Пассажир

В городе, даже таком малоэтажном, как Гринвилль, никогда нельзя быть уверенным, где садится солнце. Горизонт не виден за домами. Вот красный диск еще касался башни муниципалитета, а через минуту скрылся за крышами, и можно лишь догадываться, в каком месте он встретится с землей.

Дом Джонсов стоит на окраине Гринвилля рядом с трамвайными линиями. Уличный поезд останавливается напротив ворот Джонсов, когда кто-либо из пассажиров даст знать водителю. Остановка так и называется: «по требованию».

В комнате на втором этаже, где живет дедушка Юм, самый старый из Джонсов, распахнуто окно. Июньские сумерки вливаются вместе с запахами сада. Стрекочут цикады.

Юм качается в кресле-качалке и краем глаза поглядывает на внука Тэдди Джонса. Затаив дыхание, Тэдди следит, как уплывает красноватый диск.

— Да, да, очень важно знать, где садится солнце, — скрипящим голосом произносит Юм.

Даже теплым вечером он кутается в клетчатый плед.

— Почему? — спрашивает Тэдди.

— Когда оно спрячется за горизонт, с противоположной стороны в город войдет Мрак, — голос Юма похож на карканье.

Тэдди косится на книгу в узловатых руках старика. Витиеватыми буквами на обложке написано: «История голода и мора городов Старого света». Ниже нарисован всадник в плаще с накинутым на голову капюшоном. Люди в ужасе бегут прочь.

«Наверное, это и есть Мрак», — думает Тэдди о всаднике.

Со звоном проносится трамвай, освещенный ярким электрическим светом. Вечером никто не сходит на остановке, которую надо требовать.

— Солнце садится на западе, — говорит Тэдди. — Нам в школе рассказывали.

— Да-да, — кивает Юм. — Ты знаешь, где запад?

Тэдди испуганно смотрит на деда. Тот сидит в кресле-качалке, нахохлившись, словно птица. В глазах, окруженных морщинами, дрожит отражение настольной лампы.

«Компас»! — Тэдди срывается с места и бежит в спальню, где готовится ко сну старший брат Аксель.

Старый Юм хохочет. Тень на впалых щеках делает его лицо похожим на череп. Скрип-скрип: отмеривает мгновения кресло.

Скрип-скрип…

Этот звук Тэдди слышит, пока Аксель ищет в ящиках стола компас. Он доносится до них, когда они, стоя у калитки, всматриваются в летнюю ночь. Зловещие тени ползут по земле. Только на столбе у трамвайной остановки жиденьким светом горит фонарь.

— Что мы ищем? — Аксель вертит компас на ладони.

— Восток, — Тэдди оглядывается на дом.

Окна сияют. За прозрачными шторами силуты родителей.

— Но солнце садится на западе, — говорит Аксель.

— А гостей мы ждем с востока.

Скрип-скрип…

— Хорошо, — вздыхает Аксель.

Стрелка находит север. Аксель показывает на очертания башни.

— Чуть левее запад, — говорит он.

Плывут подсвеченные оранжевым светом облака.

— Восток там…

Мальчишки поворачиваются в противоположную сторону. Рельсы тянутся к горизонту. Там нет зданий, город закончился. Колышется под звездным небом трава. Трамвай, стреляя снопами искр, мчится к темной полосе леса.

— Мрак приходит с кольцевой остановки, — произносит Тэдди Джонс.

Он и Аксель переглядываются. Теперь они знают, почему трамвайный маршрут пролегает через поля — чтобы подобрать последнего пассажира.

Одинокий странник в черном плаще стоит под ночным небом. Капюшон скрывает костлявое, как череп, лицо. Когда последний всполох догорит на небе, трамвай развернется на кольцевой остановке и раскроет двери. Вышедший из темного леса путник сядет в освещенный ярким светом вагон и помчится навстречу городу.

— Дядя Квикс продаст ему билет, — замогильным голосом говорит Тэдди Джонс.

Он видит, как по лицу брата пробегает ужас.

— Может быть, у Мрака нет денег? — испуганно говорит Аксель.

Ему невыносима мысль, что странному пассажиру нужен билет, как и ему, Акселю.

— В черном плаще много карманов, обязательно найдется монетка, — Тэдди помнит, как дедушка Юм испугал его.

Ему хочется, чтобы старший брат дрожал от страха.

— Едет! Едет! — кричит Аксель.

Мчится трамвай. Через освещенные окна видно: салон пустой. Лишь кондуктор дядюшка Квикс клюет носом на высоком кресле.

— Тормозит, — шепчет Тэдди.

Звякнув, трамвай останавливается. Двери с шумом разъезжаются.

— Остановка по требованию, — Аксель толкает локтем брата. — В салоне ни одного пассажира.

— Я знаю, — говорит Тэдди.

Из средней двери вылетает билетик. Покружившись в воздухе, он падает на асфальт. Скрипит последняя ступенька, и кто-то спрыгивает на перрон. Ветер взметает пыль на остановке. Мальчики слышат отчетливый стук шагов.

— Невидимка! — кричит Аксель и бросается к дому.

«Мрак приехал из леса», — думает Тэдди.

Он прислоняется лбом к перекладине калитки и всматривается в сумрак.

«Скрип-скрип»… — дедушкина качалка отсчитывает мгновения на втором этаже.

Шлеп-шлеп… По перрону стучат невидимые шаги. Они все ближе и ближе. Шаги замирают напротив, и мальчик видит, как открывается калитка. Сердце в груди бешено стучит.

"Только не за мной, только не за мной!" — словно заклинание повторяет мальчик.

— Тэдди, где мои сердечные капли! — доносится голос Юма.

Очнувшись, мальчик поворачивается и бросается домой.

И пока он бежит, понимает, что одного звука в июньской ночи не хватает. Скрипа дедушкиной качалки. Он забегает на второй этаж и распахивает дверь. Книжка, которую читал дед, лежит на кресле. Комната пуста.

Тэдди выглядывает в окно и видит, как отъезжает трамвай. В салоне два пассажира. Свет настолько яркий, что можно разглядеть, как старый Юм Джонс, кутаясь в клетчатый плед, что-то рассказывает человеку в черном плаще.

— Мрак приходил не за мной, — радостно думает Тэдди.

В комнате тихо, кресло недвижимо. Тэдди становится стыдно.

— Дедушка, — произносит он.

За окном стрекочут цикады.