Кёгутама

Ветер гнал по долине волны песка. Несмотря на зной, мальчишка упрямо шагал вперед. Наконец, укрывшись за камнем, он сел на горячий песок и внимательно посмотрел вокруг.

Долина издавна считалась запретным местом, и мальчик отлично знал об этом. И, тем не менее, уже пятый час он шел по ней, пристально вглядываясь в каждый бугорок, в каждый камень.

Старики рассказывали, что некогда здесь был громадный город, в небо устремлялись высокие шпили изящных зданий, чудесные механизмы служили древним, защищая от любых бед. А потом с неба пролился огненный дождь, стерший прекрасное место с лица земли.

Не то, чтобы Ган Бо верил в сказки, но некоторые камни и впрямь походили на оплавленные стены и арки. А еще только в долине можно было найти Кёгутама. Оружие душ. Осколки могущества древних.

Ган Бо открыл флягу, сделал длинный глоток и удрученно вздохнул. Запасы воды подходили к концу, так что времени на отдых не было. Неподалеку, возле диковинно изогнутой скалы, что-то блеснуло, и он побежал туда.

На этот раз ошибки не было, из-под песка выглядывал приклад ружья, богато инкрустированный самоцветами. Торопливо достав лопатку, мальчик принялся откапывать находку, стараясь не прикасаться к ней. Вскоре показался короткий, широкий ствол, также украшенный драгоценными камнями.

Отложив лопатку в сторону, Ган Бо сел рядом и осторожно взял оружие в руки. Солнечные лучи вспыхнули яркими искрами в серебристых лепестках цветка.

— Что тебе нужно?

Мальчик вздрогнул, едва не выронив ружье.

— Я пришел заключить соглашение.

— И для чего тебе понадобилась моя помощь?

— Завтра начнется Королевский турнир, — немного осмелел Ган Бо. — Сильнейшие бойцы встретятся на арене в борьбе за исполнение желания. И я тоже хочу победить.

— Но далеко не все рискуют использовать нас. Разве ты не слышал историй про Кёгутама, демонов, пожирающих души? Неужели не страшно?

— Страшно, — с трудом признался Ган Бо. — Но я плохо стреляю, а дерусь на мечах и того хуже. Без тебя.., — он сжал зубы, чтобы сдержаться.

— Похвальная целеустремленность, — усмехнулся голос оружия. — Может, ты и подойдешь мне. Я давно уже не сражалась. Положи руку на цветок.

Один за другим лепестки начали светиться, переливаясь всеми цветами радуги. Когда загорелись все пять, оружие вновь заговорило.

— У тебя достаточно сил, чтобы использовать меня. Так что..., пожалуй, я не против.

— Тогда, я, Ган Бо, прошу твоей помощи на время Королевского турнира!

— А я, Акуму, принимаю твою просьбу и обещаю, что сделаю все, что смогу. Если, конечно, ты выдержишь, — вновь усмехнулась она.

Ган Бо поднялся, аккуратно завернул ружье в припасенную для этого ткань. Тени удлинялись все быстрее, а ему еще предстоял обратный путь.

***

Стеклянная крыша арены пылала в рассветных солнечных лучах. Ган Бо щурился, пытаясь разглядеть других бойцов, выстроившихся полукругом. Здесь были и стрелки, и мечники, мелькнули лук и топор, на дальнем краю виднелась рукоять чьей-то катаны.

Мальчик едва слышал, о чем говорит распорядитель, дряхлый старик, напоминающий грифа тощей шеей и трясущейся головой. Тот бормотал что-то о доблести и отваге, а Ган Бо нервно перебирал пули, думая, хватит ли девяти на все пять раундов. Акуму молчала, не спеша что-то подсказывать, словно превратившись в обычное ружье.

Наконец, дали сигнал к первому бою. Ган Бо вытянулся, но мало что смог рассмотреть. Высокая стена, ограничивающая арену, мешала бойцам видеть, что происходит внутри. Зрители кричали, подбадривая сражающихся.

Что-то с грохотом разлетелось, гул усилился. Через минуту ворота, ведущие на арену, распахнулись. Высокий здоровяк неуклюже ввалился, поправляя длинные цепи с тяжелыми шарами на концах. Второго бойца не было, и Ган Бо затошнило, когда он заметил пятна крови на железе.

— Успокойся, — прошептала Акуму. — От тебя требуется только полная собранность. Ты должен ясно видеть свою цель, чтобы зарядить меня. Помни, все мысли о победе.

Ган Бо кивнул, с трудом понимая ее. Он не мог оторвать взгляда от хохочущего здоровяка и красных пятен на его шарах. Неужели и его тоже не станет? А как же мать и сестра...

Его подтолкнули к воротам. Рядом шел соперник, тощий и длинный парень, один из бандитов. Волки Свалок, называли они себя. Остальные звали их крысами.

Ареной оказалось круглое пространство, метров сто радиусом. Повсюду торчали обрубки труб разных размеров. На грязном бетоне громоздились горы мусора. Ган Бо встал у стены и затравленно огляделся. Противника поставили на противоположном краю площадки. Ударил гонг.

Бандит тут же метнулся в сторону, укрываясь за кучей ящиков. Ган Бо неуклюже отступил за широкую трубу и поднял ружье. Нападать сам он боялся, решив ждать врага. Камни на стволе блестели, весело подмигивая мальчишке.

Справа послышался шорох, и пуля звонко ударила в трубу. Ган Бо едва успел присесть и отползти в сторону, как выстрел повторился. Он осторожно выглянул и заметил, как бандит движется перебежками, сжимая револьвер.

Мальчик попытался прицелиться, но его постоянно отделяли от парня или груды ящиков, или железяки. Пуля вновь щелкнула, обдав его фонтаном искр, и Ган Бо отпрянул, прячась за переплетением труб. Руки его тряслись от страха, по спине стекали ручейки пота.

"Я ничего не смогу сделать", — обреченно подумал он. Пальцы вцепились в приклад. "Это конец, бандит играючи прикончит меня".

— Эй, щенок, — донеслось до него. — Лучше выйди сам, не заставляй меня бегать. Такому слабаку, как тебе, все равно крышка!

Ган Бо сжал зубы, вспомнив, как смеялись бандиты, отнимая у его семьи деньги. Как они веселились, избивая мать. Пот заливал глаза, мешая смотреть. Ужас отнял все мысли. Парень уже добрался до толстой трубы, еще шаг и ему даже не придется целиться.

— Приготовься, — тихо звякнуло ружье. — Просто подними меня.

"Я боюсь, боюсь. Я слабак. Я боюсь!"

Руки сами подняли ствол, но мушка прыгала из стороны в сторону. Бандит показался из-за трубы, и Ган Бо прикрыл глаза. "Мама!!" — успел подумать он и нажал на спусковой крючок.

Мальчик не видел, как засветился цветок на ружье. Не видел, как изменился в лице бандит. Как из дула вырвался черный сгусток, ударивший в трубу...

Пахло чем-то жженым и горячим железом. Ган Бо открыл глаза и увидел разбросанные ошметки трубы. За ней виднелось что-то бесформенное, изуродованное до неузнаваемости.

— Я...

Раздался гонг, и ворота открылись перед ним.

— Я..., убил его?

— Мы убили, — поправила Акуму.

Не разбирая дороги, Ган Бо добрался до отведенной ему на время турнира комнаты и рухнул на кровать.

***

Поднявшись утром, он недоверчиво коснулся ружья. Вчерашние события походили на жуткий сон. Но бандит уже не казался страшным. Ган Бо погладил теплый приклад. С таким оружием ему ничего не страшно.

Солнечные лучи каскадом ниспадали с крыши на арену, дробясь на мелкие пятна. Закованный в тяжелые доспехи человек спокойно вышел против мальчика. Тот рассмеялся, глядя на него. С мечом против ружья!

Прозвучал гонг, и Ган Бо вскинул Акуму, старательно целясь. Враг должен умереть, все ясно и просто. Красная игла ударилась о щит и бессильно разбилась.

— Не может быть!

Рыцарь глухо расхохотался.

— Я заплатил за свои доспехи целое состояние. Они выкованы из звездного металла по древним рецептам. Их невозможно поразить!

Он шел твердой походкой, обходя руины, которыми на этот раз наполнили арену. Камни хрустели под его тяжестью, меч легко разрушал стены.

— Сосредоточься, — велела Акуму. — Совершенной брони не бывает.

Ган Бо попятился. Он не чувствовал страха. Да, этот враг силен. Еще бы не быть сильным, когда у тебя есть деньги. Когда не знаешь голода! Когда сестра не плачет, прося хлеба! Когда у тебя есть все, что ты пожелаешь! И бесценные доспехи...

Мальчик направил ружье точно в грудь рыцаря. Тот захохотал, поднимая щит. Цветок наполнился ослепительным светом. Красная струя огня вырвалась из черноты дула. Яростное пламя легко прожгло металл и жадно впилось в мягкое тело. Рыцарь истошно завопил, рухнул и, завывая от боли, покатился по земле.

Ган Бо замер, глядя на него. Переполнявшая его ненависть куда-то исчезла, оставив усталость. Издав последний вопль, рыцарь затих, меч выпал из ослабевшей руки.

Мальчик бессильно опустился на землю, зачем-то поднял лежащий рядом листок.

"Что тебе до того, если весь мир обрете..., а ду… потеряе...", — машинально прочел он.

"Что за ерунда?"

***

На следующий день бойцов было гораздо меньше. Ган Бо внимательно рассматривал их лица, оружие, снаряжение. Вот равнодушно прикрыл глаза парень с катаной, старик баюкает свою тяжелую винтовку. Мальчик перевел взгляд на следующего и обомлел от удивления. Прислонившись к стене, стояла, проверяя тетиву лука, Лилиа.

Ее лицо было чуть бледным, коротко постриженные волосы топорщились, словно после бессонной ночи. Затаив дыхание, Ган Бо нерешительно шагнул к ней.

— Твоя знакомая? — поинтересовалась Акуму.

Мальчик смущенно кивнул.

— Привет, — попытался улыбнуться он.

В ответ девушка бросила на него испепеляющий взгляд.

— Чего тебе? — холодно процедила она.

— Я..., не ожидал увидеть тебя… здесь, — замялся Ган Бо.

— Я тоже не ожидала, что ты свяжешься с этой тварью, — указала на Акуму Лилиа.

— О чем ты?

— Знаешь, я считала тебя более умным. Ты что не понимаешь, что такое Кёгутама? Эта тварь сожрет все, что тебе дорого, все, что есть в тебе, не оставив ни капли души! — сорвалась она на крик. — Пошел вон отсюда, вместе со своей...

Ее прервал гонг. Распорядитель озвучил имена следующей пары, и Ган Бо вздрогнул, услышав их:

— На арену выходят Ган Бо и Лилиа!

За ночь площадка превратилась в настоящий лес. В нем даже щебетали птицы и порхали бабочки. Ган Бо тут же потерял из вида девушку, она словно растворилась в чаще.

— Учти, — заговорила Акуму, — стрелы твоей подружки смазаны ядом. Ей хватит даже царапины, чтобы убить тебя.

Мальчик судорожно сглотнул. Теперь у него не было иного выхода, кроме как ударить первому. Но он не мог решиться убить Лилиа. Она жила на соседней улице. Ган Бо видел ее почти каждый день, мечтая однажды сказать заветные слова. Участие в турнире было и ради нее тоже, а теперь...

"Я не смогу".

Вдали послышался шорох. Ган Бо замер, задержав дыхание. Обманутая его неподвижностью бабочка села на плечо.

— Лилиа, подожди!

Тишина и щебет птиц.

— Лилиа, я не хочу в тебя стрелять!

Звонкая трель прервалась.

— Лилиа, пойми же, я...

Длинная стрела вонзилась в ствол дерева возле его лица.

— Люблю тебя!!

Цветок ярко вспыхнул. Ган Бо отшатнулся, оступившись. Его рука дрогнула, и ружье выпалило в небо. Яркая белая искра взмыла вверх, под самую крышу, и взорвалась, пролившись на лес множеством мелких блесток. Одна коснулась бабочки, и та, дернувшись, скорчилась и рухнула на траву.

— Я думаю, тебе не стоит видеть ее, — участливо заметила Акуму. — Так будет лучше.

Рев толпы гремел, словно гром. Снаружи рыдал дождь, а Ган Бо смотрел на мертвую бабочку, чувствуя лишь леденящую пустоту в груди.

***

После вчерашнего дождя небо прояснилось. Ган Бо хмуро шагал к своей отметке, пристально следя за противником. На душе было неприятно пусто, лишь воспоминания о матери и сестре успокаивали мальчика.

Под ногами шуршал песок. Арена превратилась в пустыню. В центре поднимались несколько барханов, из отверстий в стенах дул слабый ветерок.

В этом раунде Ган Бо сражался с подростком своих лет. И у того тоже был Кёгутама. Небольшой шестизарядный револьвер с тонким узором, похожим на паутину.

— Распорядитель сошел с ума, сводя вас на такой арене, — проворчала Акуму.

Прозвучал сигнал к началу, и Ган Бо тут же вскинул ружье. Он и противник выстрелили одновременно, голубой луч столкнулся в яркой вспышке с красным.

Противника это не смутило. Он выстрелил вновь, и Ган Бо чудом увернулся, нырнув за холм. Быстро перезарядив Акуму, он осторожно высунулся и быстро пригнулся, когда в песок ударила красная игла.

Подросток ухмылялся, ничем не выдавая страха или тревоги. Словно все это было детской игрой. Игрой, победой в которой потом хвалятся и гордятся. Игрой, от победы в которой нет никакого проку, кроме минутного торжества.

Ган Бо сжал зубы, вспомнив о ждущих его дома сестре и матери. Если он сейчас погибнет, что станет с ними? Кто позаботится о них, защитит от бандитов? Кто накормит вечно голодную сестренку? Если он и пришел сюда, то не только ради славы, но и ради родных.

Мальчик зарядил ружье и вышел из-за холма навстречу противнику. Раз так получилось, что он оказался единственным мужчиной в семье, то у него нет иного выхода, кроме как победить.

Акуму выстрелила на долю секунды позже. Но свет, исходящий от ее цветка, был намного ярче того, что излучала паутинка на стволе револьвера. Голубая вспышка мгновенно поглотила красную, но не рассеялась. Крохотная игла пронзила грудь подростка. Тот пошатнулся, упал на колени и безвольно осел на песок.

— Превосходная победа, — одобрила Акуму.

Ган Бо тупо кивнул. Эхо выстрелов набатом раздавалось в голове. Его усиливали крики зрителей, и мальчик едва не упал, выходя с арены.

***

За ночь головная боль так и не прошла. Наоборот, даже стала сильнее. Ган Бо приходилось прилагать усилия, чтобы не выдать плохого самочувствия. В комнате перед воротами стоял лишь один боец. Рослый парень невозмутимо чистил катану, не глядя по сторонам.

Услышав знакомый голос, Ган Бо не поверил своим ушам.

— Братик!

Светловолосая девочка с разбега прыгнула ему на шею.

— Мне разрешили повидаться с тобой!

Ган Бо неуверенно поставил ее на пол.

— Братик, мама волнуется, очень-очень! Возвращайся!

Слова девочки глухо тонули в пустоте комнаты. Какие-то мысли упорно пробивались сквозь звон в голове Ган Бо. Но боль от этого лишь усиливалась.

— Я верю, ты победишь!

Он едва сдержался, чтобы не прикрикнуть на нее. Удар гонга стал спасением. Ган Бо даже обрадовался, выходя на площадку.

Миновав высокие колонны, он приготовился к последнему бою. В кармане остались три пули.

Звон.

Толпа гудела, словно улей.

Звон.

— Возвращайся, — донеслось от ворот.

Опять звон.

Парень вынул катану из ножен и вышел вперед.

— Послушай, тебе самому не кажется, что пора кое-что изменить? Ты ведь не глуп, раз дошел до финала. Разве то, что творится за стенами, правильно?

Звон заглушал речь, оставляя отдельные слова.

— Вокруг нищета, разгул банд, голод. Неужели тебе это нравится? Пропусти меня, мне не нужна твоя жизнь. Победа даст возможность все изменить. Слышишь меня?

"Это моя победа! Моя и только моя!"

Горячий приклад ружья приятно грел кожу. Словно рука друга.

"Я не отступлю, теперь, когда столько позади".

Ган Бо попытался вспомнить, что именно, но не смог. И неважно. Он все равно не отступит.

Золотая игла разлетелась вдребезги под ударом катаны.

— Мне жаль. Я не хотел твоей смерти, — сказал парень.

Сияние цветка усилилось. Еще одна игла и вновь бесполезно. Ган Бо сжал последнюю пулю. Звон в голове и пустота в груди сводили его с ума.

— Боюсь, мне не разбить его катану, — призналась Акуму.

Мальчик попятился, не сводя глаз с блестящего лезвия. Перевел взгляд на колонны. Новая игла взвилась в воздух, но катана ее не задела. И золотая искра ударила в основание колонны. Камень дрогнул и стремительно рухнул на парня. Раздался хруст.

Ган Бо выпрямился, схватился за голову. Ему казалось, что его сознание стало хрупкой вазой, только тронь и разобьется.

Ружье выпало из ослабевших рук. Ваза взорвалась осколками. Мысли рассеялись, утонув в бесконечности.

"Я..., я...".

— Прощай, — прошептала Акуму.

Король резко повернулся к вошедшим в ложу слугам. Те ввели мальчика и отошли к дверям. Взгляд победителя метался из стороны в сторону. Глаза блестели безумием.

— Вот его оружие, — склонился распорядитель.

Король холодно взглянул на блестящее ружье.

— Снова ты?

— Увы. Ведь для меня никто не устраивает таких игр. Приходится брать свое хоть так. Но не беспокойтесь, мне хватило и этого. Давно я так хорошо… не сражалась, — хихикнула Акуму. — Страх, ненависть, любовь, забота, гордость — — прекрасное угощение!

— Возьмите ее, — махнул король, — и отвезите обратно в долину. И не забудьте хорошенько закопать!

— А что делать с мальчишкой? — шагнул вперед распорядитель.

Сейчас он как никогда походил на грифа.

— Верните родным и назначьте пенсию. И проследите, чтобы не болтали. Мне не нужны слухи.

***

Вечерело. Жители примыкающих к дворцу районов торопились домой. Встречая на своем пути странную пару, мальчика и девочку, они отстранялись, провожая их настороженными взглядами.

Светловолосая девочка осторожно вела высокого подростка, который послушно брел за ней, как-то неумело переставляя ноги.

Обычно они шли к площадке, с которой открывался прекрасный вид на город и окрестности. Там девочка садила подростка на скамейку. Поправляла его куртку — — вечером с гор дул свежий ветер.

— Братик, отзовись. Я знаю, ты слышишь меня.

Тишина. Невнятное гуканье.

— Мы теперь живем в хорошем доме, и маме больше не нужно работать. Только она плачет по ночам. Думает, что я не знаю. Лежит и плачет.

Солнце, медленно опускающееся к горизонту. Красные пики, за которыми лежит запретная долина.

— Знаешь, братик, я верю, что ты вернешься к нам. Все должно заканчиваться хорошо. Ведь, правда?!

Ветер робко играл прядями ее волос, напоминая об ушедшем.

— Брат, когда я вырасту, то выиграю турнир. И попрошу короля, чтобы он вернул прежнего тебя! Обещаю! И мы снова будем вместе, слышишь?

Но лишь холодный ветер слышал ее пылкие слова.