Рукопись шамана информационный дубль

Улицы города затеряны, будто смерть во снах. Дыхание ветра забавляется в травах. Грустные мосты в плену у крови, которая прогибалась под контур губ. Солнце прикрыло веки, соединившись с мантрой в танце китайского боевого искусства. Оно отображалось на контрасте тёмно-синего неба с воинствующим холодным оттенком. Чёрный туман, наполняя дыханием войны, заглядывал прямо в сердце. Это у него получалось метко: проникает в сосуд крови каждого и растворяет его ритм. Кто-то с этим борется, а кто-то предпочитает потерять рассудок.

Возле призрачного леса, который часто меняется в лице, река плавно соединяет камни. На одном из таких камней сидит Мантрала, будто сбрасывает своё ментальное тело в чёрно-смутные песни реки.

Война между ангелами и демонами имеет продолжительность пяти лет. Люди выбыли из этой игры два года назад. Остались лишь демоны — манящие мастера иллюзий и соблазна. Люди проиграли в этой войне, потому что никто не смог устоять перед соблазном. Ангелы всего-навсего искусны в убеждениях (переубеждениях, самоубеждениях).

Получив официальную отрасль демонических сил, Мантра внешне изменилась. Её кожа стала неудержимо-белой. Кожа казалась застывшим молоком внутри тонкого стекла, которое растворилось в ожидании жаждущей сражения катаны. Её взор перешёл в категорию снежно-зелёного цвета. В её цвете глаз буквально видно, как капли воды стекают по психологии небрежно-заснувших кубиках сахара. Волосы Мантралы спустились до талии. Она любит собирать их в пучок и закалывать серебряными китайскими палочками, которые украшены образом плывущего чёрного дракона. Только один локон всё время избегал участи оказаться в плену. Он слился двумя оттенками чарующего фиолетового. Они обволакивали её внешность аурой дикого воинствующего восторга. За спиной катана. Через плечо шаманский бубен, а в руке впечатана монета, которая принесла ей власть.

Любой жест Мантры доносится до сознания, словно эхо удара драконьего хвоста. Любой её взгляд разносится по крови, как инфекция, от которой нет вакцины. А каждый взгляд Мантралы Шуй пропитан звонкостью ударов по бубну. В ней — союз Азии и Севера. Её сердце сочетается/дополняет наречие китайского языка. Мантралу не познать! Непредсказуема, словно информация.

Дьявол провёл церемонию посвящения, и Ма стала демоном информации. Информация-ключ ко всему и всем. Ею можно медленно и жестоко убить. Самое жуткое орудие преступления — информация. Ею дозволенно открывать двери в Ад или Рай. Информация может без вести воскресить отныне тебя под любым именем. Ею возможно любого покорить до корки сердец. Информация владеет людьми, а вовсе не они ею. Каждый человек состоит из неё, рождается в ней, там же и оставляет свой посмертно — памятный крик. Точка зрения людей, а также их мировоззрение, трансформируется по мере поступления (в ваши уши) той или иной информации. Она движет желаниями людской нации. Владеет их сознанием. Толкает на различного свойства поступки. А главное то, что она — мутация мысли. Заставляет думать и продумывать тактику ходов. Разве вначале было слово?! Едвали! Вначале была информация, что это «слово» появилось и ждёт дальнейшего своего развития, т.е. предложения. Опять же: сначала вы узнаёте, что такое предложение и только потом начинаете его употреблять.

Возле опустевшей дороги возвышается деревянный дом, который окрашен загадкой чёрного цвета. Внутри этого дома всё напоминало пещерные лабиринты. На исписанных иероглифами стенах висели продрогшие фонари. Они остановились во времени. Для впавших в беспамятство фонарей каждый гулкий выдох распускался в безграничной трепетности снега. Он мелодично плавится на губах, тихо подкрадываясь к азиатской крови.

Одна из комнат в этом доме предназначена для встреч между демонами, мелкими бесами и… Сатаной.

Комната пронзилась дрожью тишины. Через некоторое мгновение в комнату вошёл привлекательный брюнет. От него сразу же пыхнуло интересом к смерти и скромностью ожогов с загадочной аурой, которые были на его лице. В его молитвенно-фиолетовых глазах играли все неизвестные забавы смерти. Душа тянулась к нему с его первого касания воздуха ресницами. Чёрные одежды этого парня заглушали любые импульсы извне. Все взгляды он вдыхал налету. От такой силы нельзя уйти таким, как пришёл. Психологически ломает. Каждого подстраивает под свою размытую моралью тень. Всех, но только не Мантралу.

Он прошёл к трибуне. Обжог толпу своим неистовым взглядом. Затем сумеречным голосом с мятной подсветкой изрёк:

— Демоны мои, я приветствую вас! Тьма вам в сердце! Я собрал всех вас здесь потому, что у меня важное сообщение. Через месяц я должен уйти в другую реальность. Вернуться сюда я уже никогда не смогу. Поэтому мне нужно найти того, кто займёт моё место после моего ухода. Для меня существенны только две персоны: Мантрала Шуй и Кораблина Ивакава.

Мантрала нарисовала на своей улыбке страсть полёта дракона и неуловимо выстрелила взглядом в сторону Кароблины. Кораблина поправила свои пряди волос цвета печеного каштана. В её загустевших карих глазах сплелись мысли о многогранной власти и о противнице, которая пришла из ниоткуда. Мантрала для неё стала путеводной звездой и ядерным оружием. Неизвестно, какой стороной она повернётся в бою. Непредсказуемость Мантралы подвергала психологические уловки Кароблины крушению. Преждевременная гибель ждала любую тактику, всякую теорию.

К Мантрале подошёл Муратель.

— Привет! Ты займёшь его место. Я уверен.

-Я тоже в этом уверена, потому что она меня опасается.

-Откуда ты об этом знаешь?

-Я сейчас в её голове. Её мысли разбалтываются в моей крови. Я слышу её острые предположения. Ими она мягко вскрывает себе вены, в которых течёт сон драмы. В ней есть некое специфическое добро от того Сэр Дьявол её и не выберет. Он слышит всё это сейчас и в каждую минуту. Он предсказывает любое её движение и это его раздражает. А я для него, словно рыба под кожей воздуха. Не поддаётся логике.

— Ты читаешь мысли, как давно?

— Недавно обнаружила в себе эту способность. Но ты будешь об этом молчать. Договорились?

— Ха-ха!!! Чувство юмора у тебя отменное. Будто я могу владеть собой?! Ты прекрасно знаешь, что я в полном твоём распоряжении.

Дьявол закончил объёмный монолог. Ма подкралась к Кораблине, как кошка к рассвету. Между ними произошёл взрыв разности закодированных строк ввиде мыслей под камнем нефрита.

— Здравствуй, Кораблина! Я уважаю японский народ и не желаю читать твоё имя в списке своих противников. Я желаю, чтобы мы стали союзниками. Япония и Китай-братство кровей. Не так ли?

— Здравствуй! Наши народы – братство, но мы такими не являемся. Я уважаю китайский народ, но сейчас это не в счёт. Подружится не получится. Два тигра на одной территории не уживаются. Один всегда умирает…

Многозначительно произнесла Кораблина и направилась к двери. Ма проводила её бунтующей фразой:

-Пока, сестра!

Кораблина приостановила дыхание на секунду и отправилась дальше. Ещё бы, она же – демон спокойствия.

Если всегда быть спокойным, то вскоре ты зачерствеешь. Именно демон подталкивает к этому. Спокойствие – безэмоциональность — труп сердца. Спокойствие ни есть умиротворение. Умиротворение есть осознание.

Камера допроса. В цепи закован ангел. У этого ангела кожа застыла в замкнутом синем цвете. Вся его кожа светилась, как сотни ламп в ночи. Казалось, что звёзды затерялись в паутине отголоском пряного тумана. Туман источал его телесный облик. В камеру вошла Мантрала, принеся в себе мокрый асфальт, который зависим водой. А вода-это она! Уловив её шаги ангел поднял голову и взглянул на Мантралу своим разбито — разожженным взглядом. Она тихо опустилась на стул, напротив ангела.

— Как ты можешь быть по ту сторону добра? Ты же когда-то была человеком?

Поставил он акцент на слово «человеком» и «когда-то». Тихо пропитав их закаленной смутой с сердцем, в котором горит подкова.

Мантра разразилась смехом безумца. Затем она два раза нанесла ему удар по горлу. Кровь просочилась сквозь кожу. Ма швырнула его в сторону и ангел пробил стену. Губы раскрошились в простуженной усмешке. Ма походкой закрытой открытки подошла к нему и присела рядом.

— Во-первых: я… по эту сторону зла, а не по ту сторону добра. А во-вторых: я никогда не была человечишкой. Я извечно ощущала себя другой. Не такой жалкой, как они! А вас, святош, я вообще терпеть не могу. Ваши тьмяные речи бесполезны, жалкие и лживые. Вы называете нас лжецами и незаконными ворами души?! И вправду смешно! Ведь вы вдвойне хуже нас, но люди почему-то верят вам. А? Как ты думаешь, почему?

Мантрала приподняла его голову, схватив за волосы.

— Ты причисляешь себя к тем, кто похоронил свой рассудок. Покайся, пока есть время. Кайся, ну же! Ты глупа, ибо сотворила себе культ. Культ некого шамана, который теперь борется на нашей стороне. От чего же ты не покоряешься своему мастеру? Ты абсолютно доверяешь ему, так прояви свою веру. Он этого и опасался. Опасался того, что ты не сможешь перебороть зерно зла. Если зло проникает к тебе в сердце и разум, то оно не оставит тебя никогда. Оно лишь может осесть на дно и только.

Она до последней капли дождя осела на стол.

-Ха-ха-ха!!! Рот закрой! Кричать здесь тебе не позволено, нечисть райская. Глуп ты! Намного, нааамноогооо глупее меня! Мастер Фань Ми- Великий шаман моего народа! Ему я доверю даже свой бубен, хотя для шамана-это самое ценное, ибо он пропитан нашей аурой, ментальным обликом. В нём наше мощь и наше спокойствие. Я не верю тебе, перьевая подушка.

— Мы вас сокрушим! Добро всегда побеждает зло! Это — закон!

-Забавно! Ты, наверное, дурацких фильмов пересмотрел?! Ну, тех, где всегда побеждает «ДОО_БРОО»!

С иронией страсти произнесла она, нарисовав в воздухе кавычки.

— Так вот, забудь! Всегда, везде и во всём ( прерывисто выдала она) победу одерживает тьма. Ибо ночь сильней. Её власть велика! Ибо мы настоящие, а вы лишь пытаетесь соответствовать своему амплуа. Вы просто всплеск, который не оставит и следа. А мы, демоны, призраки, всегда запоминаемся. Потому что мы — высоко функциональное событие. Мы — искусны и загадочны. Необычны внешне. Тот, кто заглядывал в наше нутро — впечатлён, ведь это изумительно и необъяснимо шаблонами их религий и вер.

Тут в камеру вошёл сэр Дьявол. Всё пространство запуталось в чёрном закате, который разлила чарующая нирвана. В воздухе проснулись разломанные точки сопротиворечий.

— Здравствуй, Мантрала! Мы узнали, что ангелы задумали атаку на наш лагерь. Где это будет, знает он!

Обворожителен в своём мастерстве искушения, сэр Дьявол соткал свой заболевший следящий смертно взгляд на плоти антипокорного ангела, словно сотни игл впивались под его кожу.

— Но они ничего не скажет. Я его проверила и уверена в своих предположениях.

— Не нужно мне лгать. Я вижу, как его мысли свершаются в твоих глазах. Ты их познала, так расскажи же мне о его опасениях.

Мантрала с неожиданностью в дыхании обернулась и стала проницательным ловцом раздумий ангела. Она буквально прикипела своим взором к нему, пытаясь выпить все его мысли. Затем монотонным тембром голоса с оттенком пробуждения изрекла:

— Они хотят напасть ночью на лагерь «Слух крови». Их будет… около тысячи.

— Я знал, что ты достойна занять моё место. Ты такая жестокая и дерзкая, что я могу тебе позавидовать. Ты станешь носителем моего теперешнего звания. До встречи!

— До встречи! Тьма вам в сердце!

Сэр Дьявол затерялся на горизонте. Мантрала подошла к ангелу, присела на корточки. Бережно достала из кармана нож и вдохновлено отрезала от него добротный кусочек кожи.

— Ты безумна!

Сожаление в голосе добавилось болью.

— От того мной восторгается Бесстрашная, Умопомрачительная, Непокоримая и Несокрушительная Смерть!!!

Заспанным шёпотом обняла она последнее слово. От этого монолога в ней вспыхнула страсть безропотных шагов смерти. Хрупкость тьмы зацепилась за её улыбку. Затем она красноречиво завернула кожу в шёлковый кусочек ткани с окрасом чёрной пыли и перевязала верёвкой, отправив его в карман.

Тропический лес. Мантрала сидит на земле, скрестив ноги. Возле неё, по кругу, расставлены благовония и фиолетовые свечи, которые упиваются обворожительным фиолетовым огнём. Они разлагались блеском в воске. От них исходил запах кокоса и кофе. Она била в бубен и произносила:

— Копия плоти почувствует сердце внутри тебя. Никто не заметит подмены. Память сохранит себя. Оригинал уйдёт без сожалений.

Во время произношения этого заклинания иероглифы взрыхляли её кожу, а затем плавно кружились возле неё. Иероглифы то невозмутимо умирали в пространстве воздуха, то плавно воссоздавали свои черты.

Через некоторое время, вслед прочитанному заклинанию, она резко перестала стучать в бубен. Выпустила взор из век и сожгла тот кусочек кожи ангела, который приобрела в камере допроса. Кожа тут же впилась в огонь свечи. В этот момент Ма произнесла:

— Так возжелала я — шаман Мантрала Шуй. Так будет во имя и вопреки.

Не успел растаять след последней фразы, как на город обернули дождь. Ливень с грозой, громом, туманными венами. Но свечей это не коснулось. Они продолжали жить по законам другим и специфически гореть, перегорая и воскрешаясь рассыпанным рисом на медовом лотосе. Они то становились очень длинными и тонкими, буквально касались небесных степей. То обращались квадратом, внутри которого виднелась жемчужина. Затем в них появлялись сотни слов и букв, которые сливались в иероглиф «;;».

Мантрала потушила все свечи одним ударом. Затем она всё сложила в маленький рюкзак и неторопливо стала удаляться прочь.

Утро следующего дня подкралось незаметно. Мантрала шла по улице вместе с Мурателем. Красное солнце с намёком на коричневый слог владело небом сегодняшнего дня. Все облака сдались заведомо без боя. Асфальт ещё был одержим эйфорией дождя, не замечая, что бледное дыхание дождя уже отбирает пепел следов. Отпечаток катан заклеймили следы победой демонов. Почему-то казалось, что исход войны уже всем известен. Да-да, всем это всего-навсего казалось, но Мантрала в своей голове уже дописала эту главу не оставив пробела для иных знаков препинания. Только путеводная точка, которая затеряна в многоточии. Она дремлет под знаком вопроса или же восклицательного знака?! И никто не распознает, кто среди них дубль, а кто подлинник?!

Ветер переплетал волосы рифмами деревянных строк. Каждый волос замолк под тяжестью мокрых кофейных зёрен. Вдруг теневой голос с контуром бутона белой корицы прислонился к губам Мантралы.

— Мантрала, я тебя не выдерживаю!

Отголосок облетел её вокруг и ветром присоединился к умиротворенным ресницам, прошелестел по каждому локону. Затем позади проницательно осел на боль асфальта. Ма сотни раз плавно, словно эффект тающего мороженного и медленно, будто песок, обернулась. Контур наложился на контур. Расплывчатые глаза с каждым рельефом обретали фокус.

— Предатель! А ещё что-то глоголила о дружбе между нашими нациями.

Нерушима изрекла Кораблина — Сан.

Её слова благородно разбрелись по огранке уединённого сердца скорбящим ключом.

Кораблина — Сан произвела удар «летящий дракон кусает голову». Мантрала отошла в сторону, словно бабочка, которая обвилась на кончике уха. Через одно моргание глаз она сорвалась в горизонт. В воздухе Ма совершила сальто и охватила руки разгневанной Кораблины — Сан.

— Не трогай меня!

— Успокойся, Кораблина — Сан!!! Я — твой союзник! Не расчехляй своих эмоций. Я знаю, кто ты есть! Я знаю, для чего ты приветствуешь каждый рассвет припадая к сердцу медитации. Я такая же, госпожа Кораблина — Сан! Ночью у реки распознаем диалог. Уходи! Разочарованно уходи, словно тигр без хвоста.

Кораблина ушла, подобно свету под подушкой. Муратель насторожил уши, созирцание и чутьё.

Камера. Входит Мантрала. На прожженном шагами слёз полу в хрупком бесславии лежит мужчина в невозмутимой крови. Мантра села на стул. В её глазах раскрылся конверт с разгадкой индификации личности этого отверженного думой ангела. Она учуяла, что от него веет сладкой кармой, которая подобна надломанной ветке каштана, который затерялся во взгляде морского эльфа. Но стойкой и нерушимой, будто клык замёршего белого тигра.

Потрёпанный белый тигр, словно страницы, побывавшие под водой, встал и присел на стул, напротив Ма. Его взгляд астрала — путника запутали мышление Мантралы в своих мыслях. Из его чёрных локонов доносились голоса, болели заклинания и засыпали улыбки вчерашних проводов на шее изгнанных вовек. Его кожа искрилась изнутри светом, как и у всех ангелов. Кожа цвета вишни, раскаявшиеся в роме.

— Вы стали ангелом, мастер Фань Ми?

— Всё же ты узнала меня! Не ожидал. Ма, скажи мне, зачем ты на стороне сэра Дьявола? Его помыслы — это словно солнце, которое расплавляется на сковороде. Оно растает и исчезнет. Не останется ни капли света, ни на облаках, ни на крыльях ангелов, ни на сердце святых или священных.

— Я на верном пути, мастер Фань Ми! Вы ещё будете произносить моё имя с гордостью на устах и со вспышкой в сердце.

-Едвали, Мантралаа!

-Ладно! Отрежьте кусочек кожи с вашей руки. Простите меня, мастер Фань Ми, но это ради цели, которую вы скоро отведаете, и она вам придётся по вкусу, по вашему изысканному, нестандартному вкусу.

-Ежели это повергает тебя в гармонию, то я не стану тебя переубеждать. Со временем сама всё поймёшь, и вот тогда ты будешь судить саму себя. Станешь и судьёй и конвойным и жертвой, и преступником.

Пока Фань Ми окрашивал свой холодный монолог страстью и резкостью в восприятии, он отрезал кусочек своего кожного покрова на запястье. На лице не соткалось ни одной эмоции. Вся его боль охватила Мантралу. В плену у боли. Её вены стали видны сквозь кожу. Глаза обратились пылью, которая очарованно читала мантры под завораживающими иероглифами. Они вливались фразой в сознание моральных мудрецов: «Учитель не чувствует боли пока ученик силён».

Сделав один полуслепой вздох, она накрыла своей плотью асфальт.

Прошла неделя. Мантрала и Муратель проходят мимо цветника. Её походка напоминала снег, у которого сердце из чёрных чернил. А походка Мурателя Отважного была подобна бамбуку из вишнёвого мороженого, которое кто-то хранит под печатью императорского поэта. Мантра затаилась возле белого тюльпана. Дотронулась, словно до кусочка сахара за секунду до его смерти в кофейном запахе босиком по утренней росе.

— Они мне кого-то напоминают!

— Цветы, как цветы. Пойдём, нам пора.

— Да… иду!

Задумчиво вымолвила она.

Прошло четыре дня. Сэр Дьявол покинул свой пост. После коронации все приглашённые покинули зал. Все, кроме Мурателя и Мантралы. Мурателий наставил на неё револьвер из серебра.

— Всё, Мантрала, игры стратега закончились! Да, признаю, ты – хороший манипулятор и стратег, но я лучше.

— Ты так думаешь, Мурателий? За мной на это место придёт Кораблина — Сан, а не ты!

— После неё буду я! А её уже нет. Те цветы в цветнике — она.

-Ха-ха-ха! Глупец ты всё же. Она всего-навсего информационный дубль. Настоящая Кораблина, как и все прочие ангелы.

— А ты? Ты тоже дубль своей ген. Информации?

Она пожала плечами с улыбкой смертницы.

— Загадка!

Прозвучал выстрел…