Живой

Дым… Тонкими струйками распространялся куда-то вниз и исчезал в нескольких сантиметрах от сигареты. Я наблюдал за этим уже давно, с наслаждением, вновь и вновь поражаясь этому чуду. Чуду природы… Наверное, это единственное, что меня заставляло верить в жизнь все эти… хм… можно назвать — годы… хотя, если измерять время существования этой сигареты, то тысячелетия. Помню лишь одно… как мне эту сигарету подарил друг… В прошлом я курил… говорили, что у меня рак легких из-за сигарет, но… я продолжал курить, мне нравилось это… я мог расслабиться, подумать более осмысленно над чем-то… и даже в прошлом я любовался этим дымом… дымом сигарет.

— Привет. — Раздалось поблизости.

Я улыбнулся в ответ, в очередной раз делая затяжку.

— Вижу, ты до сих пор ее куришь… — Продолжил образовавшийся ниоткуда мой друг. Как его звали, да в общем то я и свое имя не помнил. — Давно ждешь?

Я негромко засмеялся. Шутка, которой мы постоянно друг друга подкалывали, заставляя осмыслить свое положение.

— Я побывал в Италии… — продолжил друг. — Ничего…

— Здесь тоже… — Печально добавил я.

Собственно о нашем положении… Жизнь — это отрезок времени между рождением и смертью… к чему я это говорю… Скорее всего, чтобы хотя бы как-то объяснить где мы… Это место, иначе его никак не назвать, ибо время здесь стоит уже слишком давно… Разум стареет, а тело нет… Дак вот, место — остатки нашего мира, привычного и всеми любимого… Место которое провалилось во времени, мы с другом решили оставить эту теорию более правдоподобной. Что случилось — никто из нас не знает… а если и знает, то не помнит… Мои последние воспоминания из прошлого, так мы называем то место где время шло, слишком расплывчаты, но одно я знаю точно… Была война… Я не помню ни года, не времени во сколько весь мир стал местом кровавой резни… Только лишь паника… А что после? Тысячелетия моего разума в этом состоянии вечного бессмертия. Время стоит… Для нас с другом это место стало открытым для всего, мы могли перемещаться с одного конца мира на другой за считанные секунды, только по желанию своего разума. Мы могли крикнуть и оказавшийся на этом же месте один из нас услышит этот крик… Мы могли пожелать, что бы второй из нас пришел к первому и тот это поймет. По каким принципам это было не ясно… законы физики здесь не существовали… весь мир крутился хаотично, по воли самих объектов, среди которых и была сигарета, а так же и я, и мой друг. К сожалению, не все предметы мы могли перемещать вместе с собой… Скажем… чтобы взять нож и улететь в Японию с ним — было не возможно. И сигарета была исключением… Почему? Чтоб я умер, если бы знал. Мой друг предположил, что она «живая». В плане того, что когда мы ее нашли — она уже была подожженная. Насчет огня — мы находили тысячи зажигалок, но хоть бы одна заискрилась — нет. У нас был фонарик, который горел, когда мы его нашли. Этот фонарик был у моего друга. Откуда такие предметы, почему именно они, почему именно мы оказались в этом месте — никто не знал… Но мы верили, что все же есть кто-то здесь еще. И занимались поисками этих людей или же предметов.

А что говорить о разуме… Я и мой друг изначально бродили по миру… довольно длительное время… прежде чем начали пытаться покончить с собой. Я прыгал со зданий, но падал на землю не ощущая боли, мой друг вешался — но по не понятным причинам в определенный момент его тело перемещалось куда-то в мире… причем случайным образом. Думали, что можно найти логику… но какая тут к черту логика?! Здесь ничего не поддается ей.

В отчаянии мы пытались обойти всю планету… затем пытались оказаться на соседних планетах… самое лучшее что получалось — луна… С которой открывалось жуткое зрелище… Спросите, почему мы не погибли от удушья и холода… Спросите того, кто повинен во всем этом…

Мир застыл… застыл навсегда… Земля не крутиться… океаны стоят, вода в них безвкусная.

Жизни на земле нет… ни растений, ни животных, ни насекомых… Мой друг предположил, что во время войны, взорвалось слишком много ядерных бомб, что повлекло за собой все это… Молекулы остановились… как сказал он… Тогда почему мы есть?

Я посмотрел на друга… На его шеи до сих пор виднелись следы от петли… По меньшей мере он засовывал голову в нее более тысячи раз.

— Но все же, я нашел дверь. — Добавил я.

На его лице образовалось и удивление и в тоже время негодование. Что можно было тут сказать — мы не любили двери… Опять же все слишком сложно. Возможно, по этому в мире нас двое, ведь только вдвоем у нас достаточно силы чтобы открыть дверь. Хотя, находились те двери, что не подвластны нам двоим. Это странно, но это так — в основном в домах не имелось дверей, а если и встречались, то они были достаточно приоткрыты, чтобы пройти сквозь них. Что еще было удивительным, не возможно было быстро переместиться из помещения, запертого дверьми… Лучше не знать каким образом мы это выяснили.

— Почему же мы раньше ее не обнаружили? — Пробормотал друг, скорее спрашивая себя. — Может очередная пробка?

— Давай проверим. — Пожал плечами я, направляясь в сторону подземки.

Спустившись на тридцать метров под землю, и шагая по темным туннелям, мы шли молча. Нам не об чем было разговаривать… за тысячи лет мы обсудили уже все что только могли… Да и разум привык к молчанию и тишине.

В глубинах мрака туннелей ничего не было видно, скажем, это было привычным для нас… Темнота. Прожить тысячелетия в мире, где нет света… где вечно сумерки…

Наконец, мы добрались до лестницы вниз.

На удивление у отверстия, что в обыденной жизни имело люк с замком, этот самый люк отсутствовал. Еще несколько столетий назад никто из нас и не сунулся в это люк, в страхе увидеть там призраков или каких-нибудь еще видений, но сейчас мы уже спокойной поочередно спустились в узкий низкий туннель. Скорее всего, в свое время этот туннель предназначался для техников, что налаживали электропередачу в метро.

Я сразу же направился в левую сторону, куда вела дорога куда-то в пригород.

Через семь километров туннель неожиданно закончился. Ближайший люк был в паре километров отсюда.

Стоявший позади меня друг спокойно, но с интересом просунул голову через мое плече. Завидев бетон, он удивленно охнул, и я почувствовал его встревоженный взгляд, направленный на меня.

— Кажись, твой разум совсем устарел… — Прошептал он.

Вместо ответа я топнул ногой. Металлический отзвук раздался под нами, эхом исчезая где-то вдали.

— Но… — Начал было друг, но я его остановил.

Присев на корточки, я погладил по шероховатой поверхности бетона.

— Так же как и ты, я подумал, что пришел сюда зря. — Не отрывая взгляда от пола, заговорил я. — Но потом я услышал это…

Даже в темноте я мог увидеть как сосредоточился мой друг. Я молчал… И где-то в тишине можно было услышать — кап-кап… Его глаза округлились и бешено посмотрели на то место где лежала моя рука.

Возможно, это не понять… но в нашем мире, услышать звон капель воды, все равно что в прошлом любой человек мог услышать господа.

Оттолкнув меня в сторону, друг принялся бить руками по полу, но все это было тщетно… моя реакция была такой же…

— Но как мы откроем? — Наконец спросил он.

Я честно помотал головой. Без ручки мы были бессильны. Но знали мы наверняка, железо, что под бетоном было «живым».

Для открытия дверей мы одновременно тянули ее или толкали, растрачивая свою силу. Иногда бывало, что теряли сознание.

— Я думаю, если у одного хватает силы нанести удар, так чтобы затем можно было услышать металлический звон, думаю, нас двоих хватит, чтобы пробить это.

Друг не теряя времени кивнул, тут же оказавшись на ногах. Подошел поближе ко мне и показывая всем видом, что готов.

Я затянулся в очередной раз сигаретой, и ударил ногой об пол…

Звон стоял в ушах… Я смутно помнил что случилось… Сейчас передо мной мелькал друг улыбаясь и заставляя подняться.

— Это удивительно! — Тараторил он, указывая на дыру в полу и тряся в руках какой-то металлической решеткой. — Вставай, я не стал спускаться без тебя! Там есть свет! Там есть вода!

Я поднялся и посмотрел вниз в дыру. Неожиданно для себя я почувствовал свежесть. Запах. Влагу.

Пораженный и удивленный я бросил взгляд на шокированного друга, что подталкивал меня вниз.

Решившись, я прыгнул.

Ощущение… вернее… примерно то же самое что сон, где ты падаешь вниз и резко просыпаешь от удара… Боль… вдруг, за долгие годы пронзила мои ноги… Всплеск лужиц, растекшихся по всему полу… запах сырости и затхлости…

За мной, не мешкая, последовал друг. Он приземлился с громким «Ой» и тут же оказался у капель, жадно глотая из лужицы на полу.

— Она… она… — Он улыбался от уха да уха, слезы текли из его глаз не то от счастья, не то от боли. Впервые я увидел его таким… живым… светящимся от восторга… — Мы нашли! — Громко, что есть силы, закричал он. — Нашли жизнь, Рон!

Как чей-то удар в голову, прозвучали его слова… воспоминания разом прошли по моим клеточкам мозга, заставляя вернуться в далекое прошлое, будто и не было этого жуткого мира.

Мгновение и я очнулся. Так же стоял посреди туннеля, одна часть которого была поглощена тьмой, вторая заканчивалась тяжелой массивной дверью.

Подойдя ближе, заметил, что она слегка приоткрыта. Дернув за ручку, дверь поддалась… беззвучно… спокойно, будто листок бумаги шелохнулся подвластный силе ветра…

В дверном проеме зияла темнота. Алекс, чье имя я вспомнил вместе с остальными моими воспоминаниями, среди которых так и не нашлось ответа на вопрос — что именно произошло с миром, включил фонарик и устремил его луч в проем.

Такие же сухие стены, серый потолок, временно покрывавшийся ржавчиной и плесенью, пока был наведен на него свет. Обычная комната из мира, к которому мы привыкли. И где-то совсем далеко, где мощность фонарика едва ли позволяла разглядеть небольшой стол, и лежащий на нем сверток.

Перекинувшись взглядами, Алекс и я направились к столику, по пути освещая всю комнату, которая походила на чье-то укрытие.

Подойдя почти вплотную к столику, я остановился. Вероятней всего, можно было описать следующее так — моя челюсть отвисла до пола, глаза вылезли на лоб, а дар речи улетучился на веки. Догнавший меня друг, хотел было что-то сказать, но он застыл с открытым ртом.

На обветшалом столике, где краска от сырости покрылась пузырями, лежал завернутый в грязные, местами рваные тряпки ребенок…

— Рон! — Кричал Алекс на меня в «живом» коридоре. — Он живой! Живой ребенок! Да даже будь он мертвым, это ничего бы не меняло! Это ребенок!!! Ему от силы месяц от рождения! Ты сам должен понимать — ну не мог он родиться в этом мире! Он лежит здесь уже тысячелетия и не на каплю не вырос! Его разум, как и тело не развивается! Он — самое жестокое наказание человечества! — Он сплюнулул. — Навеки! Навеки быть таким!

— Постой, Алекс, не горячись. — Я пытался его переубедить. — Мы не можем откинуть эту теорию — есть мать… и она где-то здесь… вероятней всего, так же как и мы ищет выживших. — Я посмотрел в глаза другу. — Мы ведь находили… находили следы человека! — Я взял его за плечи. — Вспомни, у стоунхеджа! Там были следы! Там был человек. Ведь именно тогда мы и решили искать выживших!

— Следы… — нервно прожевал слова Алекс. — Когда это было? Тысяча, может две тысячи лет назад? Даже если это и его мать… то это доказывает мое предположение… Она верно ждала, когда ребенок начнет взрослеть, а затем бросила его! Не смогла умертвить собственное дитя!

Мы так и не смогли дотронуться до него… но точно знали что он живой. Он смирно спал в своей колыбельке и улыбался кому-то во сне, не осознавая, в каком ужасном месте он живет. И никогда этого не узнает… Я не отрицал правду Алекса. Но я все же хотел верить, что этот ребенок может вырасти. Что это давало нам, ничего кроме надежды. И разве что еще одного члена команды, который сможет искать других.

— Хорошо. — Я смиренно кивнул Алексу. — Давай подождем здесь. Возможно, кто-то вернется… или же он подрастет.

Алекс безнадежно покачал головой и направился обратно в комнату.

Он навел фонарик на ребенка. Маленькое личико засветилось мягким, приятным светом. Светом, который согревал внутри. Я невольно взял его на руки и сел на пол, навалившись на стол.

Ребенок… Живой ребенок…

Наш мир был жестоким бременем вечности, вечности в которой разум сходил с ума. В теории, да во многих случаях, когда человек оставался долгое время в подземелье, где не было ни звуков, ни других людей, с кем можно было общаться, он сходил с ума, а после умирал. Сказать по правде, в свое время мы верили в это… и смиренно ждали смерти… но к несчастью разум привык… он научился воспринимать мир без ощущений. Без звуков и запахов. Только доверяя глазам. В местах, где была жизнь, теперь их стало уже два. Чувствовалось иное… чуждое но такое приятное удовлетворение.

Первым из этих мест был Стоунхендж. В этом мире мы использовали его как часы, измеряющие года… Когда мы туда впервые пришли, мы отметили свое прибытие камнем, который кто-то уже оставил до нас лежать возле одного из символов. Вернувшись туда спустя какое-то время… этот камень сдвинулся дальше… что говорило о присутствии в мире еще одного разума, а может и множества…

Этими «часами» мы и стали пользоваться вновь, чтобы определить сколько мы уже просидели в этом подземелье в ожидании чуда.

Мы обнаружили следующее — ребенка невозможно переместить вместе с собой. Вероятно, по этой причине он оставался лежать долгое время здесь. Далее, он не рос. Со времени его обнаружения прошло по меньшей мере полгода.