Ловушка для мага

В зимнюю пору лимги выглядели совсем как живые. Их синеватые щупальца то возносились вверх, то опускались вниз, на секунду замирали, тянулись к небу, кружились в бешеном танце и снова засыпали.

Но они не одушевленные, даже если кому-то таковыми покажутся. Даже не растения. Всего лишь камни, ничем не отличающиеся от самого обычного булыжника. Зачем-то боги соизволили уподобить их живым.

Помню, как в детстве мы любили играть среди таких, перепрыгивая через тонкие щупальца. Эх, хорошо же тогда было. До войны.

— Лишрик, что там стряслось? — окликнула я.

— Сфера разрядилась. Заменю сейчас, — пробурчал он.

Лишрик Даним у нас умный. По виду, конечно, не скажешь. Больше походит на деревенского увальня с избытком веса, но про сферы мало кто знает больше его. Сферомаг! Сотворение и зарядка магических артефактов — профессия узкая, но всем необходимая. Куда же без них-то?

И надо же, чтоб она разрядилась именно здесь, посреди полей инногана.

Ольрин уже вышел из машины и внимательно осматривал окрестности. Мало ли, что способно здесь приключиться. Могут животные напасть, а может и что похуже. Ладно, пожалуй, тоже выйду подышу свежим воздухом да разомнусь. Не помешает.

Я повела рукой, руна на ладони зашевелилась, расплылась, изменила очертания, перешла на пальцы. Дверь машины под магическим воздействием открылась плавно, как мне и нравилось.

Говорят, нельзя использовать магию для такой забавы, как открывание двери. Мол, энергию экономить надо. Вот пусть сами и экономят. А я сделаю так, как нравится. В конце концов, я высший маг, и никто, кроме Величайшего и воли богов, мне не указ.

Ольрик вон энергию бережет. Укутался в пальто и трясется весь, как стебелек на ветру. Я же предпочитаю не мерзнуть и не выношу эту всю громоздкую теплую одежду. Изменение формы руны на правой руке, и меня окутало приятной теплотой.

— Ты еще цветов себе наколдуй, — буркнул Ольрик. — Или пряностей.

— Захочется — наколдую, — отвернулась я. Достал со своими поучениями. Еще только он меня не учил, как магией пользоваться.

Впереди на километры простирались заснеженные поля, сливаясь на горизонте с серым небом. И только лимги, прорастающие то здесь, то там, продолжали свой вечный хоровод. Ледяная пустыня, которой, казалось, нет ни конца, ни края. И зверь не перейдет, и птица не перелетит.

— А если вдруг дрансийцы, а у тебя энергии только на то, чтоб им путь осветить, — продолжил доставать меня Ольрик.

— Заткнись ты уже. Сам тупой, как дрансийский мул. А не то геморрой тебе наколдую.

Знает же, что никаких дрансийцев здесь нет, а все равно достает. Я повернулась, осмотрела машину. Не нравились мне эти левитары, похожие на птичье яйцо. Другое дело — дискообразные. Они и быстрее, да и красивее. Только вот рассчитаны всего на двух человек, а нас было четверо.

Вытащила из кармана портсигар, закурила, умышленно создав магический огонь так, чтоб это видел Ольрик. Пусть позлится.

— Кажется, все, — из-за яйцеподобной машины, потирая руки, показался Лишрик.

— Ну, поехали, — я сделала еще несколько затяжек и бросила недокуренную сигарету на снег. Забралась внутрь, всмотрелась в окно, наблюдая за танцем лимгов. Следом за мной вошел трясущийся Ольрик. Это, зажакур, прямо смешно, когда без пяти минут высший маг дрожит от холода.

До деревни, которой даже названия не вспомню, оставалось еще два оборота ходу. По крайней мере, так говорили мне руны. А ошибаются они очень редко, если вообще ошибаются.

Надо же такому случиться, что в том поселении исчез подданный Величайшего. Передал он, что там что-то недоброе творится, а потом пропал. Ни слуху от него, как говорится, ни духу. И нам предстояло отправляться в такую глушь вести расследование. Слово Величайшего — слово богов. Только он умеет общаться с миром духов и нести людям их знамя.

Чувствуя, как машина поднялась в воздух, я откинулась на мягком сидении. Ольрик, сидящий напротив, похоже, решил вздремнуть, а Руцис, наш техник, тот вообще спал всю дорогу. Угораздило парня родиться без рун, а соответственно и без магии. Куда ему такому? Только в техники. Строить машины, подобные этой, придумывать разные технические приборы да двигать вперед технологию. Жаль его, если честно. Но что поделать? Сейчас каждый десятый рождается без рун. Говорят, у них от природы есть тяга к разным техническим изобретениям. Но не представляю, если честно, как можно прожить всю жизнь без магии. То же, что без рук или ног.

Не спал только Лишрик. Сегодня он за рулевого.

Что ж, попробую вздремнуть и я.

Откинулась на мягкое сидение, закрыла глаза. Подремала минут десять, но сон не хотел приходить, а использовать магию, чтоб уснуть, ненавижу. Не самое приятное заклинание.

Открыла глаза, посмотрела в окошко. Вон там, если мне не изменяет память, прогремела одна из ключевых битв в войне с дрансийцами. Участвовать в ней не приходилось, я тогда еще была совсем юной, но наслышаться доводилось многого. Достаточно тогда народу полегло, как наших, так и врагов. А ведь раньше мы с дрансийцами находились, может, не в дружеских отношениях, но и не враждовали. Пока боги не решили, что их нужно искоренить. И началась война. Сейчас она словно заснула, замедлилась, сражений меньше стало, слишком уж большие потери понесла и та и другая сторона. Мелкие стычки бывают, однако больших побоищ давненько не случалось. Но рано или поздно они залижут раны, мы восстановимся, и война продолжится. До полного их уничтожения. Так решили боги.

Их воля — закон. Если они повели нас на войну, значит, так было надобно. Мысли и деяния богов не всегда могут казаться верными, но таковыми являются.

До деревни мы добрались, как и говорили руны, через два оборота. Солнце, скрытое за тучами, уже уходило за горизонт, а мне так и не удалось поспать. Не умею отдыхать в пути. Что ж, надеюсь, местные приготовят нам ночлег.

Я вышла из левитара первой. Потянулась, осмотрелась. Обычная деревня, каких множество. Покрытые узорной вязью деревянные дома с пологими кровлями и округлыми трубами на них, из которых валил белесый пар. Приземистая постройка, которую местные используют, скорее всего, как сарай. Безлистые деревца повсюду. Вот придет весна, зацветут они, тогда, наверное, здесь будет красиво, глаз не оторвать.

По виду место тихое и мирное. В таких общинах обычно обитают несколько десятков человек, и все знают друг друга как братья и сестры.

Возле деревянного заборчика прямо на искрящемся снегу разлегся полуголый человек. Судя по рунам, покрывающим все тело, довольно сильный маг. Но, очевидно, только и научился, что воду в огненную превращать да не давать тушке своей замерзнуть. Живи он в городе, может, и был бы с него толк. А влачение существования в деревне испоганит кого угодно.

Вон та высокая усадьба в центре деревни, по-видимому, дом прелата. Только почему нас никто не встречает? Где все? Сколько приходилось в подобных поселениях бывать, так вся деревня собирается, дары несут, барды поют. А здесь ничего! Как будто забыли все. Ведь руны должны были им сообщить о нашем приезде.

— Ну и где они? — словно прочитав мои мысли, спросил Ольрик. Выглядел он жалким. Скукоженный, зубы цокают, кожа синяя, как у мертвеца.

— Откуда я-то знаю? — пожала плечами в ответ.

Из машины выбрался сонный Руцис с большой сумкой на плече. В ней он носил разные технические приборы. А хорошо же все-таки, что техники существуют. Вот что бы мы делали без них? Не было бы ни этих левитаров, которые хоть и работают на магических сферах, но сами по себе — чистая технология. Ни аппаратов связи, обходящихся без магии. Ни оружия, благодаря которому мы выиграли несколько последних сражений у дрансийцев и какого они сейчас до ужаса боятся. Много чего не было бы.

Я сразу же отправила на Руциса обогревающее заклятие. Негоже ему мерзнуть. Парень-то славный, хоть и не маг.

— Приехали? — сонным голосом сразу же спросил он.

— Приехали-то приехали, только я никого не вижу, — отозвался Ольрик.

Но он ошибся. Навстречу нам со всех ног бежал маленький человечек в смешной высокой шапке. Остановившись передо мной и малость отдышавшись, он поклонился, послал магическое приветствие, на которое я сразу же ответила.

— Карм Родш, — тяжело дыша, представился он. — Заместитель прелата.

Из-под его смешной шапки выглядывала пропитанная потом русая челка, почти закрывающая глаза. Чем-то он напоминал паяца. Оттопыренные уши, бегающий взгляд, перекошенное лицо. Но это смешное, как могло показаться, лицо сейчас выражало небывалый испуг.

— Асприя Датир, высший маг, — назвалась я и мои спутники сделали то же самое.

— Что у вас произошло? — поинтересовался Ольрик, потирая руки от холода.

— Люди пропадают, ой пропадают, — забубнил Карм Родш. — Четверо пропали уже. Четверо, — заговорщицки, словно боясь подслушивающих, пробормотал он, демонстрируя четыре пальца. — Сперва подданный Величайшего прибыл к нам с инспекцией, но на следующий день пропал. Думали, уехал он, да сумку забыл. Хотели передать, как возможность будет. Но потом исчезла Карсина, куховарка. Славная женщина. А плов какой готовила! Третьим был прелат Рагик Альмус. А потом Ларит Канир, ребенок еще, едва десять кругов справил и пропал. И никто даже не видел, куда и как они исчезли. Магию ни я, ни кто другой не ощущает. Все по домам сидят. Выходить боятся. Следов никаких, мы везде искали.

Слушая рассказ Родша, я закурила, оглянулась вокруг. Какого-то сильного магического воздействия, ни сейчас, ни в ближайшем прошлом или будущем я не чувствовала. Примени кто здесь, скажем, перемещающий угр или мгновенное испепеление, останется явный след. Это настораживало и заставляло нервничать. То ли этот Карм что-то скрывает, то ли здесь происходит непонятное.

— Ты что-то чувствуешь, Ольрик? — спросила я.

— Ничего, — покачал он головой в ответ. — Не было тут сильной магии.

— Руцис, — обратилась к технику, — возможно ли совершить подобное с помощью технологии? Полное уничтожение или перемещение человека?

Он пожал плечами, нахмурился, словно не зная, что сказать.

— Вообще-то да. Технология в теории ничем не уступает магии. А может, даже в чем-то и превосходит. Только я не знаю существующей технологии, которая могла бы совершить подобное.

— Её могли создать, скажем, дрансийцы?

— Могли дрансийцы, могли мы, кто угодно. Только вот я думаю, когда такая технология станет возможна, мы все уйдем в мир духов.

Странно это все было. Очень странно. Даже если есть технический прибор или неопределяемое магическое воздействие, позволяющее подобное провернуть, зачем и кому это понадобилось?

Краем глаза я заметила Кари. Дух — предвестник беды. Прямым взглядом увидеть его невозможно. Он является только в уголке глаза и только на пару-тройку секунд. Но, если уж он решил явить себя, не заметить его невозможно. Мне стало не по себе. Не страшно, не мерзко, а именно не по себе. Появление Кари всегда сопровождается недобрым, противным предчувствием, особенно у магов. Не знаю, видели ли духа остальные, но я решила им про него не сообщать. Не нагонять панику.

Взглянула на Лиршика, который стоял немного отстраненно. Сферомаг не любил общения с людьми. В компании он всегда чувствовал себя как-то отстраненно, сжато и неестественно. Никогда не видела его ни на застольях, ни на праздниках в честь богов. Да и друзей, насколько могу судить, он не имел.

— Что ты думаешь, Лиршик?

— Не мое это дело, — ответил он, — но что если закунская магия?

Я инстинктивно сморщилась. Верят же люди! Зажакур! Кто-то рассказывал, что даже видел закунцев. Магов необычной силы, которая не от рун происходит, а от артефактов. Выдумывают они все.

Воспользовавшись магией, я почувствовала все три с половиной десятка людей, находящиеся в этом селении. Если с кем из них что случится — я это узнаю.

— Есть место, где мы можем остановиться? — спросил у Родша Ольрик.

— Идемте, — он приглашающе повел рукой. — Провожу вас.

— Я здесь, в машине переночую. Вдруг учую что, — сказал Лиршик.

Ну и пусть остается. Его выбор. Не любит он людей, ой не любит.

По свежему, хрустящему под ногами снегу мы прошли к аккуратному деревянному домику на краю деревни.

— Вы прибыли, у меня аж сердце немного успокоилось, — сказал Родш.

— А что это за человек там голый валяется? — поинтересовалась я.

— Так это Радлик. Пьяница наш. Говорили, его светлое будущее ждет. В город приглашали, мол, высший маг из него выйти может. Но он тут женщину нашел, да и остался. А потом она умерла, да и запил наш Радлик так, что света не видел. И до сих пор пьет. Ну, пойду я. Негоже вас делами своими занимать. Если что, в соседнем доме живу, — он указал жестом в сторону деревянного строения рядом. — Если что случится — зовите.

Только сейчас мне показалось, что есть в этом коротконогом человечке что-то неприятное. Отталкивающее. Словно он не устами, но душой говорил «Подальше держитесь».

Мы вошли в предоставленную обитель, и я расположилась в небольшой угловой комнате. Дом был старый, но, слава богам, электричество на магической сфере здесь устроили. Да и кровать оказалась вполне удобной. Мягкой да широкой.

Надо бы поспать. Пусть не соглашалась я с Ольриком по поводу траты магической энергии впустую, но возобновлять её нужно. А нет ничего лучше для её пополнения, чем хороший сон. Каждого обитателя деревни я чувствовала. Случись что — пойму даже в дреме. Принять трапезу тоже не помешало бы, но спать хотелось больше.

Я разделась, аккуратно сложила кожаные штаны и куртку на деревянном кресле, всмотрелась в висящее на стене слегка запотевшее зеркало.

По телу танцевали черные руны. Они переходили с рук на запястья, оттуда перебирались на грудь, на живот, возвращались обратно. Будто на коже кто-то нарисовал кракена, который постоянно двигался.

Улеглась в кровать, магией потушила свет. Можно было бы и оставить, но вдруг что, проще воззвать к заклинанию ночного зрения.

Что же здесь может происходить? Почему пропадают люди? Куда? И по чьей недоброй воле? Как мог исчезнуть подданный Величайшего, который если не высший маг, то очень близко к этому?

Кодекс обязывает защищать жителей своей страны. А поэтому, кто или что бы это ни было, нам стоит разобраться и вернуть пропавших. Что они еще живы, я чувствовала. Не магией, но интуицией. Их нужно было найти. Обязательно. Такова была воля богов.

Разбудил меня легкий шорох, донесшийся откуда-то из-за головы. Наверное, насекомое или разгулявшийся ветер шуршит в досках старого дома. Шорох повторился, стал громче. А потом до меня дошло. Не шорох это. И не завывание ветра. А голос.

— Вставай, — шептал он.

Открыв глаза, я сразу же собиралась сотворить заклинание ночного зрения, но поняла, что в нем нет необходимости. Того, кто находился возле кровати, прекрасно было видно без любых заклинаний, хоть вокруг и стояла кромешная тьма.

Синяя светящаяся полупрозрачная человеческая фигура в мантии и шлеме, взирающая прямиком в мои глаза.

Дертинг.

Один из восьми богов.

Я соскочила с кровати и упала на колени.

Он посетил меня! Бог! Обычно они говорят только с Величайшим, и великое счастье и радость тому, к кому один из них изволит сойти.

Меня переполняла небывалая гордость, а губы шептали одну из молитв, выученных мною еще в детстве. Я чувствовала, как руны собираются на животе, создавая новый, невиданный ранее узор.

— Встань, — сказал Дертинг.

Медленно поднялась на ноги, одновременно всматриваясь в глаза бога. Ибо не позволено смертному отрывать свой взор от зениц его.

— Славься, — сказала во весь голос.

— Мне нужна твоя помощь, — произнес бог. Голос его лился словно отовсюду и одновременно ниоткуда. Мне даже казалось, что он звучит где-то внутри меня. Далекий, но в то же время близкий. Громкий, но в то же время тихий. Мягкий, но в то же время твердый.

— Слушаю тебя, бог мой, — покорно шептали мои губы.

— Ты верно служила мне, послужи же еще раз.

— Изъяви же волю свою, Дертинг, — сказала я.

— Произнеси слово, отпирающее покои Величайшего.

Собралась говорить, но во время все поняла и закрыла рот. Гордость ушла, как будто не было её никогда. Сменилась стремительно нарастающей злобой. А руны расползлись с живота, разместившись на руках.

Не бог это! Не Дертинг. А самозванец поганый, осмелившийся на себя личину великого бога примерить. Заклинание входа в покои Величайшего богам не нужно. Они способны проникать куда захотят, через любые врата и заслоны. Слово отпора самому Величайшему и высшим магам только известно. Но мы без веления Величайшего, как велели боги, туда входить не должны.

Внутри меня, словно похлебка в чане, закипал гнев. Кому было нужно посрамить богов, осмелившись уподобиться им? Здесь явно попахивало проделками Зигирры, нечистого покровителя дрансийцев.

— Изыди! Кем бы ты ни был, уйди и не возвращайся! — крикнула я, одновременно сотворяя защитное заклинания.

— Если не пойдешь на встречу, все, кто находится в этой деревне, перейдут в мир иной, — сказал ложный бог.

Отвечать ему я не стала, но моя рука бросилась вперед, руны сползлись к пальцам, покрыв собой кожу. Энергия, вырвавшаяся на свободу, могла бы вмиг испепелить любого человека, животное, духа или магическое существо. Но она пронеслась сквозь лжебога и утонула в деревянной стене.

— У тебя еще есть возможность изменить свой выбор, — сказал он и растворился.

Меня окутал гнев. Руки сжались в кулаки, ногти вонзились в ладонь, тело напряглось. Дыхание участилось. Взгляд бегал по комнате в надежде найти этого самозванца, но его нигде не было. Кто посмел осквернить богов? Он должен заплатить за это! Ни одно смертное или бессмертное существо не имеет права богом себя называть!

Руны на руках пульсировали, плавали, изменялись, словно хотели выбраться наружу. Вокруг меня образовался ореол белесого света.

Но кто он, если заклинание мгновенного испепеления на него не подействовало? Высший дух? Сам Зигирра? В следующий раз стоит применить заклятье для изгнания духов.

Ольрик! Что если он пошел к нему? Слово отпора ему неизвестно, но может, этому грязному самозванцу нужно не только это?

Ольрика, как и всех других, я ощущала. Они все еще были здесь. Выйдя из комнаты, я позвала его. Тишина.

— Ольрик! — во весь голос сказала я.! — Ольрик Лансим! Именем восьми богов, отзовись!

Тишина.

Попробовала вызвать его магически, воззвав к его рунам. Но все так же впустую.

— Ольрик!

— Что-то случилось? — из соседней комнаты показался Руцис. В руке у него был плеватель — оружие, работающее на энергии магической сферы, но подвластное магией не владеющим.

— Здесь был дух-самозванец! — ответила я.

Комната Лансима была напротив, и я четко чувствовала, что он там. Но почему тогда он не отвечал? Что случилось? Я боялась, но не за самого Ольрика, а за то, что дух-шпион мог обмануть его и выведать то, что для чужих ушей не предназначалось.

Я толкнула дверь магией, и она со скрипом отворилась.

— Ольрик! — воззвала, заходя в комнату. И поняла, что его здесь нет. Магически он ощущался, но глаза его не находили. Развороченная постель, где он только что лежал. Одежда, сложенная на кресле рядом. Но его самого не было.

А подобное не представлялось возможным.

— Кто бы здесь ни был, именем восьми богов, покажись! — крикнула я, сотворяя заклинание поиска духов.

Но духов вблизи не было, а магическая энергия Ольрика тем временем растворялась. Она рассасывалась, исчезала, словно переходя куда-то за грани человеческого понимания. С каждым мгновеньем её становилось все меньше.

Но как такое возможно? Растерянно глазея по сторонам, я пыталась осознать, что здесь творится на самом деле. Задавала себе один и тот же вопрос, ответ на который был скрыт от моего взора.

А это что?

Мой взгляд наткнулся на клочок бумаги, приколоченный к деревянному столу ветхим ремесленницким ножом. Очевидно, кто-то сделал это нарочно, чтоб его заметили.

Магии ни в ноже, ни в бумаге не ощущалось, и я подошла ближе.

Это была желтоватая старая бумага, на какой барды записывали свои песнопения. А текст на ней был посланием. Посланием мне.

Вверху аккуратным почерком, словно кто-то долго и старательно выводил каждую букву, было написано мое имя. А под ним приписка: «Если спасти их желаешь, сдать отпорное слово нужно. Это все во имя вашего же блага».

И тут до меня дошло.

Меня заманили сюда специально! Как рыболов заманивает дичь в свои сети. Кто-то похитил подданного Величайшего, зная, что на поиски отправят одного из высших магов. Им или ему было безразлично, кто сюда прибудет. Я или другой. Заклинание отпора — вот то, что нужно в обмен на жизни Ольрика, подданного и других!

Меня охватил гнев, еще более сильный, чем раньше. Рука дернулась, с пальцев сошло пламя, испепеляя записку. Казалось, я убью первого, на кого упадет мой взор. Злоба, таившаяся где-то глубоко во мне, вот-вот готова была выплеснуться. Все здесь этому способствовало. Каждая деталь. Крепкий деревянный стол, кровать, на которой недавно почивал Ольрик, кресло с его одеждой.

Голос, раздавшийся из-за спины, заставил мое тело моментально обернуться. Руки взметнулись вперед, руны задрожали, сотворяя заклинание священного огня.

Остановить его я смогла, только приложив значительные усилия. Язычки пламени впитались в мои руки, по телу заструился жар, который, казалось, вот-вот разорвет его на мелкие куски.

Передо мной стоял Руцис.

Разум воззвал ко мне, и стало ясно, что гневом невозможно чего-то добиться. А то и навредить кому успею. Я сотворила на себя заклинание спокойствия, которым озаряют шедших в бой, чтоб те неслись на врага без страха, сомнений и упрека. Почувствовала, как магия пожирает мой гнев и злобу, растворяя их в себе.

— Что здесь произошло? — спросил Руцис.

— Нас специально заманили сюда, — ответила ему и сразу же кинулась обратно в свою комнату. Перемещающий угр! Он был у меня в сумке! В крайнем случае я смогу убраться отсюда, моментально переместившись в город. Конечно, кодекс велит помочь всем возможным тому, кто находится в беде. Но не ценой заклинания отпора! Такую стоимость за их жизни я заплатить не могла. Ведь если чужак, пес дрансийский, проникнет в обитель Величайшего, покусится на него, это может закончиться несчастьем для всех.

Открыв сумку, я запустила руку внутрь в поисках угра, но его не было. Он исчез. Ощущения не было. Артефакт, подобный угру, я бы неизменно почувствовала. Кто мог его забрать? И каким образом? Ведь сумка всегда была при мне. Разве что так же, как исчезали люди. Их каким-то неизвестным мне образом перемещали куда-то. И магии в этом деянии не было. По крайней мере, я её не чувствовала. А если я не чувствую магического воздействия, значит, нет его. Это не магия. Наука! Технология! Кто-то, возможно, дрансийцы, додумался, как сотворить технологию, превосходящую по силе своей любое магическое воздействие!

Я оделась и бросилась на улицу. Нужно как можно быстрее убираться отсюда, ибо как бороться с врагом, методы которого мне были неизвестны, не представляла. И почувствовала, что исчез Лишрик. А за ним остальные жители деревни. Их магическая энергия гасла, как свеча, оставленная на ветру. Один за другим они исчезали. Уходили. Но куда? В мир духов? Куда-то еще?

Когда я покинула дом, Руцис уже находился на улице и трясся. Не от холода. От страха.

И причина его ужаса сразу же предстала моему взору.

По деревне, в свете взошедшей луны, бродили глимы. Много глимов! Десятки, сотни! Эти четвероногие твари с блестящей, синеватой шерстью и острыми, как меч исмаира, зубами ходили вокруг нас, буравя своими хищными взглядами. Руцис аж трясся от ужаса. Мой страх глушило заклинание, но ощущение опасности присутствовало. Оно росло где-то в голове, боролось с заклятием, желая вырваться наружу.

Но глимы не нападали. Обычно этот зверь летит вперед, оскалив зубы сразу, как заметит жертву. Эти только бродили вокруг тихой поступью, словно пытались напугать, но не убить. Не похоже это на их поведение. Словно ими железной рукой управлял кто-то неведомый и невидимый.

Боги-боги, за что ж вы так со мной. Чем не угодила вам? Какой грех сотворила?

— Руцис, — позвала я.

Он не ответил, только стоял и наблюдал за бродящими вокруг глимами.

— Руцис! — магическую энергию сейчас стоило экономить, возможно, предстоит тяжкий бой с этими тварями. Но техника следовало избавить от страха. Только он и никто больше сможет понять, что здесь происходит. Поэтому направила на него заклинание успокоения.

Под его действием Руцис встрепенулся, повернулся, посмотрел в мои глаза.

— Это не магия! — сказала ему. — Я не чувствую волшебства. Технология. Кто-то управляет этими монстрами, переносит людей с помощью технологии. Только ты сможешь понять, что здесь творится.

— Но я сам не знаю! — вскрикнул он.

Один из глимов подошел ближе. Его полностью черные глаза обратились в красный, что означало готовность зверя к атаке. Пасть открылась, блеснули острые, как кинжалы, клыки. Я сотворила защитный купол, закрыв им себя и Руциса. Убивать их бессмысленно. На это уйдет очень много магической энергии. К тому же эти твари неплохо переносят магическое воздействие А вот под защитой купола мы, надеюсь, сможем добраться до машины.

Глим не атаковал. Он посмотрел мне в глаза, а из его пасти вырывались слова. Тварь говорила! А этого не могло происходить! По законам восьми богов подобное невозможно! Только человеку ими дан дар речи!

— Нам нужно отпорное слово, и тогда позволим вам уйти, — сказал глим, и его глаза снова потухли.

— Может, стоит дать им это отпорное заклятие? — спросил Руцис. Его голос дрожал, несмотря на успокаивающее заклинание. Есть у обычных людей одно то ли преимущество, то ли недостаток перед магами. Магией они не владеют, но в то же время плохо восприимчивы к некоторым заклятиям.

— Если у врагов будет отпорное заклятие, конец нам всем, — ответила ему. — И тебе конец, и мне. Если надо будет, собой пожертвую, но отпорное слово им не выдам. Двигаемся к машине, Руцис. Если на то воля богов будет, целыми выйдем.

— Но ведь эти люди! И Ольрик и Лишрик! Они все погибнут! — вскрикнул он.

— Боги примут их в своей обители, — холодно ответила ему.

Я медленно ступала по блестящему снегу, пытаясь как можно дольше продержать защиту, а техник с нервным видом плелся за мной. Глимы, похоже, поняли, что мы собираемся делать, и решили собраться впереди, преграждая наш путь. Их глаза то наливались кровью, становясь красными, то снова чернели, то приобретали серебристый, сливающийся со снегом вокруг, оттенок. Похоже, не избежать нам боя. На сколько энергии хватит? На десятерых? Двадцатерых? Максимум на тридцать глимов. А их тут с полсотни, не меньше. У Руциса еще плеватель есть, если боги будут к нам благосклонны, может, с десяток тварей уложит.

— Асприя! — услышала свое имя и повернулась.

Зажакур!

Руцис стоял вне купола, а за шею его держал высокий человек… Или не человек. Нечто, только очертаниями его напоминающее. Лица не было, только черное пятно там, где оно должно находиться. Словно тень, поднявшаяся с земли.

— Помоги! — вскрикнул Руцис. Он весь дрожал, но даже не пытался вырваться из плена чудовища, поработившего его.

Я попыталась ощутить то существо магией, но не смогла этого сделать. Чувство подводило меня. Оно было слабым, будто этот человек, эта тень, находится где-то далеко, в нескольких оборотах отсюда.

А глимы тем временем окружали. Они меняли цвет глаз, скалили свои зубы, сверкали шерстью в свете луны.

— Отпорное слово дай, и отпущу его, — сказала Тень. Голос её звучал так, будто доносился из глубочайшего колодца. Он переливался эхом, звучал то сильнее, то глуше.

Помочь. Нужно помочь Руцису. Спасти хотя бы его.

— Дай им это отпорное слово, зажакур! Я сейчас умру, — молил он. — Не хочу умирать!

Почувствовав под снегом какой-то металлический предмет, я магией заставила его показаться. Это была старая цепь, покрывшаяся желтой скорлупой проклятия металла. Резким магическим толчком я обрушила её на Тень, но, к моему и Руциса сожалению, та прошла насквозь, ничем не навредив этому исчадью самых темных мест этого мира.

— На меня это не подействует, — сказала Тень. — Только отпорное слово твоему другу поможет.

Руцис кричал, просил пощады, кажется, даже плакал.

Но я не могла ему помочь. Отпирающее заклинание было дороже. Как бы ни пытали, что бы ни сделали эти неведомые враги технику, нельзя давать им то, что они хотят. Пусть боги помогут Руцису, я же была не в состоянии.

— Помоги, спаси меня, Асприя! — орал техник, словно его свежевали. И я не могла на это спокойно смотреть. Даже сквозь успокаивающее заклятие его крики достигали моего сердца и впивались в него острыми когтями. Но во имя богов и Величайшего это нужно было выдержать.

Был бы перемещающий угр, не пришлось бы смотреть на это. Улетела бы. А так, может, умирать здесь придется. Я-то к этому готова, а вот Руцис — вряд ли.

Он молил о помощи, Тень шептала, вокруг рычали глимы, а я стояла, все еще удерживая защитный купол и понимая, что хочу этого или не хочу, испытание придется пройти до конца. Мысленно я произнесла короткую молитву восьми богам, уповая на их помощь в эту минуту.

И тут до меня дошло.

Понимание свалилось на голову, словно его послали сами боги. А может, так оно и случилось!

Зажакур!

Руцис! Почему он остался? Все исчезли, а он здесь! Никто не может пройти через защитный купол извне. Ни живое существо, ни дух! Но выйти из-под него наружу в силах каждого. Каким образом мог исчезнуть угр? Только если кто-то тихо вынул его из моей сумки. Это могли сделать только Лишрик, Ольрик или Руцис!

То ли моя злость возросла настолько, что пробила заклятие, то ли заканчивалась энергия, но во мне с неистовой силой снова разгорелся гнев.

Эта поганая тварь, хуже любого глима, стоит там и притворяется жертвой! Враг, шкуру друга нацепивший! Жалкий предатель!

Меня уже не интересовали ни тень, ни зверюги, бродящие вокруг. Чувство опасности куда-то отступили. Спрятались в закромах моего разума. А чаша гнева наполнилась до конца и была готова вот-вот выплеснуться.

— Ах ты ж предатель поганый! Зажакур! — процедила я сквозь зубы. — Не место тебе среди людей!

Руны покраснели, раскалились, язычки пламени облизали мои пальцы. Может, это последнее, что я сделаю в своей жизни. Может, глимы растерзают меня. Но эта тварь, притворяющаяся человеком, умрет первой.

— Отправляйся в преисподнюю!

С этими словами мне в глаза ударил яркий, лишающий зрения свет. Словно в небесах одновременно загорелась тысяча светил. На миг мне показалось, что земля ушла из-под ног и я то ли падаю, то ли поднимаюсь сквозь бескрайние просторы, полностью состоящие из света.

Что это, спасение или смерть? Я умерла и боги приняли меня? Или еще нет?

Свет рассеялся так же моментально, как и возник. Я сидела на снегу, обхватив руками колени. Было холодно, мокро, сыро. Все тело обжигающим холодом окутал мороз. Казалось, стоит пошевелиться, и разлечусь на куски, как ваза под ударом молота. Все тело пронизывала боль. Нет, не боль. Опустошение. Магии не было. Я её не ощущала.

Взглянув на свои руки, увидела руны, которые не двигались. Застыли в одной позе. Умерли. Теперь это был просто безобразный рисунок, покрывающий кожу. И мне было страшно. Сердце трепетало в груди, зубы вонзились в губу, по всему телу проносились волны холода, смешанного с болью.

«Конец. Это конец», — сказало что-то изнутри моего разума.

Оглянувшись, поняла, что нахожусь в том же месте, где и раньше. Посреди небольшой деревушки на окраине владений. Глимов не было. Но передо мной возвышался Руцис. За ним с устрашающим видом стояли трое неизвестных мне и странно одетых людей.

— Зажакур! Ненавижу тебя! Ненавижу! — шептали мои губы, а сердце охватывала ненависть.

— Нам нужно отпирающее слово, — сказал Руцис. — Если ты его отдашь, все вернутся.

— Чтоб тебя на части разорвало и куски тебя по всему миру разнесло, — огрызнулась я.

Кто он? Как смог лишить меня магии? Что за сила такая в нем таится?

— Лучше убей меня, — прошипела ему.

— Это для вашего же блага, — холодно говорил он. Его слова были остры, как только выточенный клинок, и ранили прямо в сердце. Нет, ничего он от меня не получит. Не здесь, не сейчас и не от меня.

— Предатель не я, — сказал он. — Предатель тот, кто сидит сейчас в покоях Величайшего, если можно это так назвать. То есть сам Величайший.

Услышав ересь, льющуюся из его уст, отвернулась. Зачем он это говорит? Что пытается добиться? Что я поверю в его байку и сдам ему отпорное слово? Не дождется.

— Мы не уничтожили твою магию, только на время заглушили её, — сказал он и сделал шаг ко мне. Присел рядом, посмотрел в мои глаза. — Мы — люди из другого мира, — говорил он. — Из такого же, как ваш, но другого. У нас нет того, что вы называете магией. Есть лишь технология, и нам пришлось развиваться, полагаясь только на неё.

От ненависти мои зубы сжались, словно соединились в единое целое, рука изо всех сил ударила по его лицу. Но сил было мало. Похоже, удара он даже не почувствовал.

— Просто убей меня. Ничего я тебе не скажу, — собрав всю злобу, сказала я.

— Да выслушай же ты меня, — он взял меня за плечи и встряхнул, от чего перед глазами засверкали мушки. — В ваших телах живут существа, которых мы называем лориты, а вы зовете их рунами. Они не просто знаки и метки богов. Это живой вид, как птицы, звери, насекомые. Он дает вам способности, которых мы лишены. Поэтому в свое время люди, живущие в нашем мире, испугались вас. Боялись, что рано или поздно вы откроете к нам путь и поработите. У вас есть способности, вы живете по триста-четыреста кругов. Сейчас мы используем энергию, которой могли бы год освещать и обогревать целый город, чтобы на несколько минут блокировать твою магию. А если таких, как ты, будет десяток? Или сотня? Мы не смогли бы устоять. Да, мой народ не отличается смелостью. Поэтому был придуман план.

— Хватит, — шептала я.

Где-то внутри загорелась надежда, что они использовали все, что могли. Подобие бога нашего, глимов, которыми управляли, лишение меня магии. И та мерзкая ложь, что сейчас говорят его уста — акт последней надежды. Я выстою, и они просто убьют меня.

— Мы смогли сделать вашим Величайшим, толкователем воли богов, своего человека. И он, изменяя смысл слов богов, направил вас на путь войны с дрансийцами, дабы вы воевали, а не развивались, — продолжал он. — Сейчас мы поняли, что ошиблись. Что не имели права вмешиваться в вашу историю. И пытаемся все вернуть на свои места. Но человек, который выдает себя за Величайшего, решил не отказываться от власти. Она ему нравится. Такие уж мы, властолюбивые. Неугодный народ, лишенный магии. Поэтому нам нужно заклинание отпора, чтобы незаметно пробраться в его покои, уничтожить его и заменить другим человеком, который примирит вас с дрансийцами и направит по тому пути, который вы выбрали сами до того, как пришли мы.

Переполнившись злобой, я плюнула ему в лицо.

Он был не человеком. Нет. Посланником Зигирры и подданным его. Демоном в человечьем обличье.

— Или убивай, или уходи, — сквозь дрожь еле смогла выговорить я.

Один из тех, что стояли сзади, подошел к Руцису, что-то сказал на незнакомом мне языке.

— Сейчас твоя магия высвободится. Мы не в силах долго удерживать её. Если ты не согласна, мы найдем другой путь, — сказал он. — Но если задумаешься, войди туда, куда не имеешь права входить без спросу. В покои Величайшего. Думаю, ты найдешь подтверждение моим словам. Все обитатели этой деревни, Лиршик, Ольрик, они живы. Мы держим их в специально созданном временном мире. Они вернутся. Мы отпустим всех в надежде на твое понимание в будущем.

Больше я не слушала его слов, так как почувствовала, что магия возвращается. Увидела, как руны ожили, задвигались, сплелись в танце. Магическая энергия снова струилась по моему телу. Руки взлетели в сторону Руциса, из пальцев по велению моего гнева ударил сноп огня. Он топил снег, обжигал мерзлую землю под ним. Загорелся один из деревянных домов. Пламя перешло на следующий…

— Умри, сдохни, подлая тварь! — кричала я, срывая голос.

Энергия закончилась, я упала наземь, почти теряя сознание. Глаза закатились, а мысли убежали из головы. Не было ни ненависти, ни страха, ни сил. Мне нужен был отдых.

Я почувствовала, как кто-то прикасается ко мне. Враг? Сил не хватило бы, даже чтоб зажечь магический свет.

Приоткрыв веко, увидела лицо Ольрика. Он приложил руку к моей груди и передавал мне свою энергию. А вокруг пылали дома, из которых выбегали кричащие люди.

Я не сдалась врагу. Я победила.

Прошло полкруга с тех пор, как мне ценой пожара, в котором погибли трое жителей той деревни, удалось уничтожить врага. У всего была своя цена. Надеюсь, те трое нынче с богами.

Война нахлынула с новой силой, но мы побеждали. Долго подлый враг не выстоит! Вскоре каждый дрансиец, стар или молод он, будет уничтожен.

Как-то я думала войти в покои Величайшего и осмотреть там все. Но боги велели не входить в них без приглашения, а слово богов — закон.

Величайший же наградил меня за тот случай, сказал, что я приняла единственное верное решение, и повысил в должности. Теперь я была одним из немногих магов, приближенных к нему и выполняющих его самые сокровенные поручения.

Мы стояли на помосте облаченные в церемониальные одежды. Справа от меня находился сам Величайший, а внизу бушевала толпа. Они ликовали, приветствуя нас и воздавая молитвы восьми богам.

День Шарима — одного из восьми богов — любимейшее празднество людей. Ибо Шарим сказал веселиться в день его.

Величайший вынес руки вперед и сносил слова благословения богов на мужчин, женщин и детей здесь собравшихся.

Я стояла, опустив взгляд вниз и взирая в толпу.

Кто это там?

Показалось? Не думаю.

Кажется, среди толпы мелькнуло знакомое лицо. Лицо Руциса! Предателя. Который долгое время скрывался среди нас и втихаря строил свои козни.

Нет, мне не могло показаться. Он жив! Он выжил тогда, не удалось мне испепелить его.

Именем восьми богов нужно спасать Величайшего.