Планета Перл

НАЧАЛО

«Я чувствую, что это начало чего-то грандиозного…»

Яркий гребень солнца показался из-за линии горизонта. Первые лучи робко нащупали крыши многоэтажек и медленно поползли вниз, заливая светом весь городишко, перепрыгивая со здания на здание и заглядывая в окна. Один из таких лучей нагло проник в открытую форточку и упал на лицо Родиона, щекоча нос и пытаясь открыть глаза. Родька положил на голову ладонь, защищаясь от непрошеного гостя, но солнечный зайчик, назойливо вцепившись, слегка припекал руку. Родька перевернулся набок, лицом к стене и попытался заснуть. Но сон уже не шёл. Родион снова перевернулся на спину и с силой потянувшись, открыл глаза. А лучик, будто сделав своё дело, перепрыгнул на стену, осветив ряд многочисленных медалей, переливаясь золотом, серебром и бронзой.

«Надо же» — подумал Родион, — «Мечтал выспаться в первый день после окончания учебного года и всех экзаменов. Вот — выспался». Усмехаясь, посмотрел на залитую солнцем комнату и обращаясь к зайчику, продолжающему играть медалями, подмигнул, как старому знакомому, — «Привет дружище», — провёл пальцем по наградам, и они отозвались весёлым звоном, словно лучик ответил на его приветствие.

Отбросив в сторону одеяло, Родион натянул шорты и легко перемещаясь в боксёрской стойке, нанёс несколько ударов по воображаемому сопернику, выполнил подсечку и в прыжке с разворота, на выдохе, завершил серию мощным выбросом ноги, и как ни в чём не бывало, зашагал в ванную комнату. Но дверь оказалась запертой с обратной стороны, а изнутри доносился плеск воды и еле слышное пение сестры Марины.

— Тук, тук, тук, — Родька сымитировал голосом стук в дверь, — Ты скоро?

Каким-то странным образом Маринка умудрялась всякий раз раньше него занять ванную комнату, и это немного раздражало и одновременно забавляло его.

— Подожди немного, я быстро, — как обычно ответила она.

Но он знал, что это «быстро» будет не так скоро, как этого хотелось бы, поэтому вернулся в свою комнату, и широко открыв дверь, шагнул на балкон. В лицо пахнуло свежестью летнего утра. Родион, с большим удовольствием, вдохнул полной грудью порцию прохладного воздуха. С улицы доносились отдалённые звуки города: стук мяча на баскетбольной площадке, рокот двигателей ещё не многочисленных машин, непонятные отрывки речи людей, щебетание стрижей, рассекающих крыльями воздух. Родик любил бывать на балконе, с него открывался великолепный вид с высоты девятиэтажного здания, а именно на последнем этаже и размещалась квартира его семьи. Кому-то может, и не нравилось жильё на такой верхотуре, но только не Родьке. Он упивался свободой, словно птица паря взором над всем окружающим. Здесь легко навеивались размышления, мечты, фантазии, заставляя подолгу замирать в одном положении.

Рядом с их домом, зелёным пышным ковром раскинулся небольшой сквер, упирающийся одной стороной в частный жилой сектор, а сразу за сквером просматривался пустырь, поросший редкими кустами шиповника и травой вперемешку с бурьяном. Дальше, за пустырём, находился испытательный полигон, занимавший огромную территорию со взлётной полосой и бетонным забором с видеокамерами, берущий начало от частного сектора, минуя обрыв с рекой и уходя от них вдаль серой лентой. Вот этот полигон больше всего и привлекал внимание Родиона.

Их семья проживала в небольшом научном городе с двумя школами и большим спортивным комплексом. Городок был закрытого типа и тщательно охранялся по всему периметру, поскольку здесь велись серьёзные секретные научно-технические разработки. Создавалось впечатление, что всё взрослое население, проживающее в городе, было занято лишь тем, что что-то изобретало и испытывало. Все разговоры на улицах, в маршрутках, магазинах, фокусировались на формулах, механизмах, проектах и т.п. Даже название города «Опытный» говорило само за себя.

Раньше, Родион с семьёй жили неподалёку, в сельской местности. Родион с Мариной помнили, как они держали коз и курей, а ещё у них были две кошки и собака. С ранних лет они легко могли управляться как карандашом и кисточкой, так и молотком, и топором. В этом была большая заслуга их родителей, с малолетства прививающих любовь к труду и искусству. Все в семье хорошо рисовали, разбирались в черчении. Мать Елизавета работала учителем математики, к тому же прекрасно кроила и шила — в этом преуспели и дети. Отец Иван, слыл мастером на все руки, мог построить как дом, так и починить машину, и разную технику, к тому же, работал тренером по рукопашному бою. Поэтому и дети с раннего детства были приучены к спорту и ещё, к закаливанию — им очень нравилось выбегать зимой, босиком на снег, и с дикими радостными криками, немного пробежавшись по морозному пушистому снежку, заскочить наперегонки домой в ванную. А ещё, отец, во время длинных, зимних вечеров, рассказывал невероятные сказочные, или фантастические истории, придуманные им самим. Дети любили слушать о приключениях богатырей, мальчиков, девочек, ёжиков и всякой живности, и на всю жизнь прониклись духом приключений и жаждой знаний. К тому же отец, Иван Михайлович, или Михалыч, как его звали знакомые и друзья, каждое лето, организовывал походы в горы со своими воспитанниками — спортсменами. И ему в этом всегда помогала жена Елизавета. Конечно же, ни один поход не проходил без участия Маринки и Родьки. Мама Лиза, как звал её отец, прекрасно играла на гитаре и пела, отец тоже играл, но с голосом у него были проблемы. «Балалайка — две струны, и те, расстроенные», — шутила про его голос Елизавета. Но он не обижался.

Все в семье увлекались фотографией. Мать Елизавета с Мариной — рукоделием, поделками из бисера и природного материала. Отец Иван с Родионом, всё свободное время проводили в гараже — что-то ремонтировали, изобретали. Родители всегда дарили детям не безделушки, а «что-то полезное», как они выражались. А это «полезное» было: энциклопедии, развивающие игры, выжигатели, лобзики, граверы, наборы инструментов и измерительных приборов…. И детям это нравилось, они не хотели других подарков. А когда появился компьютер, Родик с отцом постоянно его разбирали, что-то усовершенствовали, переустанавливали, а ещё, любили покупать различные программы и изучать их. Одним словом, семья у них была творческая, и как говорили родители — ремесленная. Наверное, это во многом и решило вопрос с переездом, когда отцу предложили работу тренером в научно-исследовательском городке. К тому же и зарплата здесь была выше и ещё, предоставленная четырёхкомнатная квартира, правда, на окраине города и вблизи испытательного полигона. Маме поначалу этот вариант жилья не очень понравился: на полигоне постоянно испытывали какие-то летательные аппараты, по взлётной полосе то и дело взлетали и приземлялись необычного вида самолёты, вертолёты, автоматические летательные аппараты и ещё что-то. И всё это сопровождалось гулом, жужжанием и стрекотом. У мамы от этого шума, с её идеальным слухом, постоянно болела голова, но проблему удалось решить просто, папа установил звуконепроницаемые окна, и в квартире стало тихо. Это было единственное, что не удовлетворяло маму, но с исчезновением в жилье посторонних шумов и она полюбила их уютную квартиру. Отдельные комнаты достались детям, они их оборудовали каждый на свой вкус, и родители не вмешивались в пределы их границ, лишь только требуя соблюдения чистоты и порядка. Спальня была и у родителей. А одну из комнат, самую большую, по общему согласию семьи заняли под мастерскую, компьютерную, библиотеку. Одним словом — рабочий кабинет. Зато кухня им досталась огромная, туда поместились помимо гарнитура, плиты, холодильника с морозилкой, ещё и огромный телевизор, и большой стол с мягким уголком, на котором вечерами любила собираться вся семья. Когда утихал шум с полигона, можно было открыть широкое окно и любоваться видом окрестностей, не выходя из-за стола, тем более что окном, этот проём в стене от потолка до пола, назвать было тяжело. Просто отъезжала в сторону прозрачная стена. И между помещением, и небом, оставался лишь небольшой барьер, в виде изящных перил. В это время на испытательных площадках замирала жизнь. Всё летающее и передвигающееся останавливалось, а в свете заходящего солнца, когда металлические монстры отбрасывали длинные тени, ландшафт вокруг напоминал картинки из фантастических рассказов. Всем нравилось, указывая то на один объект, то на другой, сравнивать их схожесть с животным миром, и это была как игра, кто придумает более точное название.

На полигоне существовал ещё один очень необычный участок, куда свозили и стаскивали все механизмы и аппараты не удачно прошедшие испытания, забракованные комиссией, или разбившиеся, или взорвавшиеся (такое тоже бывало). Вид этих машин, особенно приковывал внимание и вызывал двоякое чувство. С одной стороны жалость, ибо они, как живые существа, навечно прикованные к земле, тянули к небу свои руки-крылья, винты, усы антенн. Как будто просясь на свободу, на ещё один полёт, на ещё один шанс. С другой стороны, они вызывали восхищение своим необычным видом. Каких только аппаратов здесь не было: маленькие, большие, громоздкие, изящные, со свирепым видом льва, с жалостливым взглядом котёнка. Некоторые механизмы вообще не поддавались описанию, их предназначение было не понятно.

На их фоне, особенно выделялся один летательный аппарат, появившийся сравнительно недавно на «вечной стоянке». Он был чёрного цвета и походил на паука из-за длинных, плоских, складывающихся в нескольких местах (словно суставах) как лапы, крыльев и множества шарообразных камер — глаз по бокам корпуса. Сам корпус из-за вытянутой обтекаемой формы фюзеляжа, закруглённой носовой частью с приёмником воздушного давления, очень напоминал птицу, особенно (некогда видимую в полёте), когда изогнутые в суставах лапы-крылья, были подняты вверх и разведены в стороны. Только и птица эта получалась не совсем обычная, а с восьмью крыльями. Спереди снизу виднелись два закрытых воздухозаборника, логичным продолжением которых, должны были быть сопла реактивных двигателей в задней части, но вместо них размещались две красные заглушки (видимо двигатели отсутствовали). Это чудо птица-паук, появилось на взлётной полосе пару месяцев назад, его вытянул на взлётку приземистый тягач, затем подрулил самолёт, встал спереди, взяв чудо-машину на прицеп. Родион тогда был свидетелем происходящего. В тот день, придя домой со школы и собираясь на тренировку, неожиданно бросил взгляд на бетонную полосу взлётного поля, заинтересовался. Увлёкшись необычными событиями, он, конечно же, опоздал на разминку, за что был наказан Михалычем (пришлось сто раз отжиматься).

Зато, Родион видел, как двухмоторный самолёт легко взял разбег, таща на тросе за собой «птицу». В тот момент, это действительно очень смахивало на птицу с широко разведёнными крыльями. При этом, двигатели у неё не работали, отверстия сзади прикрывали всё те же красные защитные колпаки. Поднявшись в небо на довольно приличную высоту, трос отцепился от «пернатой», давая ей возможность свободного полёта. И этот полёт завораживал. Самолёт-тягач сбросил «ношу» и быстро приземлился, заглушив двигатели, а «птица» долго беззвучно парила в небесах, словно гордый орёл, медленно описывая круги и постепенно снижаясь, затем мягко коснувшись бетонки, так же тихо покатила. А когда остановилась, растопырила крылья в стороны, напоминая чем-то цветок с восьмью лепестками. Затем согнув лепестки в трёх суставных местах, поставила их на бетонное основание, превратив в лапы паука и к изумлению Родиона, приподнялась, опираясь на конечности, оторвав фюзеляж вместе с шасси от опоры. Постояв несколько секунд, вернулась в исходное положение, но лапы превратив не в крылья, а просто компактно и плотно сложив их сверху корпуса.

В тот день тренировка у него не задалась, все мысли были связаны с увиденным. Но на следующий день, в это же время, он увидел «птицу-паука» на злополучной металлической свалке. Родион помнил, как сжалось у него сердце от такого зрелища. Аппарат стоял на лапах, уткнувшись в холм земли, и создавалось впечатление, что «паучок» то ли с грустью что-то рассматривает на земле, то ли плачет, словно понимая, что остаток жизни придётся коротать ему здесь, в кругу вынужденных «друзей» по несчастью. Ещё тогда, Родион подумал, что всё это возможно связанно с мощным ночным взрывом, произошедшим той же ночью в одной из научных лабораторий, взбудоражившим весь город, и разбив все стёкла в ближайших зданиях. Хорошо, что тогда, по счастливой случайности никто не пострадал. И его догадки, как потом выяснилось, были не напрасны.

И вот сейчас, стоя на балконе, Родион невольно перевёл взгляд на угрюмого «паучка». Он был на своём месте, поблёскивая чернотой корпуса, и всё так же сосредоточено, не обращая ни на кого внимания, продолжал смотреть в одну точку на поросшем травой бугре.

— Родик, сколько тебя можно звать? — в проёме балконной двери стояла Маринка, в халате и с полотенцем на голове.

— А… — не сразу сообразил Родион, очнувшись от раздумий.

— Я его зову, зову, а он как глухой. Иди, ванная свободна.

Родион резко шагнул в комнату мимо сестры и с выдохом, — Ха, — встав на руки, зашагал в направлении ванной комнаты, в такт, покачивая ногами. Марина догнала его и, толкнув, смеясь, побежала в свою комнату. Родька потерял равновесие и крутнувшись, встал на ноги.

— Ну, я тебе…, — пригрозил ей шутя вдогонку.

Но Марина уже успела закрыть за собой дверь и щёлкнула замком.

Родион с Мариной были практически одного возраста, сестра всего на год с хвостиком, обгоняла брата. С самого раннего детства они всегда играли вместе, редко ссорились, занимались в одной секции спортом. Даже друзья у них были общие. Переезд семьи в город, застал их ещё в начальных классах. Тогда же познакомились во дворе со Славиком. Он жил не далеко в собственном доме, приходил играть к ним на площадку и учился в параллельном классе Родиона. Между ними завязалась тесная дружба. Слава частенько гостил у Маринки с Родиком, став им почти как братом. Да и Иван с Елизаветой, воспринимали Славика чуть ли не как собственного ребёнка. Слава отличался от всех светлыми, выгоревшими на солнце волосами, торчащими во все стороны и не поддающиеся причёсыванию (как Елизавета не пыталась их причёсывать), и такими же светлыми, чуть грустными глазами.

И вот, однажды, Славик по большому секрету, показал друзьям тайный проход на испытательный полигон, находившийся на территории Славкиного с отцом домовладения. В тот день Родион с Мариной впервые побывали в их дворе, и размеры его были просто огромные, граничащие с бетонным ограждением полигона, как раз в том месте, где за ним располагался сектор брошенной техники. В заросшем саду, когда-то высаженном сразу за домом, в самом его конце, обнаружился захламлённый сарайчик. Славик отворил дверь, и указал на узкий проход, ведущий в подвал. С подвала вёл подземный ход с арочным потолком, вымощенным красным кирпичом, с выходом в открытый люк на запретную зону под брюхо огромного железного монстра, ржавого колёсного механизма, видимо когда-то случайно поставленного сверху.

Дети поклялись друг другу, что об этом никому никогда не расскажут и клятву эту держали до сих пор. Частенько, по вечерам, когда заканчивался рабочий день и многочисленные рабочие, инженеры, техники, изобретатели, учёные, покидали полигон, и до захода солнца ещё оставалось немного времени, они проникали как разведчики, на запретную, но так манящую территорию. Стараясь всё время находиться в тени, или перемещаясь так, чтобы их не заметили с окон высотных зданий. А будучи уже постарше, надевали технические костюмы, чтобы издали походить на работников испытательного полигона. Славка, как заправский экскурсовод, указывал им на разные машины и механизмы, и объяснял принцип их работы, и по какой причине они здесь оказались.

— Вот смотрите, — указывал Славик на сгорбленного робота, метра два роста, поблёскивающего металлом с одного бока и обгоревшего, с другой стороны, с ракетным двигателем на спине, — В полёте, у него что-то отказало, и он врезался в здание, влетев прямо в окно.

— А вот в этой капсуле спускались космонавты во время аварийного приземления. Там всё сохранилось.

Аппарат лежал на боку, ребята с трудом открыли люк и заглянули вовнутрь: пять кресел с ремнями занимали почти всё пространство, стены отделаны мягким материалом, пульт, с многочисленными кнопочками и рычажками.

— А здесь, — указывал, Славка, на необычный летательный аппарат, похожий на самолёт, но с короткими крыльями и четырьмя соплами, — Стоит многоразовый космический корабль. Он может ещё летать. Но его списали из-за экономических соображений, — по взрослому, заключил Славик, видимо повторяя не очень понятные слова отца, Евгения Семёновича — конструктора, не раз бравшего сына с собой на работу и рассказывавшего ему всё (или почти всё), что его интересовало. Вячеслав с отцом проживали вдвоём, матери не было, поговаривали, что она сбежала от отца, всё время пропадавшего на работе. Просто исчезла в один прекрасный день, оставив сына отцу. И больше её не видели. Славик не любил говорить об этом и ребята никогда не поднимали эту тему. Отец продолжал увлекаться своей работой, увлёк ею и сына. Славка постоянно что-то рисовал и чертил. Изобретал роботов, самолёты, машины. Они у него на рисунках плавали, летали, бегали, дышали азотом, работали на ракетном, ядерном топливе и т.д. и т.п. Славик научился неплохо готовить, и по вечерам кормил пришедшего с работы отца. Все разговоры у них, были только на научные темы. Отец не контролировал, как учится сын, он доверял ему. И надо сказать, Славка учился в школе хорошо, а по химии, физике, математике, не было ему равных. А благодаря Марине с Родионом, стал заниматься рукопашным боем. Правда, поначалу у него не всё получалось. И даже Марина, легко его укладывала бросками на ковёр. Со временем, он, конечно, подтянулся, приобрёл физическую форму, занимался в секции прилежно, не пропускал тренировки, но на соревнованиях выступать не любил. Михалыч на это смотрел спокойно, считая, что в боях должны участвовать те, кто готов морально, говоря при этом, что слабый духом проиграл бой уже до того, как вышел на татами или ринг. Что борьба, в первую очередь, должна происходить в голове со своими страхами и ленью. И если даже слабый физически, кто-то из воспитанников изъявлял желание участвовать в поединках и проигрывал, сражаясь достойно, то тренер хвалил его, говоря, что он поборол свой страх и что выигрывает не тот, кто стоит, а тот, кто умеет падать и вставать. А к Славке он относился особо. Марина слышала, как отец говорил о нём маме на кухне, — Этот парень слеплен из другого теста, ему бы быть учёным или изобретателем, а он ещё и на тренировки ходит.

— А ты его сильно не нагружай, — отвечала мать.

— Ну, нет, — возражал отец, — Спуску я ему не дам. На соревнованиях ему делать нечего, а для себя, пусть трудится наравне со всеми — в жизни пригодится.

Славик часто бывал у них дома. Мама всегда старалась накормить Славку, но он стеснялся и отказывался, и Родиону с Мариной чуть ли не силком приходилось усаживать его за стол. Но постепенно Славка привык, и стал почти третьим ребёнком в их семье, частенько даже оставаясь на ночь, предварительно позаботившись об отцовском ужине, и оставив записку. А иногда Елизавета, приготовив что-то вкусненькое, просила Славика передать часть Евгению Семёновичу. Елизавета с Иваном радовались дружбе детей и старались со своей стороны её поддерживать. Дети по вечерам куда-то частенько исчезали, а потом в Родькиной комнате о чём-то подолгу шушукались. Родители не вмешивались. Лишь однажды отец спросил, — Надеюсь, у вас нет никакого криминала?

На что дети заверили, что всё нормально, и родители больше не возвращались к этому разговору, считая, что у них должны быть свои секреты. А секретничать было о чём, особенно после вылазок в запретную зону, или зона «А», как её условились называть ребята.

Родион постепенно увлёкся электронной начинкой и программированием механизмов, он не мог пройти мимо любого агрегата, чтобы не заглянуть в его «мозги», и что-то оттуда не извлечь для изучения. Постепенно в его комнате появился мощный компьютер, собранный собственноручно из «трофейных» составляющих, а к нему множество приставок, наделённых неимоверными функциями.

Славку больше интересовала физика, механика, принципы движения машин, а особенно химия. Он постоянно искал среди механизмов, в инженерных отсеках аппаратов, разные ящички и ёмкости с порошками и жидкостями, тщательно делал записи в тетрадь, где и что нашли, зарисовывал отдельные части или весь агрегат. В его сарае, тот, что стоял в заброшенном саду, постепенно выросла целая лаборатория. Ребята помогли ему починить крышу, двери, вынесли весь хлам, соорудили полки и стеллажи. Теперь здесь было Славкино царство, где что-то вечно булькало, кипело, щёлкало. В воздухе висел стойкий запах химикатов, на полу и стеллажах лежали отдельные части: руки, ноги роботов, некоторые из них двигались. Находиться здесь было немного жутковато, и Марина с Родионом старались тут надолго не задерживаться. Зато Славик был без ума от своих открытий.

— Вот, смотри на эту кисть, — он держал в руке механическую кисть робота, — Она, сжимается в кулак не гидравликой и не электроприводом как принято, а синтетическими мышечными волокнами, с вживлёнными электродами. Если мы подадим на электрод заряд, — Славка включил кнопку, механическая кисть с лязгом сжалась в кулак. Марина от испуга даже вздрогнула, а Родион поморщился, — Вот видите, а всё благодаря особой межтканевой жидкости, которая способна резко уменьшаться в объёме при подаче на неё напряжения. Это гораздо эффективнее любого поршневого гидранта…

— Всё это здорово, Славик, но давай это обсудим у нас дома, тем более что всё можно смоделировать на компе, — предложил Родион, желая побыстрее покинуть его лабораторию.

— Ладно, — кивнул Славка, — Вечером зайду.

Марину, в зоне «А», интересовало всё, она везде заглядывала, фотографировала, помогала Родьке или Славику отыскивать то, что им было нужно, мимоходом прихватывая всё то, что выглядело очень необычно и мудрёно. Её комната стала похожа на нечто космическое. Из разных блоков и деталей, скреплённых вместе, у неё получались фантастические птицы, бабочки, звери. Всё это стояло, сидело, свисало с потолка. Со стен смотрели неземные пейзажи завораживающих картин и фотографий списанной техники, снятых с таких ракурсов, что создавалось впечатление, будто они живые, обладающие чувством и характером. Причём, всё это в комнате располагалось не хаотично, а выглядело одной цельной завершённой композицией. Даже кровать и мебель, преображённые добавлением соответствующего декора (элементов механизмов), вписывались в общий интерьер. Если можно было бы показать это на выставках современного искусства, то, скорее всего с большой долей вероятности, оно могло иметь мировое признание как художественный шедевр. Но, Марину не интересовала слава, она это делала для души, для родных и близких.

Этот учебный год выдался для друзей напряжённым: подготовка к экзаменам, олимпиады по предметам, соревнования. Ребята перестали делать вылазки в зону «А». Исключением стал тот случай, когда в начале апреля на ней появилась удивительная птица-паук. В тот же вечер, отложив все дела на «потом», друзья пробрались к чудо-птице. Славик тогда выглядел каким-то растерянным и подавленным, а на вопрос Родиона: — «Что случилось?», отмахнулся: — «Всё нормально». Не доходя несколько метров до желанного агрегата, друзья, не сговариваясь, остановились и как заворожённые, уставились на необычную машину. Она оказалась гораздо больше тех размеров, чем предполагалось при наблюдении издали. Огромный чёрный паук на восьми лапах, стоял в напряжённой позе, чуть наклонившись вперёд, и глядел в одну точку перед собой на земле. Казалось, подойди чуть ближе, он очнётся от забытья и рыча бросится на потревоживших его. Первой пришла в себя Марина, она медленно достала фотоаппарат с кармана и стала делать снимки. Славка подошёл к ближайшей лапе, осторожно коснулся рукой, и тихонько поглаживая, словно успокаивая огромного монстра, уверенно проговорил, — А ведь он на самом деле не страшен, — и, помолчав, добавил, — И даже милый, — осмелел Славик, уже по-дружески, похлопывая по обшивке ладонью.

— Вы знаете, судя по звуку, это не металл, — продолжая похлопывать, заключил он.

— Я думаю так же, — подтвердил Родион, — Помните, я рассказывал, что видел, как он летал. Не может аппарат такого объёма, в пересчёте на площадь крыла, парить в воздухе как планер. Если только он сконструирован из каких-то новых сверхлёгких и сверхпрочных материалов, а не из дюралей.

Ребята подошли поближе, осматривая аппарат. Если бы не паучьи лапы, берущие начало с верхней части фюзеляжа, то машину вполне можно было бы сравнить с современным самолётом, однако и хвост не вписывался в рамки самолётостроения, так как выглядел как птичий, состоящий из множества скреплённых пластин, более узких у основания и расширенных в конце. Все части ног-конечностей оказались относительно плоскими и широкими, несколько выгнутыми снаружи и вогнутыми изнутри. Впрочем, плоскими они только казались из-за огромной величины (каким иногда кажется издали крыло самолёта), а в задней грани каждой из них, просматривалась узкая волнистая полоса.

— Во время полёта крылья становятся ещё шире за счёт дополнительной выдвижной плоскости — объяснил Родион, указывая на узкую полосу, — Я это замети ещё в тот раз.

— Оригинально, — восхищённо протянул Славик, — А помните, я вам в лаборатории показывал кисть робота с синтетическими мышцами, — и не дожидаясь ответа, добавил, — Так вот, друзья, у этих лап такие же, но гораздо мощнее и скрыты под особую оболочку, — присмотревшись и ощупывая рукой как заправский массажист, заключил, — Что-то вроде кожи, только не человеческой, — попытался он пошутить.

Марина с Родионом, приблизившись, так же ощупали необычные приводные механизмы, искусно вмонтированные в вогнутые полости каждой плоскости, от изгиба к изгибу. Действительно, они очень походили на мышечные выпуклости каких-то древних динозавров, и даже покрытие напоминало чешуйчатые складки кожи рептилий. Места сгибов плоскостей, тоже, очень напоминали сочленения суставов.

— Очуметь! — вырвалось у Марины, — Гибрид птицы и паука, просто пауптик какой-то.

— А знаете, — подхвати Славка, — Мне нравится. А давайте его так и назовём «Пауптик»!

— Нормально звучит, — утвердительно кивнул Родион, — Согласен.

Ребята попытались открыть единственную дверь, расположенную довольно высоко сбоку фюзеляжа, чуть выше левого воздухозаборника. Очень хотелось проникнуть внутрь. Подтащили подходящих размеров какой-то обломок железяки, но на люке не оказалось никаких видимых ручек, или что-то наподобие этого, лишь небольшая матовая пластинка сбоку. Славик коснулся её рукой, пластина вспыхнула красным цветом и через мгновение погасла. Попытались проделать это и другие, но эффект был такой же — дверь упорно отвечала красным сигналом и не отворялась. Воздухозаборники и полости для двигателей, закупоривались плотными красными задвижками, видимо, способными открываться только изнутри, с пульта управления.

Друзья ещё какое-то время походили вокруг Пауптика, осматривая и восхищаясь шедевром человеческого разума. И покидая зону «А», договорились, во что бы то ни стало, выяснить тайну загадочной машины. Но уговор пришлось немного отложить из-за окончания учебного года, тем более что Славик и Родион завершали учёбу в 9 классе, а Марина в 10-ом. Ребята старались не думать о Пауптике, чтобы не отвлекаться от подготовки к предстоящим итоговым контрольным и экзаменам. Славка, за всё это время приходил в гости всего пару раз и то, какой-то хмурый и без настроения, на вопросы отвечал однозначно и безучастно. Родион с Мариной пытались выяснить, в чём дело, но он отмалчивался и как-то быстро уходил. И когда был в последний раз, с его настроением повторилось то же самое. Сидел он угрюмый, наотрез отказался от еды. Даже Елизавета, которую он всегда слушал, не смогла уговорить съесть хоть ложечку его любимого борща.

— Так, — сказал Родион решительно, подвигая стул и садясь напротив Славки, — Выкладывай, мы тебе не чужие, и не отпустим тебя, пока ты нам всё не расскажешь.

— Точно, точно, — подтвердила Марина, закрыв дверь, скрестив руки и загородив проход, — Даже не думай, все попытки к побегу будут строго пресекаться и наказываться.

— Ладно, Слав, давай говори, — Родион положил ему руку на плечо и направил сверлящий взор в глаза.

— Отца выгнали с работы, — чуть не плача, выдавил Славик.

— Офигеть, — не сдержалась Марина.

— Продолжай, — настаивал Родион.

— Помните, тот взрыв на заводе?

Брат с сестрой утвердительно кивнули.

— Это, сделал мой отец. Он остался на ночь в лаборатории, хотел завершить какой-то эксперимент, очень важный для него. Но что-то пошло не так. Взрывом уничтожило половину здания и ценнейшую лабораторную технику, приборы и что-то там ещё… Папа остался жив по счастливой случайности, выйдя из здания минутой раньше взрыва.

— Ну и что, это же наука, а в экспериментах всякое случается, не выгонять же за это. Сколько мы здесь живём, постоянно что-то падает, взрывается, вон сколько искорёженной техники в зоне «А» — и ещё никого не выгнали, — гневно заявила Марина.

— Пауптик, — Слава сделал паузу, — Разработка Отца.

— Ух! — одновременно удивлённо и восхищённо выдохнули Родион и Марина.

— Я и сам не знал, до тех пор, пока отец не надумал уборку в саду и не обнаружил мою… Ну, в общем, мы с ним откровенно поговорили…

— Ты ему рассказал о наших похождениях в зону «А»? — предугадал Родион.

— Мне пришлось. Но он молча выслушал и лишь сказал, что лучше бы я увлекался музыкой или шахматами.

— Почему ты нам всё это раньше не рассказал? А мы думаем, что это со Славиком происходит? Друзья так не поступают, и мы тебе как семья…, — Марина хотела добавить что-то ещё, но Родион не дал ей договорить.

— Ладно тебе, Марин, не заводись. Слав, скажи лучше, как там Евгений Семёнович себя чувствует? И как могло случиться, что такого специалиста…, — «Выгнали», хотел сказать Родион, но осёкся и повторил вопрос, — Как так случилось?

И Вячеслав начал рассказ, — Пауптик изобрёл отец ещё несколько лет назад. Он тратил все силы и время на его разработку и внедрение. Он практически не жил дома, вот мама, наверное, и не выдержала, — Славка потупился в пол, пытаясь всё же как-то оправдать мать.

Друзья терпеливо ждали продолжения.

Немного посидев, Славик вздохну и продолжил, — Папа изобрёл новые сверхлёгкие материалы, не уступающие титану по прочности, но в несколько раз легче. Он изобрёл жидкость, способную резко уменьшаться и увеличиваться в объёме при подаче на неё электричество в зависимости от полярности, и потом применил это свойство для создания искусственных мышц. Он убедил начальство создать экспериментальный летательный аппарат нового поколения. ЭЛАНП-1, как его потом назвали, это и есть наш Пауптик. Вы видели его, как он оригинально сложен! — Славик на секунду восхищённо засиял лицом, но потом брови его опять нахмурились, и он продолжил, — ЭЛАНП предполагалось оснастить двигателями с вертикальным взлётом, так, чтобы он мог взлетать и садиться в любом не приспособленном для этого месте, даже в горах. Для этого, аппарату создали лапы-крылья, с ними он мог бы мягко приземляться на местности с перепадом высот до шести метров. При этом, лапы автоматически нашли бы опору, поднявшись или опустившись на нужную высоту, сохраняя корпус в идеальном горизонтальном положении. Он мог бы подолгу парить, поднявшись в небо и выключив двигатели. Ты, Родик, это видел, но тогда на нём не было двигателей, их ещё не установили, а заменили балластным макетом.

Первые испытания в тот день прошли успешно. И сверхлёгкий корпус, и способность восьми крыльев увеличиваться в размерах, улавливая потоки воздушных масс, и маневренность — всё оправдывало ожидания. В том числе и работа супермощного компьютера, управляющего всеми процессами ЭЛАНПа.

При этих словах, у Родиона загорелись глаза, а Вячеслав продолжал, — ЭЛАНП мог летать и приземляться как в ручном, так и полностью в автоматическом режимах. Вы обратили внимание, что у него нет стёкол и иллюминаторов? Ему они и не нужны, их роль выполняют множественные камеры по принципу глаз насекомых, и всё видимое подаётся на обширные экраны с высочайшим разрешением так, что создаётся ощущение, будто смотришь сквозь стекло на улицу и всё видишь собственными глазами.

— А если камера разобьётся, тогда как? — не выдержала Марина.

— Её роль на себя возьмут другие камеры. Мозг компьютера это предусматривает. Мне отец много что поведал о принципах работы Пауптика. Там применено столько новых открытий! Но, к сожалению, машинка получилась очень дорогая, и при этом, намного уступая в скорости современным самолётам.

— Зачем ей огромная скорость? С такими способностями, я думаю, Пауптик претендовал бы на лучшую научно-разведывательную технику, не имеющую аналогов, — высказал своё мнение Родион.

— Верно, но, если бы так мыслили все, от кого зависели дальнейшие испытания. Отца и так укоряли за дороговизну изделия, за неспособность развить огромную скорость, грозили ему закрыть проект. У папы были ещё какие-то открытия, которые он хотел применить на Пауптике. Но у него не было времени на их доскональную проверку, прежде чем он мог представить их начальству. Отец говорил, что это открытие могло перевернуть весь мир, всё современное представление о расстоянии, времени и пространстве. Поэтому он торопился, сам проводил эксперименты, задерживался ночами на работе. Вот и в ту ночь он задержался. Говорил, что был близок к открытию нового источника энергии. Ему нужен был лишь какой-то кристалл, которого не оказалось в лаборатории научного центра, но был у него дома. Отец ушёл за ним, и это спасло папе жизнь. А утром понаехало начальство, стало обвинять его во всех грехах: и что оборудование погибло, и что ему нужно изобретать только прыгающих лягушек, и что внешним видом своих изобретений он позорит авиацию.

— А Евгений Семёнович не рассказывал им о своих открытиях, ради которых задерживался и тратил столько времен? — гневно выпалила Марина.

— Пытался…. Пытался сказать, что благодаря взрыву, стоит на пороге открытия, каких ещё не знал мир…. Но его не слушали. Отец говорит, что это их ещё больше взбесило. Они обозвали его шарлатаном и велели убираться, чтобы его больше не видели в научном центре и в цехах завода.

— Вот, гады, — сжала кулаки Марина.

— Отца жалко. Делает вид, что ничего не произошло, что всё хорошо. Стал ремонтом дома заниматься, садом. Но я вижу, как он мучается, переживает, весь осунулся, похудел.

— А на что вы живёте? — поинтересовалась Марина.

— Папа говорит, что есть ещё сбережения, что зарплату он почти не тратил. Просил прощения у меня, что забывал обо мне, что ни разу за всё время даже на море не свозил, — Слава замолчал, а потом добавил, — А мне и не нужно это море, мне и здесь хорошо.

— Ладно, Слав, не переживай, — заговорил успокаивающе Родион, — Всё будет нормально. Мы что ни будь, придумаем, я в этом уверен. Давай только закончим учебный год, и тогда займёмся этим вопросом.

— Что можно сделать? Назад уже ничего не вернёшь.

— Славик, мы ж с тобой одна семья, — обнял друга Родион, — У нас не принято бросать своих в беде.

— Это точно, не сомневайся, — подтвердила Марина.

Видно было, выговорившись, приободрённый поддержкой друзей, Славик заметно успокоился и повеселел, даже согласился пообедать со всеми вместе. Уходя, он уже был тем прежним Славкой, каким его всегда знали ребята, сказав на прощание, — Надо поговорить с отцом, жизнь ведь на этом не заканчивается, а то он в последнее время как-то замкнулся в себе, и мы практически перестали общаться.

Уже за порогом, пожимая руку Родиону, он крикнул в проём двери, — Тётя Лиза, спасибо за борщ, я не встречал человека, кто бы лучше вас готовил.

— Ладно тебе преувеличивать, — отозвалась с кухни Елизавета, — Как сдадите экзамены, я вам сделаю ваш любимый тортик.

— О, я это не пропущу, непременно приду.

И вот, наконец, настал тот день, когда можно расслабиться и не думать об учёбе. Сквозь открытые окна доносились звонкие крики детворы с игровой площадки, звуки музыки с соседского балкона, щебетание птиц, далёкий гул самолёта — город жил своей жизнью.

С кухни позвала мама, — Мариша, Родик, идите завтракать, уже чайник закипел.

— Иду, — одновременно отозвались дети, каждый из своей комнаты.

На столе парила стопка из свежеиспечённых блинов, стояли вазочки с мёдом, творогом и сметаной.

— Доброе утро, мам, — первым появился Родион, обнял Елизавету и чмокнул в щёчку, — Вкусно пахнет, спасибо.

— Привет, мамуль, — зашла Марина и последовала примеру брата, поцеловав мать, — Ух ты, мои любимые блинчики! А папа где?

— Как всегда, на соревнованиях.

— Точно, — вспомнила Марина, — Он же младшую группу собирался везти по самбо.

— Мам, я налью, — предложил Родион. Подошёл к плите, взял чайник и стал наливать всем в чашки кипяток, предварительно наполняя ароматной заваркой.

— А я ещё вам в честь окончания учебного года торт «Птичье молоко» приготовила, как и обещала, — весело заявила Елизавета, — Только он ещё не готов, застывает в холодильнике.

— С бананами, киви и ананасами? — спросила Марина, предвкушая вкус тортика.

— Да, как вы любите.

— Классно! Спасибо, мама.

— А можно мы ребят пригласим? — поинтересовался Родион.

— Ну конечно, тем более что и Славику я обещала торт, и он заверял прийти.

Говоря про ребят, Елизавета знала, кого имеет в виду Родион. Помимо Вячеслава, в их компании добавилось ещё два человека, это Антон и Рита. С Антоном, познакомились на тренировке. Он пришёл в их секцию рукопашного боя в августе. Но отец, Иван Михайлович, в их старшую группу уже давно никого не принимал, хотя многие просились. Считал, что великовозрастным новичкам здесь делать нечего, что учить их поздно, и они могут быть только обузой в тренировочном процессе. Но Антон, почему-то, стал исключением из требований Михалыча. Ему достаточно было задать пару вопросов и посмотреть на человека, чтобы понять кто перед ним. Иван уже видел наперёд, что этот мальчишка не станет великим спортсменом, но на тренировке будет стараться — «пахать», а тружеников он уважал. Тем более, что Антон был не местный (его семья совсем недавно, так же, как и когда-то семья Михалыча, переехала в Опытный из сельской местности), и не имел возможности раньше заниматься единоборствами. Тренер дал ему такую возможность в отличии от местных ребят, которые, как считал Михалыч, были избалованы таким обилием кружков и секций различной направленности. Родион как-то быстро сошёлся с Антоном, хотя Антон и был на год младше, но их объединяли общие интересы и взгляды на жизнь. Он был худощав, но весьма высокого роста, что внешне придавало ему возраста. С добрыми глазами, светлыми волосами, такими же, как и у Славки, с открытым взглядом и приятной улыбкой. Родители, Антона, работали в местном доме культуры организаторами и музыкантами. Да и сам Антон, был наделён талантом к музыке, играл на гитаре, сочинял песни, особенно увлекался рэпом. Дома у него была собственноручно собрана небольшая звуковая студия, которую он постоянно усовершенствовал, что-то добавлял, паял. Это — и объединило его с Родионом. Родик помог Антохе в наладке и настройке электронного оборудования, а наблюдая за игрой Антона, и сам увлёкся гитарой, и даже пробовал чтение рэпа. Антон оказался любознательным, с жаждой к познаниям, и это также их сильно сблизило.

С Ритой, ребята познакомились в середине учебного года на соревнованиях по дзюдо. Родион увлечённо и с волнением следил за поединком сестры на татами, комментируя вслух создавшуюся ситуацию между соперницами и пытаясь подсказать, — Она же идёт на тебя — шагни в сторону и передней подсечкой…

Родион, машинально дёрнул рукой, словно сам хотел провести приём и задел рядом стоящую спортсменку, так же с интересом наблюдающую за поединком.

— Извините, я не хотел..., — повернулся он и запнулся, глядя на девушку в белом кимоно с длинной русой косой, правильными русскими чертами лица и большими притягательными глазами.

— А ещё можно попробовать передней подножкой, — вместо ответа, продолжила его мысль она.

— Или, через спину, — не отрывая взгляда от девушки, медленно проговорил Родион.

В этот момент, зрители в зале ахнули и зааплодировали. Поединок закончился чистым броском Марины. Поклонившись сопернице, запыхавшаяся, с растрёпанными волосами, она направилась к брату.

— Я думал, ты быстрее это сделаешь, — пошутил Родион и обнял сестру, поздравляя с победой.

— Не умничай, посмотрим, как ты будешь бороться. Дай лучше попить, во рту пересохло.

Родион растерянно стал озираться, ища где-то в суматохе оставленную сумку.

— Держи, — протянула бутылку, всё та же девушка, с русой косой.

— Спасибо, — жадно глотнула воду Марина, — Пока дождёшься от брата, можно умереть от жажды.

— Так он твой брат?

— Самый что ни на есть, — сделав последний глоток и возвращая бутылку, — Спасибо, выручила, — и протянув руку представилась, — Марина, а он Родион, — кивнула в его сторону сестра.

— Рита, — глядя на Родиона, подала ему руку.

— Родион, — ещё раз представился он и слегка покраснел.

— Здорово, вот так, чтобы брат с сестрой вместе занимались дзюдо, всегда мечтала! А моих младших не затянешь.

— Да, у нас семейный подряд, — пошутила Марина, — Вон тот тренер, — указала на Михалыча, — Наш папа. Не хватает только мамы.

— Классно! — восхищённо протянула Рита, — А почему я раньше вас не встречала на соревнованиях, судя по технике, вы давно занимаетесь дзюдо?

— Мы не дзюдоисты, мы рукопашники, — включился в разговор Родион.

— А как же вы, здесь...?

— Дзюдо, самбо, вольная борьба, бокс — это основные виды подготовки рукопашника, — продолжил Родион, — Наш отец, то есть тренер, говорит, что рукопашник должен уметь побеждать любого соперника. Вот мы и практикуемся.

— Ребята, вы меня всё больше интригуете. Не удивлюсь, если и друзья у вас такие же.

— А вот и они, — указал Родион на Славика и Антона, так же, как и все, одетых в белое кимоно, и подошедших поздравить Марину с победой, — Знакомьтесь, это Рита, а это Антон и Вячеслав — наши лучшие друзья.

— Ну вот, я так и думала! — улыбнулась Рита.

Друзья удивлённо переглянулись.

— Всё нормально, — успокоил их Родион, — Потом объясню.

Рита как-то сразу влилась в их коллектив. Создавалось ощущение, что они давно знакомы, хотя училась она в другой школе и занималась дзюдо у другого тренера. Ребята продолжали общаться друг с другом по видеосвязи, встречались на соревнованиях, иногда находили возможность совместно посидеть в кафе или парке. Однажды Рита побывала у брата с сестрой в гостях, и была поражена увлечениями ребят. Долго ходила по комнате Марины с широко раскрытыми, восхищёнными глазами. Эта же картина повторилась и в комнате Родиона, напичканной мониторами, электронными блоками и не понятной техникой. С интересом рассматривала медали и кубки ребят.

— Друзья, я знала, что вы интересные и разносторонние люди, мне с вами легко и просто, но, чтобы ещё и вот так! — она развела руки и оглянулась вокруг, — Вы меня удивили в очередной раз! Я сама увлекаюсь, помимо спорта, фотографией, музыкой, рисую…, но у вас всё просто — фантастика!

— Ладно тебе, не преувеличивай, — улыбаясь, махнула рукой Марина, — Ты ещё у Славика в лаборатории не была.

— И у Антона в домашней студии, — добавил Родион.

— Ребята, вы мои лучшие друзья, — вместо ответа искренне произнесла Рита, — Я вас люблю!

При этих словах Родион как-то смутился и покраснел, что с ним никогда не происходило, но к его радости, этого никто не заметил.

Рита, как и Родион с Вячеславом, заканчивала девятый класс и собиралась поступать в университет после одиннадцатого, но пока не определилась с профессией. Многое она переняла от родителей врачей (папа у неё был терапевт, а мама педиатр) и не плохо, разбиралась в биологии и анатомии, знала применение многим лекарствам. Но помимо знаний Эскулапа, она с удовольствием изучала иностранные языки, и могла общаться на английском, французском и китайском.

— Родик, позавтракай, а потом будешь звонить друзьям.

— Мам, я сейчас, быстро. Боюсь, что у них, прежде чем я позвоню, могут возникнуть другие планы на день, и мы все не соберёмся.

— Ну, какие планы? Первый день каникул — все отсыпаются.

— Нет, я их знаю, уже небось, на ногах. Кроме, Антона, конечно. Он человек творческий, может всю ночь сочинять, а днём отсыпаться, если нет дел.

Елизавета в ответ, улыбаясь, только укоризненно покачала головой.

Как и предполагал Родион, все уже бодрствовали, и даже Антоха.

— И чего им не спится в такую рань, — пошутил Родион, кладя на стол трубку.

— По той же причине, что и вы, — улыбнулась мать.

— Славику дозвониться только не могу, почему-то, не «доступен».

— Может батарейка села, — предположила Марина.

— Нет. Ты же знаешь, он очень щепетильно относится к любой технике, и такого ещё ни разу не было. Здесь что-то другое. Ладно, попробую позвонить позже.

Рита с Антоном, появились на пороге их квартиры вместе, видимо предварительно созвонившись. Славика с ними не было.

Антон водрузил на стол два пакета, — Мы тут захватили с собой немного сока, фруктов и сладостей.

— Подождите выкладывать, — остановила Елизавета, — Ещё не все собрались. Славика нет. Может что случилось.

— Я ему уже несколько раз звонил — он не доступен. Сейчас схожу за ним, вы тут немного подождите, я быстро, — предложил Родион.

— Нет, так неправильно, — возмутилась Марина, — Он наш друг — давайте пойдём все вместе.

— Вот, это — дело! — Елизавета вручила Антону пакеты в руки, достала из холодильника увесистый торт и передала Родиону, — Вот, так будет хорошо. Как будете у Славы, позвоните мне, я хочу знать, что у них всё нормально.

— Тётя Лиза, — опечалилась Рита, — Мы там будем веселиться, а вы тут одна….

— Мне будет приятно даже от одной мысли, что у моих детей такие хорошие друзья, и что я могу сделать для вас что-то доброе и полезное.

— Тётя Лиза, — Рита забрала у Родиона торт и поставила на стол, — Мы хотим, чтобы и у вас был праздник. Родик, отрежь маме самый большой кусок. Антон, дай сюда пакты.

Девчонки засуетились, наложили в вазу часть фруктов, порезали кусочками торт, накрыли стол.

— Спасибо, ребята, — растрогалась Елизавета, — Идите уже. И передайте привет Евгению Семёновичу.

Дом Славика, выглядел как-то безжизненно. Казалось бы, всё было на своих местах, но, то ли давно не крашеный забор, то ли выцветшие шторы на окнах, но что-то внушало, что хозяева давно покинули жилище. Однако, впечатление это было обманчиво, скорее, созданное пренебрежением хозяев к бытовым мелочам, либо отсутствием заботливой женской руки. Девчонки, шутившие и смеющиеся всю дорогу, притихли. Калитка оказалась не запертой. Родион слегка нажал ручку, и калитка бесшумно отворилась, пропуская друзей во двор. Из-под крыльца вылез рыжий пёс без ошейника и лениво, для приличия, гавкнул два раза. От неожиданности, Рита вздрогнула и спряталась за Родионаа.

— А, Пират, — обрадовался Родион и шагнул навстречу собаке, которая в свою очередь, виляя хвостом, медленно захромала навстречу.

— Не бойся, Рита, это наш местный житель, его здесь все знают. Славка иногда его подкармливает, вот он и захаживает сюда, — Родик потрепал пса за ухом, — К тому же, ему здесь видимо нравится — покой и одиночество, что ещё нужно старому морскому волку. Да, Пират, — обратился он к псу, а тот, как будто понимая, что ему говорят, поднял морду и не громко гавкнул.

— Ага, соглашается!

Все засмеялись. У Пирата был повреждён правый глаз и правая передняя лапа.

— Что с ним произошло? — с жалостью поинтересовалась Рита.

— Никто не знает. Он давно живёт в нашем районе, и я думаю кличка у него из-за этих травм.

— Я слышала, он ещё щенком попал под машину, — уточнила Марина.

— В любом случае, он как талисман. Безобидный пёс, детей любит, и дети его обожают. Но в последнее время что-то его не видно было, думали всё — исчез, а он вон, где обитает.

Все окружили полукругом Пирата, а он как будто улыбался, поглядывая левым глазом то на одного, то на другого и не переставая, вилял хвостом.

— Друзья, у меня родилась рифма, — воскликнул Антон и, щёлкая в ритм пальцами, и хлопая в ладоши, стал читать рэп:

Кто талисман у нас в районе,

Чью морду каждый видеть рад?

Это, конечно же, — Антон указал на пса, и все подхватили, — Пират!

Кто не боится лютой стужи,

Кто здесь гуляет в дождь и град, — и все вместе пропели, —

Это, конечно же, Пират!

Кто лучший друг детей в округе,

Кто человеку младший брат, — и все вместе, —

Это, конечно же, Пират.

Неожиданно дверь дома резко отварилась, и на порог выскочил босой Славка, с широко раскрытыми удивлёнными глазами и взъерошенными волосами.

— Ребята, вы как здесь…. Ребята, как я рад всех видеть, я так соскучился по вам. А я думаю: «Что это за шум во дворе?», а это вы. Хорошо, что на кухню случайно вышел, а то бы не услышал.… Да что же это я, — спохватился Славка, отступая в сторону и жестом, указывая направление в дом, — Прошу, господа! — он немного успокоился, заулыбался, — Как хорошо, что вы пришли, мне столько всего вам нужно рассказать.

— Тихо, тихо дружище, — Родион обнял Славку, — Во-первых, здравствуй, — и дружески похлопал его по спине.

— Ой, ребята, простите. Здоров, Антоха! — они пожали друг другу руки и то же обнялись.

— Привет, Славик, — девчонки по очереди обняли друга и чмокнули его в щёку, — С окончанием учебного года и с успешной сдачей экзаменов!

— Ух, — слегка покраснел Славка, — Спасибо, я совсем забыл.

— Да ладно, не парься! — хлопнула в плечо Марина, — Показывай, где будем отмечать.

— Вот, давайте в зале, тут достаточно для всех места, только…, — немного смутился, — Тут не прибрано.

— Слав, хорош тебе, мы ж свои люди. Тебе же сказали: «Не парься», лучше покажи девчонкам, где посуда, а мы тут быстренько марафет наведём, — окончательно успокоил друга Родион.

Всё так и получилось. Девчонки на кухне, гремя посудой, шутя и смеясь, быстренько всё организовали: порезали и разложили по тарелочкам еду. Мальчишки от них, то же не отставали: убрали лишние вещи, протёрли пыль, и едва накрыли скатерть на стол, как их позвала Рита, — Ребята, у нас готово, помогите расставить всё.

Через пять мину все уже сидели вокруг стола.

— Слав, — обратился к нему Родион, — А где же Евгений Семёнович? Мы без него не начнём.

Все одобрительно закивали головами, поддерживая — Да, зови папу.

— Я мигом, — Славик бросился в соседнюю комнату, как будто ждал этого момента.

Через минуту он вернулся с отцом, шедшего позади сына, вытирающего руки полотенцем и загадочно улыбающегося, — О, все друзья в сборе. Здравствуйте, ребята, — он взглянул на Риту.

Славик поймал направление его взгляда и поспешил представить, — Пап, это Рита, я тебе рассказывал о ней. А остальных ты хорошо знаешь, — пошутил он.

— Рита, — встала она и протянула профессору руку.

Мужчина аккуратно пожал ладонь и внимательно посмотрел в её глаза.

— Друзья мои, вы простите нас со Славкой, мы тут немного заработались, совсем время перестали замечать. Спасибо, что пришли, я очень рад вас всех видеть, — и, сделав паузу, добавил, — Нам с сыном, — при этих словах отец обнял Славку, — Нужно многое вам рассказать, но не сегодня. Сегодня ваш день и мне, не хотелось бы испортить его. К тому же, нужно срочно кое-что уточнить. — Семёнович указал на дверь комнаты, из которой вышел, — Возьму только кусочек тортика, — он указал на торт, стоящий в центре стола, — Узнаю Елизавету Андреевну, знает, чем побаловать. Кстати, — посмотрел он на Марину с Родионом, — большой привет ей и благодарность.

— Как раз хотел позвонить, — отозвался Родион, доставая из кармана телефон, — Она тоже передавала вам привет.

Рита протянула Евгению Семёновичу тарелку с большим куском торта, — Давайте, я вам ещё что ни будь положу.

— Нет, нет, больше ничего не надо, — взяв тарелку из рук Риты и поднеся к носу, он с наслаждением, закрыв глаза, втянул ноздрями аромат торта — О, наш любимый — больше ничего не надо. Всё, я удаляюсь. Поздравляю с окончанием учебного года. Веселитесь. А завтра, если не возражаете, жду всех на этом месте, — сделав лёгкий поклон, развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Друзья умолкли, недоумённо поглядывая друг на друга. Вячеслав хотел что-то сказать, сделал глубокий вдох и приготовился говорить, но тут раздался звуковой сигнал подъехавшей к их дому машины.

— Это меня, — произнёс Антон, выглянув в окно и быстро выбежал на улицу. Через несколько секунд он вернулся, — Тадам! — торжествующе воскликнул и поднял над головой гитару, — Я тут подумал, что она нам пригодится, и позвонил отцу с просьбой привезти.

— Антоха, ты супер! — похвалила его Марина, — И когда ты успел?

— Да ещё когда убирались.

— Ладно, друзья, — поднялся Родион, по-взрослому подняв стакан с лимонадом, — Поздравляю всех с удачным окончанием учебного года, без троек, а Риту — с отличием.

— Да ладно, — возразила Рита, — У вас у каждого за год всего пару четвёрок, а остальные пятёрки. Если бы вы хотели…. Но, ты сам говорил, что не стремишься быть отличником, что знания должны быть не на бумаге, а в голове.

— Рита, — растянул губы в улыбке Родион, — Я поздравляю от всей души. А уж твои знания точно соответствуют аттестату. Я прав? — обратился он к остальным.

— Точно, точно, — подтвердила Марина, — Рит, ты лучше с ним не спорь, он прав.

— Ладно, ребят, — уже спокойно произнесла Рита, поднимая свой стакан, — Всех с успешным учебным годом, не только в учёбе, но и в спорте.

— Вот это правильно, — согласилась Марина.

Все зашумели, поднимая стаканы со сладким напитком, и поздравляя друг друга. Антон тут же, на ходу, подхватив гитару, стал сочинять реп:

Мы спортсмены — народ простой

Меньше слов, а больше дела

Мы по-доброму ко всем с душой

В норме разум и конечно тело.

Все засмеялись и захлопали в ладоши.

— Рита, а ты смогла бы эти строки перевести на разные языки и спеть? — поинтересовалась Марина.

— Думаю, что да. Славик, дай мне листочек и ручку.

Антон продиктовал слова. Рита сначала записала их на русском, затем перевела на английский, французский и китайский. А когда стала петь, то получилось интересно и смешно, особенно на китайском языке. Все хохотали до слёз.

День прошёл незаметно. Много шутили, пели, играли в интересные игры на эрудицию. Расходиться стали, когда уже стемнело. Предварительно убрав со стола и помыв посуду, хотя Славик и сопротивлялся, уверяя, что сам справится.

— Так будет правильно, — объяснила Марина, моя посуду.

— И быстрее, — поддержал Антон, вытирая тарелки.

Выйдя на улицу, друзья приятно ощутили свежесть тёплого летнего вечера. Уже проснулись ночные птицы, воздух бал наполнен ароматом цветущих растений. В парке, послышались первые трели соловья. Уходить никому не хотелось, стояли возле калитки и наслаждались запахом распускающихся соцветий липы. Все молчали. Но видно было, что каждый из них обдумывал слова Евгения Семёновича на счёт завтрашнего дня. Первым заговорил Славка, — Ребят, не знаю, как начать… — возникла пауза. Славик пытался подобрать нужные слова.

— А ты и не начинай, — дружески улыбнулся Родион, — Давай завтра соберёмся, и вы с отцом всё нам скажите, что хотели. Утро вечера мудренее — как говорили наши предки. Хотя… — Родион обвёл всех взглядом, — Может у кого-то на завтра другие планы?

Друзья посмотрели друг на друга. В их глазах читался один ответ.

— Я так и знал, — удовлетворённо хмыкнул Родион, — Явимся в полном составе.

Договорившись о времени встречи, друзья вызвали Рите такси. Ей нужно было попасть на другой конец города. Когда машина прибыла, Рита, прежде чем уехать, произнесла, — Ребята, я не знаю, как это получается, но я чувствую, что это начало чего-то грандиозного и необыкновенного. Я чувствую, что у нас всё получится, только, если мы все вместе возьмёмся за это.

Её слова прозвучали как-то странно и непонятно, поэтому им особо не придали значения. Сейчас ещё никто не знал, что эти слова были практически пророческими и определяющими дальнейшую судьбу каждого из них.