Натурэль

У кого-то всё включено, у кого-то безлимитка. Кто платит вовремя, тому дарят бонус — позволяют влезать в долги. Но в основном у большинства нулевой баланс на счёте. Я помогаю в выборе условий подключения к этой жизни. Я — цифровой оператор в отделе информации. Моя обязанность распределять электронные деньги, вашу себестоимость в этом мире, между необходимыми вам сферами и услугами. Ну, или между теми, которые вы можете себе позволить.

Жадность наших властителей, не дающих жизни людям, возникла с незапамятных времён. С тех самых, которых уже никто не помнит, от которых достались нам великие архитектурные сооружения и потеря уважения к труду. Воздушные деньги изменили ценность полезности индивидуума в обществе и катастрофическая разница между бедными и богатыми, создала невидимую, на первый взгляд, рабскую империю. Олигархия отобрала у людей всё и оставила им только зарплаты, на которые едва можно прожить месяц.

Меня зовут Натурэль. Я привлекательная девушка, живущая на огромной планете Лонгдаль. Наша планета кажется безжизненной, растительность выглядит скудной, животные сливаются с серой окружающей средой. Это потому, что наши два солнышка, по своей орбите уходят от нас на далёкие расстояния и возвращаются обратно только раз в году. Но как только тонкая полоска подчёркивает горизонт, начинается долгое, двухнедельное утро, с каждым днём становится всё светлее, планета начинает заметно преображаться, и, к моменту, когда солнца начинают освещать своим светом её всю с двух сторон, цветы и фрукты на ней пестрят разнообразием, а животные обретают красивый, лоснящийся мех. Короткие серые дни остаются позади, и на две недели устанавливается один круглосуточный солнечный день.

Во время долгого отсутствия солнц, планету освещают множество лун. В связи, с практически полным отсутствием света, природа приспособила нас к постоянному мраку, сделав наши глаза большими и округлёнными. При слабом свете, может показаться, что они полностью чёрные, но это не так. Во время сумерек или при другом улучшенном свете, по краю зрачка, видна светящаяся, цветная радужка глаз. Это свет нашей внутренней жизненной энергии. Природа позаботилась о нас, наделив огромными глазами, чтобы хорошо видеть в плохо освещаемое время суток, но, когда света достаточно, наши глаза сужаются и становятся вполне обыкновенными.

Метаболизм на нашей планете очень высок. В дни Великого праздника возвращения солнц, длящегося больше месяца, безжизненная и скудная планета преображается, и становиться удивительно прекрасной. Начинается сбор урожая и пушнины на весь следующий год. В остальное же время, день не сильно отличается от ночи.

Вообще наших жителей трудно назвать людьми. Человеческий облик, лишь одно из внешних проявлений нашего организма. Мы скорее человекоподобные. Ускоренный метаболизм мгновенно выводит внутреннее состояние на внешность. Все чувства, будь то недовольство или радость, запускают химические процессы, и как только кровь проходит оборот по организму с выработанными эндорфинами или кортизолами, признаки настроения тут же проявляются во внешности. Невозможно скрыть злость за милой улыбкой, потому что зрачки сужаются, подбородок удлиняется, лицо становится отталкивающим и непривлекательным. И наоборот, имея хорошее расположение духа, кожа начинает разглаживаться, внешний вид выглядит здоровее, организм начинает вырабатывать колоссальное количество энергии и хорошее настроение становится очевидным. Наш облик изменяется, уходя от человеческого, или возвращаясь в оный. Это считается основным показателем принадлежности к духовному миру. Но наше общество, ожесточённое, измученное и эгоистичное, старается не верить в эту очевидность.

Конечно, мы можем скрыть некоторые признаки настроения, но незначительно. Чтобы скрывать свои чувства и внешность, мы используем капюшоны. Капюшон, неотъемлемая часть нашего гардероба, ведь никакие очки не скроют крючковатый нос, являющийся чертой жестокости и, проявляющиеся, от сердитости рожки.

Мало кому удаётся устроиться в этой жизни, и мало кому удаётся сохранить человеческий облик. Личное устройство получается только у некоторых. Сохранить личное достоинство тоже.

Как опытный специалист, я часто выезжаю по работе в командировки, для стажировки новых сотрудников. И в чём я убедилась, так это в том, что мы живём в мрачных городах, плохо освещённых, зачастую, неработающими фонарями. Во многих городах-посёлках границы центральных дорог освещает редкий "лунный камень", из которого делают памятники и украшают клумбы. Этот вид камня, рассеивает голубой свет на улицах, впитывая тусклый естественный свет.

В целом, я вполне неплохо устроилась в этом мире, благодаря участию в программе «Спасти жизнь после смерти». Красиво звучит, правда? Это когда в паспорт вносят отметку о посмертном донорстве, и после вашей смерти, органы и ткани идут на трансплантацию тому, кто в этом нуждается. Я, конечно, могла и не фиксировать согласие, это дело добровольное. Служащие спрашивают и не настаивают на этом. Но на нашей планете жируют правители, и урожая хватает не всем, а в документах доноров прописывается абзац о более благополучных условиях жизни — бесплатной вкусной пище, чистой воде и медицинской страховке, ведь донор должен быть здоров. Многие работают за копейки, на которые можно позволить себе только «витаминизированные» жидкие яды. Лично я предпочитаю их использовать для декора своей комнаты, они очень красиво светятся в темноте. Из-за этих напитков, даже у здоровых жителей Лонгдали, рано начинаются проблемы со здоровьем. Мне по программе запрещено их пить. Но есть один факт, который не вносится в списки документов доноров — ваша смерть может стать непредсказуемой, и скорее всего, случиться гораздо раньше, чем вы предполагаете. Лично я уже поняла, что попала под это стесняющее обстоятельство.

В первый раз, кто-то подрезал тормоза и тягу руля на моём велосипеде, и я чудом осталась невредима, когда съезжала с крутого склона к дому. То, что на меня начали охоту, подтвердило ещё одно обстоятельство. После того, как я не смогла передвигаться на своем искорёженном велосипеде, на утро мне пришлось толпиться на остановке в ожидании автобуса, чтобы добраться на работу. Машины на наших улицах редкость. Молодёжь предпочитает велосипеды переполненным автобусам. И вот, кто-то из толпы на остановке, толкнул меня, прямо под подъезжающий автобус. Мне опять повезло. Я едва успела откатиться, водитель едва успел затормозить. По толпе послышался неприятный шепоток.

— Ещё одна...

— Уже третья за неделю...

— Что делается...

Скованная ужасом от догадки, я чувствовала холодный, сырой асфальт под собой и не могла пошевелиться. Было трудно дышать. Наконец, приподнявшись, я посмотрела, на скрытых под капюшонами людей. Они втискивались в автобус, поворачиваясь на меня пустыми, чёрными отверстиями капюшонов. Я поднялась и пошла прочь. Оставшиеся на остановке люди, не вместившиеся в автобус, оборачивались на меня. Каждый, кто был там, понимал, в чём дело.

Я стала мишенью. Нет, меня не будут поджидать с ножом в тёмном углу. Всё будет выглядеть, как случайность. Но мне то, этой случайности не хотелось. Я вернулась домой, забив на работу.

Мучаясь страшной догадкой о том, что меня стараются подвести к несчастному случаю, я металась по комнате, не зная, что делать. Бежать? Куда? Залететь? От кого? К тому же, пока выяснятся сроки…

Заиграл рекламный ролик по телевизору. Вот он, мой выход — участие в соревновании за сердце одного из властителей нашего мира, приглашение на которое каждый день крутится, по телевизору. В это шоу не трудно попасть. Так же как и вылететь из него. Но всё-таки это отсрочка неизбежному. Странность в том, что потом мало о ком из выбывших участниках слышали. В целом все примерно догадывались, куда они пропадают, но какая для меня уже разница, если не сегодня — завтра я — труп?

Честно, я ненавижу эту передачу. Обещания власти и денег, превращались в унизительные отношения, которые выстраивались там между людьми. Фальшивые признания в любви, вперемешку с ссорами и скандалами, приводили к частой смене участников. Никто не торопился туда попасть, пока рамки закона совсем не загоняли человека в угол.

Властители единственные, кто не скрывают свои лица под капюшонами. В эфире больше обсуждалась личная жизнь политиков и приближенных, чем построение жизни общества и законов. Каждый день показывали вальяжных и ожесточённых подонков, чей дерзкий характер и намерения, не скрывались, а пропагандировались. Им не нужно было скрывать свою агрессию. Побочный эффект злобных крокодильих морд, в которые превращались их лица, объяснялся естественным тяжёлым соперничеством. Ведь отстаивание своей точки зрения часто требует настойчивости, во время которой, от возмущения, у политиков проявляются отрицательные черты характера.

Только сильные люди, прошедшие через начальные стадии эволюционного развития, переработавшие злобу в доброту, оказываются имунны к деградации. Отсталость в развитии «сильных» мира сего, всех огорчает, но простой люд не может повлиять на происходящее по всей Планете Лонгдаль. Хотя многим и хотелось бы. Даже бывали в эфире пара передач о том, как подтянуть условия жизни. Но на один такой голос находились тысячи, которые совершенно не хотели ничего менять. Зачем? Им же и так хорошо.

Девушек и парней на реалити-шоу, конечно, выбирали красивых и хороших, не теряющих своё лицо. Красавцы и красавицы должны были подкреплять слух о том, что с монстрами можно жить. Но участники часто теряли свои позиции, ведь так трудно держать свое лицо, когда тебя окружает несправедливость. Биологи-химики придуманли всякие мази, бальзамы, крема, таблетки, которые могут помочь поддерживать хорошую форму. Но даже они неспособны скрыть образ зверя, проявляющийся от злости. А от того, как там обращались с людьми, трудно не озвереть.

Меня тешила мысль, отсрочить исполнение моего приговора, и может быть, успеть пожить в роскошном мире.

Уже через час после отправки данных, курьер принёс мне пригласительный. Теперь, на какое-то время, я могла забыть о моих преследованиях.

С раннего утра я стояла на остановке, окутанной густым туманом. Вокруг — не видно не зги. Без светящегося напиточка здесь не обойтись. И свет дал бы и смелости придал бы.

Об этом месте красиво говорилось, что земля притягивает к себе небесные облака. Хотя бы красивыми легендами украшена наша скучная жизнь.

Чья-то брань доносилась из окон соседнего дома. Ссоры уже никого не удивляли. Наоборот, считалось, что нужно проявлять агрессию, чтобы показать, что у тебя есть характер. Так жили все, всегда и постоянно. Возможно, основой такой жизни служило шоу, на которое я отправлялась. Люди не умели жить сами и показывали модели поведения, на которые, от тоскливой жизни, равнялись многие обычные жители.

Я боялась нового места. Я представляла, как попаду к акулам, которые привыкли ужинать тем, что унижали и оскорбляли других. В свободной жизни у людей проявляется усиление низменных свойств и качеств. А мне всегда так хотелось, чтобы моя жизнь и жизнь нашего общества была наполнена миром и спокойствием.

Каков шанс попасть в эту жизнь? Какой-то учёный подсчитал, что один на триллион. Мол, радуйтесь, вас могло бы и не быть. Но я честно думаю, что нужно быть конкретным неудачником, чтобы этот шанс выпал именно тебе. По нашей религии мы здесь для того, чтобы обустраивать этот мир, но современные сложившиеся устои, показывают, что мы хорошо умеем только лениться и отдыхать. И вместо подъёма общего растущего благополучия нас окружают нищета и злоба.

Сила любви сотворила формы жизни. От неё зависит наша жизнеспособность и умение улучшать жизнь и изменять обстоятельства. Но наша способность управлять собой и быть хозяином жизни ограничена. И люди звереют. Наши мужчины и женщины слабые люди, не умеющие совладать со своими негативными эмоциями агрессией, жестокостью, жадностью, алчностью, завистью. По поверьям, во время плохого настроения, мы превращаемся в зверя, потому что демоны, имеющие звериные обличия, прилипают к нам, высасывая жизненную энергию и опустошая душу и они являют в нас свой облик. Единственное спасение — истина, несущая свет нашему духу. Но многие верят в свою греховность больше, чем в то, что наш дух отражает нашу сущность. У общества духовный голод. Нам не хватает времени подпитывать мозг нормальной пищей.

Туман немного рассеялся, и теперь я не только слышала, но и видела толпу злобных бабок, которые безобоснованно орали друг на друга скрипучими голосами. Их тела были низенькими, маленькими и скрюченными. Я знала, что там, под капюшонами, прячутся не старческие лица, а звериные морды. Сотни таких бабок приходили ко мне на работу за услугами. Вернее, больше за разбирательствами по скрытым пунктам на услуги. Это были создания переполненные вредностью и мнимой мудростью. Вообще люди редко доживали до такого преклонного возраста, но если доживали, мало, кто из них оставался в человеческом обличии.

Я бы не связывалась с людьми вообще, потому, что кроме плохого настроения они ничего больше дать не могут. Некоторые люди носят в себе опасный заряд злости, который является заразительным. К сожалению, если человек умеет пользоваться ложкой и не бьет ей окружающих, он считается более-менее адекватным, поэтому такие люди встречаются везде от кондуктора в автобусе, до места начальника в больнице.

Мысли волновали меня, и хотелось поскорей уехать в новую жизнь. Теребя в кармане пригласительный билет, я не могла дождаться автобуса. Беспокойство о том, что вдруг именно сейчас меня снова толкнут под колёса, нахлынуло, наполняя меня страхом. Кто-то схватил меня за плечо. Я перепугалась до смерти.

— Тебе на другую остановку. — услышала я знакомый голос за спиной.

— Рада тебя видеть. — сказала я обернувшись и увидев своего соседа по лестничной площадке, с которым я накануне делилась мыслишками.

Добродушный, высокий, худощавый, его лицо всегда преображается, как только он видит меня. За такого парня можно было бы выйти замуж, если бы было, хоть немножечко больше стабильности в наших днях.

— Пойдём, я провожу тебя. — сказал он и повёл на параллельную улицу между одинаковых, невысоких серых домов.

Я недавно приехала в этот посёлок городского типа. Работая шесть дней в неделю, некогда гулять. Да и неинтересно выходить на плохо освещённые серые, одинаковые улицы, на которых нет ни парков, ни аллей, только малоэтажные дома, асфальт и едва слышно, жужжащие камеры, установленные повсюду. И сейчас, я даже не смогла сориентироваться, где нахожусь.

— Хочешь попить? — протянул он мне бутылочку со светящейся жидкостью.

— О, нет, спасибо.

— Что, даже перед смертью не попробуешь? — мне оставалось только улыбнуться его сарказму. Он сделал несколько глотков. — Знаешь, я хотя бы знаю, из чего этот напиток делают, а вот как растут яблоки, никогда не видел. Может быть они ещё вреднее, чем этот напиток.

Я улыбнулась.

— Ты точно решила? — спросил он меня.

— Точно. — ответила я так, не потому что была уверена, а потому что не видела другого выхода.

— Ну ладно, удачи тебе. — попрощался он, проводив меня до нужной остановки. Я смотрела вслед его уходящей худощавой, уставшей фигуре. Он будет работать примерно с восьми утра до часу ночи, потому что оборудование на местной фабрике постоянно ломается. Жаль. У нас даже не было шансов, чтобы начать встречаться. Потому что не было времени больше, чем на сон.

Автобус выехал за рабочую территорию города. Пять часов пути по пустынным дорогам показались мне бесконечностью. Бренчащий пазик постоянно останавливался в каких-то посёлках и у рабочих территорий. Люди выходили и заходили. Наконец я осталась одна. Вдалеке, я увидела свет. В постоянной темноте это сразу заметно. Подъехав поближе, я поняла, что это ярко освещённые купола с садами. Последующие ландшафты сильно изменились. Я никогда не видела таких пышных деревьев в таком количестве. Вернее в реальности это куда более впечатляющее зрелище, чем на картинках и по телевизору. Ехать стало интересней. Мы подъехали к прекрасно освещённому куполу города. Я не видела столько света с последнего возвращения солнц.

Автобус остановился около города, высадил оставшихся людей и уехал.

Это был другой мир. Изящные дома, роскошные улицы, украшенные цветами аллеи, оживлённые велосипедистами и роллерами. Все ходили без капюшонов, и, хотя встречались двуногие монстры, в основном на человеческие лица было приятно смотреть. Здесь было светло, как солнечным днём. Я шла и дышала полной грудью, наслаждаясь окружающей обстановкой.

Придя по адресу, указанному в приглашении, я остановилась перед огромным двухэтажным зданием, окружённым аккуратно подстриженными туями. В холле, за стойкой находился пожилой мужчина. Я редко встречала мужчин в таком возрасте, сохранивших человеческий облик. Он любезно поинтересовался о моей цели. Я протянула приглашение.

— Меня зовут Аллан Франк. — улыбнулся он мне, ознакомившись с листовкой. — Вы, наверное, устали с дороги, мисс. Позвольте, я провожу вас в ваши апартаменты.

Он провёл меня в мою комнату. Она была небольшой, но очень уютной.

— Вы голодны? — спросил он.

— Да.

— Располагайтесь, я скоро вернусь.

Я достала немногочисленные вещи из компактной сумки, приняла душ и переоделась. Где то через полчаса, в дверь постучали. На пороге стоял Аллан. Он вкатил сервировочный столик. Сколько на нём было еды!

— Это мне на неделю? — спросила я от удивления. Аллан оценил шутку и улыбнулся мне.

— У вас есть пара часов для отдыха. В три я жду вас снова в холле, мисс. — любезно сказал Аллан.

Спустившись в три в холл, я увидела, что на диванах уже расположились несколько девушек. Воздух был наполнен волнующими ароматами дорогих духов. На входе стоял Аллан.

— Присаживайтесь, мисс. — обратился он ко мне указывая на диваны.

Высокий, мерзкий, худощавый мужчина, неопределённого возраста, прогуливался туда-сюда, в ожидании. Удобно расположившись в кресле, чуть стороннее от остальных, я наблюдала за происходящим. Глазки мужчины были заужены, что служило признаком зависти. Грушевидная форма лица выдавала в нём натуру замкнутую, самодовольную и упрямую. Оттянутые вниз уголки рта, раскрывали негативное отношение ко всему, крючковатый нос дополнял общее невесёлое выражение лица. Про себя я прозвала его ленивцем.

Казалось, он ни на кого не обращал внимания. Но один раз я встретилась с его колючим взглядом. Я выдержала его, но как только появилась возможность, я отвела глаза в сторону, нацепив равнодушность, не желая больше видеть его.

В холле собралось около тридцати девушек.

— У нас набор к Филимону Ивановичу. Он просил стройных и грациозных ланей изысканной красоты. — Сказал мужчина громко, обращаясь к нам. — Он устраивает конкурс красоты. Победительница получит золотую карту. — при этих словах противный тип неприятно усмехнулся. Мне было непонятно, как при такой мерзкой физиономии, он ещё умудрялся сохранять человеческое лицо. Его физиономия должна была быть похожа на морду крокодила. Видимо хорошо воспитал в себе равнодушность, которая может скрывать многие черты характера.

Ленивец раздал половине девушек электронные карточки и прикреплённые к ним бланки с инструкциями. Мне тоже протянули бумагу. Сумма, высвечивающаяся на карте, поразила меня, уж как оператор, я знала цену этим цифрам.

— Всем спасибо. Кому я не выдал карты, можете быть свободны. Остальных, попрошу выглядеть роскошно к семи вечера.

Девушки разошлись. Я осталась одна, изучать инструкцию.

Быстро переговорив о чём-то с мерзким типом, Аллан подошёл ко мне.

— У мисс сегодня волнительный вечер, — сказал он. — Вы можете ознакомиться с правилами позже. Позвольте, я помогу вам сориентироваться сейчас.

Он повёл меня по длинным коридорам здания. Мы вошли в огромный, ярко освещённый зал. Я обнаружила, что некоторые из девушек, которых я видела в холле, уже были здесь. К нам подошла темнокожая женщина. В ней чувствовалась такая внутренняя энергия, которая не только держит своего обладателя в хорошем расположении духа, но и передаётся положительным настроением другим.

— Эту девушку зовут Натурэль. Она едет в гости к Филимону Ивановичу. — обратился к ней Алан.

— Меня зовут Киша. — улыбнулась она мне. — Пойдём, я расскажу тебе о местных порядках.

Киша оказалась местным стилистом. Жизнерадостная, уверенная в себе женщина с оптимистичным взглядом на жизнь. Она относилась к тем людям, которые гармонируют с собой и всегда знают, как поступить правильней и как сделать лучше. Я почувствовала, что мы пропитались взаимной симпатией друг к другу.

— Девчонки у нас в основном скандалистки, если хочешь продержаться избегай контактов с ними. Твоя внешность сама приведёт к тебе мужчин, которые захотят отношений с тобой. Не знакомься первая, дорогая. — быстро говорила она мне на ухо, расчёсывая мои волосы. — Намёки должны быть прозрачны. Прикинься ранимой, приоткрой свою чувственность и одухотворенность, вредин с дерзким характером здесь хватает и так. Хотя тебе притворяться не надо. — она внимательно посмотрела на моё лицо в отражении зеркала. — Твои нежность, хрупкость и беззащитность сами сделают своё дело. Главное берегись эмоциональной нестабильности. Когда почувствуешь это, постарайся погрузиться в себя, это поможет сохранить тебе настроение и внешность, а значит, тебе не придётся пользоваться уколами красоты, которые со временем съедают не только половину доходов, но и внешность.

Мне подобрали одежду, сделали причёску и макияж. Из бледной поганки я превратилась в потрясающую красотку с бронзовым загаром. Глядя на себя в зеркало, я не могла поверить в то, что это я. Длинные русые волосы были украшены кофейной жемчужной нитью в тон загару, лёгкое платье, цвета металла едва прикрывало меня. В зеркале я смотрелась хорошо, но вот двигаться мне было неловко.

Киша провела карточкой, но сумма, фактически не уменьшилась.

— Что делать с остальным? — спросила я у неё.

— Потратишь в свободное время. — улыбнулась она мне. — Советую тебе хорошенечко подкрепиться, возможно, у тебя не будет такой возможности этим вечером. Обычно на таких вечеринках нет ничего, кроме алкоголя и конфет. Позволь сделать тебе подарок. — С этими словами она поставила на свою стойку серебристую коробочку. — Обязательно воспользуйся этим, когда волнуешься или чувствуешь тревогу. Это, несомненно, вернёт тебе уверенность.

Я поблагодарила Кишу и положила коробочку в пакет.

Когда я вернулась в свою комнату, то обнаружила две корзины — одну с фруктами, другую с косметикой. На белой бумаге с изображением двух золотых солнышек, являющихся гербом нашей планеты, было написано "добро пожаловать, Натурэль".

Я набросилась на фрукты и с интересом рассматривала содержимое второй корзины. Затем я взяла пакеты с покупками, чтобы разобрать их. В коробочке, которую подарила мне Киша, оказались духи. Это был удивительной красоты флакончик, похожий на капельку, с потрясающим, многогранным ароматом, которым невозможно было насладиться. Свою однотонную туалетную воду я тут же выбросила в урну.

Через полчаса принесли ужин.

— У вас новый аромат? Очень изысканно. — сказал Аллан, с улыбкой обернувшись на пороге. — Киша настоящий профессионал. Она многому вас научит.

После ужина, меня и нескольких девушек усадили в микроавтобус, и мы отправились в путь.

Рядом со мной села невысокая симпатичная блондинка с пышной грудью.

— Новенькая? — спросила она.

— Да.

— Я Яна. Ты главное не бойся ничего. Не стесняйся проявлять характер, а то эти козлы быстро высосут из тебя всю энергию. Видишь ту девушку блондинку с накаченными губами? Её зовут Алессандра. Когда она пришла сюда, то была очень хорошенькой и сразу обрела популярность. За два года ей пришлось сделать тридцать операций по восстановлению внешности. Теперь она просто хорошенькая и очень нервная.

Я посмотрела в сторону Алессандры. Слегка полноватая, эффектная девушка, смотрела в окно. Она постоянно поглядывала в сторону других девушек и, смерив презрительным взглядом, кривила губки. Эта мимика некрасиво подчёркивала её морщинки около рта. Весь её вид выражал надменность.

— Если честно, я не хочу замуж ни за одного из тех подонков, которые здесь предлагают свою руку и сердце. — Сказала Яна. — У меня накопилось двадцать пять золотых карт. Это обеспечит мне жизнь здесь на двадцать пять лет. Я работаю в экозонах, ухаживаю за садами и рассчитываю укрепиться в этой позиции, чтобы благополучно встретить старость. Я редко выезжаю на подобные мероприятия, только к тем, кого хорошо знаю и из расчёта получить ещё одну золотую карту.

Мы подъехали к дому, напоминающему древний замок.

— И ещё кое-что, — сказала Яна, прежде чем выйти. — если хочешь как можно дольше оставаться в теме, ты всегда должна быть энергичной, радостной и сияющей.

Все девушки, как одна, с достоинством и грациозностью вышли из автобуса. Одна я, на непривычно высоких каблуках, едва не потеряв равновесия, неуклюже сгорбившись, выкарабкалась из него. По-другому мой выход не назовёшь.

Нас встречал тот нервный неприятный тип, который раздавал приглашения.

— Ничего не пей. — шептала Яна мне на ухо, когда мы проходили по мраморному мостику, через пруд с нежно голубой водой. — Там может находиться наркотик, который временно наполняет энергетической силой и дает ощущение счастья. Его последствия ужасны. Никогда на вечеринках не пей ничего, если бутылка не была открыта при тебе. И никогда не принимай отдельно принесенный для тебя бокал, даже если парень тебе очень нравится. Мало ли что туда добавили.

— Сияющая жидкость?

— О! — протянула она. — У нас тут не только это употребляют. Ты думаешь, почему программа жизнь после смерти так активно работает? Многие меняют свои органы по два-три раза в год.

От её слов мне стало не по себе.

В доме нас встретили мрачные, голые стены из крупных серых кирпичей, отбрасывающие тени своими неровностями от немногочисленных электрических свечей.

Мы прошли в просторный бассейн. Вокруг него стояли столы с напитками.

Посередине, на гигантском надувном матрасе, лежало тело. Я удивилась, как под давлением этого огромного живота матрас не потонул. Маленькая лысая голова приподнялась и посмотрела в нашу сторону.

— Опять уродин каких-то привёл! — раздался голос старикашки. Смерив всех взглядом, он уронил голову обратно на матрас.

Ленивец вдруг изменился в лице. Его угрюмая гримаса исчезла без следа, и он расплылся в широкой улыбке. Его физиономия приобрела островатые черты, выдавая то, что слова толстяка задели его. Девушки, все как одна расплылись в широких улыбках, кроме Яны и меня.

— Дамы, я пошутил. — крикнул старикашка, снова поднимая голову. — Красавицы! Первые пять из вас, кто доплывёт до меня, получат золотую карту. Многие нырнули прямо в одежде. Остальные, уже осознав, что у них нет шансов добраться до него быстро, разделись и поплыли в его сторону. Около старикана поднялись суета и хихиканье. Толстяк стал явно довольным.

— Ты тоже получишь золотую карту. — Сказал он, хватая какую-то девушку, поступившую смелее и обнажившую грудь.

Девушки дотолкали его матрас к нам.

— А ты чего не раздеваешься? — Обратил он на меня внимание.

— Она новенькая. — Сказала Яна строго. — Не пугай девочку.

Лёгкая дымка тени проскользнула на лице Яны. Она явно хотела меня защитить. И было от чего. Старик был отвратительно мерзким и противным. Думаю такие как он, редко приобретают человеческий облик, потому что чувство всевластия не отпускает, заставляя чувствовать себя правым, даже если это совершенно не так.

— Пфф! — фыркнул он, — может не раздеваться, всё равно сисек нет, смотреть не на что.

Он тут же заулыбался, немного просветлел и потянул свои дряблые толстые руки к Яне.

— Яночка, ну ты, то обними меня, в знак старой дружбы. Совсем покинула меня, старика.

— Не гоняй, толстый, — хамовато ответила она ему, и лёгкая дерзость украсила её лицо. Яна явно имела над ним власть и наслаждалась этим. — Мне нужно выпить, что бы привыкнуть к тому, в кого ты превратился.

— Пойдем! — обратилась она ко мне. Я была рада себя почувствовать под её покровительством.

— Чё пялишься на меня? — Крикнул он на ленивца. Подожди там, с девчонками.

Мы прошли в соседний зал. Богато накрытый стол в рыцарском стиле радовал глаз своим изобилием. На стенах висели гобелены. На столе и в двенадцати палых канделябрах горели свечи.

— Будь повежливее. — Резко сказал ленивец Яне, как только мы ушли с территории бассейна.

— Отвали. — Глаза Яны блеснули чёрным цветом, и лёгкая тень скользнула по её лицу. Мне было сложно представить, что такая изящная девушка, может вести себя так грубо. Хотя эти оба заслуживают такого обращения. А я ещё думала, почему сумма на карте заявлена такая большая. Проплата унизительного отношения.

Яна налила два бокала вина и придвинула поближе тарелку с фруктами.

— Тебе лучше выпить сегодня больше.

Через десять минут появился совершенно голый Филимон Иванович. Его живот висел так, что можно было подумать, будто он в плавках, если бы его яйца не свисали до колен. Он был омерзителен. Я отвернула голову к мрачным стенам, рассматривая гобелены. Дааа… Пожалуй, этой картой невозможно будет пролечить мои нервы. Денег не хватит.

— Яночка, дорогая… — встал он перед ней на колени и поцеловал её руку. На глазах он молодел и хорошел, его живот начал подтягиваться. — Ты так редко приезжаешь в гости. Совсем позабыла меня.

Филимон Иванович удерживал её руки, нежно поглаживая их. В нём явно просыпалась любовь, потому что он начал хорошеть на глазах.

— Ну, как я вижу, ты не очень-то тут скучаешь. — Сказала Яна ласково, намекая на толпу девушек. От его отношения к ней, она тоже менялась, на глазах превращаясь в богиню.

— Хочешь, я их всех разгоню? — Спросил он, заглядывая ей преданно в глаза. Ленивец побледнел. Это не ускользнуло от взгляда Филимона Ивановича.

— Что ты бледнеешь, тварь?!?! — Вскочил Филимон, и схватив увесистую бутылку со стола, бросил её в него. Это была наигранная злость. Его глаза округлились, отражая бахвальство, превратив его облик в рыбий. Ленивец едва успел увернуться, бутылка разбилась вдребезги о стену. Некоторая победоносность засияла на лице Филимона Ивановича, что-то гордое, царское от содеянного поступка. В обществе принято быть показным психом. Мне стало страшно от того, что он может позволить себе что угодно. Мои глаза расширились от ужаса до предела, тело забила мелкая дрожь.

— Ты чего, новенькая? — сказал он, увидев мой страх.

— Ты не то впечатление произвёл. — хохотнула Яна.

Удивительно, но он её понял. Возможно, он вообще никого не хотел понимать, кроме неё. Яна, очевидно, имела влияние на Филимона Ивановича, и я рада была это видеть.

— Да ты не бойся меня. — сказал он мне ласково. — Я женщин не обижаю. Этот прихвостень давно напрашивается.

Я улыбнулась в знак понимания.

Он положил свою начинающую обрастать волосами голову к ней на колени. Она мягко гладила его.

— Видимо, ты действительно очень соскучился. — заметила Яна.

Его настроение рядом с ней улучшилось, глаза засветились добром, голос стал ласковым. Его руки окрепли и он, с явным удовольствием обнял её. Филимон Иванович глубоко вдыхал воздух, словно вдыхал её всю. Яна делилась с ним своей энергией и хорошела от его преклонения перед ней. Они оба полностью преобразились. Передо мной сидела роскошная женщина, от прежней симпатичности Яны остались лишь несколько природных черт, отвечающих за индивидуальность, в остальном она превратилась в идеальную красавицу. Яна шептала что-то на ухо Филимону Ивановичу, и он преображался всё больше и больше.

Они встали и, обнявшись, направились к бассейну. На них было приятно смотреть. Его фигура стала мужественной и привлекательной, и она изящно и грациозно шла рядом с ним.

Я поспешила за ними следом.

— В первый раз это всегда вызывает шок. — Сказала Яна, когда я остановилась и раскрыла рот от удивления. За полчаса это место превратилось в логово разврата. Уже абсолютно голые, девушки изысканной красоты, целовались друг с другом, обещая раскрепощённое удовольствие. Я поняла, что они под кайфом.

— Расслабься. — сказала мне Яна. — Пойдём, поплаваем.

Пока я плавала, я не заметила, как они удалились и я осталась одна в обществе сексуально настроенных мегер.

Я села на край бассейна, не зная, что делать дальше.

— Привет! Ты тоже новенькая? — Подплыла ко мне совсем юная девушка и облокотилась на край бассейна. Я кивнула.

— Меня зовут Арина. Я здесь совсем недавно, но уже поняла, что это просто божественный напиток. — Она подняла бутылочку в форме бокала со светящейся жидкостью вверх. — Тебе принести бокальчик?

— Нет, спасибо.

Арина уплыла за добавкой. Наполненная жизненной энергией она контрастно выделалась на общем фоне. Её круглый лоб говорил о покладистости, такие люди со всеми находят общий язык. Молодая, энергичная, озорная, она была волшебна в своём поведении, вытягивая девушек из сексуального транса, уводя в кувыркалки под водой.

Мы вернулись поздно.

— Как прошёл вечер у мисс? — Любезно поинтересовался Аллан, отдавая мне ключи от моей комнаты.

Мне не хотелось говорить, я была подавлена.

— Вполне неплохо. — Вежливо ответила я. Он улыбнулся мне по-доброму. Похоже, мой вид сказал ему, что я не очень-то в восторге от прошедшего мероприятия.

— Вы привыкните. — успокаивающе сказал он.

«А что делать»? — подумалось мне.

На следующий день всех девушек снова собрали в холле. Яна подошла ко мне и, поприветствовав улыбкой, села рядом. Она выглядела совершенством и излучала свою красоту, радуя взгляд. Я глазами нашла тех, с кем мы вместе были у Филимона Ивановича. Их вид был ужасен. Настроение и истинность натуры проявились на молодых лицах девушек в виде мешков и чёрных кругов под глазами. Разбухшие, провисшие нижние веки говорили о бурной ночи. Кожа имела грязно-серый цвет и была испещрена морщинами. Некоторые девушки явно имели плохое настроение, потому что шишки протянулись вокруг овала их лиц, от подбородка до самого лба. Было трудно узнать вчерашних красавиц в этих ужасных мордах. Надменная Алессандра поредела в шевелюре. Её набухшие веки, как верхние, так и нижние, полностью раскрывали её возраст и усталость от жизни.

— Что это с ними? — Прошептала я Яне.

— Побочный эффект наркотиков. Ничего, сейчас сделают пару инъекций и через три часа будут в порядке. А вот то, что сейчас твориться с их печенью и почками, никакими уколами не восстановишь. Но ничего, у нас, же есть программа «спасти жизнь после смерти». — С сарказмом сказала она. — Они этих операций по две в год делают.

От этих слов мне стало не по себе. Это что значит? Что меня могли убить ради того, чтобы отдать мою печень какой-то там самовлюбленной Алессандре-наркоманке?!? Страна мрака, где нас вгоняют во гроб во зрелости. Я покосила взгляд на Алессандру, такую роскошную вчера, и такую истощённую и устрашающую своим видом сегодня. Она выглядела как ящерица в купальнике. Большие жёлтые глаза слишком часто моргали. Кожа всего тела стала буро-зеленой и иссушенной. Она явно была не в настроении. Но, несмотря на то, что от её красоты остался только замысловатый маникюр, она продолжала оценивающе оглядывать всех с ног до головы и недовольно кривить распухшие, потрескавшиеся губы.

Теперь на вечеринку были собраны и приглашены все девушки.

— Я туда не поеду, не люблю эти массовые сборища. К тому же мне нужно собирать чемоданы, послезавтра уезжаю. — Сказала Яна, поднимаясь со мной по лестнице на второй этаж. — Но тебе, это необходимо. Для опыта.

Я проводила её взглядом, не зная, что буду делать там, без её поддержки. Девушки вокруг не были настроены доброжелательно.

В раздевалке все сновали туда-сюда, от парикмахера к визажисту, прикрикивая друг на друга и нарочно задевая. Обстановочку дружеской не назовёшь. Я осталась одна в большой команде высокомерных красоток, в которой меня негласно исключили из женского сообщества. Ну и пусть. Лишь бы в тапочки не писали.

Единственные, кто были приветливы со мной, это Киша и Арина.

— Не обращай на них внимания, первые два дня я тоже так мыкалась, потом обвыклась. Здесь всех новеньких так встречают. — улыбалась Арина.

— Все хотят выглядеть хорошо и не отдавать отчёт своим поступкам. Каждая знает, что для неё хорошо, а что не очень, но почему-то каждая надеется на чудодейственные уколы и таблетки. — ворчала Киша, торопливо, аккуратно накладывая макияж на моё лицо. — Забывают только, что эффект от них проходит и остаётся отражение внутреннего состояния, реальность которого пугает в зеркале. Рада видеть тебя в здравии, дорогая, мне меньше работы по восстановлению внешности.

— Как то у вас тут не очень приветливы. — пожаловалась я ей.

— Такие как ты имеют естественную красоту, быть естественно красивой повезло не каждой. — успокоила она меня. — Это нормальное поведение в условиях огромной конкуренции.

Мы приехали на вечеринку. Кого тут только не было! Половину присутствующих я постоянно видела по телевизору и теперь, прогуливаясь в коротком белом платье с глубоким декольте, разглядывала их вблизи. И, конечно, замечала, что меня разглядывают тоже.

Одежда и аксессуары могут скрыть некоторые недостатки, но именно внешность, а не одежда, является отражением внутреннего мира. Вообще считается, что лицо отражает три мира. Лоб и глаза относятся к миру божественному. Мир физический представляют нос, щёки и уши, а мир материальный — рот, челюсть и подбородок. По этим чертам мы определяем характер, ведь то, что твориться внутри нас, оставляет отпечаток снаружи. И я смотрела на ухоженных людей, которые были разными в своих недостатках, но одинаково отвратительны. На них было страшно смотреть, а думать о совместной жизни с каким-нибудь таким чудовищем, вообще невыносимо.

Наших девочек было видно сразу. Все были похожи друг на друга, но отличались индивидуальностью и выделялись на общем фоне красотой, являясь самым ярким пятном в этом обществе — блондинистым, загорелым, шумным. Старания дорого себя преподнести, были полностью оправданы. Безупречный вкус постаравшихся стилистов, идеально подчёркивал внешние данные. За общество с ними мужчины готовы были отдать любые средства.

Прогуливаясь по залу, я не услышала ни одного разговора об улучшении жизни населения, зато слышала множество бесед о подавлении остатков личной свободы у граждан, и ещё больше понимала, что у нас самое настоящее рабство. Вот она жизнь праздного класса.

От многих чудовищ исходила неимоверная вонь разложения, и даже роскошные ароматы не могли скрыть запах, исходящий от них. С ними трудно было находиться рядом. Единственное, за что их терпели местные красавцы и кокетки, продолжающие виться около них, это шанс на жизнь.

Я прошла мимо роскошной мулатки с длинными вьющимися волосами и тяжёлым взглядом. Слышала, что её зовут Тайра. Я была с ней на вечеринке вчера и видела, как она выглядела утром. Инъекции действительно творят чудеса. Её плоский лоб указывал на слабое развитие умственных способностей и отсутствие воображения. Мне было не спрятаться от её недоброго взгляда, и я постаралась затеряться в толпе.

Пришло время и на гигантских экранах, свисавших повсюду с потолка, появилась трансляция передачи в реальном времени. Первым делом демонстрировали социальный статус, кто с кем пришёл, и кто как сегодня выглядит. Всех присутствующих, достойных внимания, называли по именам и показывали крупным планом. Мне оставалось только следить за происходящим.

На экране появилась странная, жутковатая пара, как раз стоящая передо мной. Кучерявая женщина, черты лица которой свидетельствовали об уме и интуиции, явно была более склонна к жестокости, чем к милосердию.

— Да, не та наша Марго, уже не та. — Говорил комментатор. — Как думаете, долго ещё продержится она, прежде чем юные красавицы отправят её на покой?

От этих слов на лице женщины зелёной волной пробежало недовольство, превращая красоту в уродство, но она умела держать себя в руках, и одно мгновение её лицо вновь стало прежним.

Начался бой. Я не подходила к рингу, но мерзкое зрелище, выводилось на экраны. Мужчины демонстрировали свою физическую силу, и проявление агрессии вызывало восхищение у окружающих. В дерущихся монстрах с трудом можно было узнать людей. Страшные, перекошенные от злости морды разбавляли кадрами с прекрасными женщинами, обсуждая их физические и биологические качества, дабы смягчить обстановку.

Сначала я скучала, блуждая между столиков. Возникало ощущение, что все мужчины пришли со своей командой красоток. Однако, когда пямой эфир закончился, и камеры отключили, началась вечеринка, ради которой все собрались. Как все преобразились! Цветные коктейли с наркотическим содержимым засветились в зале сотнями огней и глаза окружающих из чёрных блестящих, полных коварства и корыстолюбия превратились в живые и прозрачные. Лица стали добродушными, мягкими и миролюбивыми. Гордость сменилась на беспечность, своенравие на легкомыслие. Никто больше не беспокоился о том, что говорить. Во многих появились черты лица, указывающие на альтруизм и самоотдачу. Все вокруг, начали тянуться к тем качествам, от которых старательно избавлялись, придя в себя.

Через какое-то время, многие уже упились, и сексуальная волна начала валить целующиеся парочки на диваны. Свет в зале полностью погас и лишь разноцветные огни пробегали от пола до потолка, давая возможность немного видеть. В сменившейся атмосфере я только успевала знакомиться и едва уворачиваться от горячих тел, жаждущих совокупления.

— Давай знакомится детка…

— Куда ты уходишь…

— Оставайся с нами…

— Я хочу тебя… — был слышен шёпот голосов в обоих ушах и чьи-нибудь горячие руки всё время прижимали меня к стене, пока я пробиралась к выходу.

Ожидая такси в узком коридоре, украшенном колоннами, я увидела опьянённую Арину, которая старалась увлечь какого-то трезвого богача в тёмную комнату. Она явно желала показать ему африканскую страсть, всё время, обнимая и прижимаясь к нему. Машина подъехала. Стараясь обойти горячую парочку, я столкнулась с очень симпатичным парнем. В его красивых глазах, не было ни следа наркотиков. И его взгляд, словно магнит, притянул меня к себе. Я не могла оторваться от него, пока не прошла мимо.

На следующий день Киша пригласила меня к себе.

— Нужно изменить тебе образ. Тебе необходимо подчеркнуть твою естественную красоту, чтобы выделиться из общей массы. — сказала она, усадив меня в кресло и вороша мои волосы. — Подстрижём тебя короче. Немного подзагоришь, не сильно. Да, нужно сменить твой стиль в одежде. Общество заелось откровенно-сексуальными нарядами.

Я уже поняла, что стилисты, которых было в нашем доме несколько, делают с нашей внешностью всё что хотят. Спорить с ними не стоит, если тебе не нравится платье, просьба на выход, тебя здесь никто не держит. Но мне с Кишей повезло.

— Как прошёл вчерашний приём? — поинтересовалась Она.

— Не ожидала встретить так много знаменитостей. — Ответила я.

— Были интересные знакомства?

Я достала из сумочки визитки и положила их на стол. Киша оставила инвентарь и с любопытством, стала разглядывать их, попутно бросая большую часть в урну.

— Ерунда, ерунда, ерунда… — летели карточки в помойку. — К этому вообще больше не подходи и избегай встреч. — легла передо мной фотография с худым наглым лицом.

Я наблюдала, как уменьшалась пачка визиток и прослушивала информацию о женихах и спонсорах, любезно предоставляемую Кишей. Наконец на стол легла ещё одна карточка с квадратным лицом.

— Это грубиян. Он будет выкачивать из тебя энергию, но ты сможешь с ним справиться, если не будешь тратиться на пустые выяснения отношений. Он большая шишка, большой обжора, большой бабник, большой врун и у него хороший ум. Но, он легко попадает под женское влияние. Если повезёт, не просто согласится с твоим мнением, но и начнет действовать в твоих интересах. Оставим его на самый крайний случай.

Я поняла, что Киша взяла на себя роль моего куратора. Надо признать, что, несмотря на то, что я и сама неплохо разбиралась в людях, её советы были более дальнозоркими и поэтому, бесценными.

— Нам нужно найти того, с кем у тебя будет меньше проблем. — Киша, снова взялась за инструменты. — А сейчас, нам главное отвести от твоей внешности взгляды, иначе девчонки высосут из тебя кровь быстрее, чем ты успеешь добраться до кого-нибудь парня. Сыграем на непринятии стандартов. — сказала Киша, обрезая мои роскошные волосы. — Девушки, в отличие от мужчин не видят истинной красоты.

После посещения Киши, я отправилась на кухню. Здесь мы завтракали, обедали и ужинали совместно, за редким иключением, когда еду приносили в комнаты, после особо бурных вечеринок. Меня встретили с удивлением. Мой новый образ оказался для них настолько неожиданным, что не все сразу узнали меня.

— Боже мой! Что сделали с нашим одуванчиком? — сказал кто-то.

— Красивая стрижка.

— Спасибо.

— Тебе очень идёт.

— Я бы тоже такую хотела.

— Спасибо.

— А мне кажется, что раньше было лучше. — сказала Алессандра, явно довольная моим изменением.

Я видела чьи-то восхищённые взгляды, чьи-то изумлённые, но не было ни одного злорадного. Я робко приглаживала рукой остриженные волосы. Новая стрижка была гораздо короче, чем я ожидала. Но меня это не испортило. Зато со мной поздоровались почти все, а кто не поздоровался, встретил обаятельной улыбкой. Кто бы мог подумать, из-за отсутствия длинных волос меня больше не считали соперницей. Негласное молчание было нарушено.

Через какое-то время всех девушек пригласили в холл. Спустившись вниз, я увидела потрясающего вчерашнего симпатягу. Теперь, при свете дня, благородство его лица было абсолютным. Глядя на такого мужчину, сразу понимаешь, что он безупречен. И хотя в его лице скользили стервозные черты, такого человека не могли испортить маленькие недостатки. Некоторым обладателям они даже придают пикантности, если уметь их правильно преподнести.

В общем, что говорить, я не могла отвести от него глаз. И тем было приятней, что он от меня тоже.

Его звали Макс, он пришёл со своим другом Михаилом, симпатичным полноватым парнем. Отбор произошел быстро. Меня и Тайру пригласили на вечерние воздушные мотогонки. Честно сказать, Тайра не очень приятная девушка. Было в ней что-то такое, от чего стараешься избегать находиться рядом с таким человеком, что говорить о совместном времяпрепровождении. Не знаю, чем я ей не понравилась. Бывает такое.

Перед встречей я обрызгалась с головы до ног духами, которые подарила мне Киша. Это был божественный волшебный аромат. Я не хотела остаться не замеченной.

Пока мы ехали в машине, я изредка поглядывала на объект моего обожания. Я была абсолютно уверена, что понравилась ему. Он мне тоже. А вот Тайре, происходящее явно не нравилось вовсе. Она сидела, скрестив руки на груди, время от времени поглядывая на нас и недовольно покачивая головой.

Мы въехали в подземный тоннель. Я никогда не каталась на воздушном транспорте, и мне не терпелось поскорее приехать на место.

В огромном, наполняющемся зале стены были белыми, диваны тоже и все присутствующие были одеты в белые одежды. Здесь было место общего сбора. Сюда вели тоннели из многих богатых домов.

Мы сели на одном из диванчиков. Мне показалось, что Тайра отнеслась ко мне благосклонно, даже дружелюбно.

— Не напрягайся, расслабься. — Сказала она, предлагая мне бокал со светящимся коктейлем.

— Раньше не думала, что верхушки тоже балуются этими ядами. — Ответила я.

— Не балуются. Здесь состав другой.

Я чувствовала себя неловко рядом с ней и вспомнив, как веселились люди на вечеринках, решила, что один бокал мне не повредит, а расслабиться, наверняка, поможет.

Непривычный для организма напиток тепло растёкся по телу. Но я совершенно не заметила никаких изменений сознания, поэтому смело выпила второй.

— О! В вашем строю изменения! — Воскликнул подошедший к нам молодой, худощавый человек. Взгляд этого парня мне не понравился совершенно. Несмотря на красивую внешность, чёткая зигзагообразная граница волос выдавала в нём эгоистичную, жёстокую натуру. Дерзкие, островатые черты лица указывали на наглость и злость.

— Крошка, выходи за меня замуж? — Встал он на одно колено.

— Отвали. — сказал, Михаил.

Парень встал, делая вид, что собирается уходить, но тут же повернулся и попытался поцеловать меня. Я подумала, что ему нужен был скандал, для привлечения внимания к своей персоне, перед предстоящими выборами.

— Турбо! — рявкнул на него Макс, вскочив. По тону я поняла, что дело в давней вражде между ними.

— Всё, ухожу, ухожу! — подскочил Турбо, с самодовольным выражением лица. — Ты сладкая. — подмигнул он мне и удалился.

Вскоре, все направились в распахнувшиеся гигантские ворота, ведущие к гоночным тоннелям. Начался прямой эфир. Мы вошли в пешеходные зоны и расположились в одной из прилегающих комнат. Здесь, вдоль стен, стоял воздушный транспорт. Как только мы переоделись, из тоннеля, в нашу зону, на спортивном воздушном байке въехал Турбо. Такое ощущение, что он преследовал нас. Как он не потерял нас в этой толпе? Турбо остановился и снял шлем. Яркое освещение сделало его лицо миловидным, сгладив морщинки и острые черты лица. Но глаза никогда не врут. Я явно ему приглянулась. Ему никто не был рад. Он слез с мотоцикла и подошёл ко мне.

— Как ты сюда попала-то вообще? — оценивающе оглядел он меня. — Заблудилась что ли?

Он был под наркотиками.

Неожиданно, Турбо навалился на меня всем телом, прижав к мягкой, белой стене и, не получив ответа на поцелуй, продолжил облизывать моё лицо. Я почувствовала его холодные руки даже через утеплённый костюм.

— Эй! — Оттолкнул его Макс.

— Ладно, ладно. Отвалил. Погоняем? Двое надвое. Чур, я беру новенькую. Если выиграю, забираю её себе. — При этих словах он схватил меня за руку и поближе прижал к себе, стараясь крепко обнять.

— Она поедет со мной. Тайра! Отправишься с Турбо. — приказал Макс. Тайре не понравилось это предложение. По её недовольному виду, было понятно, что она не хочет ехать с этим парнем и тем более не хочет, чтобы я ехала с Максом.

— Пусть едет с Турбо, тебе то что? — слабо возразила она. Но уловив его взгляд, проявила покорность.

Мы с Максом сели на один из байков, стоящих возле стены, и выехали в тоннель. Проехав по общему широкому коридору, в котором между магнитными волнами дрейфовали воздушные автомобили и мотобайки, мы въехали в круговую гоночную зону. Выходы и комнаты отдыха, расположенные по всей трассе, словно гаражи, были заблокированы полем, не пропускающим резко движущиеся предметы.

— Держись крепко. — Сказал Макс. Ограничители скорости отключились и, несясь по белоснежному коридору, я только видела, как мелькали огни осветительных ламп.

Первый круг я проехала с интересом, наблюдая за точками на стекле своего шлема, обозначающих нас и наших соперников. Мы постоянно обгоняли Турбо, он постоянно обгонял нас. На втором я почувствовала, как тепло коктейля возвращается обратно.

Борьба шла в самом разгаре. Пара бокалов пошли не на пользу для моего непривыкшего организма, мне становилось плохо, но я терпела. Мы уже пошли на последний круг. На стекле моего шлема я видела, что мы сильно оторвались, но тут я почувствовала, что меня сейчас стошнит.

— Максим, мне нехорошо… — Сказала я водителю по связи.

Наверное это было самым ужасным, что он мог услышать в момент разыгравшегося адреналина. Наполненный азартом, он всё же спросил с надеждой:

— Совсем?

— Совсем. — Ответила я сдавленным голосом.

Не сразу, но я почувствовала, что байк сбавил ход. Мы притормозили и заехали в одну из комнат зоны отдыха. Я слезла с байка и сняв шлем, повалилась на диван.

Он присел около дивана.

— Девочка, ты чего? — Спросил он удивительно ласково. — Ого! Какие глазищи! Что ты употребляла сегодня?

— Два синих бокала.

— Два бокала? — Удивился он. — Ну ты даёшь! Тебя разве не предупреждали, не пить эту дрянь?

Мне нечего было на это ответить. Я и сама жалела, что выпила. Мне никогда в жизни, ещё не было так плохо.

Он включил вытяжку в комнате, и охлаждённый воздух задвигался по комнате. Достав из дивана плед, Максим накрыл меня. Мне стало легче.

— Тебе здесь не место. — Сказал он. Если бы он только мог представить насколько.

Минут через пятнадцать я пришла немного в себя и смогла сесть. На экране телевизора появилась уникальная новость о том, что один из двух гоночных байков сошел с дистанции.

Через какое-то время в комнату въехали Тайра и Турбо. Я не могла их видеть, так как ещё была ослаблена, и мне было трудно вертеть головой. Всё, что я видела это экран телевизора, на котором Тайра сняла шлем. Её внешность оставляла желать лучшего. Благодаря уколам красоты её лицо не стало ужасным, но в нём было столько злости, что даже красота не могла скрыть ярости на перекошенном лице.

— Ты совсем охренел?!? — Закричала она в ярости на Макса. Турбо явно выглядел довольным. Какой никакой, а телевизионный пиар с его участием. — Посмотри, в каком виде меня показывают!

— Так чего ты показываешься в таком виде? — Недовольно, но спокойно спросил Макс. Он не хотел устраивать разборок на камеры.

— Достал! — Закричала вдруг она на него.

— Знаешь что, со своими проблемами справляйся сама. — Сказал он резко, но негромко.

Гигантские жёлтые глаза вспыхнули оранжевым гневом, её лицо потемнело, и шишки стали проявляться от подбородка до лба.

— Поехали! — Рявкнула она, сев к Турбо.

А я отключилась. Очнувшись через пару часов, я обнаружила Максима, сидящего рядом. Он смотрел продолжение трансляции вечернего эфира. Я кашлянула и села на диване.

— О! Ты пришла в себя. Как самочувствие?

— Уже лучше.

— Отлично. Я отключил камеры в комнате. Думаю, возвращаться к тусовке сейчас нет смысла. Вечер заканчивается. И мне бы не хотелось сейчас привлечения лишнего внимания. Я провожу тебя, когда закончится прямой эфир.

Время на экране отсчитывалось в обратную сторону. До конца эфира оставалось чуть больше получаса. Я легла на бок и закрыла глаза. Тёплая мягкая ладонь легла на мою руку. Я открыла глаза. Максим смотрел передачу, делая вид, что не обращает на меня внимания. Я немного смутилась и снова закрыла глаза.

Мы молчали, но всё оставшееся время я чувствовала, как осторожно и нежно он поглаживал пальцами мою руку.

По окончании времени, он проводил меня до автобуса.

— Не пей всякую дрянь, пожалуйста, не вреди себе. — сказал он на прощание. Я согласно кивнула.

Сев в автобус, я встретила взгляд злой и недовольной Тайры. Она сидела отдельно от всех и сердито поглядывала в сторону каждой девушки, которая подшучивала над ней.

— Да, подпортилась у тебя внешность. — Посмеивались девчонки, которые прожили с ней довольно много времени и могли позволить себе такие вольности. — Нос крючком, взгляд змеиный. Ты прям как в первый раз видишь его с другой.

По колким шуточкам, я поняла, что Макс часто встречался с Тайрой. По ней, что она в него влюблена.

Подвыпившая Арина сидела с остальными девочками и согласно улыбалась. Лицо девушки превратилось в любопытную крысиную мордочку. Её вздёрнутый носик живо интересовался чужими секретами и тайнами. Как быстро на эту девочку оказывали влияние дамы, не сильно отличающиеся умом и нравственностью. Быстро они её. Жаль. Не успеет она устроить свою жизнь.

На самом деле изменений во внешности Тайры не были видны, уколы и наркотики поддерживали её внешность в порядке. Но от этих слов она слегка зеленела и утром, когда действие веществ закончится, она точно расстроится, увидев своё отражение в зеркале.

Её поблескивающие ненавистью глаза, угрожающе косились на меня. Она долго выстраивала отношения с Максом и теперь, этот скандал сделает ей чёрный пиар. Она понимала, что показав необоснованную ревность в прямом эфире, могла вылететь с проекта. Если не заплатит внушительный залог. Нельзя терять своё лицо, тем более сейчас, когда предстоял передел власти. Ведь, несмотря на беззаконие, творившееся вокруг, некоторые правила, соблюдались, дабы иметь влияние на общественность.

Меня не очень волновала её участь, ведь я от этого не выигрывала и не проигрывала. Меня больше беспокоила моя. Мне понравился Максим. Хотя уважительное отношение девчонок, в связи со скандалом, мне не повредит. Сложившаяся ситуация их позабавила, они могут защитить меня от нападок Тайры своим влиянием.

На следующий день, Тайра, внешне похожая на ядовитую змею, встретилась мне в коридоре.

— Не думай, что он будет твоим. Он ни за что не пожертвует своим положением сейчас, ради сомнительной интрижки перед выборами.

Она сказала это, не глядя в мою сторону, кажется, даже не шевеля губами, и прошла мимо.

— Натурэль! — воскликнул Алан. — Я везде вас ищу! Поторопитесь!

Я последовала за ним.

— Вам попалась крупная рыбка. Это хороший шанс выбиться из общей массы. Пройдёмте. Я выступлю как защитник ваших интересов. — говорил он по пути.

Мы вышли в холл и я увидела Макса с двумя мужчинами.

— С длинными тебе было лучше. — сказал Максим мне, листая мою анкету. Больше он не обращался ко мне. Разговор вели только его советники.

— Вчерашняя история вызвала всеобщий интерес. — говорил один из них. — Публике нужны свежие новости, которых давно не было. Поэтому мы предлагаем вам сделку, стать девушкой Максима. И даже если все останется на уровне интрижки, повышенный уровень общественного интереса нам обеспечен. В месяц вы будете получать по золотой карте, до тех пор, пока ваши отношения будут благоприятно влиять на развитие предвыборной кампании. Кто её стилист?

— Киша. — ответил Аллан.

— Чудесно. Сегодня прочтёте договор, и, если вас всё устраивает, завтра Максим придёт делать предложение Натурэль быть его девушкой.

Алан согласно кивал головой. Я уже слышала о том, что он имеет хороший процент с таких сделок.

— Документы будут у вас через час.

— Это одна из лучших сделок. — сказал Алан, когда они ушли. — Нам очень повезло.

Вечером я читала документы. В них говорилось о беспрекословном подчинении по договору и о неразглашении предмета договора. То есть о сдаче меня в аренду.

Мне захотелось выйти на свежий воздух. Ясные звезды на небе и неизвестность впереди. Что готовит жизнь? Не угадаешь.

За последнее время звёзды стали гораздо ярче. Наши солнышки потихоньку возвращались к нашей планете. Пока что не было внешних изменений в природе, но уже чувствовался слегка потеплевший воздух.

— Какой небывалый успех. — услышала я за спиной. Это была Киша.

— Да уж. Неожиданный поворот событий. — Согласилась я.

— Ты чем-то встревожена? — спросила она, подойдя ближе.

— Нет. Кроме того, что меня хотели продать по частям, а в итоге продали целиком.

— Радуйся, что целая пригодилась. — Улыбнулась она.

— Мне кажется, Максим мне нравится. На пользу ли это в такой меркантильной ситуации?

— Всегда приходится чем-то жертвовать.

— А чем пожертвовали вы?

Киша промолчала.

— Будь осторожна. Он дикий. Уж я то точно знаю. — сказала она.

— Это вы про спокойного и красивого ангела? Я даже не замечала следов наркотиков.

— Я лично вкалывала ему большие объёмы инъекций красоты, чтобы замедлить химические процессы организма и скрыть злость. Я никогда не видела его реальной внешности. Но видя его отношение к другим, представляю себе, что это за монстр. Я давно работаю здесь. Даже не представляю, сколько инъекций он делает теперь. Он наивно полагает, что не употребляя наркотики и правильно питаясь, сдержит изменения в организме. Но настанет момент, когда ярость вырвется наружу и никакие уколы не спасут его. Одному Богу известно, сколько он сможет скрывать свою истинную натуру. Будь осторожна. Отрицательная энергия, которая руководит им в некоторые моменты, ломает не только его жизнь, но и жизнь того, кто находится рядом. Тайра тоже когда-то была милой. Он выкачал из неё энергию, и она даже не заметила, как злость проникла в её сердце и она начала тратить половину заработка на уколы красоты.

"Насколько же он несчастен?" — подумалось мне.

— Я попробую побороться. — сказала я вслух.

— Попробуй. — сказала она. — Мне пора. Увидимся.

Возвращаясь обратно по коридору, я встретила Яну, идущую с чемоданами.

— О! Натурэль! Привет! — улыбаясь, поприветствовала она меня. — А я уезжаю. Слышала о тебе в новостях. Поздравляю.

— Спасибо. Пока не с чем. — грустно ответила я.

— Если станет трудно, всегда можешь приехать ко мне. — полушёпотом сказала она, протягивая мне визитку. — Что ж, увидимся через три месяца, на великом сборе урожая.

Я вернулась к себе. С этого дня моя жизнь перевернулась. Я подписала договор, в котором говоривалось, что каждый день я должна придерживаться инструкции со своим поведением и распорядком на день. Я знала, куда и во сколько Максим придёт и где я должна "случайно находиться", и что должна делать, и как отвечать. Я даже не подозревала раньше, что над расписанием в жизни чувств и эмоций наших властителей могут работать сценаристы. Нашу "романтичную любовь" постоянно снимали на камеры. Я всегда должна была быть обаятельной и привлекательной, и не встревать во время разговоров, только делать умное лицо и улыбаться.

Помимо того, что весь день я проводила по сценарию, я не была отстранена от обычных обязанностей, и часто "случайные" встречи с ним происходили на общих вечеринках. Пока рядом были камеры, мы неплохо импровизировали, даже смеялись, но как только заканчивались официальные съёмки, Максим сразу хладел ко мне и не обращал никакого внимания. Казалось, что он ко мне был равнодушен.

Около трёх месяцев я прожила в сумасшедшем темпе. Я видела, как быстро, вновь прибывшие высокие, грациозные девушки с благородными чертами лица, превращались в гадюк, гаргон и гаргулий, и в скором времени их прогоняли за нарушение условий. Здесь действительно надолго не задерживались. Мне относительно повезло.

Я обрела состояние покоя, в котором научилась терпеть присутствие рядом неприятных мне людей. Я даже научилась быть вежливой с ними. В целом, мне просто стало на них всё равно, потому, что времени едва хватало на сон.

Тайра игнорировала меня. По телеку сказали, что она получила достаточное количество голосов в свою защиту. Но все вокруг строили предположения о том, кто мог внести за неё залог.

— Ваша политика всё время неизменна. Чувствуете ли вы, что ваше время прошло? — спросили как то Максима во время интервью. Не знаю, что случилось с ним, но несмотря на то, что он сохранял спокойное лицо, затянувшаяся пауза указывала на то, что он не был готов к ответу.

— Несомненно, будут кое-какие нововведения. Но пока это хранится в тайне. — сказала я, чем вызвала восторг у окружающих и нашла в его глазах благодарность.

После интервью, ко мне подбежали его советники.

— Вам нужно быть осторожнее в выражениях.

— Я же не отступила от правил, по сути, я поддержала его, как и обговорено договором.

И всё-таки недовольство не стерлось с их лиц.

— В этот раз это было успешно. Но старайтесь не говорить и не делать ничего лишнего. Потому что в следующий раз провокационный вопрос могут задать лично вам. Нам бы не хотелось, чтобы вы случайно оговорились.

Может поэтому Максим не подпускает меня к себе? Я могу что-то узнать, о чём могу проболтаться?

— Они не хотят разделять успех с кем-то. — говорила мне Киша, делая укладку. — Если успех попадёт тебе в руки, то под давлением общественных масс им сложно будет от тебя избавиться, возможно, даже придётся уступить тебе кусочек власти. Законы, конечно, нарушаются, но те, что касаются власти, нерушимы. Поэтому им выгодно, чтобы ты оставалась незаметным красивым приложением.

— Неужели чувства не играют никакой роли?

Киша вздохнула.

— В масштабах общества и мира всё выглядит иначе. И нет другой системы и других методов.

Популярность невидимой волной начала накатываться на меня. Прогнозы советников подтвердились. Уровень интереса к Максиму сильно повысился. А заодно, чего не ожидал никто, ко мне тоже.

Меня стали чаще показывать по телевизору, больше обсуждать и задавать вопросы лично мне. Советники волновались, но ничего не могли поделать. Именно такой пункт даже не предусматривался в договоре. А уж на вопросы, не касающиеся наших отношений, я свободно отвечала, мягко и осторожно высказывая свою точку зрения. Популярность Максима взлетела до небывалых высот. А моя, и того выше.

Бывало, я видела, что он вёл себя совершенно странно. Максим кричал, разбрасывал вещи, хлопал дверьми, был всем недоволен. Но при этом он никогда не терял своего лица, только серая тень ходила по нему, ища выхода.

— Вы ни черта не хотите делать! Почему нет никакого прогресса?!? — орал он на своих советников однажды. — Если бы не интрига с Натурэль, мы бы вообще не продвинулись в пире ни на йоту!

Мне было трудно быть к нему равнодушной. И мне хотелось завладеть его вниманием. Однажды, после скандала, когда советники разошлись, я подошла к нему и спросила, не случилось ли чего, может плохо с самочувствием.

Честно, я ожидала, что он наорёт на меня тоже. Не знаю, чего я хотела больше, чтобы он обратил внимание на свою проблему или на меня. Но я не боялась, пусть выпустит пар, если ему станет легче. Политика дело не простое. Он одинок. Несмотря на то, что вокруг него вьются красотки. Мне нужно было заставить его проявить свою энергию по-другому.

Он отвернулся и пробурчал что-то невнятное. Кажется что-то вроде «всё в порядке».

Однажды, после официального приёма у Макса дома, как только закрылись двери за телевизионщиками, открылись ворота в подземный гоночный тоннель, и я увидела несколько воздушных машин, цвета хаки, с компанией наших же девчонок, готовых к отъезду.

— Поедешь с нами, детка? — Ядовито улыбаясь, спросила Тайра. Она была сексуальна и развратна в своей вызывающей маечке и обтягивающих джинсах. Верёвочки и золотые цепочки сверкали на ней, притягивая взгляд.

Моё сердце упало в пятки. Я была к этому не готова. Возможно моё лицо стало серым, потому что я почувствовала как кровь отхлынула куда-то внутрь меня. Тайра нагло и насмешливо смотрела на меня. Она являлась обладательницей странной улыбки, губы вроде улыбаются, но, как-то уголками вниз.

Она подошла к Максу и властно обняла его. Даже я не позволяла себе такого.

Я растерянно смотрела на открывшуюся предо мной картину. Я не могла уверенно смотреть в её глаза, поэтому посмотрела на Макса. Тайра обхватила его голову руками и повернула к своей пышной груди.

Я отвернулась, слегка опустив голову. По сложившейся ситуации и моему поведению, всем были понятны мои чувства и мне не хотелось, чтобы моё волнение заметили ещё и по лицу.

— Я устала и нуждаюсь в хорошем сне. — сказала я, едва собравшись с духом. Но дрожь в голосе всё равно открыла ноты подступающей истерики.

— Ну всё Максим, поехали, жена тебя отпустила. — насмешливо сказала Тайра.

Когда двери в тоннель закрылись, я осталась одна. Готовая разрыдаться от обиды, я прошла в ванную. В зеркале я увидела, как мгновенно стало серым моё лицо. Морщины протянулись от носа к губам, под глазами проявились чёрные синяки и налились мешки, нос сузился и заострился, его крылья расширялись, часто вдыхая недостающий воздух. Кожа всего тела обтянула кости. От прежней красоты осталось лишь несколько природных черт и чётко очерченный овал лица. Обида сжирала меня, разгоняясь по венам, заплетая их в узелки. Я никогда не видела себя такой ужасной. Как можно полюбить человека, даже толком не общаясь с ним, не представляя его сути? Внешность отражение внутреннего мира, но если верить Кише, я никогда не видела его истинного лица.

Немного успокоившись, я вызвала такси. В ожидании я крутилась в кресле, сев за его рабочий стол и из любопытства просматривала бумаги, лежащие на нём.

Знакомый список имён привлёк моё внимание. «Направления в группы» — гласило название. Мне стало интересно. Я взяла бумаги с сиреневым контуром, предназначающиеся для наших апартаментов. Такие бумаги всё время передавали Алану. В них были фотографии и характеристика каждой из нас, решения голосований на выбывание, списки новых девушек.

«Лонгдаль: сиреневый_сектор:

Авторское право: Аллан Марк, Киша Белая. Все права защищены.

Семейство: модели

Идентификатор: 90-60-90, 170, 50

Полное описание: артистичность, харизматичность, обаяние

Полное название: внешнее первенство

Пост описание: утилиты

Торговая марка: АлланиКиша

Изготовитель: Лонгдаль

Пожалуйста, прежде чем заключать договор, ознакомьтесь с разделом об авторском праве, для присвоения товару авторских знаков».

Девушки, проживающие в наших апартаментах, принадлежали модельному агентству, отвечающему за приятное времяпрепровождение. Первыми были незнакомые мне имена, дальше следовали девушки, которых я часто видела по телевизору, уже успевшие стать заметными. Моё имя стояло далеко, но оно здесь было, как и все. Яны в этих списках я не обнаружила. Она была всеобщей любимицей и голосование не влияло на её участь. Зато я обнаружила бумаги от Максима, на внесение залога за Тайру.

Ради интереса я взяла другую папку с бумагами, с жёлтым контуром. Это были юноши и девушки из других апартаментов, танцоры. До чего же они все были прекрасны. У людей этого типа были слегка раскосые глаза, что указывало на любовь к танцам. Сейчас они вели активную подготовку к празднику встречи солнца.

Я полистала и другие папки. Каждый агентство распределяло на себя людей по талантам. Надо же, властители злые, а любовь к прекрасному есть даже в их жёстких сердцах.

Позади каждой папки был прикреплен документ. Что-то вроде памятки администратору, где сказано, что уставшие и разленившиеся становятся кандидатами на вылет.

Я просмотрела письма с перерасчетами за банкеты, в которых были указаны имена девушек, уже знакомые мне. Моё имя было одним из самых дорогих. Ходили слухи, что агенты загребают львиную долю себе, теперь передо мной были реальные цифры. Стало немного обидно. Ведь, если бы агентство не забирало столько денег себе, можно было бы прекрасно обустроиться в этом мире. Но не мне размышлять над чернотой оффшорной зоны.

На столе находилась ещё одна папочка с толстым чёрным контуром. В ней был утверждённый список людей на вылет. Все их органы были расписаны на донорство. Даже уточнено, какой процент токсических наркотических веществ был в них. То, что не пригодилось кому то, являлось материалом для исследований биологам. Меня окончательно расстроила безысходность бытия.

Я вернулась в апартаменты удрученная. Алан и Киша находились за стойкой в холле. Я поняла, что они в курсе произошедшего у Максима, по их взволнованным лицам и не сомневалась, что Аллан был в курсе моей симпатии к Максиму. Он встал и вопросительно посмотрел на меня.

— Неужели так можно? — спросила я в растерянности, обращаясь к обоим.

Они смотрели на меня с сожалением.

Я прошла в свою комнату. Через какое-то время Киша осторожно постучалась.

— Мы не хотели тебе говорить.

— Зря, тогда бы я, может, перенесла эту встречу более достойно.

— Восстанавливайся. Аллан предоставит тебе перерыв в несколько дней.

Они являлись профессионалами своего дела. И хотя зарабатывали на нас деньги, были действительно отзывчивы и добры к своим подопечным.

Депрессия нахлобучивает очень легко. Особенно, когда чувствуешь себя бесполезным. Быть просто красивой мало. Важно чувствовать себя нужным, для чего необходимо либо трудиться, либо быть любимым.

К утру злость прошла. Пройдя в ванную комнату и умывшись, я посмотрела на себя в зеркало. Лицо было бурым и острым, глаза наполнены страхом и разочарованием. Я смотрела в зеркало и видела, как моя жизненная энергия потускла. Хотя честно, я думала, что отражение будет куда более ужасным. Но мне не надо было показываться в обществе, поэтому я не торопилась прибегать к уколам красоты. Я решила выйти на балкон.

В коридоре я встретила нетрезвую Тайру, возвращавшуюся с вечеринки. От роскошного вчерашнего блеска осталась только одежда. Огромные змеиные глаза, казалось, сейчас выкатятся наружу от безмерного количества принятых непонятных веществ.

— Я же говорила, что он не будет твоим. — сказала она злорадно, явно наслаждаясь моими изменениями во внешности.

— Готовься к утренним инъекциям красоты. — ответила я как можно спокойнее. Я почувствовала, как злость снова начала наполнять меня, вытягивая и утончая моё тело. Но Тайра этого уже не видела, я прошла мимо.

От обиды я выскочила на улицу и чуть не столкнулась с Яной. Я почувствовала прилив радости, поднимающий настроение. Самочувствие улучшилось, тело быстро вернулось в прежнюю форму.

— Привет! — воскликнула я и широко заулыбалась. Она одарила меня открытой улыбкой.

Как приятно видеть не фальшивые чувства! Она тоже рада была меня видеть, её преображение было на лицо.

— Привет дорогая. — улыбаясь, сказала она.

— Ты надолго к нам? — поинтересовалась я.

— Не пару дней. Я приехала на подготовку к празднику. Привезла с собой семена растений. Буду давать указания по украшению окрестностей города. А на праздник поеду в храм, помогать с садами. Ну, как ты тут обосновалась? — спросила она.

Меня начали душить мысли о произошедшей обиде. Я была готова заплакать, не стесняясь её. И я разрыдалась.

— Я так больше не могу, Ян.

Я знала, что выглядела на тот момент не самым лучшим образом. Когда я плачу, моя кожа зеленеет и уголки глаз становятся слегка опущенными. Я чувствовала, как дрожит подбородок, и как градинами по лицу катятся слёзы. Как то Яна говорила мне, что здесь человека награждают деньгами и властью, а взамен, очень быстро обирают его чувства. Сейчас я плакала над правдой её слов.

— Ну, ну, дорогая. — сказала она, приобнимая меня.

— мне кажется, что меня почти всю сожрали. — пожаловалась я.

— Это всё временные трудности. — сказала она, приобняв меня и прижав к себе. — Я привезла изумительные фрукты, пойдём их кушать? — у неё был такой ласковый голос, что сквозь слёзы я улыбнулась и качнула головой в знак согласия.

Я помогла ей перенести чемоданы. Взяв фрукты, мы вышли на балкон и устроились в уютных креслах.

Наступало время долгого рассвета. В преддверии праздников уже отключили фонари на улицах, чтобы можно было насладиться видами, расцветающей природы. Изголодавшаяся земля реагировала на первые слабые солнечные лучи, и лёгкое цветение травы так непривычно изменяло обычно однообразные пейзажи.

Внизу обустраивали площадки для отдыха, устанавливали бассейны и клумбы.

Мы верим в свой праздник. Подготовка к нему начинается задолго до того, как солнце приходит ближе к планете. Солнце питает всё. И наполняет счастьем всех, даже тех, кто этого не заслуживает. Вся планета была в предвкушении предстоящих дней. Это время радости, сытое, солнечное и прекрасное.

— А как ты? — спросила я Яну, вкушая неизвестный мне сладкий и сочный плод оранжевого цвета.

— Тружусь. — улыбнулась Яна. — Теперь ты поняла, что власть делает с человеком?

— Почему ты не можешь быть с кем-то из них? — спросила я Яну.

— Мне уже не хватает сил, чтобы управлять кем-то. Это огромный труд, от которого я через год превращусь в Гаргону. Не видать мне тогда покоя. Мне проще дарить надежду, встречаясь мелкими перебежками, заставляя скучать по мне. Даже без сильных эмоциональных встрясок, я жду не дождусь праздника, чтобы напитаться силой.

Я смотрела на неё, такую прекрасную в рассветных лучах. Этот мир, проеденный завистью и злобой, выживает только благодаря таким людям как она, Киша и Алан. И когда видишь слабость в сильных людях, кажется, что такого не может быть и у мира уже не остаётся надежды на спасение.

Яна жила более самостоятельно, чем другие девушки. Она не должна была присутствовать на всех вечеринках, она обладательница власти, дарованной ей обществом, как любимице. Многие меняли завоёванные титулы на привилегию остаться в городе дольше. Титул любимицы невозможно купить. И даже если её золотые карты закончатся, её никто не прогонит и для неё всегда найдётся поддержка, если не среди общественной массы и поклонников, то, как минимум у Алана с Кишей.

— Кстати, мы вывели новое дерево, как тебе его плоды? — спросила Яна.

— Это оно? Изумительно!

Яна улыбнулась.

— Они очень сытные. Намереваюсь выбить разрешение на свет, чтобы посадить несколько таких для жителей отдаленных уголков планеты. Они могут плодоносить круглый год. Правда полную силу вкуса и аромата набирают только в солнечное время.

— Никогда не понимала, почему не проведут свет везде? Проблема с голодом была бы решена. Можно было бы везде сделать клумбы с красивыми цветами.

— К сожалению, единственное, чем мы можем гордиться, это построенному нашими предками, святилищу. Ходят мифы о перенаселении. Но лично я считаю это чистой воды враньё, ведь больше половины планеты пустует. Полагаю, что им просто нужны рабы, которые будут работать за них. А что может заставить трудиться одного человека за пятерых, кроме голода? Вот и доводят население планеты до изнеможения. А чтобы труженики знали, что может быть и хуже, иногда, обрушивают экономику, создавая ещё более худшие условия. Безграничная власть затуманивает мозги и не даёт думать, делая властителей ни на что не способными, кроме как жрать, срать и спать.

— Значит, не будет мира на Лонгдали?

— Видимо нет.

Посидев ещё немного, мы пошли на обед. В столовой не было привычной болтовни. Все присутствовавшие девушки стояли с бледными лицами, выражавшими страх. В углу я заметила маленькое, худенькое, серое тельце Арины, одетое в шёлковую голубую кружевную сорочку и халатик. Она сидела, сжавшись в углу кухни, и качала головой, не в силах произнести ни слова. Небесно голубые, широко раскрытые глаза с узкими зрачками быстро вращались, не в силах поймать изображение. Казалось, что они видели что-то сводящее с ума. Она была истощена от ужаса, наполнявшего её.

— Пропустите!

В помещение вошёл доктор и двое санитаров. Санитары подняли девушку, и повели прочь из кухни. С её косолапо подкашивающихся ног слетели тапки.

— Доктор, она придёт в себя? — Спросила одна из девушек.

— Нет. — сурово ответил он. — её глаза теперь остановятся только с её жизнью.

— Видишь, что бывает от наркотических напитков. — Яна сказала это довольно громко, посмотрев на одну из девушек, которая давно приобщала Арину к этим напиткам. Перед той стояли два опустошённых наполовину бокала со светящейся жидкостью. Девушка поднялась со стула и взяв остатки напитка вылила их в раковину. Она прошла мимо нас опустив голову и я видела, как блеснула слезинка, полетевшая на пол.

— Ей было всего двадцать три. — сказала я.

— Так выглядит безумие, которое овладевает нами, когда мы теряем контроль над своей жизнью. И тем делаем себе хуже, когда доверяем её другим.

Мысленно я была благодарна Яне, за то, что она с самого начала предупреждала меня о последствиях.

Похороны состоялись через день. На многих присутствовавших девушках были сексуально обтягивающие платья, со вставками из чёрных кружев. Элегантные чёрные перчатки, шляпки с вуалью, не было упущено ни одной детали, сразу было видно, что они готовились к съёмкам похорон. Когда начался дождь, многие барышни с неудовольствием надели плащи, явно не желая закрывать роскошные наряды от камер. Я надела чёрное строгое закрытое платье, не желая быть заметной для камер. Ведь чтобы скорбить о несчастной душе не нужны красивые чёрные банты и кружева.

Её гроб был закрыт. Есть предание, что перед смертью мы пересматриваем и переоцениваем всю свою жизнь и умираем в абсолютной естественной своей сущности, той, которую представляем собой к окончанию жизни. Арина была не настолько ужасной, чтобы её так хоронили, не показав нам её на прощание. И мне подумалось о том, что она могла умереть не своей смертью. Мои биологические знания со школы, подсказывали, что её могли растащить на органы, пока биоматериал в порядке, ведь безумие разрушает внутренности не хуже злости и наркотиков.

После погребения мы с Яной вышли на начинающую цвести кладбищенскую аллею.

— Чудесная погода, — сказала она, — её душе повезло покинуть этот мир в такой день. Возможно она сейчас на пути в рай.

— Я могу сейчас воспользоваться твоим предложением и уехать отсюда? — сказала я ей.

Яна посмотрела на меня внимательно.

— Я устала. — добавила я.

— Значит, хочешь отдохнуть?

— Да.

Она недолго помолчала.

— Знаешь, — сказала она, — много веков назад, когда был матриархат, всё складывалось благополучно. Нашим предкам пришлось передвигаться в поисках нового места жительства и власть перешла к мужчинам. Вернувшись вновь к осёдлой жизни, женщины уже как-то так привыкли, что мужчины вполне могут справляться с властью, доверенной им, и утратили бдительность. Они погрузились в новые заботы, забыв о том, что головой крутит шея. Мужчины прекрасные вожди в пути, но совершенно не знают, что нужно в устоявшемся мире. До сих пор, женщины, выходящие замуж за властителей, нередко сильные и умные, забывают, что делают это не ради положения и тряпок. Так возникла нехватка в хороших правителях. — она немного помолчала и добавила. — Тебе бы с твоей совестью в правительство. Сейчас активное время эфиров, когда последние, могут стать первыми. Эгоистки лучше приспособлены к этому миру, чем ты. Твои достижения могут уплыть из-под носа. Не упустишь ли ты своей возможности что-то изменить, пока отдыхаешь?

Я уже думала над тем, о чём сейчас говорила Яна.

— Моя популярность выше, чем у Максима. Меня не успеют забыть. — я сказала это с такой твёрдостью, которой не ожидала самой от себя.

Яна улыбнулась, потому что я была права. Моя популярность была независима. А это значило, что я могу рассчитывать на массовую поддержку, которая освободит меня от договорных обязательств. Я пока не знала как, воспользоваться оказанным мне вниманием. Просто над этим надо было хорошенько подумать. Теперь же у меня была Яна, на чью поддержку я могла рассчитывать.

— Добро пожаловать в наш мир. — сказала она, тоном поздравляя с принятым решением.

По её лицу я поняла, что она полностью на моей стороне и, возможно, уже обдумывала план будущих действий.

— Скоро я поеду за саженцами, можешь прокатиться со мной, познакомлю тебя с экозонами.

Прошло три дня. С каждым днём всё больше изменялся рассветный пейзаж. Нагретые стены домов облепили греющиеся насекомые. Повсюду расставили сотни горшков с деревьями, цветами, кустами. Жители срывали созревающие фрукты и приходили в восторг от предвкушения скорых зрелых плодов. Предпраздничное настроение приводило многих в хорошее расположение духа.

Я стояла на балконе и смотрела вдаль, туда, где стояли долины с экозонами, и наблюдала восходящее солнце. Холмы и горы казались синими от пробудившейся на них растительности. В доме было необычайно тихо. Все готовились к празднику, уезжая на репетиции.

Решение было принято. Мне не хотелось тратить силы на никому ненужные выяснения отношений. Пусть подарит себе к празднику то, что хочет.

Я собрала немного вещей в ту же сумку, с которой выехала сюда из дома и, взяв с собой литровую бутыль с водой, отправилась в путь.

Прибыв в экозоны, я осмотрела местные фермы. Здесь было восхитительно. Вокруг росли великолепные цветы. Я увидела, как растут многие фрукты и овощи.

Я зашла в питомник. У наших животных шерсть фактически незаметна, ей не от чего расти и не от чего лосниться. Раз в году звери едва покрываются кое-каким мехом, который тут же исчезает с уходом солнца. Но на ферме везде были установлены ультрафиолетовые лампы и у всех животных, живущих здесь, шкурка была мягкой, с красивым природным раскрасом.

Шкура животных за дни праздника невероятно преображается и после, на убой, идут миллионы зверушек. Может заняться пушниной? Большую часть года буду жить без угрызений совести.

— Потрясающе! — Восхищалась я. Яна многое сделала на ферме, это была её любовь, поэтому она заслуженно принимала все похвалы в свою сторону.

За целый день, проведённой в экозонах, я построила несколько розовых планов дальнейшей своей жизни и тревоги последних дней отступили.

Вечерний эфир прошёл без меня. Макса показали только один раз издалека во время гонок и, дабы замести следы моего отсутствия, вставили несколько кусков из прошлых съёмок, не вошедших до этого в эфир.

Вошла Яна и протянула мне белый конверт с сиреневым контуром и золоченым узором наших солнц.

«Поздравляю, ты добилась, чего хотела, дорогая» — держала я в руках письмо. В конверте оказалась флешка.

— Куда она делась? — Кричал на экране Макс. Это была запись видеонаблюдения в холле, заботливо скопированная Кишей. — Вы должны знать! — Аллан стоял у своей стойки, разводя руками.

— Она не могла додуматься сама! Ей кто-то помог в этом! С кем она дружила?!? — кричал он. Впервые я видела, его истинную натуру и с трудом узнавала его. Огромная спина, два метра роста, он выглядел как настоящее чудовище и был омерзителен.

— У неё не было подруг. — Сказала Киша, слегка позеленевшая от страха. — Она была отстранённой девушкой. Либо, слишком умной, чтобы заводить их здесь.

В этот момент, в зал вошла куда-то собиравшаяся Тайра. Услышав разговор, и понимая его причину, она подошла к Максу.

— Дорогой, чего ты волнуешься? У тебя всегда есть я.

Видимо она привыкла видеть его таким, потому что я бы даже не осмелилась подойти к нему. В ярости он смёл всё со стола Аллана.

— Значит, она завела кого-то вне дома! — Он был бессилен против сложившейся ситуации. Его злоба переливалась через край беззащитности. — Она срывает передачу! У нас с вами заключен договор! — Его звериная морда близко приблизилась к лицу Аллана.

Тайра незаметно удалилась.

— Вам надо смириться. Её популярность очень высока, это делает её самостоятельной и договор считается аннулированным. — спокойно ответил Аллан.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — кричал Макс, ударяя кулаком о столешницу.

Ему пришлось собраться с духом и уйти ни с чем.

— Как ощущения? — Спросила Яна, когда закончилось видео.

Ощущения были самые, что ни на есть острые. Я была взволнованна его поведением и напугана его видом. Я не ожидала, что он может быть таким чудовищем. Зло, проявляющееся в нём через гнев, к миру и людям, приводило к разрушающим последствиям его психику и организм. Мне было жаль его. И себя, ведь я успела полюбить его.

— Как я могла так ошибиться?

— Любовь даёт удивительный взгляд увидеть в ком то что-то, чего не видят другие.

— Может, он не так важен для меня, как мне кажется? — спросила я, надеясь, что Яна скажет мне что-нибудь ободряющее.

Она промолчала.

Все нормальные люди стараются занять своё свободное время чем-нибудь полезным. И мне необходимо было деть куда-то свою энергию. Я решила потрудиться на благо общества, всё-таки в экозоны я могу вернуться в любое время.

У нас есть священное место. Это огромный открытый замок, построенный нашими предками в горах. В отсутствии солнц это место, освещённое лунными камнями, светится, как огромное поле светлячков. На время праздника оно превращается в цветущий сад. Со всех концов планеты жители Лонгдаль идут туда, чтобы отдать дань великому труду предков. Это единственное время, когда мы сплочаемся и трудимся на всеобщее благо. По нашей вере именно труд создаёт тот баланс, который возвращает чувство нужности и удовлетворения собой человеку. Все мы соединены между собой, по сути. Большинству не видно с точки зрения физического мира, что мы выглядим как один большой налаженный механизм.

Труд, который вложили наши предки в это строение, удивляет своей масштабностью. От храма, через горные пропасти ведут четыре длинных, пятисоткилометровых моста, символизирующие стороны света. Огромные массы людей совершают переход по этим местам, с началом рассвета и до полного заката. Все идут в замок, в котором устраивается всё дни идёт бал. Есть поверье, что во время перехода ты меняешь свою судьбу и то, как ты проведёшь эти дни, так пройдёт предстоящий год.

По дороге можно срывать плоды с разнообразных деревьев. Многие надевают на спину корзину для сборки урожая, и по пути бросают в неё плоды. Когда она наполняется, её относят в кладовую, там оставляют и снова берут пустую. Можно взять маленькую, можно большую, можно задержаться на месте или продолжить путь. Этот необременительный труд во время путешествия, является доброй приметой нашей непустой жизни. И вековой традицией в незаменимой помощи сбора урожая для всех, на предстоящий год.

К мостам, с каждой стороны ведут по четыре плавных лестницы, чтобы можно было подняться на них, придя с любой стороны. Все лестницы в нескольких местах объединяются площадками, по которым можно перейти на другую сторону, на нмх можно остановиться, чтобы передохнуть или сделать привал. В пути можно встретить играющих музыкантов, выступающих танцоров и святых старцев, живущих здесь монашеской жизнью. А главное в эти дни никто никого не убивает и даже самые безнадежные атеисты имеют уважение к предкам и традициям, и готовы наслаждаться коротким счастливым временем этого года.

Замок и мосты — величие наших предков. Эта наша гордость. Люди делали гораздо более великие дела, когда не существовала наша система. Наши дни здесь — тень. Мы не знаем ничего, из того, что дознавалось наши предки веками. Мы почти ничего не помним о наших предках. Не узнали ничего большего, чем они. Не построили ничего грандиознее, чем они, ни архитектуры, ни общества. И мы проходим этот путь, чтобы попросить прощения и избавиться от мучений, которые мешают нашей душе поступать правильно.

На перилах из тяжёлых, каменных плит, светились большие круглые фонари из лунного камня, которые напитались светом и уже не копили его в себе, а рассеивали, словно электрические лампочки.

Я третий день поднималась вверх. Я наполнила несколько корзин плодами и была на большой высоте.

Разные мысли беспокоили меня. Одному только богу и окружающим было видно, как менялась от настроений моя внешность, я только чувствовала, как повышался и понижался внутри меня адреналин, меняя химический состав крови. Выйдя из очередной кладовой с пустой корзиной, я приметила одно раскидистое дерево, полное плодов. Около него уже трудилась небольшая семья. Бородатый отец с огромной корзиной за плечами собирал фрукты с сыном лет шести. Хрупкая женщина, видимо его жена, забавляла ребёнка лет двух, тут же неподалёку в палисаднике с цветами. Дерево было красивым и ароматным, и я решила тоже задержаться около него. Я даже не замечала, как таскала одну полную корзину за другой, но я чувствовала, как усиленным трудом облегчалось моё внутреннее беспокойство, уходя вместе со страхом перед неизвестностью. И вот на дереве совсем не осталось плодов. Только с той стороны, где трудился мужчина.

— Вот это да! — восхитился маленький мальчик. Его семья смотрела на меня и улыбалась. Их лица были светлыми и добрыми. Мне оставалось только улыбнуться им в ответ.

— Давненько не приходилось физически работать видимо? — спросил мужчина.

— Даа… — протянула я, стоя перед деревом, удивляясь сама своему результату.

— Если вы одна, нам приятно будет находиться в вашей компании. — обратилась ко мне женщина.

С удовольствием присоединюсь к вам. — ответила я.

Я чувствовала, что нахожусь на грани нервного срыва, мне нужен был кто-то добрый рядом, чтобы отвлечься от тягостных мыслей и подпитаться энергией.

Мы продолжили путь вместе. Я давно не общалась с людьми, которые, как и я уверены, что наше тело — отражение нашей души и нашего духа. Мало кто верит в это, несмотря на то, что преображение во время праздника происходят на их глазах с ними и окружающими. Все просто привыкли к этому и не считают чудом.

Когда-то мне хотелось изучать генную сторону нашей жизни, метаболизм, химию, биологию. Меня всегда удивляло, как наш организм, так очевидно проявляет в нашей внешности духовный мир. Даже чувства и отношение других делают нас прекрасными, когда мы не умеем генерировать свои. Но, почему-то все вокруг закрывают глаза на то, что не нуждается в доказательствах.

Путь церемонии был длинным. Мы поднимались вверх по залитой рассветными лучами солнца широкой дороге. Немного устав, мы решили остановиться в одном из укромных уголков сада огромной площадки. В закутке находился колодец с фонтанчиком, и мы пополнили запасы воды. В этом месте никого не было. Разместившись на нескольких из семи лавок, дети с родителями приготовились отойти ко сну. С непривычки к постоянному свету, я долго не могла уснуть и, проворочавшись с боку на бок, решила прогуляться. Я спустилась по витиеватым ступенькам сада вниз. Мне открылся вид на красивые нижние сады, где было множество народу.

В углу, за зелёными ветвями стояла едва заметная беседка для молитв. Не знаю почему, но мне захотелось войти внутрь.

В маленькое помещение, через готические окна с ромбовидным узором на решётке проникали рассветные лучи, принося тень от листвы. Был слышен шум ветра. Свет был тёплым и мягким. Я сама не заметила, как мои мысли обратились в молитву. Плача, я умоляла о лучшем мире, и о восстановлении моих сил. Я просила послать кошмары на властителей, пробуждающие совесть. «Стучитесь, и откроют вам», вспомнились слова из писания.

— Сколько же нужно стучать к тебе? Хватит ли жизни моей?

Я стояла и рыдала. Не знаю, сколько я провела времени. Наступал день. Свет полился из окон сильнее, и я ощутила больше тепла. Пылинки мерцали, двигаясь в воздушном пространстве. Яркий золотой свет наполнил помещение. Такого я никогда не видела. Во мне зародилось ощущение любви ко всему миру. Оно было великим. Понимание гармоничного сосуществования друг с другом, раскрылось как на ладони. Уважение, забота, стремление защищать и оберегать жизнь, вот что нужно нести, несмотря на своё положение в обществе. Я чувствовала истинную свободу и понимала, что она безгранична. И жажда объединения охватила меня.

Я почувствовала в руках власть. Я не видела её, но чувствовала её силу своим сердцем.

Моя жизнь — моя головоломка. Я решаю как поступить и просчитываю свою жизнь в поисках решений. На несколько ходов вперёд. Мы теряем хватку, если не думаем. Жизнь, словно огромный кубик-рубик, требующий решений. И всё время, как только мы находим подходящий нам ход, позиции меняются и нужно продумать всё так, чтобы последующее действие было правильнее и привело к цели. Но это не так просто.

Наваждение отпустило. Но решительность что-то изменить осталась. Я успокоилась, и полюбовавшись ещё немного местным уютом, вышла из комнаты.

Я вернулась наверх. Мои спутники уже проснулись.

— Смотрите! — воскликнул мальчик, когда я подходила к уже проснувшимся попутчикам. — Это Натурэль!

Я поняла, что произошло преображение. Я чувствовала это по настроению и телесным ощущениям. Оно приходит к людям вместе с солнцем и новым мышлением.

— Ты настоящая красавица! — сказала женщина.

Мы подошли к замку. Отовсюду слышалась музыка. Нарядные женщины и мужчины гуляли около по огромной площади. Я проследовала в одну из комнат для переодевания, находившуюся на краю площади. Я уже несколько дней не видела зеркала, поэтому войдя в неё, чуть не поздоровалась со своим отражением. Я получила дар совершенной красоты.

Из своей сумки я достала свёрток, который Киша передала Яне для меня. В нём находилось роскошное платье из тончайшей жёлтой ткани. Здесь же был пузырёк голографических духов. Ополоснув дорожную пыль ковшиком, черпая воду из кадки, заботливо натасканной кем-то, я переоделась. Духи окружили меня приятным ароматом и несколько жёлтых голографических бабочек закружили вокруг.

«Ай да Киша!» — восхитилась я.

Переодевшись, я прошла через площадь, ко дворцу, слыша вздохи восхищения.

Огромный дворцовый зал был заполнен. Все веселились, пели и танцевали. Пряные ароматы, кружили голову, своей изысканностью. Согретые тёплой кожей, они витали в воздухе.

Я танцевала до упаду и пела вместе с хором традиционные песни. Через какое-то время мне стало душно. Я вышла на один из просторных балконов.

Величественно прогремела гроза. Сбежались тучи, и день снова стал похож на ночь. На изящных узорных подставках, шары из лунных камней, накопившие в себе множество света, ярко излучали его обратно. Я смотрела с балкона вниз, на толпы людей, организованно шествующих во всех направлениях. Кто-то шёл целенаправленно на бал, чтобы провести свои дни праздно. Для кого-то было важнее совершить переход и сбор урожая. Каждый преследовал свои цели. Но это было потрясающее зрелище.

В такие дни все чувствуют себя молодыми и набираются солнечной энергией, которая поддерживает силы организма весь следующий год. Солнечный свет имеет огромную силу, восстанавливает обменные процессы в организме и поднимает настроение. И даже монстры, меняя своё мышление от радости наполняющей их, обретают человеческий облик. Правда не надолго. Вскоре они теряют силу положительного заряда, возвращаясь к гадким мыслям и делам.

— Натурэль! — окликнул меня приятный мужской голос. Я повернулась и увидела Макса. Он выглядел гораздо лучше с последней нашей встречи.

Он улыбался мне. А я ему. Мы заинтересованы друг в друге. Но его грубость и мнимое лидерство оттолкнули меня.

— Ты похорошел. — сказала я ему, когда он подошёл ко мне.

— Я начал трудиться над собой.

Он сиял от радости. Я впервые увидела его искренние положительные чувства, а не постную маску. — Что же ты сбежала от меня?

— Решила поиграть в «найди себя».

— Я же тоже связан рамками действительности. — оправдывался он.

— Настолько, что выкупил Тайру, чтобы позлить меня?

— Её могли отправить на органы, на неё уже давно имеют виды пара человек. Тебе её не жалко?

— Дело не в этом. Меня тоже могут отправить на органы в любой момент. Ты хотел задеть мои чувства. Неприятно было принять, что ты грубый идиот, не умеющий быть самостоятельной личностью без профессиональной поддержки. Жаль, ты мне правда понравился.

Я отошла от балкона и направилась в помещение, своим видом давая понять, что разговор закончен.

Пройдя половину зала, я вдруг обратила внимание, что люди стали расступаться передо мной. Многие смотрели на меня, перешёптываясь, и их лица бледнели от ужаса. Я услышала громкий рык прямо над собой, за своей спиной, в котором мне послышалось моё имя. Я обернулась и увидела Макса. Он озверел. У него выросли огромные рога, как у буйвола и бесовской взгляд был жесток. Словно огромный дракон он навис надо мной.

Я лишь хотела задеть его. Если он нашёл меня и вступил в разговор, значит он был ко мне не равнодушен. Но он для меня был как сатана — самоуверенный, чувствующий свою безнаказанность, нагло действующий, знающий, что у него всё схвачено и за всё заплачено. Это надо было исправлять. Но он не привык, когда его не слушаются.

— Не смей трогать меня! — сказала я, как можно твёрже, чувствуя, как трудно становится дышать от ужаса. Я едва сдерживала адреналин в норме, меня выдавало только частое дыхание, я понимала, что если сейчас хоть тень стаха скользнёт по моему лицу, я проиграла.

Максим, видя мою уверенность и отсутствие изменений во внешности, отступил на маленький шаг назад, повиливая драконьим хвостом. Я ещё никогда не встречала таких чудовищ. Все отошли от нас подальше и застыли, боясь пошевелиться. Говорят, когда человек доводит себя до такого состояния, он уже не отвечает за свои действия.

Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Все вокруг застыли. Только галографические жёлтые бабочки летали вокруг нас. Его взгляд оставался злым, а морда страшной. Дыша горячим дыханием мне в лицо, он простоял какое-то время, нависнув надо мной. Было жутко смотреть на его отвратительную морду, в которую превратилось его лицо, но я не чувствовала опасности. Наоборот, я стала замечать, как разум проскользнул в его глазах. Он снова зарычал, но уже спокойней, даже немного жалостливо и теперь я уже лучше расслышала в его рычании своё имя. Его взгляд стал теплеть, фигура стала уменьшаться. Он снова приобретал человеческий облик. Макс, уже ставший более похожим на человека, опустился на колени. Позади него, среди толпы, я увидела Яну, Кишу и Алана, которые, увидев происходящее, подошли ближе и взволнованно наблюдали за нами.

— Я люблю тебя. — сказал он. Я понимала, что он не сможет причинить мне вреда, даже если будет очень сильно зол. Я почувствовала, как защекотало под лопатками. Говорят, так прорезаются крылья. Я ласково пробежала руками по его волосам, обещая этим жестом быть мягкой с ним.

Максим встал, и я увидела перед собой его преображенный образ и услышала вздохи восхищения вокруг. Он был снова красив настолько, что невозможно было оторвать взгляда.

— Ты будешь моей женой?

А что мне оставалось делать? Кто-то должен взять на себя ответственность. Особенно, когда игра стоит свеч. То, от чего отказались Яна и Киша, перешло мне. Я поняла их. Гармонию трудно найти. Они испугались сложностей. А что мне? Всё равно погибать. Хотя бы попробую что-то сделать.

— Да! — ответила я.

Чёрная ночь. Вы знаете, как она бывает прекрасна, когда ярко горят фонари, освещая улицы? Мы всей компанией неспешно возвращались домой, после долгих праздничных дней. Великий мир с его волнениями, бедами и радостями стал для нас существовать в новом измерении, стремясь к изменению и обновлению, не желая оставаться прежним.

Аллан и Киша шли в обнимку.

— Справишься держать такого монстра в руках? — посмеивалась Яна, обращаясь ко мне.

— Справлюсь. — ответил Максим, а я счастливо улыбалась.

— Мы могли сделать грандиозный пиар! Ну, ничего. В связи с новыми событиями мы составили новую концепцию действий. Вы заведёте ребёнка… — трещал над ухом один из советников.

— Нет, нет, нет, — улыбнулись мы, — это мы точно будем делать не по плану.

Жена правителя, утончённая и возвышенная, обращённая к себе, к своему внутреннему миру. Она не должна забывать, ради чего она выходит замуж.