Безликий ангел

Жуткий ливень бьётся о землю, холодные капли врезаются в уставшее, изнеможённое тело. На серых камнях ещё остаётся кровь, которую вот-вот смоет дождём. Силуэт с белыми крыльями склонился над пропастью, из которой уже не будет возврата. Пальцы рук крепко вцепились в ангельские перья, чтобы разорвать их в клочья. Из последних сил ощущая нестерпимую боль, ангел пытается вырвать кроваво-белые отростки из своей спины. В этой пустоте, совершенно один, будто обезумев от безысходности бытия, способный лишь терпеть муки, им движет только одно — желание стать простым человеком. Или погибнуть в этом удручающе-жутком месте. Тело изогнуто в невообразимой позе, местами капли дождя смешались с каплями крови, красные лужи окружают ангела, погружённого в отчаяние. На его лице смирение? Боль? Агония? Муки? Злоба?… Нет, на лице совершенно ничего нет. Нет глаз, губ, носа, лишь банальные наброски, которые портят своей незавершённостью полотно на мольберте.

Перед ним стоит художник и уже второй час никак не осмелится нанести первый мазок. Три месяца было потрачено на это творение, каждая частичка, будь то малый камушек под ногами или капля дождя, выполнены почти совершенно, а может и более того. Художник вложил всю свою скверную душу в эту картину. Она овладела им. Три месяца он кропотливо трудился, неспособный остановиться писать ни наяву, ни во сне. Осталось главное, то, что завершит его труд и подарит долгожданный покой, о котором можно только мечтать. Лик ангела никак не хочет ложиться. Как только кисть приближается к полотну, руки творца отказываются делать долгожданный мазок. Что можно поделать, когда твоя фантазия в момент иссякла, и то, что осталось, лишь принуждает ненавидеть самого себя? Где же та муза, которая совсем недавно обнимала и лелеяла твоё сердце? За что же теперь она покинула, не предупредив, испарившись, как белый сон под тяжестью ненавистного утра?

Человек бросил кисть и накрыл полотно тканью, чтобы укрыть своё проклятье от глаз, хоть на мгновение забыть о том, чего уже не в силах завершить. Бессонные ночи ходят по пятам, ведь стоит закрыть глаза, и перед тобой безликий ангел. Подойдя к окну, он распахнул его и ощутил морозную свежесть долгой зимы. Глубоко вдохнув холодный воздух, он неторопливо выпустил пар изо рта. Собрав немного снега, художник долго смотрел, как тот медленно таял в его руке.

За окном завывала вьюга, заметая округу. Снежинки одна за другой влетали в тёплую комнату. Человек стоял у окна и смотрел на рассвирепевшую зиму, которая и не собиралась утихать. В комнату ворвался ветер, затушив полдюжины свечей и погрузив помещение в полумрак. Художник отошёл от окна. Усевшись в мягкое кресло, он достал портсигар. Подкурив спичками и вдохнув бодрящий дым сигареты, мужчина погрузился в свои тяжёлые мысли.

Это началось, когда он очнулся в незнакомом городе ещё до наступления зимы. Последнее, что мог вспомнить художник — дурманящий бокал шампанского, который он выпил на маскарадном балу своего друга. После этого в памяти осталась лишь пустая серая мгла. Ему встретился господин в чёрном пальто, который вроде как по доброте душевной решил помочь бедолаге. Узнав в имени Эдрика Нортона известного художника, господин, назвавшийся Мистер Немо, уговорил написать ему картину, пообещав хорошо заплатить и после доставить Нортона в родной город. Верят в совпадения только глупцы, конечно же, и Нортон чувствовал, что здесь что-то нечисто. Но этот господин внушал нечеловеческое доверие к себе, и довольно хорошее вознаграждение за труды свело на нет все возможные сомнения. Всё было прекрасно — Мистер Немо был интереснейшим собеседником, и, казалось, знал все слабости Эдрика Нортона, как свои. Вскоре начало казаться, будто Нортон знал Немо с малых лет, или, скорее, наоборот. Лучшая новость ждала позже — Нортон был уверен, что будет писать фамильный портрет этого господина и, к его невиданному счастью и невообразимой радости, Мистер Немо дал полную свободу в написании картины.

С того момента каждый день стал казаться чужим. Этот дом, воздух, запахи, даже сигаретный дым тихо шептали глубоко внутри — тебе здесь не место. Только полотно и кисти давали забыться, но вскоре не стало и этого. Неспособность завершить своё творение с неимоверной силой давила изнутри, словно тиски кусок ржавого металла, готового расплющиться в любой момент.

— Меня не должно здесь быть, я чужак.Это всё не настоящее, меня здесь нет, — шептал Нортон, держа в руке окурок от сигареты.

Раздался бой часов, объявивших семь вечера.

«Последний день, сегодня я обещал отдать картину. Интересно, даже если бы она была готова, я продал бы её? Конечно, нет, о чём я только думал. Нужно забрать полотно и скорее бежать. Но куда? Здесь никто даже и не слыхал о Чедрине. О нет. С каждой секундой мне всё хуже, всё, что здесь есть, гонит меня прочь. Эти вещи, этот мир шёпотом кричат — пошёл вон. Ужасное ощущение, возможно, я просто устал и необходимо отдохнуть. Я просто помешался на этой картине.»

Нортон закурил ещё одну сигарету и безумным взглядом уставился на часы. Медленно идущая стрелка с каждым щелчком испаряла секунду драгоценного времени.

На лестнице послышались спокойные шаги и стук каблуков Мистера Немо.

— Приветствую вас, мистер Нортон. Что ж, как обещал — в этом саквояже ваши деньги. Могу ли я увидеть картину?

— Она ещё не готова!!! — крикнул Нортон, не смотря в сторону пришедшего человека, сметавшего остатки снега со своего пальто.

— Друг мой, с вами всё в порядке? Вы неважно выглядите, — взволновано произнёс Мистер Немо.

— Вы всё знали с самого начала. Вы — Дьявол, я знаю. Я проклял себя этой картиной, — одержимо повторял Нортон.

— Что с вами? — в недоумении произнёс Мистер Немо.

— Оставьте меня! Прочь, я ухожу! Ты не заберёшь меня, ты — Демон!

— Эдрик Нортон, вы забываетесь. Хоть вы и гость, но подобного я не потерплю. Вы находитесь в моём доме, я был с вами добр, так извольте хотя бы ради приличия соблюдать правила этикета, — грозно выпалил Мистер Немо.

— Простите меня, я сам не свой последнее время, — спокойно ответил Нортон и приложил ладони ко лбу, будто пытаясь удержать остатки своего разума.

Мистер Немо подошёл к мольберту и убрал ткань.

— Да, она прекрасна, впрочем, как я и думал. Сколько еще вам потребуется времени для окончания работы? Я вижу, вы — талантливый человек, я готов стерпеть вашу наглость и непунктуальность, ведь оно того стоит.

— Я не продам её вам, — прохрипел Нортон. — Ни вам, ни кому-либо ещё. Я не в состоянии закончить, это выше моих сил.

— Если вам мала моя награда, просите, я не против дать больше, что угодно, только бы вы закончили её.

— Вы знали, вы всё знали, я помню блеск в ваших глазах. Вы всё знали раньше, но как?

— Я приду завтра. Вам явно нездоровиться, пришлю вам лекаря. Картина побудет пока у меня. Не в моих силах оставлять её с вами, когда вы находитесь в порыве безумия.

— Не смей прикасаться к ней! — Нортон подбежал к мольберту и оттолкнул Мистера Немо.

— Безумец, знай своё место! — сдерживаясь из последних сил, крикнул Немо.

— Я знаю, оно не здесь, как и место этой картины. Что бы вы сделали, Немо, если бы я закончил её?

— Как я и обещал, вы получили бы свою награду и немедленно бы направились к себе в Чедрин, — быстро произнёс Немо.

— Вы лжёте, как я не понимал этого раньше? Это всё обман, вас здесь нет, я сошёл с ума, — бешено смеясь, повторял Нортон.

— Я спрашиваю последний раз — вы закончите начатую работу? Иначе я найду другого художника, который закончит её за вас.

— Что?!!! Осквернять частичку моей души чужой кистью? Вы ещё хуже, чем я думал. Уж лучше я сожгу её, и делу конец.

— Вы сами всё решили, друг мой.

— Я вам не друг!

— Отныне я вам тоже.

Мистер Немо опустил руку в пальто и достал оттуда книгу в чёрной обложке.

— Сомневаюсь, что вы читали когда-либо эту книгу. Но думаю, она вам понравится, — ехидно произнёс Мистер Немо. — Её название «Безумный гений» вам о чём-нибудь говорит?

— Я не любитель читать, если вы помните.

— Конечно, я помню. Но поверьте, на сей раз каждая строчка вам покажется весьма занимательной. Ну вот, например: «Тёмной ночью Эдрик спешил в объятия своей возлюбленной Катрин. Запах, исходивший от утреннего письма, до сих пор питал пламя феникса, никак не угасающего у него в груди. Только она была в силах держать его за гранью безумия. Он бежал со всех ног, ещё не зная, что его Катрин больше нет. Его последняя выходка подписала ей смертный приговор, в котором был виновен только один человек — Эдрик Нортон.»

— Что? Откуда это, что за шутки?!?!

— Если бы это было шуткой. Возьмите, полистайте сами.

Эдрик жадно вцепился в книгу, листая страницу за страницей. Каждая строчка была его жизнью. Каждое слово он помнил и произносил когда-либо.

— Но Катрин… Она жива!!! И я уверен, она ждёт меня.

— Она умрёт, я просто забрал вас чуть раньше. Мне нужна была от вас лишь картина, ни больше ни меньше. Кстати, в книге вам тоже так и не удалось её закончить. Я надеялся на лучшее, но — увы.

— Кто вы такой?!?!?

— Кто я? Скажу так. Я — коллекционер, искатель, ценитель. Хотя, проще говоря, для вас я — Мистер Никто.

— Вы ещё более безумны, чем я!!! — крикнул Нортон.

Эдрик Нортон швырнул книгу в пылающий камин. Языки пламени объяли её, превращая в пепел каждую страницу. Огонь уничтожал историю, целый мир, рождённый в воображении, сгорал вместе с этой книгой, оставляя один только пепел, ни больше, ни меньше.

— Вы глупец, Нортон. Я забрал вас именно из этой книги. Вам больше некуда возвращаться. Нет больше Катрин, нет Чедрина. Если вы до сих пор не понимаете, я объясню. Вы всего лишь персонаж из этого романа, без этой книги не будет и вас. Ты — вымысел, от которого я чертовский устал!!!

— Неееет!!! — безумно кричал Эдрик Нортон.

И с ужасом наблюдал за тем, как его тело, как и книгу, забирает огонь. Как его руки исчезают, превращаясь в пепел. Будто сделанный из бумаги, он покидал реальность, в которой ему было не место. Мистер Немо со спокойным лицом смотрел за сгорающим… персонажем? Безумцем? Художником? Глупцом? Кем угодно, только не человеком. Когда от Нортона остался клочок обугленной бумаги, Мистер Немо подошёл к картине и с сожалением произнёс:

— Жаль, что здесь не будет вашей подписи. Как жаль…