Исчезнувший мир

ИСЧЕЗНУВШИЙ МИР.

Герман Горный

Мир непредсказуем. Иногда с нами приключаются такие ситуации, которым мы не можем дать объяснение. Большинство людей гонят от себя навязчивые мысли и без особого труда возвращаются в реальность. Но есть и такие, которые живут на земле только биологически, а их суть, находится далеко, где-то за пределами человеческого понимания. Таких людей осуждать мы не имеем права. Ибо нельзя ни опровергнуть их вымысел, ни доказать. Не по своей воле, мы живём там, где нам суждено жить.

Исчезнувший мир

По всему горизонту

Тянулся кровавый закат. С севера на юг пролегала огромная песчаная дюна. Не было ни малейшего дуновения ветра.

Вулан тяжело поднялся с земли на колени, а потом выпрямился во весь рост. Он отряхнул с рваных брюк песок. Его взгляд упал на рубашку, на которой не было ни единой пуговицы, и выглядела она как половая тряпка. Он моргнул, маленькие песчинки слетели с его век, падая вниз, коснулись его щёк. Раздалась жуткая боль по всему лицу, словно по нему протянули наждачной бумагой, — О Господи — простонал он, и чтобы унять боль коснулся руками лица. От прикосновения боль только усилилась. Он отдернул руки, не зная, куда их деть.

Откуда-то издалека, донесся еле слышный звук. Он с каждым мгновением становился все громче. Но вскоре снова наступила гробовая тишина, казалось, что это эхо уходящего времени с этих мест навсегда.

Он обернулся. В метрах двадцати стоял лес. Он ровной линией тянулся параллельной дюне от горизонта до горизонта. В душе Вулана зародилась маленькая надежда на то, что если есть лес, то за ним должны быть и города и села. Он еще постоял некоторое время, а потом медленно, словно боясь нарушить тишину, он зашагал к непроглядной чаще. К большому удивлению передвигаться было очень легко, будто он и вовсе ничего не весил. Странно было и то, почему он не слышал никакого шума у себя под ногами? По всей логике вещей я должен слышать хоть какой-то шум. Или я оглох, задался он вопросом и обернулся назад. Конечно его следы тут же исчезали, как только он поднимал ногу. Всему происходящему он не мог дать никакого объяснения. Вулан впился взглядом в разношерстный лес. Лес, не шевеля ни единой веточкой, стоял, словно был нарисованный на огромном полотне. И только сейчас в душе у Вулана появился страх. Его голову стали заполонять жуткие мысли. Дабы не дать им разыграться и не привести его к истерике, он впился взглядом в неприступный лес и стремительно пошел к нему.

Вскоре Вулан шагнул из песка на твердую почву, покрытую высокой травой. К его удивлению никакой запах не коснулся его носа. Раздвигая, высокие стебли он приближался к подлеску. Его правая нога не нашла твердой почвы ив Вулан с трудом удержал равновесие размахивая руками. Он случайно задел какую-то траву и с неё полетели семена. Мелкие пылинки залетели ему в нос. Он чихнул и знал, что чихнул, но никакого звука он не услышал, — Это ещё что такое? — произнес он вслух, и снова ничего не донеслось до его ушей. Он не слышал себя. Неприятный холодок появился в районе солнечного сплетения, не зная, что и думать он пошел вперед.

Среди невысокого ельника росли тоненькие берёзки. Выставив руки вперёд, он пробрался через подлесок. Под высокими деревьями не было ничего, только под елями лежала старая рыжая хвоя. В лесу не было за что зацепиться глазу. Вулан медленно побрел по лесу, в котором, как ему казалось, нет ни единого живого существа. Вскоре он наткнулся на довольно жуткую картину. В другое время он бы мог дать этому объяснение, но не сейчас… под огромной елью лежал на боку олень, вытянув как-то неуклюже ноги, словно он повалился на землю во время большого прыжка. В нескольких метрах от него лежал детёныш в такой же неуклюжей позе.

Вулан не знал, сколько он времени простоял в таком состоянии. Мертвые животные как бы подтвердили его догадку, которая была с самого начала в глубине мозга. — Да мир умер, только я каким-то чудом остался живой и, наверное, один на всей огромной планете — подумал Вулан и подошел к оленю. Он коснулся животного и убедился, что оно мёртвое. Ни запаха разложения, ни каких — либо других признаков разложения, Вулан не обнаружил, температура туши была такой же, как и его температура. Из глубины души вырвался дикий стон. Он, конечно, его не услышал, он продолжал стонать. Через некоторое время его стон превратился в крик дикого животного. Он кричал и кричал, надеясь, что сможет вытравить таким способом из себя страх. Однако наружу не вылетало ни одного звука. Вулан обессилел от крика и мешком свалился на землю. Его мозг отказывался воспринимать ту реальность, которая была очевидной. Самое страшное было то, что память ничего не выдавала о прошлом. Вулан не понимал, как это он оказался в каком-то непонятном мире? В глубинах его мозга теплилась маленькая надежда, все это сон и, проснувшись, он вернется в нормальный, обычный мир. Он закрыл глаза и тут же заснул.

Был ли то сон, или жизнь в неизвестности. Вулан никогда не сможет точно сказать. Сейчас он спал на земле неподалеку от мертвых животных без всяких сновидений.

Его разбудила тишина. Настолько было тихо, что Вулан услышал эту жуткую тишину сквозь сон. Он поднимал веки и надеялся, даже был уверен, что увидеть вокруг себя нормальный, хорошо известный ему мир. Но, увидев неподвижный над собой угрюмый лес, он с ужасом понял, где находиться. Страх сковал его своей железной хваткой и придавил его тело к земле. Теперь Вулан окончательно осознал, что ему никак не избежать той судьбы, которую ему приготовила жизнь. Никакие мольбы, никакие просьбы всевышнего не помогут избежать ему того, что ему предстоит в неопределенном будущем. В данный момент его бездействие только могло усугубить его положение. Нужно было двигаться, хотя, не зная, куда и зачем.

Он поднялся и на ватных ногах побрел прочь из леса. Вскоре он снова оказался на песке. К его большому удивлению время суток не изменилось. По песчаному горизонту все так же тянулся кровавый закат. Все так же стояла пугающая тишина. Он зашагал к дюне. Вскоре он забрался на ее вершину. Выпрямившись во весь рост, Вулан пристально посмотрел вдаль. Параллельно друг другу до самого горизонта лежало множество таких же дюн, только немного пониже той, на которой стоял Вулан.

После тщательного осмотра мертвой окружающей среды, он спросил себя, Почему я остался жив? Я никогда не верил в то, что смерти можно больше желать, чем жизни. Но выходит, что получаются и такие моменты. Ясно одно, планета погибла, и на ней нет ни единой живой души и наверняка ни единого живого организма. А вот я каким-то чудом остался жив. Если исходить из того, что сутки не меняются, то вывод напрашивается один, возможно, планета остановилась. Может она и движется по орбите, но вокруг своей оси ант. Тогда я могу пойти в сторону заката и если не умру от голода, то, наверное, дойду до того места, где светит солнце. А что потом? Странно я размышляю вроде здраво, а ничего не помню. Что произошло на самом деле? — он естественно не нашел ответа. Постояв еще немного, Вулан пошел вниз по дюне. Что бы вскоре взобраться на другую такую же дюну, но немного поменьше. А потом на третью, на четвертую и все дальше в неизвестность.

к его удивлению он не чувствовал усталость и. Вспомнив о лице, он осторожно коснулся пальцами щёк. С тех пор ничего не изменилось с его лицом, ужасная боль разлетелась по лицу, — Что с моим лицом? Возникло ощущение, что на нем нет кожи. Неужели это так? — Вулан отдернул руки и боль исчезла. Не понимая ничего, он всё шёл. Ландшафт понемногу менялся, но он пока не замечал. Он был глубоко погружён в свои тяжкие думы. Но думы-то были непонятные и ему самому неизвестные. Он думал обо всем и в то же время ни о чём. Как он мог думать о чем-то, когда не помнил своего прошлого. И все же мысли вертелись в его голове. Они были какими-то непонятными и серыми, словно что-то не давало им формулироваться и превратиться в реальность того, что когда-то было в памяти Вулана. Когда он осознанно огляделся, то понял, что дюн давно уже нет и в каком теперь месте они, трудно было сказать. Время стояло на одном месте, и страшный кровавый закат не менялся. Он замедлил шаг Странно, но я не чувствую усталости. Я не могу судить, сколько прошло времени. Я не понимаю, куда делись дюны, я ничего не понимаю. О Господи! Зачем ты меня оставил жить, — он обращался к Господу Богу, но не слышал собственного голоса. Он забыл о своем лице и коснулся его руками. По щекам ударила невыносимая боль и тем самым вернула Вулана к жуткой реальности.

Наступил момент, когда надо было посмотреть правде в глаза. Что можно придумать и что можно решить среди пустыни Ничего не помня и ничего не зная, Вулан еще раз осмотрел бескрайнюю пустыню вокруг себя. Тою, что он испытывал, не поддавалось никакому логическому объяснению. Что может думать человек в мертвом мире? Да или все сразу или вообще ничего. Оставалось одно. Идти на запад к кровавому закату. Каким бы он не был страшным, но он на данный момент являлся спасением.

Он шёл, не чувствуя усталости и не чувствуя голода. Это его волновало и в тоже время помогало идти туда, где может, есть хоть кто-нибудь, или что-нибудь. Он шёл, не оглядываясь назад. Без всякой надежды на что-либо, его взгляд смотрел вперед на песок, который от кровавого заката, казался багряно-красным. И вдруг глаз Вулана за что-то зацепился. Неизвестный ему предмет блеснул фиолетовым цветом. Буря эмоций и восторга охватили душу. Не важно, что это мог быть мертвый, как и все вокруг предмет, но хоть что-то было ненавистным песком. Он побежал. И снова открытие для Вулана. Он не задыхался от быстрого бега. Не зная как все это понимать, он побежал ещё быстрее. Чтобы хоть как-то определять время, он начал считать.

Чем ближе становился блестящий предмет, тем все яснее он становились его формы. Цвет, однако, с его приближением менялся. Теперь он уже отдавал не фиолетовым отблеском, а каким-то светло-светло-желтым. Вулан не выпускал из поля зрения странный предмет и продолжал считать. Он сосчитал уже до трех тысяч. К его большому удивлению усталости в мышцах он не чувствовал, хотя и бежал, как ему казалось, во всю свою силу. Дыхание его было ровным.

Счёт подходил к пяти тысячам, когда Вулан остановился возле странного сооружения. Он медленно обошёл вокруг громадной глыбы. Из какого материала был этот предмет, Вулан предположить не мог. Он подошёл и постучал по странному, огромному истукану. Никакого звука он конечно не услышал. Да и как он мог услышать, когда он не слышал сам себя. Оставалось одно, продолжать путь. Он впервые посмотрел на небо. На темном небосводе не было ни единого облачка. На востоке отчетливо видны были звезды. Их далекий холодный свет мерцал. Вулан тяжело вздохнул и снова направил свои стопы на запад.

Он давно перестал считать, так как не видел в счёте никакой пользы. Усталости он не чувствовал. Сколько прошло времени с того момента, когда он ушёл от огромного истукана, он не имел ни малейшего понятия. За это время он несколько раз останавливался и замертво падал на песок. Сколько такой сон длился, он не имел ни малейшего понятия. Снов он тоже не помнил. Когда открывал глаза, его окружала все та же пустыня, а маяком был все тот же кровавый закат. Когда он в очередной раз поднялся после странного сна, он увидел, что над горизонтом показался красный край диска солнца. Это дало ему сил избавиться от тяжелых мыслей. Ему не раз хотелось покончить с собой, но он не мог этого сделать в силу обстоятельств. При всем желании он не мог этого сделать. Так, что помимо своей воли ему приходилось двигаться вперед и это движение принесло ему положительный результат. Он увидел краешек солнца, а это означало, что он движется в правильном направлении.

Вулану казалось, что с каждым шагом, он приближался всё ближе и ближе к солнцу. На западе небо стало совсем голубое, и в памяти Вулана вспыхивали воспоминания о таком небе. Да он видел уже такую голубизну неба и не раз. Он обернулся, дабы убедиться, что над мертвой пустыней светлеет. И действительно, над бескрайними песчаными просторами царил де

Еще много раз он падал в сон, который наваливался на него внезапно и бороться с ним Вулан не мог. Когда он в очередной раз вырывался из пустого сна, в голове царил полный хаос. Обрывки памяти были такими яркими, что он ничего не видел перед собой. И в тоже время что-либо логичное выбрать из этих вспышек памяти, он не мог. Когда в очередной раз он вынырнул из забытья, то увидел перед собой каменные строения. И впервые к нему на помощь пришла память, — Это же город произнес вслух Вулан. До его ушей донёсся еле слышный какой-то звук. От неожиданности он вздрогнул и только после этого понял, что это его собственный голос. Он почувствовал, в мышцах легкую усталость, — Неужели ко мне возвращается жизнь? Если так, то я скоро почувствую и голод. А это может повлечь за собой ненужные проблемы. Где я тогда буду искать пищу? И все равно лучше себя чувствовать хоть на один процент живым, чем быть мертвым в каком-то организме. И все же мне непонятно, почему я как-то странно оживаю? — так размышляя, он пристально всматривался в огромные бетонные коробки, которые и были основой города. Он не хотел думать о том, что его ждет впереди. Но память стала сама рисовать картину, которую он непременно должен увидеть. Однако проскальзывали и другие мысли. А вдруг там есть кто-нибудь живой, хотя он с трудом еще представлял, кто это может быть. Толи какие-то существа ему неведомые? Толи животные, которых он видел мертвыми в лесу? Толи некто похожий на него?

Солнце висело над крышами домов. От строений тянулись длинные тени по земле. Вулан, внимательно вглядываясь в пустые темные окна, двинулся вперед.

Он почти вплотную подошёл к дому. Кое-где на окнах висели занавески. Некоторые окна были наглухо зашторены. Складывалось такое впечатление, будто люди ещё не проснулись после длинной ночи. Однако Вулана удивляло другое положение, неужели здесь вокруг дома никогда не росла трава или какие-нибудь кусты? Разве можно было построить город среди пустыни? Или это город призрак? Может это мираж? — он подошёл ещё ближе и коснулся рукой кирпичной стены. Стена оказалась реально и слегка прохладной. Ему не оставалось ничего другого, как сделать то, чего он больше всего боялся. Нужно было обойти дом и зайти в любой подъезд, а потом попасти в какую-нибудь квартиру. Он прекрасно понимал, что там его может ожидать. В любой квартире можно наткнуться на то, что подскажет, какой сейчас год или, по крайней мере, можно будет узнать дату, когда случилась катастрофа. Он остановился у первого из четырех подъездов. Песок ровным слоем лежал на подходной дорожке. Дверь в подъезд была открыта.

За дверью лежал такой же ровный слой песка, как и перед домом. Кругом нигде не было даже намека на какой-либо след. Было ясно, что после катастрофы никто не посещал ни этого дома, ни этих мест. Неподалёку перед соседним домом находилась детская площадка, припорошенная песком. У Вулана было такое впечатление, что песок сыпался с неба, а не нанесён был сюда песчаной бурей. Хотя откуда он мог знать, как все было? Он очень осторожно миновал дверь и поднялся по нескольким ступенькам, оказался на лестничной площадке возле двери квартиры. Тут еще было две двери, но они показались Вулану недоступными. Он выбрал эту и решил открыть ее любым путём.

Среди трёх дверей он выбрал ту, которая казалась ему самой доступной, вдруг

произошло то, чего он никак не ожидал. Вулан надавил ручку двери, но она ему не поддалась. На первый взгляд вроде бы ничего особенного, однако, стало ясно, что его силы такие ничтожные в мертвом мире, что он не может даже шевельнуть ручку. По всей логике вещей, она должна была хоть как-то отреагировать на его приложенные усилия. Он тут же развернулся и вышёл на улицу. Надо было проверить догадку, которая его осенила. Он остановился возле открытой двери подъезда и толкнул дверь. Да его сила не могла сдвинуть по всей вероятности ни единого предмета в мёртвом мире. Он всем телом навалился на дверь, но она даже не шевельнулась, — Неужели я призрак? — задался он вопросом и опустился на землю. Его память снова выдала порцию информации. Он — фантом, где душа человека вроде имела форму умершего, но не могла воздействовать, ни на что. Правда, там этот умерший видел людей, но они его не видели, он пытался стать реальным. Вулана это потрясло. Он подумал, что все кругом живёт как прежде, только он выброшен в другое измерение и ничего не видит, ничего не слышит

, и ничего не ощущает. Доесть он для реального мира призрак. — А может они меня видят? — он вскинул голову, словно на него уставилось множество пар глаз. К большому сожалению, никого не было, и никто на него не смотрел. После такого огромного разочарования, Вулану хотелось плакать. Он бы рыдал, грыз землю, однако это бы ему не помогло. Он понимал, что произошла страшная катастрофа и то, что он остался жив, в этом он видел очередной фокус, который выкинула природа по отношению человека. В процессе эволюции, природа неоднократно издевалась над человеком, если сказать людским языком, экспериментировала над организмом владеющим разумом. Она в очередной раз доказывала человеку, что может с ним сотворить всё, что ей заблагорассудится. Вулан это отчётливо понял и ему придется смириться с тем положением, в которое он попал. Он много обошёл подъездов в надежде, что хоть где-нибудь найдёт открытую дверь. К большому сожалению открытых дверей не было. Это говорило только об одном, планета перестала вращаться, когда в этом месте была ночь. А если кто-то и был на улице, то его попросту засыпало песком. Кое-чему, он смог дать объяснение, но оставалось ещё много вопросов, — Куда подевались автомобили? Куда подевались электрические столбы? И куда подевались, например магазины? Почему нет низких строений? — Каким чудом уцелели эти семь домов, он не имел ни малейшего понятия. В этом уцелевшем, мертвом городе оставаться не имело смысла. Может быть, другая местность поможет мне найти хоть какие-то объяснения. Он решил ещё проверить один подъезд, а потом идти снова на встречу солнца.

Без всякой надежды он поднимался по лестничному маршу на пятый этаж. И тут его взору открылась любопытная картина. Хотя он и ждал именно этого, но увидев открытую дверь, он замер. На пороге в квартиру лежала женщина в халате, а рядом с ней мусорное ведро. Глаза женщины были открыты и, её мертвый взгляд уставился на Вулана. Короткие каштановые волосы рассыпались по её щёке. Из приоткрытых губ высунулся язык. Вулан оторопел. Беги, — промелькнуло у него в голове. Но он себя заставил остаться на месте. Он взял себя в руки и подошёл к женщине. Он наклонился, чисто машинально взял её руку и пощупал пульс. Как он и ожидал, пульса не было. Осторожно ступая, Вулан перешагнул тело и вошёл в квартиру. Уютная двухкомнатная квартира выходила окнами на запад. Вулан заглянул во все комнаты, но так никого больше не обнаружил. На кухне висел календарь, к которому глаза Вулана прямо прилипли. На большом листе, приклеенном к стене, вверху красовались большие цифры, 2012 год. На эту дату, память Вулана отреагировала мгновенно. Он очень хорошо помнил этот год. Вернее вспомнил его сейчас и во всех красках. Берег моря, жена и дети. Он мысленно перескочил через чёрный барьер, который разделял его от реального времени и нынешней действительностью.

Женщина с чёрными, длинными волосами выходила из воды и что-то сказала.

До ушей Вулана донёсся ее голос.

— Вода очень тёплая, давай вместе искупаемся.

— Не я не хочу. Я лучше позагораю. Нина оглянись, крикнул он и всё исчезло. Память выдала много, но удержать воспоминания он не смог.

Он подошёл к окну и прислонился лбом к стеклу, устремляя взгляд в бесконечную пустыню, которая убегала за горизонт. Он напрягал память, пытаясь вспомнить, что он увидел за спиной жены? Всё было безрезультатно. Вулан ударил лбом об стекло, однако воспоминания не вернулись, правда и боли он не почувствовал. За то он вспомнил о своём лице. Он коснулся руками щёк. Боль дала о себе знать. Вулан пошёл в комнату. На зеркало он наткнулся в прихожей. От отражения в зеркале ему стало худо. На его щеках, носе и подбородке, не было кожи. Он почувствовал, как в нём зарождается первое человеческое чувство. Из глубины желудка поднимался маленький комок, который с каждым мгновением увеличивался в своих размерах и поднимался всё выше и выше. Видеть себя в зеркале он больше не мог. Рванувшись к двери, ему пришлось притормозить, так как на пороге лежала хозяйка. Осторожно перешагнул её и побежал вниз по лестнице.

Он оглянулся и понял, что несколько домов оставшихся каким-то чудом, давно остались позади. Он прекрасно понимал, что он может никогда ни на что не наткнуться, обойдя земной шар несколько раз. И, тем не менее, оставаться в маленькой частице мертвого города, он не мог. Даже бессмысленное движение по бескрайным пескам его больше привлекало, чем оставаться на одном месте и чего-то ждать. Он шёл. По его предположению, он двигался на запад.

Спустя некоторое время, у Вулана снова начались выпады из реальной жизни. Потом он выныривал из своего беспамятного сна и мчался. Он сбился со счёту, сколько раз он выныривал из таких снов. Ничего не думая, ничего не помня, он смотрел на горизонт и шёл. Иногда он замечал, что солнце как бы становилось ярче. Хотя оно теперь и весело высоко над горизонтом, но всё равно было не таким как должно быть. Оно словно было окутано в какую-то красную пелену.

Взгляд Вулана за долгое время не мог ни на чём сфокусироваться потому, что попросту не было на чём заострять внимание. И вот его глаза на что-то наткнулись. Далеко впереди

он увидел длинную голубую полоску. Она немного отличалась от блёклого неба, однако даже уставшие глаза Вулана смогли уловить разницу. И впервые за всё время, он почувствовал, как в его груди забилось сердце, — Это вода, — и он бросился изо всех ног бежать.

Стоя у кромки воды Вулан, озирал бесконечные просторы водной глади. К большому сожалению, он ничего не видел живого. Да и на воду было странно смотреть. Она была неподвижна. Что бы убедиться действительно ли это не мираж, он подошёл к воде и нагнулся, опуская руку в воду. У него только силы хватило на то, чисто бы слегка сделать маленькую вмятину. Но как только он убрал руку, вода приняла прежний вид. — И что это такое? — задался он, вопросом смутно догадываясь, в чём тут дело. Он всё предполагал, но то, что вода не будет, окажется такой прочной, он этого не мог себе представить, — Неужели я смогу ходить по воде как Иисус Христос? Интересно, а с рыбой что? Да такое не может присниться и в дурном сне. Хоть я столкнулся с этим в реальности. Да реальность реальностью, а понять я ничего не мог7у. То, что планета погибла по большому счёту, предположить можно. Многие планеты гибли и об этом знали на земле, но странно другое положение. Как я остался живым? По всему выходит, что я призрак. Но разве нужны призраки, если нет, ни единой живой души? Наверное, нет, и, тем не менее, я есть. Правда, пугать некого. Да и умереть я не смогу, даже если я очень захочу. На земле времени нет, а я есть. О господи, отзовись, если ты есть. Может ты меня специально оставил для своих экспериментов? Тогда появляйся, и будем разговаривать, — в голове Вулана сверкнула вспышка. Он подумал, что бог действительно его услышал и сейчас явится. Но нет. В его памяти всплыла ясная картина. Он увидел снова свою жену.

Она, широко открыв глаза, с ужасом смотрела на него.

— В чём дело?

— Посмотри, что у тебя за спиной, — он вскочил и подхватил на руки четырёх летнюю дочь. Она обхватила его за шею, не понимая, что происходит. Десятилетний сын подбежал к матери и, увидев, что мать с испугом обернулась назад, он последовал примеру матери.

— Что это Вулан? — женщина попятилась. Сын схватил её за руку и прижался к ней.

— Не знаю. Надо бежать к машине и уносить ноги. Скорее всего, это буря.

— Но бурь жёлтых не бывает, — возразила Нина, обернувшись к мужу.

— Бежим отсюда, — Вулан с дочкой на руках побежал прочь из пляжа.

— Надо вещи собрать, — Нина лихорадочно принялась собрать одежду.

— Не надо мама закричал сын, перекрикивая нарастающий гул.

Жёлтая завеса летела по морю с огромной скоростью. От ее рева у Вулана заложило уши. И когда он обернулся, то ни жены, ни сына не увидел. В это мгновение его оторвало от земли. Он изо всех сил прижимал к себе дочь. Через несколько мгновений Вулан почувствовал, как его к чему-то прибило. И снова провал памяти, — воспоминания так внезапно исчезли, как и появились. Он чувствовал, как дрожит. Воспоминания как бы стряхивали его и оживляли. Он понял, что его организм ещё немножко ожил. У него запылали щёки. То, что с ним происходит нечто непонятное в данный момент, он осознавал, однако ничего конкретного он не ощущал.

Он долго стоял, прислушивался к себе и блуждал взглядом по бескрайней синей глади. Не трудно было догадаться, что за морем должна быть земля и может там она другая. Если меня вода выдержит, то я смогу перебраться на другой берег. Можно предположить, что ураган начался на море и двинулся в эту сторону. Да, но может то был и не ураган, а всё сорвалось с места в тот момент, когда планета остановилась. Тогда на всём земном шаре было всё одинаково. Ничто не устояло на своём месте. Всё происшедшее можно сравнить с автомобилем, который резко затормозил. По закону физики все предметы по инерции продолжают путь. Скорее всего, так произошло и на земле. Да, но почему я остался жив? Неужели я один на всём белом свете? Но даже если я и кого-то встречу, то общаться мы не сможем. Глухонемые как-то живут. И я смогу объясняться жестами. Но были ведь мгновения, когда я слышал, хотя и непонятные звуки, но было. И потом я ощущаю боль на лице, когда к нему касаюсь. А сейчас ощутил боль, не касаясь его. Может мой организм регенерирует и я, так сказать, возрожусь. Сколько всего непонятного.

Вулан опасаясь, что может всё-таки уйти под воду, он осторожно ступил на синюю гладь. Под его весом вода слегка поддалась. Было такое ощущение, словно он таракан и ходит по желе. Поначалу он шёл с опаской, но с каждым шагом он, становился храбрее. Потом он побежал. От бега он получал удовольствие и вскоре стал подпрыгивать, падать на спину, на живот, даже умудрился приземлиться на голову. В нём проснулся мальчишка, и он обо всём забыл, радуясь как дитя своим кувырканьям. Он бы ещё долго так развлекался, если бы его глаза не наткнулись на другие глаза. От всего увиденного он остолбенел. Примерно на глубине метра лежала огромная рыбина, и её глаза были устремлены на Вулана. Рот слегка приоткрыт, будто рыба приготовилась к нападению. Он долго таращился в пучеглазые рыбьи глаза, пока не понял, что она мёртвая и не делает никаких движений. Спустя некоторое время ему удалось определить вид рыбы. То был дельфин. Если бы Вулан мог забыть, какая произошла с ним метаморфоза, то ничего красивее нельзя было и придумать. Но ему было жутко. Это доказывало, что и в море нет ни единого живого организма. Он один и это страшно.

Он уходил от мёртвого дельфина задом. Его взгляд не мог оторваться от тёмных зрачков рыбы, они словно его заколдовали, несмотря на свою безжизненность. Когда он оказался достаточно далеко и уже не мог видеть

Дельфина, Вулан побежал. Он бежал вдоль берега, надеясь, что наткнётся хоть на что-нибудь. Но шло время, а берег оставался все-таки жен пустынным. Под ноги Вулан не смотрел, так как боялся снова увидеть нечто страшное. Вода пружинила слегка у него под ногами, и бежать было даже приятно. Он не чувствовал усталости. До его ушей не доносилось никаких звуков. Как не странно, но ему хотелось, что бы он снова почувствовал тошноту. Когда это было, произошло, он радовался, желудок напоминал о себе и тем самым говорил о своем существовании. А сейчас снова в его организме ничто не подавало признаков жизни. И это пугало его.

Он остановился и долго, очень долго всматривался в песчаный берег, потом его взгляд заскользил по воде, но, сколько бы он не напрягал глаза, взгляду не, за что было зацепиться. Как поступить дальше он не имел ни малейшего понятия. В конце концов, он повернулся так, что берег оказался у него за спиной. Периодически он всматривался в воду, но ничего не видел. У него никак не укладывалось в голове, что он может спокойно разгуливать по воде как Иисус Христос.

Контролировать время он не мог, так как его попросту не было. Он шёл и шел, пытаясь хоть что-то выцарапать из своей памяти, однако это ему не удавалось. Тем временем, солнце уже достаточно высоко было над его головой. Идти он мог только строго на запад, дабы иметь, хоть какой-то ориентир. Ему приходило в голову, что если есть солнце, то по теории какого-то учёного, Вулан не мог вспомнить его имя, должно быть время. А раз есть время, то он должен это ощущать. Так и было некоторое время назад, он даже ощущал тошноту, чему очень радовался. Однако это ощущение больше к нему не возвращалось. И тут он вспомнил, — Где есть свет, там есть время, — проговорил он вслух, хотя и не услышал себя, — Да это броди, сказал Ломоносов? Или нет? А какая разница кто сказал? Да, но возникает опять же вопрос, кто такой Ломоносов? Ломоносов великий учёный. Родом он был из… — Вулан задумался и так его занял этот вопрос, что он остановился, — Он жил при Екатерине второй. Так ли это? Вот откуда мне надо плевать. Если я вспомню хоть немного истории, то, скорее всего и смогу вспомнить о себе. Если я хочу в чём-то разобраться, то вернее всего рыться в той части своего мозга, которая может дать, хоть какие-то логические ответы. Конечно, но я вспомнил учёного и царицу, а больше ничего. Надо над этими обрывками памяти поработать, может, что-нибудь получится, — он снова зашагал. Как он не старался, но вспомнить ничего больше не мог. Он злился на себя, обзывал себя последними словами, но память больше ничего не хотела выдавать.

Глаза Вулана непрерывно всматривались в горизонт. И вдруг его взгляд наткнулся на нечто белое. Что это было, он не задумывался. Он побежал, белый предмет находился слева, и Вулану пришлось сменить свой маршрут. Вскоре стало ясно, что предмет большой и как показалось Вулану, он напоминал ему что-то отдалённое. Наконец, наступил тот момент, когда он мог хорошо рассмотреть так влекущий его предмет. Это оказался пассажирский пароход. По всей видимости, пароход выбросило на мель, и потому-то он был погружен в воду наполовину. На верхней палубе, которая находилась над водой, была пустая. На ней вообще ничего не было. Видимо мощная волна слизала всё, что держалось не прочно. В рубке Вулан, так же никого не увидел. На удивление все иллюминаторы были целые. Немного поколебавшись, пошёл к пароходу.

Он без особого труда взобрался на палубу. Осторожно, крадучись, словно кто-то мог его поджидать, подошёл к рубке и всё так же осторожно заглянул в окно. Его взору предстала жуткая картина. На полу валялись два человека. Их позы ясно говорили, что они мертвы. Вулан уже хотел отвести взгляд, но ноги одного трупа, заставили задержаться. Это была женщина в морской форме. Юбка её задралась, и Вулан увидел телесного цвета трусики. И тут его память снова сделала зигзаг.

— Я хочу на море, ты это понимаешь? — прищурив глаза, в распахнутом халате, твёрдо заявила Нина. Она, подперев руки в бока, всем своим видом напоминала хищницу.

— Нина, послушай. У меня какое-то странное предчувствие. Я ничего не могу объяснить, но я не хочу этим летом ехать на море. Меня никогда не подводила интуиция, его взгляд наткнулся на трусики, которые виднелись между распахнутых пол халата. С годами чувства к жене притупились и то, что сейчас происходило с Вуланом, объяснить он себе не мог. Даже если бы они были сейчас среди толпы, он бы не удержался и овладел ею. Но к счастью никого не было. Дети давно уже спали и Вулан, не отрывая глаз от трусиков, поднялся с кресла.

— Ты ничего не получишь, пока не согласишься поехать на море, — Нина не меняла позы и была уверена, что её вид неприступной крепости, остановит его.

— Я сейчас не могу думать, — он сгрёб её в охапку и повалил на пол. Её чёрные волосы рассыпались по светлому паласу и напоминали клубок змей. Она сопротивлялась, но не повышала голоса, боясь разбудить детей. По всей видимости, она так же быстро возбуждалась, но не хотела поступиться.

Опустошенные и уставшие, они лежали на полу.

— Ты — гадкий человек. Ты, же знаешь, что я беременею, даже если предохраняемся, а сейчас самые опасные дни. Мне снова надо будет идти на аборт, — она без всякой злости ударила его легонько по животу.

— Может всё обойдётся, — Вулан поднялся на локти и заглянул в чёрные глаза, Он в очередной раз убедился, что его жена очень красивая и лучше ему было попросту не найти. Я её люблю, — подумал он и чмокнул её в хорошенький носик с небольшой горбинкой .

— И всё-таки, ты — гадкий человек, — она легонько укусила его за нижнюю губу.

— Ладно, мы поедем на море.

— Я знала, что ты согласишься.

Вулан застонал, от того, что снова очутился на пароходе, возле рубки. Он не мог понять это реальность или то, что, было, предстало пред его мысленным взором. — Как я мог послушать её? Надо было оставаться дома и может, было бы всё по-другому. Я же знал, я же чувствовал. Но почему, почему я не настоял на своём? О господи, помоги он поднял глаза к небу, надеясь, что бог смилостивится над ним и поможет избавиться от этого ада. Но на блёклом небе ничего не появилось. И тут он почувствовал, как из его глаз потекли слёзы. Щёки его запылали. Он коснулся ладонями лица, и боль ещё сильнее стала. Вулан отдернул руки. — Получается, что у меня живые только щёки. Я плакал. Значит я живой? — он вскочил на ноги и ухватился за ручку двери, ведущую в рубку. Однако его сил не хватило даже на то, что бы шевельнуть ручку. Очень хорошо осознавая своё положение, Вулан спрыгнул с палубы и снова направил свои стопы на запад.

Без всяких мыслей он шёл и ни на что не обращал внимания. Его глаза давно привыкли к тёмно-синей поверхности, которая уже не вызывала в его мозгу никаких эмоций. Да и какие могли быть эмоции после того, как его память выдала такую яркую картину. Разве можно было что-либо думать после таких сладких мгновений. Он прекрасно понимал, что это не было реальностью, но в реальности он бы наверняка не ощутил такого блаженства. Его потихоньку обволакивало безразличие ко всему и к себе тоже. Он попал во власть отупения. Однако где-то в глубине его сознания бродила в зачатке мысль, — Я давно не отключался, — мало по малу эта мысль становилась всё настойчивее и настойчивее. Она как бы покинула свои пределы обитания и выбиралась из тьмы в измученный мозг. Вскоре Вулану показалось, что мысль просто стучится в его черепную коробку, — Да какого чёрта я должен терять сознание? А может так надо? Может, я отдохну, вернее не мой организм, а мой мозг? Наверное, я скоро сойду сума, — он усилием воли отогнал назойливую мысль. И в это время всё исчезло.

На этот раз он вернулся из забытья легко. Сна или не было, или он не помнил. Поначалу он немного насторожился от того, что как бы смирился уже с таким положением вещей. Он не должен был этого делать. Он не имел права всё происходящее как должное.

— Я не должен ни на секунду забывать о том, что я нахожусь, чёрт знает где. Иначе ещё свыкнусь с этим чёртовым, безлюдным и безжизненным миром, тогда все. Конец всему, буду бродить по бескрайним пескам и бесконечным водам. Я должен ненавидеть этот мир, — однако с каждой минутой на него наваливалось безразличие все больше и больше. Он медленно брел, не беспокоясь об ориентире. Ему было все равно, где находится солнце, где запад или восток. Он просто шел.

Очнувшись от забытья, в очередной раз, Вулан был шокирован увиденным зрелищем. Он лежал на берегу, на мелких камнях. Позади него стояли огромные скалы и, как казалось Вулану, своими острыми вершинами втыкались в небо. По-прежнему на блёклом небе не было ни единого облачка. Но, что-то появилось другое, давно забытое и потому казалось несвойственным теперь и в этом месте. Он поднялся на ноги и повернулся лицом к воде. Его взгляд упал на маленькие волны, которые с тихим шелестом набегали на каменистый берег и потом убегали обратно, оставляя на берегу мокрый след. Вулану понадобилось много времени, что бы он осознал, что видео и слышит. Как было приятно, слышать шум прибоя и лёгкое дуновение ветра. По его щекам побежали слёзы. Он настолько сжился с тем миром, что поверить в происходящее он не мог. Буря эмоций его охватила, и он тонул в этих непонятных до, коль чувств. Будучи в той прежней реальной жизни, он никогда бы не смог так радоваться таким мелочам, как сейчас. Ему стоило пережить неописуемый ужас, дабы понять, в чём является на эту землю настоящая радость. Всё ещё не веря своим глазам и ушам, он бросился к воде. Его ноги натыкались на острые камушки, и он ощущал боль, однако эта боль его только радовала. Холодная жидкость омывала его сухую кожу, и ничего приятнее не могло быть в этот час. Вулан ещё прошёл не много и с головой окунулся в прохладную воду.

Когда он вынырнул и увидел непреодолимые скалы, у него проскользнула страшная мысль, — а вдруг, отсюда нет выхода, и я тут останусь навсегда? — восторг от увиденной, живой природы рассеялся. Ему пришлось задуматься. Он вышел на мелкую гальку, где удобно уселся и устремил взгляд на горизонт. — Как всё это понимать? Неужели он вернулся в реальный мир и тут умрет от голода? Если судить по скалам, то отсюда не сможет выбраться даже альпинист со всем снаряжением. Через горы нет выхода, это точно. И по воде я, не смогу теперь так идти как раньше. Но когда наступил переломный момент и природа снова ожила? Или не было никакого исчезнувшего мира? Но я всё прекрасно помню. И то, что помнил о жизни там, сейчас ничуть не прибавилось в моей памяти. А если это был сон, то, как я оказался здесь? Думаю, что на многое я не смогу ответить. Стоп. А если это сон? Я нахожусь там, на воде, которая меня держит как пёрышко и мне снится этот сон? Возможно ли это? Всё возможно и это тоже. Да, но тут я чувствую, что мой желудок хочет кушать, как — будто я целую вечность ни имел во рту маковой росинки. Интересно, а это вода пресная или соленая Вулан поднялся и, подойдя к воде, набрал ее в пригоршни. Поднёс ко рту. Вода оказалась солёной. Вывод напрашивался сам.

Повернувшись спиной к морю, он долго всматривался в расщелины голых скал. Ничего живого он там не увидел. Хоть бы одна травинка где-нибудь росла. Ни растительности, ни живности, ты один в целом мире. Да, но этот мир очень маленький. На этом клочке земли выжить невозможно никак. Если бы я имел, хоть какой-нибудь предмет, из которого можно бы было сделать удочку, тогда.… Да. Теперь я с уверенностью могу сказать, что я жив. Я хочу кушать, вот и всё. Странно, а лицо не болит, — он коснулся руками щёк. Его пальцы нащупали шероховатости. Не трудно было догадаться, что его щёки покрылись коркой. — Видимо я долго находился в настоящем мире, раз моё лицо покрылось коростой. Теперь мне хуже, чем было раньше. Я теперь голоден. О господи! Неужели я каким-то чудом попал из мёртвого мира в частицу уцелевшего. Остаётся только ждать. Если соне будет передвигаться по небосводу, то я в нормальном, настоящем мире, — Вулан посмотрел на небо. Солнце находилось в зените.

Он так вымотался за всё это время, что нормально думать ни о чём он не мог. Теперь он прислушивался только к своему желудку. Тот в свою очередь издавал разные звуки. Вулан не имел ни малейшего понятия, как раздобыть себе пищу? Этот вопрос стал остро и вынуждал его хоть на какие-нибудь действия. Вулан вскочил на ноги, так как понял, что, сидя ему никак не удовлетворить запросы желудка. Он остановился у кромки воды и устремил свой взор в прозрачную воду, надеясь увидеть в глубине хотя бы малейшую рыбку, но там он вообще ничего не видел, кроме мелких камушков. Смысла лезть в воду не было.

Не трудно было догадаться, что наступил самый страшный период в его жизни. Это он понимал и самое страшное, он не знал, как справиться с надвигающейся бедой. Вулан много раз слышал о каннибализме в разных жизненных ситуациях, и всегда ему становилось жутко, когда он представлял себя на месте тех несчастных. Очень хотелось, что бы это был сон, а не реальность. Желудок сводило, и он не мог размышлять логично. Он помнил как там, в мёртвом мире заставлял себя ненавидеть тот мир, но как только он оказался в ином месте, сразу возникли другие, может быть ещё хуже обстоятельства, чем были там. Хорошо знакомый и привычный для него мир, сразу показал свою настоящую суть и не собирался быть снисходительным к своему детищу. Он не делал ни малейшего намёка на выход из случившейся ситуации. Он не показывал ни малейшего пути, как бы мог спастись человек, вернувшись, домой. В очередной раз природа показывала Вулану, что он свободен в выборе, хотя и выбора нет. Да он свободен, но эта свобода ему не нужна. — Такая свобода, пуще неволи, промелькнуло в голове Вулана. Он почувствовал, как на него наваливалась усталость. Сопротивляться он ей не мог, да и не хотел. Где-то в глубине его сознания, теплилась надежда, что, отдохнув, он обязательно найдёт выход. Однако был и страх, заснуть на солнце и получить солнечный удар — но, тем не менее, он не поднялся и не пошёл искать места, где можно было укрыться от жгучего небесного светила.

И действительно, он просыпался не так как прежде. Когда Вулан открыл глаза, то был удивлён. Его окружала темнота. Что нарушило его сон, он сразу понял, желудок подавал требовательные сигналы. Стало прохладно. С моря дул свежий ветер. Вулан поднялся и подошёл к воде. На этот раз на гальку выкатывались не такие как днём волны. Складывалось впечатление, что на море вскоре разыграется шторм. А как Вулан знал, спрятаться ему от непогоды будет негде. Получалось, что он в ловушке и если ему не суждено выжить, то смерть не заставит её ждать. Наступил тот момент, когда он и реальный мир, так же возненавидел, как и тот в котором ему довелось побывать.

Мощный порыв ветра, ударил его в грудь с такой силой, что Вулан с трудом устоял на ногах, не зная как себя вести дальше, он развернулся и, осторожно ступая по камушкам, направился к непреступной скале. Может там где-нибудь за камнями, он и найдёт убежище от ветра, но грозные морские волны его там достанут. Вулану показалось, что ночь стала настолько тёмной, что можно её пощупать. Он вытянул руки вперёд и, ступая ещё осторожнее, продолжил путь в кромешную темноту. Следующий порыв ветра с большими каплями дождя, заставил его ускорить шаг.

Вскоре он наткнулся на огромную, прохладную, каменную стену. На его пути стала непреодолимая преграда. Идти влево или вправо вдали каменной стены не было смысла, так как он ещё днём хорошо изучил этот клочок земли. Оставалось одно, здесь же дожидаться неминуемой гибели. Он присел на колени и пошарил руками, в надежде найти

Расщелину, где можно было бы хоть на время затаиться. Почему-то хотелось проанализировать жизнь, прожитую в мёртвом мире. Хотелось понять, что послужило для того, чтобы он вернулся сюда? И как это вообще могло произойти? Как назло, никакие мысли в его голову не приходили. Он вообще ни о чём не мог думать, ему хотелось только одного, укрыться от пронизывающего ветра, который с каждой секундой усиливался и становился всё холоднее.

Его руки скользнули по камню вниз, и Вулан сообразил, что под камнем есть пустота. Правда такая пустота не могла его спрятать от воды, которая непременно заполнит здесь всё. Но даже в последние секунды своей жизни, ему хотелось избавиться от холодного, и гудящего ветра. Он с трудом протиснулся между камнем и землёй, которая была щедро посыпана галькой. В следующее мгновение он понял, что оказался в довольно обширном пространстве. Он не мог встать на корточки, но свободно мог ползти. Зная, что спасения ждать неоткуда, он пополз вперёд. Спустя некоторое время, он пошарил над головой рукой и убедился, что может привстать. В согнутом положении, он прошёл довольно долго. А ещё некоторое время он уже выпрямился во весь рост. Стены пещеры, не очень были приятны на ощупь, но касаться их было не противно. Иногда его пальцы натыкались на нечто слизкое и живое, размером с грецкий орех. Он не останавливался, так как боялся, что в любое время спасительная ниша закончится и станет ему могилой.

Теперь он не думал о желудке, тот не подавал никаких признаков, словно помогал своему хозяину спастись, сможет его накормить досыта. У Вулана за спиной раздался тихий плеск. Вскоре вода лизнула его пятки. Вместе с водой и дунула ему в спину прохлада. Это дыхание смерти, — подумал он и сорвался на бег. Бег его был не долгим, он за что-то споткнулся и упал. В это же мгновение, очередная волна хлынула на него. Холодная вода окатила его с головой. Он вскочил на ноги и, вытянув руки, вперёд продолжил путь. Он уже шёл по щиколотку в воде. Иногда вода доходила и до колен, но были и сухие места. Потому-то Вулан думал, что пещера идёт на подъём.

Он уже долго. Шёл по сухому месту, как вдруг ему в лицо ударил холодный поток воздуха. Я сделал круг и сейчас снова окажусь на том месте, откуда так бежал, — подумал он и остановился. Под ногами по-прежнему было сухо, и это заставило его задуматься, — А вдруг это выход из пещеры и я спасён? Неужели такое может быть? Интересно, вернусь я в нормальный мир или в мертвый? Да, но в мёртвом мире не было колебаний воздуха. Так, что я спасён. Хотя как говорят, можно попасть из огня да в полымя, — он двинулся вперёд.

Яркие тёплые лучи утреннего солнца, пробежали по лицу Вулана. Он открыл глаза. Сквозь листья раскидистого дуба светило солнце. Вулан увидел на сочных зелёных листьях влагу, которая загадочно манила его. Его мучила жажда. Он поднялся и тут же опустился на землю. Ступни его ног гудели. В некоторых местах было видно грязные раны, которые кровоточили. Идти я не смогу, — подумал он и осмотрелся. У него за спиной возвышались скалы. Вулан подумал, что под ними и есть та пещера, по которой он вышёл сюда. Однако он не помнил, как оказался именно здесь. Последнее, что он помнил это то, как в его лицо ударил свежий воздух. Сейчас его взгляд блуждал по огромным острым вверху камням, надеясь отыскать выход из пещеры. Он не собирался, конечно, туда возвращаться, но пока у него присутствовало любопытство. Так ничего не увидел, он отвернулся и принялся рассматривать местность, которая простиралась вниз по склону. И тут он ничего интересного не увидел. Промеж высоких раскидистых деревьев везде росли кусты. Прошло немало времени, пока он не понял, что это виноград и, скорее всего дикий. Какой-то был неухоженный и неприятный на вид.

После долгого и тщательного осмотра, он поднялся с трудом на ноги и поплёлся к первому же кустарнику. Спелый сочный виноград, ещё не избавившись от утренней росы, огромными гроздями свисал с веток. Предела счастью у Вулана не было. Он мог удалить не только жажду, но и на некоторое время и голод. Он сорвал гроздь, величиной с его ладонь и сунул почти всю сразу в рот.

Осторожно ступая ещё на влажную траву, он стал спускаться по склону. По пути Вулан срывал гроздь за гроздью и съедал за несколько секунд. Склон становился всё более пологим, а виноградной лозы становилось всё меньше. Между виноградных кустов, Вулан ещё не мог видеть, что находится впереди. Он оглянулся назад и увидел лишь острые шпили над раскидистыми дубами. Деревьев было мало, но они были большими и загораживали все скалы.

Он остановился у маленького ручейка, опустился на колени и пил, пил пока не почувствовал, что его желудок полный до краёв. Некоторое время он отдохнул и ещё немного попил. За чистым, весёлым ручейком и вовсе оказалась равнина. Луговая трава, доходила ему до пояса. Тропки он никакой не нашёл и продолжил свой путь в ту сторону, где как ему казалось должна быть деревня. Далеко впереди за огромным полем, виднелась кучка деревьев, которые могли быть и садом в деревне, возле домов.

Вулан шёл по полю и рассматривал местность, по которой прокладывал свой путь в неизвестность. Ничего особенного в глаза не бросалось. Горы остались позади, от них до равнины тянулся склон, покрытый диким виноградом, а с лева и справа далеко на горизонте виднелся лес. Солнце поднялось уже высоко, и с травы роса исчезла полностью. По всей видимости, день должен был быть жарким. На небе плыли белые небольшие облака в не известную Вулану сторону. То место, которое он принял за деревню, приближалось. И действительно вскоре, Вулан увидел меж деревьев, нечто похоже на украинский дом. На душе повеселело. И тут впервые за всё утро, он вспомнил всё, что произошло с ним ранее. В его голове никак не укладывалось, что он идёт по земле, которая, по всей видимости, обитаемая. На глаза навернулись слёзы.

Остановившись возле тына, он долго рассматривал подворье. Сад состоял из десятка фруктовых, старых деревьев. По периметру тына тянулись разные кусты, богатые плодами. У невысокого крыльца ходили курицы. Небольшая собачка, сложив ноги перед собой и положив на них голову, лениво наблюдала за домашней птицей. Хата была недавно побелена, а крыша была покрыта не соломой, как думал Вулан, а шифером. Вулана смущало то, что белая собачка с черными пятнами, никак не реагирует на него. А, может, меня на самом деле нет? Может я призрак для этого мира? Но нет, ведь я же пил воду, ел виноград и всё чувствовал как нормальный человек. Хотя кто его знает, как призрак всё чувствует? Сколько я, раз задавался вопросом, как бы вёл себя человек, в реальной жизни вернувшись из того света? Как бы к нему относились ныне живущие люди? Зомби существуют и это доказано, но их никто и никогда не будет считать нормальными людьми, даже самые близкие родственники. Мой случай, наверное, такой же. Беда в том

, что я не помню точно, как ушёл из этого мира. Если брать во внимание, то, что я помню, как звать меня, как звали мою жену, то этого явно мало для восстановления личности.

Я не знаю, а вернее не помню, как звали моих детей, с какого я города, и вообще я не помню с какой я страны. Как после этого можно установить мою личность? Конечно же, нет. Если допустить, что мною займутся врачи, то их диагноз будет однозначен, психически больной. Кто мне поверит, а тем более в тот бред, который я буду рассказывать. Но и врать я не смогу, так как другого ничего попросту не знаю.

Из дома на небольшое крыльцо вышла женщина. Она выглядела довольно хорошо. Но как знал Вулан, деревенские женщины выглядят на много старше своего возраста. Он дал ей лет пятьдесят. Она была одета юбку ниже колен и светлую простенькую кофту без рукавов. Собачонка вскочила и запрыгала возле своей хозяйки. Та нагнулась, потрепала пса по загривку и положила миску с едой на угол крыльца. Животное накинулось на пищу, словно уже не ело несколько дней. В душе Вулан позавидовал собачонке. Он бы сейчас не отказался и от такой пищи. Делать было нечего, надо было себя обнаруживать.

Хозяйка вскинула глаза, и её взгляд наткнулся на человека за тыном. Она обеими руками закрыла рот и, таращась своими глазищами, на него заскулила. Собачонка подняла голову и, увидев, что её хозяйка ведёт себя не так как надо, залаяла. Потом она осознала свою оплошность, что забыла о своей главной роли стража, со всех ног бросилась к Вулану, разбивая деревенскую тишину своим гавканьем.

— Володя, — выдавила из себя женщина, оторвав руки ото рта. Она бросилась бежать с крыльца в противоположную сторону от Вулана.

— Володя? — сказал Вулан и первые за долгое время услышал свой голос. Он был ему чужд и не знакомым. Однако он своего настоящего голоса не помнил. Он понимал, что произошла какая-то ошибка и его приняли не за того, — Ну конечно, такое лицо как у меня, можно принять за кого угодно.

Женщина тем временем обежала огород и подходила к Вулану. Её шаги были осторожными, словно она приближалась к чему-то жуткому, будто перед ней стоял человек, вернувшийся из могилы. Однако она не собиралась останавливаться и пренебрегать незнакомцем. Она почему-то очень тщательно изучала одежду Вулана, вернее то тряпье, которое было одето на нём. Как бы удовлетворившись своим наблюдением, она бросилась ему на шею.

— Я знала, что ты не погиб и вернёшься. Я знала. Я ждала тебя три года и была уверена, что ты жив. Уже никто не верил, и лишь я ждала тебя, причитала женщина, умываясь обильными слезами, — милый мой, любимый. Как же я соскучилась. Мы за всю жизнь на такое долгое время не расставались. Где ты был? Почему не давал знать о себе? — она внезапно прервала своё причитание и, отстранившись немного, посмотрела Вулану в глаза. После долгой паузы, она спросила его — Ты помнишь меня?

— Нет. Я ничего не помню, — тихо произнёс Вулан, глядя женщине в глаза. Он действительно ничего не помнил. Он ещё больше удивлялся тому, как могли его принять за кого-то другого.

— Ой! Что же это я? Тебя надо срочно в больницу. По телевизору показывали, что много людей теряют память. Но ничего, я отвезу тебя к хорошим докторам, — она решительно взяла его за руку и повела за собой. Он не сопротивлялся. Собачонка делала вокруг них круги и только повизгивала, словно узнала своего хозяина.

Вулана завели в дом и усадили за стол. Женщина быстро накрыла на стол.

— Ты пока кушай, а я сбегаю к соседу, он отвезёт тебя в больницу.

— Слушайте, а почему вы решили, что я ваш…— он запнулся, так как не знал, за кого она его принимает мужа или сына?

— Володя, ровно три года назад, ты ушёл из дому в этой одежде на рыбалку. Разве я могла забыть такое. Твоё лицо страшное, но черты я его помню. Наши дети уехали в город, там живут. Приезжают редко. О господи! Не об этом я должна теперь говорить. Я глупая баба, но ты меня извини, я не понимаю, что говорю. Я так рада, что просто не могу этого высказать, она обхватила его за шею и покрыла её поцелуями.

— У меня много вопросов, но я пока голоден. Мы потом поговорим, — Вулан набросился на еду. По большому счёту он не разбирал, что кушает. Главное, перед ним была пища, и на данный момент всё потеряло смысл.

— Я тебя обязательно отправлю в больницу. Ты кушай, а я побегу к соседу, он отвезёт нас в город, — женщина со слезами на глазах, выбежала из дома.

Когда Вулан насытил свой желудок, толком не зная чем, он откинулся на спинку стула и попытался проанализировать сложившуюся головоломку. То, что его приняли за другого человека, это было ясно, а вот как выбраться из этого всего он не знал. Он ничего не понимал. Сквозь замутнённые глаза от обильной пищи, он увидел не ясные очертания кровати. Сейчас ему хотелось только одного, добраться до постели, а там будь, что будет. Собрав последние силы в кулак, он с трудом поднялся и тяжело ступая, двинулся к кровати. Ступни его ног, нещадно гудели. Вулану казалось, что расстояние в несколько шагов, он никогда не сможет преодолеть. Сделав ещё один, последний шаг, он рухнул на постель.

Он открыл глаза и был удивлён. Комната, в которой он находился, никак не походила на ту, в которой он после обильной пищи, упал на постель. Мало по малу он пришёл в нормальное состояние и смог дать хоть какое-то объяснение своему перемещению. — Я когда заснул, моя, мне незнакомая жена погрузила в машину соседа и перевезла в больницу. Только так я мог оказаться здесь.

Вулан обвёл взглядом палату. Кроме его койки находилось ещё две. Одна сиротливо пустовала, а вот на второй лежал человек, свернувшись калачиком под казённым одеялом. Вулан опустил ноги и сел на кровати. Он увидел на себе больничную одежду, которая состояла из пижамы и брюк. Рядышком у тумбочки стояли тапочки,

куда, он и сунул ноги. Тапки почему — оказались малыми и лишь после этого, он увидел, что его ноги перебинтованы. Вспомнил о лице, он коснулся его пальцами. И лицо тоже было в бинтах. Обратно лечь он не мог, потому, что очень хотелось в туалет. Всё ж таки он кое-как надел тапки и шаркая ногами, побрёл в туалет. Благо тот находился от его постели.

— Ты куда это Герой спросил мужичок, свёрнутый в калачик. Он вскочил на ноги, ростом он не вышёл и был почти на голову ниже Вулана, — Мне сказали за тобой следить. И ещё сказали, если ты проснёшься, то что бы я сообщил на пост.

— Ну, а почему не бежишь докладывать? — спросил Вулан, глядя на мужичка сверху вниз.

— Неужели ты думаешь, что я — доносчик? А вдруг тебя насильно сюда притащили? Откуда мне знать? — правильно мыслю?

— Да действительно. Спасибо, ты настоящий друг, — Вулан похлопал его по плечу и открыл дверь в туалет.

Когда он вернулся на своё место, а по пути обратил внимание на соседа, который сидел на кровати, словно не был ни в чём не виноват, Вулан понял, что дед уже донёс на пост, хотя и преданно смотрел в глаза.

— Ну, что дед, донёс?

— Да как вы могли такое подумать обо мне? — он отвёл глаза.

— Ладно, дед, лучше скажи в каком я городе и какой на улице год? А то, что сообщил на пост, так это тебе такое поручение дали, ты же не мог не выполнить.

— Вы действительно так считаете? — дед даже привстал с кровати.

— Да считаю. Лучше, ответь на мои вопросы, — Вулан видел, что дед недалёк, толи от возраста, толи от природы и обижаться на него не было смысла. Тем более ему было нужно человеческое общение. Он так соскучился по людским речам, что даже старческий голос деда, казался ему очаровательным. А то, что придут с поста, дав это ещё и лучше.

— Нынче год какой уже будет? Так, наверное, две тысячи четвёртый. В аккурат такой и будет. А вот город? Ты знаешь, не скажу, дед строго посмотрел на Вулана. А вдруг ты шпион?

— Ну, ты дед и даешь. Какой шпион, ты, о чём это Вулан понял,

дед умственно отсталый от рождения. Выходило, что сосед его не очень дружит с головой, а это означало,

больница вполне может оказаться психбольницей. Оставалось ждать.

Ждать ему недолго пришлось. Дверь резко распахнулась, и в палату ворвался человек в белом халате, очень смахивал на деда, сидевшего напротив. Вулан подумал, что врач вполне мог бы быть сыном его соседа. Доктор порывистым движением схватил стул, словно хотел им ударить Вулана, повернул спинкой к кровати и оседлан стул, сложив руки на спинку.

— Ну… — доктор сделал долгую паузу, внимательно наблюдая за глазами Вулана, — Рассказывайте. Как это вы умудрились три года где-то бродить и никого не ставить в известность?

— Без понятия, как это могло произойти, он покачал головой, прекрасно осознавая, что перед ним психиатр или психолог. Всё, что произошло с Вуланом, он не собирался рассказывать этому человеку. Его голова неплохо соображала, и он решил свалить всё на потерю памяти. А потому. Когда сможет он поправиться и выйти на свободу, тогда он подумает и многое поймёт кое-что сам.

— Вы вообще ничего не помните?

— Нет, конечно, Вулан отрицательно покачал головой.

— Я так и думал. У вас полная амнезия. Я так и думал. Ну ладно мы вас вылечим. Правда, отец, доктор повернулся к старичку, — Он не сказал вам, что он мой отец. Я его тоже лечу и есть не плохие результаты. Зовут его Петр Григорьевич доктор размашистыми шагами, которые никак не шли маленькому человеку, вышёл из палаты.

— Теперь ясно, куда я попал, с отчаяньем подумал Вулан. Но тут ничего не попишешь. Буду вести себя не буйно, будут кормить, а у меня будет время во всём разобраться.

После ужина зашла медсестра и сделала укол Вулану.

— Когда следующий укол? спросил он просто так, что бы поддержать разговор.

— Теперь в двенадцать часов.

— Вы все так сделаете хорошо, как сейчас?

— Нет. Я хотела сказать, что будет вам делать другая медсестра. Она делает не хуже, а может и лучше, — она собрала своё медицинское имущество и вышла.

Он ещё хотел с ней поговорить, но у нее видимо не было настроения разговаривать с пациентом. Вулан посмотрел на Петра Григорьевича, тот дремал. Вулану не хотелось тревожить старика, и он решил предаться своим мыслям. Но мысли ей, как назло, не появлялись. Видимо пища делала свою работу. На Вулана наваливалась слабость, а вскоре он вовсе уснул, так ничего и, не успев проанализировать. Ему даже не помешал включенный свет.

Он проснулся от какого-то толчка. Ему хотелось спать, но второй толчок, заставил его открыть глаза. Это его будила медсестра. Она повернулась к столу и набирала шприц. Её чёрная, толстая коса свисала по стройной спине. Белый халат облегал её стройную фигуру Прямо ночная фея, в одеянии медсестры. Интересною, а она такая же красивая спереди как сзади, или как бывает всегда? — задался вопросом Вулан. В это мгновение ночная фея повернулась. В палате горел свет, видимо его никто так и не выключал с вечера. Чёрные глаза с лёгким прищуром взглянули на Вулана.

— Этого не может быть, — сдавленным голосом выдавил из себя он. Перед ним стояла его жена Нина. Та настоящая жена, которую он хорошо помнил и любил. Наверное, я ещё сплю.

— Ну, тогда просыпайтесь, — мелодичным голосом сказала сестра.

— Нет. Я не хочу просыпаться. Я снова вижу тебя. Ты узнала меня? Ах да! Как же ты можешь узнать меня, если моё лицо замотано этими тряпками он ухватился за бинты и хотел их сорвать.

— Не надо, — строго приказала ночная фея и приподняла руку, словно его могла таким способом остановить.

— Но я, же тебя узнал, — Вулан не мог поверить в то, что она его забыла.

— Успокойтесь больной. — Я сейчас сделаю вам укол, и все видения рассеются.

— Вы думаете, я — сумасшедший?

— Нет, я так не думаю. Вы нормальный человек и всё у вас будет в порядке, она властно повернула Вулана навзничь и, свергнув больничные брюки, сделала укол.

Вулан быстро повернулся на спину и наблюдал за женщиной, которая так была похожа на его жену. На ту жену, с которой они родили двое при красных детей. Он очень жалел, что не помнил имён детей и не мог сейчас назвать их имена, дабы убедить её, что он действительно её муж.

Она взяла свой поднос и уже, было, направилась к двери, как вдруг, остановилась и, не много наклонившись, шепотом произнесла: — Я знаю, ты Вулан. Немного потерпи и у нас будет время поговорить. Твоя жена помнит о тебе.

Вулан только опомнился тогда, когда закрылась дверь за медсестрой. Он не мог поверить своим глазам и ушам. Она произнесла то, чего он так ждал, — А может это мне почудилось? Я настолько хотел этого, что это мне просто почудилось. Или она действительно сказала те слова, которые я услышал? — он опустил голову на подушку. Мысли его путались и ничего толком, он не мог думать.

Утром Вулан, проснулся от пения старика. Тот видимо не очень беспокоился, что может потревожить сон своего соседа по палате. Вулан открыл глаза и посмотрел на деда. Дед в свою очередь тоже взглянул украдкой на него

, но сделал вид, будто собирается бриться. Вскоре он действительно включил

Электробритву и стал ею водить по морщинистой щеке. Однако он и не думал прекращать своё пение. У него был голос и в молодости, он действительно пел, наверное, не плохо, но сейчас дребезжание его старческого голоса начало раздражать Вулана.

— Дед

эй, ты что нарочно?

— Ты о чём это мил человек удивился Пётр Григорьевич и продолжил, — У самого синего моря…

• Слушай, мне кажется, что ты действительно хочешь меня достать. Только никак в толк не возьму, чего ты хочешь добиться? Может тебе по твоей старой тыкве настучать?

• — Ты, говори да не заговаривайся. А то если я доложу куда надо, то тебя быстро изолируют, — дед перестал петь и искоса поглядывал на Вулана.

• — О чём это ты доложишь?

• — Ты думаешь, я спал, когда та красотка приходила? Я слышал, как вы шептались. Она как-то тебя так назвала,… Но это не важно, когда надо будет, я вспомню.

• — Дед, ты, чего несешь, спросил Вулан, но в душе он возликовал. Ему не почудилось. Она, действительно, говорила то, что я слышал. Это хорошо. Но беда в том,

• дед может, что-нибудь наплести и ей может влететь. Как бы деда переубедить в обратном?

• — Чего молчишь? — спросил Петр Григорьевич, внимательно рассматривая забинтованное лицо Вулана, словно он его увидел впервые.

• — А что я могу сказать? У тебя были ночью галлюцинации, и ты сейчас несёшь какой-то бред.

• — У меня галлюцинации? Нет, морда забинтованная, это у тебя видимо провалы в памяти. Ну, скажи, как она тебя назвала? О чём это ей с тобой говорить потом?

• — Ну, ты дед даешь миролюбиво сказал Вулан, а сам внутренне собрался. Он догадывался,

• у соседа проблемы с головой, но никак не думал, что до такой степени. Дед был видимо ещё и не просто психом, а буйным, раз так агрессивно выражался.

• — Слушай, тут никаких дедов нет. Мы все больные, а правильнее, пациенты. Так, что попрошу по имени и отчеству в блёклых глазах деда, заискрились злобные огоньки. Он мог в любую секунду наброситься на товарища по несчастью.

• — Ладно, ладно ты прав Я не думаю, что стоить расстраиваться из-за таких пустяков. Я во всём виноват и не имел права тебя оскорблять, — Вулан не боялся этого старого сумасшедшего, но не хотел драки. Кто знает, как всё может потом обернуться? Он решил, во что бы то ни стало, успокоить старика.

• — Ты, меня за дурака считаешь? — дед подступил вплотную и тряс бритвой перед носом Вулана, — Ты думаешь обойти меня на сивой кобыле? Нет, я ещё не таких видывал и то умел вывести на чистую воду. Я сразу понял, ты шпион и если милиция не разберётся с тобой, то я сам тебя разоблачу.

• — Ты скажи, чего тебе надо, и я всё сделаю, — Вулан мог легонько толкнуть деда и тот бы улетел кубарем, но последствия пугали его. И бог знает, чем бы всё кончилось, если бы в палату не вошла медсестра, делать укол.

• е-Дед, ты хочешь, что бы я твоему сыну пожаловалась? Он тебя быстро приструнит. А нет живо в постель, она прикрикнула на него и даже топнула ногой.

• Вулан облегчённо вздохнул. Увидел, что медсестра не та, которая была ночью, повернул к ней то место, куда надо было сделать укол.

• — Дед, больше не шуми, а то я тебе, ужо, — она погрозила ему пальцем.

• — Слушайте, а когда будет та медсестра, что делала ночью укол? — спросил Вулан в надежде услышать, что скоро.

• — А зачем она вам? Есть на неё жалобы? Или, что-то пропало?

• — Странная вы женщина. Почему жалобы, почему пропало? Я, просто так поинтересовался.

• — Просто так ничего не бывает. Если имеете, что-то против, скажите, я доложу куда надо, — строго заверила сестра.

• — Ради бога, только не надо ничего и никому докладывать. Она мне просто очень понравилась.

• — А может она вам понравилась спросонья? — она собралась и направилась к двери, не дожидаясь ответа.

• Вулан ничего не ответил. Да и что он мог ответить, если в этой больнице, по крайней мере, кого гонг видел, были не много со сдвигом.

• Шли дни. Они походили друг на друга, словно были близнецы. Он ждал. О ночной медсестре, Вулан больше никого не спрашивал. Он боялся не навредить той, которую в душе считал своей женой. У него было какое-то странное состояние. Его и до того скудная память, как бы притупилась. Им владело безразличие ко всему. Он не мог собраться и проанализировать сложившуюся ситуацию. Через неделю, как он осознал, что находится в больнице, его посетили жена и дети. Конечно, это были ему чужие люди. Как он не напрягал память, он никак не мог вспомнить хоть малую талику прошлого, где бы эти люди были рядом с ним. Тот, который якобы бы был его сыном, выглядел на лет двадцать пять. А дочь Вулана, походила на свою мать, и ему пришлось признаться,

• В молодости его, мнимая жена, выглядела прекрасно. Они много говорили, уверяли его, что не за горами тот день, когда они снова соберутся вместе и всё у них будет прекрасно. Жена больше времени плакала, и Вулану было ее по-человечески жаль, однако он никак не мог представить её рядом с собой в прошлом. Он, конечно, и совсем не отвергал того, что эта женщина, у которой он не знал даже имени, могла быть женой. Однако это он только допускал и ни на одну секунду он не мог вообразить, как мог когда-либо жениться на ней. Он всё время молчал, и они не заставляли его хотя бы, что-то говорить и он им был благодарен. Хорошо, что они принимали его за больного, которому разговаривать не обязательно. Спустя два часа, они ушли и пообещали навестить его, как только выдастся свободное время. Вулан подумал: — Лучше бы у вас никогда не было свободного времени.

• Прошла ещё неделя. Он находился всё вы том же состоянии. Здравые мысли никак не могли пробиться сквозь какой-то тугой туман. Дед его не доставал, так как стоило Вулану припугнуть его сыном, тот сразу ёжился и, побурчав себе под нос, ложился. Но однажды ему почему-то не сделали укол вовремя и спустя час назначенного времени, у него появилась ясная мысль. Все мои чувства и эмоции, притупляются от уколов, и он принял решение, больше не разрешать им делать ни одного укола и не принимать ни одной таблетки.

• В палату вошла медсестра с подносом, на котором были приготовлены шприцы для Вулана и соседа по палате. Она опоздала на два часа.

• — У нас сегодня были кое-какие проблемы, и я задержалась она взяла шприц и показала жестом Вулану, подставить нужное место.

• — Мне больше не нужны уколы, — спокойно сказал он и пристально смотрел в глаза медсестре.

• — Как это? Это кто так распорядился? — она была ошарашена.

• — Я сам так решил и постановил.

• — Вы врач?

• — Нет. Но я сам знаю, что мне надо. Так, что я не нуждаюсь в ваших услугах, он был спокоен не только внешне, но и в душе он был спокоен как никогда.

• — Вы, хотите, чтобы я позвала доктора или сразу звать санитаров?

• — Хоть господа бога.

• — Ну, хорошо она резво повернулась, взяла другой шприц и видимо весь гнев вылила на старика. Старик вскрикнул и долго стонал, после сделанного укола.

• Как Вулан и предполагал, в палату влетел сын деда.

• — Это кто тут командует? Если вы будете отказываться от нашего лечения, то завтра поутру, покинете нашу больницу.

• — С большим удовольствием спокойно ответил Вулан.

• — Но за вас ваши близкие заплатили кругленькую суму и они не хотели бы, что бы вы возвращались домой больным, — доктор ходил по палате и размахивал руками, словно молодой воронёнок пытается оторваться от земли, но ещё ему не хватает умения.

• — Доктор, я всё сказал. Можете не распыляться тут.

• — Вы решили показать свой характер, — конвульсивные движения доктора прекратились. Он стал по стойке смирною, словно школьник, который не занят урока и уставился на Вулана. — Всё выю, свободны с насмешкой произнёс Вулан, где-то в душе жалея смешного врача.

• — Завтра утром вы, покинете наши пределы. И знайте, деньги мы не вернём. Такие у нас были обговорены условия.

• — Мне все — равно. Распорядитесь, что бы утром принесли мою одежду.

• — У вас одежды нет тут. Ваша супруга забрала её домой. Она, видать, предвидела такой ход событий. Такой, что вам придется задержаться до её приезда.

• — Нет. До свидания, — Вулан помахал доктору ручкой. Тот весь покраснел и, уходя, так хлопнул дверью, что вдоль наличников посыпалась штукатурка.

• На некоторое время Вулан забылся. Он открыл глаза и увидел, что в палате темно и лишь через матовое окно в двери сочился тусклый свет. Сосед по палате мирно спал. Стояла полная тишина. Вулану стало не по себе. Такую или похожую тишину, он уже слышал, и теперь она ему была ненавистной. На некоторое время, ему показалось, что он снова вернулся в исчезнувший мир вместе с палатой и с соседом. — Нет, дед ведь дышит, и я это слышу, значит, я нахожусь в реальном мире подумал он и встал с кровати. Скрипнул матрац и этот звук подтвердил, что всё ему только показалось. Он босиком походил по прохладному линолеуму. В голове просветлело, и он мог рассуждать трезво. Но, к большому сожалению, его память больше ничего не выдавала, а то, что он помнил раньше. Вулан понимал, что ему нужен какой-то толчок, дабы преодолеть тот барьер, который преграждал путь к воспоминаниям настоящего прошлого. Так же он понимал, что в одиночку ему не справиться, но и продолжать то лечение, которое ему, было, назначено было недопустимо. От таблеток и уколов у него притуплялось реальное восприятие окружающей среды. Он не считал себя больным и ещё он не верил в то, что этот мир более реальный, чем тот, где он имел жену и детей. Он пока не понимал, как медсестра, посетившая его однажды ночью, могла быть здесь и жить тут, когда она должна была быть там в том мире, который исчез. Произошла какая-то метаморфоза и всё перевернулось вверх ногами. Сейчас было одно желание, увидеть ту медсестру и поговорить с ней. Она ведь его назвала настоящим именем. Желание было так велико, что у Вулана засосало под ложечкой. Он чувствовал, как в районе солнечного сплетения, пылает пламя и оно будто медленно, но разгорается. Такое состояние ему не нравилось, он его попросту испугался и что бы хоть как-то отвлечься, Вулан подошёл к окну. И тут он задался вопросом, — Почему это я раньше не додумался подойти к окну и посмотреть, что творится за ним?

• За больничным забором, который находился в метрах пятидесяти от корпуса, в котором находился Вулан, шла ночная, городская жизнь. Вдоль больничного городка, пролегала, довольно оживлённая улица. По ней, в обе стороны, бегали автомобили, и народу было не мало. Дальше за дорогой, стояли пятиэтажные дома. Во многих окнах горел свет. Всё говорило о том, что жизнь идёт своим чередом. Как жаль. Ох, как жаль, что я почему-то выброшен, был из этой жизни. Вспомнить бы, где мы жили с Ниной, в каком городе? В какой квартире? На каком этаже? А может, не было никакой Нины и никакой другой Жизни? Может со мной произошло нечто такое, чего не понять никому и я действительно жил в той деревне? Но нет, медсестра назвала моё настоящее имя. Или всё же мне показалось? Но дед ведь тоже слышал? Может она говорила нечто другое, а мне показалось то, о чём я так сильно думал? Ответов он не находил и от бессилия перед неразрешимой задачей, на него наваливалась усталость. Глаза бесцельно блуждали по той части ночного города, которая попадала в его поле зрения. Пожар в солнечном сплетении погас. — Я не должен опускать руки и смириться с тем, что со мной происходит сейчас. Я должен возненавидеть этот мир, так как возненавидел тот, в котором был не иначе как привидение. И тогда может, найду выход. Может быть, а может…

• Дверь легонько скрипнула, и лёгкие шаги стали приближаться. Вулан настолько был погружен в сои мысли, что не сразу понял, откуда бы мог раздаваться такой звук. Когда он ощути спиной, что кто-то есть позади, он не мог повернуться. Его сковал страх. Боковым зрением он видел, его сосед мирно похрапывает, и он никак бы не мог ходить по палате. Вулан почувствовал лёгкое дыхание у себя на шеи. Оно показалось ему таким родным и таким влекущим, однако он не смел повернуться. Он не хотел спугнуть-то, чего так ждал. Может это и его воображение сыграло очередную шутку, а может и всё происходило в действительности. Вулан стоял и ждал. Он ждал, когда к нему обратятся. Время словно остановилось и казалось, не наступит тот момент, когда он сможет, что — либо услышать, или что-либо увидеть.

• — Вулан, это я. Ты, ждал меня? — тихий шепот раздался у него у самого уха. Сомнений не было, это была она.

• — Ждал. Очень ждал, произнёс он так же шепотом.

• — Мы можем поговорить.

• — Где он повернулся и увидел перед собой Нину в белом халате. Она ничуть не изменилась с того момента, когда они в последний раз занимались любовью, перед отъездом на море. Только теперь на ней был не домашний халат, а больничный и, как тогда, он был, расстёгнут, под ним было тоже нижнее бельё. У Вулана голова пошла кругом.

• — Выйдешь из палаты, свернёшь направо и иди до лестницы. Мы сейчас находимся на втором этаже. Ты, спустишься на первый и там увидишь слева дверь. Она ведёт в подвал. Войди в ту дверь и жди меня там. Всё поняла, — она говорила ему на ухо и её губы изредка легонько касались его мочки.

• — Я всё понял. Я буду ждать, Нина, я люблю тебя, — он хотел прикоснуться к её щеке, но помешали бинты.

• — Только иди тихо, — она развернулась и, удалялась, словно растворялась в тусклом свете, льющемся из матового окна двери.

• Он ухватился рукой за столешницу и с трудом удержался от падения. Когда снова наступила полная тишина, он как бы отрезвел. Поверить в случившееся он не мог. Но её дыхание он ощущал до сих пор. Ему казалось, что она рядом и лишь только беда в том, что он не может её видеть. Туман в его мозгу рассеялся и Вулан спросил себя. Неужели это было видение? Нет, она была здесь. Да была, и я пойду в подвал. Я, ничего не теряю. Пойду обязательно пойду, он сунул ноги в тапочки, собрался с силами и осторожно ступая, пошёл к двери.

• В коридоре было пусто. Тусклый свет создавал иллюзию сумерек. Вулан вскоре нашёл лестницу и спустился на первый этаж. Здесь вообще не горел свет. Почти в полной темноте и скорее на ощупь, чем визуально, он нашёл дверь слева. Открыв её, ему в нос ударил запах прачечной. Не много поколебавшись, он шагнул в темноту и закрыл за собой дверь. Он оказался в кромешной темноте. В первые секунды ему хотелось бежать отсюда. Но поборов страхи, он облокотился на прохладную, бетонную стенку и стал ждать. Как не странно, но он не давал себе отчёта, зачем он тут стоит? Когда он шагнул за эту дверь в темноту, он будто

• перешагнул барьер, за которым исчезает всё. Вулан пытался мысленно нарисовать ту картину, которая совсем недавно была перед его взором в палате, но не мог. В этом месте стала стираться и та скудная память, которая была у него. Он понимал, что растворятся в этой жуткой ночи, однако бежать он уже не мог, а вскоре и не было желания. Ему становилось хорошо. Он уменьшался и знал, как вскоре исчезнет полностью.

• Далёкий голос, до боли родной и знакомый, звал его. Он доносился откуда-то еле слышно. Он одновременно, лился со всех сторон. Вулан не понимал, о чём его просят, но знал, что его зовут. Он чувствовал, как суть растворилась в этой темноте и, и его человеческое начало сравнимо с песчинкой на огромном, бескрайнем пляже.

• — Вулан, иди сюда, — чётко донёсся голос Нины до его ушей.

• — Ты, где? — спросил он и оттолкнулся от стены. Всего ещё несколько секунд, он находился за пределами реальности, и вытащила его оттуда она. Ему казалось, что она могла бы вытащить его из могилы, стоило бы ей только позвать его.

• — Спускайся потихоньку по ступенькам. Сейчас тебе подсвечу, блеснул тусклый луч маленького фонарика.

• — Ты, долго меня звала?

• — Да. Я думала, не испугаешься ли ты?

• — Почему?

• — Мне показалось, что ты меня не воспринял за живую.

• — Как? — Вулан стоял уже рядом с ней, но лица ее по-прежнему не видел. Он чувствовал её дыхание, тёплое и свежее. Но где-то в глубине души, он боялся её. Она не была естественной. По крайней мере, в данный момент.

• После долгого молчания, она снова заговорила.

• — Ты, боишься?

• — Нет. А чего мне бояться? Я пережил такое, что врагу не пожелаешь.

• — Ты, мне расскажешь?

• — Да, конечно.

• — Ну, тогда пошли, — она развернулась и, светя себе под ноги, двинулась по сумрачному коридору.

• Вулан шагал следом и мог коснуться в любую секунду её плеча, но было нечто не понятное, нечто такое, чего бы просто не могло быть. Он никак не мог отогнать эти ощущения. Несколько раз он оглядывался в надежде, что хоть какой-то ориентир увидеть. К большому его разочарованию, кроме темноты, он ничего не видел. Вначале он не придал значения звуку, который доносился до его ушей. Потом он вспомнил, что она входила в палату очень тихо, а теперь её шаги были до боли в ушах громкими. Он понял, на её ногах туфли, на каблуках которых, железные набойки. Вот почему под низким потолком подвала, раздаётся такой грохот. Неужели ей было нужно надевать такую обувь? Да и почему в палату она входила так тихо? Может она там была в тапках? Странно, но мне в этом, многое не нравится. Такое чувство, будто это была не она, а её двойник или её дух. Теперь она более реальная, чем была в палате.

— Вот и пришли, — сказала женщина и толкнула невысокую дверь.

• А что здесь? — Вулан насторожился. Ему показалось, будто его заманили в странную комнату, откуда он может и не выйти. Если он ещё совсем недавно считал, эту женщину самой близкой, то сейчас, она была ему непонятной. Зачем ей понадобилось вести меня чёрт знает, куда задался он вопросом.

• — Ты, испугался, спросила она и вошла в какое-то помещение, которое не очень походило на комнату, где можно было поговорить.

• — А чего мне бояться Вулан вошёл следом и в это же время дверь закрылась. Луч фонаря исчез. По его спине побежали мурашки. Он давно не испытывал такого чувства. Ему казалось, что о страхе он и не помнит. Но страх был ему присущ. Он напомнил о себе и Вулан с трудом сдержался, чтобы не закричать.

• Под невысоким потолком вспыхнула тусклая лампочка. Вулан поморгал и вскоре смог рассмотреть помещение. Как не странно, но он Нины не увидел. В огромной комнате, вдоль стен, валялись матрацы. В углах находились огромные свёртки. Вулан предположил, что в них бельё. Кое-где валялись ломаные стулья и ещё какая-то мебель. Вулан вздрогнул, когда услышал дыхание у себя за спиной. Он только сейчас сообразил, он не увидел Нину потому, так как она находилась возле выключателя, который находился у него за спиной.

• — Место не самое лучшее, но выбора у нас нет, — сказала женщина и гуляющей походкой, подошла к матрацам и плюхнулась на них.

• — Да уж, место не очень, — согласился Вулан и подметил, что Нина снова изменилась. За такое короткое время, он увидел её в трёх лицах. На этот раз она была раскована, и от ее повадки тянуло вульгарностью.

• — Хочу заметить, в этом мире меня зовут не Нина. Я Марина.

• — Ты, помнишь? — спросил Вулан резная как себя вести. Ему мешали чёртовые бинты на лице. Они хоть и не закрывали рот и глаза, но он чувствовал себя неловко.

• — А что я должна помнить? — она пристально смотрела Вулану в глаза, словно хотела выведать у него какую-то тайну.

• — Но ты же меня назвала моим настоящим именем. Ты знаешь, кто я. Ты, наверное, знаешь не меньше меня об исчезнувшим мире, где мы были мужем и женой.

• — Вулан, а ты уверен, что тот мир был? Ты, не задумывался, что это мог быть сон? Или, к примеру, ты попал в какую-то аварию и на фоне травмы у тебя мозги немного сдвинулись, её голос был с нотками иронии. Она достала сигареты и закурила.

• — Ты, куришь? — Вулан был удивлён. Она категорически не воспринимала никотин. Он всматривался в её лицо и начинал думать, что это не та Нина. У неё лицо было рыхлое. Черты правильные, но в ней не было той изюминки, которая была у настоящей Нины. Узкий подбородок слегка был вытянут вперёд, губы сочные и будто не естественные, а накачены силиконом. Нос с небольшой горбинкой. Брови вразлёт и высокий лоб. Вроде бы, всё как прежде, но и не то. Вулан смотрел в её глаза и видел, что они не чёрные как были раньше, а какие-то мутные.

• Ещё его смущал её нос. Насколько он помнил, у неё нос был ровным. Но так, как он многое не понимал, то он сделал скидку на память. Нина в своё время наблюдала за Вуланом и делала для себя какие-то выводы. Она делала большие затяжки и пускала кольцами дым, не отрывая от него взгляда. Она словно хотела заглянуть ему в душу и узнать, о чём он думает.

• — Мы пришли сюда для чего спросил Вулан. Ему надоело играть в молчанку. Присмотрев неподалёку от неё место, он пошёл туда и сел.

• — Я не знаю, нужно ли было мне тебя сюда звать?

• — Если честно, то я не знаю, зачем ты меня сюда позвала. У меня складывается такое впечатление, что ты это не ты.

• — Интересно, а кто я?

• — Слушай, может, перестанем вести такой диалог. Давай расскажем, друг другу то, что знаем, а там будет видно. Я понимаю, Моей ситуации глупо ждать искренности от тебя, но я хочу тебе рассказать всё, что произошло со мной. Я допускаю, могло разное произойти, и не было никакого исчезнувшего мира, и тебя я знал не так, как думаю. Всё могло быть. Ты, единственный человек, которому я смогу открыться.

• — Извини. Я не знаю, куда меня несёт. Я не знаю, были ли мы знакомы с тобой когда-либо? Но откуда-то мы знаем друг друга. Со мной тоже были, вернее, был случай. Ты, прав, нам надо рассказать всё друг другу и тогда может быть, кое-что выясним. Однако у меня есть кое-какие догадки. Я вроде бы знаю, что произошло, но не знаю, откуда я это знаю.

• — Хорошо, я расскажу. Только боюсь, ты можешь меня принять за сумасшедшего. Хотя какая разница.

• Вулан опустил голову и, глядя в грязный пол, начал свой трудный рассказ. Он начал с самого начала, с того момента, когда он очнулся и увидел по всему горизонту, кровавый закат. Он ничего не упускал. Говорил так, как всё было на самом деле. Да и что он мог упустить? Ему казалось, с каждым сказанем словом, уходит и та тяжесть, которая навалилась ему на плечи. Он будто исповедовался. Но и в то же время, он словно всё переживал заново. За время своего повествования, он ни разу не поднял голову. Он не видел, как на его рассказ реагирует Нина. Она выкуривала сигарету за сигаретой, не сводя глаз с Вулана.

• — Вот такое я пережил, — этим выражением, он поставил точку в своей истории.

• — Да, страшная история согласилась Нина и затушила очередную сигарету об пол.

• — Ты думаешь, я потерял рассудок, и мне такое приснилось, — он посмотрел на Нину. Её черты лица на этот раз показались, такими же родными, как и были, где-то там далеко от нынешних дней.

• — Да нет. Со мной произошло нечто похожее. Только вот ту жизнь, я прожила не за три года, а за три недели. На данный момент в мире, а особенно в России, есть много людей, которые теряют память и потом ничего не могут вспомнить. Некоторые с помощью врачей кое-что вспоминают, но они, скорее всего, принимают как должное то, что им навязывают их родственники. На самом деле, полностью они так никогда и не могут вспомнить прошлое. Похожая ситуация со мной произошла. После того, как я вернулась сюда, со мною долго работали, предоставили мне неопровержимые факты. Против этих фактов не попрёшь. Дети и муж меня признали, и у меня не было выбора. Расспросив о своей прошлой жизни, мой мозг как губка всё впитал, и я теперь почти уверена, что я это я. Но в душе я не могу признать, ни мужа, ни детей. Я их не помню. Я помню другое, правда, очень мало.

• — Другое? Что другое? Где-то в глубине души он надеялся, что помнит она то, что и он.

• — Как ни странно, но я из той жизни, которую считаю более реальной чем эту, помню только то, о чём ты поведал. Только у меня не было продолжения. Всё исчезло в тот момент, когда налетела из моря песчаная буря.

• — Песчаная? С чего ты взяла, что это была песчаная буря? Я почему-то не помню этого.

• — Да, то была песчаная буря. Последнее, что я помню это то, как мне песок влезал в рот уши и нос. То противное ощущение, я никогда не забуду, — Нина достала очередную сигарету и прикурила её.

• — А что было потом?

• — Меня нашли на берегу моря. Показали по телевизору, вот и увидел меня муж. А дальше всё ясно.

• — Кто твой муж?

• — Наш доктор, — с грустью выдохнула Нина.

• — Ты, хочешь сказать этот коротышка? Сын моего соседа?

• — Он самый. Детям моим, одному четырнадцать, а дочери двенадцать. Вот такая ситуация, — её вид был мрачнее тучи.

• — Как ты могла выйти за него замуж? Ты была разборчивая в мужиках. Вулан, но ты говоришь, что больше ничего не помнишь. Откуда ты знаешь, что я была разборчивая в мужиках?

• — Что? — он был в недоумении, — Я так сказал? Странно.

• — Наверное, побыв некоторое время вместе, мы бы многое вспомнили.

• — Ты, говорила, имеешь кое-какие соображения.

• — Да имею. Я, не зря, пришла сюда работать. Конечно, я не помню, что бы училась на медсестру, но меня в этом уверяли. Да и что характерно, я действительно имела навыки делать уколы и разбираюсь в лекарствах. Так, что тут стоит задуматься.

• — Я думаю, нам надо начать с самого начала. Мы обязаны разобраться. Понимаешь, я не хочу возвращаться к той женщине. Я не хочу общаться с детьми, которые не мои дети.

• — Тут ты можешь заблуждаться. Я здесь присматриваюсь ко всем людям, которые теряли память, и сделала много выводов.

• — Ну, хорошо. И всё же, начнём с самого начала. Какой сейчас год?

— Сейчас. Две тысячи четвёртый, но года не имеют никакого значения. Дело в другом. Насколько я понимаю, похожие ситуации бывают со многими людьми, только не в такой ярко выраженной форме. У каждого человека бывают ключевые моменты, и он стоит перед выбором. Сделав выбор, человек не всегда оказывается там, где нужно.

— Нина, ты говоришь как-то недоступно.

• Всё доступно, только надо вникнуть. Так вот. Возьмем, к примеру, наш случай. В какой-то момент мы были с тобой знакомы в реальной жизни, но по какой-то причине, мы не остались вместе и пошли, каждый своей дорогой. Но, видимо, очень об этом жалели. Вот судьба и решила нам показать, что было бы, если бы мы были вместе. Есть параллельные миры. Они такие же реальные, как тот, в котором мы сейчас находимся. Теперь мы знаем, что произошло в том мире, где мы были вместе. Он исчез. Его больше нет. И это наглядно доказывает, в тот ключевой момент мы сделали правильный выбор. Не исключено, что те люди, которые сейчас страдают беспамятством, тоже жили как раз в том мире, который исчез. Вот они сделали свой выбор и жили там, а им высший разум помог вернуться в эту жизнь и показать, какова должна была быть их жизнь. У нас получилось наоборот. Много есть ещё не понятного, но, по крайней мере, это хоть как-то объясняет то, что случилось с нами.

• — Я, если честно не очень понимаю, но мне интересно знать. Наши дети, тоже есть где-то на этой земле?

• — Их нет. Потому, что мы родили их в том мире и их просто не может быть здесь.

• — Если допустить, и согласиться с твоими убеждениями, то есть некоторые не понятные моменты. К примеру, такой. У человека в жизни таких ключевых моментов бывает не мало, — Вулан снова поднял на Нину глаза и думал, что увидит на её лице растерянность. Но нет.

• — Да таких моментов очень много. Отсюда следует, таких параллельных миров множество.

• — Ты хочешь сказать, что человек живёт несколькими жизнями.

• — Да человек проживает столько жизней, сколько у него было ключевых моментов.

• — Я и тут бы не спорил, однако ещё есть кое-что. Года не совпадают. Я точно помню, какой видел год на календаре, — он думал, что на этот раз поставил её в тупик.

• — Как раз это и доказывает, что параллельные миры существуют. Мы жили в этом мире, помня друг о друге и, жалея о том, что могли жить вместе и быть счастливы, но не знали, как бы всё обернулось. Опять же тот разум, который сотворил нас, открыл нам ворота в ту жизнь. В две тысячи первом году, мы вернулись в ключевой момент и были вместе. По какой-то причине, тот мир гибнет, и мы снова возвращаемся сюда, почти ничего не помня. Здесь прошло всего три недели, а там я прожила жизнь, родила детей и потеряла их и тебя. Только вот ты, почему-то задержался ещё на три года? Видимо ты случайно остался там и бродил по мёртвому миру. Так, что с годами, как раз всё сходится.

• — Всё же мы были знакомы в этой жизни, но просто этого не помним?

• — Выходит так, — она снова закурила.

• — Ну и как нам быть? — спросил Вулан скорее себя. Он понимал, изменить, что-либо они вряд ли смогут, — Может, сбежим?

• — Куда? У нас семьи.

• — Но это же не наши семьи. Они нам чужие. Мы не можем обрекать себя на вечное мучение. Мы теперь не сможем жить друг без друга, зная о нашем существовании.

• — Пока нам надо ещё подождать. Я думаю, время прояснит кое-что, она подняла глаза к потолку.

• Вулан проследил за её взглядом. Под потолком было маленькое подвальное окошко, сквозь которое, пробивался утренний свет.

• Нина поднялась, застегнула халат и усталым голосом сказала:— Пора. Мы ещё встретимся, — она сунула руку в халат и достала бумажку, — Это мой адрес. Я знаю, что ты уйдёшь отсюда. Это будет правильно. Тебе не нужны уколы.

• — Нина, я могу остаться здесь ради тебя. Я не хочу в ту семью он приблизился и хотел прижаться к ней.

• — Не надо. Я ещё во многом не разобралась. Но придёт время и я многое пойму. До встречи, — она круто повернулась на каблуках, и громкий стук нарушил тишину подвала.

• Вулан вошёл в палату, стараясь не потревожить сон своего соседа, на цыпочках подкрался к окну. Над городом поднималось солнце. Машин почти не было, а редкие прохожие куда-то спешили по своим делам. Он попытался восстановить в своей памяти разговор с Ниной. После встречи с ней в душе остался какой-то нехороший осадок. Её умозаключения, никак не устраивали Вулана. Но в них и было зерно истины. Она многое смогла объяснить, а ему оставалось лишь верить или нет. По крайней мере, он того не смог объяснить. Осадок видимо остался потому, что будущего у них не было. Надо было смириться с действительностью, и жить, как бог на душу положит. Но он не мог себе представить, как он будет коротать дни с той женщиной, которая по доброте душевной, запихнула его в психушку. Остался один вопрос: — Как это Нина узнала меня? Почему я это не спросил у неё? Хотел же спросить, и вылетело с головы. Может и в этом есть промысел нашего творца? Если удастся ещё раз встретиться с Ниной, то обязательно спрошу, — он смотрел на восток, забыв о существовании соседа по палате.

• — И где ты всю ночь шлялся? — голос старика выдернул Вулана из его раздумий.

• — Пошёл ты дед, — он отмахнулся и пошёл к своей кровати.

• — Но уж нет. Мой сын всё узнает. Ты был с ней? Лучше признавайся сразу, а то потом хуже будет.

• — Отстань, — Вулан нырнул под одеяло и накрылся с головой.

• Голос старика ещё долго доносился до ушей Вулана, но он их плотнее закрыл и вскоре заснул.

• Он проснулся от человеческого гомона. Когда он скинул с головы одеяло, то увидел, что в палате находились, его жена и доктор. Они, бурно обсуждали, видимо его, между собой.

• — О! Он проснулся, — доктор вскинул руки кверху, словно собирался напасть на Вулана.

• — Володя, неужели ты хочешь покинуть больницу женщина, которая была его женой в этой жизни, присела к нему на кровать и смотрела на него преданными собачьими глазами.

• — мне тут больше нечего делать Вулан не знал и не думал, как будут развиваться события, потому и не был готов. Но ему понадобилось немного времени, что бы оценить ситуацию. У него на данный момент не было выбора. Самый наилучший выход, он видел в том, что уйти с женой, а там и придёт решение само собой.

• — Ему обязательно нужно лечение. Понимаете? Обязательно, — доктор ходил по палате огромными шагами и то и дело, смотрел на женщину, надеясь убедить ее. Если он прервёт курс лечения, то бог знает, чем всё может кончиться. Последствия могут быть ужасными. В моей практике были такие случаи неоднократно. Понимаете, что я хочу вам добра?

• — Хватит причитать, — оборвал его Вулан и встал с кровати Я знаю, для чего я тебе здесь нужен. Ты, из моей семьи хочешь высосать деньги и потому так сокрушаешься.

• — Как же вы так можете говорить? Я от всей души желаю вам добра.

• — Да пошёл ты, — Вулан снова его прервал и обратился к женщине. К большому сожалению, он не знал, как её зовут, — Ты, принесла мне одежду?

• — Да Володя. Мне сердце подсказывало, что ты недолго тут задержишься. Я, знаю твой характер, если захочешь, то обязательно сделаешь. Доктор позвонил сыну, а тот приехал домой и всё мне рассказал.

• — Ну и ладно. Поедем домой.

• — А повязку? Вам ещё не сняли с лица повязку, ещё несколько дней придется полежать, — решительно заявил врач.

• — Нет уж. Я сам её сниму.

• — Володя может…

• — Нет, я сам сниму, — Вулан пошёл в туалет, где было зеркало.

• Он давно хотел посмотреть на то, что осталось от его лица. Стоя перед зеркалом, он некоторое время колебался. В отражении он видел, свои карие глаза, в которых была тревога. До этого времени, он ни разу не задумывался, как он выглядит. А, сейчас вглядываясь в собственные глаза, с восточным разрезом, он насторожился. А кто я по национальности, но тут же он отогнал эту мысль и стал снимать повязку. Ему много раз делали перевязку, и он не ощущал боли. Это говорило о том, что его лицо давно зажило. Вскоре он скинул бинты на пол. На него из зеркала смотрел человек с сильно изуродованным лицом. По всей видимости, ему не делали пластической операции. Лоб, щёки, подбородок были исчерчены шрамами. Между ними, кое-где виднелись маленькие лоскутки кожи. — Да такую внешность, если увидишь, то никогда не забудешь. Особых примет столько, что на сотню бы хватило. По улице с такой рожей не походишь. Хотя, через некоторое время, рубцы заживут и будут только бугры. Что поделать, придется ждать, но ждать я буду дома. Как Нина говорила. Придется смириться.

• — Володя, — может, ещё останешься, дверь приоткрылась, и в туалет просунулась голова женщины. На её глазах были слёзы.

• — Тебе разве дома не нужен мужик? спросил Вулан и повернулся лицом к ней.

• — Нужен, нужен! — она не испугалась его обезображенного лица и, повисла у него на шее, шумно всхлипывая.

• — Ладно, будя, поехали домой, он её легонько отстранил и, чтобы не нужно было больше утешать, вышел из туалета.

• Вулан в строгом, тёмно — синем костюме, в светлой рубашке, шёл рядом с женщиной, имени которой не знал. Он чувствовал себя как нашкодивший щенок. Она держала его под руку и изредка смотрела ему в глаза. На её лице играла счастливая улыбка. Иногда на её серые глаза накатывались слёзы. То были слёзы радости. Она была горда, что идёт рядом с таким мужчиной. Пусть на его лице страшные шрамы, но он был её. Она одна лишь ждала его. Никто не верил в такое возращение. Вскоре они пришли на автобусную станцию.

• Сидя в автобусе, Вулан изредка поглядывал на свою законную жену, по крайней мере, в этом мире. Он разглядывал её и был уверен, что она любит его по — настоящему. Сама она была одета в какое-то светлое платьице, волосы забраны в хвост, на лице отсутствовала косметика. Сама вон как одета, а мне принесла костюм, который стоит, наверное, целое состояние и рубашка дорогая и туфли не простые. Жаль мне её. Как я буду с ней жить? Мне надо будет притворяться, хорошим человеком, лгать, но я этого не хочу. Наступит же время, когда она захочет со мной поговорить и мне придется отвечать на её вопросы. Или я до конца жизни, буду отмалчиваться, так как сейчас молчу. А может ссылаться на своё беспамятство и так жить? Можно бы и так, если бы я не увидел и не разговаривал с Ниной. Исчезнувший мир я не выдумал, он действительно теперь мёртвый и вернулся я оттуда не один. Но как всё это объяснить людям, живущим в этом мире? А в первую очередь себе. Почему я забыл всё до того момента, как каким-то чудом, попал в другой мир?

• — Володя, а ты действительно ничего не помнишь? — она прижалась к нему и заглянула в глаза.

• — Он не думал, что она так рано начнёт выспрашивать. Автобус покачивало, и Вулан бы лучше поспал. Однако надо было выходить из положения. Для того, что бы встретиться ещё раз с Ниной, ему придется врать. И много врать.

• — Если не хочешь, не отвечай. Придёт время, когда ты сам расскажешь. Ладно, можешь поспать. Ехать ещё два часа.

• Он смотрел в окно на проплывающие поля. То там, то тут появлялись маленькие сёла. Они казались Вулану таинственными и какими-то загадочными. Вскоре сёла убегали назад, а им на смену приходили поля, покрытые пшеницей, кукурузой. Он почувствовал, как его веки стали слипаться. Он не стал противиться сну и откинулся на мягкую спинку кресла.

• Кругом лежал песок. На западе тянулась кроваво-красная полоса по всему горизонту. Он устремил свой взгляд на восток. Далеко на горизонте появилась маленькая точка и с каждой секундой становилась всё больше. Вскоре Вулан понял, что это фигура человека. На нём был чёрный балахон, и полы его разлетались в стороны от ходьбы мужчины. Но спустя некоторое время, Вулан понял, это вовсе не мужчина. Силуэт приближался и его черты, становились всё более чёткими. Странная фигура, двигалась с огромной скоростью. Вулан уже мог видеть, как под балахоном, выглядывают голые коленки. Внезапно силуэт уменьшился в размерах и остановился рядом с ним. Вулан узнал в силуэте Нину. Черты её лица были размыты. Но он знал, что это была она. Её бесформенные губы, шевелились и вроде бы шептали, но голоса он не слышал. Это была Нина, но он её боялся. Боялся коснуться её и стать таким, как она. Тут он спросил себя:— А кто она? Она действительно есть или я её выдумал? — ответа не нашёл, и она растворилась в сумерках, словно её и не было. Но он знал, она была и есть. Она будет всегда с ним рядом. Однако это его не радовало.

• Он повернулся и увидел позади себя, ровную полоску леса. Тут он вспомнил, что однажды тут уже был. В тот раз, когда он шёл, за ним оставались следы, которые тут же исчезали. Но потом, он мог ходить по воде. Почему так? Может потому следы оставались, что мир ещё не полностью умер? А если бы я пошёл на восток? Там был лес, а в нём мёртвые животные. Они меня и остановили. Я так же ещё видел в этом мире, странный истукан, который выглядел полной бессмыслицей посреди пустыни. Видимо, я сплю, раз могу рассуждать, и находиться в этом месте, в котором побывал однажды. Нет, я не хочу туда он почувствовал, что у него за спиной кто-то есть. Он повернулся и снова увидел её. Она надвигалась на него и, подняв руки, скинула с себя чёрный балахон. Её тело было всё исполосовано мелкими порезами, а из них сочилась кровь…

• — Нет, закричал Вулан и вырвался из сна.

• — Что случилось? — спросила его жена, держа за руку, — плохой сон приснился?

• Да, — он впервые почувствовал, рядом с собой человека, который будет с ним всегда, что бы ни случилось. И впервые он взглянул на неё как на женщину. Ничего особенного. Овальное лицо, правильный нос, узкие губы и закруглённый подбородок. Лицо слегка заплыло жиром. Обычная деревенская женщина. Только вот глаза, добрые и преданные. Они с болью и восхищением смотрели на Вулана.

• — Ещё не долго. Скоро будем дома, и ты отдохнешь. Ты, у меня будешь долго отдыхать. Я всё сделаю, чего ты пожелаешь, — она одной огрубевшей рукой от работы, держала его пальцы, а другой гладила их.

• — Спасибо тебе, — что он мог ещё сказать? На сердце потеплело. Жуткий сон быстро растаял в его памяти. Яркое солнце освещало всё вокруг и, трудно было представить, что такой прекрасный мир, где-то там, за человеческим понятием, погиб.

• Ужин прошёл в полном молчании. Жена хлопотала возле плиты и преподносила разные угощения. Вулан пробовал всего понемножку и никак не мог избавиться от неловкости. Он чувствовал себя чужим. Наконец, он набрался смелости.

• — Извини, но я не помню, твоего имени. Может, со временем я вспомню, но пока вот так, — он не смог поднять на неё глаза.

• — Ничего страшного. Ничего страшного. Я чувствую, что ты и детей не помнишь. Но ничего, всё образуется. А меня зовут Вера. Сына нашего Денис, а дочку Нина.

— Нина? — он посмотрел на неё и увидел, что на её лице застыл вопрос. А может, она сказала не то.

— Ты, так хотел.

— Чего хотел?

— Назвать нашу дочь. Почему, так и не объяснил. Я же никогда тебе не перечила, — она опустилась на табуретку и фартуком вытерла лицо.

— Я не помню, сказал Вулан, а про себя подумал, — Нину я знал раньше в этой жизни. Да она права, мы знали друг друга до того самого ключевого момента. Не мог я просто так назвать дочь Ниной. Нина права, есть множество миров, в которых один человек живёт одновременно. Кто знает, где ещё я живу? Но почему я забыл этот мир, совсем, а тот так отчётливо помню? Вернее помню не всё, а некоторые фрагменты, но очень ясно.

• Я тебе постелю в большой комнате, а сама лягу здесь, — тусклым голосом сказала Вера.

• — Хорошо, — он почувствовал, что ему чего-то не хватает. Его взгляд заскользил по комнате.

• — Ты, сигареты ищешь? — спросила Вера. Она поднялась, подошла к окну и взяла пепельницу с сигаретами. Потом положила на стол перед Вуланом.

• — Вера, почему ты решила, что я ищу сигареты?

• — Я прекрасно помню, твоё поведение, когда ты хотел курить.

• — Я курил? — он не помнил этого. Напряг свою память и не вспомнил, что бы в той жизни он курил. Но решил себя проверить. Он взял сигареты и поднялся.

• — Можешь курить в доме, ты всегда курил здесь.

• — Нет, я пойду на крыльцо. Мне надо подумать. Прости меня, что я тебе причиняю неудобства он вышёл.

• На улице стемнело. Из сада доносился стрекот цикад. Воздух был прохладен и свеж. После жаркого дня, казалось, всё кругом облегчённо вздохнуло и отдыхает. Он сел на ступеньку и закурил. Как ни странно, но от первой затяжки ему стало хорошо. Немного закружилась голова, однако он получил наслаждение, — выходит, я в этой жизни курил, — он затянулся ещё раз, теперь вдохнул побольше дыма.

• В саду послышался шелест. Вулан напряг слух и приготовился к неожиданности. Из кустов выбралась пятнистая собака и подбежала к нему. Она вертела, хвостом заглядывая в глаза Вулана. Потом пёс подошёл совсем близко, поставил передние лапы ему на колено и тихонько заскулил. По всей видимости, он ждал ласки от хозяина. Вулан потрепал его за загривок и подумал, — я тут жил, раз меня признала собака. Может моя память не выдаёт нужную информацию, и я не помню многое, но животное не обмануть. Этот факт неопровержим, он достал ещё одну сигарету.

• К концу августа, ничего особенного в жизни Вулана не произошло. Со своей женой, он общался только по мере необходимости. Она его кормила, ничего не заставляла делать и смотрела на него преданно и восхищённо. Ему иногда становилось совестно и что бы хоть как-то укрыться от её глаз, он уходил в поле и подолгу там бродил. Потом возвращался домой, уходил в большую комнату и ложился на диван. Дом состоял из двух комнат, в одной была кухня, там же была кровать, на которой спала Жена. Ему была отведена большая комната, в которой находился телевизор. Вера, по вечерам, с разрешения Вулана, смотрела сериалы. Он же отворачивался к стене и влезал в свой вымышленный кокон. Он ничего не думал и ни о чём не мечтал. В его душе было пусто. Он изредка пытался, хоть о чём-нибудь думать, но вскоре, мысли исчезали полностью, он находился в каком-то забытьи. Он мог, конечно, взять денег уехать в город на поиски Нины, однако и этого ему не хотелось. Он понимал, что из такой глубокой депрессии, он ещё не скоро выйдет. Нужно было время, а у Вулана было его хоть отбавляй. Вот он и жил.

• Вера вела себя спокойно и не подталкивала его к каким-либо действиям. На её лице читалась усталость. Она ждала и видимо надеялась, что её ожидания будут не напрасными. Когда приезжали дети, она как могла, так и оберегала Вулана от расспросов. Они с плохо скрытым недоверием смотрели на своего отца. Трудно было сказать, о чём они думают. Кончались выходные и они уезжали. Вулану становилось легче. Иногда он заставлял себя подняться с дивана и погулять на свежем воздухе. Были дни, когда он доходил до склона, откуда начинались дикие виноградники. Но он не смог заставить себя пойти в гору и найти ту пещеру, через которую он вышёл в реальный мир. Почему-то он этот поход откладывал, надеясь, что придёт время, и он посетит то место.

• — Я, уеду в город на пару дней. Ты, не будешь возражать? — спросила Вера, присев на диван возле Вулана. Она чисто механически поправила на нём одеяло.

• — Нет, конечно. Езжай. Только скажи, что мне делать он привстал и подложил под спину подушку.

• — Тебе ничего не надо делать. Я, с соседкой договорилась, она похлопочет в хлеву. Ты, главное, кушай. Я, боюсь, ты без меня не будешь кушать и похудеешь, — она говорила в шутливой форме, но в её голосе слышались нотки тревоги.

• — Ну, уж голодать я не буду, — волна тепла окатила его изнутри. Такая заботливость его трогала. Он корил себя за то, что не может перешагнуть через себя и приласкать эту безгранично добрую женщину. Он много раз давал себе слово, что поговорит с ней и убедит её в бессмысленном их существовании, иногда казалось, что, если бы он рассказал ей правду, то она бы поняла его. Почему-то он всё откладывал этот разговор.

• Вера поднялась, нашла нужные вещи и взяла их. Ещё раз посмотрела на Вулана. Она направилась к двери.

• — а зачем ты едешь в город? — спросил Вулан. Он должен был хоть, что-то спросить.

• — Я еду к сыну, у него там какие-то проблемы, но ничего страшного. Через два дня я вернусь.

• — Счастливо тебе, — у него из губ чуть не сорвалось, — вернешься, и мы поговорим, — но он вовремя прикусил язык.

• Солнце поднялось уже высоко, когда Вулан вышел на улицу. На голубом небе не было ни одного облачка. Лёгкий ветерок шевелил листья в саду. Подбежал пёс и завилял хвостом. Вулан присел на ступеньку и погладил его. Собака прижалась к нему, присела на задние лапы. Из-за дома послышались шаги.

• — А, сидишь! — воскликнула старушка, которая появилась так внезапно, словно выросла из-под земли, — дура твоя жена. Я ей говорю, что ты притворяешься. Я бы быстро тебя вернула к жизни, — старуха упёрла руки в свои полные бока и уставилась на Вулана. На её голове был повязан грязный платок. Бесцветные губы во время словоизлияний, смешно кривились. Широченная юбка шевелилась в так т её словам, — Ты, ещё скажи, что и меня не помнишь. Помнишь ты всё. Всё помнишь, и я готова поклясться в этом. А твоя баба — дура. Она знаешь куда поехала? Она поехала к такой же дуре, которая говорит, что сможет вернуть тебе память. Да, но за это твоя дура, должна заплатить кругленькую сумму.

• — Вы, почему на меня кричите? И какая вам разница, куда поехала моя жена? — он сообразил, это видимо та соседка, которая согласилась хлопотать в хлеву. Но ему было неприятно выслушивать её глупые убеждения.

• — Ты, всю жизнь меня звал тетей и называл на «ты», с чего бы это ты перешёл на «вы»? Нет, меня ты не проведёшь. Ещё такой не родился, кто бы мог меня одурачить. Будь моя воля, я бы быстро вправила твою память. Ты бы не ходил как неприкаянный по полям и не бездельничал. А твоя дура верит, что ты забыл не только её, а и детей. Я бы тебя пару раз огрела по хребту поленом, и ты бы быстро всё вспомнил. Как тебе не стыдно издеваться над такой женщиной. Её у нас в селе, почитай, что считают ангелом. Ты, бессовестная сволочь. Вот кто ты. И моли бога, что я тебе лицо не расцарапала. Оно у тебя поцарапано, но видать мало.

• — Вы можете уйти отсюда? — Вулан поднялся. Собака видать была на стороне хозяина и, подскочив к соседке, залаяла на неё. Ей, видимо, было всё равно, что её хозяин ничего не помнит.

• — Брысь! — старуха хотела пнуть пса, но тот отскочил и теперь лаял на неё издалека. Тоже, как и твой хозяин, жрёшь на дармовщину и облаиваешь порядочных людей.

• — Уйдите отсюда, — Вулан взял себя в руки, но слово «дармовщина» запало в его память.

• — Ничего, я еще тебе всё выскажу, — старуха погрозила пальцем и скрылась за углом дома.

• Вулан долго стоял в неподвижности, а в голове вертелось слово «дармовщина». «Может и Вера так думает? А сказать мне не может. И что мне делать? Я должен отсюда уходить. Старуха права, я не могу висеть на шее этой женщины, а принять её как жену это не в моих силах. Я должен уйти. Да, другого выхода нет. Но куда мне уйти? Я не смогу себя прокормить, не умея ничего делать. Или умею? Похоже тупик. А чем я занимался в той жизни?» — ответа не нашлось. Вулан снова опустился на ступеньку и закурил. Соседка его выбила из равновесия. Он хоть и ничего не вспомнил, но зато теперь будет думать по-другому. Похоже, его силой выдавили из глубокой депрессии и не кто-то из близких людей, а какая-то старушка.

Он вошёл в дом и на этот раз, знал, зачем. Вулан открыл холодильник, достал колбасу, помидоры, огурцы. Потом он заварил себе чая в термос и отрезал полбуханки хлеба. Нашёл сумку, сложил туда провизию и сунул лёгкое одеяло. Надел спортивные брюки, футболку, сунул ноги в кроссовки. Закинул сумку на плечо. Обвёл взглядом жилище, в котором провёл много дней, тяжело вздохнул. В глубине души, он жалел Веру, но и оставаться не мог. Снял с вешалки куртку и вышел из дома. Когда он шёл по двору, за ним увязалась собака, но он её отогнал, та, послушно поджав хвост, вернулась к дому.

Он остановился возле ручья, который как бы отрезал равнину от склона, покрытого диким виноградником. Надо было начинать новую жизнь. Но начать он её мог только с того места, где начал свой путь в этот мир. Он не знал, почему его так потянуло на тот клочок земли, окруженный скалами. Ему казалось, что, зная правду о настоящем мире, он сможет только там понять всю суть нынешнего его обитания в этой жизни. Он думал, что если окажется там, то сможет на всё взглянуть по-другому. Но там может быть и конец той жизни, о которой он помнил, где была Нина, где он был счастлив. Этот поход был неизбежен.

Спустя некоторое время, он остановился возле огромных скал, которые будто стражники, охраняли землю от коварного моря. Вулан присмотрелся и вскоре увидел расщелину, которая могла вполне быть началом той пещеры, которая послужила для Вулана спасением от разъяренного моря. Он двинулся в ущелье. Вскоре проход становился всё уже. А ещё через несколько шагов, круто поворачивал вправо и смыкался над головой. Вулан вошёл в настоящую пещеру. С каждым шагом она уменьшалась. Как оказалось, пещера не была такой большой, как показалось Вулану в первый раз. Когда за спиной исчез свет, Вулан увидел впереди маленькую щель, из которой пробивался дневной свет. Он без труда протиснулся в щель и оказался на том самом клочке земли, огороженном скалами.

Он не сразу понял, что на крохотном пляже не так. Потом он увидел расстеленное одеяло, а рядом сумку. Его разочарованию не было предела. Стало ясно, об этом месте знает ещё кто-то. Он уже присматривал местечко, где бы мог расположиться, как вдруг у него за спиной послышался шорох. Он обернулся.

— Ты? — удивлённо спросила Нина, выходя из-за камня. На ней был один купальник. Она смотрела на него широко открытыми глазами.

— Как ты тут оказалась? — он был удивлён не меньше её. Такого он не мог предвидеть.

• Мне когда плохо, я всегда сюда приезжаю. Именно здесь меня нашли.

• — Тут? Но я тоже именно здесь очнулся. Как это понять? — он опустил сумку и вглядывался в глаза Нины, словно она могла знать.

• — Это ещё раз доказывает, что именно отсюда мы перенеслись в тот мир. А ещё это говорит о том, что до ключевого момента в наших жизнях, мы знали об этом месте и видимо приходили сюда не раз.

• — Ты, хочешь сказать, что мы пришли сюда сознательно, тогда и решили сосредоточиться, и вообразить какова была бы у нас жизнь?

• — Но это ты говоришь и говоришь правильно. И я думаю, что мы не теряли связи, после того, как наши пути разошлись.

• — Не знаю, не знаю…— он сел на сумку, не спуская глаз с Нины, — Мне не понятно, почему у наших детей такая разница?

• — Наверное, я на много позже вышла замуж, вот и всё, — она прошла к своему одеялу и легла, опёршись подбородком на ладони.

• — А ты сама веришь в то, что мы говорим и вообще во все то, что с нами происходит? Как мы могли оказаться в одном и том же месте, в одно время?

• — Ну, скажем не в одно время. Я пришла на много раньше.

• — Я, серьёзно спрашиваю, — он не мог оторвать от неё взгляда. Её загорелое тело влекло его. Если он не мог смотреть на свою жену, то тут было всё наоборот. За всё время, он впервые почувствовал, что в нём проснулось мужское начало.

• — Я не знаю, что сказать. Я пришла сегодня сюда, потому, что очень хотела. Я ничего не знаю и мне кажется, я запуталась окончательно и если я здесь не найду ответ, то больше мне негде его искать.

• — Ну ладно. Давай искупаемся, — предложил Вулан и сбросил с себя одежду.

• — Давай, — она поднялась и подошла к нему.

• — Сильно страшный? — спросил Вулан.

• — Нет. Я тебя знала другого и меня не пугают твои шрамы, — Нина обвила его шею руками, её губы коснулись его губ.

• Страсть захватила их в плен мгновенно, а противиться они не хотели. Под тёплыми лучами солнца, они отдались во власть наслаждения и никто им не мог помешать.

• Они лежали рядом, как когда-то в своей квартире на полу перед отъездом на отдых.

• — Нина, я не смогу жить без тебя, — произнёс Вулан, держа её за руку.

• — Мы встретились не к добру. Нам уже один раз всевышний показал, чем могут кончиться наши отношения, но мы вопреки судьбе снова вместе.

• — Тут ты не права, если бы богу была не угодна наша встреча, то мы бы и не встретились.

• — Вулан, тебе не кажется, что в твоём имени, есть нечто библейское? — она прильнула к нему и указательным пальцем стала водить по его шрамам.

• — Наверное, но я боюсь, мы этого никогда не узнаем.

• — Да. Наверное, так. Мы же не сможем больше вернуться в тот мир. Он погиб.

• — а как ты думаешь, если бы он не погиб, мы бы вернулись сюда?

• — Может быть, и вернулись, после того, как бы там умерли и тут бы всё забыли о нём. И если бы случайно встретились на улице, то не узнали бы друг друга. Много есть случаев, когда, смотришь на человека, и тебе кажется, что ты его откуда-то знаешь. Я много читала об этом. А потом когда такие люди знакомятся, выясняется, что они никогда не бывали в тех местах, где был другой. Таких случаев множество и никто этого объяснить не может.

• — Мне очень жаль, что мы так мало помним о том мире, — Вулан потянулся к её волосам и распустил косу.

• — Я не хочу больше возвращаться домой, — с горечью в голосе сказала Нина, — я, долго думала и поняла, я там не нужна.

• — А как дети?

• — Детей мне жалко. И хотя я не хочу возвращаться домой, мне придется. Я подожду до их совершеннолетия. А с мужем разведусь.

• — Я тоже разведусь, и мы будем жить вместе, — Вулан прижал её к себе.

• — Да я согласна, — она схватила губами его мочку уха и тихонько застонала.

• — Я больше не вернусь домой. Я не могу смотреть в глаза этой женщине. Она добрая, но я не могу представить её в постели. Неужели я действительно мог на ней жениться? Может у неё был другой муж? И это чистая случайность, что она во мне признала своего мужа, — а про себя он подумал, — Меня пёс признал, а он не мог ошибиться.

• — Я не хочу больше с тобой расставаться. Мы отсюда уедем вместе. Я найду, где нам жить в городе.

• — Но у меня нет денег. Как мы будем жить? — Это пустяки. Моя мать, вернее та женщина, которая считает меня своей дочерью, живёт не плохо. Она много раз мне говорила, как это я могу жить с таким придурком. Она нам поможет.

• — Я на всё согласен, главное, чтобы ты была рядом.

• Автобус въехал в город. На улице царила ночь. Неоновые витрины, мерцали разноцветными огнями. Вулан смотрел в окно и пытался вспомнить, в каком они жили городе с Ниной в том мире? Нина мирно спала у него на плече. Он не хотел её будить, но автобус свернул уже на станцию, и Вулану пришлось потревожить Нину.

• — Мы приехали, — он ласково погладил её по голове.

• — Я, ещё никогда так сладко не спала, — она потянулась и зевнула.

• Выйдя из автостанции, они направились на остановку, которая находилась через дорогу. Что бы перейти дорогу, нужно было сделать ещё пару шагов. Позади Вулан услышал визг тормозов. Он инстинктивно дёрнулся вперёд, держа Нину за руку. Но грузовик, сильным ударом, вырвал из его руки Нину, отбрасывая её вперёд и на обочину. Всё произошло мгновенно. Грузовик остановился. Нина, отброшенная им на обочину дороги, лежала неподвижно в неуклюжей позе. Потом под ней стало выползать красное пятно.

• Вулан ничего не слышал, ни крика людей, ни, как подъехала скорая, он смотрел на всё, как в немом кино. Он не мог даже моргнуть, не говоря о том, чтобы сдвинуться с места. Вокруг него бегали, толпились, а его словно не было. Он видел, как Нину на носилках засунули в скорую помощь с мигалкой, но подойти и попрощаться, он не мог. Чудовищная ситуация его повергла в глубокий шок.

• Когда он очнулся, то сообразил, что сидит на остановке в полном одиночестве. На улице была ночь. Горели фонари, но казалось, и они дремлют. Он вспомнил, что произошло с Ниной, и он помнил, как стоял. Кто его усадил на скамейку, он не знал. Почему-то его не забрали в милицию? Он же шёл рядом? Но по всей вероятности, никто на это не обратил внимания и сочли, что через дорогу она переходила одна. Он почувствовал холод, дрожа всем телом. Поднявшись со скамейки, Вулан пошёл в неизвестном направлении. — В этом мире у меня больше никого нет. Я буду ждать, когда придёт моё время, и я перейду в другой мир, где не будет ничего, что бы мне напоминало об этой или той жизни, — он уходил в ночь и в неизвестность.