Запах ёлки

— Ёлка должна пахнуть!..

Папа так смешно спорит: тычет пальцем, как мушкетер — шпагой. Или нет, подумала девочка Тася, это, наверное, такой спорщицкий пистолет, из которого папа стреляет правильными словами.

Она на всякий случай спряталась за маму, чтобы не быть проколотой или застреленной.

А мама стрелять не умела. Зато она умела делать многозначительные глаза и смотреть ими сквозь ресницы. Это была очень сильная магия, и у папы сразу кончились все патроны.

— Я тебя умоляю! — сказала мама.

Тут девочка Тася решила обязательно запомнить это могучее волшебство и потренировать его у себя в комнате перед зеркалом.

— Голограммы тоже пахнут. Уже лет десять как. Любыми елочными запахами, а также их букетами от профессиональных ароматистов. Хвойная полифония от Шанель, например. А вот пивом — да, голограммы не пахнут. Надо полагать, это тебя и смущает, — мама немного подумала и добавила, — милый.

­ — Нет! — папа зарядил новую обойму. — Голограммы пахнут — голограммами! А ёлка должна пахнуть — ёлкой!..

Девочке Тасе прискучили эти одинаково правильные, но равно непонятные речи, и она пошла к себе в комнату, попутно утянув две конфеты из перевязанной блестящей лентой большой красной коробки, в которой уже успела проковырять удобную дырочку.

В комнате Таси жили два компьютера: мальчик Виртя и девочка Андроша.

Андроша умела болтать на разные интересные темы, сплетничать, секретничать и придумывать с Тасей восхитительные истории про мушкетеров и волшебниц, сражающихся со злыми врагами, а потом живущих долго и счастливо и умирающих в один день. Еще Андрошу можно было воспитывать, она очень любила воспитываться. А Виртя был строгий компьютер и учил Тасю всякому умному про цифры и буквы, которые обязательно надо было рисовать карандашом на бумаге. Очень, очень трудное занятие! Но зато Виртя называл девочку Тасю «принцессой», от чего у нее таяло сердце.

Однако сегодня Тася не поддалась «дешевому мужскому НЛП» (мамин диагноз) и, сделав специальные щуристые глаза, сказала: «Я тебя умоляю!», после чего они все втроем полезли во взрослый интернет искать что-нибудь про Новый Год.

А папа с мамой всё спорили. Теперь — о формате.

— Зачем на семейном празднике какие-то левые конферансье? Подчеркиваю красным — семейном! — папа сделал подчеркивающий жест. Получилось эффектно.

— Затем, что традиция, — ответила мама. — Прилетает волшебник в голубом… как его… ё-мобиле?

— Мерседесе, — поправил папа с умным видом. — Ну ладно, допустим. Волшебник. Шоумен для перформанса и раздачи подарков. Закажем что-нибудь радующее глаз. Например, мисс Зиму прошлого года, топ праздничного рейтинга, девяносто-шестьдесят…

— Э! э! — сказала мама. — Её мы заказывать не будем.

— Почему?

— Потому. Слишком голая… грамма.

— Она же клон, чего ты…— примирительно сказал папа.

— Тем более. И вообще, оно не шоумен, а шоувумен.

Тут пришла девочка Тася и спросила, что такое «Дед Мороз». Она про него нашла в интернете. Еще она там нашла «Санта Клауса».

Тася, конечно, очень рисковала, потому что эти, как и многие другие слова из взрослого интернета могли быть неприличными.

— Ну, не знаю… — засомневалась мама. — Такое ретро…

А папа сказал:

— Надо подумать.

И они стали думать.

— Какая вообще между ними разница?

— О, узнаю своего любимого бизнес-стратега! Ты тендер хочешь провести что ли?

­— Это принципиальный вопрос! — обиделся папа.

Девочка Тася почувствовала, что вот-вот опять заскучает, и попросила родителей разговаривать человеческим языком. Тогда папа сказал, что особой разницы нет, просто Санта Клаус это, вроде бы, который на оленях ездит. И непьяный, добавила мама. Понятное дело, согласился папа, за рулем же.

— Милый, я не пойму, — вспомнила мама, — ты же ёлку собрался покупать? давай уже, определяйся: либо классический Санта на оленях, либо ёлка. Надеюсь, мне не надо объяснять, что одна натуральная ёлка обрушит весь семейный бюджет — глянь цены на eBay…

— У нас будет настоящая ёлка? — тоненьким восторженным голосом спросила девочка Тася.

— Посмотрим-посмотрим…­ — папа озабоченно наморщил лоб и полез в аукционную аналитику, считать финансовые риски.

Девочка Тася сразу побежала к себе в комнату, чтобы обрадовать своих компьютеров. По этому поводу они устроили маленькое представление в заколдованном хвойном лесу с инопланетянами на оленях, принцессами в бальных скафандрах, а в финале убили большого пьяного монстра, из которого выпрыгнул ранее съеденный Дед Мороз с мешком чупа-чупсов.

Они так заигрались, что не заметили, как на мягких (оленьих, наверное) лапах подкрался Новый Год.

Мама нарядила девочку Тасю в белое платье невероятной красоты и воздушности, и они вошли в совершенно преобразившийся зал, где играл симфонический оркестр эльфов, порхали феи, разбрасывая разноцветное конфетти, а на папином любимом телевизоре сидели семь гномов и восхищались принцессой Тасей — каждый на свой лад.

Посреди зала стояла ёлка. Настоящая.

Она была прекрасна. Она пахла морозом, праздником и счастьем.

Принцесса Тася изумленно всплеснула руками и сказала «ах!», а мама посмотрела на папу особенным взглядом, от которого тот засиял не хуже новогодней ёлки.

Ровно в полночь гулко пробили куранты — и в зале совершенно из ниоткуда появился дядя в галстуке. Дядя вежливо поздоровался со всеми присутствующими (принцессе Тасе он, галантно изогнувшись, даже поцеловал руку!), затем сделал паузу и сказал «Дорогие россияне!»

(Он тоже клон? спросила мама шепотом — Да кто их разберёт… тоже шепотом ответил папа)

Когда дядя, наконец, закончил своё торжественное выступление, мир за окном чудесным образом осветился, в небе расцвели феерические фейерверки и грандиозные лазер-шоу, вострубили трубы, засвистели свирели, вихрь превращений закружил принцессу Тасю, и стремительные олени (они оказались очень милыми и рогатыми) помчали ее вдоль Млечного пути, и пели серебряные звезды, и волшебный вальс вращал вселенную вокруг ёлки — живой и неповторимой…

…Светало, салюты поблекли, усталая и счастливая принцесса Тася опять превратилась в девочку.

Но перед тем как идти спать, надо было сделать одну очень важную вещь: загадать желание на следующий праздник. Девочка Тася тщательно нарисовала на листке бумаги маленького человечка и написала: «ХОЧУ БРАТИКА», после чего положила этот листок под ёлку, а так как елка была настоящая — это колдовство должно было обязательно совершиться.

Тася поцеловала маму с папой, выключила их — и они исчезли.

Девочка Тася очень хотела бы побыть с ними подольше, но не могла заставить их смотреть на растворяющийся мир, который они так любили.

Тася выключила свою комнату, папин рабочий кабинет, мамины косметику и интерактивные зеркала. Картины, диваны, эмоциональные обои на стенах и умные стулья — всё растворялось, опадало бледными символами.

Потом девочка Тася выключила себя — и её не стало.

До следующего Нового года.

***

В пустой комнате стояла ёлка. Настоящая.

Как она там оказалась, я не знаю. И уж тем более не знаю, чем она пахла.

Может, надеждой?..