Месть

Отряд Драконоборцев вышел из деревни поутру, провожаемый добрыми напутствиями. И пусть сам дракон не сделал деревне пока ничего плохого — ни полей не потравил, ни животинку не пожрал — а все же страшно, когда эдакое чудище живет неподалёку. Оттого и радовались.

До самого вечера. Пока в деревню не приковылял один из Драконоборцев. Единственный, оставшийся в живых. А ночью пришел Дракон. Разметал всю деревню по брёвнышку. Кого из деревенских затоптал, кого порвал в клочья, кого обломками задавило… До самого утра буйствовал дракон на останках деревни… Улетел.

Туман дрогнул и стал таять от веселого топота копыт и гиканья мальчишек, возвращавшихся из ночного. Но топот и гиканье запнулись, умолкли, когда ноздрей коснулся запах беды: тяжёлая вонь дракона, мертвечины и гари. Самые маленькие — заревели в голос. Кто постарше — кусали губы, глядя на невообразимое, невозможное, сон. Нет, не сон. Грубую явь.

— Я отомщу! — звонкий, еще не огрубелый голос. — Слышишь меня, тварь? Я обязательно отомщу!

Что смогли отыскать до вечера ценного среди обломков — то навьючили на коней. Какие тела смогли собрать в одно место — обложили досками, соломой. Ночью — подожгли с четырех сторон. Не плакал никто. Дождались, пока прогорит, не морщась от тошнотворных запахов паленого и беззвучно шепча огню. Так — надо.

И уезжать надо — не оборачиваясь. Молча. Лишь один, самый старший, присыпанный пеплом, беззвучно шепчет "Я — вернусь, тварь!"

***

Родня — она всегда родня. Пусть даже и дальняя, седьмая вода на киселе, а все же — родня. Особенно, когда другой — нет. Приютили. Приняли. Ибо не по людски это — от чужого горя отмахиваться. Вот только старший, тот самый, чьи волосы навеки присыпало пеплом, долго не усидел. Порасспросил кого смог — откуда пришли Драконоборцы, и ушел. Держать не стали. Его право.

От деревеньки к деревне, а от нее к городку, а от городка к городу — но добрался-таки парень до тех, кого искал. И сумел-таки напроситься в ученики в отряд. И сумел выдержать все тяготы ученичества. И даже упросил отряд пройти по тем местам — но логово дракона уже опустело, нашлась только старая сброшенная шкура в дальнем углу. Без всякого сомнения — того самого. Теперь Пепельный знал, как выглядит его Враг.

И потянулись годы поисков. Каждый новый заказ предварялся тщательными расспросами о том, как выглядел дракон. Но — каждый раз это был не тот дракон. Но, невзирая на это, каждого дракона Пепельный уничтожал. Без злости или гнева — равнодушно, как вредное насекомое. Потому и удостоился Мастерского клинка из рук Учителя — новым Мастером отряда стал. Но все продолжал искать. И — нашел.

Все селяне в один голос уверяли, что это точно такой же дракон, как и старое чучело. И так же радостно провожали отряд Пепельного.

Дракон их ждал. И первым ударом разметал пол-отряда, напав неожиданно, из засады, когда Драконоборцы сгрудились у пустого логова. Но устоявшие на ногах ответили слаженно — длинными копьями пронзив крылья твари. Но дракон набросился на убийц с удесятеренной силой — и в живых осталось только трое. Но и сам он остался с полуотрубленной лапой. Троица разошлась в стороны, беря дракона в кольцо, но тот, ударив одновременно хвостом и пастью, убил двоих. Но Пепельный изловчился и запрыгнул на спину Врага — и перерезал тому зазубренным мечом глотку.

Так закончилась месть Пепельного. Устало оглядел он поле битвы — всюду тела товарищей, никто не выжил. Враг — мертв. Тишина и безмолвие. Но чу, что-то шевельнулось в кустах. Маленький дракончик. Уставился на Человека. Будто запоминая. Запищал. Тоненько, еще не огрубелым горлом. И — сгинул.

— Но… Ведь я же только отомстить… хотел… — растерянно прошептал Человек.