Есть на свете цветок алый-алый...

Может там за седьмым перевалом

 Вспыхнет свежий, как ветра глоток,

 Самый сказочный и небывалый,

 Самый волшебный цветок.

из м/ф "Шелковая кисточка"

Ходит в народе одна легенда о цветке, распускающемся раз в триста лет. Он настолько ослепителен и ярок, что мягкие сполохи его сияния простираются на тысячи километров. По слухам, только один человек на земле смог увидеть этот прекрасный цветок. И никто не знал — правда ли это или просто красивая легенда.

Давно ли, рано ли, а дошли слухи о неземном цветке до местного короля. Он немедленно захотел его в свою коллекцию и пообещал деньги и власть тому, кто принесет сие удивительное растение. Но где бы не рыскали, как бы не искали королевские слуги, никому не удалось найти хотя бы одного лепестка…

…В одной очень бедной семье жил-был мальчик по имени Властимил. С самого детства заслушивался он сказкой о небесной звезде, раз в триста лет посылающей на землю свои лучи. И там, где луч коснется земной тверди, появляется изумительной красоты цветок. Лишь некоторые счастливцы смогли подсмотреть краткий миг его цветения. Таким счастливцем и был прадед Властимила, так что историю о легендарном цветке мальчик знал практически из первых рук. Он даже знал место, где распускается это диво — на самой середине озера Вилия.

Прошло время, мальчик вырос. Юношей Властимил стал образованным, начитанным, умным, но очень жадным и скупым. К сожалению, жажда наживы часто соседствует рядом с ученостью. Все его мысли были лишь о богатстве. Он представлял себя правителем мира, возлежащим на высоком золотом троне. Слуги обмахивают его огромными опахалами, под ним персидские ковры, на нем халаты из китайского шелка и золотой парчи, пальцы унизаны перстнями с изумрудами и рубинами, на шее ожерелья из бесценного морского жемчуга, а в драгоценной короне сверкает огромный алмаз. Изысканные кушанья и заморские дорогие фрукты разложены по золотым и серебряным блюдам: ешь — не хочу. Прекраснейшие девушки, доставленные со всего света, услаждают его взор своими танцами, а слух — завораживающим пением… Властимил свысока поглядывал на своих соседей и родителей. Он-то знал, кто будет богат, а кто — нищ. Вот только, чтобы стать великим Властимил выбрал самый трусливый способ: решил принести своему правителю, то, что тот желал больше всего — волшебный цветок, распускающийся раз в триста лет.

Досконально изучив историю, мифологию и ботанику, Властимил провел множество изысканий, выясняя — существует ли данное чудо природы на самом деле. Расчеты, проведенные с необычайной точностью, сообщили, что вновь цветок распустится ровно через год. Вычисления Властимила еще никогда не подводили. Как не старался юноша сохранить в тайне свои действия, но соседи догадались о его желании достать чудесный цветок. Люди пытались его отговорить. Считалось, что цветок охраняют русалки, живущие в вилийском озере. Сами русалки не были уж такими злобными, как рисовали их досужие сказки. Ну, притопили пару раз пьяных рыбаков, — так нечего было похваляться, что они любую русалку на жарку пустят и без соли схарчат. Обычно-то русалки и не обращали внимания на двуногих. Хотя, бывало, выводили к людям заплутавших путников. Насколько Властимил верил в существование чудо-цветка, настолько отказывал в этом русалкам. «Разве возможно наличие на земле столь мифических созданий», — говорил юноша, презрительно отмахиваясь от таких неуклюжих, на его взгляд, доводов…

…«В путь!», — твердо решил Властимил, вложил в ножны меч (единственная вещь, передававшаяся в его семье из поколения в поколение и имеющая какую-то ценность) и вскочил на своего верного коня (да-да-да, Властимил приобрел себе быстроного араба, не знаю, где он нашел на него деньги). День и ночь Властимил скакал, останавливаясь только на сон и еду. Страх, что он пропустит расцвет изумительнейшего цветка на земле, подгонял лучше, чем самая тяжелая плеть — скакуна. Властимил почти загнал коня, да и сам еле держался в седле. Он настолько устал, что практически уже не разбирал дороги, и только упрямство да жажда власти заставляли его двигаться вперед…

…Величественный и таинственный лес открылся взору Властимила. Воспрянувший духом юноша доскакал до кромки леса, не заметив бревна лежащего прямо на пути скакуна. Конь запнулся и упал набок, хрипя и судорожно пытаясь встать на ноги. Властимил навзничь свалился на мокрую от ночной росы траву. Полная луна сочувствующе светила ему в лицо. Грудь тяжело вздымалась, хриплое и частое дыхание не давало успокоить стук сердца. Юноша лежал, не в силах подняться, закрыв глаза и вслушиваясь в звуки чем-то растревоженного леса. Мрачно ухала сова, печально и дико завывал ветер, зловеще каркала ворона. Через силу Властимил открыл глаза и подполз к коню. Тот слабо всхрапнул.

— Прощай, друг, — похлопал по мокрому боку коня Властимил. Затем достал флягу с водой, сделал несколько жадных глотков, поднялся, и, пошатываясь, пошел через лес. Юноша знал, он чувствовал, он был уверен, что за лесом его ждет великая награда — озеро. А где озеро, там и прекрасный цветок. Неожиданно некое странное чувство вынудило Властимила остановиться. Присмотревшись, он заметил чьи-то глаза. Они светились в темноте каким-то особым опасным блеском. Одна пара, затем другая… Красные, зеленые, ярко-желтые…. Грозно ухнул филин, пролетая мимо юноши, и обреченно пискнула мышь в кривых цепких когтях. Красные точки сжались в вертикальные щели, опустились к земле, и откуда-то снизу раздался низкий глухой протяжный рык. Ноги Властимила подкосились. Пытаясь заглушить страх, он вытащил меч и попытался удобнее его перехватить. Холодная сталь коснулась разгоряченной руки и обожгла ее, возвращая юноше здравый смысл и хладнокровие. Чей-то крик пронзил воздух, словно стрела. Властимил замер. Наступила тревожная тишина. Вдруг издалека донеслось пение. Еле слышное вначале, оно становилось все громче и громче. Вскоре оно уже звучало на весь лес, и все вокруг погрузилось в слух, что бы не пропустить ни единого звука. Пение было так прекрасно-завораживающе, что звери успокоились, а лес перестал быть страшным и пугающим. Столь дико блестевшие глаза начали потихоньку гаснуть. Дивный голос мягко и вкрадчиво звал и манил. Властимил не смог противиться пению. Как влюбленный мальчишка, которого поманила пальчиком его Лорелея, поспешил он на зов. Пение доносилось со стороны озера. Юноша аккуратно шаг за шагом, стараясь не споткнуться о груду камней и веток и не упасть, приближался к водоему. Его привлекло странное свечение, исходящее из глубин воды. Оно мерцало, подрагивало, пульсировало, будто на дне озера было свое маленькое солнце. Зачарованный этим видением, Властимил ступил в воду.

— Ты куда? — игриво спросил его мягкий грудной голос, и чья-то рука нежно, но крепко, обняла его за талию. Властимил непонимающе обернулся и увидел девушку сказочной красоты. Ее русые с вишневыми переливами кудри водопадом струились по белоснежным округлым плечам, ниспадая до самой воды. Пушистые иссиня-черные ресницы мягко оттеняли дивные огромные глаза цвета морской волны. Коралловые губки капризно изогнулись в прихотливой усмешке, приоткрывая ровный ряд жемчужных зубов.

— Он, наверное, хочет с нами поразвлечься, — пропело бархатистое сопрано. Властимил заметил еще одну красавицу. Она расчесывала свои длинные вьющиеся волосы перламутровым гребнем и зазывающе улыбалась юноше. Властимил заворожено уставился на ее косы: они были золотистого оттенка с изумрудными переливами. Юноша никогда не видел богинь, но был уверен, что красота девушек им ничуть не уступает.

— Или он хочет пройти к нашему цветку? — обманчиво нежно проронила третья чаровница. Она легко и плавно выходила из волн на берег, и вода мягко и нежно ласкала ее.

«Русалки!», — пронзила мысль Властимила, — «Но это же сельские выдумки!». Юноша попытался отойти назад, да ноги отказались его держать, и он плюхнулся в воду.

— Мы не выдумки, — обиженно надула губки первая. — Мы самые настоящие.

— Можешь нас потрогать, — хихикнула третья и, наклонившись к Властимилу, коснулась его губ. Поцелуй был короток, но этого хватило, чтобы у юноши перехватило дыхание.

— Какой он славный! — захлопала в ладоши вторая.

— Отойдите — просипел Властимил, — мне нужно идти.

Дивные голоса русалок обволакивали его измученное тело, подгибали ноги, соблазняли прилечь на минутку, предлагали долгий и столь желанный отдых. Сцепив зубы так, что заныли скулы, упрямо склонив голову и напряженно глядя на озеро, Властимил рывком шагнул вперед. Прежде спокойная, сейчас вода вздымалась пенными волнами, и встревожено накатывала юноше под ноги. Русалки нахмурились. Они опасливо переглянулись и заслонили дорогу к светящемуся пятну.

— Неужели мы тебе не нравимся? — попыталась заигрывать третья русалка, но наткнувшись на тяжелый жесткий взгляд Властимила, прекратила игры. — Мы тебя не пропустим!

— Не пропустим! — прошипели остальные.

Не совсем понимая что делает, он попытался оттолкнуть русалок и направиться к странному свету на волнах.

— Это — цветок? — недоуменно спросил Властимил.

Всю поверхность озера затопило ярким, но не слепящим светом. На самой середине Вилии, ласково и нежно раздвинув водную гладь, показался сгусток насыщенного алого цвета. Он слегка пульсировал, будто бы приветливо подмигивал. Бутон потихоньку увеличивался, свечение его становилось мягким и бархатистым. Властимил полностью погрузился в созерцание рдяных всполохов. Он и забыл, что собирался преподнести это диво королю, и только умиленно взирал на происходящее.

Тем временем на бутоне затрепетали края лепестков. Русалки, искоса поглядывая на Властимила, стремительно поплыли к алому сиянию. Трепещущие лепестки с легким хрустальным звоном отрывались от бутончика и, распускаясь, горделивой лодочкой изящно опускались на воду. Один лепесток, второй,… пятый… И вот Вилию, как прекраснейшею из королев, украшает изумительная драгоценная корона.

Властимил не верил своим глазам. «Это правда!», — мысленно кричал юноша. — «Цветок на самом деле существует!».

Какое-то движение среди лепестков заставило Властимила всмотреться внимательнее: в центре цветка, словно фарфоровая статуэтка с длинными серебристо-черными волосами, сидела девушка. Подплывшие русалки расчесывали ее, умывали и надевали ожерелье.

Властимил решил подобраться поближе, он заметил, что озеро почти обмелело: в самых глубоких местах вода доходила ему только до колен. Подойдя, юноша смог лучше рассмотреть девушку. Алые пухлые губки, таинственный взгляд огромных васильковых глаз, тонкие руки и хрупкая до прозрачности фигурка… Властимил был очарован красотой девушки. «Такая красавица может стать достойным украшением тронного зала, как и сам цветок», — подумал юноша. Все, о чем он только мог мечтать, было здесь — нужно только протянуть руку.

Властимил выхватил меч и с силой размахнулся, собираясь отсечь цветок от стебля. Русалки в тот же миг набросились на него и повалили в воду, прижав ко дну. Он изловчился ухватить холодные мокрые руки и скинул с себя одну русалку, вторая ловко увернулась от острия меча. На миг Властимил очутился на поверхности и жадно глотнул воздух, но в следующее мгновение вновь оказался прижатым ко дну.

— Ты что делаешь? — прошипела русая русалка ему в ухо. — Ты хочешь убить ее?

Властимил отрицательно помотал головой, пытаясь вырваться из цепких рук девушек. Этот цветок нужен ему, нужен, как никому другому. Он хочет, он жаждет его получить.

— Ты готов отказаться от него?

Задыхаясь, Властимил вновь помотал головой из стороны в сторону. Хватка озерных дев стала сильнее. Уже теряя сознание, юноша заметил среди своих мучительниц хрупкую фарфоровую фигурку. «Значит, она тоже русалка» — последняя мысль, последний всхрип, последняя судорога…

…Взбудораженные, радостные, ликующие дочери вод весело плещутся в теплых ласковых волнах, освещенных мягким нежным светом волшебного алого цвета. Стройная гибкая русалочка с черными волосами и бархатными васильковыми глазами, улыбаясь, склоняется над телом Властимила. Пристально она вглядывается в его лицо, чьи черты разгладились, легкая улыбка задержалась на его устах, и спокойствие и умиротворение окутало чело и тело. Тонкими полупрозрачными пальчиками легко касается она впалых бледных ланит и прохладных губ, и наслаждение счастьем переполняет ее — от маленьких белоснежных пяточек до самых кончиков серебряно-черных волос.