Дракон особого назначения

Невозможное возможно?

1. Лианор

Сказать, что пробуждение было неприятным — значит не сказать ничего.

В бронированное драконье веко, ткнули чем-то твердым.

Потом еще раз. И еще.

Настойчиво так. Не больно, но ужасно неприятно.

Лианор, безмятежно дремавшая на лужайке и разморенная солнцем, лениво отмахнулась лапой. Нападавший отлетел в сторону с коротким отчаянным вскриком. К слову, драконица была небольшого размера, для своего народа, разумеется. На широкой костистой спине могли свободно разместиться пятеро наездников — людей, если бы какие-нибудь безумцы отважились кататься на ней верхом. Да и еще место бы осталось. Ну а на взрослом драконе легко поместился бы небольшой воинский отряд человек так в двадцать.

Вот и представьте, как огромный бронированный ящер спросонья делает непринужденное движение, и вы аки пушинка летите, летите… и в конце полета попадаете в «ласковые» объятия лесного шиповника.

Даже матерый охотник на драконов завопит благим матом. Этот же матерым не выглядел. Впрочем, обо всем по порядку.

Из зарослей колючей дикой розы донесся визг на грани слышимости.

Лианор недовольно приподняла голову и посмотрела на источник звука. Из кустов торчали человечьи лапы в потертых кожаных чехлах и длинный шест, увенчанный железным конусом.

Отдых был испорчен. Вздохнув, драконица поднялась и направилась к зарослям шиповника, вздохнула еще раз, затем аккуратно подцепила когтем за чехол покушенца, извлекла его наружу, приподняла до уровня глаз и стала осматривать.

Это существо оказалось человеком с исцарапанным конопатым лицом, юным и тощим, будто после долгого голодания — все косточки пересчитать можно. Он попытался снова ткнуть копьем.

Лианор удивилась так, что села, продолжая держать судорожно трепыхающегося человечка. Любой, кто наблюдал бы это со стороны, отметил бы, что парень похож на червяка, отчаянно пытающегося сорваться с рыболовного крючка. Драконица в воспитательных целях потрясла лапой.

— Я — охотник на драконов! А ты, тварь, поставь меня на место, кому говорю! — завопил человечек.

Начинать с таких слов разговор с не выспавшимся драконом, который ко всему прочему держит тебя в своих когтистых конечностях, по меньшей мере — неумно.

Лианор легонько тряхнула парня, демонстративно поковырялась когтем в зубах, ненавязчиво предъявив пасть полную острых зубов, и легонько дыхнула.

Завоняло паленым волосом. «Самый мерзкий запах на свете, — подумала драконица. — Опять переборщила». Ей никак не давался контроль температурного режима исторгаемого огня. По драконьим меркам Лианор была еще совсем молодой и неопытной, ей только-только перевалило за сто лет.

Несостоявшемуся охотнику слегка опалило лицо: обгорели чубчик, брови и ресницы. Он висел с безнадежным выражением веснушчатой рожицы, крепко-накрепко зажмурив глаза, и ждал кончины.

Драконица призадумалась.

Пока сонные неповоротливые мысли нехотя шевелились в драконьей голове (злые языки говорили что там, под пластиной брони тоже кость), оказалось, что предел прочности ножных чехлов уже наступил. Раздался сухой треск рвущейся кожи и охотник упал. Падая головой вниз, он исхитрился извернуться по-кошачьи, так, что при столкновении тушки с почвой, неестественно подвернутая… эээ… задняя или нижняя?.. правая лапа, оказалась под туловищем. Парень стал выкрикивать что-то непонятное грубым голосом. Лианор дали хорошее образование. Она понимала человеческий язык, но эти слова были ей незнакомы.

— Постой, постой, — драконица склонила голову к охотнику. — Что это значит?

Тот завыл уж совсем неразборчиво. Лианор выделила одно слово — «больно». Она легонько дотронулась до спины лежащего. От прикосновения человек сжался в комок, но кричать не перестал. Драконица поняла, что он серьезно повредил себя. О физиологии и способах врачевания людей ей ничего не было известно. Что же делать? Если предположить, что люди по строению схожи с драконами, то и действовать надо сходным образом. Лианор покачала головой, мысленно сетуя на свою неосведомленность, и приняла решение.

Сначала она аккуратно наступила на копье, чтобы не искушало неудачливого охотника к повторному нападению — вариант притворства нельзя было исключать. Орудие переломилось под ее лапой словно прутик. Затем оглядела поляну и обнаружила латанный-перелатанный мешок.

— УУУУУУУ! — завывал травмированный.

Драконица оторвала веревки от мешка, взяла обломок копья и перевернула орущего человечка на спину. Тот испуганно затих.

— Не бойся, никто тебя есть не собирается. Я погляжу на твою лапу, — она рассматривала поврежденную конечность. Мягкая кожа противного бело-розового цвета да еще и в коричневую пятнышку не могла не вызывать отвращения.

Какое непрочное слабое тело. Просто удивительно, как людишки ухитряются доживать до преклонных лет, имея отвратительный нрав и ввязываясь в разнообразные войны. Люди воевали постоянно, если не с другими расами, то с себе подобными. Что, с точки зрения драконицы, вообще было абсурдом — разве можно уничтожать особей собственного вида? Это же почти каннибализм.

Драконица еще подивилась хрупкости человеческого организма и осторожно прощупала ловким движением ногу человека. Охотник подавил крик.

— Терпи, потом будет легче, — парень кивнул.

Лианор плотно примотала деревяшку к ноге лямками мешка.

Травмированный подал голос:

— И что же со мной теперь будет? Бросишь меня здесь?

— Интересно, — удивилась такой наглости драконица, — Что, по-твоему, я должна сделать? Ты же напал на меня, или нет?

Парню было больно, неудобно и стыдно. Лежать перед своим идеологическим противником с поврежденной ногой, без оружия и практически голым, это знаете ли как серпом по одному месту для начинающего охотника на драконов. Унизительно, в общем.

Поэтому он и повел себе очень дерзко.

— Ты причинила мне вред и теперь должна возместить ущерб. Отвези меня домой.

Лианор была любопытна. О людях она знала кое-что — отец нанимал для дочери лучших учителей, имелось в числе предметов и человековедение. Но знания ее носили чисто теоретический характер, а кому не охота теорию перевести в практическое русло. Конечно, она частенько видела человечков сверху, когда парила в потоках воздуха, но те почему-то быстро разбегались, как только крылатая тень касалась макушек деревьев. Этот случай мог раскрыть многое до сих пор неведомое, то на что ей не мог дать ответ ни один дракон. И она неожиданно легко согласилась, сделав вид, будто никто ни на кого не покушался.

Не то чтобы Лианор была такой уж доброй, просто считала, что каждый имеет право на второй шанс и старалась не причинять излишнего вреда живым существам, кроме тех случаев, когда это было необходимо.

Неудачливому охотнику стало легче. Он подобрал обломки копья, и грустно их рассматривал, качая головой и вздыхая. Соорудил что-то вроде третьей ноги. Потом отковылял к лесочку, покопался в мешке. Вытащил оттуда запасные штаны, ругаясь вполголоса и шипя по-змеиному, и с трудом натянул их на ноги. Затем достал трут. Страх его прошел совсем.

На краю лесочка вскоре запылал костер. Парень готовил пищу. Лианор потянула ноздрями воздух. Пахло заманчиво. Драконица приблизилась к человечку, притягиваемая ароматом жарящегося мяса.

— Раз уж мы с тобой вроде как вместе, расскажи, кто ты такой?

— Меня зовут Сон, я — охотник. Охочусь на драконов.

— Ага, охотишься, — раскрыла пасть в милой улыбке Лианор. — У тебя это так здорово получается, и кто тебя всему этому научил?

— Отец, он был великий человек, — парень склонил голову и поворошил горящие ветки. — Мастер-охотник, посвященный второго круга… Пропал в прошлом году. Ушел в поход и не вернулся. И копье тоже его… Было...

— Ну, — сочувствующе подышала дымом драконица, представив каково это — потерять любимого папу. Вот ведь, у людей все также: семья, ценности, переживания, душевная боль. — Вы правда считаете, что драконы — воплощенное зло? Ведь мы уже много лет не причиняем вреда людям.

— Умышленно, может, и не причиняете, а вот так, как ты — погубила луг, теперь коров надо будет водить на другое пастбище, а оно от деревни далеко, и волки там водятся… — ответил Сон.

Лианор вспомнила, как на прошлой неделе поперхнулась и закашлявшись, не нарочно, сожгла два дома, правда домами их было можно назвать с натяжкой, да и жертв не было. Все жители разбежались при появлении драконицы. Но все равно ей вдруг стало стыдно. И стыдно за свой стыд.

— Вы, охотники тоже хороши! Детоубийцы! На взрослых драконов силенок не хватает, уничтожаете наши кладки и молодь! А потом кричите на весь мир, что герои! — разозлившись, драконица плюнула в сторону. Копна сена рядом загорелась.

Лианор зашипела сквозь зубы. Теперь, чтобы потушить огонь, ей нужно было сгенерировать ледяной шар, а магия воды антагонистична магии огня и давалась отпрыскам рода красных драконов не очень хорошо. Плетение заклинания начиналось с особого движения кончиком хвоста. Затем следовали пара фраз на старо-драконьем и финальный свист сквозь ноздри. Закрыв глаза, драконица приступила.

Мокрым было все, включая Сона. Когда Лианор предложила его высушить, рука охотника машинально взметнулась к опаленным бровям. Затем он категорически отказался, не стесняясь в выражениях.

Из-за всех этих хлопот Лианор изрядно проголодалась.

— Скажи, Сон, ты вроде бы что-то жарил?

Потом они сели бок о бок, если можно так сказать про человека и красного дракона размером с дом, и поделили недожаренную отсыревшую курицу, которую Сон безуспешно пытался приготовить.

Как-то так само собой получилось, что классовые враги, один из которых пытался убить второго спящим, сидели рядом и перекусывали тем, что Бог послал.

2. Сон

Сон удивлялся сам себе, утром он ощущал себя могучим охотником, потом стал беспомощной жертвой, а сейчас сидит рядом с драконом (этим чешуйчатым монстром, вернее — монстрихой) и, как ни в чем не бывало, ест.

Нога болела.

Он продолжал исподтишка наблюдать, как культурно может есть такая громадина, и это было увлекательным занятием. Самка ящера ухитрялась огромными лапами со страховидными когтями брать ма-аленький кусочек курочки не просто аккуратно, но даже с некоторым изяществом, чего за самим Соном никогда не водилось. Затем она подносила крылышко к огромной же пасти (а зубы!!!) и не заглатывала одним махом, как можно было ожидать, а со смаком обсасывала и даже грызла передними зубами. Зубищами! «Неописуемо, — думал парень. — Это надо видеть. Вот если бы он был не охотником (и парень невольно выпрямился) а художником, он бы нарисовал картину как Лианор потребляет пищу. Назвал бы ее как-нибудь эдак, «Завтрак дракона», например, и продал бы за большие деньги.

Курица закончилась быстро. Самому Сону перепала всего лишь ножка. Так как мясо было сыровато изнутри и снаружи, то парень не наелся.

Драконица потянулась, смачно рыгнула черным дымом и спросила:

— А у тебя есть еще еда?

Сон оторопел, он покопался в своем мешке, нашел остатки каравая, который еще неделю назад положила мать, собирая первенца на Охоту, отдал хлеб Лианор. Хлеб пришелся ей на один зубок, заглотнув каравай драконица деловито сказала:

— Ну все, перекусили, теперь пора и пообедать. Подожди, я сейчас, — и куда-то полетела.

Размах ее крыльев на полнеба поразил воображение парня. Лианор была первым живым драконом, которого он увидел в жизни, и, как мы знаем, застал ее спящей.

Драконица обернулась быстро, минут за десять. Приземлилась на поляну, держа в передних лапах половину зажаренного в "уголек" барана. Ее проблемы с регуляцией собственного пламени начинающий охотник прочувствовал на собственной шкуре.

Сон укоризненно сказал:

— Странные вы, драконы. Сразу его не принесла, сначала съела мою курицу, и хлеб мой съела. У меня ведь нет больше ничего.

Она невозмутимо ответила:

— Мне просто было интересно, что такое особое едят охотники на драконов, и каково это на вкус. Теперь понимаю, отчего они так стремятся в бой, самоубийство у вас вроде как грех, а после такой стряпни и жить не хочется. Кстати, хочу сказать, кулинар из тебя отвратительный, — добавила Лианор и, поковырявшись в зубах, достала оттуда косточку.

Баран под горелой коркой был хорош, не в пример давешней домашней птице.

— Поговорим?

Сону ничего другого и не оставалось.

— Скажи, ты стал рыцарем ордена, потому что так хотел отец? — спросила Лианор.

— Нет, — ответил парень, — Я всегда мечтал стать охотником, мечтал, наперекор желанию отца. По его словам выходило, что жизнь и борьба рыцаря — тяжелая, опасная и неблагодарная работа. Погибнуть можно в любой момент. А он не хотел этого для меня, мама всегда в такие моменты начинала плакать.

Сон опустил голову, вспомнив семью. Сестренки должно быть скучают. Осень, сенокос окончен, коровам сена на всю зиму хватить должно. Как они там справились одни?

Но Лианор не дала ему погрузиться в грустные размышления. На самом деле (и он отдавал себе отчет в этом) если б попался другой дракон, не Лианор с ее любопытством, некому бы сейчас было вспоминать о родне. А родным некого было бы ждать. "И как это я отважился напасть на этакое чудовище?" — оторопело подумал парень. Рыжие брови сошлись над переносицей. Невольно дернувшись, он застонал, потревожив больную ногу.

— Рассказывай дальше, — нетерпеливо попросила драконица.

— Да о чем рассказывать, стал и стал.

— Совсем они там сдурели в твоем ордене, — пробурчала Лианор. — Не пойми кого на драконов натравливают. Знаешь кто ты? Мясо ходячее.

Парень кинулся защищаться с пеной у рта:

— Да они! Да ты! Ты ничего не понимаешь! Да мы! Да всех вас к ногтю, синдик сказал, все изменится, как только научимся управлять Когтем! — В запале он проговорился про Коготь. Реликвию. Сон не должен был так терять над собой контроль, но его возмутила эта жуткая образина: мало того что по-человечьи говорит так еще и Великие идеалы попирает!

— Знаешь, мне очень интересно поглядеть на твой орден. Давай договоримся так: я сопровожу тебя не до дома, а до Цитадели.

Говоря так, Лианор преследовала несколько иные цели, чем те, о которых сказала вслух. Оговорка Сона сильно встревожила ее. Совет был распущен на каникулы. Драконица, несмотря на свою молодость (ей даже двухсот не исполнилось), числилась в нем "свежим взглядом". Родители вместе с младшими путешествовали в срединных мира, дотянуться до них мысленно не получалось. Уфффф, тяжко выдохнула Лианор. В ответ на ее невеселые мысли из пасти вырвался клуб дыма.

— Ну уж нет, — возразил парень.

— Или туда или останешься. Кстати, здесь волки водятся.

Сон был вынужден согласиться. Оба они стали заложниками друг друга.

3. Сон

Сону две луны назад исполнилось восемнадцать лет. В их деревне длину жизни мерили по количеству прожитых лет, а не зим, как было принято. Прошлой осенью отец попрощался с матерью, поцеловал младших и, похлопав первенца по плечу, как взрослого, ушел. Они ждали, сколько могли, потом из цитадели прислали письмо, что отец пропал без вести. Мать ходила черная от горя, Сон сам был в отчаянии, но надо было готовиться к зиме. Погода тогда стояла теплая, успели сделать все. А папа не вернулся. Зима была долгой, студеной. Когда холода закончились, выяснилось, что все запасы подъедены. И даже на посевную зерна не осталось.

Мать пробовала подрабатывать — плела корзины на продажу, но Сон видел, что это не выход. Покупали ее изделия неохотно, из жалости. Он решил вступить в орден. Парню давно уже хотелось стать таким же отважным воином, как и отец. А у охотников всегда не хватало людей. Мало кто в то время был всерьез озабочен поголовьем и истреблением драконов. К тому же кормили учеников бесплатно, еще и жалованье давали, немного, но этого бы хватило.

Через седмицу после весенней страды, Сон собрал мешок и ушел. Мать не плакала, зато малые устроили кошачий концерт. Ладушка так та вообще цеплялась за подол рубахи и рыдала, что Сон не вернется, если его отпустить. Стыдобища. Ведь взрослая почти девка, двенадцатую весну встретила уже. Еще пара лет и можно замуж отдавать. Сон любил своих младших сестренок. Любил и помогал, чем мог.

Дорога в цитадель слабо запомнилась кандидату в охотники. Он шел по наезженному тракту, обрамленному с обеих сторон угрюмыми разбойничьими елями, правда, самих лихих ребят с большой дороги в их краях давно уже не водилось. Сон хотел всему научиться, стать известным, непобедимым, отомстить за отца. Кто ж знал, что так получится — первая же попытка обернется махровой неудачей, и дичь вдруг станет… Кем станет, Сон додумать не успел. От воспоминаний его оторвал трубный глас самки ящера:

— Собирайся! Поспал и хватит. Мы в два счета долетим до колыбели твоих соратников.

— Ладно, сейчас, — он подобрал трут с огнивом и положил их в мешок.

— Я готов, — сообщил юноша. Драконица тем временем, топотала по лужку, затаптывая в грязь костер и остатки сена.

— Хорошо, — проговорила она, — только не кричи. Я заброшу тебя на спину. Крепче держись.

Драконья морда опасно приблизилась к Сону, от неожиданности зажмурившему глаза. Он почувствовал, что Лианор осторожно взялась за воротник куртки — так кошка берет котят за шкирку — и парень вознесся в воздух. Мгновение спустя несостоявшийся охотник ощутил неровный твердый хребет чудовища.

— Привяжись чем-нибудь, — Лианор еще не приходилось возить на спине людей. Но она предположила, что в полете двурукому и раненному человечку удержаться будет крайне сложно.

Сона в очередной раз выручили веревки от мешка, правда появилась другая проблема: как удержать рюкзак без лямок. "Это ерунда, — думал парень. — Лишь бы добраться до наставника. А там уже все будет хорошо".

Во время обучения их делили на группы до дюжины человек и назначали одного из рыцарей наставником, тем, кто всегда поможет, подскажет что делать, поругает, если ты ошибешься, и похвалит, если справишься. Наставником Сона был Расмус, посвященный второго круга, как отец. Щедрый на подзатыльники и похвалы в равной степени. И все же Сон хотел, чтобы наставник сейчас оказался рядом. Интересно было бы — кто-кого...

Он перекинул веревку через шею ящера и обвязал концы вокруг пояса.

Время замедлилось. Кожистые тряпки драконьих крыльев вдруг расправились, превратившись в туго натянутые багровые паруса. Воздух для них стал твердым, оттолкнувшись, драконица свечой взмыла в прозрачную синь неба.

Мир перевернулся.

Так плохо Сону не было никогда. Сразу же, в самом начале полета, поглощенная ранее еда подступила к горлу.

— Лианор! — закричал он, закатывая испуганно глаза. Внизу со страшной скоростью просвистывали верхушки елок и берез. — Я не могу! Меня сейчас стошнит! — свист ветра поднятого драконьими крыльями, перекрывал его слабый голос. Сон чувствовал себя изнеженной девицей. Вот она какая — болезнь мореходов, юноше доводилось слышать о ней от странников, но никогда не думал, что придется испытать на собственной шкуре.

Его вырвало.

4. Лианор

Лианор ощутила какое-то неудобство, что-то пошло не так. Она изогнула шею и увидела человечка, извергающего изо рта поток странной белесой жижи. "Неужели срыгивает, как детеныш?" — мелькнуло в голове.

Потом, человечек закрыл глаза, откинулся назад и раскинул лапы.

— Огонь — Прародитель! — воскликнула она. — Умер он что ли?

Драконица снизилась и приземлилась около реки. Зачерпнула лапой воды и окатила начинающего охотника. Тот оставался без сознания, несмотря на принятые меры. "М-да, — подумалось ей. — Полет откладывается". Порвав путы, драконица бережно опустила Сона на бережок, поросший травой насыщенного зеленого цвета, мягкой и сочной.

Появилась настоятельная потребность почиститься.

Все драконы очень чистоплотны, они следят и ухаживают за броней, как не всякая человеческая женщина за своей кожей.

Брр. Какая гадость эта жижа.

Сон приходил в себя долго и муторно. Он открыл глаза, взглянул в высокое чистое небо, и его стошнило еще раз.

Крылатый транспорт заговорил:

— И часто с тобой такое происходит?

— Всякий раз, когда летаю на драконе, — слабая попытка пошутить Сону не удалась. Лианор удивленно выпучила глаза. "С ума сойти, — мысли в ее голове заметались испуганными чайками. — Когда это он успел?» И потом она остановила сама себя: "Глупости, обычное вранье".

— Я пошутил, — признал Сон, видя, что у драконицы ум за разум заходит. Ему казалось, что он слышит натужное шевеление извилин в бронированной голове. "А драконы-то оказывается тугодумы", — поразился он.

Лианор переспросила: — Пошутил? А что это значит?

— Это когда говорят неправду, чтобы над кем-то посмеяться, — не подумав, ответил юноша.

Глаза Лианор выпучились, она грозно и часто задышала, казалось, в бронированной груди заработали кузнечные меха. "Смеяться? Надо мной?" Красная пелена заволакивала ее взор. И только чудовищным усилием воли, драконица не испепелила наглеца на месте.

Она села и, сложив передние лапы на груди, стала пристально вглядываться в лицо человека. Сон испугался грозного вида Лианор. Он чувствовал, что его снова укачивает, при одном только взгляде на драконьи крылья даже в сложенном виде.

Несостоявшийся охотник не знал, что и думать. Поначалу ему казалось, что достаточно привести драконицу в орден, а уж там старшие товарищи разберутся, но чем больше времени он проводил с Лианор, тем меньше оставалось желания поспособствовать ее гибели. Несмотря на все драконьи заскоки, с Лианор было непривычно интересно, и парню льстила мысль, что он первый, кто вот так вот накоротке общается с чудовищем. И даже немного на нем, точнее, на ней, полетал.

Лианор не давали покоя слова Сона про загадочный Коготь. Впрочем, неуемное любопытство тоже сыграло свою роль. Среди ее народа никто не приближался к людям так близко, как она. Исследованиями человеческой расы почти не занимались. Драконы жили своим тесным миром, своими традициями, для иных рас места в нем не оставалось. Старейшины рассказывали что когда-то могли свободно ходить среди человеков, не вызывая ужаса, и даже общаться с ними, вести взаимовыгодную торговлю. Это было задолго до вылупления Лианор. Ее сто драконьих лет примерно соответствовали человечьим двадцати.

— Прости, — не выдержал Сон. — Я не хотел тебя задеть. Можешь улетать, ты мне ничего не должна.

Странно было слышать такое от человека.

— К сожалению, я этого сделать не могу. Драконы всегда в ответе за тех, кого приручили, — Лианор огорченно помотала головой. — Не сможешь лететь?

— Не смогу, — при мысли о полете, тошнота снова подступала к горлу.

— Значит — пойдем пешком, — сказала, как отрезала, драконица.

Сон полтора часа потратил на попытки отговорить ее.

Он полулежал на берегу, изобретая все новые и новые предлоги. Лианор же устроила себе генеральную помойку. От рвоты нестерпимо воняло. Драконица купалась.

Перепуганные речные обитатели забились кто куда: кто смог уплыть — уплыли вверх по течению. Под притопленной корягой на середине реки произошла драка между двумя раками — они не смогли поделить надежное убежище. Более слабый был с позором изгнан. Этот конфликт остался незамеченным главными виновниками переполоха.

Глубина оставляла желать лучшего, жажда смыть с себя последствия неудачного полета пересиливало все на свете. Купалась драконица таким образом: лежа в воде и переворачиваясь с бока на бок. Огромная туша перегородила реку, невольно устроив запруду. Илистое дно оказалось частично поросшим тиной. "Пусть уж лучше будет тина", — думала купальщица. Травмированный нудно бубнил. Лианор не вслушивалась в смысл, ей было жизненно необходимо отмыться. В отдалении робко маячил местный водяник, хозяин реки, не отваживаясь, однако, приблизиться и покачать права. Еще бы, эдакая махина взмахнет слегонца лапой и мокрое место ну натурально от тебя останется.

Выполнив очистительные процедуры, драконица полезла на сушу. Кое-где между чешуйками застряли клочья бурой тины, местами набился речной ил. На самой верхушке спинного гребня сидел ошалелый рак-неудачник.

Сон заткнул себе рот кулаком, зрелище насмешило его до колик. "Держи себя в руках, парень", — уговаривал он себя. И все же не выдержал: жизнерадостный смех прорвался наружу и зазвенел в воздухе.

Лианор сначала надулась, а потом оглядела себя и...

Громогласный хохот дракона присоединился к звуку человечьего смеха. И эти два голоса еще долгое время разносились по округе, пугая лесную живность.

5. Сон

От смеха вибрировало все тело дракона. Прицепившегося к спине Лианор обладателя клешней снесло обратно в реку.

Отхохотавшись, драконица струей аккуратного пламени прокалила свой панцирь. Где огонь касался чешуи, тина и ил превращались в пепел и осыпались серыми кучками на траву.

Из-за всех потрясений минувшего дня Сона неудержимо тянуло спать. Он предложил драконице заночевать прямо здесь. Та, недолго думая, согласилась.

Подготовка места для ночевки не заняла много времени. Парню нужно было только достать из мешка одеяло и подгрести под себя кучку сухой листвы. Матрац получился волшебный — мягкий и душистый. Больная нога, страх, уязвленное самолюбие, все это осталось во «вчера». Никогда еще жизнь Сона не была настолько насыщенной. Юноша закрыл глаза, в глубине души надеясь, что все события прошедшего дня ему привиделись и когда утром он проснется, то никого рядом не обнаружит. Под сопение и покряхтывание Лианор, устраивающейся на ночлег, охотник и сам не заметил, как задремал. Во сне он ощущал чужое жаркое присутствие.

Утром надежды Сона не оправдались. Открыв глаза, он увидел красный подкопченный бок вздыхающего и храпящего ящера. И осознал, что все это было на самом деле. Невероятные события вовсе не видение и не фантазия, а самая что ни на есть взаправдашняя реальность. Охотник прикоснулся рукой к драконьему телу. «Горячо, — подумал парень. — Поэтому я не замерз ночью». Осень хоть и стояла теплой, ночи были прохладные. Еще дюжина дней и листья покроют землю, оставив вместо нарядных деревьев, щеголяющих золотисто-алыми одеяниями, оголенные стволы и ветви-руки, тянущиеся к небу. Сону всегда казалось, что осенью даже деревья пытаются вымолить у солнца еще немного тепла.

На ладони остались следы копоти.

После драконьей заботы, нога ощущалась бесполезным обрубком, который только и нужен, чтобы причинять боль. В животе забурлило, желудок напоминал, что со вчерашнего обеда прошло достаточно времени. Еды никакой не осталось. Сон вздохнул. Надо будить дракона, но как это сделать? Пинки и тычки ей как комариные укусы. Парень с трудом встал, оперся на импровизированный костыль и потихоньку поковылял вдоль тела чудовища по направлению к голове. Уши как таковые у ящера отсутствовали.

— Вставай! — Крикнул он в ушную перепонку. Драконица не отреагировала и тогда Сон, размахнувшись со всей силы, стукнул палкой по драконьему лбу. Могучее тело ящера будто сжалось в пружину, затем по нему пробежала дрожь и пружина распрямилась, поднимая Лианор из положения «отдых» в положение «оборона». Толком не продрав глаза, Лианор грозно задышала, выпуская из ноздрей небольшие язычки пламени. Сон замер рядом, ни жив ни мертв.

— Ааа, — потянула Лианор, присмотревшись. — Это всего лишь ты, неосторожный человечек. Зачем так подкрадываешься? Я ведь и поранить могу спросонья.

— Спасибо что предупредила, я уже в курсе, — язвительно ответил Сон, но не стал ввязываться в дискуссию. Он просто напомнил, что пора собираться в путь, если драконица еще не передумала. На что оппонентша вполне справедливо заметила, что не видит смысла отправляться в путь на голодный желудок.

«Господиии, — промелькнуло в голове у начинающего охотника. — Это тот случай, о котором говорят «проще убить, чем прокормить».

Когда он уже отчаялся сдвинуть недовольную Лианор с места, на бережок, раздвинув кусты рогатой головой, вышла тощая черно-белая корова. На шее буренки болтался медный колокольчик, бока и хвост щедро украшали репьи. Черные глаза с поволокой меланхолично взирали на Сона. Потерявшаяся скотина тосковала без людей. Она ткнулась носом в руки парня, проверяя, не держит ли он что-нибудь вкусненькое. Но не найдя там ни ломтя хлеба, ни сахара, склонила голову и стала пощипывать пучки травы на лужайке, где она не была примятой.

— Ух-ты! — воскликнула драконица. — Еда! — и радостно подпрыгнула. От прыжка земля вздрогнула. Буренка, до сих пор стоящая спокойно, почувствовала опасность, и рванула обратно в чащу. Лианор азартно помчалась за ней.

— Стой! — закричал Сон. — Не бросай меня! Но драконица не услышала. Она проламывалась в заросли, и те, собственно, не сильно ей мешали. Просто валясь под лапы и в разные стороны.

Оставшись один Сон загрустил. С одной стороны, даже с костылем до деревни он доберется не скоро, если вообще доберется. С другой стороны, он сам хотел чтобы драконица ушла восвояси, потому что если Лианор окажется около Цитадели, то, скорее всего, будет убита. Там такие мастера есть — не чета ему: наставники, синдик, да и просто рядовые рыцари ордена. Про учеников и говорить нечего, каждый из них (Сон это знал достоподлинно) спал и видел, как он побеждает «крылатую тварь». Сон и сам был таким… еще вчера… Он чувствовал разочарование, ему не хотелось больше «посвятить жизнь Высшим идеалам ордена». По мере знакомства с Лианор, он странное что-то такое чувствовал, как будто, она вовсе не чудовище, которое нужно истребить. Будто, она — иной внешне, но внутри почти такой же — человек. Ставший немного родным. Существо способное смеяться вместе и даже над собой. К тому же она была так беспечна. Нет. Он не хотел ее гибели.

Драконица сама решила за него. Не догнав беглянку, она вернулась, глубоко разочарованная своей неудачей.

6. Лианор

— Если бы там не было деревьев… И кустов… Я бы ее догнала. Как она так быстро? И куда только делась, — сокрушалась голодная драконица. Одно дело подлетать сверху, неожиданно хватая жертву лапами и зажаривая в полете. И совсем другое — ломиться всей массой сквозь заросли вглубь леса. Неудобно. Драконы мало ходили пешком в пределах обитания людей. На земле они были неповоротливы и слишком уязвимы. В чаще не хватало пространства для маневра, при необходимости взлететь, негде было развернуть крылья. Лианор впервые испытала это на себе и ей не понравилось. Сучья и кустарник не оставляли следов на шкуре, но все это было неприятно. За пропитанием надо было лететь к равнине. Или назад в родные горы. Или к людям.

— Что дальше? — подал голос Сон.

Лианор осторожно взяла его зубами и посадила на спину. — Ой-ёооо, — лицо человечка побледнело.

— Куда? — досадливо спросила драконица. Парень покрутил головой. — Вверх по течению, потом выйдем на тропинку. А там и до деревни недалеко.

Пройдя немного вдоль берега, Лианор с неописуемым облегчением увидела мостки и узкую просеку, уводящую от реки. Пройти вполне можно. Она плотнее прижала крылья к спине, наклонила голову и свернула на тропинку. И почти сразу же услышала приглушенные оханья. Ветви, не причиняющие ей никакого вреда, наотмашь били «захребеника».

— Стой! — закричал он. Лианор остановилась, и, изогнув шею, взглянула назад. Лицо охотника покраснело, он отплевывался и мотал головой. Рыжая всклокоченная шевелюра собрала в себе листья трех разных видов деревьев и походила на диковинный куст.

— Ты можешь идти помедленнее? — спросил он.

— Могу, но так будет дольше, — ответила драконица.

— Пожалуйста, — простонал человечек. Лианор согласно кивнула головой и потопала вперед. Властители неба не ведали таких забот. Природа одарила их прочной шкурой, могучими крыльями и разумом, у людей же был только разум. Они по возможности выкручивались, придумали доспехи, например. Стоп, сказала себе драконица, почему юного охотника отправили на задание не обеспечив защитой? К тому же пешим… Насколько она знала, рыцарь ордена всегда был в полном обмундировании на коне, также прикрытом броней.

— Скажи мне человечек, тебе не показалось странным, что тебя отправили на бой без коня и лат? — спросила она на ходу. Человек молчал. Подумав, что Сон не услышал, она повторила вопрос.

— Я слышу, — отозвался травмированный. — Коней лишних не было, да и с деньгами у ордена худо, вот меня и отправили как есть, только копье отцово отдали. «Он и не задумывался над этим, — поняла драконица. — Наивный детеныш». И пожалела юношу. А вслух хмыкнула:

— А говоришь — ты не мясо…

7. Сон

Сон обиженно молчал. Лианор тоже. Безмолвие изредка нарушали трели ненасытного драконьего желудка. Таким образом они шли довольно долго. Вдруг на тропинку перед ними выскочило непонятное существо, похожее на четвероногий бродячий куст. Протяжное отчаянное мычание разорвало тишину и тогда путники сообразили, что перед ними сбежавшая корова. Она сквозь листья, застрявшие в рогах и закрывающие печальные глаза, разглядела, кто перед ней, и задала такого стрекача, что рысаки из королевских конюшен отстали бы еще на первой полумиле. Сон почувствовал, как по телу драконицы прошла волна нетерпеливой дрожи, и в ту же секунду Лианор стартовала вслед за буренкой.

Верх, низ, небо, земля, все смешалось в этом безумном драконьем родео. Сон чувствовал себя листом, попавшим в ураган. И, очевидно, организм уже стал привыкать к такого рода приключениям. Укачивать его перестало, и юноша даже стал находить некую прелесть в этой дикой скачке. Ветер бил в лицо, заставляя чувствовать себя живым и всемогущим. Он азартно закричал, подзуживая Лианор: "Ату ее! Ату!"

Разогнавшись драконица влетела в деревню и, отчаянно тормозя, вломилась на центральную площадь, где на ярмарку собрались жители деревеньки, а может, и окрестных сел. Мощный хвост сокрушил рыночные лотки, люди бросились врассыпную. В центре площади образовался пустой пятачок, на котором остался стоять один единственный человек. Он был толст и бородат, широкое красное лицо лоснилось.

— Не губиттяяяя! — староста бухнулся на колени. Оторопелые было бабки спохватились и заголосили во всю мощь разработанных крестьянских легких. Поднялся страшный ор. Сон ладонями закрыл уши. Никогда они еще не испытывали такой массированной звуковой атаки. "Как бы не оглохнуть", — подумал юноша. Лианор молодец, быстро сориентировалась, заревела трубно и пустила предупредительный залп пламени поверх голов. Люди шарахнулись в стороны.

— Прекратить! — изо всех сил крикнул Сон. Взволнованная толпа притихла, разглядев человека, сидящего верхом на огромном огнедышащем монстре. — Повелитель драконов, — боязливо зашептался народ.

Легенду про Повелителя Сон слышал. Воспитанники ордена шепотом рассказывали друг другу эту историю по ночам, за закрытыми дверями ученической спальни. Наставники не одобряли. По легенде однажды с севера должен был прийти рыцарь-отступник. Тот, кто мог разговаривать и управлять драконами. Он должен был примирить оба племени.

Ситуация требовала разрешения: староста на коленях, селяне, жмущиеся к домам, застывшая каменным истуканом Лианор и сам охотник-недоучка мешком восседающий на драконице.

— Кххм… Это… Разойдитесь, пожалуйста, — срывающимся от волнения голосом попросил Сон. Ропот пронесся над площадью и люди начали опускаться на колени. Староста воззвал, обращаясь не к морде дракона, как прежде, а к наезднику: — Уважаемый Повелитель Драконов, чем вам могут услужить такие ничтожные людишки как мы?

* * *

От слов старосты Сону стало как-то неуютно. Он поерзал, пытаясь устроиться поудобнее на жестком хребте. Прошло еще немного времени, прежде чем парень смог выдавить хоть что-то вразумительное.

— Нам, это, еды бы, — промямлил Сон и поразился насколько жалко это прозвучало.

Селяне суетились, собирая провизию. После ярмарки намечался праздник, пищи было много. Сам же парень с трудом спустился вниз и ковылял по площади, опираясь на палку. Так приятно было ощутить под ногами незыблемую твердь. Рядом увивался староста. Это было удивительное зрелище: массивный и почтенный господин вприпрыжку, бегал вокруг медленно хромающего Сона и размахивал руками как ветряная мельница, создавая небольшой освежающий ветерок.

— Милейший, — обратился Сон. — Мне еще бы знахаря или костоправа какого.

— А как ыть. Есть такой у нас, вернее такая. Знахарка то исть, там изба у ней, на отшибе, — энергичный староста показал в направлении противоположном тому, откуда приехали «гости дорогие». Сон нахмурился, прикидывая, что идти так далеко, пожалуй, не сможет.

— Ну да вы не беспокойтесь, — успокоил его проницательный староста. — Мы ее сюда приведем.

Отчаянно любопытная ребятня, не обращая внимания на крики женщин, пытающихся урезонить малявок, подбиралась все ближе и ближе к драконице, время от времени взмахивающей хвостом и порыкивающей. К счастью, улицы деревеньки были достаточно широкими и ущерб, нанесенный незваными гостями был невелик. Лианор всего лишь снесла временные холщовые палатки, где торговали овощами.

Сметливый староста сказал тощему мужичку, стоящему рядом и лузгающему семечки: — Не похож что-то этот мальчишка на рыцаря. Потрепан и шибко юн.

Мужичок согласно кивал головой и сплевывал шелуху на землю.

— Леха послал за травницей, — сквозь зубы процедил он. — Поскорей бы ушли, аспиды.

— Знахарку ждут, — ответил староста.

— А хоть бы и ее с собой забрали, черти, — вышелушенный подсолнух улетел в кусты.

Сон невольно подслушал их разговор. И стало ему любопытно, что это за врачевательница такая, от которой им так не терпится избавиться.

Трубный рев, нет совсем не драконицы, а чьей-то мамаши, сотряс окрестности. Детей и прочих праздно шатающихся граждан сдуло с площади. Круглолицая плотная женщина стояла, уперев руки в боки, и орала на Лианор. Такие женщины не боятся ничего, скорее их боятся окружающие. Сон попытался рвануть к ним, споткнулся и упал. Короткий вскрик потонул в ответном драконьем реве, запахло паленым, и орущая баба пронеслась мимо него прочь. Растрепанные волосы дымились, в охапке она несла пацаненка. Тощие мальчишечьи ноги в синяках словно побитые яблоки судорожно дергались, пытаясь избавиться от мертвой материнской хватки.

— Что здесь происходит? — мелодичный женский голос, казалось, утихомирил разгневанную драконицу, плюющуюся огнем.

— А вот и наша травница — знахарка, — староста, пыхтя, вылез из-под перевернутой телеги и радушно распахнул объятия. — Помощь гостям нужна. Господин ноженьку повредил, — и заговорщицки понизив голос, добавил, — А может и рассудком повредился тоже. На драконе ездить, это ж надо додуматься.

— Меня зовут Ина, — бросила она, подходя к больному. Бережно опустила огромную торбу на землю и присела рядом.

— А я — Сон, — пискнул в ответ парень и ойкнул. Ловкие руки разматывали повязку на опухшей ноге. Он увидел, какая она черная и почти потерял сознание. Жуткая морда сочувствующей Лианор склонилась рядом. И впервые во время этой переделки драконица заговорила:

— Я сделала что смогла, — знахарка кивнула сосредоточенно, не отвлекаясь на говорящее чудовище, и тонкими сильными пальцами быстро прощупала поврежденную конечность. Сону экзекуция показалась вечностью. Целительница оказалась симпатичной девушкой года на три старше его самого. Взгляд умный, строгий. Коса пшеничного цвета толщиной с руку перекинута через плечо, губа закушена, лилейный лоб нахмурен. Иные накладными косами пользуются, чтоб цену себе набить, но это не тот случай. Сон восхищенно вздохнул.

— Это не перелом. Серьезный вывих. Подержите его, я вправлю. За неделю все пройдет.

Староста положил тяжелые ладони на плечи Сону. Тот часто задышал, готовясь, и зажмурился. Короткий болезненный рывок, и нога перестала чувствоваться бесполезным обрубком.

— Спасибо тебе, то есть вам. — Сон был рад, что все закончилось и скоро он сможет ходить. Да к тому ж через неделю они будут уже в ордене. Гнать, гнать от себя такие неприятные мысли.

8. Ина (Взгляд со стороны)

За ней прибежал племянник старосты. На столе были разложены высушенные поздние осенние травы и коренья. Дверь домика распахнулась и вместе со сквозняком, перепутавшим и разбросавшим сбор, влетел гонец. Сначала рассерженная девушка не хотела отрываться от своих занятий. Потом прислушалась. Из сбивчивого рассказа мальчика Ина толком ничего не поняла. Идти куда-то, кто-то ранен и монстр… При чем тут монстр? В их местах чудовища не водились. Странно. Пожав плечами, она взяла баул с травами и вышла из дома. Человеку нужна помощь. Этого довольно.

Подходя к рыночной площади, Ина услышала леденящий душу рев и крики ужаса. Перепуганные люди чесали оттуда во все лопатки. "Любопытно, — хладнокровно подумала девушка. — Что же растревожило этот сонный курятник?"

По земле были живописно разбросаны картошка и капуста. Повсюду валялись клоки холстины вперемешку с соломой. Перевернутая повозка оглоблей смотрела в небо, из-за нее выглядывал толстый старостин бок. Общее впечатление складывалось такое, будто по деревне пронесся небольшой, но очень разрушительный смерч.

В центре всего этого кавардака в клубе дыма высилась крылатая чешуйчатая туша, склонив зловещего вида зубастую голову над стонущим юношей. Холодный пот прошиб девушку. С трудом удерживая себя в руках, она смогла не закричать и не сбежать куда подальше. Впрочем, дракон не торопился сожрать попавшегося ему человека. Ина задержала дыхание, пытаясь успокоиться. И тут же закричала: — Что здесь происходит?

Она толком не осознала, как непослушные ноги вынесли ее в центр и руки сами принялись за работу. Дракон не собирался убивать юношу, наоборот, пытался помочь. Более того, оказалось, что он умеет говорить, а позже выяснилось, что это самка и они с парнем путешествуют вместе. "Вот уж всем чудесам чудеса" — подумала девушка, выполняя привычную работу. Рядом был только староста, остальные прятались по домам. В общем-то, люди не очень доброжелательно относились к Ине. Возможно, из-за того что она была пришлая, не из их деревни, а может, из-за знаний. Деревенские не делали разницы между ведьмой и знахаркой.

Впрочем, Ина не считала это поводом для расстройства. Она привыкла.

Тем временем между драконицей по имени Лианор и парнем разгорелась нешуточная перебранка. Они выясняли, кто прав, кто виноват, и, как всегда в этой ситуации, никто не хотел оказаться крайним. Причиной грандиозного скандала, как выяснилось позже, был не в меру наглый ребенок осмелившийся потыкать Лианор хворостиной. Она только слегка отпихнула его хвостом, как и объявилась истерично орущая мать.

Девушка улыбнулась, представив себе оппонентов в виде двух баранов, сцепившихся рогами, настолько различных, насколько бывают различны дракон и человек. Но их это не смущало. Они выкрикивали в адрес друг друга что-то вроде: "Дурак!", "Сама дура!" "Это ты виноват!" "Нет, это ты тут все разнесла!" Это было забавно. Уголки губ сами собой поехали вверх. Из перебранки девушка поняла больше, чем можно было ожидать.

— Чего смеешься, — обиделся Сон на девушку.

— Уже и улыбнуться нельзя, — парировала знахарка.

"Нельзя отпускать их одних", — думала Ина, глядя на эту чудную парочку.

— Я дойду с вами до Верхних Cтупичей, мне все равно нужно туда, проверить состояние пациента, — и загрустила, вспомнив о недоразобранных травах, оставшихся в маленьком домике на краю деревни.

Даже с помощью могучего старосты они с трудом подняли провиант на спину Лианор. Закрепить его тоже было проблемно. Впрочем, они справились. Ина только удивлялась щедрости односельчан. Ее в самое сердце поразили два печеных индюка нафаршированных гусем, уткой и перепелкой. Это лакомство было недоступным простым крестьянам и ремесленникам, поставлялось исключительно на кухню Властителя. По какой-то причине эти диковинные птицы выживали лишь в их деревне и стоили кучу сребрушек, а то и злотых. Впрочем, староста сам, засучив рукава, привязал их между двумя гребнями драконицы. А значит, был не против.

Выдвинулись они ближе к вечеру. Парень устал, хоть и не показывал вида. Он смотрел на Ину с таким неприкрытым восторгом, что ей стало не по себе. Драконица привычным движением закинула страдальца себе на спину.

— Залазь и ты, — предложила она низким, но удивительно женственным голосом.

Бесшабашная смелость, о которой девушка не подозревала, толкнула ее на авантюру. Она вскарабкалась по любезно подставленной лапе Лианор.

Староста облегченно выдохнул, когда чудище, мерно помахивающее шипастым хвостом, неторопливо скрылось из вида.

9. Лианор

Нашего племени прибыло — думала Лианор, вышагивая по обозначенному тракту. Вместо одного человеческого детеныша, воплощения проблем и неповиновения расе мудрых драконов, у нее каким-то образом появилось два. Причем вторая, хоть и была поумнее, но все равно засыпала притомившуюся драконицу нелепыми вопросами, вроде "сколько вы живете?". Да это каждому драконенку известно! На каждый новый приступ любопытства драконица ухитрялась фыркнуть так, что вопрошающая должна была почувствовать себя идиоткой. Но почему-то этот прием не срабатывал. И сразу следовал новый вопрос:

— Почему вы с Соном вместе?

— А вы с рождения умеете летать?

— А как образуется огонь?

— Почему вы не обжигаетесь?

— А как это регулируется?

— Сколько тебе лет?

— У тебя есть муж?

— А дети?

— А вы болеете?

— Чем лечите болезни?

Ну как объяснить этой почемучке, что Лианор еще несовершеннолетняя и в драконьем сообществе ее воспринимают как подростка. И замуж ей рано, тем более высиживать яйца.

Но, в общем и целом, идти было весело. Лианор топала, жизнерадостно размахивая хвостом под перекрестным допросом. На некоторые вопросы она даже отвечала. А именно, подробным образом рассказала Ине, как они познакомились с Соном. Вышеупомянутый тип дремал, упасть ему не давали веревки и знахарка: когда парень особо опасно кренился, Ина пихала его локтем в бок. Так продолжалось до тех пор, пока начинающий охотник не завопил: "Спать хочу! Мы что всю ночь идти будем?" За познавательной беседой девушки не заметили, что солнце опускается за горизонт. Облака укутывали его розово-фиолетовой дымкой.

— Ну что ж, — постановила Лианор. — Остановимся. И перекусим.

Они успели довольно таки далеко уйти от деревни. Разбивка лагеря заняла немного времени, т.к. палаток ни у кого не было.

Лианор подожгла огромную кучу хвороста, собранную знахаркой. Сон порывался сам сделать эту работу, но девушка категорически возражала. Потом присела возле костра и достала из безразмерного баула небольшой котелок, в котором и заварила какие-то ароматные травы. Их запах навевал на драконицу сонливость. Так уж вышло, что у Лианор было ненормально тонкое для дракона обоняние. Она чуяла все, иногда это доставляло неудобство, иногда наоборот.

Больной был уложен на землю, накормлен, напоен травяным настоем и укрыт Ининым же одеялом. Он сразу прикрыл глаза и засопел, по-детски причмокивая губами. Лианор увидела, как девушка подоткнула со всех сторон одеяло и улыбнулась, глядя на лицо парня, ставшее совсем юным во сне. У драконов нет постельных принадлежностей, им не нужно укрываться от холода или насекомых. Но что-то в душе драконицы дрогнуло. Ей довелось укладывать расшалившихся младших сестер спать, когда родители путешествовали. А это случалось даже слишком часто, чаще чем ей хотелось.

Девушка пересела поближе к костру и драконице, жадно поглощающей индюков. Они до полуночи разговаривали о своем, о девичьем. И было им хорошо.

Ночью начался проливной дождь.

Проснувшаяся Лианор подвинулась ближе к людям и накрыла их крылом.

10. Сон

Открыв глаза, Сон удивился, вместо привычной синевы неба или зелени листвы, на худой случай, он увидел розовую просвечивающую ткань. Над ним как наседка сидела Лианор, держа одно крыло на весу, она разговаривали с давно уже проснувшейся Иной.

"Ну вот, оставь женщин одних, и они дружно начнут ругать мужчин", — умудрено подумал Сон, прислушавшись к теме разговора.

Было удивительно проснуться под пологом драконьего крыла. Сквозь него не просачивалась влага, лежать было сухо и уютно. Сон подумал, что драконице, должно быть, неудобно сидеть так. Выбираться не хотелось. Ина брякала ложкой о котелочек. В животе урчало, страшно хотелось есть и пить. Сон подергал за складочку, Лианор подняла конечность. Картина, представшая глазам юноши, была идиллической. Неподалеку горел небольшой костерок, подкопченная чумазая Ина кипятила очередной отвар. И, несмотря на то, что костер сам по себе был небольшой, пепельное пятно под ним казалось подозрительно обширным. Сон хмыкнул. Брови с ресницами скоро отрастут, а вот для разведения огня все же лучше использовать кресало и паклю. Пусть примитивно, зато безопасно. Впрочем, девушка даже с испачканным личиком выглядела привлекательной. Пока юноша любовался знахаркой, драконица вдруг заявила, что ей просто жизненно необходимо отлучиться. И улетела, не сказав толком зачем, когда вернется и вернется ли вообще, бросив спутников и недоуничтоженные припасы. Парень с девушкой беспомощно посмотрели друг на друга. Сон пожал плечами, как будто это могло что-то объяснить.

— Она всегда такая внезапная? — поинтересовалась знахарка.

Сон отделался невнятным бурчанием, чем-то средним между "да нет, наверное, не знаю". Ему не хотелось признаваться, что он и сам теряется в догадках. Утром нога почти не болела, правда при ходьбе подворачивалась. Эдак еще пару дней, и ничья помощь ему не понадобиться. Сон удовлетворенно вздохнул, представив, как он идет, да нет, бежит совсем-совсем без костыля. Ина перехватила его мечтательную улыбку и неправильно ее истолковала:

— Хватит пялиться, пора выдвигаться, — если она со всеми своими пациентами такая, то понятно, почему от нее хотели избавиться ее земляки. И да, Сон таки задал вопрос, вертевшийся на языке:

— Чем же ты так не угодила деревенским? — девушка слегка порозовела, ничего не ответив, стала собирать вещи, раскиданные по поляне. Накануне она не сильно заботилась о порядке, разбросала утварь и свои врачевательские штучки. У смущенной девушки все валилось из рук.

— А я ведь им помогала, лечила их поносы и запоры, — не удержалась она. — И вот вся благодарность. Отправили не пойми с кем, не пойми куда! Люди! — обиженная девушка не вспомнила, что сама вызвалась провожать сладкую парочку. Пометавшись, она присела рядом с неудавшимся охотником и пожаловалась:

— Как заболеет кто — так сразу Ина, помоги. А когда посылаешь озабоченных дур с их приворотами и прочими сглазами в чащу куда подальше, так нет же, плохая. На свете все прощается кроме добра...

* * *

Сон помог собрать поклажу, коей оказалось больше, чем можно было подумать.

Они как раз упаковали последний мешок. Сон вытер пот со лба.

Из чащи вышло четверо немытых и нечесаных мужиков.

— Хоппачки, — выдал один, совсем уж неприглядного вида, волосатый как дикий кабан. — Добыча… И даже не убегает.

Двое держали короткие мечи, двое — суковатые дубины. Главарь подошел к тюкам и ножом вспорол мешковину.

— А что у нас тут?

Ина с Соном сидели как примерзшие. Четверка разбойников или дезертиров, кто их там разберет, выглядела достаточно опасной, чтобы пытаться им как-то противостоять. Но Сон не был бы Соном, если бы промолчал.

— Руки убрали от нашего добра, — заявил он отчаянным голосом. На последнем слоге голос сорвался и выдал петуха. Такого предательства от собственного организма юноша не ожидал. Мужики громко заржали.

— Скажи спасибо, что бабу твою не трогаем, — почти мирно заявил кабанообразный. — А ведь могли бы. Везунчик ты, паря, седни мы добрые, — он со вкусом почесал заскорузлыми пальцами в волосах.

Сон выпятил худосочную ребристую грудь, пытаясь прикрыть девушку собственным телом.

Только что сложенная "дань" была вновь вывалена на землю. Разбойники с удовольствием копались в мешках. Никто из них не смотрел вверх.

Огромная жуткая крылатая тень закрыла солнце.

Главарь поежился и задрал голову. Из горла мужика вырвался тоненький девчачий писк. Он остолбенел, дружки же ничего не заметили. Все произошедшее потом заняло не больше минуты. Ветер, поднятый драконицей, разметал мародеров как сено-солому. Лианор приземлилась и угрожающе зарычала, выпуская из ноздрей струйки дыма. Отмершие разбойники побросали все: и то, что награбили у путников, и то, что принесли с собой. Их босые и черные от грязи пятки засверкали, унося непутевых подальше от чудовищного явления. Сон и Ина любовались видом яростной драконицы, появившейся так вовремя.

— Моёёёё! — грозно рычала она, оглядывая разбросанную провизию, загребала задними лапами, и в ее синих глазах медленно остывала жажда убийства. — Вы совершенно бесполезные никчемушники, не смогли защитить ни себя, ни еду. Да как вы вообще до своих лет дожили? — риторический вопрос повис в воздухе. Ина пожала плечами и в который раз, наклонившись, принялась подбирать запасы.

11. Лианор

Лианор чувствовала себя старой склочницей, но остановиться и прекратить ворчать не могла. Вот только что отлучилась, на каких-то пару часов оставила одних этих бестолковых людей, и смотрите, что произошло. Они чуть было не лишились солидного запаса еды! Впрочем, разбойники, убегая, побросали свои собственные узлы. В которых, без сомнения, содержалось награбленное добро. Хмм… Лианор царапнула когтем один из баулов, в то время как Ина была занята увязыванием котла в тряпку, а Сон с глупым видом мечтательно таращился на знахарку. Содержимое не разочаровало драконицу. Как раз то, что нужно. Она подпихнула находку в общую кучу «дани».

Под ее крыльями были пропущены пара веревок, надежно удерживающих поклажу и человеков. День выдался прохладным, люди ежились и, сидя, теснее прижимались друг к другу.

Дорога незаметно расширилась. Драконица легко шагала по наезженному тракту. «Захребетники» молча дремали, покачиваясь в такт шагам. Сон даже ухитрялся похрапывать. Лианор не могла не удивиться необыкновенной способности людей привыкать ко всему на свете с поразительной быстротой. Надо будет обсудить эту особенность с учителями.

На первом же перекрестке Лианор остановилась, вспомнив, что знахарка говорила про ответвление в сторону деревни, где хотела проведать больного. Повернув голову, Лианор поглядела на пассажиров. Они спали сидя, прислонившись друг к другу, как к последней опоре в этом странном мире, где драконы не сжигают нападающего, а вступают в переговоры. Для Сона мир встал с ног на голову, но и он перевернулся вместе с миром.

Лианор призадумалась, и, потратив на это не больше пятнадцати минут, зашагала дальше.

Спустя полчаса Ина проснулась. По каким-то ей одной ведомым приметам определила, что поворот на Верхние Ступичи давно остался позади.

— Ли, — спросила она, неожиданно сократив такое привычное драконье имя. — А почему ты меня не разбудила?

Лианор даже и не сразу нашлась что ответить.

— Так это и была нужная дорога? — прикинулась ветошью драконица.

— Да как сказать — вроде ничего страшного не случится, если я туда не попаду. Тем более мне и в город тоже нужно. Прикупить кое-какие ингредиенты. Драконий зуб, например, — задумчиво произнесла врачевательница и поперхнулась последними словами. Опасливо глянула на Лианор и стыдливо потупилась. Само собой, что добровольно зуб, представляющий особую ценность для зельеваров и травниц, никто не отдавал — это были зубы убитых особей, либо с ближайшего драконьего кладбища, на которое частенько наведывались мародеры.

Вот, казалось бы, люди — исконные враги драконьего племени, но почему-то Лианор была уверена, что именно эти два конкретных представителя человеческой расы ей лично не причинят никакого вреда. Им можно было открыться. К тому же, взвешивать все за и против времени не оставалось. По ее прикидкам до города оставалось меньше дня пути.

Надо бы как-то их подготовить… Но как сказать? Хотя нет. Лучше ничего не говорить.

— Спешиваемся, — дала команду драконица и присела, чтобы людям было удобнее слезать. Она еще раньше подметила, как бесстрашный Сон сжимается в комочек, если она помогала ему спуститься. Да и травница, хоть и не робкого десятка, от зубастой пасти шарахалась не меньше.

С огромным сожалением Лианор перекусила веревки, понимая, что всю провизию (ну или почти всю) придется бросить.

Она незаметно подхватила комок тряпья и, пятясь, сошла с дороги.

— Куда ты? — Спросила Ина.

— Не переживайте, одних я вас надолго не оставлю. За мной не ходить, — И драконица скрылась в густом подлеске.

Из лесу донеслись хрипящие звуки. Сон встревожено посмотрел в ту сторону. — Может сходить ее проверить? — просил он знахарку.

— Проверить дракона? — скептически отозвалась та. — Иди, коли делать больше нечего, — Сон с сожалением оперся на костыль и подумал, что пока совершать променады по лесу рановато.

*** (спустя десять минут)

— Эй! Травница! — донеслось из-за кустов, и такак девушка помедлила, крик повторился: — Ина! Пламя тебя пожри! — донеслось из-за кустов.

Промеж веток мелькнула женская головка. С первого взгляда могло показаться, будто она охвачена огнем, но нет — это были потрясающей яркости рыжие взъерошенные волосы.

12. Сон

Сон замер в остолбенении. Знахарка обернулась на зов, и, охнув, побежала к кричавшей. В кустах, неуклюже замотавшись в поношенные тряпки, стояла несформировавшаяся девочка-подросток. Синие глаза и пламенеющие волосы ошеломили травницу. Она, как рыба, вытащенная из воды, беззвучно открывала и закрывала рот.

— Огонь — Прародитель! — возопило дитя. — Как это надевается?

В руках девочка держала обычную двухслойную юбку не первой свежести, с кружевами по подолу.

Сон видел, как ошеломленная знахарка села прямо там, где стояла.

— Чудеса, — он спешно приковылял к девчонкам. Драконица вместо огня и дыма изрыгала потоки ругательств. Надо же, такое чудовище каким-то образом перекинулось в эту хрупкую девочку, а как же разница в массе? Юноша покачал головой, ну ладно волкодлаки, тех многие видели и превращались они соразмерно: из людей в огромных волков. А про драконов даже сказок не было, что они так могут. Собственно, у них про драконов вообще сказок не рассказывали, так, пугали просто — что налетят и пожгут всех и вся. А вот с чего вдруг? Ведь они не такие уж и кровожадные, если судить по Лианор. Странно, почему Наставники про это не сказали? Они не знают? Невероятно, что за столько лет никто не поговорил с виновной стороной.

Врачевательница спохватилась, что вещи остались без присмотра, и прогнала недоучившегося охотника.

Если закрыть глаза, то можно было представить, что где-то рядом ругается бывшая бронированная ящерица. Голос Лианор-девочки практически не отличался от голоса Лианор-драконицы. То есть, отличался, конечно, просто интонации были те же, и словесные обороты тоже. Девочка Лианор, разве что дым не пускала и производила гораздо меньше шума.

Покончив с переодеванием, девушки вернулись к вещам. Одежда на драконе-перевертыше сидела вкривь и вкось, несмотря на усилия травницы.

Сон примостился на тюке, опираясь на костыль и чувствовал, как в ноге пульсирует боль, словно чье-то чужое, лишнее сердце.

— Н-да, — Ина снова осмотрела ногу. — Идти не сможешь. Что же делать? Нас тут на опушке видно, словно вшу на лысине. Очень опасно, мы уже это проходили.

— А что если отнести тюки и Сона от дороги подальше в лес, сложить в кустах и листвой закидать, вон ее сколько нападало, — предложила девочка, с любопытством разглядывая свои ногти. — А мы пойдем и найдем, как это называется? Телега?

— Меня складывать? — возмутился Сон. — Что я, вещь какая-нибудь? Я — живой человек, а ты со мной, как с дровами какими-то.

— Ну-ну, ребятки, спорим, не подеретесь. Кстати, Сон, если что, Ли тебе влегкую наваляет, она нечеловечески сильна, — юноша с сомнением посмотрел на тощенькую ручонку девочки. Не было там никаких бицепсов, уж он-то их вдосталь повидал у рыцарей ордена. Самая обычная девчоночья грабка. И коромысло не удержать.

Лианор перехватила его взгляд, взяла тюк и без натуги легко вздернула в воздух, задержав на уровне собственной головы.

— Вот так, — она триумфально улыбнулась.

— Это несправедливо, — бурчал Сон, удобно устроенный на огромной куче травы, листьев и прочего лесного мягкого сора. — Они пойдут, значит, а меня тут волки съедят или разбойники ограбят. — Он очень огорчился, в горле запершило, будто там ежик застрял. Обидно было не из-за того, что он боялся остаться один, а из-за того, что им предстояло идти без него.

— Не шебурши, не ругайся, песни не пой, никто тебя не съест и не ограбит, — успокоила Ина. — До города недалеко, нам обязательно кто-нибудь встретится. А если нет, то скоро мы вернемся обратно. Она перевела взгляд на голову драконицы: — Кошмар какой, прямо пожар на голове. Хотяяя…

13. Лианор

Быть человеком оказалось странно и сложно, но очень интересно.

— Ненасытное пламя, до чего же неудобное тело, — Лианор раньше никогда не трансформировалась. До достижения пятой ступени мастерства, ей воспрещалось применять теорию трансфигурации на живых существах и тем более на себе самой.

Сначала было нелегко привыкнуть к тому, что у нее осталось две лапы вместо четырех. Как-то трудно было отвлечься от количества конечностей и пойти. Впрочем, она быстро поняла, что если не задумываться, то тело движется само собой. Без крыльев и хвоста было неудобно, хоть и не так, как без двух лап. Но самое странное ощущение доставляло отсутствие брони.

Противоречивые чувства обуревали драконицу. С одной стороны она чувствовала себя голой и беззащитной, как улитка без раковины, с другой же — ей было невероятно легко. Казалось, она порхает, словно бабочка, хоть и без крыльев. И еще, будто у нее всю жизнь там чесалось, под чешуей, а она не могла почесать и не догадывалась, что это возможно, а тут зуд пропал.

Лианор, прислушиваясь к внутреннему голосу, поняла, что новое тело ей нравится, несмотря на все недостатки. «И ничего тут такого сложного, — фыркнула про себя оборотница. — Когда она вернется в общину, обязательно пройдет внеочередное испытание. Она уже вполне готова к получению пятой ступени. Вот родители будут гордиться!»

Она с удивлением и радостью обнаружила, что вся ее сила осталась при ней, также как и тонкое обоняние, а вот со зрением не повезло.

В одежде было неудобно: рубашка с вязочками у ворота и на рукавах то сползала с плеч, то пыталась задушить девочку, в конце концов, оставив на беззащитной поросячьего цвета коже красные полоски от веревочек. Неопытные ноги норовили запутаться в подоле. Она завистливо посмотрела на Сона и подумала, что кожаные чехлы (ах да, штаны) больше приспособлены для ходьбы. Ее свежеиспеченную прическу скрыли под серым бесформенным платком.

Лианор с Иной быстро уговорили охотника подождать их, пока они поищут какую-нибудь повозку. У знахарки было несколько сребрушек, о чем она с грустным вздохом призналась драконице. Можно было нанять крестьянина, чтобы он подвез их. Они пошли по пыльной дороге дальше и вскоре вышли из лесу. Узкая проселочная дорога превратилась в широкий укатанный тракт, по которому ездили часто, но на их беду именно сейчас он был пуст. Девушки переглянулись и пошагали дальше.

Сама идея денег как-то очень легко и просто легла в систему мировоззрений Лианор. Драконы для расчетов между собой и кланами использовали либо кормовых животных, либо драгоценные камни. Очень редко, гораздо реже, чем все вышеупомянутое, они расплачивались услугой за услугу.

Некоторые драконы могли творить из золота и драгоценностей невероятной красоты чудесные вещи. Естественно для драконов. Хотя… Лианор вспомнила, что в их фамильной сокровищнице видела достаточно мелких украшений — диадем, ожерелий — для драконов не подходящих по размерам. А еще у них была большая коллекция человечьего оружия. Интересно, откуда у ее семьи эти запасы? Неужели из благословенной эпохи мира с людьми?

Говорить об этом в приличном обществе не было принято, по крайней мере, в последние пятьдесят лет драконица слышала положительные отзывы о людях всего лишь пару раз от своих преподавателей. Родители же тщательно уклонялись от этой темы. Она глубоко задумалась о причинах. Ведь люди не такие уж плохие, Сону просто задурили голову, а сам он хороший, чего уж говорить про травницу. Ина очень понравилась Лианор. И еще знахарка придумала ей новое имя. Ли — звучит неплохо. Драконица повторила его пару раз про себя.

Из раздумий новоиспеченную девочку вывел отчаянный крик знахарки:

— Эй! Стойте! Подождите нас! — Ина бросилась бежать вперед. Там в облаке клубящейся пыли мелькала потрепанная повозка. Лианор припустила вслед за травницей.

14. Ина

— Ой, смотри! Что это?! — воскликнула драконица, когда повозка остановилась и путницы смогли ее догнать. На холщовой ткани фургона красовалась русалка с дивными формами верхней части туловища. Нижняя оканчивалась массивным рыбьим хвостом. Ли, открыв рот, восторженно уставилась на рисунок. Она сначала поглядела на свою плоскую грудь, потом на знахаркину и пожала плечами.

— Это считается красивым? — уточнила Лианор.

— Смотря, на чей вкус, — ответила Ина. — Кому-то нравятся большие, кому-то маленькие. Одно тебе скажу: ходить или бегать с такими неудобно.

— А вот плавать… — многозначительно потянул возница фургона. Он спрыгнул с облучка и подошел к путницам. Морщинистое лицо выглядело каким-то смазанным, не запоминающимся. Окинув его профессиональным взглядом, травница заключила, что желтоватый цвет лица свидетельствует о плохой работе печени, мешки под глазами — явные признаки болезни почек.

— Любезный, не могли бы Вы нас подвезти до города? — немного почтительности в голосе никогда не помешает установлению взаимопонимания.

— Что у вас есть? — поинтересовался возница и хитро прищурился, потирая руки в мозолях от вожжей.

— Что у нас есть? — переспросила Ина, лихорадочно прикидывая как бы проехать максимально далеко с минимальными затратами. — У нас есть хорошее лекарство специально для вас.

— Я таких лекарств сам сколько хошь намешаю.

— Иногда у Вас болит поясница, как будто в ней два горячих тяжелых камня, и трудно ходить. Так?

Мужик неохотно кивнул головой и начался торг. Лианор обежала фургон вокруг и охнула от восхищения, обнаружив на другой стороне огненного феникса.

— Это Вы сами рисовали? — спросила Ина.

— Нет, есть у нас в труппе умелец.

— Вы актеры?

— Да, они в городе остались, а я в деревню ездил, к мамане.

Ина безжалостно преувеличивая, расписывала симптомы и последствия болячек, мужик бледнел, зеленел, хватался то за живот, то за сердце, но все же пытался сопротивляться знахаркиному напору. В конце концов торг остановился на лекарстве плюс одну сребрушку. И то сребрушку добавили, потому что пришлось возвращаться за Соном.

Примерно в полдень показались высокие деревянные стены — в два человеческих роста, обмазанные глиной. Возница сказал, чтоб дальше сами разбирались, к тому же оплата была только до города. И высадил путников, немного не доехав до ворот. Ина ругаться не стала. Отдала смесь трав и денежку и рассказала, как применять снадобье.

Путники пошли к воротам. Драконица скакала вокруг, как непоседливый ребенок. Ина заботливо заправила выбившуюся огненную прядь под платок. Сон, прихрамывал, опираясь на остатки своего копья.

15. Сон

Стражники лениво отмахивались веточками от назойливых мух.

— Кто такие будете? — скучающим голосом поинтересовался старший в широких сине-желтых полосатых штанах, плотно облегающих массивные ноги. Видно было, что стоит он давно и ему это успело надоесть. Маловато развлечений в службе на воротах.

— В обитель идем, — Сона от волнения потряхивало, но он старался, чтоб никто не заметил. — Я — с задания возвращаюсь, это сестрицы мои.

— С задания? — серьезно переспросил полосатый. — Ах, ну да, конечно, господин рыцарь, — он преувеличенно почтительно поклонился. Молодцы с алебардами дружно заржали, едва не роняя оружие на землю.

— Тссс, — Ина удержала Сона, сжавшего кулаки и уже готового накинуться на обидчика. — Спокойно. Я — знахарка, иду в зельеварильню дядюшки Ахсара.

— Знахарка, говоришь, — задумчиво повторил старший. — К дядюшке Ахсару? Тогда другое дело, нам знахари нужны, полезное занятие. Проходите, — стражники подняли алебарды, пропуская путников.

— Пошевеливайся, деревня, — полетело в спину замешкавшемуся Сону. — А то передумаем. — Он убыстрил шаг, запнулся о булыжник и рухнул лицом вниз. Охрана разразилась хохотом. Знахарка испуганно ойкнула, подбежала к парню и захлопотала вокруг, откуда-то достав чистую полотняную тряпочку и размазывая ею грязь и кровь из разбитого носа по всему лицу. Это было больно и унизительно. Упасть самому, без чьей либо посторонней «помощи», да еще и в присутствии Ины! Кошмар! Она ужасно нравилась бывшему охотнику. Правда, относилась почему-то к нему, и даже к огнедышащей драконихе, как к малым детям. А ведь это не так, он давно уже взрослый и самостоятельный, едва ли травница намного старше. К тому же, он — мужчина и должен защищать своих спутниц. Сон, поднимаясь, расправил плечи и сразу же сник — судя по всему, выходило, что защитник из него никакой.

Город встретил их сутолокой и несмолкаемым шумом. Солнце пекло безжалостно, хотелось пить и умыться, да побыстрее. От мыслей о воде Сона отвлекало восторженное щебетанье. Глаза любопытной драконицы, казалось, вот-вот вывалятся, так широко она их распахнула. Лианор вертела головой во все стороны, и на лице отражался неземной восторг пополам с брезгливостью. Несостоявшийся охотник пристально глядел на девочку и не мог понять, что же его настораживает. Что мешает.

— Будешь головой крутить, — пошутил Сон, — отвалится.

И понял что не так. Она была без платка и волшебные волосы драконицы отливали на солнце завораживающим блеском червонного золота.

16. Лианор

Как вокруг интересно! Столько людей одновременно она и на картинках не видела. Но как они все страшно воняют. Кошмар. Лианор хотелось выжечь весь этот отвратительный воздух из легких. Она бы и дыхнула, но боялась повредить такое хилое человеческое тело. Лианор не замечала, что оказалась в плотном кольце окруживших ее людей, Ину и Сона оттеснили в сторону, и они затерялись в толпе. Ее это напугало и раздосадовало одновременно

— Какая красивая девочка, — сказала пожилая полная женщина, протягивая руку, чтобы погладить драконицу по голове. — Где твои мама и папа?

Лианор увернулась от навязчивой ласки и ответила честно:

— Они путешествуют.

— Как же такое сокровище оставили без охраны? Кто приглядывает за тобой? Никто? Тогда тебя нужно отвести в городской приют или ко мне домой. Да, лучше ко мне домой, — лицо женщины выглядело добродушным, но драконица могла заглядывать чуть глубже. За ласковыми словами и жестами таилось что-то нехорошее.

— Почему это к тебе домой, ведьма? — выкрикнул мужчина. — Мы заберем ее к нам и вдоволь позабавимся, — стоявшие рядом отозвались одобрительным хохотом. — Погляди-ка какое чудо, какие волшебные волосы!

— Это колдовские волосы! Это ведьма! Надо ее к синдику, в пытошную, а потом сжечь на костре! — фанатично отозвался кто-то.

— Бежим! — Сон прорвался сквозь толпу и крепко схватил девочку за руку. Они побежали с неожиданной прытью, чего никак нельзя было ожидать от несостоявшегося охотника. Ина, придерживая свой баул, мчалась впереди. Она неплохо ориентировалась в городских переулках, похожих один на другой будто близнецы. Толпа преследовала их довольно долго, пока запыхавшаяся знахарка не указала на поворот за большим каменным домом. Там, в тупичке под вывеской со знаком гильдии знахарей и зельеваров была неприметная дверца. Беглецы нырнули в нее и затаились.

Толпа пронеслась мимо, издавая вопли охотников, загоняющих дичь. Можно было различить даже отдельные выкрики: «Ведьмово отродье!» «Колдунья!», «Бедное дитя!»

Лианор выдохнула, в человеческом обличье она была такой незащищенной, именно в этом таилась опасность трансформации, ведь тогда драконы становились такими же уязвимыми, как и человеки, то есть люди, поправила саму себя драконица.

Когда шум, поднятый преследователями стих, она услышала гулкий стук падающего тела — от боли Сон потерял сознание.

— Молодые люди, — позади раздался дребезжащий старческий голос, — позвольте убогому старцу спросить, что вы тут делаете?

Они обернулись, возле лестницы стоял, опираясь на палочку, очень пожилой мужчина, почти старик. Травница кинулась ему навстречу:

— Дядюшка Ахсар, это я, Ина, ты меня узнаешь?

Старик подслеповато сощурил глаза, и радостно вскрикнув, двинулся к Ине, они обнялись.

— Здравствуй, дорогая моя деточка, где же ты так долго пропадала? Почему не прислала никакой весточки, что жива, здорова? Нельзя же так поступать со своим родным дядюшкой, — он утер слезы, проступившие на глазах и внимательно посмотрел на Сона, который лежал на полу, раскинув руки.

— А это что за юноша?

— Это наш друг, ему помощь нужна, — ответила драконица, до сих пор молча наблюдавшая за встречей сторон.

— Дядюшка, можно мы у тебя переночуем? — подлизалась Ина.

— Конечно-конечно, у меня есть свободная спальня, но вам придется ночевать всем вместе. К тому же я узнал несколько новых рецептов, надо обязательно тебе их показать.

17. Ина

Ина проснулась от того что в комнате громко ссорились охотник и драконица.

— Я хочу посмотреть, — настаивала Лианор. — Просто посмотреть, как ты не понимаешь?

— Нечего там тебе делать, — сварливым голосом старшего брата отвечал Сон.

— А я и не спрашиваю разрешения, — набычилась девочка, по-драконьи раздувая ноздри — в ее нынешнем облике это выглядело комично. — Кто ты такой, чтобы запрещать мне? Мне? Дракону из рода Роттенгардов? Члену верховного совета?!

Сон ответил, до какого ему места некоторые члены непонятно чьих советов и их раздутое мнение о самих себе. Драконица в долгу не осталась.

Видя, что спор перешел на личности, разгораясь с каждой минутой все сильнее и грозя перейти в банальную драку, травница поспешила вмешаться:

— Мы все вместе туда пойдем.

Сон спасовал.

— Ну хорошо, завтра с утра выдвинемся, я доложу о том что раненный дракон улетел, сначала повредив мне ногу. Ина, мы же можем здесь задержаться еще на ночь?

— А ничего другого нам и не остается. Не беспокойся, здесь безопасно.

В комнату вошел хозяин зельеварильни с подносом, полным снеди.

— Что я слышал? Где-то убили дракона? Где?! Что с ним стало? Вы что, бросили такую драгоценность на пропитание волкам?! — в голосе зельевара звучало неподдельное отчаяние, он запрокинул голову к потолку и, как будто бы мысленно подсчитывал убытки. Симпатичную рожицу драконица перекосило от отвращения. Ина заметила, что та разевает рот и поспешила вставить:

— Дядя, нет никакого убитого дракона, — а про себя подумала: зато есть живой, или точнее живая, и от нее хлопот всяко побольше будет.

На некоторое время разногласия стихли, и комната наполнилась синхронным чавканьем. Дядюшка умильно смотрел на то, как с подноса исчезает еда с непостижимой, прямо-таки волшебной скоростью. Ина покачала головой, девочка сохранила аппетит дракона. Это казалось удивительным — куда в нее столько влазит?

— У тебя странные друзья, — сказал дядя, энергично работая пестиком. Они с Иной спустились в лабораторию и пытались смешать мазь для Сона по рецепту, выменянному у гномов.

— Это не друзья, так, случайные попутчики.

— А ты видела, какие волосы у девчонки? — надо же, заметил, а все подслеповатым прикидывается, старый хрыч. — Не к добру. Колдовские.

— Я знаю, дядя. Поверь, это обычная девочка, которой не повезло с наследственностью, уж ты-то мог бы и не повторять эти глупые бабьи суеверия, — устало отозвалась девушка, принимая из рук зельевара ступку с истолченным корнем андастры. — Теперь что?

Ахсар сверился с истертым листочком.

— Теперь смешаем с троехвостом, он там, в зеленой баночке, на второй полке с самого края, — и, видя, что Ина заходит не с той стороны, прикрикнул: — Да справа, справа же! — девушка сплюнула про себя, ей хотелось спать — когда еще доведется. Неизвестно в какой переплет она угодит с этими «детишками», да и оставлять надолго одних ребят не хотелось, мало ли до чего они могли там договориться. Вдруг уже поубивали друг друга.

Зелье походило на детскую неожиданность и по консистенции, и по цвету.

— Дядя, а ты уверен, что это сработает? — с сомнением переспросила травница.

— Сработает обязательно, Птор не обманщик.

Они вернулись в комнату, как ни странно, Сон и Лианор вполне себе мирно беседовали.

— Сынок, снимай штаны и ляг на бок, — парень побагровел и категорически отказался это сделать,

— Только когда они выйдут, парень кивнул на девушек. Те переглянулись, пожали плечами и вышли. Только тогда знахарь нанес свежеизготовленную мазь на ногу больного. Вскоре Ахсар, вытирая руки о полотняную тряпицу, вышел в коридор, где дожидались Ина с Лианор.

— Ну все, через пару дней будет как новенький, — знахарь выглядел таким довольным, что Ина заподозрила неладное.

— А ты проверял уже на ком-нибудь действие снадобья?

Дядя сконфуженно молчал. Вот что с ним таким делать? Экспериментатор престарелый, понимаешь.

— Хуже парню не будет, — примирительно заявил он. — Я на коте проверял соседском, его собаки порвали крепко, так я выходил. Два дня, и поправился кот. Еще и по кошкам проперся, потом все котята в округе полосатыми народились.

Ина не знала, что и сказать на такое заявление.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее, — похоронным тоном переспросила знахарка. — Дядя, неужели эта смесь действует еще и как афродизиак?

— Да, — радостно признал зельевар. — Надо было бы поменьше класть, но ведь ты хотела, чтобы я поскорее поставил его на ноги. К тому же, проверим влияние декокта на человека.

— Какой кошмар! — взвыла Ина. — Что нам теперь делать?

— Может его привязать? — неуверенно предложил дядюшка Ахсар, только сейчас, видимо, осознавая, что у него в доме две юные незамужние девицы и скоро, как только подействует чудесная мазь, появится озабоченный молодой мужчина.

— Он все равно сейчас будет спать и проспит еще часов пять.

18. Сон

Сону снилась знахарка. Девушка парила в воздухе, делая манящие пассы руками, иди, мол, ко мне, милый. Улыбалась лучезарно и вообще вся такая лучилась неземным светом, будто источник сияния находился где-то внутри Ины.

Сон залюбовался красотой девушки, как вдруг знахарка басом произнесла "Какие голубенькие глазки, мой любимый цвет, мой любимый размер!" мигнула и превратилась в дядюшку Ахсара с драконьими крыльями. Он подлетел ближе, вгляделся в глаза юноши и сказал в сторону: "Кажется, просыпается". Дядюшка мощно махал крыльями, ветер охлаждал разгоряченного отчего-то Сона. Было хорошо. Правда, недолго. Лицо зельевара неожиданно обернулось оскаленной мордой драконицы.

С перепугу Сон дернулся и проснулся.

Над ним нависли все трое. Но это было не самым странным. Сона крепко-накрепко привязали за руки и за ноги к четырем столбикам по углам деревянной кровати. Да так, что конечности основательно затекли.

Они смотрели на него и молчали. Выглядело это жутковато.

Сон подергал связанными руками, девчонки с диким визгом отпрыгнули за спину зельевара.

— Что за ерунда? Вы что, с ума посходили? — завопил он, отчаянно пытаясь разорвать путы.

Драконица со знахаркой испуганно заорали и убежали, а зельевар, покачав головой, сказал непонятно: «Моя вина», и тоже вышел, плотно прикрыв за собой дверь. На вопли пленника почему-то никто не реагировал, и объяснить ничего не пытался.

Сон долго лежал привязанный. Сначала он бесновался и орал как сумасшедший, чтобы его отпустили или он тут начнет всех убивать голыми руками. Затем светлую головушку пленника посетила здравая мысль, что торопиться вроде бы некуда, и в цитадели его никто не ждет. Разве что наставник, да и то… Сон смирился. Попытался было заснуть, но не вышло. Голову посещали странные мысли. О девушках вообще и об Ине в частности. Какая она красивая, умная, решительная… И профессия у нее хорошая — людей лечить. Это ведь не каждый сумеет. К тому же знахари всегда нужны. Приятное тепло разливалось по телу парня, заставляя пылать впалые веснушчатые щеки.

Затем Сон разозлился снова. Потому что ему захотелось кушать и по-маленькому.

Старый знахарь заходил еще пару раз, сначала с завтраком, потом с обедом, кормил парня с ложечки. На все вопросы и просьбы отвечал только тяжелыми вздохами и отрицательным покачиванием головы и не снимал путы. Девчонки испуганно заглядывали в дверной проем. Зайти внутрь комнаты они не решались.

Неумолимый Ахсар дрогнул лишь перед угрозой напрудить в постель. Только тогда он отвязал Сона и сопроводил в уборную на дворе. Девушек не было видно. На обратном пути пленник попытался сбежать, но старик-зельевар проявил недюжинную прыть, догнав парня через несколько шагов, и вырубил сильным ударом по темечку.

Сон пришел в себя на следующий день. Он все также был спутан и снова лежал на кровати в гостевой комнате. Но теперь дядюшка все же снизошел до разговора с ним.

— Мысли непристойные о девицах посещают?

В ответ пленник длинно и затейливо выругался.

— Если отвяжу, не сбежишь?

Выдохшийся Сон поклялся, что не сбежит.

Ахсар удовлетворенно кивнул и отвязал парня.

19. Лианор

С утра все истерили и паниковали. Даже зельевар волновался вместе с гостями, не ведая истиной причины беспокойства. Одна только Лианор пребывала в относительном спокойствии. Ее тайный план сильно отличался от того, что был оглашен вслух. К тому же, преображение в человека ей давалось не просто, в процессе обсуждения образа действий они здорово погорячились, в буквальном смысле этого слова. В итоге драконица потеряла голос, ухитрившись обжечь горло своим же собственным пламенем. Было очень больно и обидно. Ну почему, почему ей никак не удается себя контролировать? Не приспособлено человеческое горло для генерации огня и все тут.

Ина с Ахсаром наскоро переговорили и дали травмированной драконице лекарственное питье. Но речь пока не вернулась. Можно было, конечно, перекинуться обратно, в родную ипостась: теория трансфигурации гласила, что при этом все раны заживают, но было еще рано. Представить реакцию охотников на дракона, нагло прущегося в самое сердце ордена, несложно.

Ахсар сказал, что эконом цитадели недавно сделал большой заказ на снадобья, и у него все уже готово, нужно только отнести. Но получится ли у них? Ведь девочка так выделяется из толпы, как бы опять травля не началась, или что похуже… Знахарка на это хмыкнула и ответила, что придумает что-нибудь.

Вопрос маскировки решился быстро. Старый зельевар и сам удивился, когда Ина нырнула в сундук с одеждой и выколупала из вороха тряпья уродливый пожелтевший от времени чепчик. Он полностью скрыл огненные волосы, и, чтобы не свалился, был туго завязан под подбородком Лианор. Так туго, что не вздохнуть, ни выдохнуть.

Освобожденный парень ходил и на всех дулся за день, проведенный в связанном состоянии. И, видимо, предчувствуя беду, с большой неохотой готовился к походу. Лианор еще накануне заставила его поклясться матерью, что он ее не выдаст, но уверена в молчании все же не была. Впрочем, его самого по головке не погладят, если охотник приведет дракона в цитадель. Живого и смертельно опасного. Сон же в ответ заставил поклясться ее в том, что она никого не убьет, если не будет вынуждена защищаться.

Когда часы на городской башне пробили девять, группа недовольных друг другом людей и драконицы выдвинулась из дома старого зельевара. Впереди вышагивал Сон, следом за ним травница несла плетенный из ивняка кофр с месячным запасом зелий, в том числе настоями от кашля и притираниями от ревматизма для самого синдика. Последней, замыкая цепочку, и не привлекая ничьего внимания, топала Лианор.

Ну, это она так думала, что не привлекает внимание. Любому постороннему было ясно, что девчонка явно приехала из деревни. Ли так отчаянно крутила головой по сторонам, с восторгом разглядывая каменную кладку стен и мостовой, пестрые нарядные лавки вдоль домов, горожан, разодетых ярко и празднично, ибо в городе назревала ярмарка, а ярмарка — это всегда праздник.

Мимо пешеходов проехала тяжело груженая повозка, заплетенные в косички гривы лошадей украшали яркие ленты. Девушки, попадавшиеся по дороге, были насурьмлены и нарумянены. Кое-где уличные торговцы разворачивали крохотные переносные жаровни и прямо на улице пекли орехи и каштаны. Запах разносился повсюду и приятно щекотал ноздри нашей троицы.

Но вскоре показались стены цитадели.

Всю детскую радость драконицы как рукой сняло.

20. Ина

Когда-то очень давно, когда город был крохотным, этот замок стоял на возвышенности и принадлежал легендарному королю-магу. Поселение находилось в некоторой отдаленности от крепости, так как перед людьми стояла дилемма: король вроде бы и их патрон, а с другой стороны он — маг. Из чего следовало, что держаться от него надо подальше.

Широкий ров, толстые непробиваемые стены, великолепные шпили башен и монументальность замка в целом делали его главной и единственной достопримечательностью страны. Потом король-маг погиб, династия прекратила существование, цитадель прослыла проклятой и пустовала добрую сотню лет, пока ее не заняли борцы с драконами. Их устраивала эта крепость, равно как и ее удаленность от людского жилья, а к проклятиям в ордене отношение бытовало неоднозначное. Со временем город разросся и вплотную к стенам подступили хлипкие домики мастерового люда. Незастроенной оставалась лишь площадь перед главным входом в замок.

Со временем цитадель пришла в упадок и поражала дряхлостью и общей неухоженностью былого великолепия. Крепостной ров сравнялся с землей, каменная стена местами обвалилась и густо обросла плющом, чьи цепкие корни внесли свой вклад в дело разрушения. Замок выглядел так, будто вот-вот развалится, не дай боги чихнуть.

Ина стряхнула оцепенение, нахлынувшее при виде древней каменной кладки. Кофр со снадобьями беспощадно оттягивал руку. Что ждет их там? Короткий разведывательный набег? Громкий скандал и хорошая драка? Сдача драконицы в лапы врагов или что-нибудь такое же веселенькое? Даже представить страшно. Знахарка поежилась. И оглядела спутников. Лианор выглядела невозмутимо, однако Ина могла бы поклясться, что ее просто раcпирает от любопытства.

Определить чувства Сона было сложнее: глаза прищурены, губы сжаты в ниточку, кровь отхлынула от лица, да так что веснушки стали ярче и четче. То ли от страха, то ли от злости. "Вот и иди с ними туда, прямо как в пасть дракона, — подумала девушка и усмехнулась двусмысленности ситуации. — Только я-то зачем лезу"? — мелькнула мысль и пропала.

Вблизи замок внушал грустные мысли о бренности всего сущего. Вопреки ожиданиям на воротах охраны не было. Покосившиеся створки неожиданно легко открылись. Сон пожал плечами и сказал, что здесь всегда так. От людей служители ордена пакостей не ждали. А на башне дежурил кто-нибудь из младших да зорких.

— Пойдем дальше? — нервно спросил охотник-недоучка.

Ина кивнула головой:

— Конечно, в любом случае надо отдать снадобья.

— Хорошо, я знаю, где найти брата — эконома. Ну, то есть, я знаю где он может быть.

— А может и не быть?

— Мало ли какие дела у него, — пожал плечами Сон. Он грозно посмотрел на драконицу и показал ей костлявый и до смешного конопатый кулак.

— Смотри, ты обещала не рыпаться!

Та мученически закатила глаза, всем своим видом показывая, как он достал ее своими нравоучениями. Ине очень хотелось верить, что Лианор не наделает глупостей, и они целыми и невредимыми выйдут оттуда, куда так легко войти. Если все закончится благополучно, она не вернется в свою деревню, пусть выкручиваются, как хотят. А вещи забрать не проблема.

21. Лианор

Затаив дыхание, они несмело шагнули внутрь, соблюдая порядок движения: первым шел юноша, за ним Ина с баульчиком, и последней, озираясь по сторонам, топала Лианор. Не то чтобы драконица действительно испугалась, ей было боязно, что кто-нибудь обнаружит их и прогонит, или скажет подождать под стенами цитадели. Знахарка пообещала, что голос вернется часа через два. Голос, а вместе с ним и дар. Ей надо как можно больше разузнать об артефакте, найти его и, по возможности, уничтожить, а если не получится — выкрасть.

На низеньком топчане в крохотном закутке привратницкой обнаружился дремлющий сторож — старичок с козлиной бородкой. Он крепко спал, иногда по-звериному взрыкивая носом. В каморке висел чудовищный "аромат" из смеси крепкого табака и дешевого вина. Драконица внезапно ощутила доселе неизвестный ей позыв к рвоте и поспешно зажала нос.

— Вставай, — произнесла Ина, тронув старика за плечо. Тот пробуждаться не желал, открыл мутные с перепою глаза лишь после того, как знахарка сунула ему под нос какой-то пузырек. Открыл и оглушительно чихнул. Блуждающий взгляд привратника остановился на несостоявшемся охотнике. И выразил что-то такое непонятное… Лианор показалось — страх. Затем старик непослушной рукой нарисовал в воздухе странный вензель (не забыть спросить у знахарки, что это означает).

— И-и-изыди, — дрожащим голосом произнес старик, ошалело махая на юношу и пытаясь незаметно сползти под топчан. — Ты же мертв...

— Гор, ты что, белены объелся? — обидчиво выкрикнул Сон. Но его перебила знахарка:

— Скажите, пожалуйста, что за новости, — съехидничала она, а Лианор внимательно поглядела на привратника. Он действительно так думал, и испугался по-настоящему. — С чего это ты взял, что он умер?

Старик перевел взгляд на девушку и мутный взор немного прояснился:

— С того! Давеча синдик объявил его погибшим во имя ордена.

— Глупость какая! — воскликнул Сон. — Да жив я! Жив! Можешь потрогать, если хочешь, — он протянул руку к старику и тот замер в ужасе, прекратив попытки студнем стечь вниз.

— Я сейчас пойду к нему и покажу, какой я мертвый, — бесшабашно заявил парень. Лианор только заметила, как Ина озабоченно покачала головой.

— Надо в первую очередь избавиться от кофра, все эти притиранья и снадобья жутко тяжелые. Найдешь брата — эконома, а потом пойдем, куда скажешь, — безапелляционно заявила девушка и Сон подчинился. Они оставили трясущегося старика и зашагали по длинному коридору, уходя вглубь цитадели.

22. Сон

Вскоре он остановился перед скудно освещенной винтовой лестницей, ведущей в крыло, где располагались комнаты старших братьев. Сон оглянулся на девушек, проверил — не отстали ли? Нет, обе шагают следом. Запыхавшаяся Ина почти уткнулась носом в его спину и остановилась. Рыжуха, она же монструозное чудовище, прикидывающееся слабосильной девчонкой, выглядывала из-за знахаркиного плеча. Только вот не было в ней никакой жути, даже когда она была в своем истинном облике, казалась смешной и неповоротливой. Наставники говорили, что такое впечатление обманчиво. Тяжеленные туши ящеров, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, передвигались стремительно и были самыми опасными существами в мире, злобными и отвратительными монстрами, уничтожающими людей ради забавы, а то и ради еды. В последнее время вера Сона в наставления старших рыцарей здорово покачнулась. Может быть, никто из рыцарей не был знаком с драконом и поэтому так заблуждался? Лианор говорила, что они давно уже удалились в горы и в человеческие поселения не летают, а питаются скотом диким и домашним, правда, украденным.

— Нам наверх, — сообщил он спутницам. Ина тяжело вздохнула, поглядев на бесконечную спираль каменных ступеней, и перебросила груз из руки в руку. Сон сделал очередную попытку отобрать у девушки короб, и в очередной раз схлопотал маленьким твердым кулачком промеж глаз. Не больно, но обидно.

— Я же хотел как лучше, — обиженно сопя, сказал юноша и потер пострадавший лоб. Ина же лишь хмыкнула.

Они стали подниматься гуськом в таком же порядке, как и шли до этого: впереди несостоявшийся охотник, потом травница и последней, замыкая цепочку, топала драконица, настороженно втягивая ноздрями воздух. Какое счастье, что она не может говорить, подумалось Сону. Чего только задумала, пакость рыжая. Он сделал все что мог, чтобы обезопасить тех, кто недолгое время был его семьей, заставив Лианор дать клятву. И все же, несмотря на это, нехорошие предчувствия обуревали охотника.

Вывалившись на нужную площадку, путешественники, тяжело дыша, попадали прямо на грязный каменный пол. Лестница не заканчивалась, вела выше, на самую маковку сторожевой башни, самой высокой во всем замке. Там наверху находился наблюдатель и тревожный колокол. Раньше рыцари ставили дозорных на всех пяти башнях, да только никто из драконьего племени ни разу не показывался в пределах видимости. И со временем выставлять такую большую охрану перестали, оставив лишь пост у колокола. Незачем. Неопытные мальчишки больше пользы принесут на кухне, полагали наставники. И правильно полагали, ведь в случае драконьего налета они могли сделать одно — в срочном порядке эвакуировать личный состав ордена. Замок был дряхл и неизвестно смог бы выстоять или нет. Теоретически можно было попытаться расстрелять драконов из арбалетов, но практически это было неосуществимо.

От лестницы коридор расходился на четыре стороны, Сон долго пытался вспомнить, который нужный. Потом решил положиться на удачу и ткнул в первый попавшийся:

— Нам туда.

Как оказалось — угадал.

Их уже ждали. Помимо испуганного брата-эконома в комнате было трое рыцарей, включая Расмуса, друга отца и наставника юноши.

— Здравствуй, ученик, — голос наставника был глух и тяжел, как и рука, опустившаяся Сону на плечо. — Синдик приказал привести тебя к нему.

23. Ина

Сопротивляться было бесполезно и, судя по ощущениям, чревато последствиями. Братья ордена — суровые, плечистые, большой радости при виде Сона не выказали. Ей опасаться нечего, в крайнем случае, дядюшка подтвердит, что она знахарка, да и снадобья — вот же они. С Соном и Лианор дела обстояли хуже. Если рыцари навалятся всем скопом, то навряд ли что-то спасет ее друзей, драконица ничего не сможет сделать, несмотря на нечеловеческую силу. Стоп, а где сама Лианор? Ина, стараясь делать это незаметно, огляделась. Девочка шла последней, и, видимо, войти не успела. Травница возблагодарила небо — неужели у вспыльчивой и недальновидной рептилии хватило ума спрятаться? Он не уставала удивляться инфантильности перешагнувшей сотню лет драконицы. Просто в голове не укладывается, что Ли намного старше ее.

Юноша виновато повесил голову.

— Постойте, — произнесла знахарка. — Он мне помог принести травы от Ахсара. Вот список, — она полезла в кофр, но старших охотник пресек ее движение:

— Хорошо, если это правда. Однако у меня приказ. Бумаги предъявишь синдику.

Под конвоем их проводили в другую башню. Снова извилистые темные коридоры, бесконечные лестницы, топот и одышливое сопение сопровождающих. Цитатель жила своей размеренной жизнью. Где-то вдалеке перекликались молодые голоса, звенел металл о металл. Приятный баритон выводил до ужаса заунывную мелодию, навевающую тоску и мысли о том, что все это кончится очень плохо.

Помимо всего прочего Ине казалось, что она слышит позади легкий топоток. Она постоянно оглядывалась, но никого не видела. Чего хочет Лианор — не понятно. Сделать ничего в человечьем обличье оборотница не сможет. Охотники числом завалят.

Авось еще и удастся отбрехаться. Что им можно в вину поставить? Да ничего! Главное чтобы Сон про драконицу не сказал ни слова, а выгонят из ордена и слава богам! Она его помощником к дядюшке пристроит. Тот стар уже, силы не те, не откажет. А Лианор они проводят за город и пусть летит куда глаза глядят, на все четыре стороны. Конечно, расставаться будет тяжело. Привыкла она к своим случайным спутникам, хоть и недолго вместе. Столько интересного с ней за всю жизнь не происходило.

Задумавшись, травница не увидела, что впереди идущие остановились. С размаху она достаточно сильно ткнулась лицом в костлявую спину долговязого Сона. Перед ними предстали богато изукрашенные створки, ведущие в покои главы ордена.

24. Сон

До сих пор он был у синдика лишь однажды, когда приходил проситься в ученики, чуть больше года назад. Роскошная обстановка поразила его тогда в самое сердце. Ведь отец постоянно говорил о бедственном положении ордена. Откуда тогда деньги на мебель?

— И что мне теперь с тобой делать? Провалил задание?

Напротив камина в огромном кресле, покрытом шкурой белого медведя, сидел синдик — пожилой, но все еще крепкий мужчина с властным лицом.

— Мы пришли от знахаря, — влезла травница.

— Помолчи, — равнодушно обронил синдик. — Я спрашиваю своего рыцаря.

Сон невольно сглотнул. Наставник остановился подле кресла. Слева и справа от юноши как конвоиры, стояли бывшие братья. Будто он преступник какой. А ведь он на самом деле преступник, внезапно подумалось несостоявшемуся охотнику. Привел дракона в их дом. Правда, никто об этом не знает. Пока не знает… О чем он вообще думал? Сон покраснел так, как это умеют делать лишь отчаянно рыжие люди — до малиновости ушей. Он тоже заметил, что Лианор с ними не было, одновременно радуясь и тревожась о том, куда делась драконица.

Как он может радоваться, что дракон ускользнул? Он! Охотник на драконов… Предатель. Стыдно-то как… Еще и травницу втянул. Если Ина пострадает, он себе этого никогда не простит. Кругом виноват. Сон выпрямился, пытаясь худосочной грудью заслонить девушку.

— Так что произошло? — нетерпеливо постукивая пальцами по резному подлокотнику, спросил синдик.

Сон уклончиво отвел взгляд в сторону. Врать он не умел. Говорить правду тоже особого желания не было. Выталкивая слова через силу, юноша глухо спросил:

— Монсеньор, скажите, а так уж сильно надо убивать драконов? Ведь если их не трогать, то и они нас не трогают.

Синдик призадумался, полузакрыв глаза.

— Вот значит как. Яблочко от яблоньки недалеко падает. Ты такой же еретик, как и твой отец, — со спокойным презрением выдал он. — Вступил в сговор с ящерами? За золото или за идею?

— При чем тут отец? Какое золото? Какую идею? — не понял юноша.

И тут непонятно откуда полилась нежная переливчатая мелодия. Сон увидел, как равнодушный глаза синдика широко распахнулись и взгляд мигом сменился на растерянный и секундой позже на откровенно злобный. Лицо главного пошло красными пятнами, то ли от гнева, то ли от испуга.

— Как!? Не может быть! Рано, слишком рано, — зашептал он и схватился руками за голову.

— Но… Но… Дракон? Здесь? Невероятно! Колокола ведь молчат! — растерянно удивился наставник Расмус. Сон перехватил загадочный перегляд старшего рыцаря и синдика. К чему бы?

Синдик по-змеиному зашипел, отнял руки от висков и приказал: — Всех в подвал! Быстро!

Ничего не понимающий Сон пытался сопротивляться, но могучий Расмус скрутил бывшего ученика в два счета, завел его руки за спину и тихонько прошептал на ухо:

— Не сопротивляйся. В темнице сейчас безопаснее всего.

И тут в дверях замаячила мелкая фигурка драконицы. Все это время она шла следом за конвоем и никто ничего не заметил. Стражи растерялись, увидев тощенькую девочку, и беспомощно оглянулись на руководство, не понимая кого хватать в первую очередь, да и вообще — хватать ли?

— Всех — я сказал! — рявкнул глава ордена.

Первый рыцарь взял Ину за плечо, другой попытался загрести в охапку драконицу. Хлипкого вида девочка ловко и быстро вывернулась из-под ладони охотника и врезала рыцарю ногой по самому уязвимому месту. Страж отлетел в угол, да так и остался лежать, согнутый пополам, судорожно хватающий ртом воздух. От резких движений с ее головы слетел чепец, и освобожденные волосы радостно запылали в тусклом свете.

— Это она! Взять дракона! — зарычал синдик и потянулся к черному жезлу, лежащему на небольшом столике среди свитков и принадлежностей для письма. Необычный предмет оплетала золотая сетка, судя по всему, он-то и издавал мелодичный перезвон.

Сон все понял: это Коготь — легендарный артефакт, подчиняющий драконов. Все встало на свои места: богатое убранство покоев главы ордена, смерть отца (видимо он хотел изменить воззрения братьев на драконоборчество), его собственное смертельно-опасное задание, удивление, что он вернулся и, наконец, взгляд синдика, не обещающий ничего хорошего свидетелям.

Участь, угрожающая Лианор, показалась Сону страшнее смерти. Он отчаянно закричал:

— Ли! Беги!

Та моментально перехватила взгляд юноши, но замешкалась, не решаясь сбежать и бросить друзей одних. Враг успел схватить артефакт и направить в сторону драконицы. Девочка отчаянно прыгнула в сторону и, откатившись за дверь кубарем, помчалась прочь. Сон лишь успел заметить мелькнувший подол платья. С кончика жезла сорвался сгусток голубоватого огня и беззвучно ударил в стену, оставив черное обугленное пятно.

Острая жалость охватила Сона, он внезапно понял, что драконица в ловушке — она не сможет перекинуться обратно, пока не обретет голос.

Ни на миг он не подумал о том, что будет с ним дальше. Самым важным казалось, что девочка-дракон успела ускользнуть из лап врага, хотя бы на время.

25. Лианор

Лианор мчалась по темным коридорам и лестницам, цепляясь сбитыми пальцами за стены и поручни. Бежала, не разбирая дороги. По лицу текла влага — соленая, едкая. Впервые в жизни она испытала настоящий ужас. Там, за спиной, в лапах злобного человека с жезлом остались ее беспомощные друзья. Она, самоуверенная бестолочь, переоценила свои возможности и как теперь выкручиваться, не имела ни малейшего представления.

Нельзя было идти одной, следовало послать известие в Совет и ждать старших. Они мудрые и могучие, они знали бы что делать. А Ли — глупая выскочка, из-за нее теперь погибнут двое ни в чем не повинных людей. Из-за ее недальновидности. Ее люди, не чужие.

Непрошенные слезы застилали глаза.

Она могла лишиться свободы воли или даже жизни. А теперь не может перекинуться назад, ведь речь все еще не вернулась. Впереди сплошной страх и неизвестность.

Вскоре Лианор поняла, что заблудилась в бесконечном лабиринте каменных стен. Она напрягла все имеющиеся силы и мысленно закричала на всех диапазонах сознания: «Папа! Папочка!!!».

Он не услышит. Ли остановилась и зарыдала в голос. Никто не поможет, никто… Придется выпутываться самой. Ину и Сона надо спасать, у них нет времени.

Ну и что, что нет голоса, зато есть голова на плечах. Зря что ли наставник по мыслетворчеству потратил на нее столько времени? Драконица сползла вдоль стены, прикрыла веки и постаралась расслабиться. Думать о приятном было сложно, но в конце концов Лианор расслабилась. Представив себе клубок тонких серебристых нитей, она начала плести ментальную сеть. В сердце сети находилась Ли, от нее в коридоры и ответвления потянулись цепкие тревожные нити, переплетаясь и создавая сигнальные узелки. Поблизости никого из людей не было. Значит — безопасно. Нити щупальцами потянулись дальше — ниже и ниже. Вот ей попался первый обитатель замка.

Человек в дурацком головном уборе напевал печальную мелодию, но сам при этом был очень доволен собой и жизнью. Он ничего не знал про пленников и, тем более, сбежавшую драконицу. Все его мысли занимало приготовление обеда. Она посмотрела глазами человека и понюхала его носом. Едаааа… В огромном котле тушилось мясо с овощами. В животе громко заурчало. Хорошо, что никто не слышит — порадовалась драконица. Не до этого.

Сеть продолжала расти.

Теперь она захватила сознание троих стражников — они прочесывали северную башню — где располагались покои синдика. У рыцарей было задание — найти маленькую рыжую девочку и схватить ее. Они смеялись, не веря рассказам братьев, сочиняющих небылицы для собственного оправдания.

«Рано или поздно я их найду», — убеждала себя драконица, подавляя панический страх при мысли, что пленников успели вывести из цитадели.

26. Сон

Раньше Сон и не знал даже, что в замке есть тюрьма. В подвале было неуютно: сочащиеся влагой стены, нечто, отвратительно хрустящее под сапогами, отвратительная вонь, будто кто-то умер, причем, давно… Наставник тащил пленника, держа за шкирку, словно напакостившего щенка.

— Господин Расмус, — пытался воззвать юноша, — что происходит? — Он видел, как рядом волокли брыкающуюся знахарку.

— Помолчи, дурень, — ответил наставник. — Посидите, пока шумиха не уляжется, потом разберемся. — И слегонца, по-отечески, дал ученику в зубы. Но у Сона все равно зазвенело в голове. Слишком много испытаний пришлось перенести в последние дни.

Перед ними открылась пыточная во всей своей красе: низкие потолки, закопченные чадом факелов, вдоль стен ютились клетки, крошечные и в рост человека, по центру стояла дыба, стол с палаческим инструментом и пустая жаровня. У Сона волосы встали дыбом — чем это таким здесь занимаются братья? Ведь они же призваны защищать людей? Или не так?

— Да как вы смеете! — Ина вопила, щедро перемежая нормальные слова ругательствами. — Я в гильдию пожалуюсь! Не видеть Вам лекарств как своих ушей! Так подыхать будете!

Пленников, не церемонясь, впихнули в самую большую клетку. Наставник чуть помедлил, то ли с досадой, то ли с укоризной покачал головой и запер решетку.

— За что?! — взвыл юноша, но напрасно, старший товарищ уже уходил и на крик даже не обернулся. Сон огляделся — пол клетки был загажен, в одном углу стояло кривое ведро с нечистотами, в другом — большая охапка прелой соломы. Сколько им придется здесь сидеть, и, как это — разберемся? Ничего хорошего ему не светит, под трибунал пойдет, как пить дать. Почему он не подумал о последствиях раньше? Ой, ду-у-урак!

Он взялся за голову и сел на сено. Куча зашевелилась и застонала, Сон подскочил, испуганно вытаращившись на ожившую солому. Ина, словно коршун на добычу, сразу же бросилась на помощь. Вдвоем они извлекли изможденного старика: глубокие морщины избороздили давно немытое и заросшее бородой и усами лицо. Он негромко застонал, и знахарка схватилась за голову:

— Лекарства! Мне нужны мои зелья!

Пленник открыл глаза и уставился на юношу как на привидение:

— Сынок?

27. Лианор

Стоп! Она нашла, что искала. Ее друзья находились глубоко под землей, в плену, в какой-то неразрешимой ситуации. Страх и ненависть зашкаливали, драконице даже стало не по себе. Ли подняла себя с ледяного пола и медленно, но уверенно пошла по нити, словно ступая след в след.

Она быстро добралась до подвала и никого по дороге не встретила. Между ней и людьми оставалась лишь толстая деревянная дверь, Лианор не раздумывая вбежала внутрь.

Дверь за ней захлопнулась и Ли услышала, как по ту сторону задвинули запор. В темнице ее ожидала засада: из-за угла поигрывая магическим жезлом, вышел глава ордена.

— Некуда бежать и сопротивляться бесполезно, — сказал он. — Иначе пострадают твои подельники.

Передать отчаянии, охватившее драконицу, было невозможно. Все зря, она мысленно попрощалась с жизнью.

Синдик загнал ее в угол и медленно приближался, не сводя искрящего синим пламенем Когтя с маленькой красноволосой девочки. По его лицу разливалось наслаждение, он упивался каждой секундой свежеприобретенной власти.

— Я знал, что ты сюда придешь, странная привязанность к людям, неестественная для такой твари, — торжествующе произнес он. — А мне как раз нужна ручная зверюшка. Покорная, изрыгающая огонь по моему приказу. Пару раз показаться в столице и сам владыка приполз бы ко мне с нижайшей просьбой и большими деньгами. Дальше — больше, послушная тварь сдала бы мне все тайны своего рода, я бы натравливал ее на сородичей, захватывая их по одному. И в конце концов набрал бы армию послушных моей воле монстров. Я планировал это сделать позже, но тут дракон сам приперся в мое логово, — он гнусно захохотал. — Грех не воспользоваться случаем.

Лианор успела попрощаться мысленно с белым светом. Как вдруг стены замка содрогнулись от звона. Удар тревожного колокола заставил злодея вздрогнуть и поменяться в лице. За ним последовал второй, затем третий. И еще, и еще. Удар за ударом несмолкающий голос сигнальной рынды подписывал смертный приговор ему, ордену охотников, а может, и всему городу.

Через толстые стены и этажи, перекрывая набат, до них донесся громкий рев.

Драконица с трудом различила в трубной многоголосой какофонии знакомую ноту.

— Папочка, ты успел, — придушенно пискнула она, ощущая вернувшийся не в полной мере голос, и шепотом проговорила формулу превращения. Сообщение все же достигло отца, они спасены.

— Ты опоздал, — торжествующе просипела она, — наши уже здесь, и даже если Коготь подчинит меня, тебе это не поможет. Как думаешь, сколько драконов понадобится, чтобы разнести город в пыль?

Синдик обреченно охнул, по лицу его пробежала дрожь, исказившая черты до неузнаваемости. Сквозь маску злорадства проступало глухое отчаяние. Враг выронил артефакт. Он схватился за голову и, закрыв глаза, медленно стек на пол. Лианор начала трансформироваться. Секунды болезненного изменения тянулись неописуемо медленно и наконец-то оно завершилось. Драконица расслышала отчаянный крик Ины, который тут же оборвался. Надо спешить. Ли перешагнула через скорчившегося человека, побрезговав пачкаться о такую мерзость — предателя собственного рода. Но ей удачно подвернулся под лапу артефакт — опасная вещь издала прощальный хруст и прекратила существовать.

Цитадель рушилась, по фундаменту пробегали предсмертные судороги, стены пронизали ветвистые трещины, замок стонал и проседал. Драконы вложили немало сил в уничтожение вражеского оплота.

Лианор в два прыжка добралась до клетки, ударом могучей лапы разнесла решетки в щепки и подхватила людей, не успев удивиться, что их стало на одного больше. Она закрыла их своим телом и произнесла формулу щита. Едва отзвучало последнее слово, на них обрушился свод.

28. От автора.

Все жители города, услышав рев и узрев над головами грозных драконов, плюющих огнем налево и направо, сбежались к стенам цитадели, искать защиты и убежища у тех, кто, как они полагали, имел достаточно силы для противостояния чудовищам. А прибежали к дымящимся развалинам, над которыми кружили разгневанные драконы, периодически выпуская длинные языки пламени. Их было столько, что за разноцветными крыльями полностью скрылось небо.

Над толпой завис гигантский синий ящер и пророкотал:

— Мы требуем старейшего! Пусть немедленно покажет свой трусливый зад!

Толпа оттекла, оставив мэра городка одного на свободном пятачке. Он попытался занырнуть рыбкой за крепкие спины горожан, но их ряды плотно сомкнулись, не пуская градоправителя.

И тут руины, над которыми все еще клубилось облако пыли, заколебались, будто при небольшом землетрясении. Из-под завалов, ранее бывших стенами цитадели, осторожно выбирался небольшой красный дракон. Бронированную шкуру покрывал толстый-толстый слой каменной крошки и извести. Ящер двигался неуклюже, оступаясь и пошатываясь, он что-то держал в передних лапах, прикрывая это крыльями, бережно, словно величайшую в мире драгоценность.

Площадь замерла, затаив дыхание, никто не осмелился ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Дракон подошел ближе, отряхнул крылья и сложил на спине, открывая свою ношу: в когтистых лапах тряпичными куклами обвисли люди, трое: старик, обросший и изможденный, нескладный худой юноша и девушка в селянской одежде.

— Скорее! Помогите же мне! — приказал дракон. — Они живы, но надышались отравленного воздуха.

Из толпы вырвался пожилой мужчина, это был дядюшка Ахсар. Он подошел к жертвам, похлопал их по щекам, заглянул под веки, извлек зеркальце и подержал у каждого подле рта. Блестящая поверхность слегка затуманилась. Затем он вытащил из сумки пузырек непрозрачного стекла, откупорил и поочередно поднес к носам лежащих.

Народ зачарованно смотрел, но не расходился.

Первым в себя пришел юноша. Он сел, недоуменно огляделся, увидел зельевара, своих спутников. С отчаянным криком испуганно кинулся к мужчине, схватил за плечи и отчаянно затряс. Дядюшка Ахсар что-то сказал ему тихонько и покивал головой. Лицо собеседника осветилось радостью. Он поднялся, пошатываясь, и бросился к красному дракону. Тот покорно склонил голову, юноша обнял ящера за шею и поцеловал прямо в чешуйчатую уродливую морду. Из глаз дракона вытекли две крупные слезы. И народ всколыхнуло, отовсюду понеслось:

— Повелитель драконов?

Ящеры приземлялись прямо среди людей и те не разбегались. Просто отходили, освобождая место, и с опасливым любопытством глядели на чудовищ.

Трусоватый мэр, приосанился, пытаясь вернуть себе утраченную гордость, и обратился к главному дракону:

— Любезнейший, позвольте поинтересоваться — кто будет возмещать убытки?

29. Лианор.

Драконы устроили небольшое совещание. Со стороны это выглядело так: они сошлись в тесный кружок, морда к морде, издавали горловое рычание, попыхивание дымом и интенсивно размахивали крыльями. Люди не спешили расходиться по домам, они были свидетелями невероятных событий и пропустить что либо никто не собирался.

Граду помощь уже оказали и после успокаивающего зелья он задремал на полосатой маркизе, сдернутой сочувствующими гражданами с ближайшей лавки.

Ли спросила у знахарки:

— Что будешь делать дальше?

Та решительно ответила:

— Не вернусь в деревню. Давно хотела поучиться искусству хирургии, да все что-то в город никак собраться не могла. Попробую навязаться в помощники при городской лекарне. А поживу пока у дяди, он не будет против.

Знахарка прижалась щекой к морде драконицы.

— Мы обязательно свидимся, — из глаз Лианор вытекли две слезинки. Она в ответ ласково погладила девушку по спутанным волосам. Раздвоенный язык скользнул, убирая влагу.

— А я пообещала отвезти Сона и его отца в родное село. Потом полечу домой.

Подошел несостоявшийся охотник.

— Всю жизнь буду тебе благодарен, — он преклонил колено, будто настоящий рыцарь, объясняющийся в любви даме сердца. — И, наверное, никогда не смогу расплатиться. Ведь только благодаря одной настырной и любопытной драконице мы остались живы. За мной долг.

Спустя некоторое время, на спине драконицы разместились двое, она махнула хвостом на прощанье, распустила крылья и, слегка подпрыгнув, взлетела. Лианор сделала почетный круг над бывшим орденом. Ина еще долго махала им вслед и лицо ее было мокрым, от слез или от пота, кто знает?

Эпилог

Драконы совещались не зря — решение было принято.

После развала орденской цитадели драконья делегация отправилась в столицу для заключения мирного договора. Правитель был, мягко говоря, удивлен.

— Так не может дальше продолжаться, — трубно ревели драконы, весомо помахивая огромными крыльями и периодически пуская языки огня в небо, — Пора положить конец бессмысленным смертям. Мы готовы идти на крайние меры, чтобы защитить кладки и молодь. А вы?

Это было непросто.

Драконы дали людям на раздумья одну луну.

Верховный думал и думал… Принимал министров, конгломерат магов в полном составе и группу представителей гильдий, взвешивая все выгоды и убытки от сотрудничества.

Весь этот срок драконы поочередно кружили над столицей. Горожане паниковали и потихоньку, семьями со всем скарбом утекали из города, не зная, как разрешится ситуация и справедливо опасаясь драконьего гнева. Факт массовой утечки гражданского населения тоже сыграл свою роль.

Профессор столичной академии наук Анхель Береск написал научный трактат «О практическом использование драконов в народном хозяйстве» и подал на рассмотрение правителю. И, наконец-то, решение было принято — выгоды перевесили страхи.

Правитель согласился. А что ему, собственно, оставалось? Будучи весма дальновидным человеком, он прекрасно представлял последствия отказа. И это было страшно.

От драконов огненную печать ставил старейший дракон — глава Совета, патриарх общины с потемневшей от времени золотисто-бронзовой чешуей. И все знали, что нарушить соглашение теперь невозможно. Человек, причинивший физический вред дракону, равно как и дракон, убивший или ранивший человека, заживо сгорит в волшебном пламени печати, корчась от непереносимой боли.

Орден в принудительном порядке расформировали, учеников отправили по домам, а самых закостенелых дракононенавистников — охранять северные беспокойные границы. Там как раз разбойничьи банды зашевелились.

Потрясенный народ ходил в шоке — люди не успели отойти от зрелища стаи драконов, рассекающих небо мощными крыльями, как вдруг пришло известие о заключении мира. К тому же правители не просто так подписали соглашение, а сделали это неким волшебным образом, и каждый злоумышляющий против новоиспеченных союзников рискует хорошенько поджариться. Алхимики и зельевары посыпали головы пеплом, в спешном порядке собирали ценнейшие ингридиенты и прятали (а то и закапывали) подальше и поглубже.

Вскоре столицу наводнили любопытствующие драконы и ладно бы в человеческом обличье…

Ущерб был колоссален. Совет частично возместил золотом, частично обязал юных особей, причинивших вред людям, отработать долги. В столице появился новый бульвар и площадь, поименованные Посадочными.

В срочном порядке законодатели обеих рас трудились над созданием Драконьего кодекса.

Потом произошло несколько самовозгораний — ночной люд решил распотрошить безобидного с виду юношу. На него набросили веревочную сетку со свинцовыми гирьками, всего лишь, и вреда-то толком не причинили. Нападавшие вспыхнули, словно праздничные фейерверки. За пару минут от бандитов осталась кучка пепла. Кости и зубы бесследно сгорели в огне Печати. Ночной люд притих. Даже самые отпетые негодяи хотели жить, а наткнуться на дракона-перевертыша — означало смерть. Из-за чего вели себя с жертвами весьма предупредительно и, можно сказать, заботливо, как бы забавно это не выглядело.

Маги с азартом первооткрывателей внесли свою лепту: по их мнению, запоры создаются, чтобы их открывать, а запреты — чтобы их нарушать. В итоге по городам и весям пронеслась череда взрывов, что не могло не сократить популяцию волшебником и алхимиков.

А к тому времени верховный градостроитель осознал какую пользу может принести на стройплощадке гигантский ящер, одной левой ворочающий гигантские каменные глыбы… Осознал и возрадовался. Он любил свою работу, ночами ему снились прекрасные дворцы, обсерватории, сады архитекторов прошлых времен…

Люди и драконы только начинали учиться жить вместе.

Недовольных конечно было много, и с той, и с другой стороны, да только кто ж их слушал?