Нетрадиционные методы спасения мира или Графоманка, туда и обратно

«…На балконе стояла принцесса Ольга…»

Нет! Ольга — это как-то слишком современно. Вольха? В какой-то дешевой книжонке такое имя было, не дай бог спутают. Пусть будет Хельга.

«На балконе стояла принцесса Хельга и гляделась в зеркало…»

Работа над романом — тяжелый труд. Да, когда сюжет нашептывает Муза, он рождается мгновенно. Но вот проработка деталей — сущее мучение. Иногда имя главной героини приходится обдумывать чуть не полчаса. Это ведь очень важно! «Как вы яхту назовете…»

Но теперь, когда имя было выбрано, писалось легко. Я посмотрела в зеркало, втянула щеки и живот, пытаясь представить себя стройнее размеров на пять. Получилось вполне симпатично! Фигурка — мечта, словно песочные часики: волнующий бюст, бедра, а посередине — тонюсенькая талия. Накрасить, одеть в красивое платье — и чем не принцесса? Я поспешила записать возникший в голове образ:

«Она была признанной красавицей с пышными русыми волосами и пышными, соблазнительными формами, которые подчеркивало розовое платье с корсетом и пышной юбкой. Пышная грудь соблазнительно выглядывала из низкого декольте. Голубые и перламутровые, как хрустальные озера в горах, глаза принцессы в обрамлении длинных пышных ресниц были полны решимости, страсти и твердокаменной мощной воли …»

Творческий процесс прервала заглянувшая в комнату бабушка:

— Оль, ужин на столе.

— Бабуль, ну я же пишу! Ты ведь знаешь, нельзя отвлекать, когда у меня вдохновение!

— Опять дурью маешься, — проворчала она. — Лучше бы работу нашла, — и притворила дверь.

Раньше бабуля меня хвалила за стремление писать, читала все рассказы, все романы и повести. А когда я всерьез решила посвятить себя литературе — вдруг стала отговаривать, твердить, что писать — очень трудно, что таланта у меня не хватает, что не умею работать над текстами. Поначалу это обижало. Только спустя год, когда ни один из шести романов не приняли ни в одно издательство, я поняла, что бабуля вовсе не считала меня бездарностью. Просто понимала, как трудно настоящему таланту без денег и интима с редактором пробиться на вершину. Какие только отписки мне не приходили! И язык-де бедный, и сюжет вторичный… Ну какой он вторичный, если у меня там эльпиры — летающие эльфы, пьющие кровь? Где вы еще такое видели? Или того хуже — «идеи нет». До сих пор не могу понять, они реально косоглазые, ничего не видят и не понимают — или просто отговорки не умеют придумывать? У меня же идей в каждом романе целая куча! Даже сама порой не знаю, сколько! В общем, я столкнулась с реальностью и поняла, что напечатать свои творения будет непросто. Бабуля, конечно, это знала и просто старалась меня уберечь от разочарования. Но я не могу не творить. А писать в стол, чтобы люди не получили возможность приобщиться… это не для меня. Ничего, пробьюсь.

Рано или поздно талант прогрызет себе дорогу сквозь стены хамства, глупости и зависти.

Все! В бой!

Но бесценный настрой был утерян. Принцесса на белом листе осталась в полупозиции, разглядывая совершенство, застывшее в зеркальном плену, и ожидала очередных мастерских метафор. Нет, ну разве можно отвлекать меня в такой момент? Я же автор, мастер слова, творец миров и судеб. Демиург! Что будет с судьбами и мирами, если мне все время мешать?

Я восполнила недостаток вдохновения шоколадным кексиком. Сахар очень полезен для работы мозга. Отхлебнула кофе из кружки с героями всем известной вампирской саги — совершенно бездарной, к слову. Вот из-за таких низкопробных опусов истинная литература остается в тени. Кто сейчас читает Достоевского, Пушкина, Пастернака? Никто. Вот и меня тоже… Но рано или поздно люди устанут от ерунды, их потянет к высокому, вечному, чистому. Только тогда меня оценят по достоинству. Надеюсь, не посмертно. А пока надо творить. Демиург не творить не может.

Метафоры. Аллюзии. Эпитеты.

Ухватив капризную музу за шиворот, я обрушила пальцы на клавиатуру, барабанной дробью выколачивая из нее прекрасный новый мир. Это будет шедевр!

«…Красота спасет королевство, — сказала Хельга, набросив на плечи плащ из шерсти шкуры грифона. Красивые глаза блеснули чернотой, отразившись в красивом зеркале в прекрасной раме с пышным орнаментом: — А может, разрушит?

Она посмотрела в стрельчатое окно арочной формы.

За рекой шумел листьями пышный сосновый бор. Туман серо-молочным любовником оплетал стволы пышных елок, вился меж кустами развесистой брусники и любовно лобызал камни. Истово мохнатый персик солнца заливал прекрасный мир пылающей золотистой закатной медью…»

Боже, как красиво! Слезы на глаза наворачиваются. Описания мне всегда удавались. Но коротко вышло как-то, надо бы усилить впечатление. Читатель ведь просто обязан сам оказаться у границы леса Вердельмелькельтерделла! Или просто — Чудовищного Мрачного Леса Черепов. Требуется визуальный ряд.

Взяв ноутбук и тарелку с печеньем, я отправилась на балкон. Лесопарковая зона, конечно, мало походит на сказочный лес, но воображение — лучший помощник. А воображение талантливого демиурга — подавно. Всего-то и осталось, что заменить дистрофичные липы раскидистыми елями (пышными и изумрудно-зелеными), набитые мусором синие мешки — обомшелыми валунами, а вон тех трех забулдыг — эльпирами, разбившими бивуак у реки (черной и загадочной).

Уж этот роман непременно напечатают! И все интернетные «критеги», не написавшие даже пары книг, раз и навсегда заткнутся! Есть лишь один критерий авторского таланта — бумажное издание с фамилией, блестящей глянцем на полке в магазине. У меня уже были заготовлены шесть романов, двенадцать повестей и сборник рассказов. Примерно раз в неделю что-то из этих произведений отправлялось в издательства, но пока никто не решился печатать такие серьезные вещи. Всем подавай коммерческие пустышки. Но я не теряла надежды и продолжала ваять.

— Сегодня сотворю новый мир, безупречный и совершенный, — вздохнула я, чувствуя приятную истому. Всегда становлюсь сверхчувственной, когда буквы складываются в ровные строчки. — Слова, как краски! Я демиург!

Воздух заметно завибрировал.

Я испуганно обернулась, и едва не снесла всей своей пышностью с ног худощавого и высокого красавца.

Крик замер на губах. Обряженный в зеленый шелк мужчина? На моем балконе?! При ближайшем рассмотрении оказалось, что незнакомец красив весьма специфически. Длинные волосы, миндалевидные глаза и… вытянутые уши. Взгляд испуганный, но мудрый.

— Гя? — спросил пришелец. — Чтсмй?

— Чего-чего? — нахмурилась я. — Ты кто такой и откуда взялся?

— Эф, — незнакомец приложил ладонь к груди. Затем ткнул в меня пальцем: — Члвк? Дмург?

На его идеальном лице проступило нечто, что легко можно было бы принять за восторг. А в глазах — надежда.

— Да, демиург! — с вызовом подтвердила я, подозревая, что ушастый издевается. На форумах частенько троллили таким образом. Но потом до меня постепенно стало доходить: — Подожди… Настоящий эльф! Это ж я тебя что, волшебной силой искусства вызвала, пером и мыслью? Зашибись!

Эльф побледнел. Сжал кулаки. С печальным вздохом ударился головой о стену и рухнул, как подкошенный. Нормально, да?

— Эй, псих, — я наклонилась и подергала суицидника за рукав. Не помогло. Легонько похлопала его ладонью по щеке. — Ты сюда самоубиться пришел, что ли? Ну-ка поднимайся!

Мне показалось, ушастый как-то излишне тесно прижался грудью к моему бюсту. Оно и понятно, у эльфей, наверное, пятый размер днем с огнем не найдешь. Хотя я бы его с радостью поменяла на третий, но в сочетании с талией — не обязательно тонкой, мне любая сгодится… Но проявление интереса к моим персям хоть и лестно, а все же неприлично! Я смущенно отпрянула — и оторопела: все еще бесчувственный эльф медленно воспарил — в горизонтальном положении, плавно, как дирижабль. Он что же, волшебник? Час от часу не легче! Невменяемый маг у меня дома!!!

Не знаю, как далеко он мог упорхнуть, но проверять не рискнула — схватила болезного за рукав и потянула в комнату, словно воздушный шарик. В дверях сказочный гость застрял, зацепившись рукой, пришлось подергать. Потом приложился плечом о шкаф, но на кровать я его уложила без проблем. Конечно, стоило убрать руки, как эльф снова начал левитировать.

— Лежи тут! — рыкнула я, прижимая к постели ладное мускулистое тело.

Вряд ли эльф меня услышал, а тем более понял, но почему-то остался лежать спокойно, как и должно стукнутому головой. Для надежности я прикрутила его к кровати, пропустив связанные вместе пояса из своего гардероба под днищем и закрепив бантом у эльфа на животе. Заперла дверь, чтобы бабуля, чего доброго, не застала в моей постели незнакомца. Что с ним делать, я представляла смутно, но решила для начала привести в чувство. Взяла с подоконника лейку для цветов, побрызгала из нее в лицо эльфу, намочила салфетку и положила ему на лоб. Действия это не возымело, потому еще разок прибегла к мануальному воздействию.

— Эй, друг любезный, — наградила его парочкой пощечин. — Очнись!

Веки эльфа дрогнули, он заморгал, скривился, щупая рукой пострадавший лоб. Попытался встать… и с недоумением уставился на накрученные мной узлы.

— Й плнк?

— А? — не поняла я. — А, нет, не пленник. Сейчас развяжу. Ты только не колдуй больше. У нас это… не принято. Договорились?

Эльф непонимающе захлопал длинными ресницами. Что ж делать-то? Зафиксирован он был весьма условно, даже обычный мужик легко от таких пут освободился бы, а уж магу мне и вовсе нечего противопоставить. Оставалось надеяться, что помутнения рассудка у иномирного гостя больше не случится.

— Ты только спокойно, не нервничай, ладно? — я все же принялась бороться с узлами: еще не хватало, чтобы он во мне врага видел. — Звать тебя как хоть? — эльф снова не понял, пришлось повторить очень медленно: — И-мя. Имя свое назови.

— Грдррлрл.

— Чего? Прости, конечно, — наконец распутала пояса и присела на краешек кровати, — но такого мне не выговорить. Давай я буду звать тебя… Гардар. Нет, лучше Гардариэль — эльф все-таки. Нравится?

— Грдаръэль?

— Гар-да-ри-эль.

— Гардариэль, — послушно повторил ушастый и заулыбался: — Крсив, нрвитс.

— Вот и хорошо. А я Ольга. Приятно познакомиться.

Гардариэль оказался неплохим парнем. Согласился прятаться от бабули на балконе, пока я ходила на кухню, не шалил, ничего не трогал и выглядел вполне адекватным. С удовольствием стрескал полкило шоколадных печенюшек и выхлебал две чашки кофе со сгущенкой. А вот вести с ним беседу оказалось делом непростым: мы попросту говорили на разных языках. То есть он изъяснялся вроде бы на русском, но таком исковерканном, что разобрать суть сказанного не удавалось.

— Гардариэль, — взмолилась я. — Говори медленнее и понятнее.

Он внял и принялся рассказывать снова — уже значительно разборчивей. Не все в его повествовании было ясно, но кое-что до меня дошло-таки. В их мире некий злобный типус натворил дел, и справиться со злодеем можно только посредством мощной магии. А с ней-то у эльфов проблемы. Вот им и понадобился Демиург особого таланта — тот, кто спасет мир силой Слова. Что честь спасти Гардариэля и его собратьев предоставлена мне, я уяснила сразу — иначе с чего бы он именно на моем балконе материализовался? Но вот как это осуществить, пока не знала.

Поразмыслив, решила обратиться за консультацией к знающим людям. Раз реальный эльф вполне соответствует литературному образу этой расы, то и другие особенности мира, описанные в наших книгах, вполне могут оказаться если не достоверными, то приближенными к истине. А кто лучше всех разбирается в эльфах и их проблемах? Правильно, ролевики-толкиенисты. По крайней мере, я на это очень надеялась, потому что других специалистов среди моих знакомых не наблюдалось.

Намечались приключения, поэтому на СИ я появлюсь нескоро. Нужно оставить благодарным читателям хотя бы главу, а дописать мне осталось совсем чуток. Но эльф, прожорливым упреком, трудился над воздушной кукурузой в карамели и смотрел на меня глазами полными надежд.

— Вот что, дружок, подожди немного. Нужно закончить одно важное дело, — сказала я, направляясь к письменному столу.

Гардариэль покорно уселся в кресло, сложил ручки на коленях, всем своим видом изображая безграничное терпение.

Я благодарно кивнула и уселась за ноут. Выверенными движениями нарисовала картину, завершающую главу:

«…Хельга оглядела свою личную команду, верных ей соратников: вампир, оборотень, паладин, вор, дриада и юный маг. Позади всех стоял таинственный проводник. Весь в черной блестящей иссине-угольного цвета коже. Королева хмыкнула, увидев его осунувшееся с прямыми мужественными чертами лицо с мешками под голубыми глазами и тонкие, чувственные губы, обросшие щетиной.

— Время отправляться в путь, — сказала она громким и красивым голосом. Пластинчатые доспехи сияли струящимся серебряным лунным светом, в глазах пламенем леденела черная решимость. — Стрела из мертвых костей василиска должна быть найдена до того, как злобный Лорд Дандардорот овладеет Цитаделью Света. Так давайте же перехитрим и овладеем Лордом первыми!

Шутку оценили все. Хельга умела и любила шутить. И лишь затянутый в черную кожу проводник Дандар почему-то угрюмо нахмурился. Потом насупился и недовольно скривился. Королева знала, что он еще доставит неприятностей в пути под чужими звездами, но иных проводников в королевстве не имелось.

Сумерки упали на мир, как падает грязный солдатский сапог в угол съемной каморки пожилого углежога, когда отряд выехал верхом на лошадях в ночь…»

Файл был отправлен на СИ, а прощальное слово подругам написано.

— И нам пора, — сказала я эльфу. — Гардариэль, хватит стену гипнотизировать! Бабушка смотрит «Золотой Век», так что выберемся из квартиры без труда…

Вопреки моим опасениям, лифта эльф не испугался. То ли в его мире были знакомы с механизмами и машинами, то ли просто оказался отважным парнем. Хотя и глупым. Задумчиво посмотрел на коллекцию жвачек под потолком, на изрисованные стены. Кивнул на слово, известное и нежно любимое в народе, спросил:

— Чт эт тке? Мгучая ру-на? — теперь он говорил более-менее внятно. Или я просто научилась расшифровывать его тарабарщину. — Д их здес тры штки!

— Гм, — смутилась я. — Не руны, конечно, но слово действительно могучее. М-да… Ты, кстати, не забывай про букву «о»! Очень, очень хорошая буква. С нее начинаются замечательные слова. Обед, одухотворение… Ольга!

— Понятн. А это? — изящный палец уткнулся в надпись, намекающую, что некий Митька любит отнюдь не баб.

— Поверь, ничего важного здесь нет! — поспешно заверила его. Слэш, конечно, в моде нынче, но кое у кого в этой кабинке есть некоторые стойкие моральные предубеждения. По крайней мере, только мне удается действительно ярко и достоверно описать любовь двух мужчин, не скатываясь в рейтинговую пошлятину. — Забудь эту ерунду.

— Н к-к же, — недоумевал Гардариэль, — Бквы — велкое сокровще! Не быват ненужных фраз! Не быват бесполезных бкв! Слов не можт бть ерндой…

— Но не в нашем мире.

Прогулка до остановки превратилась в фарс. Эльф явно не ожидал, что на улицах можно услышать столько всего! А я не ожидала, что он станет пытаться выполнять рекомендации всякого, кому наступил на ногу или задел локтем! Но и повод для гордости обнаружился: две стервы из дома напротив так и обомлели, когда увидели со мной длинноволосого мужчину в шикарном наряде. Хорошо сложен, лицом красив, уши спрятаны… Мечта. Попутно рассказывала ему, как и куда лучше вставлять буквы «и» и «о», а также — как с их помощью различать «мир» и «мор».

Он учился с удовольствием и схватывал на лету. Мог без запинки пересказать поговорку про Сашу и сушку, даже сделал мне комплимент — хотя едва ли он сам понял, что ляпнул. Впрочем, результатам обучения не стоило удивляться. Демиург я или кто? Творю миры, порождаю народы, возвожу замки и дворцы, а потом тремя строчками ровняю с землей. Что мне какой-то безграмотный эльф? Работы на полдня.

Но в маршрутном такси снова начались неприятности. Ехать предстояло за город, а ходил транспорт не чаще раза в час. Народу набилось много — потного и донельзя сердитого.

Перво-наперво, заметив над дверью наклейку «Место для удара головой» и попросив меня прочитать ее, эльф треснулся лбом о табличку, а потом останавливал всякого входящего и требовал проделать то же самое. Прекратить это безобразие удалось не сразу. Как он потом объяснил, в их мире любая надпись — закон. И тех, кто его не чтит, надлежит карать. Затем, когда дородная женщина с авоськой протянула деньги за проезд и сказала: «Возьмите», — Гардариэль преспокойно сунул монеты в карман. Криков было!

Вышли мы на две остановки раньше, чем собирались. Во избежание, так сказать.

Я красочно и многословно высказала свое честное мнение о глупых эльфах, лезущих в чужой монастырь со своим уставом, что грозило подвести под этот самый монастырь меня — Демиурга и вообще хорошего человека.

— Запомни, — наставляла его, — в нашей стране на каждой соседней улице — Мордор. Орки на лавочках семечки грызут. Здесь опасно. Так что кончай дурака валять! Просто положись на меня.

Ничего понять не успела, как этот самец набросился, повалил и улегся сверху. На том, правда, дело и стало.

— Сдурел? — просипела я. — А ну отползай! Сейчас же!

С тихим горестным стоном Гардариэль скатился с меня и по-пластунски направился на закат.

Я уселась на грязный бордюр, уже не заботясь о сохранности дорогого платья. Непонимающе уставилась на подошвы иномирных туфель, скрывавшихся в придорожной траве.

— Гардариэль, прекрати заниматься ерундой! Иди сюда.

Он выглядел несчастным, грязным и помятым. Почему-то захотелось прижать его к груди, пожалеть. Но порыв нежности я сдержала. Нечего мужчин баловать!

— Что ты творишь? — спросила, отряхивая мировую ось жизни писателя.

— Сам не знаю, — очень внятно ответил эльф. — Дмаю, эт твои слва. В них — сила.

— Магия? — у меня дыхание перехватило.

— Не совсм, — он покачал головой. — Идем! Врмя уходит. Длеко еще?

— Не-а, — я указала на клочок леса, зажатый с двух сторон металлобазой и кирпичным заводиком. — Это Древопуща. Там наши ролевики тусуются. Главный у них — Дядька Энт. Все знает.

Пучок леса можно было бы назвать сказочным, не будь он так сказочно загажен.

Банки, бутылки, целлофан и строительный мусор зловонной бахромой очерчивали его границы. За высоким забором, увитым поверху «егозой», звенел металл и визжали циркулярные пилы. Но сама флора сделала бы честь Лихолесью, Ривенделлу и Беловежской Пуще в придачу. Мертвые и сухие стволы соседствовали с могучими исполинами, шумящими густой листвой.

Гардариэль, понятное дело, только скривился. А чего он хотел? У нас индустриальное общество! Только читая мои книги — и еще творения парочки классиков — получаешь шанс побывать в настоящих чащобах, окунуться в соленые воды океанов и вдохнуть чистый горный воздух. Правда, можно просто поехать отдыхать на юг или за рубеж, но и там много орков…

Встретили нас там, где стражи «Вялого Листа» обычно и встречают незваных гостей — у подходов к своей обители.

— Привет! — улыбнулась я Кольдаану и Дирлиниану, находящимся сегодня на посту.

— Оля! — обрадовался Дима.

— Привет! — сказал Колян. — Какими судьбами?

— Чт за чрт? — удивился мой эльф, заметив «копья» в руках стражей, их «кольчуги» и «браслеты».

— Свали! — отмахнулась от него я и повернулась к мальчикам: — Давно не виделись. Мы к вам по делу. Даже не к вам, а Дядьке Энту. Тут такое…

— Оля…

— Помолчи, Дим! — мне не нравится, когда перебивают. Тем более — в такие важные моменты! — Говорю, тут такое дело…

Коля указал куда-то в сторону. Туда же пялился Дима. Ну и я обернулась. Гардариэль настойчиво пытался повалить липу. Раскраснелся, волосы растрепались, натужно пыхтит. Удивительно, но ему почти удалось добиться желаемого. По крайней мере, дерево заметно накренилось.

— Ух ты, класс! — воскликнул Коля, разглядев изящные острые уши моего спутника. — Театральный грим? Или на заказ сделали?

— Гардариэль, прекрати, — максимально спокойно попросила я и обрадовалась, когда он послушался. — Коля, говорю же! Такое дело: это, — ткнула пальцем в сторону Гардариэля, — настоящий эльф из другого мира. Мне нужно спасти его мир от Темного Властелина! То есть… я думаю, что властелин именно темный.

— Ага, — догадался Дима.

— Мне нужен Дядька Энт! Срочно!!! — терпение подходило к концу.

— Хорошо-хорошо, — успокаивающе заговорил Колян. — Будет тебе Энт, только не нервничай.

Дом Увядших Листьев некогда был сторожкой, которую бросили на поживу бомжам едва закончилось строительство кирпичного заводика. Примерно тогда же появился Дядька Энт. Он присвоил ветхое строение, отремонтировал и устроил здесь штаб. Чудный мужик, скажу я вам! Успешный, семья есть, умная голова на плечах.

Как по-настоящему звали отца ролевого движения наших краев, никто не знал. Да и мало кого это волновало. Главное — Энт был ходячей энциклопедией мифов, легенд, всевозможных фольклоров и не жалел времени и денег на «Клан Вялого Листа». За то его и любили трепетно и беззаветно все местные толкиенисты. А остальные считали психом, чем Энт весьма гордился.

Он сидел на лавке из доски и двух пеньков и раскуривал трубку. Меня немного расстроило, что перед Гардариэлем предстал не мудрый старец, а пухлый и розовощекий патлатый мужик в джинсовом костюме и белых кроссовках. Видно, пришел совсем недавно, не успел еще облачиться в «эльфийские одежды».

— Хм? — недовольно оторвался от медитативного занятия мудрейший, выслушав содержательный доклад Коляна: «Вот, пришли тут».

— Дядь Энт! — выпалила я. — Вопрос жизни и смерти! В буквальном смысле, — уточнила на всякий случай, не заметив должного внимания на лице собеседника.

— Падайте, — Энт кивнул на лежащее неподалеку бревно, до блеска отполированное задами ролевиков, и снова сунул трубку в рот.

Но спокойно докурить ему не удалось: Гардариэль, в точном соответствии с указанием, шмякнулся оземь и теперь кривился, потирая в который раз за день ушибленную голову. Энт сочувственно ругнулся. Эльф с болью во взоре поднялся и двинулся к дядюшке с пока неясным, но совершенно точно нехорошим намерением.

— Стоять! Не двигаться! — заорала я, догадавшись, чем может закончиться такое дело.

Гардариэль застыл с выражением безграничной благодарности на красивом лице.

— Это эльф, — ответила я на невысказанный вопрос Энта. — Из другого мира. Вот, — подергала страдальца за длинное ухо. — Настоящее, видите?

Принялась сбивчиво пересказывать все события дня, не забыв поведать и о проблемах в мире Гардариэля.

— Говоришь, все делает, как скажут? Это он что же, меня собирался?.. Хм. Ну-ка, взлети!

Эльф воспарил метра на полтора и умоляюще на меня уставился.

— Плавно опустись, — вздохнула я.

Гардариэль приземлился.

— В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог, — задумчиво произнес дядька Энт. — И нам, значит, кое-что перепало… А что, — обратился он к эльфу, — у вас там какие-то проблемы с магией?

— Мгия умрат. Свсем сил в слвах нет…

— Угробили родную речь, значит… а людям выручать. Вот она — эльфийская натура: как все в порядке, так они высшая раса, а чуть проблемы — человек понадобился.

Я впервые слышала от дядьки Энта такие пренебрежительные слова об эльфах. Это ведь его любимый фэнтезийный народ! С другой стороны, гордость за человечество полностью разделяла. Непременно нужно было оправдать возложенные на меня надежды, не ударить в грязь лицом!

— Ну и как помочь?

— А что не ясно? Магия в его мире основана на речи, а он — часть своего мира, потому и реагирует так… специфически на любую фразу. Ты ж… писатель, вроде?

— Ну да.

— Ну и вот. Ты ему нужна как человек, хорошо владеющий языком. Работай! Заклинания выдумывай — только не абракадабру, а внятно, по-русски. Великий и могучий должен убойно действовать.

— И все?

— А чего тебе еще надо? Трехручную катану и ехидного коня? Черного властелина, учитывая их убогую речь, ты побьешь легко. А вот что делать дальше — не знаю. С такими хилыми магическими возможностями они долго не протянут… В общем, эльфа под мышку — и дуй в его мир. На месте разберетесь.

Дядька Энт ушел принимать должный облик, Дима и Колян уселись на лавку, наблюдая за моими приготовлениями и подкрепляя силы «лембасами» домашнего производства. Чуть в стороне от них Гардариэль изнывал от нетерпения.

Настал момент истины.

— Дверь в мир эльфов! — крикнула я, ткнув пальцем на прогалину. — Материализуйся! Две-е-ерь, появись!

Вместо двери появилось чувство неловкости.

Значит, этот вариант не прокатывает. Хорошо. Попробуем иначе.

— Ветер, перенеси нас с Гардариэлем в его мир! — теперь мой перст уткнулся в небо. — Ветер!!!

— Чего орешь, взбалмошная? — пробурчал облаченный в наряд друида Дядька Энт, выходя из сторожки.

— Так не выходит ничего!

— Ухи тебе зачем — серьги носить? — глава клана легонько стукнул меня посохом по лбу. — Не тупи. Я ж говорю: это в мире эльфов твое волшебство работает, а тут — шиш. Разве что вон этот, — он кивнул на Гардариэля, — тоже реагирует. Вот на него и магичь.

Стало обидно. Я же Демиург! Создаю миры… а без эльфа, выходит, и колдануть не могу? С другой стороны — он же мне подчиняется во всем! Эльф на побегушках — это круто.

Я собралась с мыслями и приказала подчиненному:

— Гардариэль, открой проход в свой мир!

Остроухий улыбнулся, взмахнул рукавом, аки Василиса Премудрая — и между двумя кленами возник дымный овал, который постепенно уплотнился и превратился в висящую в воздухе тонкую пленку, сияющую радужными сполохами. Я хотела подойти рассмотреть чудо, но деревья по обе стороны от него вдруг заскрипели и скрестили ветви, преграждая путь. Что за черт? Да это уже и не простые клены вовсе — исполины с мощными стволами, в причудливом рисунке коры угадываются суровые лики. Эльф подошел к одному из необычных деревьев, коснулся ствола и прошептал:

— Чудо-древо, нас не тронь,

Я молю лишь об одном:

Протяни листок-ладонь.

Мы пришли к тебе с добром.

Вновь заскрипела кора. Одна из ветвей наклонилась, причудливо изогнулась. На ладонь Гардариэлю опустился большой золотой лист. Эльф коснулся им радужной пленки, она всколыхнулась, как потревоженная водная гладь — и исчезла.

— Ятаган мне в ножны… — прошептал Дядька Энт. — Магия…

Надо же — заметил. А до этого тут все было обыкновенно и буднично, выходит!

Гардариэль подошел ко мне и улыбнулся.

— Вот. Гтово. Мы мжем идти, — и взял меня за руку.

Ролевики застыли статуями, даже не пожелав нам успеха в нелегком деле.

Мы прошли между волшебными деревьями и очутились… на пустынной улице. Как-то мало она походила на часть эльфийского города: два непрерывных и бесконечных ряда совершенно разных домов — и сверкающие стеклами небоскребы, и деревянные терема с резными наличниками, и дворцы в восточном стиле…

— Идем п Бзмолвной Улице, — сказал эльф.

— Почему она Безмолвная? — удивилась было я, но осеклась.

Здесь царила тишина. Ни шелеста ветра, ни наших шагов.

— Птму что сотни лет никто не гврил здсь, — вздохнул Гардариэль. — Нет ткой силы в нашем мире, чтбы открыть этот проход.

— А в наш мир ты не через него разве пришел?

— Нет. Нставнк меня отпрвил на пъиск дмурга — и я окзался у тебя.

Интересно. Выходит, мы с его наставником одновременно колдовали: он послал, я позвала — и Гардариэль попал точно по адресу.

— Ну и долго нам по этой улице чапать?

— Не знаю, — пожал плечами эльф. — Кждый дом — мир. Нжно нйти мой и вйти.

Найти? Для Демиурга это не проблема.

— Гардариэль! Веди меня прямо в свой мир! — приказала я.

Он растерянно закрутил головой, оглядываясь, а потом засиял улыбкой и потащил меня к старому дому с витражными окнами и изящной лепниной.

Гардариэль галантно открыл передо мной дверь. Она отворилась совершенно бесшумно, а внутри — темнота. Входить первой было страшно, и я снова схватилась за руку эльфа. Он понял меня. Вместе сделали шаг в неизвестность… и очутились в сказке.

Мы стояли на небольшой выложенной розовым мрамором площадке, со всех сторон окруженной пышно цветущими деревьями. Из-за них виднелись белоснежные стены, покрытые густым орнаментом, тонкие башни, похожие на витые свечки, и изящнейшие, словно кружевные, воздушные галереи и мостики. Чистый воздух пах скошенной травой, цветами и медом.

Нашего появления ждали: из буйных зарослей к нам вышла целая делегация эльфов. Все с длинными распущенными волосами и в ярких шелковых одеяниях. Впереди гордо ступал самый старший на вид — я бы дала ему лет тридцать — с красивым резным посохом, увенчанным здоровенным льдисто-прозрачным булыжником. Предводитель подошел к нам, церемонно поклонился и сказал:

— К-к-к!

Я толкнула Гардариэля локтем, и он понятливо перевел:

— Прсветлый Ррмжк прветствъет тебя.

— А… Здравствуйте, — я изобразила книксен.

— Хр! — просиял пресветлый.

— Он гврит спсибо.

— За что?

— З излечваще зклинанъе.

— А?.. А, ну да, здоровья же пожелала.

Остальные эльфы тоже поклонились и сказали «К-к-к!», а потом расступились, жестами приглашая к зарослям, из которых недавно выбрались.

Я, признаться, ожидала более… многословной встречи. Ну что ж делать, пошла, куда показали.

Город произвел на меня странное впечатление. Не такого ожидала от обители сказочных существ, про которых столько читала, слышала и писала. На что похожа столица? Представьте красивый и многослойный свадебный торт, с башенками из крема и безе, бисквитными улочками и реками джема. Представили? Теперь возьмите грязную калошу и швырните в шедевр кондитерского искусства. Все получившиеся дефекты замаскируйте кокосовой стружкой и присыпками-красителями.

Вот так примерно этот город и выглядит.

Гардариэль исполнял роль гида, время от времени указывая на то или иное здание, и кратко о нем рассказывая. Я быстро поняла: чем древнее строение — тем прекраснее. Искуснее и душевнее, что ли. Если поновее — нелепица. Безвкусица. Да и разваливается на глазах. А уж самое новое… м-да. Рядом с дворцом могла соседствовать хибара из бамбука и парусины немыслимых расцветок. Напротив скульптур, которые по ошибке можно принять за живых эльфов, громоздились гипсовые бабищи со странными пропорциями далеко не прекрасных тел в непотребных позах, да еще приукрашенные кучей капустообразных розочек и почему-то огурцов. А один фонтан мне вообще напомнил куклу вуду из фильма ужасов.

— Упдк, — вздохнул Гардариэль, когда мы проходили по аллее, тянущейся вдоль дворцовой стены. Сам дворец был прекрасен. Но пристроенная недавно башня — как гнилой и сломанный зуб. — С гдами все только хуже и проще.

— К-к-к! — поддержали его старшие товарищи. — Бр-р фьх-х-х!

— Чего кудахчут? — буркнула я.

— Соглашаются, — эльф нахмурился. — И ещ грят — нжно чудо.

— Какое, например? Превратить вино в воду? Или разучить зодчих ваять чудовищ, вроде вон того мраморного храма, что похож на куриную попу?

— Не дмаю, что ткое возможно, — улыбнулся Гардариэль. — Разучить тех, кто нчего не умеет. Врнее — не научн… Некму учить, нкто не помнт.

— К-к-к! — старейшина потряс посохом, ловя навершием солнечный свет. — Фьх-х-х?

— Переведи, — утомленно попросила эльфа.

— Спршивают, тчно ли ты Дмург.

— А есть сомнения? Прочти мои романы! Или повести хотя бы… Да я виртуозно владею словом!

— Нет, — покачал головой Гардариэль. — Слова — дело. Дкажи. Сдлай чудо.

У меня появилась интересная мысль. Если прокатит… докажу всем и все, как доказала в своем мире.

— Всем меня слушать и понимать! — гаркнула я командным голосом. И добавила тихо-тихо: — А мне понимать вас.

Не грянул гром, не затряслась земля, даже искорка не вспыхнула в воздухе. Просто старейшина вдруг выдал:

— Что сказала?

— Ага! — я обрадовано захлопала в ладоши. — Получилось! — по правде говоря, я боялась, что на меня магия слова не подействует даже в эльфийском мире. Но сработало ведь! Я всемогущий Демиург!!! — Вы меня теперь понимаете?

— Ой-ой! — старый эльф нахмурился. — Слов много. Тяжело. Ой-ой!

Когда услышала, как разговаривают остроухие, моя радость поутихла. Словарный запас был убог и скуден. В нашем мире дети детсадовского возраста имеют речь богаче и образнее. Что ж, зато можно обойтись без переводчика…

Зал Мудрости сохранил былое величие. Видимо, современных «зодчих» к нему не подпустили. Помещение казалось прелестно-классическим — как и надлежит подобному месту.

Мрамор. Лепнина. Позолота. Все это сочетается очень органично и выглядит роскошно — но не вычурно. В сердце зала — идеально круглый, отороченный резным бордюрчиком газон, в центре которого росло стройное деревце с золотыми листьями. Вокруг этой живописной композиции стояли одиннадцать пустующих кресел, задрапированных алым бархатом.

Но были еще два — из мореного дуба. С золотой инкрустацией, деталями из кости и красного дерева. Эти седалища занимали два эльфа. Один старый, седой как лунь; второй помоложе, но тоже далеко не мальчик.

— Маги, — сказал обладатель необычного посоха, получивший от меня имя Ржака. — Последние.

— Они пмнят некоторые слва, — сказал Гардариэль.

— Пмин, пмин, — подтвердил более молодой маг. — Рус-яз. Сильн язка.

— Чего? — не поняла я. — Что еще за «язка»?

Маг вздохнул. Перешел на наречие своего мира:

— Знал я. Так и есть. Не понимает нас. Ошибки. Всё — ошибки.

— Гардариэль, что они говорят? — взмолилась. — Объясни, пожалуйста!

— Дмаю, маг имеет в виду, чт наши заклинания плны ошибок…

— Не так! — проблеял старый маг. — Эльфийских заклинаний нет. Завяли.

Удивительно, но его речь была богаче и понятнее, чем у остальных.

— Небесный Пастух сотворил наш мир. И подарил эльфам Древо, — палец, напоминающий засохший корень, указал на клочок земли. — На листьях были написаны Слова… теперь их нет. Не сохранили.

— А откуда вы знаете русский? — подозрительно спросила я.

— Искали язык, в котором есть сила. Нашли в вашем мире. Сначала заклинания работали, потом стало хуже.

— Конечно! Вы ж разговариваете на какой-то тарабарщине! Ни одного слова правильно произнести не можете.

— Не можем, — согласился моложавый маг. — Потому проиграли Черному. А вот он — может. И потому побеждает.

— Логично…

— Ты должна одолеть Черного, — сказал дряхлый эльф. — Слова нам не вернуть, ошибки предков не исправить. Но от опасности избавимся.

— Да не вопрос! Сейчас решим все ваши проблемы. Гардариэль! Веди на поле боя. Остальные — за мной. Будете свидетелями исторического события. Детям и внукам расскажете, если пару слов связать сумеете.

И мы двинулись навстречу моему триумфу: я под ручку с красавцем-эльфом, остальные — нестройной гурьбой позади. Энтузиазма остроухие не проявляли. Только выйдя за пределы города и протопав километра три по живописной, но весьма пересеченной местности, я стала догадываться почему.

— Э… Гардариэль, — обратилась к своему провожатому светским тоном, оглядывая окрестности с невысокого холма. Солнце клонилось к закату, золотя буйно цветущие деревца в ближайшем перелеске. — А далеко ли до театра боевых действий?

— Три дня пути, — был вежливый ответ.

— Сколько?! — возмутилась я. — Что ж ты сразу не сказал?!!

Гардариэль смущенно опустил глазки.

— Так. Всем стоять! — этот приказ эльфы выполнили с явной радостью.

На меня выжидающе уставилась дюжина пар глаз. Неудобно получилось. Что ж делать теперь? Не назад же поворачивать — за провизией и лошадьми (или на ком они тут скачут). «Черт! — хлопнула себя по лбу. — Чуть не забыла о магии». Я театрально хрустнула пальцами, как мультяшный пианист перед выступлением, для пущего эффекта взмахнула руками и провозгласила:

— Ковер-самолет, появись!

У моих ног материализовался половичок с веселеньким рисунком и длинной бахромой по краям. Пожалуй, все на него не поместятся. Я оглядела свой отряд и исправила положение:

— Полови… То есть, ковер-самолет! Увеличься в э… четыре раза.

Средство передвижения разрослось во все стороны и стало сползать с вершины холма, под собственным весом скользя по шелковистой травке. Блин, надо было метлы вызывать. Ну да ладно, сойдет. Эльфы поймали убегающий ковер, я величественно ступила на него и уселась в центре по-турецки. Остальные по моему приказу пристроились рядышком, и я распорядилась:

— Ковер, неси нас… где вы там воюете? Ага. Неси нас к Пчвс… В общем, куда Гардариэль сказал.

«Летательный аппарат» натужно взлетел. Середина, утяжеленная толпой ушастых и моим немалым весом, провисла, потому он напоминал скорее летающий гамак, чем сказочный ковер-самолет. Я пыталась спихнуть с себя навалившихся и больно давящих костлявыми локтями и коленями эльфов, но без толку. Колдовать в таком положении оказалось очень неудобно — вместо членораздельных слов получалось кряхтение и сипение. Пока сумела более-менее удобно устроиться, мы прибыли.

Приземлились на пригорке, с которого открывался вид на изрытое копытами поле с разбросанными кое-где железками, взблескивающими в лучах заходящего солнца. По ту сторону, видимо, располагался стан врага: там горели костры вокруг темных шатров и двигались люди — или нелюди — в черных доспехах. Нашу армию видно не было.

— А где наши? — удивилась я.

Старый маг указал корявым перстом на виднеющийся вдалеке лес.

— Ага. Пусть армия эльфов идет сюда!

Закачались кустики на опушке, и оттуда появилось войско. Через десять минут защитники эльфийского государства выстроились кривоватыми рядами у подножия холма. Видок у них был не очень бравый: доспехи гнутые и потертые, на тощих лицах — тоска и усталость. Многие пошатывались, а несколько солдат и вовсе упали. М-да. Ну ничего. Магии все нипочем!

— Орлы! — крикнула я погромче, чтобы все услышали. — Вперед на врага!

Над головой пронеслась стая невесть откуда взявшихся птиц и ринулась в сторону лагеря Черного. Ну точно — орлы. Особого вреда пернатые неприятелю не причинили, но аппетит перед ужином наверняка испортили: удивленные, возмущенные, а иногда и испуганные крики долетали и до пригорка, откуда я изволила руководить победоносным сражением.

— Эльфы! — исправила я свою оплошность. — Победите супостата!!!

Заморенные солдаты приободрились и рванули в бой. Правда, шанс напасть внезапно был упущен: орлиная стая навела шороху, и армия Черного подготовилась. Но мои архаровцы, увидев мобилизованного врага, не дрогнули и продолжили наступление… которое внезапно захлебнулось в буквальном смысле слова. На моих непобедимых бойцов с чистого неба рухнуло немыслимое количество воды. Это что ж такое? Я же четко сказала: «Победите». Почему же не выходит?

— Вода, лети в Черного!!!

Образовавшееся на месте поля озеро взмыло в воздух и гигантской каплей понеслось к лагерю темных, но на полпути, превратилось в огромное облако, которое унеслось ввысь и бесследно растаяло. А в мокрых, откашливающихся и отплевывающихся эльфов полетели огненные шары.

Тут мои нервы не выдержали, и я что есть мочи заорала:

— Всем эльфам телепортироваться в безопасное место!!! — и, оставшись на холме в одиночестве, поспешно добавила: — и мне оказаться там, где сейчас Гардариэль!

Погорячилась я. Поняла это, услышав полузадушенный стон и ощутив вялое шевеление под своей жо… под собой. Сидеть на эльфе было неудобно в прямом и переносном смысле, пришлось встать и извиниться. Остроухий выглядел слегка помятым, но руками-ногами шевелил, так что беспокойства не вызывал. Были вещи и поважнее. Например — какого черта ничего не вышло с победой?!

Пока армия отдыхала от скоротечного, но тяжелого боя, я нервно моталась туда-сюда по обширному залу с панорамными окнами и мозаичным паркетом. Гардариэль и маги стояли в уголке и не мешали.

В чем ошибка? Почему до сих пор все мои заклинания срабатывали, а на войне ничего не вышло? В чем дело? Да в том, что Черный тоже колдует! Я говорю одно — он другое, потому и получается черт знает что. Вывод? Победит тот, чье слово сильнее. Ну конечно! Просто сказать: «Идите победите» мог любой русский, даже неграмотный. Но ведь эльфам понадобился Демиург, а не кто попало. Вот оно! Не просто так языком трепать надо, а использовать свой литературный талант! Ну ничего, теперь все будет хорошо.

Мы проиграли лишь стычку, но не войну!

Именно так. Теперь-то злыдням не поздоровится!

Я решительно настроилась утереть Черному нос. И сделать это красиво, в своем стиле — гениально. А что для этого нужно? Правильно. Бумага и чернила. Конечно, с ноута привычнее, да «Word» помогает… Но какая разница, на какую поверхность лягут победные строки?

— Дайте больше света! — приказала эльфам, когда меня привели в тихую каморку, где стоял большой стол, пухлое кресло и пара книжных шкафов без книг. — И мармеладу, а то проголодалась с вашими битвами.

Пара остроухих притащили волшебное зеркало — из немногих уцелевших артефактов. Гардариэль лично повесил на крючья в стенах стеклянные колбы, внутри которых порхали золотые бабочки, рассыпая мерцающую пыльцу.

Ржака снабдил подносом со сладостями и пинтой ромашкового чая.

Немного смущали чернильница, перо и шкатулка с песком. Я такие письменные принадлежности только по телевизору и видела! Но на всякую задачу найдется решение.

— Перо — пиши, что скажу!

Инструментарий ожил.

Нечто среднее между болгарским рахат-лукумом и ириской стало мне вкусной наградой. Глоток чаю — и в бой.

— Зеркало — картинку. Покажи, говорю, неприятеля!

Обитель Черного. Многотысячная армия. Катапульты, неприступная стена, бастионы, мрачные пики гор вокруг. Все, что нужно для эпики. Хотя… нет. Не все. Добавим антуражу.

— Перо, следи за мыслью. Все остальные — выйдите из комнаты… Но можете подглядывать в замочную скважину. Автор без читателей — не автор.

«Начался ливень. Молния раз за разом овладевала черным небом, сладострастные стоны громом катились над землей…»

Получилось живописно и пикантно.

Настало время персоналий.

Перво-наперво я решила обзавестись мудрецом. На поле боя обязательно должен присутствовать мудрец! Будет направлять героев, давать умные советы, да и вообще…

Чернила ложились поразительно ровно:

«Дурегай. Старый, опытный, тертый, многое повидавший, мудрый и многое знающий. Сухой, как сладкий сморщенный чернослив, высокий, как жердь, худой, как модель, с седой бородой в густых усах…»

Чего греха таить — Дурегай не удался. На человека походил мало, борода набилась в рот, вместо слов вылетали нечленораздельные звуки. Кажется, чернокожий мудрец умолял его убить…

Перо зачеркнуло строку. Дурегай развалился на две части, заливая кровью землю. Из зеркала долетели крики ужаса — вражеские, потому что наших солдат я еще не написала.

Скривившись, ввернула опытного и мужественного полководца. Лаконично описала.

«Командовал Лелдилиан Златокудрый. Старый ветеран и умелый, умный воин!»

Здесь все получилось вполне прилично. Сработал архетип.

— Не волнуйся! — приказала себе, прожевав лимонное пирожное. — Просто делай, что умеешь. Перо, за работу!

«Тысячи смелых защитников Родины были готовы к схватке с прихвостнями Черного Властелина. Первыми в бой вступили конные арбалетчики. Стальные щиты в человеческий рост в руках, осадные арбалеты — в других…»

От возникшей на поле сражения эльфийской армии отделился клин всадников.

Ну… страх они могли внушить разве что своим лошадям. Трехрукие эльфы мешками болтались в седлах, роняли огромные щиты. Палили, черт знает куда, только не по врагам. Противник встретил кавалерию ливнем стрел и камней.

Дьявол!

«Клин заложил маневр и умчался в лагерь. То был хитрый ход, чтобы смутить врага…»

Я откинулась в кресле. Надо действовать по-другому! Черный не промах, умеет обороняться. Но ничего. Стоит проломить стену, и город будет взят! Тогда и главному злодею конец придет.

Бросила в бой метательные орудия, но они увязли в грязи. Мои катапульты и осадные башни пожгли огненными стрелами, перебили персонал и захватили пару небольших баллист. Неприятель даже не стал заморачиваться фаерболами и внезапными потопами.

Меня это начинало раздражать! Не мог Черный быть талантливее меня. Не мог! Не в этом мире. Да и в нашем — не много конкурентов моему гению сыщется, откровенно говоря.

Настало время решительного штурма!

«Пехота, прикрывшись большими щитами, двинулась на приступ. Кто-то нес лестницы, следом катили таран…»

Трансляция в зеркале говорила, что пока все идет хорошо. Щиты — мантелеты, по-моему, — защищали бойцов от стрел и камней. Ряды были плотными, хорошими… Правда, пришлось забыть про импровизацию и вспомнить кое-кого из классиков жанра, но результат того стоил. Да и разве может повредить небольшое заимствование? Все равно — от меня здесь больше!

Перо чернилами рисовало историю моего триумфа. Есть где разгуляться:

«Полководец Лелдилиан Златокудрый шел впереди отряда. Полные доспехи, двуручный топор и щит в руках; кольчуга и шлем на голове…»

Полководец с охапкой доспехов в руках с трудом удерживался на едва не падающем от тяжести коне. С каждым шагом теряя очередную железку, вскоре он освободился от своего груза и схватился за поводья. Но вести отряд бедолаге мешала свисающая на манер вуалетки кольчуга. Итог — три стрелы в шлем и арбалетный болт в незащищенную грудь.

В отряде воцарилось смятение. Офицеров больше не было — забыла про них написать!

Ну что ж такое, а? Так… так…

«Бразды правления перенял… перенял капитан, например!»

Но было уже поздно. Секундная заминка стала роковой. Ворота распахнулись — навстречу пехоте вылетела тяжелая конница. Легко разрезала отряд надвое, прорвалась на открытую местность. Развернулась и повторила удар.

Почему-то среди наших не оказалось пикинеров. Хотя, если задуматься, это я решила, что с пиками штурмовать стены неудобно…

В общем, разгромили мой отряд. Прижали к стенам. Вслед за кавалерией из ворот выбрался железный кулак. Алебардщики и копейщики, укрывшись за стеной щитов и частоколом коротких мечей, покрошили моих эльфов в капусту. Миг — и все стихло.

Воины Черного вернулись за стену.

Я задумчиво глядела в зеркало. Почему? Что не так? Пишу — как всегда. Здесь нет сомнений… В чем же дело?

— Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи, — попросила я, — почему у меня ничего не выходит?

По гладкой поверхности пошла рябь. Не уверена, расслышала ли все верно, но там было что-то про «кривые руки», «бездарность» и «глупость». Мне захотелось швырнуть кружкой в лживое зеркало, но…

Куча мертвых тел, содомия в небе, остовы метательных орудий, да и перешептывание эльфов за дверью меня остановили. А главное — не могла я подвести Гардариэля. Что угодно — только не разочарование в его глазах.

Пока я предавалась унынию, моей армии приходилось несладко. Если Черный с ней расправится — он же за меня возьмется! Лихорадочно соображая, как спасти положение, попыталась потянуть время, выкрикнув еще в школьные годы заученные строки:

Вся Родина встала заслоном,

Нам биться с врагом до конца,

Ведь пояс твоей обороны

Идет через наши сердца!

Сработало!

Эльфы воспрянули духом. Согнали с лошадей трехруких мутантов и поснимали с животных громоздкую броню. Вооружившись короткими луками, пронеслись по широкой дуге мимо наступающего отряда, засыпали стрелами. Ловко ушли от бросившейся наперехват вражеской тяжелой кавалерии и, выстроившись на холме, тремя залпами остановили пехоту.

Да! Вот так!

Правда, теперь черной волной накатывали вражеские всадники, но я свою предыдущую ошибку помню!

«Перед конными лучниками выстроился двойной ряд пикинеров…»

Хлоп. Заслон из пик был готов встретить неприятеля.

Раздался страшный треск, грохот, лязг железа, крики умирающих и ржание раненных лошадей. От этой какофонии мне стало дурно. Да, не рассчитала я с рядами! Черные клином прошли сквозь тонкий двойной заслон, стоптав и изрубив четыре десятка моих бойцов. Но и сами потеряли немало. Человек двадцать. На потрепанных и смешавшихся пикинеров двинулась воодушевленная вражеская пехота.

Да что ж такое-то? А так все начиналось…

— Да стойте вы, елки-палки! — невозможно же работать в такой обстановке! Не могу сосредоточиться…

Пехота и не подумала останавливаться, и появившиеся на поле боя чахлые елочки и торчащие из земли суковатые палки надолго ее не задержали.

Я запаниковала и, не пытаясь что-то придумать, выкрикнула подкинутые памятью строки:

Под нами лёд, над нами небо,

За нами наши города,

Ни леса, ни земли, ни хлеба

Не взять вам больше никогда

Местность изменилась. Даже я удивились такому результату! Крутой холм сменился замерзшей гладью огромного озера. Мой лагерь и твердыню Черного раскидало по противоположным берегами. Еще эпичнее!

Быстро придумала оборонительную насыпь из снега, льда и камня перед лагерем. Перекинула туда оставшихся в живых пикинеров, добавила лучников и пару баллист по флангам. Внушила спокойствие конным стрелкам и их скакунам.

Мои эльфы влетели в распахнутые ворота, развернулись. Послали стрелы через насыпь.

Черной кавалерии приходилось несладко. Их лошади не ожидали такого коварства! Испуганно ржали, валились сами и сбрасывали всадников. Лед задрожал от гула падающих тел. Сверху градом посыпались стрелы, болты, а снаряды, пущенные из баллист, оставляли кровавые вмятины на белом покрове. С кавалерией было покончено!

Тем временем на укрепление надвигались два отряда вражеской пехоты. Откуда их столько? Тяжеловооруженные мечники, арбалетчики в кольчугах, алебардисты и копьеносцы. Больше двух тысяч!

Надо достойно встретить!

«На пути неприятеля встал лучший отряд щитоносцев…»

Гм-м. Опять поторопилась. Щитоносцы, конечно, были лучшими, сомнений нет. Да и «встали» они на славу, загородив дорогу отрядам. Вот только оружия при них не оказалось… а отбиваться щитами выходило не очень.

Пришлось изрядно потрудиться, чтобы перебросить несчастных эльфов обратно к укреплению. Как раз тогда родилась хитрая мысль. Ну, как родилась… последние строки навеяли.

Лед пошел трещинами, загрохотал, захрустел. Тяжелое обмундирование и кучность кованых сапог на квадратный метр озера сыграли злую шутку с прихвостнями Черного. Началось массовое барахтанье, утопление и прочие прелести, известные нам со времен Ледового Побоища. Правда, мой оппонент тоже не сидел сложа руки. Мерзавец спас всех, кого смог. Зарастил «рану» на теле озера, собрал отряд и отправил его на штурм. Но я уже знала, как ответить.

Я бросила в бой эльфов из Снежных Круч.

Их сабли остры, ярко блещут;

Уж лук звенит, стрела трепещет;

Удар несется роковой.

Стрела блестит, свистит, мелькает...

Этим не впервой биться посреди ледяных или снежных пустынь. Обмундирование на них было легкое, удобное. Двигались горцы в разы быстрее супостатов. И дрались яростно, как одержимые. Лучники выкашивали неприятеля, немногочисленные верховые арканами ловко выдергивали из вражеских редутов копейщиков и мечников, а умелые и отмороженные пехотинцы врубались в образовавшиеся прорехи, размахивая саблями.

Но Черный вновь нашел, чем ответить.

Гад, решив перенять мои методы, изменил погоду и местность.

Теперь битва разворачивалась в степи, под жарким солнцем. Вражеские воины перестали оскальзываться и бояться провалиться под лед. Собрались в кулак. Дали пару залпов из арбалетов, остужая пыл горцев. Пядь за пядью теснили остроухих к подтаивающей стене.

Снежные эльфы быстро выдохлись на жаре, еле шевелились в облачении из мехов и толстой шерсти. Воины Черного, пользуясь этим, рубили, кололи и резали. К ним на помощь пришла воскресшая тяжелая кавалерия…

Запахло очередным разгромом.

Я все-таки разбила кружку об стену. Правда, чай давно выпила, но все-таки! Любой мой успех поганец в бастионе умудрялся обратить неудачей. Но теперь я знала, что действует лучше всего, — цитаты!

Напрягла память и выдала на-гора:

В рубахах стираных нательных,

Тулупы на землю швырнув,

Они бросались в бой смертельный,

Широко ворот распахнув.

Так легче бить врага с размаху…

Загрохотало. В сторону моего лагеря летел настоящий метеорит. Небольшой, конечно, но зрелище внушительное. Я улыбнулась. Ну-ну… читала как-то один ЖЮФ, где девушка-попаданка отражала стрелы теннисной ракеткой.

Хлопок — огромная ракетка из туч и воздуха отбила метеор. Ба-бах! Бастион, вместе со значительной частью стены, брызнул щебнем. Поле боя заволокло дымом и пылью.

Эльфы и черные решили воспользоваться передышкой и отступили к укреплениям. Я им мешать не стала.

От моего защитного вала остался небольшой островок грязного снега, но это не важно! Главное — брешь. Брешь в фортификации противника! Отдохнем — и на штурм. К победе!

Но для начала передохнем малость.

Невольно вспомнились строки:

Помалу тихнет шумный бой.

Лишь под горами пыль клубится…

Мое внимание привлек треск. Подозрительно…

— Зеркало — покажи замок!

Да что ж за едрить твою налево?! Просто сказочное свинство!

Бастион вновь был восстановлен. Как и стена. А еще — башня Черного выросла и потолстела почти вдвое.

Марципановый заяц на вкус показался горше полыни.

— Ах ты б… че… Черный Властелин. Попадись только мне в руки!

Показалось, меня ударили тараном. Внезапно навалившаяся тяжесть сбила с ног и вышибла дух. Еще ничего не успев понять, я попыталась спихнуть с себя груз, который зашевелился… и чертыхнулся по-русски. Прямо из воздуха соткался лысый черт. Схватил незнакомца и, пыхтя от натуги, поднял в воздух.

— А-а-а! — заорал басом мужик. — Да что б…

— Заткнись! — взвизгнула я.

Он заткнулся. Пробкой. Резиновой такой, от ванны.

— Черт, исчезни!

Рогатый пропал с тихим хлопком, и я едва успела увернуться от падающего тела, которое с грохотом приземлилось рядом. Это что же… Черный Властелин и есть? Высоченный брюнет, одет во все черное: ботфорты со шпорами, кожаные штаны, греческий нагрудник, под который, кажется, ничего не было поддето. И как ему доспехи не натирают? Голые загорелые плечи бугрились неохватными мышцами. Арни Шварценеггер в лучшие годы выглядел мельче и хлипче.

Ну точно — Властелин. Мне в руки попал, значит. Почему, интересно, в цитатах всякие метафоры-эпитеты работают нормально, а с моими словами ерунда происходит? Не дожидаясь, пока я выйду из задумчивости и соизволю встать на ноги, эльфы влетели в комнату и сноровисто скрутили врага, пока он не очухался.

Сияющий Гардариэль помог мне подняться.

— Ольга! Мы пбдили!

— Вижу.

Зеркало демонстрировало поле боя, усеянное трупами черных, и ликующую армию эльфов. Новые неприятельские силы не показывались: наколдовать их было некому. Как все просто оказалось, даже обидно. И чего я сразу не пожелала Черному окочуриться от инфаркта? Одно радует: ему такое просто решение тоже почему-то в голову не пришло.

— Что делать? — спросил Ржака, закончив вязать узлы на заломленных руках Черного.

А и правда, что? Отпускать пленника нельзя, убивать негуманно… Всю жизнь держать связанным и с кляпом во рту? Убить милосерднее, а я уже этот вариант отбросила.

— Ну растормошите его, что ли. Допросим, а там видно будет.

Гардариэль, пользуясь моим методом приводить мужчин в чувство, попросту отхлестал Черного по щекам — пожалуй, сильнее, чем следовало. Поверженный враг застонал, разлепил веки и испуганно задергался, мыча сквозь пробку и обводя эльфов безумным взглядом. Экий он нежный, оказывается. Кто бы ожидал.

— Как дпришвать? — спросил Гардариэль.

Хороший вопрос! Если вытащить кляп — маг начнет колдовать. Дать ему перо и бумагу — то же самое… Заставить забыть русский и изъясняться на эльфийском? Да в их языке от силы пара десятков слов осталась, что с их помощью можно поведать? А если…

Все-таки я гений! Не только одолела врага, но и нашла великолепный способ выведать его тайны, не подвергая себя опасности!

Телепатия — во!

Эльфы унесли стол, приволокли и водрузили на возвышение шикарное кресло с высокой спинкой, набросили мне на плечи мантию с горностаевым подбоем. Я заняла почетное место и величественно взирала, как Черного подняли на ноги вытолкали на середину комнаты. Он как-то странно прихрамывал.

— Что это с ним? Ногу подвернул?

Властелин покраснел и попытался левой ступней поправить что-то в районе правого колена. Жалкое зрелище…

— Как тебя зовут? — задала я первый вопрос, когда пленника заставили опуститься на колени.

Он уже справился с испугом и подумал, гордо вскинув голову:

— Сарунон Первый.

— Оригинально…

— Весьма. Я сам придумал.

Эльфы заинтересованно вытянули шеи, словно это могло помочь им расслышать мысли допрашиваемого. Ничего, перебьются. Потом я сама им расскажу все, что посчитаю нужным.

Следующий вопрос задала из чистого любопытства:

— Откуда ты знаешь ру… магический язык?

— Я великий маг! Я с детства знаю язык, и буду править этим миром по праву сильнейшего.

Этот напыщенный хлыщ просто поражал пафосом, самовлюбленностью и чувством превосходства над окружающими. Следовало указать гаду его место.

— Ну я-то оказалась сильнее, — позволила себе победную улыбку. — Откуда же ты такой взялся?

Эльфы зароптали. Смутились, что ли? Даже маги потупили глазки, словно узорный ковер на полу был интереснее плененного злодея.

— Та-а-ак! — я сложила руки на груди. — Чего шепчетесь, а? Давайте, рассказывайте, пока я не наколдовала вам поросячьи рыла! В чем дело?

— О, Вечноцветущая! — взмолился старый маг. Надо же, какие слова еще сохранились в эльфийском. — Прости. Умолчали… кое о чем.

— Догадываюсь, что умолчали, — яду в моих словах хватило бы умертвить трех слонов. — Но о чем именно?

— Мы повинны. Искали могучего Словом. Наугад. Нашли и призвали в наш мир.

Я поглядела на «могучего Словом». Он гордо взирал на нас, выпятив подбородок — так и хотелось треснуть.

— Так он не местный? Что ж вы сразу не сказали, обормоты ушастые?! Эй, ты! В своем родном мире колдовать мог?

Как все же удачно я придумала с телепатией! Во-первых, эльфы не слышали всего того, что подумал обо мне Черный. Во-вторых, обмануть меня ему не удалось — мысленно сказать не то, что думаешь, не так-то просто. В родном мире Сарунон был обычным человеком.

— Как вытянули — так назад и затолкаете. Гардариэль! Отправь его домой… куда он делся? Что, уже? Вот и ладненько. А теперь… — я окинула магов суровым взглядом, — объясните-ка мне кое-что. Я вам понадобилась, чтобы победить Черного Властелина. А он-то вам на кой сдался?

— Нш мир не мжет сущст… жить без магии, — ответил за всех Гардариэль. — Мы пгибам… мир руштся. Нам нжно стръить дома, сжать сады, лечть блезни.

— Вы что, всерьез верите, что один маг вас спасет?!

— А склько?

— Да нисколько! Это вообще не выход. Сегодня приглашенные маги вас спасут, а завтра снова поработят. Даже если и нет — все равно так нельзя. Это же ваш мир, ваша жизнь! Вы хотите, чтобы ею распоряжались чужаки? Вы ж как дети малые. Дикари. Не умеете ничего, не знаете…

Дядя Энт был прав: эльфы угробили свой язык, вот почему их мир пришел в упадок. Они как пещерные люди, даже хуже. Толпа Эллочек-людоедок. Не могут ни мыслями поделиться, ни чувства выразить, ни знания передать — ни-че-го. Только жить на готовом, а откуда ему браться?

— Знаете что? Я не дам вам рыбу. Но зато дам удочку! «Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык — это клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками! Обращайтесь почтительно с этим могущественным орудием; в руках умелых оно в состоянии совершать чудеса»

— Чт это знчит, Ольга? — выразил всеобщее непонимание Гардариэль. — Чем пможет?

— У эльфов снова будет язык — богатый, красивый и волшебный. И вы его уже не загубите, не потеряете! Учитесь — и ваш мир наполнится магией. Ты забегай ко мне в гости, Гардариэль. Будем вместе учиться. А сейчас я пойду… Бабушка уже волнуется, наверное, и работы непочатый край…

Работы действительно было много: предстояло перечитать все мои тексты, исправить в них ошибки и недочеты — и сделать свои творения такими же волшебными, как у классиков. Не знаю, сколько времени на это уйдет, получится ли… но приложу все усилия.

— Прощайте, друзья! — сказала пафосно.

И друзья меня, конечно, за все простили.

Я улыбнулась. И тоже всех простила.

Мы вышли в зал, где одиноко увядало никому отныне не нужное древо. Бесполезный, но живой артефакт ронял золотые листья.

Эльфы, несмотря на удачный в целом исход дела, расстроились. Ржака опустился на колени перед древом и принялся бережно собирать упавшие листочки. Остальные остроухие печально смотрели на него. Наверное, тяжело наблюдать, как гибнет реликвия.

— Знаете что, ребята? — задумчиво протянула я. — Вам, пожалуй, нужно Священное писание! Будете его беречь, а оно поможет сохранить новый язык!

Все удивленно-заинтересованно повернулись ко мне.

— Два тома Розенталя и Ожегова — сюда! — указала на мраморный стол.

С громким стуком на столешницу хлопнулись книги. Ну а что? У каждого должно быть что-то святое. У нас народ то статуям, то вообще мощам поклоняется. В магической силе Розенталя, во всяком случае, сомневаться не приходится. По-моему, отличная замена златолистой флоре. Переплеты были сказочными: вощеная кожа, бархат и позолота соответствовали драгоценному содержанию.

— Вот новые артефакты, — я ухмыльнулась. — А то кукситесь, вот-вот хныкать над своим деревом начнете. Лучше поливайте растение почаще, лентяи!

Маг помоложе аккуратно открыл один из фолиантов. С жадностью впился взглядом в буквы. Казалось, эльф утонул в строках, а лицо его приобрело придурковатое, но восторженное выражение.

— Ты — настъящее чдо, Ольга! — восторженно воскликнул Гардариэль и заключил меня в объятиях.

— Ничего особенного, — скромно возразила я. — Есть такая работа — миры спасать. Мне она по душе…

Уйти я решила классически, довольно красиво. Через шкаф.

А что? Нельзя? Может, это у меня мечта такая была… с детства. Наколдовала и себе томик Розенталя — в обложке поскоромнее, но содержание от этого менее ценным не стало — и промаршировала в шкаф.

Мне салютовали мечами, кричали косноязычные здравицы и приглашали наведываться в гости. Но вот лакированная дверца за мной захлопнулась…

Вернувшись домой из другого мира после сложной битвы, нудных разговоров и насыщенных героизмом часов, меньше всего хочется увидеть за своим ноутом какого-то рыхлого типа, поедающего мои кексы!

— Ты кто такой?! — кажется, вопрос прозвучал скорее испуганно, чем возмущенно.

Незваный гость обернулся. Морда мясистая, прыщавая, обрамленная сальными волосенками. Из-за толстых стекол очков в черепаховой оправе на меня уставилась пара голубых глаз. Взгляд такой… знакомый-знакомый. Наглый. И губы брезгливо надуты.

— Не признала? — парень встал, многозначительно покачал головой.

— С… Сарунон?!

— Тупые эльфы отправили меня к тебе домой… или это ты умом блеснула? В общем, я — Семен Антонов, — представился давешний Черный Властелин. — В земном воплощении, так сказать.

— Ты! Ты… — я не сразу нашла слова, чтобы выразить всю степень своего презрения. — Марти Сью! Мускулы, доспехи… догадываюсь, что тебе ходить мешало, — и правильно догадывалась, судя по свекольному колеру Саруноновой морды.

Сконфуженный, он обозлился:

— Зато ты, дура, и так не умеешь, — прошипел он. — Даже внешность себе наколдовать не сумела! А я и в нашем мире буду властелином. Не мира, конечно… зато умов — точно. Для моей фантазии границ нет…

— Ты — бездарность, — улыбнулась я. — Да и я… Еще и неумехи редкостные. Неужели наша схватка тебя ничему не научила? Это в мире эльфов мы демиурги и колдуны, а у нас… у нас мы сами — эльфы.

— Я сразу и сказал, что ты бездарь криворукая. А меня с собой не равняй, — он указал толстым покрасневшим пальцем на экран ноутбука. — Прочти-ка. Сама все поймешь.

Я начала читать.

«Пархатый ветер мел опустевшие улицы метлой из пыльного вихря. Он оргазмически стенал в металлических трубах из специального сплава для труб, который плавили гномы, вертел со крипом флюгера и прогнозы магов-погодников. Нес прошлогодние опавшие листья к огромной циклопической цитадели бастиона замка, что сверху нависал над пенящимся котелком бурного волнующегося моря подобно страстному прелюбодею.

На шпиль огромной высокой черной башни нанизывалось пахотливое небо.

…В тронном зале били барабаны. Длинные свечи пылали огнем в узких подсвечниках и плошках, орошая воском антрацитовый базальтовый пол и стены.

Пахло хардкором и страстью.

Он седел на большом троне из металла, железа, кости и камней. На голове его сверкала девственным золотом одетая корона в виде костяного черепа льва. Он казался неподвижным, словно остатуел в своем величии. Опустив небритую щеку на кулак, Он небесно-голубыми глазами взирал взглядом на полуобнаженных и умасленных рабынь, закованных в цепи и опутанных полосками шелка и кружев. Выбирал, кем усладить свою пылающую страстью плоть сегодня после обеда…

— Хельга! — низким басом сказал Властелин Моргоргот. — Сегодня я вкушу тебя…»

Бум!

Я треснула Семена книгой по темени. Тот шлепнулся на задницу и едва не потерял очки.

— Ты чё?! Опухла?

— Приготовься «вкусывать», властелин недоделанный! — я вновь замахнулась увесистым томом. — Не можешь писать — учись, придурок. Или я научу — Розенталем по башке! — и снова от души приложила графомана священным оружием.

Толстяк юркнул под диван, выполз с другой стороны и засеменил в коридор. Я рванула следом, едва не сбив с ног выскочившую из кухни бабушку.

— Оленька, что происходит? — растерянно спросила она.

— Борьба за чистоту языка, бабуля!

Гаденыш, воспользовавшись заминкой, улизнул-таки из квартиры. Преследовать его дальше я не стала — мы иначе повоюем. Я хохотнула и поудобнее ухватила труд Розенталя. Против такого оружия у него шансов нет!