Астральный паразит

Диму мучали тяжелые мысли. Он всегда был не очень стойким к ударам судьбы. Он всегда был не таким как все… За это в школе его постоянно били. А дома ругали родители. И только ночь приносила облегчение. Дима воображал, как берет с кухни большой тесак — всегда наточенный, такой острый. Прячет в портфель и идет с ним в школу… А когда этот мускулистый гад Леха попробует снова к нему пристать, вытащит нож и по самую рукоятку воткнет тому в живот. Да, именно в живот, чтоб эта сволочь еще помучалась перед смертью. Раззадоривая себя такими мыслями, Дима чувствовал наплывающие ярость и ненависть. Он взращивал в себе эти эмоции, доводил до кипения, чувствовал струящееся сквозь каждую клеточку жгучее бурление… Но затем эти чувства пропадали, словно кто-то досуха выпивал их. И оставались только апатия и усталость.

На кухне было тихо. С тех пор, как старшая сводная сестра съехала, Дима по привычке прислушивался к тишине. Разругавшись с очередной «любовью всей своей жизни», она всегда запиралась на кухне и рыдала… А через несколько дней вновь находила уже другую «любовь всей своей жизни». Теперь, похоже, все было серьезно. Сестра появлялась дома все реже и реже, а потом похвасталась золотым кольцом и окончательно перестала появляться дома. Родители были счастливы. А Дима стал еще более одиноким…

***

Пробудившись от наполненного спутанными образами сна, я некоторое время оставался свернутым тугим коконом — прислушивался, впитывал в себя эманации окружающего пространства. Кормушка еще рядом — от неё исходит живое пульсирующее тепло, которое окутывает меня мягкими волнами и пробуждает голод. Я разворачиваю крылья и мягко приземляюсь на устланный высохшими тельцами пол. Когда-то здесь кишмя-кишело червями — их питала другая кормушка. Из той кормушки изливались влажные насыщенные горькой энергией потоки, струящиеся по полу туманными завитками и создававшие идеальную среду для червей. Теперь здесь сухо. Той кормушки больше нет. Мне это безразлично — я питаюсь от другой кормушки.

Я плавно завернул за угол, предвкушая скорое насыщение. Развернул гибкий хоботок… Кормушка пульсировала около проема, за которым чернел внешний мир. Она подвижная и скоро покинет свой пост, но пока у меня есть немного времени. Я приближаюсь и втыкаю хоботок в привычное место. Непередаваемо ощущение тока кисло-сладкой субстанции, полной жизненных сил! Насытившись, выпив все до последней капли, я отправляюсь на разведку — если не найду другие подходящие кормушки, меня может постигнуть участь червей.

Вскоре для меня настали тяжелые времена: кормушка вдруг, не с того ни с сего, перестала производить субстанцию, которой я питался. К ней начала часто наведываться другая, не моя кормушка, подавлявшая у моей выработку нужных мне энергий. Я голодал. В округе было еще несколько кормушек, производящих то, что мне нужно, но были и конкуренты, рьяно охранявшие свою пищу от чужих посягательств. А чем больше я голодал, тем слабее становился, и тем меньше оставалось шансов выжить.

Я начал действовать. Когда моя кормушка зависала на своем излюбленном месте, я впрыскивал в неё токсины, царапал неподатливую плоть, стимулируя выработку пищи. Когда приходила вражеская кормушка, я вставал между ними, я метался и толкался. И что-то начало получаться… Еда появилась.

***

Диму терзали сомнения. Новенькая, пришедшая в класс, вдруг захотела с ним дружить. Она ходила к нему в гости, она жаловалась учителям на Леху, она была такой доброй и милой. Но в последнее время Дима все чаще чувствовал непонятные приступы раздражения, а срывался на Дашу, так как больше срываться было не на кого. Даша обижалась, уходила, а Дима с запоздалым чувством раскаянья бежал за ней и просил прощения. Он не понимал, зачем так поступает, начинал ненавидеть самого себя… Пытался бороться с негативными эмоциями, но все было тщетно… А ночью его мучали кошмары.

Так было до тех пор, пока однажды, возвращаясь домой в дождливую и холодную погоду, он не увидел на улице насквозь промокшего маленького щенка. Он не смог пройти мимо. Раньше, скорее всего — прошел бы, но не сейчас, после очередной ссоры с Дашей, когда он вдруг почувствовал некоторое душевное сродство с брошенным созданием. Он принес животное домой, выкупал, накормил. С работы вернулись родители, начали ругать мальчика, но он, к их удивлению, проявил твердость характера, напрочь отказавшись выбросить щенка снова на улицу.

Щенок был игривым и веселым. Благодаря нему Дима помирился с Дашей — при виде чудесного создания всегда мечтавшая о щенке девочка растаяла, сбросил лишний вес — родители гулять с собакой не собирались, стал более уверенным в себе — однажды проявив твердость духа, мальчик понял, что это не так уж и сложно. Главное, не бояться и верить в себя. Жизнь налаживалась.

***

Я умираю, как когда-то умерли черви… Пищи больше нет. Хуже того, появился маленький сгусток энергии, от которого питается жуткое существо — белый пушистый комок. Для него пищи слишком много, и он растет как на дрожжах. Сначала я царапал и бил его, теперь он вырос и кусает меня. И защищает от меня свои кормушки. С ними он ласков: трется мягкой шкуркой, урчит, и в ответ получает лавину пышущей жаром энергии. Я пробовал её потреблять. Бесполезно. Слишком горячая, слишком непривычная. У меня уже нет времени и энергии перестраивать организм, а белый подселенец лишает последних сил.

Я не знаю, что произойдет, когда я окончательно иссохну и превращусь в пустую ломкую оболочку. Говорят, кроме нашего мира есть еще миры, куда попадают после смерти, что смерть — это не конец. Мне так хочется в это верить…