На корпоративной вечеринке

Вечеринка на Хэллоуин удалась на славу.

Столы ломились от изобилия вкуснейших блюд, а многочисленность явившихся с “того света” гостей внушала уважение. В проходе между столами плясали, пели и развлекали присутствующих переодетые в чертей и зомби актеры. Полуобнаженные ведьмочки исполняли замысловатые танцевальные пируэты, духи в полупрозрачных летящих нарядах веселили гостей современными хитами. Колоритный Дракула в черном плаще с красным подбоем поднимал остроумные тосты. Восторг присутствующих достиг наивысшей точки, когда одна из ведьмочек, самая маленькая и симпатичная, вдруг взлетела на стол и ловко прошлась между тарелок, выстукивая в такт музыке каблучками. Изящная Смерть в бесцветном балахоне до пят и еще более бесцветной маске, сквозь которую мерцали призрачные фонарики глаз, подносила все новые блюда. Здесь были ножки древесной лягушки, золотистое филе, обозначенное в меню как филе единорога, печенье, выполненное в форме пауков и лягушек. Однако изюминкой десертных блюд являлся торт в виде гигантской крысы, вальяжно возлежащей на огромном блюде и хитро созерцавшей всех присутствующих влажными бусинками глаз. Декорации шокировали. С потолка свисали нити ажурных паутин, увенчанные крошечными паучками, меланхолически шевеливших мохнатыми лапками. На окнах извивались гигантские сороконожки и жирные гусеницы. Тропические бабочки капризно взмахивали ярко расцвеченными крыльями. Все участники вечеринки пребывали в совершенном экстазе, они ели, пили и смеялись до упаду.

Один Максим был сердитым и недовольным, хотя ел и пил за семерых. Время от времени он жаловался соседу на безумство руководства, потратившего сумасшедшие деньги на” шабаш” вместо того, чтобы снабдить сотрудников бонусом в бумажном или электронном виде. Сосед отмахивался от него как от надоевшей мухи, отчего Максим еще больше мрачнел. Точно назло один из паучков сорвался сверху и угодил в нежно-золотистое филе, к которому он только что приступил. Максим брезгливо оттолкнул тарелку и недовольно проворчал:

— Мерзость…

Паучишка улепетнул от греха подальше, а над мужчиной склонилась Смерть, блестя зелеными глазами сквозь узкие прорези маски.

— Что угодно Милорду?

— Что? Какой там еще милорд…

Максим скривился, разглядывая чересчур тонкие пальцы Смерти, обтянутые узкими белыми перчатками.

— Жареные кузнечики?

— Тараканы, фаршированные говяжьим костным мозгом, грибами и креветками?

Сложив на белоснежном фартуке тонкие руки, Смерть любезно улыбнулась гостю, открыв безупречный ряд мелких острых зубов. В ответ Максим пробурчал нечто маловразумительное, но явно дерзкое. Глаза Смерти засветились ярче, губы сложились в насмешливую улыбку.

— Ящерицы в кляре с соусом из козьего сыра?

— Филе провинившейся русалки с паштетом из ночных мотыльков по старинному рецепту?

— Кокот змеиный с ветчиной в валоване?

Смерть придвинулась ближе, обдав мужчину запахом земли и далеких заморских трав, и шепнула на ушко:

— Тушеные яйца термитов?

Смерть взяла с тележки огромное блюдо, на котором лежали особым способом приготовленные мелкие насекомые и понесла к столу. Ее пальцы дрогнули. Блюдо, проплывая над Максимом, слегка наклонилось. По его гладкой поверхности заскользили кузнечики, жучки, тараканы, осыпая мужчину сухим жарким дождем.

— О черт! Когда же это закончится? — простонал Максим, вскакивая и отряхиваясь от насекомых, застрявших в волосах, густым слоем покрывших воротничок пиджака и рубашки и плечах.

Он поспешил в туалет. Свернув вправо, потом влево, он оказался в длинном коридоре со множеством дверей. Было неясно, которая из дверей была ему нужна, поэтому он толкнул ближнюю и оказался в темной прихожей.

— С-сюда-с нельзя… — из темноты соткалось узкое, как комар, длинное существо с внушительными жвалами и преградило путь.

— Вход по пропускам. С-с… — существо твердо решило не пускать его, поэтому Максим сказал уверенно:

— А у меня есть! — и прошел дальше, откуда доносился ровный гул голосов, не обращая внимания на звеневшего в праведном гневе“комара”. Вскоре он оказался в просторной гримерной, где за туалетными столиками сидели актеры, готовившиеся к выходу на сцену.

— Простите, вам что?

Один из сидевших за столиком обернулся. Максим увидел отвратительное жабообразное существо с вывороченными губами на бледном цвета рыбьего брюха лице. Тонкой кисточкой для макияжа “жаба” наносила тушь на влажные ресницы, обрамлявшие грустные водянистые глаза.

— Вам сюда нельзя. Кто-нибудь! Выведите его отсюда !

“Жаба” повелительно взмахнула рукой с зажатой кисточкой, и двое демонического вида существ кинулись выполнять приказ. Они подхватили Максима под локотки и поволокли вон из гримерной. Улучив подходящий момент, Максим ловко вывернулся из их рук и, залепив одному из конвоиров в ухо, скрылся в темном коридоре.

— Держите его! Хватайте! — раздались позади голоса. Тончайшая сеточка паутины опустилась было на него сверху, но промахнулась, зацепившись краем за крюк, торчавший из стены, да так и осталась там висеть. Прибавив скорость, Максим долетел до конца коридора и изо всех сил толкнул тяжелую кованую дверь. Дверь скрипнула, но не открылась. За спиной слышались громкие голоса преследователей. Максим навалился на дверь всей тяжестью и — о, чудо! — дверь подалась вперед. Протиснувшись в щель, он вывалился наружу и вдохнул полной грудью запах цветов, трав и елового леса. Он был настолько доволен, что ему удалось спастись, оставив своих преследователей в дураках, что даже не удивился, откуда в большом городе взялся этот островок природы. Максим устремился вперед по тропинке, еле видной в густой траве. Над землей низко висела желтая, как апельсин, луна, ярко освещая дорогу. Он быстро добрался до леса и вступил под сень тесно растущих тут елей и берез. Лес был полон ночных звуков — треска деревьев и шелеста листвы, крика ночных крупных птиц. Листья деревьев таинственно блестели в серебристом свете луны. Возле кучки тесно прижавшихся друг к другу маленьких елок стояла беседка с потемневшими от времени и частых дождей столом и двумя скамейками. На одной из скамеек был старинного вида фонарь и походная трость. Хозяин фонаря, по-видимому, был где-то поблизости. Заинтригованный Максим заглянул в просвет между елками и увидел болото, сплошь поросшее чахлыми пожелтевшими раньше времени березами. На травянистой кочке сидела крупная лягушка, самозабвенно раздувая шары на щеках, и издавала громкие скрипучие звуки. Увидев лягушку, Максим нахмурился. Зеленая квакушка напомнила ему о бесславных приключениях, в результате которых он оказался здесь. Он подобрал ветку с земли и запустил со всей силы в зеленую мерзавку. Жаба замерла, притворившись листком, а Макс со всего размаха ухнул в болото. Болото чавкнуло, принимая его в объятия, и проснулось. Вокруг забурлило, запело, заходило ходуном. Вязкая пузырчатая жижа хекнула, выпустив облако зеленых огоньков. Огоньки заплясали, заметались над ряской и ринулись на Максима. От испуга Максим шарахнулся в сторону и ушел в топь по пояс. Он изо всех сил заработал руками и ногами, пытаясь освободиться, — и выскочил на поверхность. Резко, громко закаркала ворона в вышине. Огоньки взвились в воздух и пропали над россыпью чахлых болотных берез.

— Вставай! Чего расселся?

Максим открыл глаза. Он был в беседке на скамейке. Напротив него сидел небольшой мужичонка, разглядывал его, неодобрительно качая головой.

— С трудом тебя вытянул. Тяжелый. Просыпайся, ночь заканчивается. Тебе пора идти. Максим с удивлением оглядел себя. Его белая рубашка и светлые брюки были вымазаны в липкой зеленой жиже. Струйки грязи вытекали из носа, изо рта, текли по лицу, капали на грудь. На ногах не оказалось ботинок, очевидно, их забрало болото.

— Да чего смотришь? Говорили тебе, предупреждали: не ходи, куда не следует. А ты взял и пошел. Держи!

С этими словами мужичок сунул Максиму свой ручной фонарь с подкопченым потрескавшимся стеклом. Внутри фонаря еле теплилось маленькое оранжевое пламя.

— На прощание скажу тебе: cмотри, чтобы фонарь не погас. С огнем ты везде хозяин. Кто знает, когда тебя сменят, дав твоей душе упокоиться с миром. Ну, а теперь — прощай.

С этими словами мужичок пошел было по лесной дорожке, уходящей в густой ночной туман.

— Эй! Ты кто? Что случилось— то? И зачем мне этот фонарь? — оробевший Максим шептал так тихо, что будь это не Джек-фонарщик, а кто-то другой, он бы точно его не услышал.

Джек на минутку остановился, разглядывая Максима из-под густых кустистых бровей.

— Не повезло тебе, парень. Утонул ты, бедняга, в болоте в самый разгар ночи Хэллоуин, когда души умерших приходят на землю отдохнуть и повеселиться. С ними пришел и я, Джек-фонарщик. Смотрю — а тут ты лежишь. И решил я — не все ли тебе равно, в болоте ли век свой вековать или по земле бродить, — и вытащил тебя. Освободил ты меня, за что тебе низкий поклон. Теперь тебе ходить по лесам и болотам, пока не избавишься от фонаря, передав его, а заодно и свою судьбу следующему Джеку.

С этими словами Джек исчез в тумане, а Максиму ничего не оставалось, как, взяв фонарь, идти вперед по тропинке, проклиная свое легкомыслие, стервозный характер, вовлекший его в эту историю, и щедрость руководства, решившего попотчевать коллег эксклюзивной вечеринкой в ночь накануне дня всех святых, пригласив на нее души умерших.