Увядание

С поля ещё доносятся стоны раненых и сливающиеся в один плач голоса многих потерявших родных и друзей. Ещё одна победа была одержана сегодня этими красивыми и мудрыми созданиями никогда не желавшими войны. Но коли лес под угрозой — они встают на его защиту. Отнять жизнь для них — мучение, в какой раз приходиться им переступать через себя, чтобы сохранить своё право на свободу, защитить родной для них уголок.

Но тают их ряды. Сколько же их осталось теперь? Четыре-пять сотен? Бессмертные создания погибают под ударами секир и ятаганов. Что может быть больнее, чем наблюдать страдания погибающего народа веками охранявшего твоих сородичей от любых бед?

Что станется с нами не важно, мы довольно пожили, многое повидали и нужно принять будущее увядание как последнее, весной проснутся уже не все. Если древнейший народ не может одержать решающую победу, так значит боги на стороне этих молодых варваров. Как похожи они на эльфов, но стоит посмотреть в глаза любому и ужаснёшься. Нет там ни мудрости, ни глубины, лишь ярость и бесконечная жажда. Да, вскоре их топоры примутся и за нас, люди не ограничатся мёртвыми ветками и засохшими деревьями. Их так много. Чтобы построить дома и согреться они вырубают целые чащи.

А вот и она. Ещё и ста нет, а уже княгиня. Старейшие давно погибли, а оставшиеся так молоды, что ещё не в силах понять, чем они жертвуют ради нас. Таким проще сражаться и умирать. Устала. Слёзы льются из глаз, она, видно, уже не замечает их. Больно читать её мысли. И я больше не могу, девочка, и у меня болит каждая ветка и каждый лист, и моя душа умирает. Прости, что энты долго совещались. Во время совета многие сложили головы.

— Мы не сможем… сражение выиграно, но их столько… Я не смогу, все погибнут, — смогла сказать она, да я и не ждал от неё других слов.

— Была ли ты на берегу моря, девочка? Того, что на востоке. Твой отец рассказывал мне о нём. Удивительное, должно быть, место.

— Удивительное, должно быть… Он любил про него рассказывать. Но моря я не увижу теперь, — как подозрительно она смотрит, уже понимает, но не хочет принять это.

— Увидишь. Сегодня ты соберёшь всех и отправишься к нему. Вы сможете вернуться на землю твоих предков.

— Мы не бросим вас! Мой дед поклялся…

— Мы снимаем с вас клятву. Спаси тех, кто остался.

Она прикоснулась ко мне, потом обняла. Я буду помнить вкус её слёз, ни один летний дождь не доставлял такого. И печаль и благодарность и боль и… надежда.

Вот так они ушли. Возможно, когда-нибудь их поросль вернётся сюда, но нас они уже не застанут. Увядание грядёт. Последнее для этого леса.