Все для победы

Туман медленно рассеивался, расползался ленивыми змейками. Хотя солнце только-только выглянуло, но уже становилось жарковато, утренняя прохлада исчезла вместе с туманом. Одуряюще пахло свежей травой, с опушки леса доносился тихий шелест листвы.

И, как только исчезли последние туманные змейки, вражеские лучники дали первый залп. Кто-то тонко завизжал, впереди закачались и упали длинные копья, которые вертикально держали копейщики, рядом со мной натужно хрипел, сучил ногами и царапал грязными обломанными ногтями горло, толстый нескладный парень, пытаясь выдернуть из шеи стрелу. Выглядело это совершенно не героически, к тому же парень от страха обоссался. Так что я наступил ему ногой на грудь, придавил дергающуюся тушку, чтоб не нервировал окружающих и рявкнул своей сотне: "Стоять! Стоять ровно!"

Чуть левее переминался с ноги на ногу Саша, нервно поправлял выбивающиеся из под шлема волосы, проверял легко ли выходит из ножен меч, поправлял перевязь. Словом мельтешил, отвлекался сам и отвлекал стальных. Пришлось обложить и его. Но аккуратно. Поскольку именно от этого новичка сейчас зависело очень и очень многое.

Равномерный гул подсказал — пошла конница. Все — вот это уже серьезно. Передние ряды долго не продержатся, войско и так измотано, в первых рядах почти сплошняком новички, молокососы. Их затопчут красиво и быстро, впрочем об этом пусть беспокоится Норвег. Мое дело — сотня, тяжело выдыхающая мне в затылок запах чеснока пополам с перегаром. Воины, маму их так и вот так!

А конница, между тем, раскромсала проход и в него, с ревом и гиканьем, ринулась пехота. Лязг и грохот нарастали, сеча приближалась, скоро и нас закружит этот увлекательный но скоротечный танец. Все! Передние ряды дрогнули и начали пятиться. Я оглянулся. Дружинники тискали рукояти мечей, из под забрал нервно и недобро сверкали газа. Но страха во взглядах не было. Отлично! То, что нужно! Моя сотня должна была вступить в дело только в самом крайнем случае. И вот этот момент настал. Враг прорвался...

И я заорал во всю глотку:"Щиты сааааамкнуууть!!!"

И разгоряченные, уже уверовавшие в свою победу, вражеские воины с размаху налетели на непоколебимый ряд ослепительно белых щитов, усеянных разнокалиберными голубыми кружочками. Центр щитов занимала надпись "Джинс", а в верхнем углу красовались три гордые буквы — МТС!

Держать строй! Держать строй! — надсаживал я глотку.

И вражеская атака захлебнулась. Надо было перехватывать инициативу, пока противник не очухался.

В атаку! Строй держать! В атаку, соколы! — проревел я, и моя сотня размеренно, неотвратимо как само возмездие, двинулась вперед с боевым кличем:

ДЖИИИИИНС! ДЖИНС СРЕ-ЗА-ЕТ ЦЕ-НЫ!

И новенькие, идеально заточенные мечи с хорошо видным клеймом "Жиллет" срезали все на своем пути.

Дело было сделано. Искренне надеюсь что Саша-новичок не подвел и отснял все, как надо. И я негромко сказал в замаскированный микрофон: "Все, снято. Системщики, вытаскивайте нас".

Время — эт чрррвяк, — в который раз пытался объяснить мне Леша Системщик. Поскольку он уже был пьян в розовые слюни, то у него выходило что-то вроде:"Веемя, эт чрвяаххх..."

Наставив на меня пальцы с зажатой между ними сигаретой, Леша продолжал вещать.

— Черррвйаххх. Длинный, ссука. И ползет...

Новый наш оператор Саша, который, кстати, отснял материал очень прилично, сфокусировал взгляд и сумел таки выдавить вопрос:"А эта. Ну там изменения… Это, от прошлого?"

Леша икнул, опрокинул в себя еще рюмку "Переправы" и мутным глазом обвел интерьер бара "Василий Иванович".

— А нихуя никак. Я же тебе грю, чррвяк. Ты его лопатой еблысь, а ему похер… Два. И живут. И голове жопа нах не нужна. Новую ат-ат-атращваит… С третьего раза справился Леша.

— А мы — ик, фильму сымаим… Дешиваааа! И натуральнаааа!!! А патаму шта тебя кагда режут, то ни ик какой актер не избразит! Во! И пирсанажей знаают! Вот мы туда и лазим. Креативим… И типа документальное к-ик-кино. А потом я вас оттуда ррраз! И назад. И в этом месте чрвяха хрясь!, — грохнул кулаком по столу системщик. Бутылка и рюмки опрокинулись и вечер кончился.

Утром дико трещала голова. От этого лоснящиеся морды спонсоров, их идеальные костюмчики и корпоративные галстучки казались еще более мерзкими. Но самой мерзкой была молоденькая бизнес-вумен или, в просторечии, вумениха лет двадцати четырех. Самый акулий возраст. Такая вот, гладенькая, с фигурой, идеально соответствующей корпоративным нормам, пойдет на любую гадость, лишь бы начальство заметило. Может это им еблю заменяет?

Сквозь похмельную завесу пробивается омерзительно бодрый, корпоративно выверенного тембра "я успешная женщина" голосок вуменихи: "Как ваша студия собирается осуществлять логистику рекламных образцов компании, предназначенных для второго этапа съемок?"

Пытаюсь перевести этот бред на человеческий язык. Судя по всему эта девочка-торпеда пытается узнать, как мы переправим в нужное время очередную партию гандонов "Казанова".

Мне уже совсем хреново и меня несет:

— Простите, но я бы, на вашем месте побеспокоился о том, как убедить Казанову эти ваши резиновые изделия натянуть на морковку перед камерой.

Вумениха мой юмор не ценит:

— "По условиям контракта вся креативная часть, психологическая подготовка объектов съемки и техническое обеспечение процесса полностью находится в зоне ответственности вашей студии… Нам же важен результат! Поскольку образ Казановы весьма привлекателен как для весьма широкого сегмента потенциальных покупателей, то мы настаиваем на привлечении носителя образа к съемкам."

Мать моя!, — думаю я, — их что, учат так говорить, или это что-то в смесях для грудничков? Носитель образа! Мелкий, постоянно воняющий какой-то дикой средневековой парфюмерией и немытыми ногами Казанова не признавал ничего, кроме гандонов из бараньих кишок! Суперпрочную резиновую гордость вуменихиной компании он порвал у меня на глазах и заявил что пользуется только "своими верными французскими друзьями". Или английскими, не помню.

А в три часа, когда я блаженно сидел с бутылкой ледяного пива и морда моя расплывалась в улыбке идиотического постпохмельного удовольствия. в комнату ворвался Жопа Федор и заорал:

— ЖОПА!!! Нам жопа!!!

И мы помчались смотреть где именно жопа. Потому как начальство

Вы о чем при монтаже думали? — обманчиво кротко осведомился Жопа Федор.

— О деньгах, — честно ответил я.

— А ты???, — обернулся к Норвегу закипающий Жопа.

— О бабах, — честно ответил тот. Подумав добавил: "И о бабках"

Тут Жопу Федора прорвало!

— Блядь! О бабах он думал! И о бабках! Геронтофил хуев!!! О креативе вы, бля, не думали??? Не???!!!

Я о бабках, в смысле о деньгах, — попробовал оправдаться Норвег.

— Деньги??? А за что тебе деньги???? Вот за это??? — и Федор вывел на монитор физиономию одного из моих бойцов, который щерился в боевом азарте.

— Это что?

— Это воин. Славянин. Воплощение мужественности. — отрапортовал Норвег, — мы ж исторический документальный сериал снимаем. Этот как раз в образ для Жиллет отлично ложится.

— А кто у нас еще "продакт плейсмент" на эту серию оплачивал? — поинтересовался Жопа Федор.

Мы усиленно начали вспоминать.

— Нуууу… Вот "Жиллет", МТС. Потом, кажется, Пепси...

Федор не вынес нашего блеянья

— БЛЕНДАМЕТ!!! Блендамет, долбоебы вы комнатные, ишаки педальные!!! А у этого что с зубами???

Мы посмотрели на монитор и поняли — жопа. Славянский герой, воплощение мужественности и верности мужским традициям, щерился, в ожидании врагов, являя всему миру черные пеньки гнилых зубов.

А вечером, когда мы с Норвегом сидели уже совершенно умудоханные после того как, перемонтировали сцену, убрав оттуда беззубого героя, Жопа Федор посетил нас вновь. Мы приветствовали его стоном, которому позавидовал бы матерый баньши.

Начальство тихо село в кресло и объявило тихим голосом —

— "Нам жопа. У нас увели спонсора. Рекламщики сериала об открытии Америки уломали Колумба. Эмблема Samsung на всех парусах..."