Найти и обезвредить

Князь проснулся со смутным чувством тревоги. Бледный свет полной луны пробивался сквозь приоткрытое окно, наполняя комнату таинственным полумраком, в котором знакомые предметы приобретали причудливые и гротескные очертания.

Под кроватью что-то настойчиво заскреблось, оглашая опочивальню скрежещущими протяжными звуками.

Государь решительно откинул пуховое одеяло и бесстрашно заглянул в чёрный клубящийся под ложем сумрак. Оттуда на него уставились два огромных немигающих жёлтых глаза с вертикальными зрачками.

Самодержец нервно сглотнул и отшатнулся.

В центр опочивальни вылетел взлохмаченный серый кот и, выгнув спину колесом, угрожающе зашипел, обнажая сверкнувшие в неярком свете ослепительно белые клыки.

— Тьфу ты! — в сердцах сплюнул Князь, пытаясь унять пробиравшую его дрожь, и, повернувшись спиной к коту, с головой укрылся одеялом.

— Развели тут мышеловню, — донеслось его полусонное бормотание.

Кот, раздражённо помахивая хвостом, посмотрел на самозабвенно захрапевшего человека, вскочил на подоконник, протяжно мяукнул на луну, вздернув голову вверх, и выскочил наружу.

***

Тихонько скрипнула дверь, и в избу, по-стариковски шаркая ногами, вошла Яга.

— Гришка! — позвала она.

Впрочем, ответом ей была гнетущая тишина.

Недоуменно пожав плечами, старушка положила дорожную котомку на лавку у двери.

— Гришка, поганец, куды запропастился? — вновь требовательно позвала Егоровна.

Всё та же тишина зазвенела в ответ.

Яга, в изумлении вскинув брови, заглянула за печку, где домовой имел обыкновение обитать, скрываясь от назойливых и докучающих просьб старушки. Пусто. Лишь восьминогий паучок угрожающе вскинул передние лапки, защищая от вторжения недавно сотканную паутину.

— Будет тебе, — проворчала Яга и оглянулась.

Только сейчас она заметила лежащий на столе кусок бересты.

— Ушёл защищать Князя, — прочитала старушка в слух оставленное домовым письмо и повертела бересту в руках, надеясь найти объяснения и расшифровки загадочной надписи.

Смутная догадка озарила старческое лицо.

— Вот жеж ирод-то косматый! — всплеснула она руками и кинулась к полкам.

— Опять к Баюну улизнул, презрев обязанности, — бранилась Яга, переставляя банки и склянки со всевозможными отварами и растворами.

— Нет, валериана на месте, — закончив ревизию, констатировала Егоровна и, пожав плечами, в растерянности опустилась на лавку.

— Чай, действительно, беда какая приключилась, — пробормотала Яга, озадаченно разглаживая складки на цветастом сарафане.

***

С высоты полёта ступы залитый ласковым солнцем стольный град производил удручающее впечатление. Ни тебе вечной суеты и толкотни, ни вездесущего гомона разных мастей торговцев, зазывавших к своим лавкам незадачливых покупателей. Лишь тролль Иван сиротливо бродил по брошенным улицам, уныло заглядывая в окна и оглашая окрестности тоскливым воем.

— Деньгу давай! — печально и громогласно заявлял он, требовательно стуча в очередную запертую дверь. И только ветер вторил ему жутковатым набатом незакрытых ставен.

Заметив быстро скользящую по небу ступу, тролль прикрыл голову руками и, малодушно заголосив нечто нечленораздельное, поспешил затеряться среди домов, по ходу снеся своим массивным телом пару аккуратных и стройных заборчиков.

Княжеский двор встретил приземлившуюся Ягу таким же запустением и атмосферой страха и отчаяния. Даже стяг, обычно гордо развевающийся на крыше самых высоких хором, словно сник, испуганно и оробело трепыхаясь на ветру безвольным куском цветастой ткани.

Поднявшись по тревожно скрипнувшему крыльцу, старушка требовательно постучала в дверь княжеских палат.

Послышалась неясная возня, звук чего-то упавшего и тихие неразборчивые переругивания.

Яга решительно распахнула оказавшуюся незапертой дверь и в немом изумлении застыла на пороге.

В глубине горницы, прижавшись спиной к стене и укрывшись за неведомо откуда взявшейся здесь банной лоханью, испуганно застыл Князь. В побелевшей от напряжения руке самодержца воинственно подрагивала большая кухонная поварёшка. Из-за ног Князя тревожно выглядывал взлохмаченный Гришка и грозно распушивший хвост Кот-Баюн. Вся троица облегченно выдохнула, разглядев остолбеневшую Ягу.

Отбросив в сторону свое нехитрое оружие, самодержец, радостно улыбаясь, кинулся к старушке и заключил её в свои крепкие объятия, приподняв над полом.

— Ох, Ягушенька, родненькая! Спасительница! — ликующе завопил он, и не думая ослаблять хватку.

— Гришка, дверь закрой, — бросил самодержец, ставя на землю растерянную Ягу.

— Ты ближе, ты и закрывай, — угрюмо ответил домовой, сверкнув угольками глаз, и подобрал брошенную поварёшку.

— Я — Князь, мне и приказы отдавать! — возмутился государь, сердито топнув ногой.

Ничего не понимающая Яга, аккуратно прикрыла за собой дверь. В ту же секунду снаружи кто-то заскрёбся, и раздалось протяжное “мяу”.

Побледневший Князь на пару с Гришкой, чьи густые космы встали дыбом, толкаясь и мешая друг другу кинулись к двери и заперли её на массивный дубовый засов.

— Ты, ирод лохматы, по что хоромы не запер? — рассерженно вопросил Князь, с облегчением сползая вниз по стене. — А если бы это была не Ягушенька родненькая, а котобротень?

— Сам ты — княжья бестолочь, — огрызнулся домовой, предусмотрительно спрятавшись за подолом сарафана Яги.

— Ну, никакого уважения к венценосным особам, — обиженно насупился Князь, поправляя съехавшую на бок шапку, и важно надувшись, добавил. — Да, кабы не тяжелые времена, гнить тебе, поганцу-охальнику, в подвалах темничных. Счастье твоё, что все стрельцы да дружинники разбежались-попрятались.

— С такими охранниками и враги не нужны, — промеж прочим заметил Баюн, ластясь к ногам старушки.

— Стряслось-то что? — не выдержала Егоровна, окинув переругивающуюся братию тяжелым взглядом.

— Бяда, Егоровна! — в три голоса ответили бранящиеся.

— Котобротень! — серьезно добавил Гришка, так и не выпустивший из мохнатых ручонок поварёшку.

— Кто? — непонимающе переспросила Яга.

— Котобротень! — домовой засеменил крохотными ножками по направлению к выходу.

Настороженно приложив ухо к двери, Гришка удовлетворенно выдохнул:

— Кажись, ушёл.

— Кот-оборотень, — счел за лучшее разъяснить Баюн, вальяжно потягиваясь и выставляя на всеобщее обозрение остро заточенные когти.

— Котобротень, — согласно закивали Князь и Гришка, с надеждой уставившись на огорошенную Ягу.

— Да, вы можете складно и по порядку растолковать-то, — возмущенно потребовала Егоровна.

— Бяда, Егоровна, пришла, от кудова не ждали, — досадливо вздохнув, начал Князь, домовой согласно закивал. — Завёлся в наших краях кот такой: кого покусает але оцарапает, тот мигом кошачьими повадками обладать начинает. На четвереньки брык, рыбу, сметану или творог жрёт, да в таких количествах, что ни умом, ни разумом не осознать. Шерсть у него отрастает, как у настоящего кота. Когти, что серпы. Окромя прочего, ещё ластиться да ласкаться к человеку какому зачинает. И так заласкать может, что чуть ли не до самой смерти!

— Вот жеж чепуха! — возмущенно заметила Яга.

— Ох, Егоровна, не ведаешь, так молчи лучше, — замотал головой венценосец. — Был тут боярин один, его котобротень оцарапал, так он, когда обратился, чуть жену свою до смерти не зализал, угощенья требуя.

— Тьфу, срамота! — согласился Гришка, воинственно взмахнув поварёшкой.

— А стрелец один обращённый, чуть ноги сослуживцам своим не переломал, так ластился, — добавил Князь, уворачиваясь от просвистевшего мимо носа оружия домового. — Ещё один, за ухом ногой почесаться хотел, насилу развязали потом. А слышала бы ты, Ягушенька, как они воют по подворотням! Кровь в жилах стынет.

— Оборотень же на полную луну обращается? — удивлённо заметила старушка. — А сейчас день деньской, солнечно да благостно.

— Так, то lupinotuum pectinem, — сверкнул богатыми знаниями Баюн, демонстративно зевнув. — Нормальный кот днём спит, а ночью, мряу, бдит, а оборотень — наоборот. Ночью спит, а днем бдит. А посему, день для него — время охоты. По солнышку ясному ориентируется, поганец.

— Ну, хорошо, пусть по-твоему будет, — обреченно махнув рукой, согласилась с доводами Баюна Егоровна. — А люд столичный куда запропастился? Неужто всех, супостат, обратил?

— Да ты что, Егоровна! — негодующе замахал руками Князь. — Ежели бы все обратились, так и ты с такой армией не сладила бы! Попрятался люд честной, да из града стольного подался в другие места, благоприятные для житья-бытья.

— А ты, Княже, чего в хоромах окопался? — поинтересовалась старушка, буравя самодержца требовательным взглядом.

— Да, на кого ж я Отчизну-то оставлю? — задохнулся от праведного возмущения государь.

— Срамота! — согласно вставил Гришка, с укором поглядывая на Ягу.

— А ты где пропадала, когда отечество в опасности? — добавил Князь сердито.

— Где была, уже нет, — отозвалась Егоровна. — На симпозиум ведьм летала, на Гору Лысую. Пригласили коллеги умом да разумом с подрастающим поколением поделиться. Гришка, поганец, тебе ж не раз молвила!

— Знать — не знаю, ведать — не ведаю, — замотал лохматой головой домовой.

— Сладу с тобой нет, — проворчала Яга с укором.

— Что делать-то будем, Егоровна? — с надеждой спросил Князь.

— Средство, конечно, есть, — задумчиво протянула Яга. — Да вот, сперва, надо бы котобротня вашего изловить.

— И носа наружу не покажу! — критично заметил князь, поморщившись.

— И не надо, — ответила старушка и внимательно посмотрела на Баюна. — Ловушку смастерим.

Заметив взгляд Яги, кот попятился и уставился на нее испуганным немигающим взглядом.

— Тебе-то чего пужаться, яхонтовый? — недоумевающе обронила старушка. — Ты и без того кот. Авось, не преобразишься.

Баюн задумался, подергивая кончиком хвоста.

— А ведь и то верно! — в конце концов, согласился он и, гордо распушив грудь заявил. — Кот ли я, право имеющий, але мышь дрожащая?

— Вот и ладно! — улыбнулась Егоровна, погладив его по загривку. — Дело у меня к тебе такое, яхонтовый мой. Сбегай-ка в погреба да раздобудь рыбки какой.

Баюн приосанился и важно кивнул.

Яга, не обращая никакого внимания на вялые протесты Князя и Гришки, отодвинула тяжёлый засов и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель мог протиснуться отважный Баюн.

Едва Яга прикрыла за ускользнувшим котом дверь и водрузила засов на место, как тут же обвела суровым взглядом оставшихся и спросила:

— Други мои разлюбезные, котобротня видел из вас кто?

Князь наконец-то нашёл в себе силы подняться с пола и принялся нервно мерять горницу шагами.

— Я видал, Егоровна, — самодержец тревожно ухмыльнулся.

— Сказывай, — отозвалась старушка, провожая его долгим взглядом.

— Ну, стало быть, — начал Князь. — Был этот оборотень у меня в опочивальне, но тады не ведал я ещё, что он есть.

Егоровна терпеливо кивнула.

— Глазищи — во! — самодержец изобразил руками чайные блюдца.

— Хвост, как труба печная! — продолжил он.

— Когтищи — во! — Князь развел руки на расстояние, в котором с легкостью уместилось бы лезвие доброй сабли, чуть подумал и простёр длани ещё шире.

Яга скептически прищурилась.

— Зуб даю! — бросил венценосец, углядев недоверие на лице старушки.

В дверь тихонько заскреблись.

Гришка тут же метнулся под брошенную лохань, укрылся с головой и настороженно выглянул из под неё. Князь затравленно огляделся в поисках укрытия.

— Свои! — донеслось снаружи.

Яга, мрачно и осуждающе покачав головой, слегка приоткрыла дверь.

В горницу на задних лапах протиснулся Баюн, бережно сжимая передними глиняную крынку.

— Вот, Егоровна, — тяжело дыша, произнёс кот. — Рыбы не нашел, только крынка смяута-а-а-ны.

Он с вожделением облизнулся и с облегчением поставил сосуд на пол.

— Насилу удержался, — заметил Баюн.

— Герой! — торжественно заключил Князь и благодарно погладил кота. — Ежели всё добром кончится, выдам тебе пожизненный абонемент на погреба да кухню!

— Так, борцы с нелюдью! — триумфально провозгласила старушка. — В укрытия!

— Есть, Ваше Ягейшество, — исполнительно пропищал домовой из-под лохани.

Князь беспорядочно заметался по горнице, а затем зачем-то полез под стол.

— В сундук, Княже, — предупредительно подсказала Егоровна.

— Дело говоришь, — согласился самодержец.

Князь выбрался из под стола, ударившись головой, и, потирая ушибленный лоб, залез в стоящий у дальней стены горницы ларь.

Яга осторожно открыла крынку и, аккуратно налив её содержимое в небольшое блюдце, взятое со стола, бережно поставила приманку на пол.

Баюн с достоинством запрыгнул на стол, церемонно уселся на нем, и, помпезно обвив лапы хвостом, принялся с интересом наблюдать за происходящим.

Егоровна распахнула дверь.

— Кис-кис-кис, — настойчиво позвала она.

— Мря-я-я-у-у-у! — разнеслось по пустынным улицам.

Выглянувший было из ларя Князь, немедленно хлопнул крышкой.

Затихарившийся домовой неведомо зачем выставил наружу ходящую ходуном поварёшку.

— Мря-я-я-у-у-у! — повторился душераздирающий вой, однако, ничуть не пугавший стоявшую в дверях старушку.

В горницу влетело взлохмаченное серое существо, нелепо скользя всеми четырьмя лапами по деревянному полу. Поведя из стороны в сторону курносой мордочкой и бдительно мотнув ушами, котобротень тут же принялся лизать сметану, удовлетворённо урча.

— Ну и чудовище! — восторженно обронила Яга, всплеснув руками. — Цельную столицу повергло в страх и ужас!

— Я ж говорю, глазищи — во! — дрожащим голосом подтвердил Князь из ларца.

Егоровна взяла на руки котобротня, оказавшегося чуть крупнее обычного кота, и ласково погладила его по спине. Тот довольно заурчал.

— Вылезай уже, Княже, — добродушно засмеялась старушка. — Вот он, ворог ваш лютый.

Самодержец помедлил, оценивая обстановку через приоткрытую щёлочку, откинул крышку сундука и, недоверчиво поглядывая на Егоровну, выбрался наружу.

— Не котобротень это! — заявил он, скорчив недовольную гримасу. — У того, глазищи — во! Когтищи — во!

— Он самый это! — утвердительно кивнула старушка. — Проклятие на нем и в самом деле есть. А в целом, обычный кот.

— Félis silvéstris cátus, — авторитетно уточнил Баюн и, спрыгнул на пол, принялся вылизывать остатки сметаны.

— Эх, вы, простофили! С котом не сладили, — резюмировала Яга, осуждающе поглядывая то на Князя, то на закручинившегося домового. — А всего-то нужно немного хитрости и ласки.

— Срамота! — смущенно пробубнил Гришка, выбираясь из своего укрытия.

— Молчал бы уж! Воитель-защитник! — укоризненно оборвала его Егоровна. — Дома грязища, а он тут от котенка на пару с самодержцем прячется.

Князь протянул было руку, чтобы погладить котобротня, но тот угрожающе зашипел, обнажив острые иглообразные клыки.

— Тьфу ты! Нелюдь! — объявил венценосец и опасливо попятился назад.

— Так поступим, Княже, — изрекла Яга, хмурясь. — Зелье целебное, чтобы всех покусанных в человеческий вид привести, я сотворю.

— А с этим исчадием что? — настороженно поинтересовался государь, пугливо кивая на умиротворенного и свернувшегося калачиком на руках Егоровны котобротня.

— И его вылечим, — ответила мудрая старушка, почесав мурлыку за ухом. — Он тебе, Княже, ещё мышей по подвалам гонять будет.

— А, может, мы его, как оружие массового поражения использовать будем? — мечтательно протянул Князь, удовлетворённо потирая ладошки. — Секретное державное оружие! Закидываешь в стан врага — там паника и воевать не нужно!

— Пожалей животину, — отрезвила его Егоровна, скептически покачав головой.

— Срамота! — поддержал её Гришка, воинственно угрожая поварешкой растерявшемуся от такой наглости и непочтительности Князю.

— Ах ты, ирод! Поганец патлатый! — гневно завопил самодержец. — Кому грозишься? Князю!

— Ну, началось, — сокрушённо вздохнула Яга и вышла на залитое ярким солнцем крыльцо.

Котобротень зевнул и, зарывшись носом в складках сарафана старушки, довольно замурчал.