Адское безобразие

Продолговатый череп, покрытый копотью, разящий табаком, скакнул в темный угол склада, и тут же раздался характерный звук чего-то разбившегося.

— Велиар! — Мадиас хотел как можно громче и злее гаркнуть, но поперхнулся, закашлялся.

— Это не я, — раздалось меланхоличное из противоположного угла.

— Не ты, — прохрипел старый черт содранным от кашля горлом, — это гадина твоя парнокопытная! Убери эту заразу отсюда! Где я теперь пепельницу такую найду?

— Да у дяди этого дерьма навалом…

— Убери, я сказал!

— Псих, сюда иди.

Из темного угла, прикрываясь остатками черепа, неуверенно, едва заметно дрожа, показался маленький черт.

— Гадина такая! — рявкнул хранитель, замахнулся на озорника корявой клюкой.

— Ой-ой! — пискнул чертенок, побросал черепки, кинулся спасаться к хозяину. Обернулся маленьким паучком, но перестарался, и по грязному липкому полу, остервенело перебирая шестью лапками, медленно, но упорно пыхтя, поползла черная точка. Мадиас хотел придавить ее копытом, не успел — Велиар подхватил бегуна, посадил себе на плечо.

— Псих, это не хорошо, — больше для хранителя, чем в назидание, изрек молодой князь.

Паучок обратился в черта размером с воробья и тут же обнял спасителя за щеку.

— Я тебя так люблю! — пискнул счастливо, — так люблю!

— Велиар, иди отсюда, — старый черт громко скрипнул зубами. — Я попрошу Велиара-старшего больше тебя мной не наказывать. Ведь получается — наказан я! Что ты за темный ангел такой, от тебя весь Ад стонет! Был ты моим сыном… Хотя нет, не дай бес мне такого сына.

— Я должен разобрать твой склад, — Велиар потянулся, хрустнул позвонками, глубоко, сладко зевнул. — Но мне лень.

— Вот и иди отсюда, я скажу — старался молодой князь, все пальчики поиспачкал, наказание отбыл.

— Скуш-на… А это что?

Велиар шагнул к окну, отдернул штору, впустив в полумрак склада колючие лучики заката. Штора до конца не открылась, он дернул еще раз и тут же получил гардиной по затылку. За гардиной посыпалась штукатурка, Велиар отшатнулся, наступил на что-то скользкое, не удержался и, цветисто матерясь, свалился в кучу хлама, откуда тут же послышался характерный звук чего-то разбившегося.

Мадиас беспомощно взвыл.

— Ушибся? Ушибся?! — сокрушался чертенок, пытаясь вытащить хозяина из пыльной кучи. — Ай, ушибся! Караул!

— Да что с ним будет? — отчаянно простонал хранитель. — Изыди, Велиар! Изыди, гад такой!

— Да щас уйду, — молодой князь ловко поднялся, подошел к окну и, нагнувшись, поднял с пола старое зеркало. Тусклое стекло, размером с большую чугунную сковородку в непримечательной серебряной оправе почти ничего не весило.

Велиар стер с находки пыль, посмотрелся в отражение — черноглазый, чернобровый, загорелый. Истинный аристократ после пляжного сезона.

— Красавец, да? — довольно спросил он у сидевшего на плече чертенка.

Псих крутился и так, и эдак, выставил кругленький животик, оттопырил тощий зад, подмигнул себе и согласился:

— Мачо!

— Что за штука?

— Нравится — забирай и вали отсюда! — все больше раздражаясь, рявкнул Мадиас. — Бабка еще твоя над ним колдовала, чтобы девок на гаданиях пугать. Бывает, сядет дура какая себе жениха высматривать, а на нее черт из зеркала смотрит, или грешника какого после процедур впихнут. Там визгу, тут ржут до икоты.

— И как оно работает? — Велиар оживился. — Это что-то типа портала?

— Типа, — Мадиас нетерпеливо подтолкнул князя к выходу. — Потри его и вызови хозяина другого зеркала. На какое последнее выходили, то и портал откроет. А с настройками сам разберешься. Бабка твоя особо не мудрила. Это тебе не смартфон какой. Все, иди отсель!

Добравшись до дома, Велиар проскользнул в свою комнату, краем уха услышав, как отец сокрушался по поводу переполненных котлов с грешниками. Нечестие и беззаконие в эту пору у людей было в особом тренде, но норму превышать Сатана строго запретил. А по своим котлам темные князья распихивать чужих грешников не хотели. Раз казенных котлов не хватает, придется свои варить, а это кредит брать. И так далее и тому подобное.

Зеркало отлично вписалось в скудный интерьер холостяцкой комнаты — у окна рядом с кроватью. Велиар потер его рукавом и приготовился ждать. Ответ пришел почти сразу — с другой стороны на него смотрели самые прекрасные во всех мирах девичьи глаза! Глаза отодвинулись, давая обзор на премилейшее сонное личико. Девушка взъерошила волосы, скривила пухлые губки и хрипло произнесла:

— Жизнь — дерьмо!

— Ты ж моя дьяволица! — с придыханием изрек молодой князь, расплываясь в томной, слегка ошалелой улыбке. — Ох, ты ж епть…

— Баба — как баба, — пискнул чертенок.

— Это моя баба, Псих… Мне срочно нужен Сид!

Сидриэль замер над мольбертом, старясь в деталях рассмотреть пейзаж за окном — густые кроны деревьев, тонущие в огненном закате. На блики не хватало тонов смешанных красок, и как их так смешать, чтобы передать силу и одновременную беспомощность умирающего на ночь солнца? Серафим повел могучими плечами, нахмурил густые брови, сощурил голубые глаза, пытаясь заставить воображение работать. Белый, немного красного, чуток оранжа? Или…

В голову уже стучалась догадка, но неожиданное появление вады спугнуло так нужную мысль.

— Сид! — Велиар влетел в комнату, схватил Сидриэля за руку и бесцеремонно потащил за собой. — У меня такое! Такое!

— Святые серфимы, Велик, хватит! — Сидриэль отложил краски, глубоко вздохнул для успокоения. — И что у нас на этот раз случилось? Опять Тартар разбомбил? Или групповуха не удалась?

— Вообще не угадаешь! — выдохнул Велиар, сверкая чернотой ошалелых глаз. — Сид, ты мне нужен! Очень!

— Я рисую…

— Сид! — темный князь бухнулся на колени и в мольбе протянул серафиму руки. — Сидюшка, дружочек!

Сидриэль колебался. Опять что-то его вада придумал. Что-то не хорошее, процентов на тысячу. Побери Святой Петр эти законы Равновесия! Каждому серафиму, достигшему уровня совершенного Просветления, для тренировки Благости и стойкости перед соблазнами дается амандем-вада — один из темных ангелов, за которым серафим обязан следить. В свою очередь, он становится для темного ангела таким же амандем-вадой, для поддержания Просветления темной души. Это одно из непременных условий основы Равновесия для места, где сосредоточена могучая Сила Бога Отца.

Сидриэлю вада попался тяжелый — дебошир и балагур, пьяница, повеса, первый дуэлянт. После особо бурной выходки Сидриэлю приходилось по нескольку часов читать Велиару проповедь о пользе Блага и важности Созидания. Хватало ровно на неделю, потом все начиналось снова. Велиар, в свою очередь, частенько таскал Сидриэля за собой, даже самогоном поил — серафиму не понравилось. Но такова уж работа темного князя — соблазнять своего ваду и подбивать на грехи. Пока не очень получалось, серафим собой гордился.

Но стоило случиться беде — Велиар спешил на помощь одним из первых. У Адских Врат частенько случались прорывы из-за нарушения Равновесия. Минуя хранителя Малика, к смертным рабам Божьим без спроса и разрешения рвались черти и демоны низших каст, сгораемые желанием испить Силы от живой души. Высшие темные называли таких «мотыльками», ибо тяга к жизни напрочь отбивала у них инстинкты самосохранения. И тогда Велиар и ему подобные ангелы вставали у «прорывов» с мечами наголо и рубили распоясавшихся «мотыльков» до тех пор, пока Малик, хранитель Врат, чинил бреши. Велиара частенько уносили с поля боя полностью истощенным.

За это Сидриэль своего ваду очень ценил. Ну и за то, что он до конца, часами слушал его проповеди, а не сбегал, как большинство темных. Спал, правда, местами, но всегда дослушивал.

— Ай, ладно, — вздохнул Сидриэль, привычно махнув большой белой кошке. — Пошли, Ля, у нас опять че пе.

В этот раз Велиар вошел в дом не прячась — когда он был с Сидом, отец не ругался.

— Доброе утро, дядя Велиар, — поздоровался серафим. — Что-то вы сегодня напряженно выглядите.

— Будешь тут в нирване, — вздохнул темный князь, нервно дернув себя за бороду. — Я скоро процедуры грешникам в своем саду делать буду. Места в Аду нет!

— А у нас недобор, — в унисон ему вздохнул серафим. — Беда с Равновесием!

— Да не то слово! — князь в сердцах бросил амбарные тетрадки на стол. — Вот чего Сатана тянет? Давно уже пора Армагеддон устроить, порядок навести, но нет, мы ждем не знай какой заразы!

— Сочувствую. До свидания, дядя Велиар.

— Ага, давайте, развлекайтесь, пока время есть…

— И? — Сидриэль остановился посреди комнаты. — Что?

— Во-от! — выдохнул Велиар, протянув к зеркалу руки. Осторожно подошел, прижался щекой, блаженно закрыл глаза. — Это оно!

— Не понял…

— Сид, это портал! — молодой князь нервно заходил по комнате. — Я только настроил, и тут она! Глазки, губки, щечки, жизнь — дерьмо! О, Сид, — остановился, взъерошил густую шевелюру, — она мне нужна!

— Дерьмовая жизнь? — Сидриэль напрягся. — Ты в своем уме? Или последнюю извилину на днях пропил?

— Сид, я нашел женщину!

— Вот свезло! — серафим иронично скривил губы, — а то такая редкость!

— Сид, ты должен ее увидеть, — князь дернул друга за руку, поставил возле зеркала. — Увидишь и поймешь!

— Ладно, — сдался ангел. — Показывай.

— Вот!

— Ну, — Сидриэль несколько мгновений рассматривал полоску светлых обоев в человеческой квартире. — И?

— Ушла. Но придет, это же ее дом! Давай ждать.

— Ну, давай.

Поначалу стояли возле зеркала, потом ужинали, наблюдали, как маленький черт и белая кошка гоняются друг за другом по комнате, а в саду у забора черти варят котлы, и вот, глубокой ночью зеркало ожило.

— Смотри! — Велиар на цыпочках подошел к порталу, словно боясь спугнуть чудесное видение. — Она нас не слышит и не видит, пока я сам не захочу. Ну? Что скажешь?

— О, Святые небеса! — только и выдохнул Сидриэль.

Серафим не мог оторваться от созерцания усталого личика чудной девы, смотревшей на свое отражение с грустью и тоской.

— Э! — Велиар ревниво толкнул ангела в плечо. — Она моя! Или ты мне не друг.

— Теперь я тебя понял, — серафим даже не обиделся. — Она прекрасна и чиста, словно капля Божественной росы в Райском саду.

— Я должен к ней попасть, — голос Велиара прозвучал безоговорочно твердо. — Сид, помоги. Я, кажется, влюбился… По-настоящему…

— Не пойму, — серафим в недоумении дернул крыльями. — В чем проблема? Бери пропуск на пару дней и иди к своим Вратам. Малик тебя пропустит.

— Да, тут такое дело… — Велиар резко сник, нервно дернул себя за волосы.

— И там накосячил? — Большие глаза серафима сделались еще больше. — И как умудрился? Самому стражу Адских Врат!

— Да… Я с дочкой его переспал случайно… С дочками… Со всеми пятью…

— Велик!

— Малик при отце пообещал мне уши отрезать и съесть заставить, если я ему хоть раз на глаза покажусь…

— А отец что? — Сидриэль в шоке опустился на кровать.

— Отец сказал — пусть ест…

Велиар точно знал — у Сидриэля именно в этот момент сформировалась в голове целая проповедь о благодетели, часов на пять как минимум, но друг, к счастью, сдержался.

— Идем к Райским Вратам, — Сидриэль сокрушенно покачал головой, понимая, что соглашается на очередную авантюру. Но Малик зря словами разбрасываться не станет, Велиара лучше спрятать на время. — Будем калитку караулить.

— Так Петр же бдит, — напомнил Велиар.

— Пошли. Время от времени калитка открывается, когда истинный праведник душу отдает. Нам они тут нужны, конечно, но тогда на той стороне молиться некому. А Равновесие и так шаткое. Вот и отправляет Петр праведников обратно. Через калитку. Только это не часто происходит. Нам ждать придется, караулить, обманывать. — Серафим строго посмотрел на друга. — Это исключительно последний раз.

— Исключительно! — заверил его молодой князь.

— И ради сохранения твоих ушей.

— Я только за!

Могучий посох Благочестия стоял в сторонке, терпеливо дожидаясь Петра, сидевшего на камушке возле райских Врат. Апостол с интересом наблюдал, как маленький черт, смешно вереща, улепетывал от пушистой белой кошки. Они бегали от одного куста к другому, периодически меняя форму и предмет преследования. Вот теперь чертенок уже не маленькая всклоченная козявка, а большой черный пес. И бежит он за кошаком, скаля длинные гнилые зубы. Забежали за куст, раздался едва слышный хлопок, и уже за псом скачет белоснежный кенгуру в синих боксерских перчатках.

— И долго ждать? — Велиар в нетерпении дергал себя за волосы.

— А я почем знаю? — серафим блаженно растянулся на травке за раскидистым кустом, совсем рядом с непримечательной калиткой. — Жди. Может сегодня, или завтра повезет.

— У-у! Я с ума сойду!

— Вот ведь засвербило. Давай-ка правила повторим. Ты помнишь, что у тебя максимум три дня?

— Помню.

— А потом?

— Потом обратно, — Велиар картинно закатил глаза, — потому как без разрешения, а значит, без защиты. Лишусь сил и исчезну из всех миров на веки вечные.

— А ты единственный наследник.

— Я помню!

— И силу свою там не проявляй. Ослабеешь и что?

— И помру! Да помню я!

Сидриэль сделался еще более серьезным.

— Я настроил портал так, чтобы иметь возможность влиять на тебя, если что. Связь будем держать ментально и через зеркало.

— Я помню. Ты главное Психа попридержи.

— Не беспокойся, Ля о нем позаботиться.

Псих обежал куст, обернулся огромным чертом, попытался схватить воинственного кенгуру. Зверюга ловко прыгнула в соседние кусты. Псих, издав боевой клич, кинулся следом, но почти сразу побежал обратно. Из кустов на него вывалилась свиноподобная тетка в раздельном зеленом купальнике.

— Иди сюда, чмо!

— Мачо! — в отчаянии поправил ее Псих.

— Сюда иди, мачо чмо! Ля-ля-ля!

— Па-ма-ги-ти!

Сидриэль осторожно толкнул друга в плечо:

— Смотри!

В это время калитка приоткрылась, впуская белоснежную душу очередного праведника. И пока Петр отвлекся на Проповедь о возвращении, Велиар ловко скользнул в проход.

Здесь все было старым. Ремонт, мебель и вся обстановка. Небогато живет его ненаглядная. Да ну и ладно. Велиар прошвырнулся по квартире, проверил возможное наличие лиц мужского пола — не нашел. Довольный, приготовился ждать.

«Велик, к зеркалу подойди»

Вернувшись в прихожую — именно там висело старое, местами потертое зеркало, Велиар широко улыбнулся, рассмотрев с той стороны друга.

— Я зеркало к себе в мастерскую перенес. Когда верну тебя обратно, никто ничего не учует. Наверное…

— Спасибо, Сид! — Велиар с удовольствием посмотрел на свое отражение. — Красава! Я готов!

— Дурью занимаемся.

— Не понял.

— А ты представь — Серафим тяжело вздохнул, — приходит девушка домой, видит у себя в прихожей здорового незнакомого мужика и что?

— Что?

— В лучшем случае — заорет и вызовет подмогу. В худшем — попытается убить. Вдруг у нее в сумке ружье?

Велиар долго, молча искал оправдания и другие развития событий, но пришел к выводу, что серафим прав.

— И чо делать?

Со стороны двери послышалось скрежетание ключа в замочной скважине.

— Сид! — взмолился Велиар, бледнея. — Сид, она пришла, спасай!

И ухнув, свалился на пол.

«Пользуйся, дружище»

Пока Велиар пытался понять, что у него есть руки, но это не руки, есть ноги, но это не ноги, и что-то тянуло со спины, входная дверь открылась.

«Сид! Я кто?!» — истерично взревел темный князь.

«Да не паникуй. Ты тот, кого женщины не бояться и даже любят»

«Помада?!»

«Кот, дубина»

«Я хренею, Сид!»

— Ты кто? — удивленный голос заставил Велиара собраться. — Откуда ты тут?

— Мяв, — все, что он мог сообразить в ответ.

— Ты чей?

Он постарался войти в образ, и когда очутился между двух ладоней, смело распахнул глаза и заурчал.

— Чудо ты какое! — девушка прижала кошака к груди, ласково погладила по шерстке. — Ты даже не представляешь, как мне сейчас не хватало чего-то такого…

«Меня ей не хватало! Слышишь?»

«Слышу»

Девушка прошла в комнату, мягко опустила кота на кровать. Велиар сел ровно, выпрямив спину, широко открытыми глазами посмотрел на девушку.

«…Сид…»

«Чего?»

«Сид, она на самом деле не такая. Я понял, зеркало показывает душу, а не тело»

« И что ты видишь?»

«У нее нет волос, почти нет бровей и совсем нет ресниц. И тощая она. Вот…»

«Ну, что, обратно?»

«Да щас! Даже не думай!»

«Для тебя это странно, ну да ладно»

Какое-то время они рассматривали друг друга, каждый думал о своем. Велиар решил, что внешность в данном случае не главное и, не теряя времени, поражаясь собственному громкому урчанию, полез к ней на колени. Тут же получил крепкие объятья, ласковое поглаживание, приятную щекотку возле уха.

— И что же мне с тобой делать? — тихо спросила девушка.

«Гладь, гладь, гладь меня… Чеши брюшко… А-а, кайф…»

— Как же мне тебя назвать?

«Темный Ангел наследный Князь Велиар-младший, детка!»

— Назову тебя Пуфик.

«Чего?!»

— Голодный? Пошли на кухню.

Она попыталась встать, но Велиар не дал — прижал лапками тощие коленки, уткнулся носом в мягкий живот, вдыхая ее запах, наслаждаясь нежными прикосновениями.

«Ну, Пуфик, так Пуфик»

Она засмеялась, схватила его, прижала к себе и все-таки встала.

— Ох, какой ты тяжелый! И какой славный!

« Да, я такой, наслаждайся, детка!»

Она принесла его на кухню, осторожно опустила на пол, открыла холодильник.

— А у меня нет ничего, — произнесла растерянно, словно извиняясь. — Так, не порядок. Я сейчас!

И ушла.

Велиар хотел было увязаться следом, но проиграл захлопнувшейся возле самого носа двери.

«Сид!»

«Чего, Пу-уфик? Ха-х!»

«Да ну тебя. Я понял! Понял, почему она такая странная!»

«И почему?»

«Аура тонкая, местами темная. Это болезнь! Она чем-то недавно серьезным переболела. Восстановится — и волосы отрастут, и сиськи надуются!»

«Ладно, отрывайся. До завтра, Пуфик! Ой, не могу!»

Есть хотелось, даже очень, но миска из вонючей пластмассы и насыпанное в ней нечто отбивало аппетит. Велиар походил вокруг, потрогал лапой, понюхал и громко, разбрызгивая сопли, чихнул.

— Не нравится? — растерянно спросила девушка. — Странно, все кошки любят этот корм. Чем же тебя угостить?

«Жарким из куропаток и самогоном!»

— Хлеб с молоком у меня только. Будешь?

— Мяв!

Она мелодично засмеялась, взяла тарелку, накрошила туда хлеба и залила молоком. Велиар привередничать не стал и сожрал все в один миг. Вторую порцию доедал уже спокойно, краем глаза наблюдая, как она медленно, нехотя ест свой скудный ужин.

Потом таскался за ней по квартире, пытался забраться в ванную — не пустили, с удовольствием наблюдал, как она ходила нагая, тощая, но невероятно грациозная. Повозмущался на насыпной туалет в лотке, стыдливо закопал свои «проделки». А потом они лежали в кровати — она читала, держа в одной руке книжку, другой гладила его, а он мурчал и щурился от удовольствия, обнимая лапами ее тонкие ножки.

Утро началось превосхитительно! Он лежал головой на ее груди и получал очередную порцию ласки, мурча и пуская слюни.

— И куда же тебя деть? — тихо спросила она, обхватив пушистую морду ладошками. Велиар растянулся в блаженной улыбке, но тут сказанное дошло до его разнеженного кошачьего мозга.

«Куда меня деть?! Сид! Си-ид!»

«Ну чего?»

«Она хочет меня куда-то деть!»

«Возвращайся»

«Вот ведь ты какой!»

— Мяв! — постарался возмущенно, требуя разъяснений.

— Понимаешь, — она словно его услышала, словно поняла вопросительный кошачий взгляд, — в моей жизни было столько дерьма, что я тонула в нем с головой многие годы… Я так устала бороться и выживать, Пуфик! Всю жизнь я пыталась кому-то что-то доказать, быть для всех хорошей, но когда заболела — осталась одна. Пуф, я победила рак! Понимаешь? — из глаз, лишенных ресниц, но не утративших чудесный добрый блеск, потекли крупные, горячие слезы. Велиар потянулся, ткнулся носом в мокрую щеку. — Одна боролась, Пуф! Меня все бросили, похоронили, Пуф! Но теперь, — она посмотрела в его кошачьи глаза, натянув на бледные губы жалкую улыбку, — я хочу пожить для себя. Я набралась сил и сегодня сделаю то, о чем мечтала все эти годы — я пойду ночевать в горы! Пуф, я живу рядом с прекрасным горным массивом, но никогда не была там и не знаю, что такое высота! Что такое чистый горный воздух!

Велиар, слушая дрожащий голос, глядя в полные слез, но горящие идеей глаза, боялся лишний раз вздохнуть, чтобы она не замкнулась, не замолчала, а продолжала рассказывать о себе, с каждым словом проникая в его сердце все глубже и глубже.

— И теперь я не знаю, куда мне тебя деть. Уйти собираюсь дня на два, понимаешь? Ты же с голоду тут умрешь…

— Мяв! Мяв! Ма-о!

Велиар, как мог, изображал желание пойти с ней вместе, ставя хвост трубой, топая лапами по кровати и фыркая. Она, конечно, не поняла, но когда собралась, накинула на тонкие плечи увесистый рюкзак, открыла дверь и сказала:

— Ладно, Пуфик. Иди. Если будешь рядом, когда вернусь, будем вместе жить.

«Ага, щас!»

И пошел за ней. Влез в автобус, вышел на нужной остановке, уверенно пошагал по тропинке, ведущей к подножию живописной горы.

«Велик!»

«Чего?»

«У тебя один день остался. Завтра утром я тебя забираю»

«Отвали»

Она запыхалась быстро, пройдя всего несколько метров по утоптанной тропинке, присела на плоский камушек, сняла рюкзак.

— Пуф, — выдавила, тяжело дыша, — спасибо, дружок…

Велиар потыкался носом меж ее грудей, положил голову на дрожащие от напряжения ноги. — Я дойду… Сомневалась, Пуф… но теперь, с тобой, я точно дойду…

И встала.

Он понимал, сколько трудов ей стоил каждый шаг, сколько сил она тратила, вставая после очередного отдыха. Он видел ее упорно сжатые губы — бледные, дрожащие, видел ее слезы отчаяния и боли и все ждал, когда она сдастся, повернет обратно, прекратив эту глупую пытку над собой.

Не дождался.

День клонился к вечеру, они прошли всего лишь пару сотен метров, последние из них она ползла, пачкая колени и ладони дорожной пылью. Дышала с хрипом, страшно кашляла, но добралась до заросшего мягкой травкой небольшого плато, привязав рюкзак к ноге — спина не выдержала нагрузки.

Велиар беспомощно бегал рядом, пытался помочь, но больше мешал. Даже пытался убирать с ее пути палки и камушки, за что получил хриплое: «Спасибо…»

— Дошли… — выдохнула с трудом, но с долей облегчения, повалившись лицом в густую траву. — Ух…

«Сид! Ты видел?! Ты это видел?! Вот это упертая баба! Я влюбился по уши!»

«Завтра утром, помнишь?»

«Блин…»

***

— Я никогда не видела такой красоты! — в спальном мешке они поместились идеально. Велиар занял свое законное место, положив морду между ее грудей и, щурясь от удовольствия, слушал, как она восхищается россыпью ярких звезд на темном небосводе. — А дышать тут как хорошо! Пуфик, я так много потеряла, какая я была дура!

«И совсем ты не дура, — лизнул ее через майку в одну грудь, потом в другую, — ты моя маленькая упрямая дьяволица. И ты чертовски хорошо пахнешь!»

Она что-то еще шептала, засыпая, а он довольно урчал, уткнувшись носом в ее шею.

«Сид…»

«Чего?»

«Верни мне мое тело. На время»

«Ты чего удумал?»

«Надо, Сид, надо. Верни»

«Велиар, Святые небеса! Она этого не заслуживает!»

«Еще как заслуживает! Я подарю ей незабываемую ночь. Ей это нужно, я знаю, я чувствую. Сид, верни»

«Я мог бы долго возражать, но ты же не отступишь?»

«Угадай»

«…Ладно…»

«!!!»

Спальный мешок вскоре стал тесноват, она заворочалась, проснулась, — он не дал испугаться — немного ворожбы — и она спокойна, и уверена в том, что видит сон. Прекрасный дивный сон, в котором незнакомый красавец нежно целует в губы, гладит уставшее тело горячими ладонями, заставляя каждую клеточку трепетать от желания. Его прикосновения, нежные слова возвращали к жизни уставшую, израненную душу, и она тянулась к нему, вбирая ласку и страсть. И он отдавал все, что мог, балансируя на грани той черты, что отделяла его от опустошения.

Иногда стучался Сидриэль, пытался напомнить, чтобы он не перегибал, но Велиар гнал его грубо, даже зло, ограждая свою женщину от ненужных перегрузок.

— Спи, — шепнул тихо, перед самым рассветом, с невероятным удовольствием целуя ее в закрытые веки, вдыхая жар последних томных вздохов. — Люблю тебя…

Без лишних слов Сидриэль обратил его в кота и оставил в покое до утра.

***

«Велик, вставай! Время на исходе»

«Щас, погоди…»

Велиар с удовольствием наблюдал, как спокойно и ровно поднимается ее грудь, слушал ровный стук сердца и замурлыкал, пытаясь обнять тонкий стан пушистыми лапами.

Она глубоко вздохнула, открыла глаза, улыбнулась в предрассветное небо.

— Пуфик! — схватила его за морду, потянула к себе и чмокнула в нос. — Ты себе даже не представляешь, что мне снилось! Пуфик, это было так… Прекрасно!

«Ой, ну спасибо, я старался…»

«Велик, время. Нам пора. Прячься за камнями, я тебя забираю»

«Да погоди ты!»

Она выбралась из мешка, с трудом встала на ноги, разминая затекшую спину, плечи. Прихрамывая, дошла до края уступа и, раскинув руки, подставила молодому солнцу бледное лицо.

— Я хочу жить! — крикнула громко, звонко, словно приняла окончательное, бесповоротное решение, и Велиар понял каждую фразу, каждый звук.

«Живи, душа моя!»

Она пошатнулась, испуганно охнула, попыталась развернуться, но ослабевшие ноги не выдержали. Ее повело, и девушка, взвизгнув, рухнула с уступа.

Он бы успел. Если бы у него были ноги и руки, он бы успел!

«Сид! — Велиар заорал, что было сил, прыгнул следом, вцепившись когтями в ее одежду. — Сид!»

Удар хрупкого тела прошелся по всему его нутру. Сидриэль сообразил быстро, и второй удар Велиар принял на себя, впечатавшись спиной в твердый камень. Хруст собственных костей ударил по ушам, и на миг Велиар потерял контроль над происходящим. Их потащило вниз, упорно и беспощадно приближая к пропасти. Велиар в отчаянии хватался за скользкие от росы камни, стараясь остановить падение. Еще пара метров — и все… Но тут содранные до костей пальцы свободной руки застряли в узкой расщелине. Скольжение остановилось, его сердце замерло.

«Сид…»

«Велиар, время!»

«Сид… Она не дышит…»

У него оставались минуты — он чувствовал, как тело начинает слабеть, теряя силу в мышцах, как голова наполняется туманом, и сознание ускользает, приоткрывая двери в Вечность.

«Сид, перенеси нас ближе к людям. Там, где ей окажут помощь. Сид!»

«Святые серафимы, Велик, с тобой всегда одни проблемы!»

Сидриэль нашел ближайший пункт человеческой помощи, помолился, чтобы всплеск его силы никто не засек и выдернул Велиара с его подружкой из горного плена.

«Зови на помощь, и я тебя забираю!»

Не дышит.

Не дышит.

Не…

Сколько уже она не дышит? Не успеют…

С трудом справляясь с головокружением и дикой головной болью, Велиар с ужасом смотрел, как синеют ее губы. Еще мгновение — и наступит она, точка невозврата, когда душу любимой заберут, изменят на порогах Чистилища перед тем, как Архангелы решат ее последний путь. И то, что он нашел и оберегал, исчезнет навсегда.

— Не дам…

«Велиар!»

«Жди»

Собрав все силы, что оставались в его теле, Велиар слепил сгусток темной энергии, собрал в ладонь и направил все, что смог к ее сердцу. Разряд темной силы подбросил хрупкое тело, вливая в него частичку его жизни.

Она едва слышно вздохнула, открыла глаза.

— Ты как? — спросил он хрипло, давясь кровью и желчью.

— Я тебя знаю, — чуть слышно прошептала она, морщась от боли.

«Велиар!»

— Как тебя зовут, сердце мое? — Не мог он уйти без ответа. Никак не мог.

— Алина…

— Дурак! Какой же ты дурак! — орал Сидриэль на бессознательно тело. — А ну, не смей мне тут умирать! Псих! Где ты, Псих?!

Потом вспомнил, что его сторожит преданная Ля.

«Ля, где Псих?»

Он шел на таран, даже не пытаясь найти дверь в жилище серафима. Амандем-вада хозяина убрал защиту, а значит, чутье не подвело преданного беса. Последняя стена-преграда рассыпалась под напором его могучих рогов, и Псих вздрогнул, увидев хозяина. Взревев от отчаяния, обратился в огромную летучую мышь, укрыл истощенное тело крыльями и замер.

Сидриэль медленно опустился на пол, не спуская глаз с жуткого кокона, стараясь уловить хотя бы малейшее биение сердца темного друга.

Наверное, он все это время даже дышал через раз — в момент, когда кожаные крылья с тихим шорохом расправились, и Велиар сочно, ветвисто ругнулся, Сидриэль почувствовал сильную боль в груди.

Летучая мышь с писком и стонами резко уменьшилась в размерах, уместившись на дрожащей руке Велиара, обернулась бесом.

— Я тебя так люблю, — устало пискнул Псих, засыпая, — так люблю!

— И я тебя люблю, дружище, — шепнул темный князь. Вздохнул, стыдливо посмотрел на серафима. — Прости, Сид…

— Да ладно, — Сидриэль встал, с облегчением расправил плечи. — Что тут говорить? Я поступил бы так же.

***

— В общем, вот! — лихорадочно горящие глаза Велиара не сулили ничего хорошего. Сидриэль скептично пождал губы и посмотрел туда, куда указывал вада. В зеркало. — Я тут с настройками покумекал и вот! Теперь могу подключаться к любому зеркалу в ее квартире! Это ванная комната.

Серафим понял и без подсказок. Знакомая тощая фигурка с той стороны надрывалась над унитазом смачной рвотой.

— С похмелья что ли? — Сидриэль скривился. — Или просто отравление?

— Не-а, — от переизбытка чувств темный князь начал задыхаться. — Мы беременны!

— Чего? — Взгляд серафима резко потемнел, вокруг него колыхнулось искрящееся облако гнева. Он шагнул к Велиару, схватил за грудки и поднял над полом. — Что ты натворил, сукин ты сын?

— Сид…

— Что теперь с ней будет, ты подумал? — взревел Сидриэль, тряхнув Велиара так, что у того клацнули зубы. — Ее же теперь и наша, и ваша инквизиция искать будут! И найдут! В ее чреве конец Света человеческого, которого в планах Сатаны пока еще нет! Велиар, скотина, — каждое слово серафим зло цедил сквозь зубы, — ты убил ее, сволочь!

— Ну чего ты так сразу? — прохрипел Велиар, позволяя серафиму выместить на себе праведный гнев. — Ну, пускай ищут…

— Что ты за тварь такая!

Сидриэль с отвращением отбросил от себя ваду, Велиар тут же вскочил на ноги.

— Сид, помоги!

— Чем? Убить ее раньше и безболезненно?

— Отправь меня туда, — Велиар с трудом уворачивался от острых осколков пылающей гневом ауры серафима. — Я заберу ее…

— Твой отец не позволит, неужели не ясно? — Серафим сжал кулаки и сделал угрожающий шаг в сторону темного. — Не там, так тут ее умертвят!

— Если мы втихаря, — молодой князь предусмотрительно отступил подальше, — доставим сюда Алину, и она пройдет инициацию, то никто не посмеет тронуть мою законную жену, Сид!

Серафим зло тряхнул крыльями и сделал широкий шаг назад.

— Вот значит как, да? Ты все продумал, так ведь? Заранее все спланировал, использовал меня, мою репутацию ради своих прихотей! Ты мне противен, князь Велиар, — серафим брезгливо встряхнул ладони. — До отвращения противен.

— Не поможешь?

— Нет. Один раз я уже пошел на обман и предательство ради тебя, больше ты меня не собьешь.

— Ладно. Пусть. — Князь был подозрительно спокоен, серафим напрягся. — Я пойду к Малику, сделаю все, что он попросит, и попаду на ту сторону. У меня одна просьба, Сидриэль — верни меня и мою женщину обратно. Последний раз. Потом можешь искать себе другого ваду, я больше никогда тебя не побеспокою. Клянусь!

— Ты не нормальный…

— Да! — в отчаянии заорал Велиар. — Я такой, ненормальный, больной на всю голову идиот! А знаешь что? Болезнь вернулась, она убьет ее раньше, чем любая из наших инквизиций! Но даже если ты не поможешь, я все равно приведу сюда Алину и моего ребенка, чего бы мне это не стоило! И спасу обоих!

Серафим молча развернулся и пошел к двери. Велиар в отчаянии закрыл глаза, но тут же упрямо сжал кулаки. И без ушей жить можно. Главное глотать и не жевать…

У порога серафим остановился, полуобернувшись, спросил:

— Чего ты ждешь? Идем.

— Куда? — в это время Велиар лихорадочно соображал, где запереть Психа, чтобы тот не мешал, пока Малик будет над ним издеваться.

— Как куда? Праведника ждать… Послал же Господь тебя, паразита влюбленного, — Сидриэль устало посмотрел на друга — тот растерянно хлопал ресницами. — Ну чего замер? Может, изменишься, остепенишься. А с другой стороны — кому я буду проповеди читать? Вот же ж свалилось на голову адское безобразие…