Бедный Муншлахт. [Низэтрим]

Это был настоящий ад в реальном его исполнении. Я многократно шёл на приступ замков и крепостей. Но ни разу меня не нанимали, для того что бы защитить осаждаемый город...

Трудность оказалась в том, что из осаждённого города так просто не выбраться, если все действия оказываются тщетными. Только сейчас осознаёшь, что жизнь одна и терять её в столь поганом месте совершенно нет желания.

Зря я согласился на этот контракт. Нужно было засунуть клинок в задницу нанимателю. Теперь он нежится на солнышке, на каком-нибудь из островов Жемчужного архипелага.

А ты тут, в кольце из мощных стен. И внутри даже опаснее, чем снаружи. За стенами ты знаешь чего ожидать. Либо убийственного колдовства, либо стрелу в горло.

А внутри,… внутри голод стал столь сильным, что иной раз между домами можно обнаружить полуголые трупы с обгрызенными конечностями. И это не работа свор уличных псов, их перебили ещё месяц назад. Впрочем, каннибализм далеко не худшее, что можно тут найти.

Мародёрство распространилось с Нижнего города на Верхний. Никто уже не верил что можно удержать здешние твердыни и старался нажиться напоследок.

Но это не имело смысла. Какая-то эпидемия, возникшая внутри стен, не слабо проредила население. Синеющие тела, с масками застывшего ужаса на лицах свозились к городскому кладбищу. Первое время, когда их было ещё кому хоронить. Теперь же их просто сбрасывали в кучи около самого кладбища. Смердело это всё так, что вполне можно было умереть от удушья. Стаи воронья одна за другой налетали на тела и задорно вырывали куски плоти, разнося заразу ещё дальше. От такого неуважения рано или поздно там заведётся какая-нибудь кровожадная нечисть...

В центре города поначалу били набаты, дескать, чтобы вселить в обороняющихся надежду и волю к победе. Но сейчас там стояла угрюмая тишина. Это говорило лишь о том, что все звонари давно мертвы или бежали из города ещё тогда, когда это было возможно.

В осаждаемом со всех сторон месте, внутри которого зародилась всеуничтожающая болезнь, нет места вере. Полки регуляров и группы ополченцев ещё держат стены, но враги рано или поздно прорвутся. К счастью они не обрадуются тому, что увидят. К тому же, скорее всего, соседние герцогства уже выставили заградительные отряды вокруг своих границ, дабы приканчивать каждого путника, идущего из здешних мест.

Распространение эпидемии Чёрной Погибели полвека тому назад послужило отличным уроком оставшимся в живых.

На некоторых стенах краской или кровью были наляпаны мольбы о помощи. Глупцы их писавшие наверняка давно покинули этот мир. Хотя я заметил одну такую во время блужданий по улочкам.

Сумасшедшая голая дева лет тридцати. Кружилась в танце и пела похабную песенку, не замечая меня, наблюдающего за ней с крыши. Спускаться я не спешил. У меня очень давно не было секса, но тройной ряд клыков и лиловый цвет глаз странной девахи мог отпугнуть любого, если тот в достаточной мере обладает инстинктом самосохранения.

Группа пьяных горожан, вышедшая из-под арки, и оглашающая окрестности хохотом и криками решила подойти к наблюдаемой мною поближе. Познакомиться. Их крики я услышал, когда находился от сего места где-то через квартал. Затем всё стихло. Вечерело, а на небе собирались чёрные, словно крыло ворона, тучи.

Квартал Наслаждений, известный своими борделями и трактирами встретил меня молчанием и запустением. После начала осады, когда паника и голод только-только начали разогревать население, сюда нагрянула банда одного из Ночных Князей — организованный бандитский сброд, представляющий вторую по силе власть в Муншлахте, после Герцога. Передел сфер влияния, ничего более. Но пришлый господин не рассчитал собственных сил, и вместо маленькой победоносной войны он получил бойню.

Резня стояла нешуточная, силы двух Князей так обескровили друг друга, что радоваться было практически некому.

Осада развязала руки тем, кто в мирное время боялся виселицы, в качестве наказания от имени Герцога. Выжившие куртизанки, вместе с остатками своей охраны разместились где-то в центре квартала. Не понимаю на что они надеялись.

Волны смерти и ужаса медленно текли из пустых домов, из-за почерневших от огня заборов, из разорённых мастерских и лавок...

— Ох, мать твою, — еле слышно прошипел я, увидев как из канализационного люка выбирается громадное щупальце и хватая одно из близлежащих тел, девушку с рассечённым горлом, утаскивает его внутрь.

Глубинный Синтетор — неприятная тварь, помесь червя и осьминога. Отличается от всех известных мне хищников тем, что перед тем как жрёт свою жертву, он её ещё и насилует во все доступные отверстия. Интересно, каких ещё тварей привлекла квинтэссенция человеческих мучений и страданий этого города...

Перемещения по крышам дали мне сразу несколько преимуществ. Как ни странно, безопасность и сохранение времени. Шанс свалится с десятка метров на крепкую плитку мостовой не так меня пугал, как встреча с тем же Синтетором или ещё какими-нибудь пакостями, от которых ещё и неизвестно как и чем отбиваться. К тому же, с безопасной высоты можно обнаружить что-нибудь интересное.

Например, я увидел как пара сторожевых башен у западных ворот внезапно загорелась.

Я не особо верю в то, что камень двухсотлетней давности может гореть и плавиться без помощи какого-нибудь ядрёного заклинания, а это значит что в бой наконец-то вступили чародеи атакующих.

Внезапно на балкон соседнего дома выбегает мужчина, несколько секунд смотрит на меня обезумевшим взглядом и перевесившись через перила срывается вниз, с воем и мерзким хрустом падая на дорогу. Следом за ним поднимается нечто. Когда-то это было клоуном здешнего цирка, судя по его одеянию. Но сейчас оно напоминало живой труп, который перед тем как убить, пару часов варили вкрутую. Глаза вытекли, но существо явно обладает хорошим нюхом. Оно облокачивается на край балкона, наверняка стараясь унюхать того, кого преследовало. Затем поворачивает башку ко мне, улыбается беззубым ртом, молчаливо грозит мне распухшим пальцем и уходит.

Мне тоже стоит сваливать, мало ли что может произойти дальше.

***************

Спустя пару часов я был уже во дворе городской ратуши, которая не выглядела ни заброшенной, ни разрушенной. Обнажив короткие мечи, я вошёл внутрь. Здесь горел свет и чувствовался некий уют, но никто меня не встретил. На втором этаже должны быть карты тайных ходов, ведущих из подземного этажа под ратушей далеко за город. Единственных верный шанс вырваться из этого ада.

Девушка сидела прямо на лестнице, ведущей на второй этаж. Она рисовала и не сразу заметила меня. Молодая, очень красивая и дико женственная… жаль, что синий оттенок заразы уже начал проявляться на её лице. У неё в запасе был день, может быть больше.

— Что вы рисуете, леди? — решил спросить я, убив неловкое молчание.

— Я рисую вас, так как вижу, то кем вы были и кем стали, — спокойно ответила она, — и я уже закончила.

Ничего не поняв, я всё же взял протянутый мне лист.

На нём была изображена панорама горящего городка, с небес в который устремлялись серебристые смерчи. Вихри утягивали в себя десятки чёрных фигурок, вероятно, принадлежавших людям...

Затем я хорошенько пригляделся и понял что на рисунке всё отчётливее проявляется моё собственное лицо. И тут мир поплыл перед глазами.

Наверно я потерял сознание, или же просто сказалось нервное напряжение в совокупности с двумя днями без сна. Пришёл в себя я на полу. Девушки рядом не было. В моих руках был тот самый рисунок, но теперь в нём не было ничего мистического. Простой клочок бумаги с посмертным творением сумасшедшей художницы.

Сложив втрое, я отправил его во внутренний карман.

Карты, нужно найти проклятые карты. Такой была моя следующая мысль и я полез на второй этаж. Их я обнаружил сложенными в кучку и лежащими на столе герцога. Будто кто-то специально их приготовил для меня или же, что более правдиво, не успел воспользоваться шансом.

— Благодарю тебя, кем бы ты ни был, — отвесив в пустоту картинный полупоклон, я сгрёб их со стола и отправился искать путь на нижние этажи.

Погреб, подвал, темница. Чем ниже, тем лучше. Благородные лорды здешних мест не особо отличаются креативностью и всегда делают "тайные" лазы, начинающиеся в самом низу их логовищ. На столько тайные, что о них знает самый незначительный служка, работающий на семью лорда. Как например, молодая служанка, у которой я и выпытал эту тайну пару дней назад. Погреб встретил меня величием винных бутылок и огромных пивных бочек, обилием жратвы, которую до сих пор никто не стащил. Во рту враз стало сухо, словно в кузнице.

Какой дурак не воспользовался бы моментом, чтобы стащить парочку ёмкостей с живительной влагой? Что я и сделал.

Как ни удивительно, но проход за одной из бочек был уже открыт ранее. И мне оставалось только схватить факел, и сверившись с картами, ступить в темноту.

Кто знал что мне ждало в ней...

Мрак подземелья с трудом рассеивался при помощи факела, но я сумел разглядеть тело около входа, оказавшееся никем иным, как Герцогом Муншлахтским, Слааджем Арангараем.

Бедняге кто-то в упор всадил арбалетный болт в спину, сумев пригвоздить с одной из стен. Рядом валялся мешок, в котором обнаружились драгоценности приличного веса и качества. Видать, засранец решил под конец сбежать из западни, вот только не сумел выбрать себе лояльных спутников.

Поделом. Но почему же тогда милорда так и не ограбили напоследок?!

Впрочем, мне всё равно. Мешочек я, пожалуй заберу с собой, выбросив самое тяжёлое и малоценное.

Через пару сотен шагов впереди замаячила развилка. Четыре пути, двое из которых заканчивались тупиками. Посмотрев ещё раз в карту я выбрал второй. Он ведёт туда, куда нужно.

Тоннель был длинным и широким, поэтому свет факела никак не мог достичь его конца. Вдоль стен располагались малые колонны, которые больше служили для поддержания потолка, чем являлись украшением. Откуда-то доносилось журчание подземного источника, воды которого вероятно были чисты, в отличие от каналов города, частично отравленных трупным ядом да и в мирное время бывших не особенно приглядными.

Часть вторая.

Моё путешествие прервал острый запах. Приятный, нужно сказать, который становился всё сильнее. Что-то приближалось ко мне и я спрятался за колонной, опрометчиво бросив факел.

От того, что выступило из темноты спустя несколько минут меня бросило в дрожь. Кровь в жилах буквально заледенела, мышцы стали будто парализованными.

Прямо на меня двигался "Квель", или как его называют некоторые — элементаль тени.

Мерзкие твари, которые появляются из мощных эманаций смерти и ужаса. Редкие и довольно опасные из-за того, что на расстоянии сводят с ума и дезорганизуют живых существ. К тому же очень редко ходят без "сопровождения".

Квель представляет собой непонятно что. Фигура из абсолютной тьмы перетекающая из одной формы в другую, левитирующая над поверхностью земли.

А следом за ней топало полтора десятка живых мертвецов, своеобразную жизнь в телах которых поддерживали так называемые "зародыши тьмы".

Обладая отличным зрением, это отродье было совершенно глухим. А вот её свита обычно дополняла свою госпожу нужными органами чувств. Поэтому сидел я за колонной максимально тихо, стараясь не высовываться. Пытаться напасть на эту свору, с большим сомнением, что мои клинки хоть как-то поцарапают этих тварей, было чистым безумием.

Процессия прошла мимо меня, даже не обратив внимания на догорающий факел на полу.

Что-то их сильно влекло...

А я не стал ждать, пока они повернут обратно и обнаружат меня. Быстро подобрал факел с пола и отправился дальше по сужавшемуся проходу. Адреналин весело тёк по венам, давая дополнительную энергию телу и разбивая оковы страха.

Следующий за длинным коридором, в котором я разминулся в Квелем, был зал наполненный зеркалами. Таких чудесных зеркал я не видел ни разу в своей жизни. Они были словно сделаны не из стекла, а из самого света, идущего из отверстия в потолке. Я шёл мимо, стараясь даже не дышать. Кто знает что произойдёт, если хотя бы одно из них разобьётся и звон падающих стёкол разнесётся по подземелью...

И тут между парой этих причудливых творений я встретил её. Ту, из-за которой я и стал на путь наёмного меча. Ради которой я бросил родные места и отправился зарабатывать монеты таким опасным путём на другой конец обитаемого мира. Ту, которую любил, но которую проклял.

Диана Нельрейн, моя возлюбленная. Прекрасная, чудесная, но, как оказалось — такая неверная дрянь!

Стоило мне всего лишь на год отлучиться из родного гнезда, как отец Дианы, крупный землевладелец, Трианс Нельрейн, дал своё согласие на повторный брак между ней и каким-то ублюдком того самого Герцога, труп которого я обнаружил совсем недавно.

Я тогда многое обдумал, прежде чем вернуться. Месть тогда клокотала во мне в буквальном и переносном смысле. Конец оказался печальным, как в старых-престарых балладах древности. Сынка Герцога я наказывать не стал, а вот моя возлюбленная… она закончила свой земной путь на моём клинке.

Я долго скорбел и пил. Плакал и запивал слёзы крепким алкоголем. А позже за мной пришли солдаты герцога. Мужик он оказался жестокий, но практичный. Сказал, что сына я его обидел, сильно обидел. Но на сына ему было плевать, я сразу заметил, что не удивительно, ведь у него их целых семь. Старался статус восстановить в глазах подданных.

Наказывать меня никто не стал, но взамен этого мне было предложена должность сотника Соварлитариев, личной дружины Герцога Муншлахтского. Этих ребят мне нужно было бесплатно тренировать полгода, таково было условие милорда. Сброд был отборнейший. Большинство — представители городских приютов, оказавшиеся без семей. Слаадж Арангарай собирал их у себя под крылом, что называется. Не известно за какой целью или что он с ними собирался делать дальше, но эти сопляки были полностью лояльны к нему, почти боготворили. Да и как тут не быть лояльным, когда у тебя ничего нет за душой и всего два жизненных итога: тюрьма или караван с рабами, то и нечто похуже. И в любом случае долго ты не проживёшь.

Тренировал я их всего месяца два. А дальше началась война. С южных болот Ръельданги на нас попёрли легионы тамошних тварей, вкупе с полудикими племенами.

"Чей-то могучий разум" вёл их вглубь империи, как поговаривали здесь до осады. Сначала смяли пограничные гарнизоны, да так лихо, что Имперские войска опомнились спустя целых два дня, когда орды тварей стояли уже под Арникино, нашим ближайшим соседом. Арникино был маленьким городком, даже без оборонительных стен. Правда пришельцы не подумали о том, что на его территории находится целое гнездо Хелльбларов. Этих сукиных детей, которых не брали ни меч, ни стрелы, ни даже церковная магия очень трудно убить. Далёкие потомки вампиров защищали свои охотничьи территории до последнего. Им просто некуда было отступать. Десять дней маленький городок Арникино заливался красной, зелёной, чёрной и боги знают какой ещё кровью. И когда последний защитник города пал, "Ужас Юга" — так люди прозвали незримую силу, что командовала агрессорами велела своим войскам вырезать каждого кто ещё скрывался в окрестностях. Мужчина, женщина, ребёнок или старик — никому не дали уйти. А затем сравняли сам город с землёй. Думается мне, что этот самый Ужас Юга сильно обиделся, когда понял скольких солдат недосчитается.

Но вот он дошёл и до этих мест.

Я с самого начала осознавал что твердыни здешних мест не получится удержать с таким противником. Но даже не пытался улизнуть, ибо от Герцога Слааджа у которого где-то спрятано письмо с приказом о моей казни не особо-то и побегаешь. Поймают где-нибудь, да и вздёрнут. А теперь уже всем всё равно. Когда часть страны горит в огне войны и угрозы распространения эпидемии, мало кому есть дело до одинокого беглеца.

И вот теперь я стою в размышлениях на полпути к свободе и молча пялюсь на образ той из-за которой я оказался здесь. Не понятно, что меня побудило к дальнейшему действию.

Я попросту подошёл к ней и рубанул клинком прямо по шее, в то же место, куда всадил его три месяц назад. Образ рассеялся, словно девушки никогда и не существовало.

— Иногда жалеешь, что некоторых людей нельзя прикончить больше одного раза, — тихо прокомментировал я ситуацию в пустоту зала.

Кто-то незамедлительно похлопал мне из темноты дальнего угла, в который не поступал свет, льющийся сверху. Сказать, что я вздрогнул, значит ничего не сказать.

Не став ждать того, что могло случиться дальше, я покинул зал зеркал. Мало ли каких призраков я мог бы увидеть там дальше...

Прямо за выходом находилась дверь и лестница, ведущая ещё дальше вниз. Около лестницы я обнаружил подозрительные кровавые следы. Я не стал испытывать судьбу и проверять кому они принадлежат, и просто открыл дверь.

Удар холодного, я бы даже сказал — морозного, ветра сбил меня с ног. Свобода оказалась ближе, чем это было показано на картах. Но смутные сомнения говорили мне, что это не Муншлахт.

Лето не может смениться зимой всего лишь за одни сутки.

*********************

Часть третья.

Я шёл по колено в снегу и чувствовал что холод в конце концов меня доконает. Одежда была совершенно не предназначена для походов по северным землям. Вьюга разгулялась не на шутку.

Оглянувшись, я понял что тоннель из которого я вышел был тупиковой железнодорожной веткой. Хвалёные гномьи дороги, что тянутся из одного конца империи в другой, и за её пределы.

Интересно, где же я, дери меня гидра? И я не помнил, что бы хоть один из железнодорожных путей этих недомерков оканчивался тупиком. Эти ребята мать родную продадут, чтобы сэкономить! А тут, целых 60 метров неиспользуемых рельсов, идущих в богами забытый тоннель.

Я точно знал, что рельсы ведут на станцию. Если есть станция, значит, есть и город, в котором она находится. А город — это сытный обед, тёплая кровать и информация. Пока я думал в какую сторону мне идти, рельсы сильно завибрировали. Приближался состав. Я резко слез в сугроб, дабы не быть разорванным надвое.

Из снежной пурги стали вырисовываться черты приближающегося головного вагона. Такие передвигаются по путям, в качестве патруля или разведчика. Занимаются отстрелом различной хищной нечисти, которая иногда делает свои гнёзда около путей.

Несколько паровых пулемётов грозно смотрели прямо на меня, находясь в боевом режиме. Против таких не поможет и тяжёлый доспех. Решётка смотрового окна опустилась и на меня уставилась чужая морда.

И это был не гном...

Существо было ростом не больше метра, в шипастых доспехах и рогатом шлеме. Лиловая кожа, четыре глаза, занимавшие добрую половину лица были огромными и светились янтарным цветом, а рядом в воздухе угрожающе завис хвост схожий с теми, что имеются у пустынных скорпионов. Когда командир отряда, а это был самый высокий и крепкий из них, заговорил со мной, то в его пасти оказалось три ряда острых клыков. Хищники, несомненно.

— Человек? Последний раз я видел человека посреди этой ледяной пустыни около тридцати годов назад. Он бежал от "Театра Кукол" и… в общем, отбить его тело мы не сумели, — виновато развёл руками вожак.

Удивительно, но он говорил на "общем языке", который распространился пару веков назад, как общеразговорный. Дипломаты и высшее дворянство империи постарались на славу, когда смогли убедить Его Императорское Высочество создать пару университетов для создания универсального языка.

Вот только я не помнил, что бы во владениях Империи присутствовали столь заснеженные земли.

— А "вы" — это кто? Что за театр? И как называются здешние места? — осторожно поинтересовался я.

— Мы называем себя Мантисами, а все остальные никак нас не называют. Для того что бы назвать — нужны разум и речь, а у многих обитателей Фарайнтепа нет ни того ни другого. Зато у них в избытке смертоубийственные приспособления, которые они рады будут применить на одиноком путнике… — не успев докончить речь, он схватился за пулемёт, и дал очередь прямо над моим плечом, чуть не прошив и меня. Волна пара поднялась над орудием, а до слуха донёсся противный визг, который быстро оборвался.

Фиолетовая кровь ручьём полилась до самых моих ног, а я даже не успел испугаться. Лишь выхватил клинки, на рефлексе, и обернулся.

— Мохоед! Безобиднейшая зверушка, однако если заснёшь рядом с такой, то утром проснёшься без плоти на своих костях! Она её слижет! — ухмыльнувшись прокомментировал свои действия вояка.

Прямо за мной лежало громадное тело, которое отлично мимикрировало под снежный холм. Своеобразная помесь улитки, клеща и ещё чего-то малопонятного.

Ветер стал дуть сильнее, вечерело и видимость начинала снижаться. Около ближайшего хвойного леса я уловил движение. Видимо, звуки выстрелов привлекли гостей.

— Если хочешь прожить дольше, чем до ночи, садись на наш "транспорт", странник. Когда-то он принадлежал дварфам, но они давно покинули здешние места. Холод многих согнал со старых территорий. А те, которые остались, весьма изменились или забились поглубже в землю, — мрачно добавил он.

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться на предложение, о чём я наверняка вскоре пожалею.

Внутри поезда было гораздо уютнее. Тепло, сухо, тихая весёлая мелодия лилась из устройства на панели управления. Команда головного вагона состояла из четырёх мантисов, одним из которых был их главарь. Он же был и управляющим этого стального монстра.

Мне было предложено лечь на свободную кровать, выдвигающуюся прямо из стены. Путь до Мангардия, города-роя мантисов, был не близкий. К тому же, усталость давала знать о себе всё сильнее. Перед тем как уснуть, Ярльтех — так представился один из молчавших ранее стражей, сказал что мне было бы неплохо заглянуть к одному из старших шаманов Мангардия, когда мы туда доберёмся.

Это было весьма кстати, так как вопросов у меня накопилось преизрядно.

Сон захватил моё сознание быстро и неумолимо. Мне снился разговор. Девушка-художница, умирающая от неизвестной болезни, которую я встретил в ратуше Герцога, в охваченном огнём и смрадом Муншлахте. Она что-то мне рассказывала.

"Его зерно уже в тебе, мой друг", — но что это могло значить...

Гудок поезда, который был тревожным и неприятным, разбил тенета сновидения, словно удар кузнечного молота хрустальную чашу.

Рефлексы и интуиция кричали мне: беда рядом. Тело после ночи в доспехах да на узкой койке не очень обрадовалось резким движениям. Поезд ехал на такой скорости, словно за нами гналось что-то очень препоганое. Командир и еще один воин сидели за пулемётами в соседнем вагоне и методично поливали огнём волну, накатывающую на поезд с левой стороны путей. Слышался лишь неприятный звук выходящего из орудий раскалённого пара, да смесь шороха и треска со стороны той самой волны. В бледном свете, исходящем от орудий, она выглядела как куча червей… или корней. В общем, что-то змеевидное и весьма быстрое. За собой эта монструозная сущность оставляла изрытую землю.

— — "Корни", зацепятся за поезд, остановят и пожрут весь металл, какой только найдут, включая лезвия твоих клинков, — — не отвлекаясь от дела, пояснил Командир мантисов.

— — А рельсы почему не трогает? — — задал я логичный вопрос.

— — Они вечные, их ломай-не ломай, жри-не жри, через сутки как новенькие. Как происходит — загадка. А вот "корни" от них дохнут, на части распадаются. Сейчас снарядов отведают, потом за рельсы примутся, а итог один, хе-хе. При мне уже шесть таких, хм, стай закончило свой путь.

— — А состав, получается...?

— — А состав у нас последний, первый мы потеряли, к сожалению. Но это история давняя и неинтересная. Иди дальше отдыхай, скоро у Мангардия будем, там у наших шаманов сам всё разузнаешь, — — перебил меня один из лиловых, притащивший ящик со снарядами к пулемётам.

Я и пошёл, и проспал до самого конца пути. Когда я продрал глаза и выглянул в окно, был день и огромная звезда Мерольян освещала огромный город-улей, раскинувшийся далеко вокруг. Многочисленные гейзеры выплёскивали горячую воду и пар, не давая городу покрыться снегом и льдом.

— — Засмотрелся, человек? Ничего, ты еще внутри не был. Вот где красота. А снаружи, это так, оболочка, — самодовольно заметил Командир, — — Ярльтех ждёт тебя снаружи, я ему приказал проводить тебя до господ шаманов.

— — Аа, ага! — — пробормотал я, еле оторвав взгляд, от изящных переплетений огромного улья.

Не сказать, что бы дошли до места назначения мы быстро. Улей был весьма огромен, и подземная его часть, как поведал мой провожатый, была гораздо больше надземной.

Воины, рабочие, торговцы сновали вокруг меня, окидывая оценивающими взглядами. Иногда попадались представители других народов. Несколько раз я замечал странных созданий, помесь человека и акулы, на три головы выше меня, а рядом с мантисами и вовсе кажущиеся гигантами. Вроде бы эти создания даже были разумны, но мантис лишь махнул рукой, когда я задал ему вопрос. "Не стоит внимания", или вроде того.

В горячих прудах выращивали водоросли и разводили рыб, присутствовали мини-фермы с какой-то дрянью. Из тёмной глубины одной такой фермы вылетело щупальце, когда мы проходили рядом и метнуло в меня ком синей слизи, или чего-то вроде неё. Проводник рядом захохотал, и пригрозил кулаком в сторону "нападавшего". Мне же пришлось очищать себя в ближайшем источнике.

— — Он всего лишь поздоровался, кстати, шмат этого вещества можно было бы задорого продать на одном из глубинных рынков. Правда, до них пока спустишься… — — спутник прервался, когда рядом пробежал отряд лиловых, закованный в тяжёлые доспехи с глефами наперевес.

На минуту жизнь замерла, но вот стражи прошли и снова суета и непередаваемый звук многотысячного города обрушивается на уши. Удивительно, но в городе росли деревья, мелкие, не больше меня, но зелёные и с огромными ало-жёлтыми плодами. Один такой мне предложил Ярльтех. Приятный аромат, удивительный вкус, но когда я немного захмелел, то понял что плод был с "секретом".

— — После двух таких, под стол падает даже "Дымчатый" (так он называл акулоподобных), вот и на тебя немного подействовал, — — ощерив зубы в усмешке, произнёс лиловый, — — Но ты съел всего-то дольку, эффект вскоре пройдёт.

Дальше была река. Даже не так… РЕКА! Мы вышли из-за углового строения, пронизанного десятками янтарных окон, и сразу оказались около городского канала. Не могу поверить что такой ширины канал мог скрываться внутри города. Вода в нём текла медленно, затем низвергалась вниз, да так далеко в глубину, что звука падения слышно не было, как и не видно дна. Но самое интересное, жидкость была молочного цвета.

На вопрос о таком явлении, Ярльтеп дал неоднозначный ответ.

— — Ооо, это главная ценность здешних мест, то из-за чего колония до сих пор существует, Ар-муш-аранакх или "Кровь богов".

Затем он зачерпнул горстью жидкость и отправил себе в рот, с довольным видом проглотив.

— — Но тебе пробовать не советую, человек, неделю без сознания пролежишь в лучшем случае.

Я убрал руку от воды.

Дальше наш путь лежал к самому концу реки. Где кружил огромный водоворот. Прямо над ним располагалась огромная подвесная хижина. Лестницы, ведущие к ней были украшены черепами неведомых мне зверей. Мы дошли до самого входа, где Ярльтеп покинул меня. Откинув тёмную материю со входа, я вошёл внутрь.

Уютно. Такова была первая мысль. Книги, книги, сотни книг на полках. Аккуратно сложены, перемежаются со свитками. Десятки полочек со странными орудиями и предметами, имеющими явно колдовской характер. На одной из полок я узрел "Яблоко Дагорана" и судорожно вздохнул, представив как оно взрывает пространство на сотни метров вокруг. Опасное изделие.

— — Оно неактивно, сынок, — — сказал некто из тёмного угла.

На свет многочисленных ламп вышел полуголый мантис, в одной лишь красно-чёрной мантии, прикрывавшей отчасти его наготу. Его фиолетовую кожу практически не было видно, так сильно её устилали татуировки. Хвост его имел огромное жало и казалось светился самой тьмой.

— — Ты весьма вовремя пожаловал, тут такое начало творится… — — я заметил что он не шевелил губами при разговоре. Речь лилась из ниоткуда.

Существо не особенно отличалось от ранее виденных мною, но от него веяло даже не старостью. Древностью, такое было ощущение

— — Верное предположение, человек, жизнь моя была долгая. И ты не представляешь, как тяжко бывает, когда спустя несколько тысяч лет довольной и безмятежной жизни, приходят такие перемены, — — он махнул стороной в дальнюю от меня стену дома, которая начала расходится. Там была спрятана комната.

Мантис поманил меня рукой и мы прошли в неё. Большую часть комнаты занимало разнообразное оборудование. Я видел такое несколько лет назад, когда принимал участие в рейде на Зерликкийских архонтов. Сукины дети где-то раздобыли фолианты алхимиков Ракшас и вовсю баловались в создании болезней и невидимой смерти сходного характера.

На столе лежал соплеменник моего молчаливо-разговорчивого собеседника. И он так же имел татуировки, что говорило о принадлежности к одному и тому же "искусству". Но так часть кожи что не была изрисована была необычного бледно-серого цвета. Словно светилась изнутри...

И глаза. Ярко-молочного цвета глаза покоились в мензурке рядом, аккуратно извлеченные из глазниц. Да и вообще, тело имело множество порезов, ссадин и необычных следов обморожения.

— — Можешь называть меня… Флегмой, человек, — — произнес шаман, нахмурившись, — — а вот твоего имени я не вижу, что странно, но не критично.

— — Потому что я и сам его не помню, — — ответил я, потянув руку к карману сумки. Там были документы, в которых был весь я.

Мантис удивленно приподнял бровь, но принял от меня пару листов мятой бумаги.

— — Сэтар Конди, "вольный меч"… родился в Хайн-Керуане… не знаю таких мест… 42 года, — он отвлекся от чтения, окинув меня взглядом, — — очень молодо выглядишь, для своих лет.

Он приподнял хвост и отдал мне бумаги.

— — Но портрет, мастерски исполненный, твой. Словно сейчас рисовали. Ладно, не будем мучить разум еще и этим твоим… феноменом, хм "полустёртой личности". Лучше давай поглядим на это, — — он показал на стеклянный флакон со светящейся жидкостью, серебряного цвета.

Он открыл его и комнату мгновенно наполнил целый букет незнакомых мне ароматов, из которых я всё же смог вычленить запах поезда, лечебницы, горючей смеси.

— — Это их кровь, ну или то, во что она превратилась, — — он указал на мёртвое тело, — — такие начали появляться совсем недавно. Проклятие это, зараза, мутация или аномальное воздействие — мы определить не смогли. Как видишь, в этот раз мы лишились нашего брата из "Тверди". Яркон, так его звали, был хоть и молод, но здорово умел укрощать гейзеры и создавать контролируемое движение магмы в недрах под ульем. Однажды он просто пропал, а неделю назад был замечен вблизи канала с "Кровью Богов". Пытался его повредить..., впрочем, это не так-то просто, учитывая количество чар, наложенных на стены канала. Но стражи не стали разбираться и прикончили его, правда потеряв половину десятка. После Яркона были и другие, но те были более адекватны и не старались вредить городу. Но и тех мы постепенно находим, ярко-молочные глаза не дают преимуществ для скрытности, знаешь ли.

Часть четвёртая.

Я тяжело вздохнул.

— — И какое отношение это ко мне имеет? Я надеюсь получить ответ на свои вопросы здесь, а не растить заросли новых.

Тёмный шаман сделал пару движений руками и из трупа полезла орда мелких чёрных скорпионов, которые сразу же начали пожирать его с неимоверной скоростью. Меня от вида этого, и от запаха источаемого насекомыми, замутило и я быстро отошёл в сторону.

— — Девочка твоей расы. Она шла через снежную пустыню, босиком. Удивительно, но выжила. Глаза молочного цвета, как и у "наших". Сказала что скоро Улей навестит путник, оказавшийся в сотнях тысяч километров от своего дома. Ещё сказала, что вам с ней нужно встретиться, и тогда все мы получим ответы на свои вопросы. Сейчас она находится в центральном секторе Улья, в Синей Мастерской.

"Как же меня достало это неоплачиваемое приключение", — — подумал я, но ответил совсем другое:

— — Ладно, посмотрим что за девочка тут очутилась. Сопровождение у вас имеется, надеюсь?

— — Сам провожу. Следуй за мной, — — и он отправился к алтарю неизвестного мне божества, стоящему перед выходом наружу. Я мог бы клясться чем угодно, что всего пару минут назад его не было там.

Флегма начал что-то шептать, затем оглянулся на меня.

— — Ближе. Не бойся, — — поманил он меня.

Я подошёл и вдруг всё вокруг окутала тьма. Через пару мгновений тьма рассеялась, но были мы с ним уже в совершенно другом месте.

Потолка здесь не было видно, таким огромным казалось помещение, заставленное сотнями конструктов и конструкций, лабораторными приспособлениями и чем-то похожим на артефакты древности, не мало которых я перевидал за свою жизнь наёмного воина. Огромные шкафы, огромные столы. Казалось, что все это изначально не предназначалась для хрупких и низкорослых мантисов.

Десятки их и представителей иных рас, закутанные в красно-чёрные мантии разных оттенков, сновали мимо нас, что-то тащили, шептались между собой.

Сотни ламп, левитировавших в воздухе, не давали пространству погрузится в тень.

— — Синяя Мастерская, — — пояснил мне Флегма, — — не удивляйся ничему, увиденному здесь!

Сгусток тени, двигающийся по стене, и не обращающий внимания на свет, дернулся в сторону одного из находившихся под ним служителей и… поглотил его.

Я нервно сглотнул и потянулся к клинкам.

Шаман остановил мои поползновения, сказав что это всего лишь "точка перемещения", и показал нам нашу, которая находилась на одном из огромных шкафов.

Пришлось взяться за конфискованную в Муншлахте бутыль вина и как следует залить потраченные нервы.

Затем мы прошли до конца этой колоссальной Мастерской, где находилось внушительное помещение для пленников и камеры с разнообразной нечисть.

Комната-камера девушки находилась между камерой свирепого лунного льва и помещением, где кто-то молчаливо бился всем телом о стены.

Флегма молча приоткрыл наблюдательную дверцу, находящуюся на уровне моего пояса. Пришлось нагнутся и внимательно посмотреть.

Комната была уютной. А вот в её пленнице были странности. Тринадцатилетняя девочка выглядела слишком… неестественно. Кукольные, хоть и миловидные черты лица. Такое же экстравагантное платье. Длинные золотистые волосы и зеленоватые глаза, которые временами становились абсолютно белыми. Она смотрела в потолок, а на лице не было заметно никаких мыслительных усилий.

Я постучал в дверь и её взгляд обратился на меня. Улыбочка никак не хотела покидать её лица. Такое ощущение, что и во сне она не прекращает улыбаться. Немного жутковато...

— — А вот и вы, Герцог! — — голос казался несколько механическим, будто голос с трудом выталкивал слова.

"Герцог? Не помню за собой таких титулов, — — подумал я озадаченно."

— — И тебя приветствую, кем бы ты ни была, — — вежливо ответил я, — — ты хотела встретится со мной, дева. И ответить на мои вопросы, словно знаешь, что я могу спросить.

— — Верно, но сейчас у меня появилась маленькая проблема. Тело… проклятое тело теряет свои функции одну за другой. Я уже практически потеряла осязание. Жги меня или окунай в ледяную воду, эффекта не принесёт. Затем я потеряю зрение, слух, возможность двигаться.

Она с ненаигранной печалью уставилась в пол.

— — Скульптор, хоть и гениален, но обрек свои создания на множество слабостей, — — она указала на свою голову, — — связи нервной системы разрушаются, и чем дальше я уходила от Скульптора, тем быстрее они разрушались.

Тёмный шаман около меня словно обратился в соляной столб, заметил я краем глаза. А затем произнёс в пустоту:

— — Я никогда не видел на столько совершенных представителей Театра Кукол. И, честно говоря, не слышал ни от одного из наших разведчиков и агентов, что у этого феномена есть какой-то разум, а тем более — — создатель. Скульптор, хм… интригующе.

Девочка вдруг резко вскочила с кровати.

— — А теперь мне придется кое-что сделать, — — и в этот момент она проламывает себе грудь ладонью. Во все стороны полетела фиолетовая жидкость, донесся звук ломающегося металла. А потом она вытащила на свет своё сердце. Оно было похоже на карикатуру, которую можно часто заметить на стенах или вывесках Дворцов Любви.

Она посмотрела на него, а затем с силой сжала, разломав на части.

Кукла, словно подрубленная начала заваливаться на спину, а из сердца в мою сторону устремился серебристый луч света.

Уклониться не было возможности, даже с моей реакцией.

Луч угодил мне прямо между глаз.

Удар был титанической силы, такой, что меня отнесло далеко назад и впечатало во что-то крепкое. Болевой порог был превышен в несколько раз и сознание покинуло меня.

Тьма. Багровая тьма вокруг.

И серебристые молнии в багровых небесах.

Я смотрю в них, а тело моё плавает в бесконечно тёмных водах.

Мягкий удар. Песок, его я ощущаю на ладонях.

Чьи-то руки пытаются меня достать из воды и оттащить подальше.

С трудом, но это удаётся. Когда я пытаюсь сфокусировать взгляд на девушке, а это именно она, широкая улыбка озаряет её лицо. Теперь моя безымянная знакомая не казалась куклой, вполне себе живая, теплая и такая неуместная в своём бирюзовом платье, на этом крошечном островке в океане мрака. Её глаза не сверкали серебром и не были белыми, как слоновая кость.

И еще, она стала немного старше и выше. Как если бы за минуты пролетели целые годы.

— — Еще раз здравствуйте, милый герцог. Простите, что так получилось, но выхода и времени у меня уже не было, — — она развела руками с виноватым выражением.

Я попытался сесть.

Мир вокруг кружился и весь был в отвратительных багровых красках. Звезда, бледно сияющая в небесах, была мне незнакома. Ну и хрен с ней.

— — Никакой я тебе не герцог, дева, зовут меня… — — я полез за документами. Но в кармане оказался всего лишь рисунок, который мне подарила художница из погибающего Муншлахта, которая и сама сейчас наверняка была с богами, и чей синеющий труп остался лежать на той самой лестнице в городской ратуше.

Я развернул лист. Город на рисунке уже не горел. Он был черным, как уголь. В нём уже не было жизни. И почему-то, его вид меня сразу успокоил.

Серебряных смерчей тоже больше не было, да и моё лицо на нём словно стало каким-то блеклым. Но его еще можно было различить, если рассматривать внимательно.

— — Всё равно буду называть вас герцогом, — — засмеявшись, произнесла девочка.

Мне стало глубоко плевать. Думать было больно. И потому я утвердительно кивнул.

— — А меня можете звать Итанией Штепу. Мне это имя подходит. Наверно, — — она странно улыбнулась, одними только губами.

Я огляделся.

— — И что же мы тут делаем, Итания...

— — На этот вопрос ответа у меня нет, — — она поёжилась, как от холода, — это ваш разум. Точнее, место где он перетекает в его отсутствие. Сейчас мы с тобой на грани, на рубеже. И лучше бы не оказываться на той стороне, — она обеспокоенно показала пальцем на бушующую вдалеке грозу. Тебе это грозит не только сумасшествием, но и полным сломом твоей личности.

Я посмотрел в ту же сторону.

— — Эти серебряные всполохи начинают меня напрягать. Серебряные молнии, смерчи, серебряный огонь… если еще какая-нибудь аномалия появится, то не удивлюсь.

Девочка успокаивающе положила ручку мне на плечо.

— — Не волнуйся, герцог. Волноваться тебе стоит, если только эта "буря" нагрянет в твой мир. Окажется в Низэтриме. Если честно, ЭТО уже началось, но завершится не скоро. Как на примере с плотиной: образовалась маленькая, пока еще, трещинка в ней, но со временем она сломает монолитный камень плотины. Вот тогда и держись.

Она убрала руку и встала во весь рост.

— — В данном же случае, твой разум каким-то образом показывает насколько она далеко от мира, эта буря. Назовём это способностями провидения, так будет правильно. Ну а мир — — пусть им будет этот остров, — — взрыхлив ножкой песок, сказала она.

Я не совсем понимал, о чём Штепу толкует. Но было ощущение, что мне это пока и не нужно. Настоящий огонь бушует далеко впереди. А это так… гарь.