Спящая Красавица

Ведьмы не проклинают без причины. Они не мстят, если в этом нет необходимости. Проклятье не накладывается просто так. Этому меня учили всё детство. Родители считали, что такого объяснения мне станет достаточно.

Что я сама во всем виновата… Своим рождением я оскорбила старую ведьму, живущую в горах. Своей красотой вызвала у неё зависть. Я одна и только я виновата в своем тяжелом и неизбежном проклятье.

Меня действительно прокляли. С моих первых именин, когда ведьма явилась без приглашения на бал в честь рождения принцессы. Не смотря на возраст и перенесенные невзгоды она продолжала оставаться красавицей. Я не помню её, но мне потом рассказывали слуги. Про стройный, будто бы девичий, стан её, про волосы цвета поздней осени, про красивое лицо… Про то, как он посмотрела на моих отца и мать и подошла к колыбели. Никто не помешал ей это сделать. Все боялись её силы. Молились, чтобы не пало на них ведьминское проклятье. Служанка рассказывала, как женщина взяла меня на руки и стала укачивать. И, конечно, она поведала и про те слова, которые прошептала мне ведьма:

— Шшш, моя маленькая девочка, — мягко проговорила она, держа меня на руках. — Спи, прекрасное дитя. Вкушай сладкие сны и наслаждайся ими, Талия… Они сменятся кошмарами, как только будет тебе шестнадцать. Мое проклятье исполнится, стоит тебе взять в руки веретено и уколоть им палец. Тогда ты познаешь всю боль и отчаяние, которые познала и я…

Мои родители хотели заставить меня поверить, что это только моя вина. Они не знали, что наложенное проклятье связало нас с ведьмой невидимой и крепкой нитью.

Она приходила ко мне каждую ночь, и я чувствовала её присутствие сквозь сон. Ведьма садилась на край моей кровати и проводила ладонью по моим золотисто-каштановым волосам. Она говорила со мной, и я внимательно её слушала.

— Ты так красива, Талия… У меня могла бы быть такая же красивая дочь. Твоя единокровная сестра. У неё могли бы быть такие же прекрасные волосы, как у тебя. И такая же улыбка, доставшаяся тебе от отца. Но у меня всё отняли… — шептала она, склонившись к моему уху. Я чувствовала её горячее дыхание. — Я отдала твоему отцу всё, Талия, и тело свою, и свою душу. Я помогала ему стать королем. Но ему стало мало любви ведьмы, и он женился на твоей матери… Слугам своим он приказал сжечь меня в моём лесном домике. А вместе со мной и нашу маленькую дочь. Мне было шестнадцать, и твой отец был моим первым мужчиной. Я любила его больше жизни, и именно жизнь он попытался в конце концов у меня отнять. Я выжила, но огонь не пощадил мою малютку. Я похоронила то, что от неё осталось под кривой березой. Твой отец любит тебя, Талия… Скоро он выпьет чашу горя и отчаяния до дна. Как однажды её выпила я.

Не верьте, что дети не отвечают за грехи родителей. Отвечают. В два, а то и в три раза мы платим больше за то, что однажды натворили наши отцы.

Мой отец так испугался моего проклятья, что приказал уничтожить все веретёна в королевстве. Солдаты отнимали их у молодых девушек, женщин и старух. Горели ярко золотые костры, и поднимался в небо густой дым.

Но проклятья всегда сбываются. Их нельзя избежать. Они тесно переплетаются с нашими судьбами.

Я успела с этим смириться. А вот мои родители нет…

Шестнадцать лет в нашем королевстве не пряли шерсть.

Шестнадцать лет мне не позволяли покидать пределы замка и гулять одной. Моя мать всегда держала меня за руку даже тогда, когда я просто хотела спуститься с лестницы.

В ту последнюю ночь перед моим шестнадцатым днем рождения ведьма пришла ко мне. Она ничего не говорила. Просто водила ладонью по моим волосам и плакала.

Но я не думаю, что она когда-нибудь сожалела о том, что прокляла меня. Старая ведьма давно позабыла, что такое жалость.

Последнее оставшееся веретено я нашла на чердаке. Не помню, что занесло меня туда. Наверное, любопытство. Мать спустя столько лет расслабилась и позволила мне погулять одной, и я забралась под крышу дворца.

Знала ли я что будет, если дотронусь до него?

Конечно, знала.

Именно поэтому и взяла его в руки. Потому, что так надо. Так положено.

Люди рассказывали, что я заснула беспробудным сном. Что именно этого добивалась ведьма, но они не знали, что я всё чувствовала, всё слышала… Проклятье сковало меня, не позволяя ни пальцем пошевелить, ни приподнять тяжелых ресниц.

Я слышала, как плачут отец и мать, склоняясь надо мной. Как мать кричит на отца, обвиняя его в том, что произошло.

Они решили отнести меня в лес, в старую и заброшенную избушку, где мой сон никто не потревожит. Помню прощальное прикосновение рук отца, поцелуй матери, помню, как со скрипом закрылась за ними дверь.

Больше мы с ними никогда не виделись. Они умерли задолго до того, как проклятье отпустило меня.

Ведьма пришла ко мне в ту же ночь.

— Знаю, что ты слышишь меня, дитя… Пройдет много времени прежде, чем ты очнешься, Талия. К тому времени у тебя ничего не останется, как не осталось и у меня. Тогда мы станем равными, и ты назовешься моей сестрой.

Она ушла и больше ко мне не возвращалась.

Время для меня текло медленно. Я училась жить в ловушке собственного тела. Слух мой стал острее, я научилась четче различать запахи.

Моими частыми гостями были насекомые и звери, забирающиеся под крышу во время плохой погоды. Люди ко мне не заглядывали. Хотя однажды я услышала шаги под своим окном. Тихие и легкие, явно не принадлежащие взрослым. Кто-то переговаривался под моими стенами, а потом быстро ушел, не решившись заглянуть.

Пауки соткали паутину в моих волосах. Одежда покрылась слоем пыли. Порой по мне пробегали мыши или на грудь мне забирался лесной кот. Он часто засыпал под боком, убаюкивая меня своим урчанием.

Время, хоть и медленно, но неумолимо текло вперед.

Всё изменилось, когда я услышала вдалеке стук копыт. С нарастающей тревогой я чувствовала, как некто приближается к моему жилищу. Слышала, как он спешился, и тяжело зашагал к избушке. Задолго до того, как он отпер дверь, почувствовала его резкий запах. Чужой запах.

Он долго стоял на пороге, разглядывая меня. Я почувствовала, как его пальцы коснулись моей руки, проверяя пульс. Как его же руки потом провели по моим волосам… Грубые руки. Чужие.

Буквально кожей я почувствовала исходящее от него желание. Он сказал, что охотился в лесу, но заблудился. Пытался найти хоть кого-нибудь, кто укажет ему дорогу, но наткнулся на меня.

Он говорил это, стягивая свои штаны. Сказал, что охота у него может не задалась, но день явно будет удачным. Он вскарабкался на мою постель и разорвал на мне платье. Грубо ласкал мою грудь, сжимая до боли. Целовал мою шею, губы, кусая их…

Если бы я могла говорить, я бы умоляла его оставить меня в покое. Если было бы возможно, меня бы вырвало от отвращения, когда он раздвинул мои бедра и резко проник внутрь… Если бы могла, я бы заплакала. Оттолкнула его. Ударила.

Но мне оставалось только ждать, когда всё кончится. Ждать и молиться.

Он взял меня несколько раз. Но и этого ему показалось недостаточно. Перевернув меня на спину, он с улыбкой проговорил, что я выгляжу сзади очень аппетитно.

Оставил меня только с наступлением темноты. Я слышала, как за окном раздался крик ночной птицы. Одевшись, он укрыл меня одеялом и пообещал, что вернется.

Своё обещание сдержал.

Он часто наведывался ко мне.

Однако с наступлением зимы он пропал. Я надеялась, что он погиб. Возносила немые молитвы богам, чтобы они его покарали…

Но на этом всё не закончилось.

Через девять месяцев, когда за окном лил дождь и небо сотрясал гром, на свет появились наши с ним дети. Их было двое. Мальчик и девочка.

Ведьма пришла ко мне в ту ночь и помогла мне разродиться. Она тихо пела, укачивая новорожденных. Положила их подле меня и сказала:

— Скоро мы уже с тобой встретимся, Талия. Осталось только чуть-чуть подождать.

Люди потом будут друг другу рассказывать, что младенец принялся сосать мой палец и высосал ту самую проклятую занозу. Хоть какая-то правда в этой сказке.

Никогда не забуду то мгновение, когда спустя столько лет наконец-то смогла открыть глаза. Свет показался мне ослепляющим, а избушка была совсем не похожа на ту, которую рисовало мне моё воображение. Мир вокруг казался таким новым, словно бы увиденным впервые.

Первые шаги были трудными, но я их сделала. Тело заново училось двигаться.

Мои дети не отличались крепким здоровьем, и вскоре я их потеряла. В моей душе было пусто, сердце не дрогнуло, когда я закапывала их рядом с домом.

Ведьма сказала правду. Не было у неё такой привычки — лгать. У меня действительно ничего не осталось. Давно не стало моих родителей, и на троне королевства теперь сидел младший брат, который никогда не видел свою сестру.

Имя моё позабыли.

Хотя историю спящей красавицы продолжали рассказывать детям. Сладкую сказку, которая ничего не имела общего с тем, что произошло на самом деле.

Я сполна заплатила за грехи своего отца.

И теперь пришло время старой ведьме заплатить за свои.