Добро пожаловать в Юнельмин Ручей

Ушиб на плече по-прежнему ныл, но физическая боль оказалась ничем по сравнению с ущемленным самолюбием и задетой гордостью.

«Потерпеть поражение в схватке, и с кем, спрашивается? Не с умелыми воинами, а с кучкой проходимцев! Да, держать мечи и топоры они научились, а махать ими — точно нет. Но тогда как же так вышло? Не хватало, чтобы поползли слухи об этом — не видать нам больше клиентов, золота и известности. Нет, славы, пожалуй, случившееся нам с Маином добавит, да только не той, о которой может мечтать наемник. Интересно, откуда поганцы прознали про Туманный Лабиринт и то, что там хранится? Может, сам заказчик им разболтал, решил нанять еще кого-то для подстраховки? Вот же алчная скотина, знала бы — не связывалась с этой неотесанной портовой заразой. Вернемся в рыбный порт...»

— Эй, Ледея! — голос товарища вернул угрюмо насупившуюся девушку из мысленного переваривания подлой подставы и пережитого фиаско. — Очнись уже, ты всю дорогу молчишь и только рассматриваешь гриву своей лошади. Если мысли заняты недавним происшествием, то не волнуйся — скоро разберемся с хозяином доков, ему мало не покажется, уж можешь мне поверить. А пока глянь вперед, кажется, подъезжаем к какой-то деревушке. Удача же, согласись! Не охота ночевать на голых камнях под открытым небом, а продолжать путь в темноте точно не стоит.

— Надеюсь, там найдется постоялый двор и пара свободных комнат при нем для чужаков, а то многие поселения и города не привечают незнакомцев, — Ледея потерла подбородок и посмотрела туда, куда указывал Маин. — Помню, однажды меня погнали прочь охранники одного мелкого торгового городишки, едва вошла через парадный вход. Позже выяснила, что без особого распоряжения от местных хозяев или нужной бумаги с печатью проход под запретом. Еле ноги унесла оттуда — эти параноики меня приняли за воровку! Интересно, где это они видели воров, гордо проходящих через главные ворота?

— Знакомая история, — мужчина цокнул языком и улыбнулся. — Только я успел зайти в трактир в богами забытых местах, собрался набить брюхо после долгого путешествия, как какой-то тамошний доходяга намекнул, что они не любят пришлых. На мои вопросы объяснение последовало простое: незнакомые личности им всегда приносят неприятности! Да-а, видела бы ты, какие у жителей были недобрые взгляды, и этого мне хватило, чтобы понять их настрой и покинуть ту дыру — неизвестно, что именно они задумывали, но явно ничего хорошего.

«Все же Маин отличный человек!» — отметила про себя девушка.

Всякий раз Ледея Мирт убеждалась в том, что не зря свела знакомство с этим крепким бывалым путешественником и опытным воином, и внутренний голос подсказывал, что он тоже не жалеет, что обзавелся таким другом, как она. За три года дружбы чего только они не пережили в совместных странствиях, и никогда он не подводил свою юную подругу, постоянно поддерживая. Сама же восемнадцатилетняя девушка, собственно, старалась не отставать от Маина Оэла, хотя раньше от нее слепой преданности едва ли кто дождался бы. Вот оно, сила влияния одного человека на другого.

Так за теплой беседой и воспоминаниями о былом уставшие и помятые неудачным походом путники добрались до деревушки, встретившей их абсолютным молчанием и безлюдностью. Только суховей, срывавшийся с нагих холмов, вздымал в воздух песок с дорожек и старался закружить в воздушных воронках. Оэл остановил коня и спешился, оглядываясь по сторонам. На его озадаченный взгляд Ледее осталось лишь пожать плечами — никогда она не встречала столь нелюдимых мест. Странных уголков, конечно, хватало по всему материку, но чтобы в разгар сбора урожая и хозяйственных работ все сидели по домам — это не укладывалось даже в голове путницы, а ведь она далеко не земледелец и такие вещи особо никогда не интересовали. Не решившись завести коней в стойла, Маин и Ледея привязали их у самых ворот и неспешно двинулись меж низеньких домишек, внимательно осматриваясь. В том, что жизнь тут есть, сомнений не было, об этом говорили ухоженные палисадники и дворы, чистые жилища снаружи и имевшийся птичий дворик.

— Харчевня! — неожиданно выпалила девушка, совершенно позабыв обо всем на свете, даже об ушибленном плече — пустота в желудке полностью захватила власть над ней. — Неужели мы можем поесть как следует?! Боги, умоляю, пусть там подают мясное жаркое!

Дальше по дороге, на подъеме к холмам, стояла двухэтажная постройка, возле которой на столбе болталась внушительная табличка с надписью «Трактир «Юнельмины сны».

— Ну и название, хотя какая разница, главное, чтобы готовили вкусно, — Мирт потерла руки в предвкушении сытного ужина.

Маин одобрительно кивнул, соглашаясь с тем, что перекусить — и это мягко говоря — действительно не помешает. Последний раз в их животы еда провалилась еще вчера утром, и если бы не те проходимы, с которыми пришлось сцепиться, и которые стащили снедь, то припасов хватило до самого возвращения в порты. И только мысли о неприятном и жалящем инциденте посетили девушку, как она почувствовала, что в ней вновь закипает злость и жажда жестокой мести. Она даже не заметила, как громко и недовольно засопела.

— Ты покраснела, малютка! Опять вспоминаешь наше маленькое поражение? Знаешь, сейчас ты похожа на пьяницу Ларри, того самого, что готов был поменяться местами с ослом, лишь бы ему подкинули на выпивку, — мужчина похлопал Мирт по плечу и расхохотался.

— Смотри, как бы ты сейчас не стал его копией, — съехидничала девушка, освобождаясь от тяжелой руки друга. — И я не малютка, пора бы уже перестать меня так называть!

— Ладно, довольно острот, давай зайдем уже, проверим обстановку, возможно, здесь все не так уж и пустынно, — Маин снял потертые перчатки и заткнул их за широкий пояс.

Вблизи трактир выглядел еще симпатичнее, чем издали, и, если можно так сказать, внушающим доверие. Обычно постоялые дворы, попадавшиеся друзьям в странствиях, являлись запущенными, неприбранными, зачастую их стены местами закрывали сухие и безжизненные кустарники, а через окна ничего нельзя было разглядеть из-за слоя дорожной пыли. Но встречались и более приличные, не угнетенные следами лени хозяев. Однако эта харчевня была первой, в которую так и тянуло зайти без лишних подозрений и настороженности. Двери оказались не заперты и через мгновение парочка наемников уже стояла по другую сторону порога.

— Сегодня что, День Смены Звёзд? Тут яблоку упасть негде, как при всеобщей попойке.

— Похоже, все поселение здесь торчит, не могут же это случайные постояльцы вроде нас быть.

Странники от удивления остолбенели, взирая на слишком оживленную обстановку кабака: каждое место, каждый уголок (по видимому, и на втором этаже тоже) был занят — людей собралось столько, что не и развернуться. Все что-то бурно обсуждали, громко высказывались, смеялись, и этот несмолкаемый гам сопровождала задорная музыка жалейки местного менестреля. Между занятыми столиками и людьми мелькали две изящные фигуры, принадлежащие девушкам — работницам таверны, едва успевающим подливать рубиновый напиток из огромных кувшинов в опустевшие чаши. Внутри витали аппетитные ароматы копченых ребрышек, жаренной рыбы с луком, колбасок с чесноком и всевозможной сельской выпечки, отчего начинали течь слюнки. Друзья переглянулись и, стараясь не прерывать атмосферу всеобщего веселья своим присутствием, пробрались вглубь зала, где их встретила стойка, растянувшаяся почти от стены и до стены. За ней хозяйничал тучный мужчина, на удивление проворно и ловко передвигаясь и успевая обслуживать тех, кто толпился за деревянной столешницей.

— Та-ак, думаю, мы не помешаем, — Мирт со свойственным ей нахальством и отсутствием стеснительности растолкала пирующих руками. — Ну, сейчас наемся до отвала!

— Прошу извинить мою юную подругу, она не слишком воспитана, — отшутился Маин, глядя на местных, и последовал за нахальной девицей, — ей порка хорошая нужна.

— Так займись своей собакой, иначе ей займется кто-то другой, — огрызнулся какой-то коротышка и громко рыгнул. Ледея хотела было уже вступить в перепалку и даже повернулась к грубияну, но тут же отшатнулась с отвращением: от мужика жутко несло крепкой выпивкой, чесноком и потом.

— Довольно тебе, Ролли! Нечего портить всем праздник, получил свою порцию дармового вина — иди за какой-нибудь стол, — вмешался тучный трактирщик, отмахиваясь от пьяного приятеля полотенцем, как от мухи. — Не обращайте внимания, прошу, располагайтесь. Добро пожаловать в Юнельмин Ручей.

На круглом лице с мясистым носом появилась натянутая улыбка, а круглые глазки прищурились, внимательно глядя на незнакомцев. Острый взгляд скользил от девушки к мужчине и обратно — туда-сюда, будто трактирщик желал что-то разглядеть, заставив несколько напрячься друзей.

— С дальней дороги? — кабатчик выпрямился, выпятив выдающийся живот, и подпер рукой бок. — Чего желаете? Сегодня подают отменное острое жаркое из кролика с душистым перцем и домашним маслом — пальчики оближешь!

Ледея сглотнула слюну, услышав заветное слово, посчитав такое совпадение с ее желанием как нельзя удачным.

— Тогда нам две порции...

— Три! Две мне и одну ему, — перебила Маина подруга, кинув перед собой большой кошель с монетами, — и еще самого свежего хлеба, круг сыра и жаренных томатов с кукурузой.

— Как пожелаете, юная леди. А у вас отменный аппетит, — трактирщик ухмыльнулся, будто засомневался, что в такую кроху поместится столько еды, и послал помощника на кухню.

Ледея и в самом деле была миниатюрна и чуть менее развита физически, чем девицы ее возраста, на первый взгляд, но она могла умять блюд больше любого здоровяка. Да и меч с луком, несмотря на внешнюю хрупкость, держала наравне с любым закаленным и умелым воином.

— А из выпивки чем угощаете? — Оэл придвинул к стойке освободившийся стул, лишив какого-то незадачливого посетителя уютного местечка, и поудобнее расположился на нем. Дорога его несколько утомила, но усталость при этом не притупила бдительность, и с той минуты, как он с напарницей вошел в трактир, продолжал быть начеку, изредка бросая осторожные взгляды по сторонам.

— Есть пряный мед, ореховая настойка, пшеничный эль, — декламировал толстяк с гордым видом, продолжая хозяйничать за прилавком, — и особый напиток, который не найдете нигде больше, клянусь небесами. Вы когда-нибудь пробовали восхитительный ароматный красногрибной бальзам?

— Не доводилось, — перебрав в голове всю известную выпивку, озадачено пробормотал наемник и переглянулся с Ледеей — та только развела руками.

Казалось, трактирщик только и ждал такого ответа и тут же принялся расписывать и расхваливать здешнее крепкое «варево», которое готовят из редких грибов, называемых «Красные очи».

— Вам покажется, что вы спите и бодрствуете одновременно! А вкус — просто незабываемый...

— Ха-ха! Больше похоже на какую-то отраву, которую принимают всякие безумные сектанты, чтобы увидеть то, чего не существует, а потом отходят в мир иной. Не-ет, спасибо, однажды я умудрилась выпить нечто похожее, — перебила толстяка Ледея и замотала головой.

Маин же, слишком охочий до всякого редкого пойла, которого перепробовал тьму за годы путешествий, не сумел побороть соблазн и махнул рукой, попросив налить ему. Едва трактирщик отвернулся, как девушка тут же вцепилась в руку друга и стала отговаривать от пробы странного напитка из черт знает чего. За обсуждениями они не сразу заметили, что вокруг стало слишком тихо: громкая болтовня и гогот сменились на шелестящее перешептывание по углам и пристальные взгляды в сторону чужаков. Путникам даже почудилось, будто собравшаяся публика внимательно вслушивается в их разговор, что не могло не насторожить. У стены забредшие на огонек приметили того самого Ролли: опираясь на спинку стула, он покуривал трубку, пуская густые клубы дыма, и таращился на Ледею. На ухо ему что-то нашептывала худощавая женщина, постоянно кивая в сторону заезжей парочки, а мужичок на это противно скалился.

— Слушай, не нравится мне здесь что-то, может, поищем другую стоянку для ночлега, а? Мне доводилось видеть психов и, по-моему, они — как раз из них, — холодок пробежал по спине Мирт и она почувствовала себя слишком неуютно.

— М-да, местечко и правда странное.

По инерции Оэл опустил руку на клинок, словно уже готовился к неожиданному нападению, если кто-то захочет преградить им путь к выходу.

— Куда же вы уходите? Вот ваша еда и питье — все как заказывали!

На потертую столешницу с шумом опустилось пара подносов и две бутылки. Хозяин заведения слегка наклонил голову набок и развел руками, предлагая угощаться. Кто-то из собравшихся людей поднял кружку и выкрикнул поздравление с их праздником, другие его поддержали и, оживившись, вновь переключились на беседы и кушанья. Наемники переглянулись — ощущение «не в своей тарелке» не покинуло их, но подкрепиться все же не помешает, а потом и выдвинуться отсюда не грех будет. Мирт цокнула языком, мысленно подгоняя себя разделаться с пищей, и принялась за жаркое, от которого шел ароматный пар. Стряпня оказалась действительно недурна, и даже очень, о чем свидетельствовала быстро опустевшая первая тарелка.

— Интересное название у вашей деревни и таверны, — отметил Маин, очередной раз осматривая харчевню, под потолком и с перил балкончиков второго этажа которой свисали длинные связки и толстые пучки каких-то трав и сушеных ягод. — Про здешнее место я ни разу не слышал даже, хотя путешествовал много.

— Да разве обо всех поселениях можно упомнить, но, признаю, у нас редко бывают гости — больно затейливое расположение у деревеньки и мало кто тут проходит. Так что, неудивительно, что вы никогда не слыхали про здешний уголок — рассказать-то о нем некому. А название у нас неспроста такое, оно в честь основательницы и дарительницы первым поселенцам ручья — Юнельмии Гаты. Видите ли, раньше в этих пределах водные источники были на вес золота, уж больно сухая и чахлая местность, да она и сейчас такая же, пусть и не везде. Потому-то и ручей для людей являлся гораздо ценнее всяких сокровищ мира. И сейчас является. Вот вы, когда проезжали по окрестностям, наверняка не заметили ни одного водоема — есть только наш родник, и все.

— И что, неужели эта Юнельмия потребовала взамен только наречения деревни в честь нее? И ничего больше? Я бы своей выгоды точно не упустила.

На прозвучавшие слова трактирщик только зло скривил лицо и поджал толстые губы; откупорив бутылки, он коротко ответил, что признания ее благодетельницей женщине было достаточно. И даже сейчас, спустя столько времени, селяне продолжают чествовать Юнельмию, устраивая праздники, и сегодня — как раз один из них, и Маину с Ледеей, оказывается, несказанно повезло остановиться в столь подходящий час именно здесь.

— Прошу, красногрибной бальзам, смотрите, не войдите во вкус. А для вас, юная леди, по случаю праздника — нежнейший нектар из лунных ягод и янтарных слив.

В большую оловянную кружку из бутылки стал перетекать густой напиток, походивший на перламутровое молоко, слегка поблескивающий и источающий дурманящий сладкий аромат. Этот нектар был известен по всему материку, что значительно успокоило девушку. Пожелав приятного аппетита, кабатчик оставил путешественников, увлеченных едой. В трактире по-прежнему слышался хохот, горячие споры между не поделившими что-то мужчинами, щебетание девушек, какие-то высокие речи в честь Юнельмии Гаты. Вскоре все это начало смешиваться между собой, и уже нельзя было ничего разобрать в гудящем шуме и звоне. Кто-то толкнул Маина, в голове которого помутнело, а перед глазами поплыли стойка, скалящийся образ толстяка-трактирщика — мертвецкий сон начал валить с ног. Через мгновение голова отключившегося наемника уже лежала на опустевшей тарелке, как и Ледеи, а со стойки стекали отравленный нектар и бальзам из ядовитых грибов.

Пробуждение несчастным после долгого сна далось тяжело: тела ныли и не слушались, ноги налились свинцом, руки онемели. Перед глазами все еще стояла мутная пелена, через которую ничего не получалось разглядеть, и только слух четко различал голоса людей, что-то монотонно твердивших. Найдя в себе силы, Маин попытался подняться, но тут же понял, что накрепко привязан к холодному каменному столу или чему-то подобному.

— Что происходит? — едва слышно прохрипел он и не узнал собственный голос.

Несколько раз зажмурил глаза, стараясь прогнать с глаз поволоку, и спустя минуту окружение начало принимать ясные очертания: на него смотрело мерцающими звездами темное ночное небо и шелестящие на ветру кроны деревьев. Мужчина медленно повертел головой, ища напарницу, но его взору предстали столпившиеся в стороне на поляне люди, протягивающие руки к огромной статуе, изображающей обнаженную женщину с кувшином, рядом с которой "извивалась" змея. В нос ударил отвратительный запах гари и горечи, тут же осевших в горле, и Оэл едва подавил навязчивое першение — привлекать к себе внимание в его планы пока не входило. Опасные передряги прошлого, коих было столько, что и не сосчитать, научили во что бы то ни стало контролировать себя, к тому же, если он не выдаст своего пробуждения, то это непременно сыграет на руку ему. В голове значительно посветлело и осознание происходящего наступило довольно скоро. Повсюду горели факелы, что позволяло лучше разглядеть пугающую обстановку: словно в трансе, люди поочередно подходили к статуе и набирали в чаши льющуюся из каменного кувшина воду. У самого же подножия изваяния, привязанная с столбу и совершенно оцепеневшая от страха, стояла Ледея. Длинные волосы были вымазаны чем-то зеленым, а худенькое тело только-только прикрывали тонкие ленты. Из толпы показался уже знакомый Ролли в сопровождении омерзительной карги, сухой и сморщенной до того, что от старого вяленого куска мяса и не отличишь. В этот самый момент чья-то спина перекрыла обзор и Маин понял, что нужно высвобождаться как можно скорее, пока о нем не вспомнили и не успели навредить Мирт. Приподняв голову насколько было возможно, он разглядел на запястьях толстые и на вид крепкие веревки. Здоровьем Маина природа наделила отменным и, несмотря на совсем недавнее отравление, силы быстро восстанавливались. Подергав руками, наемник почувствовал, что путы ослабевают — то ли его заслуга, то ли эти ненормальные не столь надежно привязали его, но меньше чем через минуту веревки уже спали с кистей и Оэл принялся освобождать ноги. Схватившись за пояс, он обнаружил, что с него стянули ремень с оружием, но это оказалась не единственная потеря: теплый плащ и кошель с деньгами тоже пропали.

«Ну, проклятая деревенщина, вы пожалеете о содеянном», — Маин слез с алтаря и поторопился скрыться за деревьями в густой темноте.

Хвала звездам, сапоги остались на нем и, сунув руку в один из них, Оэл извлек на «свет» божий кинжал размером чуть длиннее ладони. Мужчина всегда прятал хорошо наточенный стилет в обувь, на всякий случай, который как раз наступил. Снова. Покрепче сжав рукоятку стального оружия, он стал прокрадываться ближе к статуе, огибая корявые стволы и кустарники и держась подальше от коварного и проникающего всюду света пламенников. Среди нескончаемой болтовни он различил журчание воды, а сделав еще несколько шагов, ощутил свежесть и прохладу в воздухе — рядом с ним протекал ручей, тот самый, о котором рассказал трактирщик.

«Значит, ценность ваша, да? Лишить бы вас этого дара, знать бы только, откуда источник начало берет», — Оэл вглядывался в темень, осматривая черную землю, по которой тянулась поблескивающая нить от воды. Да только что разберешь сейчас, в ночи. Наемник плюнул от досады. Тут раздался пронзительный женский крик.

— Он сбежал! Второй сбежал! — у алтаря металась баба на сносях с растрепанными волосами. — Кто за ним должен был следить, а?! Ищите, ищите его немедленно!

Теперь шум и крики заглушали все вокруг, давая шанс Маину проскользнуть к изваянию вплотную, не боясь, что из-за шуршания листвы под ногами беглеца обнаружат. Фанатики совершенно позабыли о своем ритуале, побросали сосуды, оставили Ледею и бросились обыскивать территорию, не зная, что бывший пленник находится прямо у них под носом. Возле статуи Юнельмии остался лишь Ролли, похотливо глазея на связанную девушку, в глазах которой застыла надежда на спасение и страх перед тем, что еще может успеть случиться. Мерзкий пьяница вытер сухие губы рукавом и потянулся к Мирт своими грязным руками — ему обещали ее здоровье, силы, после того, как он осквернит юное и нежное тело. Но стоило ему коснуться Ледеи, как мощный удар по голове свалил Ролли замертво, только выцветшие широко раскрытые глаза продолжили безжизненно «смотреть» в никуда.

— Что тут творится? — Маин второпях стал надрезать веревки, озираясь по сторонам — поляна была пуста, только голоса и крики доносились из глубины леса.

— Я толком ничего не поняла, но, похоже, эти безумцы нас с тобой не просто хотели убить, а собирались скормить… этой, — Ледея кивнула на идола, освобождаясь от узлов. Голова по-прежнему гудела и кружилась, а по телу разливалась слабость. — А нашу кровь, слышала, удумали пустить в ручей.

— Угораздило же снова вляпаться прямо с головой. Вот, накинь, — напарник сдернул рубаху и брюки с убитого и кинул их девушке. Та хоть и поморщилась, но перечить не стала — не до этого, лишь бы прикрыться. — Надо срочно убираться отсюда. Судя по всему, мы где-то рядом с деревней, значит, и до коней рукой подать, только бы не попасться...

Маин не успел договорить — громкое зловещее шипение оборвало быструю речь. Обернувшись, друзья пришли в ужас: огромная высеченная из валуна змея пришла в движение. Извиваясь всем телом, открывая пасть и демонстрируя свои зубы, она нависла над перепуганными странниками. Из кувшина же хлынул поток тошнотворной зеленой жижи, выглядящей ядовитой в свете огней и смешивающейся с родниковой водой, лентой расходящейся по земле в стороны — вот оно, начало ручья.

— Вам не уйти от моей воли, никчемные создания, — будто эхом пронеслось над алодью. — Неужели вы не желаете напитать собой мои воды и познать дар Юнельмии Гаты — видеть бесконечные сны?

Змея раскрыла еще шире пасть и бросилась на жертв, обрушивая куда попало свой хвост. Размахивая совершенно бесполезным кинжалом, Маин велел Ледее бежать, но напарница и не думала бросать друга. Они уворачивались от ударов как могли, падая на землю и старательно прячась за постаментами. Каменное чудовище продолжало нападать, пока, наконец, не снесла с подставок факелы, которые тут же свалились под статую и подожгли зеленую дрянь. Она вспыхнула мгновенно и стала разгораться с каждой секундой все больше и больше, чадить и коптить. Змея зашипела так, словно ее ошпарили кипятком, в исступлении она затряслась и грохнулась наземь, сжавшись в комок.

— Не-ет! Не-ет! Наш ручей! Убить, убить их! — раздался истерический вопль беременной бабы, вынырнувшей вместе с остальными безумными из чащи. Глядя в спины «дорогих» гостей, чьи фигуры вскоре скрылись под холмами, она продолжала визжать, чтобы их немедленно поймали.

К тому моменту, как Оэл и Мирт спустились с сопок и добежали до первых домов поселения, вся лесная прогалина пылала и дымила, да так, что позавидует любой чадный разлом южной стороны материка. В темноте едва были различимы очертания изб и дворов, и в какую стону нужно двигаться— догадаться непросто, но дорожка привела беглецов прямо к воротам, где они оставили своих коней. Ретивые по-прежнему стояли на своих местах, крепко привязанные к столбу. Напарникам совершенно было неинтересно, как далеко они оторвались от фанатиков, что происходит там, у внушающего ужас изваяния, и что вообще за демоническая дрянь творилась, они только желали поскорее убраться прочь из этого богами забытого места. Через минуту дорожная пыль уже выбивалась из-под копыт животных, уносивших подальше Маина и Ледею, изредка оглядывавшихся на деревушку, ожидая преследования. Но погони и в помине не было, ведь потеряв из виду приготовленных для жестокой Юнельмии жертв, жители села бросились спасать каменного идола и то, что осталось от ритуальной прогалины.

— Неужели ноги унесли? — спустя время вымолвила девушка, облегченно выдохнув и почувствовав, будто скинула с себя неподъемный груз. — Клянусь всеми светилами, это последний раз, когда я останавливалась на ночлег в подозрительном месте на каком-то отшибе.

— Надеюсь, эти демонопоклонники еще долго не восстановят свой проклятущий ручей со змеиным отродьем. Знаешь, малышка, может стоит туда вернуться с солнцем и устроить им кару небесную, как думаешь?

— Думаю, что я туда больше ни ногой, как и ты, — пригрозила пальчиком Мирт, при этом все еще оглядываясь. — Да и чем бы устроил, оружия-то нет, как и моей одежды.

— Что верно, то верно. Что ж, ночь нынче выдалась теплой, не замерзнем. К утру доберемся до города, разберемся с нашей бесчестной портовой крысой и прикупим все необходимое.

— А заодно сообщим о сектантах в Общество Плащей, вот уж им точно будет любопытно послушать про никому неизвестный Юнельмин Ручей, — довольно улыбнулась Ледея и поудобнее устроилась в седле.