В чаше лунного света.

… Он вспышка. Секундная и вечная вспышка на пушистом от облаков небосклоне. Заворожит, закружит, бросит надежду и восхищение в глаза… Чернее ночи, но ослепительнее горящих на солнце алмазов. Вечное дитя неба в глазах смертного человека. Его образ застынет навечно в твоих робких мечтах. Ты увидишь его, знаю, знаю точно это …

Серебряными колокольчиками по долине разливался детский смех. На изумрудной траве в первых лучах рассвета сидели двое. Паренёк лет тринадцати и девчонка, которой едва исполнилось десять.

— Скажи, а драконы плачут? — она на миг стала серьёзной, но тут же улыбнулась.

— А почему они не могут плакать? Конечно, плачут.

— А почему они плачут? — она широко раскрыла зелёные глаза, ловя каждое слово друга.

— По смертной жизни, глупенькая.

Паренёк улыбнулся одними глазами, в остальном оставаясь серьёзным, достал из сумки за спиной серебряный гребешок и, придвинувшись к ней, стал расчесывать её золотисто-серебристые волосы. Девчушка смеялась, когда он невольно касался шеи: было щекотно.

— Скажи, а почему они оплакивают смертную жизнь?

— Потому что бессмертны, солнце.

Это был тёплый весенний день, и шаловливый ветерок то и дело путал её прекрасные волосы. Но паренёк лишь усерднее прикасался к ним гребешком.

— Скажи, а бессмертие — это бремя?

— Не знаю. Но им, наверное, виднее, — он пожал плечами. — Ведь они плачут из-за этого.

Девчонка провела рукой по его чёрным, словно ночь, волосам, заставив паренька вздрогнуть и выронить гребешок. Девчушка пристально посмотрела в его глаза, что были цвета неба, что были голубыми с забавными серебряными крапинками, словно это облака…

— Скажи, а что нас ждёт там, после смерти?

Они долго всматривались в лица друг друга, будто никто из них не мог отыскать в другом нечто важное…

— Не знаю, что будет со мной, но ты-то точно станешь, как в легенде, одним из тех прекрасных созданий, тех бессмертных призраков нашей жизни.

— Я стану драконом? — она смешно склонила голову. В зелёных глазах запрыгали бесята.

Он поднял гребешок и снова стал расчесывать её волосы.

— Обязательно.

… Посмотри, посмотри вверх! Там, среди облаков, в завывании ветра прячется он. Он призрак смертной жизни, самой прекрасной. Его крылья легки и тонки, он словно соткан из серебряных и чёрных нитей. Его крылья искрятся серебром и всполохами тьмы на солнце, под луной же горят матовым светом. Он прекрасен! Нет ничего, что могло бы сравниться с ним. Посмотри, посмотри вверх! Он всегда будет там, рядом с тобой…

— Вы, как всегда, прекрасны, принцесса.

— Да ладно тебе!

Её улыбка также горит, а в зелёных глазах неугомонно веселятся бесята. Вот только она уже не ребёнок, а уж он тем более. И серебряный гребешок, которым он раньше расчесывал её длинные прекрасные волосы, держит не его рука, а одной из фрейлин…

— Я нисколько не преуменьшаю.

— Я верю тебе.

Она резко оборачивается, отмахиваясь от назойливой служанки. Она счастлива, её глаза сияют, лицо сияет. И на щеках проступили симпатичные ямочки. У неё длинные серебряные ресницы, что обрамляют миндалевидные глаза…

— Я не сомневался. Вы рады балу? Ведь сегодня ваше совершеннолетие. Его величество устроил целый пир по этому поводу.

— Конечно, рада! — она кидает выразительный взгляд на фрейлину, и та, поклонившись, оставляет их. — Ну а теперь, давай на «ты»?

— Нельзя, — он покачал головой, она слегка нахмурилась. — Ты, вернее, вы — принцесса. А я всего лишь тот, кто был одним из ваших учителей. Слуга. Я обязан обращаться к вам именно так.

— Не смей так говорить! — в её глазах появился какой-то необъснимый страх. — Ты друг! И ты всегда будешь им!

— Это вы сейчас так говорите, — он подошёл к ней вплотную и посмотрел сверху вниз на её лицо: он был выше на голову. — Вам четырнадцать, вы взрослая самостоятельная леди. Скоро, совсем скоро во дворец толпами будут съезжаться женихи. Одного из них вы полюбите. Выйдете за него замуж. Станете чьей-то королевой и родите наследников… И больше никогда… — его глаза стали абсолютно пустыми, он отвернулся и отошёл к окну, уставившись на утопающий в ранней весне сад, — никогда меня не увидите. Забудете. Потому что у вас будет новая жизнь, и вы будете жить очень далеко отсюда.

Наступила тяжкая вяжущая тишина, нарушаемая лишь робким чириканием птиц за окном. Из зелёных глаз её высочества на тёплый паркет упали серебряные слёзы.

— Не говори так… Пожалуйста.

Это бы не первый их разговор в таком тоне и на эту тему, но первый раз она восприняла его серьёзно.

— Так надо говорить, — он обернулся. Его лицо ничего не выражало, но стоило ему увидеть её слёзы… Он бросился к ней, чтобы навсегда смахнуть их с её лица. Ноги не удержали его, и он упал перед ней на колени. Он прижался к шикарному зелёному платью, прошитому серебряной нитью, будто ничего на свете больше не существовало, и она была единственным, что связывало его с этим миром. Только голос всё равно остался серьёзным, бесцветным. — Прости. И не плачьте, у вас сегодня бал. Вы должны быть великолепны.

— Да плевала я на это великолепие! — она подняла его лицо кончиками пальцев, и её слёзы коснулись его губ. Голос упал до шёпота. — Поклянись, что ты вечно будешь рядом! Что ты вечно будешь защищать меня!

— Клянусь, — он поднялся с колен и лёгким движением коснулся её щеки. — Не нужно плакать, принцесса, — в голосе появилась теплота и нежность. — Я был верен вам с самого рождения, и вы — всё для меня в этом мире, ведь другой жизни я и не знал, — по губам его скользнула странная улыбка. — Утрите слёзы, ваше высочество. Сегодня ваши глаза должны сиять только радостью и смехом. Сегодня вам четырнадцать, и ничто не должно омрачить этот день.

… Почему ты не видишь? Он в облаках! Он танцует под музыку бури, для тебя танцует! Подними свой взор, он давно уже ждёт тебя. В хрустале его крыльев застыла мелодия сердца, застыли слова, которые он так и не смог произнести. Он ждёт тебя. В его глазах ты всё увидишь, ничто не сможет тебе помешать увидеть! Он там, смотри внимательней, и ты разглядишь его чёрный силуэт, тёмную блестящую на солнце серебром и всполохами ночи чешую. Увидишь его образ-тень в изумрудной траве, покрытой утренней весенней росой. Он в облаках…

— Скажи, а почему мы умираем?

Она почувствовала его приближение спиной. Послышался шорох алой портьеры, он уже не скрывался.

— Потому что теряем цель жизни.

Он подошёл и легонько коснулся губами её приоткрытого плеча, поправил складки на рукавах изумрудного платья.

— А драконы потому и бессмертны, что у них есть цель? Но отчего же тогда они плачут?

Он замер. Они стояли на полукруге балкона, наблюдая за буйством красок заката.

— Вы помните?

— А почему я должна забыть? Так есть ли у драконов вечная цель в жизни?

— Есть, наверное.

Она притянула его голову и положила себе на плечо. Их щёки на миг соприкоснулись. За эти полгода она вытянулась, и они по росту были почти равны.

— И какая?

— Откуда мне знать? А плачут они потому, похоже, что цель свою не могут претворить в жизнь.

Она звонко рассмеялась, но он остался серьёзным.

— И откуда ты только всё это знаешь?

— Читал, — он ухмыльнулся. — Завтра его величество с вами и свитой собираются на Фестиваль осени в соседнее королевство. Вы возьмёте меня с собой, своего верного слугу?

Её лицо побелело.

— Как? Почему я не знала? Я не поеду!

— Вам некуда деваться, принцесса. Ваш отец потому и не говорил вам. Даже я узнал в последний момент. А сейчас вы не можете отказаться. Он всё предусмотрел.

В её глазах полыхнул гнев.

— И этот человек называет себя моим отцом?!

— Его величество любит вас, — он печально улыбнулся, мимолётно вдохнув запах её волос, заплетённых в сложную причёску, — по-своему, по-отцовски, но любит.

— А по-моему, — она ухмыльнулась, — я всего лишь пешка в его играх. Уверена, он хочет сосватать меня тамошнему принцу.

— Так разве это плохо?

Она резко развернулась — в закате рассыпался звон пощёчины.

— Не смей так говорить! Ты клялся, что будешь вечно со мной рядом и будешь защищать! Так где же твоя защита?

Он изумлённо смотрел на неё, его голос неожиданно для него самого сорвался на крик:

— Я никогда не отступлюсь от своего слова! Просто так надо говорить! Надо! — прокричал он ей в лицо. В его голубых с серебряными крапинками глазах появилась влага от обиды: ведь в чём он виноват? Если король даёт приказ, то его надо исполнять; но только он ощутил её, тут же с ужасом посмотрел на принцессу и вылетел из комнаты, сшибая всё на своём пути.

— Подожди! Прости меня! Я не хотела! — крикнула вслед принцесса и понеслась за ним. — Я возьму тебя с собой! Обещаю!

Но он не остановился, лишь ещё быстрее кинулся вперёд, с грохотом закрыв тяжеленную дверь. Она услышала странный звон и посмотрела на коричнево-алый паркет. Там, куда упали его слёзы, лежали иные капли, застывшие навечно… Чистые алмазы, искрящиеся алыми всполохами заката.

… Где же? Где же? Смотри внимательней! Матовый блеск его крыльев ты не спутаешь ни с чем. Изгиб его совершенного тела ты когда-то уже видела! И когда ты захочешь летать, он подхватит тебя, обещал он и клялся. Он вечно хотел быть с тобой! Смотри же внимательней! Он всегда был рядом с тобой…

— Его величество наследный принц!..

— Какой он красавец!..

— Смотрите, с каким он вкусом одет!..

— А как он верно танцует!..

— Ой, девочки…

Принцесса изящно взяла фужер с вином с подноса пробегавшего мимо служки и угрюмо посмотрела на входящего в бальную залу принца. Ничего особенного. Конечно, на фоне остальных он смотрелся действительно красавцем, но по-настоящему красивым не был. Ему было даже очень далеко до её верного друга, который пропал после того вечера. Зачем? Зачем она выместила на нём свою злобу? Она до сих пор корила себя за это…

А принц огляделся, увидел её и прямиком направился к принцессе. Да, он явно знал, кто она такая.

— Ох, что за сиятельная леди украсила одним своим присутствием этот день? — он старался быть галантным.

— О Боги! Принц, не прикидывайтесь, — она пошла к одному из многочисленных балконов, он семенящее последовал за ней. — Вы прекрасно осведомлены, кто я такая. А я прекрасно понимаю, зачем меня сюда притащил отец.

Они вышли на воздух. В далёкой вышине сияли звёзды, а у дворца сиял посеребренный луной сад. Листва на деревьях шумела и делала бы обстановку трогательной, если бы не одно «но». Рядом с ней стоял чужой принц, а не её верный и такой родной друг. Где же он?

— Ну, тогда буду краток, — он притянул её к себе, нагло положив руку на талию. — Выходите за меня замуж. Уверяю, у нас с вами будут красивые наследники.

Её лицо скривилось в презрительной гримасе. Бокал выскользнул из её ладони и с мерзким звоном разбился.

— Вы же понимаете, ваше высочество, — она убрала его руку с талии, — что я отвечу «нет»?

Он резко засмеялся.

— Но вы же понимаете, ваше высочество, — его тон стал издевательским, — что всё уже давно решено без вас?

Её зелёные глаза широко раскрылись от изумления.

— Этого… этого не может быть! — она испуганно попятилась.

Он растянул губы в змеиной улыбке и стал к ней приближаться, медленно, смакуя её беспомощность и неосведомлённость.

— О, похоже, они понравились друг другу! — принц с принцессой обернулись на голоса и увидели своих отцов.

— Отец! Как ты мог! — она кинулась к нему и остановилась за пару шагов. — Я никогда, слышишь, никогда не выйду за него замуж!

— Да ладно тебе, доченька, — его величество улыбнулся. — С таким настроем ты никогда не родишь мне внуков. Я выбрал лучшего.

Она смотрела на него полными ужаса глазами, понимая, что её продали.

— Вот уж не думала, — произнесла она потерянным голосом, — что меня предаст собственный отец.

— Доченька, ну что ты такое говоришь! Я люблю тебя и только добра тебе желаю.

— Лжёшь!

Она попятилась и тут же попала в цепкие руки чужого принца. И он прошипел ей на ухо:

— Свадьба через три дня, моя конфетка!

Она вскрикнула и вырвалась из его противных объятий, под смешки королей и самого принца.

«Где же? Где же ты? Ты же клялся? Ты же обещал! А… Прощайте все!»

Принцесса подняла на троих светящиеся в лунном свете безумием глаза и с лёгкостью бабочки запрыгнула на перила балкона. И также легко прыгнула вниз, со смехом закричав:

— Никогда!!!

… Он всегда был рядом с тобой. Посмотри на луну, это он пляшет в чаше лунного света. Это он охраняет тебя во снах, отгоняя монстров кошмара. Он всегда был рядом с тобой!..

Она закрыла глаза, жаждая смерти, но что-то сильнее ветра, сильнее бури подхватило её. И заставило открыть глаза. Под руками её была чёрная, нежнее шёлка чешуя. Она мерцала в лунном свете серебром и всполохами тьмы. Единственное, что будоражило слух — хрустальный звон ветра под взмахами сильных, сплетённых из чёрно-серебряных нитей крыльев…

«Он всегда был со мной.»

Где-то там, внизу, казалось, все гости и прислуга выбежали на балконы. Они восхищённо следили за тёмным совершенным силуэтом и белой девичьей фигуркой на его спине. Принцесса и дракон…

— Мы редко плачем, — вдруг послышался до боли знакомый голос. Дракон повернул голову и посмотрел в лицо принцессе. У дракона, что чернее ночи, были голубые глаза с серебряными крапинками, словно облака на небе… — Почти ничто не может вызвать наши слёзы. Но если мы всё же проливаем их, то они становятся драгоценностью.

— А цель?

— Цель? — в его голосе слышалась улыбка. — А нет цели. Но если она появляется, умирает бессмертие. Мы плачем по смертной жизни, мы плачем по смерти. Но стоит лишь появиться цели, и мы плакать можем лишь от обиды или… от радости.

Он закрутился в вираже, вызвав её пронзительно-счастливый визг, и резко сбросил её с себя…

… В небе, в чаше лунного света плясали в диком танце невозможной любви два дракона, что чернее ночи и что белее дня. И был для них один лишь звук — хрустальный звон ветра в ритмичных хлопках крыльев. Это была мелодия их бессмертной любви.