Кронико Вагабонд

Чесалась нога. Кто-то весьма навязчиво тыкался в пятку. Другой неизвестный мусолил пальцы на руке, пробуя, по всей видимости, их на вкус. Ещё один запутался в волосах и после короткой борьбы обречённо затих. А ещё несколько… Странно! Вокруг происходила непонятная возня, где я, почему-то, играл роль безмолвного наблюдателя, в то же самое время, определённо, являясь жертвой.

В глазах стояла темнота. Что в открытых, что в закрытых — без какой-либо разницы. Зато было очень хорошо слышно. Неизвестные совершенно не стеснялись причмокивать, облизывая мои пальцы, обречённо шипеть в волосах и таинственно молчать, всё так же монотонно тыкаясь в пятку. И чем больше я вслушивался, тем явственнее различал как эти звуки вплетаются в лёгкий, звенящий гул протекающей вокруг меня жизни: писк, стрекотание и шум текущей воды. Невидимая многоножка пробежала по камню неподалёку, цокая закованными в хитин конечностями. Вот! Едва слышное постукивание. Какой-то толстун смачно шлёпнулся в воду и, явно раздосадованный этим, принялся истошно пищать. Тихое бульканье и всплески. Кто-то, жужжа, приземлился мне на грудь, пробежал по руке до самых пальцев и маленьким шершавым языком принялся облизывать мизинец. Двойное причмокивание… Ах ты ж! Они обедают моим терпением!

Удар ногой пришёлся во что-то грузно-массивное. По ощущениям — слизь. И чешуя. Её обладатель не оценил ответных прикосновений и, судя по тишине с той стороны, обиженно затонул.

"Рыба? Хоть бы — хоть бы!"

Зверушки на руке оказались куда как дружелюбнее. Их совсем не взволновало, что я ожил. Не отреагировали они и на "кыш", на движение рукой и истеричное махание ею над головой. Пришлось топить. Их недовольные, светящиеся в темноте ярко-оранжевые глаза ещё какое-то время мелькали вокруг меня, правда, уже на почтительном расстоянии.

Покрутив головой, я обнаружил себя лежащим на бетонной плите. Ноги и левая рука болтались в воде, когда как всё остальное буквально утонуло в пышном мху, которым эта плита обросла со всех сторон. И часть этого мха — та, что росла около воды — тускло светилась, словно где-то под ним поселились десятки светлячков. Этого было вполне достаточно, чтобы я смог всё окружающее великолепие, хоть немного, да разглядеть.

Подобным образом подсвечивались и другие островки, большие и маленькие, тут и там торчащие над зеркально-чернильной поверхностью. Над некоторыми роились всамделишные светлячки, другие могли похвастаться лишь парой ползающих гусениц, вроде той, которую я только что вытащил из волос.

Утопить не успел. Гусеница резво обзавелась крылышками. Надсадно жужжа, она грузно снялась с ладони и через несколько метров шмякнулась об стену, в мгновение ока растеряв гордость, сопли-слюни, крылышки и всё свечение. Место её "приземления" ещё какое-то время излучало ядовито-зелёный свет.

Незадачливого летуна можно было понять. Стена была практически неотличима от окружающей её темноты, разве что её выдавала тонкая полоска флуоресцентной плесени над кромкой воды.

— Странно… Все эти светильники обожают воду, — пробормотал я, наблюдая за уходящей на глубину и истерично мерцающей гусеницей.

Собственный голос показался мне весьма необычным. Нетерпеливый, но мягкий, напоенный "сыпучими" нотками. Будто бы ветер потревожил дюну и та осыпалась мириадами песчинок. Одним словом — странный. А тело? Едва видимая в этом сумраке, покрасневшая в местах царапин кожа не скрывала своей явственной белизны. Зато ногти блестели обсидиановыми каплями — аккуратными и ухоженными. Всё это вызывало во мне если не удивление, то явный когнитивный диссонанс: то мне руки неудобны, то тело какое-то жидкое и мягкое, и, вообще, всё не так.

"Хм, а как должно?" — возникло в голове. Я тут же сбился с мысли, шаря по закоулкам памяти.

Сидеть в озере было неприятно. Единственная одежда — сомнительного покроя бриджи, грязной тряпкой липли к ногам. Холодная вода загоняла толпы жирных 'гусиных' мурашек на спину и шею, отчего по телу беспрестанно гулял озноб. А в те редкие моменты когда его не было, начинали стучать зубы. Мелкие, острые, в два ряда — штук сто, не меньше.

Мне не сложно! Вылез и встал по самому центру плиты.

Мозги тоже встали на место. Вспомнил! Я был человеком. Когда-то очень давно. И даже сейчас немного похож. Но между этими двумя состояниями — пропасть в пару веков. Слоёные пару веков. Как пирог. В каком-то слое вкусная начинка — знания, опыт, новые знакомства, а в каком-то нагло забирают твоё тело и ты вынужден чуть меньше бесконечности коротать в облике нелепого мусорного. И… впрочем, уже не важно. Я ведь вернулся, да?

Одинокий светлячок обречённо нарезал круги по спирали, пока не свалился в мох. В темноте плескался и орал уже практически родной толстун. Гусеницы, кроме того что светились, ползали, шипели, летали, оказываются ещё и плавали. В воде их было даже больше. И стена по-прежнему угрюмо вздымалась за моей спиной.

— Не очень-то похоже, — резюмировал я. — Может люди мутировали в гусениц? Или обзавелись десятком-другим артефактов, а те разнесли тут всё к...

Я осёкся. Артефакт! Ну конечно же! Как иначе я тут появился? Нет, варианты были, но их воплощение, определённо, не могло быть следствием нелепой случайности.

— Точно-точно, — кивнул я, соглашаясь сам с собой. Как там было в Путеводителе?

— Появились далеко от артефакта? В зоне карантина? Умрите с улыбкой! — сказал кто-то рядом. Голос прозвучал настолько буднично, что я не сразу спохватился.

— Разве так было...? А? Что?

Конечно же, уже перекинувшись парой слов, удивляться наличию собеседника было поздно. Да и как-то неловко — гусеницы засмеют. И в довесок, совершенно не резонно. Я узнал голос. То был советник. Частичная персонификация артефакта. Всегда весь такой знающий, правильный, культурный. В отличии, к примеру, от операторов. Быдла неуравновешенного.

Но я всё равно удивился. Темно тут. И страшно.

— Напомнить остальное? — поинтересовался советник, в то время как я с удивлением рассматривал нервно дрожащие пальцы. Мне стоило некоторых трудов отвести взгляд и пробормотать:

— А? Н-нет, не стоит, я помню… н-наверное. Лучше… что случилось с Землёй? Где все?

Стоять, словно сухое дерево в поле не было особой надобности. К тому же, я внезапно устал. И потому завалился в мох. Он был практически сухим и, даже, казался тёплым. Ох! Всё же моё тело знатно замёрзло, пока его грызла разная мелочь. Сколько оно так плавало?

— Простите? — удивился советник. — Вы интересуетесь новостями? К сожалению, подключение к центральному...

— П-подожди! — у меня сел голос. — Ты… Ты просто ответь: где я?

— Ответить просто? — удивлённо переспросил мой невидимый собеседник. И тут же "обмяк" интонацией: — Ах, вот вы о чём… Нет, вы не на Земле. Исходя из данных пульслокации, мы находимся на одном из хабов в районе Мессье.

— Но… Но… Номер? — с третьей попытки мне удалось выплюнуть нужно слово. Озноб забрался под кожу и тряс меня, словно игрушку. Или это страх?

— 1254 / 134 / Q.R.3C.MFTF.MA.W.U. — продиктовал голос и зачем-то добавил: — Наше текущее местоположение.

Я тихо выдохнул. Закрыл глаза и какое-то время сидел без движения. Вот и всё. Пирог закончился очередным слоем без вкусной начинки. Да куда там! Пирог взорвало. Аннигилировало. Весь разметало на мелкие атомы, кроме, естественно, верхнего слоя, густо намазанного светящейся зелёной плесенью. А ведь она даже на вид не вкусная!

Очень хотелось заплакать.

Наверное, я даже отключился на какое-то время. Заснул, пока мой мозг пылесосил сам себя. Поскольку очнулся я уже от знакомых ощущений. Кто-то копошился в волосах, воинственно шипя и пыхтя словно маленький паровой двигатель. Очередная гусеница. Или та же самая — кто их разберёт? Оказавшись в моей руке, она не спешила улетать — пригрелась.

— Слушай, а она съедобная? — слабым голосом поинтересовался я. Война — войной, а на безрыбье и толстая гусеница — синица в руке! Нет-нет! Не дамся! Умирать мы будем с улыбкой!

— Нет данных.

— Погоди-ка! — встрепенулся я. — Как это? Ты только что номер продиктовал… Что там ещё было? А то у меня в глазах потемнело после твоего "карантина", я не слушал.

— Карантин. Незаконная миграция типа H2. Красный хаб. Агрессивная терраформация. Артефакты. Множественные очаги всех трёх Сопротивлений. Дикие. Неприкасаемые...

— Ага! Вот! А про гусеницу..? — прервал я его.

— Нет данных, — повторил советник.

Лёгкое движение рукой и гусеница полетела в воду. Не до неё сейчас.

— Нет, я понимаю, карантин, все дела! Ты меня и на сантиметр теперь не сдвинешь… Но, почему ты не пашешь как советник? Где знания? Где твоя связь с центральным "как-его-там"?

— Мы связаны в одностороннем порядке. Вассальная система взаимодействия.

Я подполз к краю плиты — попить. Надо же! Если смотреть сверху, то вода более не казалась чернильной жижей. Озеро было удивительно прозрачным. К тому же, в его глубине тускло мерцал "планктон", подсвечивая рыбу и кого-то побольше. Даже та скучная стена за моей спиной, под водой преображалась в коралловый риф, красиво освещённый в разных местах, словно в аквариуме.

"Откуда здесь кораллы?" — я нагнулся к воде. Вытянул шею и сложил губы трубочкой. Но у самой поверхности замер. — Вассальная? Это как?

— Легче показать, чем объяснить, — ответил советник.

Заинтригованный, я приподнял голову. Вокруг моего острова-плиты висело ярко-оранжевое свечение. Тонким, еле заметным барьером. И круглое, как мыльный пузырь.

— На данный момент, вы мой единственный гость. И по праву первенства становитесь мастером артефакта. А это границы ваших владений, — 'познакомил' нас голос. И тут же, заметив выражение моего лица, попытался объясниться: — Нет, конечно же не только ваших, но, в целом, любого, кто согласиться с вашим авторитетом. Разумные или нет — не важно!

— Не очень понятно… Я что, не могу уйти с этой мохнатой плиты? — в меру сказанного суть я уловил, но, будучи вечным нелегалом, очень слабо разбирался в артефактах. Они кому-то всегда принадлежат. И это основная проблема, когда, вдруг, решаешь познакомиться с ними поближе. Целая их сеть соединяет невообразимое количество миров, позволяя существам перемещаться на столь же невообразимые расстояния. И… Хм? Вроде бы всё.

— Вы можете. А ваши 'подданные' — только лишь при определённых условиях, — ответил советник.

— Подданные? Кормить лишние рты? — теперь я действительно был озадачен. — Я даже не знаю, что все эти твари едят!

— Возможно, подобная система кажется не очень удобной, но она хорошо оперирует взаимоотношениями "слишком" разнообразных существ, пытающихся ужиться рядом с друг другом. Этакая необходимость, вызванная сложившимися условиями жизни, в противовес той яростной, неконтролируемой грызне, что происходила тут со времён Второго Противостояния. И это… Хм… Извините, я немного увлёкся. Лишние рты? Нет. Объединяясь, легче выжить. Можно присоединять новые территории, если местные не будут против...

Советник сделал паузу, по всей видимости соображая, как легче донести суть темы.

— Представьте, несколько ваших подданных — рыбы. Вы ведь умеете готовить рыбу?

Раздался всплеск. К тому времени, когда советник закончил говорить, я уже практически доплыл до небольшого островка по соседству — обломанной колонны, которая уходила куда-то в глубины озера. Три-четыре метров в диаметре, мох, ползуны — всё как положено.

— Присоединяйся или проваливай! — аргументировал я свой пинок по ближайшей гусенице. Та по широкой дуге улетела в темноту. — Теперь тут всё моё!

— О! Надо же! — удивился советник, чем несказанно удивил меня. Советники никогда не были столь… Живыми? Неправильными? А я ведь только-только начал "красиво умирать". Что дальше? Заплачет или сойдёт с ума?

— Что? — полюбопытствовал я.

— Сразу две входящих петиции! — не сбавляя удивлённого тона, отрапортовал голос.

Я оглянулся по сторонам. На новом островке всего-то и было, что пара-тройка гусениц, да мелкие насекомые. А может уже рыба пожаловала? Случайно рядом проплывала, а тут я! Хе-хе!

— От кого?

— Без номера по каталогу. Две особи. Кто-то маленький и впечатлительный. Рекомендую начать с самых примитивных команд.

— Что-то я не вижу никого. Эй! Вы где? — я чуть повысил голос.

Ах! Ну кто бы сомневался! Две пузатые гусеницы зависли передо мной. Одна прилетела с моего первого острова, а вторая вынырнула из воды и еле-еле набрала высоту — её я, определённо, уже пинал.

"Кстати!"

— Эй, а что будет с теми, которые отказались? — мне почему-то показалось очень важным об этом спросить. Я тут пошуровал ногой. Есть хочу. Но это не значит, что мне не совестно. Только Дикий Опыт убивает всё подряд. Фу-фу таким быть.

— У них множество опций, как и у нас. Экспансия не предполагают одну лишь агрессию. Если нет очевидного противостояния, территорию можно присоединить, оставив нейтрально-настроенное население как есть. Впоследствии, под давлением вашего растущего авторитета, они могут передумать и стать частью команды, а могут приобрести стойкую лояльность и по собственному желанию противостоять любому "перезахвату", если таковой будет происходить. Но если ваш авторитет упадёт, они же могут попытаться отсоединиться. Уйти за пределы ваших владений. Начать "освободительную"войну против лояльных вам существ. Примкнуть к вашим врагам. Попытаться убить вас лично. Вся эта вариативность касается каждого существа по отдельности и поистине безгранична, как безгранична само военное искусство, политика и любовь.

"Любовь? — я почесал в затылке. — Сложно! Когда там про захват "обеда" уже начнётся?"

— То есть, может статься, мне придётся физически устранить тех, кого я выкинул с этого острова, дабы избежать дальнейших конфронтаций?

Кажется он улыбнулся. Просто пауза была чуть-чуть дольше чем обычно.

— Как советник, я полагаю, что вам не стоит бояться мести со стороны гусениц. Слишком низкий уровень интеллекта-с. И у них нет понятия собственной территории.

— А что насчёт этой глыбы? — я притопнул ногой для пущей видимости. Островок завибрировал, пуская вокруг себя круги.

— Он ваш.

Вокруг меня разлилось свечение и стало быстро расти в диаметре, пока не слиплось с первым "мыльным пузырём". Теперь у меня было два небольших островка. И двое… подчинённых? Ох!

Ползуны-гусеницы, светящиеся как две лампочки, стали понемногу сдавать высоту. По-видимому они не были приспособлены к столь долгим полётам.

— Эй! Куда? Нет-нет, вы свободны! Пейте, ешьте, жирейте или чем вы там обычно занимаетесь! Никому не умирать!

Не сговариваясь, гусеницы сложили крылышки и рухнули в мох. Под моим беспокойно-внимательным взглядом они доползли до кромки воды, где и остановились, приступив к… Они просто жрали плесень!

— Ладно, — я решил им не мешать, — пора бы и мне… Точно! Эй, ты, вообще, знаешь тут что-нибудь съедобное?

— Мои возможности полностью пропорциональны вашему авторитету. Сканирование мне не доступно, — советник был "как всегда" строг.

— То есть мне придётся пробовать всё подряд? Эээ, хорошо. Но что я люблю? Эм… Кто я?

— Нет данных.

— Ммм… А где я?

— Нет данных.

Я ждал чего-то подобного, раз уж голос сразу не проговорился о столь важном. Но рыбу-то я, определённо, ел. Ведь даже при мимолётной мысли о жареной на камнях рыбе у меня обильно текли слюни. Но сперва её следовало...

"Присоединить? Паноптикум какой-то! — никогда ещё обычная рыбалка не казалась мне настолько абсурдным занятием. — Или это будет охота? Эмм… собирательство? Да! Собирательство рыбы посредством присоединения. Рехнуться можно".

Следующий остров был где-то в десяти-двенадцати метрах от меня. Большой. Скорее даже не остров, а упирающийся в стену полуостров. С моего места хорошо просматривался его светящийся берег: галька, кирпичное крошево, целые заросли мха и, как следствие, много живности.

Моё тело сильно дрожало и зуб на зуб не попадал — голод и холод медленно высасывали из меня всё тепло. Я отчаянно напрягал мускулы в попытке унять дрожь и оттого стал отдаленно похож на мумию, чьё движение было с одной стороны скованно, а с другой порывисто, будто внутри меня проворачивались ржавые шестеренки и тело двигалось рывками, подобно механической кукле. Не уверен, что я бы смог куда-либо доплыть.

Видимо, это было настолько очевидно, что советник первым нарушил затянувшееся молчание:

— Предлагаю выслать парламентёров.

— Это гусеницы-то парламентёры?

— Уху, — мило подтвердил советник. — Они самые.

Я, вообщем-то, не был против. Просто собирался их съесть, в случае если в ближайший час не раздобуду рыбы. Подчинённые — это хорошо. Но питательный белок вне конкуренции.

— Эй, п-ползуны! — позвал я. Обе гусеницы после некоторого промедления натужно поднялись в воздух и зависли на уровне моего лица. Я продолжил, указывая на полуостров: — Вкусная плесень! Мох! З-захватываем!

Было бы быстрее их туда зашвырнуть. Криво виляющие в полёте и надсадно хрипящие парламентёры сдались где-то на середине и остаток пути проделали под водой. И дальше берега не сунулись. С такого расстояния было не разобрать, но похоже они занялись своим привычным делом.

— Здорово! Что теперь? — я уже какое-то время сидел, сгребая на себя весь мох, до которого мог дотянуться.

— Вы разве не чувствуете? — загадочно спросил советник.

— Что именно? — сейчас я чувствовал много чего. Например, горечь во рту — мох оказался жутко противным, практически не съедобным. Но попробовать стоило.

— Кого именно! Меня. Наш общий уровень позволяет вам чувствовать меня и некоторые… ммм… сравнительно небольшие аспекты моей деятельности. Пока небольшие. Например, знать общее количество подконтрольных вам существ на подчинённых территориях. Количество ресурсов. И так далее. И чем сильнее мы будем, тем сильнее будет и наша с вами связь. Тем больше вы будете знать того, что знаю я. Тем проще...

— П-понял! — перебил я его. Кучка мха значительно выросла и я принялся закапываться под неё. Вскоре не покрытая слоем мха осталось только моя голова. — И как эту связь установить?

— Уже. Вопрос лишь в способе передачи информации. Как вы предпочитаете? Визуально? Ментально? Физически?

— Ох! — вздохнул я. И даже прекратил копошиться. — Знаю я ваши "физически". Ходить, руки всюду совать. Вот… Давай визуальное.

— Закройте глаза. Смотрите на веки.

Закрыл. Смотрю. Сначала было темно (ещё бы), но через какие-то секунды прямо ред глазами появился маленький машинописный список. Пунктов пять, не больше.

— Что это? — спросил я, тем не менее уже углубившись в чтение. Советник мог бы и не отвечать.

— Список, — ответил он.

"Нет, ну почему он такой? Совсем же недавно поперхнулся эмоциями. Значит не всегда в канцеляриста играет!"

Список выглядел так:

1. Ползун [ 5 / 18 ].

2. Неизвестная особь [ 0 / 4 ] + Петиция [ 1 ]

3. Неизвестное растение [ 4 ].

4. Светящийся мох [! 45 kg ].

5. Светящаяся плесень [! 6 kg ]

— Сова! Эм… ты не против, если я буду называть тебя Совой? Нет? Так… Эмм… Тут всё? — я наивно ожидал большего.

— Нет, не всё, — ответил Сова, ничем не выдав свою реакцию на новое имя. — Тут нет сотни наименований, по большей части неизвестных вам. Я исключил составляющие воздуха, воды, земли и прочего, громоздкие объекты, вроде "бетонной плиты", её собственные составляющие, камни, палки, различный мелкий сор, несколько видов нейтральных насекомых, не задействованных в событии захвата новой территории и прочее в таком же роде.

Я не унимался:

— То есть, если понадобиться, мы сможет включить сюда… ммм… ну, например, пресную воду?

Список моментально дополнился:

6. Пресная вода [ 28k l ]

— Хе-хе! Зачем мне столько? Хотя, эти ползуны наверняка по литру в день пьют. А ещё купаются… в моей питьевой воде. Ладно… Прими петицию! Эй! — я повысил голос чтобы он не запутался в куче мха. — Неизвестная особь! Иди сюда!

Вроде бы я начал чувствовать себя более… Нет, я не перестал мёрзнуть, но почувствовал, как судороги сошли на нет и где-то в середине моего калачика, в который я свернулся, заалел намёк на тепло. Шли секунды. Сердце мерно отсчитывало удары. Пятьдесят. Сто. Сто пятьдесят.

— Ты где! — я покрутил головой, насколько позволило положение и тут же заметил его. В каком-то полуметре от моей головы полз полупрозрачный студень. Комок соплей медленно, превозмогая гравитацию и, словно миниатюрная сель погребая под собой кусочки мха и редкие камешки, подбирался к моему лицу. Слизь!?

— Не… так… близко, — прошептал я, втягивая голову в плечи. Слизь была странной. Зелёной. Больной? Слабо светящейся.

"Светящийся? Какая неожиданность!"

А как известно, всё маленькое, медленное и зелёное — как минимум ядовито. Наверняка этот Слюнь ещё и плеваться умеет. Услышав мой приказ, он так же медленно попятился прочь.

В происходящее встрял Сова:

— Какое имя использовать для регистра?

— Слю… Ммм… Давай просто "слизь". Не думаю, что она обидится. Так… Общий сбор! Кхе! — заорал я под конец. Слизь прямо-таки отпрыгнула от меня, явно не ожидая такой подлости.

Прошло какое-то время, прежде чем все мои подчинённые собрались вместе. Слизь за это время успела запихать в себя сорванный мною кусок мха и не найдя его вкусным, изрыгнуть обратно, найти другой кусок, идентичный первому и снова пытаться жевать. Была ли слизь умной? Хм… По крайней мере не намного умнее меня.

Новые гусеницы прилетели довольно быстро. А двое "парламентёров", явно в усмерть задёрганные моими указаниями, даже не пытались спешить. Казалось, что они даже не плыли, а попросту отдались слабому течению и оно совершено случайно вынесло их ко мне.

— Ладно! Мы собрались все здесь не просто так! — начал я свою речь. Гусеницы выстроились в ряд. Чуть в стороне дрожала желеобразная слизь, занятая пожиранием грязного камешка. — Враг не дремлет! Тёмная туча закрыла чистое голубое небо над нашими головами! Дрожь! Я чувствую как дрожит родная, многострадальная земля под сапогами захватчиков. Наша земля! Наша! И наших предков-ползунов! И я хочу спросить вас! Доколе? Доколе нас будут пинать ногами? Сбрасывать в воду и указывать куда идти и что нам делать! Нет! Не бывать этому! Страйк! Стр… Мм… Не то… В-вообщем, начинаем операцию "Жадность"!

— Сильно! — оценил Сова.

Я обвел компанию пристальным взглядом. Одна из гусениц нашла рядом с собой кусочек плесени и бессовестно принялась её жрать. Трое других ползунов с завистью косились на неё. Пятый, не выдержав, стал двигался к кромке воды — понятное дело зачем. Слизь же запихала в себя уже целую груду мелких камешков и усиленно пыталась дотянуться до пары других. Чем-то она стала похожа на чернильную кляксу.

— Кхе! П-п-ползуны! — закашлялся я. Те испуганно замерли и даже раскрыли крылышки — слинять. — По возможности, захватывайте территории, если не встретите сопротивления. И всем остальным ползунам передайте! Свободны. А ты...

Слизь оглянулась.Так мне показалось. По крайней мере, она тут же втянула в себя все 'щупальца' и подобострастно замерла.

— Принеси мне рыбу. Я-я буду… ээм… там, — я так "пригрелся", что даже не удосужился показать рукой направление. Просто чуть кивнул в бок, закатив глаза.

Так! Допустим, она меня поняла. Допустим она действительно притащит мне рыбу. Что я с ней, сырой, делать-то буду? Нужен огонь. Палки какие-нибудь. И место побольше. К тому же, этот мох...

Приняв решение, я поднялся. Стряхнул с плеч 'пушистый' воротник из мха. Отдёрнул прилипшую штанину. Нет. Мох не согревает. Будь я сытым и сухим, вся эта возня имела бы какой-то смысл, но сейчас я больше сил потратил, нежели восстановил. Ну хоть колотить перестало!

Первый остров-плита был практически голый. Без единой веточки на нём. Там ползала пара из тех восемнадцати нейтральных гусениц, которые пока брезговали моей компанией. И всё. Второй островок-колонна, на котором я сейчас стоял, был и того беднее: ни мха, ни веток, ни гусениц (они к этому времени все попадали в воду и занялись чем-то своим) — ровным счётом ничего, если не брать во внимание затухающую кучку светящегося мха. Умирающую кучку.

7. Умирающий не-светящийся мох [ 4.6 kg ]

— Нет-нет, убери это!

Третий остров был метров восемь-десять в диаметре — достаточный для меня. И, насколько я смог судить, он был самым большим среди ближайших ко мне островов. Неудивительно, что там водилась слизь.

Поборов внутреннюю дрожь, я медленно погрузился в воду и неторопливо поплыл.

"Она ведь нейтральная? А если наступлю? Заплюёт до смерти… Может её сразу утопить?"

— Вторая петиция от слизи! — вломился в мои мысли советник. От неожиданности я чуть сам не утоп.

— Ххе..! Прими! Но… Почему с-сейчас? Мы захватить-то ничего не успели.

— Вы являетесь носителем и, что важнее, источником авторитета. В этом случае расстояние имеет некоторое значение. Не для удержания лояльных, но для смены приграничных состояний нейтральных существ. Своим приближением к робкой слизи вы вынудили её принять решение в вашу пользу.

Опять. Это было несколько сложно. Одновременно выбираться из воды на берег, хватаясь за торчащую арматуру и раздумывать на тему: "Почему нельзя авторитет сложить где-нибудь стопочкой или раздать, как невкусные печеньки — пусть носят с собой". Арматуру? Третий остров так же имел бетонное основание. Или, что было вернее, бетонный пол. Да, все островки по виду напоминали собой именно пол — куски бетонного перекрытия, кое-где торчащие из стены или балансирующие на длинных-длинных колоннах.

"Значит всё-таки ангар. Или зал. Помещение. Что-то заброшенное".

Беглый осмотр островка меня обнадёжил. Сразу же обнаружились с десяток ползающих гусениц и три сопли-слизи, среди которых светилась только, почему-то, одна.

— Наши светятся зелёным. Нейтральные не светятся. Чужие — светятся красным. Убрать распознавание свой-чужой? — опередил меня Сова, заметив мой открытый для вопроса рот. Вопросов, кстати, тут же стало на пару больше.

Ну, точно! А я было думал, что стал видеть голодные галлюцинации. То гусеницы жёлто-оранжевым светятся, то с примесью зелёного.

— Нет, оставь.

Из четырёх неизвестных растений, мне удалось найти только три. Первым оказался коротенький хвощ или что-то похожее на него — маленький, в несколько сантиметров "бамбук", вторым — плавающая в воде тина. А ещё, прилипнув, на стене висели непонятные шарики, внешне похожие на половинки каштана — такие же колючие. И размер подходящий. Это было третье растение. Естественно, оно тут же получило название "Висячий колючник".

Список, меняясь, постепенно вырос до следующего:

1. Ползун [ 5 / 17 ].

2. Слизь [ 2 / 2 ]

3. Неизвестное растение [ 1 ].

4. Хвощ [ 2.2 kg ]

5. Тина [ 1.2 kg ]

6. Висячий колючник [ 900 gr ]

7. Светящийся мох [! 40.4 kg ] —! 4.6 kg.

8. Светящаяся плесень [! 5.950kg ]

9. Пресная вода [ 54k l ] +! 26k l

— Знаешь, убери растения из списка. И воду. Если понадобятся, добавим. А так только место занимают...

В этот момент мне в голову пришла отличная мысль. Совсем не по теме растений, но такая важная, что я не преминул её тут же высказать:

— А скажи, чего это мы островами территорию захватываем? Нельзя ли "сколько оттяпал — то моё"?

— Так и происходит, — без какой-либо паузы ответил Сова. Будто бы ждал вопроса. — Стандартный "шаг" захвата на данный момент — метр. Можно меньше, но не больше. Только в случае оперирования целыми объектами с логически четкой числовой структурой допускается другие масштабы. Например, острова, ямы, расщелины, гроты, пещеры. Чем больше ваш авторитет, тем глобальнее могут быть объекты. Практически без ограничения. И если вы заметили, количество захваченной пресной воды удвоилось. Ползуны выбрались за границы вашей территории и в данный момент медленно её увеличивают. Их шаг — десять сантиметров. И раз уж мы коснулись этого, вынужден обратить ваше внимание, что у нас первые потери:

1. Ползун [ 4 / 18 ] —! 1

"Точно! Одной гусеницы не хватает!"

— И кто такой дерзкий?

— Неизвестно. Но это не могут быть рыбы, поскольку мы практически сразу уперлись в их территорию и в данное время едва-ли способны оспорить её. К тому же там, судя по всему, живут не только рыбы — это собственно и является причиной, почему наши гусеницы туда совсем не спешат.

— Тогда… — пробормотал я, крутя головой по сторонам. Ну да, старые "приятели" до сих пор мелькали в темноте. Не целиком, а только лишь их светящиеся глаза. После того случая с попыткой их утопления они стали держаться от меня на значительном расстоянии. Затаили обиду? А может быть я это я слишком близко подобрался к стене? Ведь летуны боялись воды. Не жили они и на островках, иначе бы я давно имел с ними дело. Поэтому, остаётся всего два места: стены и потолок. Или пространство где-то за их пределами. Там и живут.

"Так… Гусеницы не полезут на территорию, которую придётся оспаривать. Значит, атакуют всё-таки именно меня! Превентивные меры? Страх? Неприятное соседство? Пищевая цепочка? Случайность? С этим придётся разобраться… Чуть позже".

Как и ожидалось, новый островок оказался богат сухими веточками. Естественно, не настолько, чтобы запалить пламя до потолка, а так — поджарить пару рыб. Нашлась даже весьма внушительная палка. Вдвое короче моей руки, но идентичная по толщине. Крепкий узловатый корень. Наверное, когда-то на острове росло небольшое дерево.

Ожидая возвращения слизи-охотника, я подготовил место для костра: смёл мелкую гальку (откуда она здесь?) и кирпичное крошево в сторону. Трением добыл огонь — это оказалось легче, чем я себе представлял. Только… Отчаянно пытаясь согреться, я раскрутил палку с такой силой и скоростью, что она вспыхнула через каких-то десять секунд — именно палка, а не заботливо приготовленный мох. Как бы там ни было, я развел совсем небольшой костер и, буквально, ползал вокруг него: подкидывал мелкий сор и крошечные веточки, делал мини-поленницу из веток покрупнее, отгонял палкой ползущую на яркий свет нейтральную слизь. Согрелся.

Ползуны за это время увеличили мою территорию вдвое, захватив где-то далеко пару мелких островков и много-много водной поверхности. С такого расстояния я едва различал их светящиеся зелёным огоньки. Пришло аж четыре петиции. И все четыре новых гусеницы оказались с моего острова. Фанаты огненного шоу?

1. Ползун [ 8 / 21 ] +! 4

Послал их как и первых — захватывать то, что плохо лежит. Только в другую сторону. Нет, на самом деле они сами туда поползли — все разом, а я не был против. Чем им так понравилась именно эта сторона?

На мой вопрос, Сова пояснил:

— Похоже, что это стандартное поведение гусениц. Приоритет расстояний. Чем ближе цель, тем она важнее.

— То есть, это их фишка? Другие будут бегать как бешеные тараканы?

— Полагаю, что у каждого по-умолчанию будет свой алго… Нападение! Существо "слизь" связано боем!

Я продолжил глупо пялиться в костёр, пытаясь осознать сказанную Совой белиберду.

"Алго? Алгоритм что-ли? Хм… А слизь тут при чём?" — слизь была совершенно ни при чём и взволнованно "бегала" вокруг костра — ей нравилась игра пламени и яркий свет.

Странно, но я почему-то слабо помню, то, что произошло следом. Наверное, сказались усталость и шок, от внезапного осознания, что я могу остаться без долгожданной рыбы. Нет-нет! Под "умирать весело" я не имел в виду смерть от голода в компании балдеющей слизи-пиромана.

За спиной раздался всплеск. Несколько крупных рыб вились вокруг небольшой, подозрительно знакомой медузы, пытаясь оторвать её аморфные щупальца. Над поверхностью мелькали спины и хвосты, вода бурлила. Медуза безвольной тряпкой качалась на волнах, то появляясь, то внезапно исчезая, роняя вокруг себя кусочки оторванной слизи. Слизи?

Близкий костёр мелькнул и пропал в стороне. Поверхность воды пронеслась подо мной, будто кто-то выдернул её одним резким движением. Влажные волосы взвились в воздух, частично влипнув в лицо. И в следующее мгновение я стремительно распахал водную гладь, подняв тучу брызг.

Удар напрочь выбил дыхание и "рикошетом" попал в голову — я погрузился в воду и несколько секунд ошеломлённо рассматривал пузыри. Такие красивые. И так много! Ха! Целый рой забавных пузырей.

Я тихо и незаметно тонул. С дебильной улыбкой на лице.

— А рыба? — участливо спросил-напомнил советник.

В каком-то полуметре от моего лица потрёпанная, но довольная слизь тащила крупную рыбу, упорно загребая "медузной" юбочкой. Оглушённая рыба не сопротивлялась.

"Лучше бы меня вытащила", — контузия прошла, я вдруг передумал тонуть. Пришлось выгребать на поверхность и жадно грызть кислород. Едва отдышавшись, я уточнил:

— Это ведь не я, да? Кто меня пнул?

— Вы прыгнули в воду, если вы об этом, — голос Совы полнился нескрываемым облечением. — Не делайте так больше!

— Как не делать?! Не прыгать на шесть метров? На семь? С места, с корточек… Знаешь что? Давай ищи, кто я там есть, а то мои рефлексы меня пугают… Ай, нет, давай потом! Эй… Ты! Положь рыбу!

Слизь, которая попыталась сбежать с добычей, нехотя отстранилась.

— Не ной, я поделюсь, — я схватил добычу (килограмма четыре — не меньше) и мою многострадальную приманку-слизь. Притащил их к костру. Выпотрошил и почистил рыбину небольшим острым камешком. Насадил на ветку. Подвесил над углями. Стал ждать.

— Ну-с, Сова, хочешь кусочек? — встрепенулся я через минуту, отвлекаясь от вдумчивого созерцания болтающихся внутри слизней рыбьей чешуи, плавников и… прочего.

— Хочу, — неожиданно согласился советник. — Но пока не могу — тела нет. Как я уже говорил, наш...

—… общий уровень "что-то там", — продолжил я за него. — Это тот, который "авторитет"?

— Не совсем. Авторитет — это ваше влияние. Сила, если хотите. А уровень — это наше общее состояние, наш статус. Собирательный момент из всего что что происходит с нами.

— Надо же. И что, я круче… эмм… допустим, этих слизней? — я кивнул на две особи, которые ползали вокруг костра, гоняясь за искрами.

— Вы, определённо, сильнее чем гусеницы, — уклончиво ответил советник. — Что до цифр, то ваш авторитет — два пункта. А наш уровень — нулевой.

— Ахаха, — я рассмеялся и потыкал в рыбу пальцем. Тёплая! — Но я же не стараюсь. Зачем? Быть главарём банды ползунов? Какой толк, если хаб в карантине?

— Да. По отношению к другому хабу, — деликатно уточнил Сова.

— Правильно, по отношению к… Погоди! В чём тут подвох?

— Заражённый мир изолируется от основной магистрали другими хаб-мирами. Но что насчёт его локальных связей?

— А… что… насчёт… них? — я тянул время, пытаясь сообразить к чему он клонит.

— Ах! Смею предположить, что вы не помнить статус Земли?

— Эмм… Зелёный Хаб? — мне не удалось погасить лёгкую, наивную улыбку.

— Нет. Оранжевая ноут-планета. Изоляционизм, автаркия, ксенофобы, оголтелый милитаризм и всё в таком духе. Их единственный артефакт связан с этим миром, поэтому посетить Землю вы таки сможете, — Сова сделал короткую паузу и продолжил: — У них аванпост где-то тут! Другое дело, что вас, скорее всего и слушать не станут...

— Люди?! — я медленно поднялся на ноги и замер, вдумчиво разглядывая пляшущие языки пламени. Внутри постепенно разрасталось чувство радости, смешанное с долей тревоги и любопытства. Совсем тихое чувство, заметное лишь по лёгкому дрожанию пальцев рук. Снова эти нервы! Хотя, обретение новой надежды оказалось и в половину не столь шокирующим, нежели потеря старой. Я привык? Перегорел? Успел за этими разговорами невольно замусолить ту яркую, насыщенную эмоциями радость воссоединения с родной планетой? Растрясти по ухабам на околодках? Ну, теперь-то хоть без нервов продолжится или у меня руки отвалятся, когда домой приду?

— Ладно. Уговорил. Отменяем "умирать". Буду главарём банды гусениц, — от моего спокойствия разило корвалолом.