Обыкновенное дело

Кисть на мгновение замерла над белым листом; набухла темная капля, и писавший аккуратно отвел ее в сторону к чернильнице. Удовлетворенно кивнул, глядя на безупречную цепочку слов на чистой бумаге.

Каллиграфия привлекала его всегда, еще до того, как он выбрал для себя путь волшебника. Пригодилось — немало учеников теряло интерес к чародейству на стадии обучения правильному письму и черчению. Терпения не хватало, а ведь оно необходимо для любого, избравшего изучение санмёо.

Эннаори-тай-Сакари бережно отложил лист в сторону, взявшись за другой. Задумался, потом протянул руку к дальней чернильнице, наполненной зеленоватой жидкостью.

Но начертить знак усиления Сакари не успел — в соседней комнате хлопнула дверь, послышались веселые голоса.

Санмёри еле слышно вздохнул. Прожив в чужой стране уже немало времени, он все равно не мог привыкнуть к обыкновению местных жителей всегда шуметь. Сам Эннаори предпочитал тишину, в крайнем случае — тихую музыку.

Но веселье в голосах наводило на мысль, что коллеги вернулись с успехом. Сакари неспешно поднялся, выглянул за дверь.

— Все так, как ты и говорил! — приветствовал его сияющей улыбкой Аркадель. Высокий боевой маг выглядел измотанным, но чрезвычайно довольным; золотистая кираса была помята, а нанесенный на нее самим Сакари защитный знак из алого стал серым. Длинные светлые волосы спутались и перепачкались сажей и копотью; она же покрывала кончики острых ушей. — Взяли всех темнопоклонников, хотя и вышла драка.

— Причем серьезная, — добавил Эмрен, единственный человек в их компании. Рыжий коренастый мастер щитов выглядел не лучше спутника, разве что копоти на одежде было меньше. — Только дрались практически так, как ты и ожидал. Откуда только знал-то?

— Мне ведомо тайное, — с важным видом изрек Сакари, и тут же улыбнулся, дернув пушистым ухом. — А если серьезно, то слуги Темного предсказуемы. Приводите себя в порядок и рассказывайте, как все прошло.

Первое требование было обязательным; как и большинство его сородичей, Эннаори отличался любовью к чистоте. Сам он себе позволял разве что чернильное пятно на одежде или серой шерсти, да и то старался его поскорее отмыть. Профессия тоже накладывала отпечаток — духи не любили грязи, и из не привыкшего к чистоплотности никогда бы не получилось настоящего санмёри.

Через полчаса все трое собрались за низким столом в комнате Сакари. Беседовали они всегда тут — Эннаори устроил в собственном кабинете кусочек родных островов, успокаивающий и помогающий неспешным раздумьям. К великому сожалению санмёри, окно выходило на двор, а не на озеро… но озер в черте Альвенара все равно не найти, творцы столицы посчитали, что дикой природе у крупных домов не место.

Зато по комнате легко бродил почти незаметный ветерок, проникавший сквозь распахнутое окно и игравший тонкой бумагой ширм. Он едва заметно ерошил шерсть и волосы говоривших, выплетал замысловатые узоры из пара, поднимавшегося над пиалами с зеленым чаем.

Неспешно наслаждаясь чаем, Сакари слушал рассказ коллег и испытывал законную гордость собой. Именно Эннаори, сопоставив вроде бы не связанные между собой преступления, пришел к выводу, что в Альвенаре обосновался культ Темного, вцепился всеми когтями в нечеткий след, и сумел распутать дело. А дальше уже все зависело от Аркаделя, Эмрена и других сведущих в боевом мастерстве. Сам санмёри уверенно владел мечом, но бойцом себя никогда не считал, и сражаться не любил.

— …так что взяли всех, хотя часть лидеров погибла, — завершил Аркадель. — Один оказался очень неплохим огненным магом, как раз его мы с Эмреном и положили.

— И на груди у него был медальон — кольцо из языков пламени, — понимающе кивнул Эннаори.

— Откуда ты знаешь?

— Мне ведомо тайное, — усмехнулся Сакари. — А если серьезно — то этого можно было ожидать. Создание культа здесь, в столице вечного врага… Круг Факелов просто не мог не послать кого-то в помощь, на случай конфликта.

— Не очень-то помогло, — хмыкнул Эмрен.

— Это потому, что здесь делают отличные амулеты против стихий, — наставительно пояснил санмёри. — А еще тут рядом Небесный Пик, и вблизи от него любой, посвященный Темному, ослабевает. Не говорю уже о моих защитных звездах, которые я вам на кирасах изобразил.

— Еще раз спасибо за них, — заметил Аркадель. — Очень помогли… Эмрен, что грустишь-то? Все прошло нормально, никто даже не ранен.

— Да вот прошло дело, и опять вспомнилось… — мрачно сообщил мастер щитов. — Хорошо, что последние полгода работы много.

Санмёри и боевой маг понимающе переглянулись.

Полгода назад их коллега разругался с женой. Судя по невнятному рассказу, ссора возникла на пустом месте, но поскольку упрямством и характером отличались оба супруга… Эмрен хлопнул дверью и с этого момента не бывал дома, в маленьком городке в паре часов езды от Альвенара. Жена периодически посылала изысканно-вежливые письма, на что мастер щитов отвечал такими же предельно вежливыми; особенного смысла в посланиях не содержалось.

Аркадель и Сакари несколько раз пытались убедить коллегу помириться с женой, но наталкивались на железное упрямство. Впрочем, он обещал попробовать после завершения дела… а по завершении судьба в лице начальства подкидывала их команде новую сложную работу. Вот и получалось, что все эти месяцы Эмрен просто и не имел возможности уехать из Альвенара.

— Похоже, вас с Аланой помирит лишь чудо, — вздохнул Аркадель.

— Чудес не бывает, — мрачно проронил Эмрен.

— Что? — удивился боевой маг. — Эмрен, ты не забыл, где мы живем? И…

— Да я не про это, — пояснил тот. — Свет Небес смотрит на нас, и я не сомневаюсь в его всемогуществе. Но… — он пощелкал пальцами. — Это, можно сказать, магическая столица мира, и потому мы привыкли к тому, что поражает воображение. Волшебство для нас — уже не чудо. Великое мастерство — да, великая мощь — конечно, великое искусство — несомненно. Но не чудо.

Обычно немногословный мастер щитов говорил все быстрее, словно случайная фраза Аркаделя обрушила стену, разделявшую раздумья и речь.

— Ну о каком чуде может идти речь? Ярость стихий — чудо? Ее с легкостью организует любой сильный маг. Исцеление — чудо? В Альвенаре полно целителей, которым лишь главное, чтобы пациент был жив, когда они начнут работать. Божественные чудеса? Мы живем у подножия Небесного Пика, любой может подняться ко дворцу Света.

— Так уж и любой, — усмехнулся Аркадель, слушавший очень внимательно.

— Ты понял, о чем я, — отмахнулся Эмрен. — Или вот явление духов считалось чудом. И сколько, Сакари, у тебя на родине тех, кто обладает и призывает сейши?

— Сейчи, — поправил Эннаори.

— Духов-хранителей, в общем, неважно. Так сколько?

— Хватает, — признал санмёри. — Я в том числе.

— Вот именно! Да теперь, читая о чудесах древности, невольно прикидываешь, как это сотворить современной магией. И ведь находишь способ.

— С чего ты вдруг вообще об этом задумался? — изумленно спросил Аркадель.

— Сам не знаю, — покачал головой Эмрен. — Может, потому, что темнопоклонники на все лады повторяли, что их повелитель спасет их чудесным образом. Или…

Он задумался, и с удивлением признался:

— А ведь, если вспомнить, с этого ссора с Аланой и началась. Я рассказывал про то, как Эвернель в приграничье пустынную полосу превратил в плодородную… она и сказала, что это настоящее чудо. А я заметил, что это просто высшее мастерство Земли и Воды, еще объяснять начал, как это делалось, она вспылила, одно за другое…

Мастер щитов махнул рукой.

— Похоже, с того момента мысль и засела, почему-то покоя не дает. Но ведь действительно — это не чудо. Такие чудеса у нас могут, упрощенно говоря, каждый день творить.

— А какое тогда настоящее? — полюбопытствовал Аркадель.

— Если бы знал — не морочился бы этой мыслью, — сердито отозвался Эмрен. — Сакари, а ты что скажешь?

Санмёри ответил не сразу; сперва отпил небольшой глоток чая, опустил пиалу обратно на стол. А затем заговорил — неспешно и задумчиво.

— Ты прав, Эмрен. Мы бы не задавались таким вопросом, если бы, скажем, жили в Дракарисе, где маги наперечет… но здесь Альвенар, и ты прав во всем, о чем говорил. Ежедневное чудо им уже не является… собственно, посчитай, сколько раз за последние пять минут ты произнес это слово, и подумай — не стерлось ли оно, не потеряло ли своего смысла?

— Так ты согласен? — озадаченно уточнил мастер щитов, ожидавший возражений.

Сакари едва заметно улыбнулся.

— Я еще не закончил. Видишь ли, ты почему-то счел, что чудо — это нечто яркое, впечатывающееся в память сотням людей. Еще одна проблема магической столицы — вы тут быстро отвыкаете смотреть на самые обыкновенные дела и вещи… которые, вообще-то, несут в себе куда больше удивительного, чем сложнейшие чары.

— Это например? Вот попробуй назвать такое обыкновенное.

— Назвать? — санмёри пристально взглянул на коллегу. — Хорошо. Отправляйся домой.

— Что? — изумился Эмрен.

— Домой, — повторил Сакари. — Отчет мы с Аркаделем сами напишем, а ты вот сейчас вставай, и иди к Лессенеру, он тебя не откажется переместить.

Маг хотел что-то ответить, но не сказал ни слова. Посмотрел на Сакари долгим удивленным взглядом, потом поднялся и вышел.

Теперь на санмёри уставился уже Аркадель; суждениям волшебника он привык доверять, но такие указания вызывали немало вопросов. Эннаори помолчал, улыбаясь, а потом неспешно объяснил, что имел в виду.

Портал свернулся, и Эмрен удивленно сдвинул брови, оглядывая лестницу вниз и коридор; мастер путей доставил его прямо к дверям собственного кабинета. За полгода дом не изменился… так на что тут смотреть-то?

И только через пару секунд до мага дошло, что именно не так.

Впереди, где находилась спальня, требовательно плакал ребенок.

Эмрен вихрем пронесся по коридору, распахнул дверь, перепугав отскочившую служанку, и замер на пороге.

Алана как раз выпрямлялась над колыбелью, прижимая к груди успокоившийся маленький комочек; она обернулась на звук, и комнату озарила улыбка.

Маг, справляясь со внезапно нахлынувшей робостью, шагнул к жене; та, по-прежнему улыбаясь, протянула ребенка, и мастер щитов очень осторожно принял на руки хрупкое тельце. Младенец недовольно завозился, но тут же нашел уютное положение, прильнув к груди отца.

Эмрен смотрел на сына, и по лицу расплывалась совершенно счастливая улыбка.

— Только после работы? — весело спросила Алана.

— Откуда знаешь?

— От тебя красным эфлисом пахнет; этой краской ваш кошачий чародей всегда защитные знаки рисует, — женщина коснулась плеча мужа, с нежностью глядя на уснувшего ребенка. — Он позавчера родился… я еще заранее хотела тебе написать, но все еще злилась. Глупой была, конечно… я и сама-то все поняла, только когда мы поссорились.

— Такое бывает, — машинально ответил Эмрен, не в силах оторвать взгляда от младенца. — Оба хороши, милая; мне давно надо было вернуться...

Алана тихо засмеялась, и очень осторожно взяла сына на руки.

— Правда, он чудо?

— Ну, Сакари… — пробормотал мастер щитов, безуспешно пытаясь справиться с улыбкой.

— Откуда ты узнал-то? — недоумевал Аркадель.

— Мне ведомо тайное, — отозвался Сакари, торжественно поднося к губам пиалу.

— А если серьезно?

— В ваше отсутствие его шурин прислал вестника, тот все и рассказал, — вздохнул санмёри.

— А чего же ты сразу не сказал? — подскочил Аркадель.

— Ждал подходящего момента, — признался Эннаори, — чтобы сообщить должным образом.

— Не можешь без эффектов, — покачал головой маг.

— Духи это любят, — развел руками Сакари.

23.03.2010 — 24.03.2010