Все, что было...

В соавторстве с Анастасией Глебовой

Пуля вошла под левый глаз, разрывая череп на затылке. Враг умер мгновенно, пополняя ряды трупов в развалинах полуразрушенного, когда-то величественного небоскреба. Артем наслаждался смертями врагов. Месть была яркой и яростной. Только что погиб сержант его роты, а до этого Артем потерял лучшего друга Серегу. И сейчас они, с оставшимися товарищами добивали отступающих Французов. Дышать становилось все труднее, в воздухе витала пыль и гарь. Руки и ноги болели от усталости и ран долгого боя. В ушах стоял один сплошной гул, сквозь который пробивались шумы выстрелов и взрывов. Но цель уже была близка. Небоскреб был практически занят. Вечерело. Бой шел на убыль. И тут гул стал невыносимо громким, а все вокруг исчезло в пелене яркого света.

ДОКТОР

Дышать стало легче. Боль практически ушла, оставляя за собой легкий шлейф в знак напоминания о себе. Шум в ушах постепенно проваливался куда-то вглубь подсознания. Свет не резал глаза, даже когда он их открыл. «Красная комната. Палата военного госпиталя. Почему она красная?»…

— Ну, наконец, вы очнулись, — послышался голос откуда-то сзади. Артем обернулся и увидел, по всей видимости, доктора. Тоже красного, как и все вокруг. — Мы уже начали думать, что вам каюк. — «Каюк? Что с этим доктором не так?» — Меня зовут доктор Эдоми, — представился врач в красном халате. — Для вас можно просто Эдо. — Улыбка слегка коснулась его губ. — У меня для вас две новости, приятная и не очень. Спрашивать не буду, начну с неприятной… — Эдо запнулся, всем своим видом показывая, как ему неприятен этот разговор, и присел на край красной кровати. — Видите ли, нам пришлось ампутировать вам руки…

— Что? — Артем так громко выкрикнул, что горло его взревело острой болью. Но он этого практически не почувствовал. Сначала. Когда он понял, что это был не черный юмор доктора Эдо а, правда, эмоции перехлестнули его. Вот тут-то он и почуял боль в горле.

— Когда вы к нам попали, мы собирали вас практически по кусочкам. Не один месяц мы пытались спасти вам жизнь. — Эдо словно оправдывался перед недоверчивым ребенком. Только сейчас Артем обратил внимание на его лицо. Старое, морщинистое, и словно грязное, оно не выражало никаких эмоций. Присмотревшись, Артем заметил, что в морщинах старого врача залегает множество белых гнойных прыщей, вот-вот готовых взорваться и разбрызгать своей заразой все вокруг. С большим трудом Артем сдержал себя, чтобы не отвернуться в отвращении и ужасе.

«Интересно, сам Эдоми в курсе того, насколько заминировано его лицо? Наверняка он чешет свое лицо и хоть иногда задевает одну из «бомб». И этот человек лечил меня? Неужели на войне погибли все нормальные врачи?»

— Но есть во всем этом и приятная сторона. — Лицо без эмоций повернулось к Артему. «Ну, давай, удиви меня». Артем начал впадать в отчаяние, уныние и депрессию. — Через пару дней мы вас выписываем, и вы едете домой, — выдал, наконец, Эдо. Новость не принесла Артему ни грамма облегчения и, с большим усилием натянув улыбку, он произнес:

— Это, по-вашему, хоть как-то сгладит то, что со мной произошло? — Ответа он не дождался. Доктор Эдоми встал с кровати, похлопал Артема по плечу и вышел из палаты.

— Очень многословно, доктор Прыщавый Придурок! — выкрикнул в дверь Артем, и тут же пожалел об этом. В горле разорвалась очередная граната, и вместо крика Артем мог теперь только хрипеть и рычать. «Как же я теперь буду без рук?» — отчаянная мысль пробила его на плачь. Артем плакал, но ни одной слезы так и не обронил.

Когда депрессия немного отступила, дав волю мыслям, Артем погрузился в воспоминания. Как все случилось? Шла война. Третья Мировая. Французы в союзе с англичанами наступали. Шквал огня и пуль, кругом взрывы, и небо черное, от поднятой в него земли. Этот бой казался адом на земле. Одна большая адская мясорубка, в которой погибали лучшие из лучших. Сначала на глазах Артема поймал пулю в лоб Серега. Лучший друг и товарищ. С детства вместе и всегда друг за друга горой. Артем отомстил. Нашел того француза и заставил землю жрать, пока того не вырвет. Француз хотел было сбежать, но Артем метко выстрелил в ногу и тот завалился, что-то выкрикивая на непонятном франко-английском языке. Артем переломал ему ноги, чтобы тот не думал больше сбежать и все же заставил его жрать землю. Когда француз начал уже издыхать Артем пустил ему пулю в затылок и так и оставил его валяться в грязи. Потом, когда они отвоевывали разрушенный на девяносто процентов небоскреб, осколок от гранаты попал сержанту Онисимову в легкое. Сержант умер, и все, кто остался от его роты, включая Артема, с яростными воплями ворвались в когда-то огромное и величественное здание. «…ять!..» — последнее, что услышал Артем…

…А потом он очнулся здесь…

Война с Америкой ни к чему хорошему привести не могла. Европа и Азия разделились по разные стороны баррикад. Такого Земля еще не видела. Война шла буквально везде. Пока выигрывающих сторон не было, никто не думал о ядерном оружии. Но все прекрасно понимали, рано или поздно кто-то нажмет красную кнопку. Для Артема этот ад уже был закончен. Все, чего он теперь хотел — это покончить со своим жалким существованием. Но перед смертью он хотел увидеть мать, чтобы попрощаться с ней.

Мысли постепенно утащили Артема в сон. Ему снилось небо. Голубое, с белыми облаками и ласточками. А вокруг разнообразие цветов и трав степи. Ветер едва их колышет, птицы чирикают разными мотивами, и чистый воздух пьянит ароматами зелени. «Здесь бы остаться навсегда», — промелькивает мысль у Артема, прежде чем он замечает растущий на горизонте черный «гриб». По мере того, как он начинает понимать, что это такое, его глаза становятся все больше и больше. Земля, на которой он лежит, начинает дрожать, слышится постепенно нарастающий гул. «Нет…» — успевает подумать Артем и ударная волна ядерного взрыва в одно мгновенье сметает его и все, что он любил на своем пути.

Снова красная комната, будто продолжение сна. Окна зашторены. «Что зам за окном? Идет ли еще война? Если так, то кто побеждает?» Очередная порция депрессии. «Главное проститься с матерью. Она должна знать, что я жив. А потом можно и на тот свет…»

— Я вижу, вы уже встали, — перебил мысли доктор Эдоми. Артем не заметил, когда доктор успел войти. — Ну что ж, сегодня готовим вас к выписке.

Красный доктор, в красном халате, в красной комнате. Теперь Артем начал понимать, что красным видит мир только он. Возможно, взрыв повлиял на его зрение.

— Скажите доктор, война еще идет? — Вопрос Артема словно заинтересовал Эдоми. Впервые на его лице появилось выражение легкого удивления. Впрочем, это было мимолетной мимикой, и в следующую секунду лицо доктора Эдо стало таким же непробиваемо-угрюмым.

— Война окончена, — сказал спокойно он. — Трудно сказать, кто победил или остался в выигрыше. — Эдоми сделал небольшую паузу, а потом добавил — Думаю, когда вы отсюда выйдите сами все узнаете.

ПОПУТЧИК

Стоя у выхода больницы, с рюкзаком на плечах, Артем смотрел на свои культи. От левой руки осталась одна треть, правая заканчивалась на локте. «С этим уродством мне придется жить. — Утешал он себя. — Недолго конечно, но придется». Постояв еще с полминуты Артем, наконец, пнул дверь ногой и вышел в свет.

Горячий воздух сразу обжег его лицо. «Господи, что это?» — Только Артем подумал об этом, и голова разорвалась яркой мгновенной болью. Он упал на землю, не в силах этого выдержать. Из рюкзака вывалились какие-то вещи. Когда он, наконец, пришел в себя, то увидел маленькое зеркальце, выпавшее с вещами из рюкзака. По привычке он хотел было взять его рукой, и тут же выругал сам себя за этот необдуманный жест. Быть без рук оказалось очень неудобно. Но, приловчившись, он все же смог дотянуться до зеркальца и перевернуть его остатком правой руки. Какое-то мгновение он не решался взглянуть в зеркало. Лицо горело огнем, а воздух вокруг был словно раскален. «Жаркое лето? Возможно. Последний бой был в феврале. Сколько же я лежал в больнице?» Вдобавок ко всему красная пелена перед глазами делала мир уродливо-красным комиксом. В мире теперь существовало только два цвета различных оттенков, и Артем словно смотрел черно-белый телевизор. Только вместо белого был красный. Наконец набравшись смелости, он наклонился к зеркалу. Уродливое лицо, перекореженное шрамами от ожогов, заставило память на миг показать картину надвигающегося огня, за мгновение до того, как Артем ушел в небытие и очнулся в госпитале. Накатившая ярость заставила его размахнуться и ударить правой культей со всей силы по зеркалу. По началу он ничего не почувствовал, но боль дала о себе знать, когда он увидел торчащий осколок из руки.

«Вот блин, что за хрень…» — Выругался мысленно он, вставая на ноги.

Шоссе, перед которым он стоял, было пустынно. Кругом полуразрушенные здания, некоторые еще дымились. «Госпиталь Черного И…» из которого вышел Артем тоже был по большей части разрушен. Последнее слово выгорело в огне, так что кем был этот Черный И понять было невозможно. «Странное название для госпиталя» — подумал Артем. Зубами он выковырял осколок стекла из культи и выплюнул в сторону.

Кровь была черной. Пугающе черной, но Артем понимал, что это не так. Просто его зрение было теперь другим. Доктор Эдоми сказал, что это побочный эффект войны повлиял на его восприятие мира, но что означали его слова он не уточнил. Странный доктор. Таких странных Артем еще не встречал на своей памяти. Может на Эдоми тоже каким-то образом повлияла эта война, и поэтому он стал таким. Артем не знал. Но мир точно изменился. Он это чувствовал своим нутром.

Кровь все не переставала идти, и Артем не придумал ничего лучше, чем воткнуть культю себе в бок под ребра. Одежду ему выдали ту, что была в наличии больницы, так как его военная форма практически полностью сгорела от взрыва. Рубашка, судя по всему, белая, но на вид красная, напитавшись кровью, образовала черное пятно, которое было, судя по всему, красным. Подумав об этом, Артем улыбнулся. «Парадокс, однако». Штаны различных черных оттенков, судя по всему, были хаки. И жуткие туфли. Как на вид, так и по ощущениям. Они были минимум на размер меньше, но он думал, что на все два. Эдоми, однако, уговорил его одеть эти туфли. «Дороги не везде сохранились, да и по земле сейчас не так безопасно ходить как до войны. Мало ли какую заразу можно подцепить, просто поранив ногу». — Уверял доктор, и Артему пришлось прислушаться к его словам.

Осмотрев выпавшие из рюкзака вещи, Артем понял, что они не так важны, чтобы из-за них оставаться здесь хоть на секунду дольше. «Куда дальше? — выйдя на, чудом сохранившееся шоссе, Артем начал оглядываться по сторонам. — Эдоми сказал, что мы в России, значит, задача стала гораздо проще». «Госпиталь Черного И…» находился на территории поселка Нижнего, но конкретнее Эдоми ничего не сказал. «Очень странный тип, этот Эдо».

В двадцати метрах, прямо по шоссе, Артем увидел дорожный указатель. Надписи на нем выгорели, то ли от Солнца, то ли от взрывов, а может и от того, и от другого. Солнца на пасмурном небе сегодня не было видно, и деревьев в зоне видимости нигде не было. Куда идти Артем не знал, и сориентироваться никак не мог. Пришлось положиться на интуицию, и он пошел по шоссе в сторону, как ему казалось, запада.

«Как же все-таки жарко. И это в пасмурную погоду. — Через полчаса Артем изливался потом. — Что же будет, когда выйдет солнце?» Эту мысль он пытался выгнать из головы, но горячий воздух обжигающим ветром снова и снова возвращал ее в его искалеченное сознание.

— Дьявол, да что со мной не так? — Артем снова впадал в депрессию. Ни одной души вокруг. Он уже думал повернуть обратно и вернуться в госпиталь, когда на трассе прямо перед ним появилась машина.

Первый встречный, водитель побитой и видавшей виды семерки, оказался мужчина средних лет. Когда Артем хотел, было уже заговорить с остановившимся перед ним человеком, его отвлекла небольшая странность. Правый глаз мужчины, был, словно вытянут к виску, и создавалось впечатление, что он продолжает к нему тянуться. Глаз был мутным и слезился. На щеке Артем заметил едва уловимый след потека. Водитель моргнул одним, здоровым глазом, и спросил:

— Долго будешь стоять?

Артем передернулся, словно его резко вырвали из сладкого сна. Высокий женоподобны голос водителя никак не вписывался в его строгое мужское лицо. «Странный тип. Еще более странный, чем доктор Эдоми». — Подумал Артем, а вслух сказал:

— Добрый день. Мне нужно в село Быково попасть. Не подскажете в какой стороне находится Красноярский край и… и где мы сейчас вообще?

— Ты не в ту сторону идешь, — ответил неприветливый водитель и снова моргнул одним глазом. Мутный растянутый глаз не моргал и был всегда начеку. И это выглядело жутко. — Садись, довезу до места, за умеренную плату. — Водитель указал на переднее место рядом с собой.

— Я не смогу вам заплатить, — ответил Артем. — Видите ли, на войне я потерял руки, и еще не привык обходиться без них. С собой у меня денег нет, но и заработать в ближайшем будущем я не смогу…

Не дослушав его, водитель завел машину, показывая тем самым, что дальнейший разговор ему не интересен, и он собирается уехать.

— Стойте, стойте! — Артем пытался придумать на ходу, как еще задержать водителя. Тот повернул голову и впился нетерпеливым взглядом в глаза Артема. — Знаете, я думаю, деньги я достану. Кода доберемся до места, я найду у кого их взять. У родителей точно деньги есть. — Еще какое-то время мужчина пристально рассматривал Артема, а потом расплылся в улыбке и сказал:

— Хэй, а ты и впрямь подумал, что я уеду? Ну, ты даешь! Давай запрыгивай, земляк. Я же пошутил на счет денег. — Он открыл перед Артемом дверь. — Милости прошу.

Артем немного помедлил, пережевывая резко поменявшуюся обстановку, и сел в машину. День начинался весело. Какова была вероятность того, что он мог встретить своего земляка здесь, Артем пока не задумывался, но водитель ему казался весьма странным. Старая семерка промчалась на скорости мимо госпиталя, и только после этого Артем впервые позволил себе немного расслабиться. Война выжала из него все жизненные соки, и он хотел поскорей покончить со своим жалким существованием. В машине, наконец, он снял эти ужасные туфли и сразу почувствовал, как ноги ему за это благодарны. Осталось лишь проститься с матерью. «Что она скажет, когда увидит меня? Война сделала меня калекой. Конечно же, она примет меня таким, но как она расстроится. А потом я ей что-нибудь совру про то, что ухожу на заработки. Что для таких, как я уже есть работа и что меня там уже ждут. И уйду. Покончу с собой и конец кину». — Ровное шоссе сменилось побитой войной дорогой. Воронки от бомб усеивали всю дорогу, и водителю-шутнику пришлось резко маневрировать, виляя старой машиной в разные стороны. Скорость сбавлять он не хотел. «Да, война похоже и на нем отыгралась. Я уж думал он и впрямь уедет без оплаты». Водитель, словно прочитав мысли Артема, повернулся к нему.

— Немного потрясет, а дальше нормально будет, — сказал он с улыбкой на лице. Жуткий плачущий глаз вблизи был еще страшнее. И запах. Он источал запах гнили. Артем еле сдержал себя, чтобы не отвернуться. — Меня Бало зовут. — Протянул руку Артему водитель. «Бало. Еще одно идиотское имя. Наверно после войны идиотские имена вошли в моду».

— Артем, — кротко ответил Артем, протягивая культю с застывшей кровью. Бало ее пожал не сильно и сосредоточился на маневрировании перед ямами. — Я слышал — война закончилась. — Артем решил узнать подробности у Бало. От Эдоми внятного рассказа он так и не добился. — Как все закончилось?

Бало, сначала веселый, вдруг резко превратился в того первого Бало, которого Артем только остановил на шоссе. Артем почувствовал, что он рано начал расслабляться и со своим попутчиком нужно быть осторожнее.

— Мы проиграли, — ответил резко Бало. Артем почувствовал, как его голова закружилась. Два слова, и мир, словно ничего не стал значить. «Вот почему Эдоми не стал мне говорить о войне — он боялся мне это сказать». Бало снова повернулся к Артему. На лице его читалась ненависть. Казалось он, сейчас достанет пистолет из бардачка и застрелит сначала Артема, а потом себя. Но резко ненавистный взгляд сменился на улыбку. — Ты мне нравишься, парень. — Бало стукнул кулаком Артема в плечо. — Ты опять купился на мой прикол. Ну, ты даешь!

Артем недоумевал. Бало просто издевался над ним. Второй раз. «Больше я не попадусь». — Заверил себя Артем. — «Не дам сделать из себя дурачка». Бало, явно довольный своей шуткой, то и дело посматривал на Артема.

— Ты и впрямь ничего не знаешь? — скорее утвердил, чем спросил Бало. Артем лишь помахал головой в ответ. — Был на войне и узнаешь все последним. — Бало явно нравилось издеваться над Артемом. Но Артем решил не реагировать и придержать свои нервы. С Бало они явно ему еще пригодятся, а ехать еще предстояло долго, судя по незнакомой местности. Да и к чему сейчас нервы, когда жить осталось неделю от силы. — Нельзя сказать, что война закончилась, — начал, наконец, Бало. — Скорее началось обоюдное перевооружение. После третьего «грибка» люди, наконец, начали задумываться, к чему это все может привести, и на военном совете враждующих сторон было принято начать временное перемирие…

— Третьего «грибка»? — спросил Артем, уточняя, правильно ли он расслышал.

— Ну да, — подтвердил Бало. — А ты не в курсе что ли? Сколько же ты пробыл в больнице? — Бало повернулся к Артему, думая, что тот ответит ему, но Артем лишь пожал плечами. — О, парень, много же ты пропустил. Первый ядреный взрыв произошел на территории Франции еще в феврале. Новые технологии Китая. Никто так и не смог засечь эту бомбу, пока не стало поздно. В ответ США отправили три ядерных волны на Китай. Надо отдать должное Китайцам — они не плохие военные. Из трех волн упала только одна бомба. Все остальные были сбиты. Надо думать наши помогли. Третья бомба вынырнула у берегов США не так давно откуда-то из Атланты. Никто не знает, чья она, но я думаю опять же наши не стояли в стороне. После этого Американцы забили тревогу. Опасность планете и человечеству и бла-бла-бла. В общем, по их инициативе война приостановилась на неопределенный срок. Множество советов и различных съездов. К общему мнению так никто и не пришел, и напряжение все нарастает. Напряжение между странами — самая сильная бомба. Скоро она рванет, и тогда…

Бало замолчал. Разжевывать Артему, что будет дальше, не было смысла, все и так было предельно ясно. Артем был в ужасе от услышанного. Если его рассказ правдив, то на пороге ядерная война. Это значит, всему миру скоро придет конец. Остается лишь ждать, у кого из стран нервы сдадут вперед.

— Да ты не дрейфь! — улыбнулся Бало. — Я думаю, все обойдется.

Артем ничего не ответил, погрузившись в свои мысли, и следующие полчаса они ехали молча.

«Интересно, коснулась ли война Быково? — Мысли Артема снова вводили его в депрессию. Черно-красный мир начинал уже пугать его. Казалось, из каждой перевернутой войной бетонной плиты может выскочить монстр и унести его с собой. Лишь мысли о матери удерживали Артема от суицида. — Надеюсь, она жива. Отец поможет ей. Он всегда был с ней в трудную минуту. Я лишь одним глазком… только на денек…»

— С тобою все нормально? — перебил мысли Артема Бало. — Какой-то ты вялый. Не долечил тебя Иуда. Ты только здесь кони мне не откинь.

— Все хорошо, — подтвердил свое нормальное самочувствие Артем. — Скажи Бало, а ты в Быково давно был? Как там дела обстоят? — Бало призадумался. Из больного глаза вытекла порция вонючей и густой жижи. Артем не смог на этот раз себя сдержать и отвернулся к окну. Резко накатила тошнота.

— Когда был там в последний раз, все было в норме, — ответил, наконец, водитель. — Война не тронула Быково, можешь не волноваться. — Бало повернулся к Артему и резко нажал на тормоз. — А ну проваливай из моей машины! — заорал вдруг он, увидев, что Артема с минуты на минуту вывернет. — Я не позволю здесь рыгать кому не попадя!

Артем хотел было схватиться за ручку двери, но оказалось, что руки то у него и нет. Дверь открыл Бало, наклонившись к Артему. Вонь от его глаза теперь была настолько сильной, что Артем просто вывалился из машины на горячий разбитый асфальт и вырвал все содержимое своего желудка. Он так и валялся в луже своей блевотины, пока Бало не поднял его. Голова кружилась, а горячий воздух обжигал лицо огнем. «Очень жаркое лето!»

— Парень, чем же Иуда кормил тебя? Это ж ужас какой… — Бало смотрел завороженно на то, что вышло из Артема. Артем тоже посмотрел. Смесь красного с черным ничего ему не сказала. — Тебе легче? — проявил любопытство Бало, так и не услышав ответ на свой первый вопрос. Артем положительно помахал головой. — Стоять сам сможешь?

— Да, спасибо, — ответил, наконец, Артем. — Извини, за… это. — Махнул он в сторону теплой кучки.

Бало отпустил Артема и отошел чуть поодаль от того, что было в его желудке. — Знаешь Бало, а я тебя совершенно не помню. Всю жизнь прожил в Быково, знаю почти каждый дом, но тебя не помню. Даже не помню, чтобы видел тебя хоть раз. А если б увидел, думаю, запомнил бы. Ты уверен, что мы едем с тобой в одно и то же Быково?

Бало снова задумался. Здоровый глаз его поднялся к небу, а из больного снова хлынула жижа. «Боже, неужели он не знает, что его глаз источает постоянно гниль?» — Мысль Артема была мгновенной, как и боль в голове сразу после нее. Яркая мгновенная боль. Такая была у него, когда он только вышел из госпиталя. Но на этот раз Артем выдержал ее стоя. «Госпиталь Черного И… Кто такой Черный И? Иван? Ибрагим? Иисус? Иуда! Да, точно! Этот болван Бало дважды уже сказал об Иуде. Надо было внимательней слушать его».

Внезапно, не сказав ни слова Бало сел в машину и уехал, оставив Артема одного на разбитой и раскаленной летней жарой дороге. «Стоило ожидать подобного от психа вроде Бало». С одной стороны Артем даже обрадовался, что избавился от мистера Гниющего Глаза. Но горячий и острый асфальт был суров к неокрепшим после долгого лечения босым ногам. Бало уехал вместе с теми ужасными туфлями, и сколько Артем бы смог продержаться на ногах он не знал. «Боже, как жарко…» Снова яркая мгновенная боль в голове, как вспышка от фотоаппарата. «Да что же это? Господи, за что же ты меня наказываешь?» И снова вспышка боли. На этот раз она была ярче, сильнее и дольше.

Когда Артем, наконец, пришел в себя, он понял, что валяется на земле лицом вниз. Яркий белый свет уже отступил, и мир снова стал черно-красным полотном. Вставать было ужасно неудобно без рук, но приложив изрядно усилий, Артем все-таки поднялся. Искореженная дорога тянулась вдаль, и ему ничего не оставалось, как двинуться дальше пешком. Рюкзак тоже остался в машине Бало, и это немного облегчало задачу. «Приду в Быково, отыщу Бало и вырву его глаз вонючий — думал Артем, пытаясь излить свою ярость мысленно на дорогу. Потом посмотрел на свои руки и усмехнулся: — Лучше вдавлю его поглубже. Хуже ему от этого не станет».

Вдалеке Артем заметил новый указатель, покосившийся в сторону от дороги, ржавый и весь измятый. «Быково 51» — гласил он. Артем присвистну, когда прочитал его. «Далековато пешком телёпать по такой-то дороге в моем состоянии. Может еще кто проедет».

Не успел Артем закончить свои мысли, как на горизонте перед ним показалась машина. Какова была вероятность того, что машина остановится и водитель захочет подвести его до Быково, он не знал, но на всякий случай решил проголосовать. «На самом деле даже тот факт, что мне подвернулся Бало, односельчанин, уже настораживает. — Подумал Артем, успокаивая свою бдительность. — Может этот будет нормальнее Бало». Но чем ближе приближалась машина, тем быстрее таяли надежды Артема. Когда старая семерка приблизилась на расстояние двадцати метров сомнения и вовсе покинули голову Артема. Это был Бало.

— Хэй, парень, я снова тебя надул, да!? — веселился Бало. — Надеюсь, тебе полегчало — прыгай в машину.

Внутри Артема шла нешуточная борьба. С одной стороны Бало скотина, явно и открыто издевался над ним, и Артему очень хотелось врезать ему в его больную голову. С другой стороны все это не имело особого смысла. Без рук Артем калека навсегда. Жить за чужой счет он не хотел, а пресмыкаться перед кем-то и подавно. Остается лишь покончить с собой, а значит все издевки Бало — это всего лишь прелюдия к этому шагу. Остановившись на этом варианте, Артем молча сел в машину.

— Да ты не серчай, Тема, характер у меня такой. Не могу я без подколов. Щас мигом тебя до Быково довезу, а там, если захочешь, познакомлю тебя с одним дядей. Говорят, он желания исполняет. Я, конечно, не верю в эти сказки, но все кто к нему обращался, оставались довольны. — Бало завел с третьего раза машину, и они двинулись в сторону Быково.

Артем не слушал Бало, а того словно прорвало. Всю дорогу без умолку говорил.

— Дядя этот не простой. Говорят, даже самые необычные желания исполняет. Взамен, правда, иногда просит символическую плату, но, я думаю, некоторые желания стоят того, чтобы за них заплатили. Я правда сам к нему не обращался еще, да и не верю я… Но подумай, а что если так оно и есть? — Артем прикрыл глаза, на фоне безумолчного размышления Бало. Постепенно он проваливался в сон, а женоподобный голос водителя уходил все глубже и глубже в подсознание.

— Эй, вставай, приехали! — Артем открыл глаза и увидел над собой лицо Бало. С его мутного глаза скатилась капля к бороде, угрожала упасть Артему на шею.

— Я… Все я встал Бало, я встал. — Артем попытался отодвинуться от него.

— Вижу, — ответил Бало и вернулся в свое кресло.

За окном и впрямь было Быково. Ностальгия схватила Артема за душу. Три года он здесь не был и вот вернулся. В черно-красных тонах Быково было не таким красочным, каким он его помнил, но память показывала ему все, как было.

— Ну что, придешь ко мне сегодня? — спросил Бало. Артем оторвал ностальгический взгляд от окна и вопросительно посмотрел на него.

— Зачем?

— Ну, к дяде сходим. Ты знаешь, пожалуй можешь даже попросить у него вернуть тебе руки. — Бало говорил вполне серьезно, без намеков на юмор, но Артем не верил ему.

— Как всегда издеваешься?

— Да нет, что ты. Я серьезно. Знаешь где причал? — Артем положительно махнул головой, вспоминая, как проводил там долгие годы детства. — Приходи туда завтра к восьми, если надумаешь. Я буду тебя ждать. Если не придешь, я не обижусь.

КУДЕСНИК

Немноголюдные улочки Быково встречали не очень-то весело. А может просто красно-черный мир наводил тоску. Ни одного знакомого лица. «Куда делись все мои друзья и знакомые? Неужели война поглотила их всех? А это еще что?» — Артем остановился возле небольшой площадки, с газоном и пристально рассматривал ее.

— Извините, — обратился Артем к проходящей мимо старушке. — Здесь до войны церковь была. — Артем указал на газон. — Куда ее убрали?

Бабушка подняла свое лицо и Артем вздрогнул. Она была словно выжатый лимон. Череп обтягивала тонкая кожа, мутные глаза ввалились глубоко внутрь, редкие волосы пробивались сквозь облысевшую голову. На вид Артем дал бы ей лет двести, не меньше. «Как она еще ходить может сама?» — удивился он.

— Не было здесь церкви, — спокойным, хриплым голосом ответила старушка и пошла дальше.

— Да нет же… — начал было Артем, но бабушка уже не собиралась его слушать, и шла дальше.

«Как же так? Я прекрасно помню эту церковь. Мама в нее частенько ходила. Священника помню. Отец Димитрий. Хороший человек. Не зазнавался никогда. Всегда звал своих прихожан приходить чаще. Пил, правда, часто и много. Но это его ничуть не портило. Даже изрядно нахлебавшись, он не становился пьяной свиньей, а всегда оставался человеком. И куда он теперь подевался, раз церкви нет. Судя по нетронутому газону, ее уже давно убрали отсюда. Может бабуля просто не знает, что она здесь была».

Артем, наконец, вышел к своей улице. Вот виднеется родной дом. Старая саманная лачужка в красном свете казалась еще более убогой, чем была когда-то. Красная пелена не хотела покидать Артема, и это его напрягало, но он уже начал мириться с неизбежность этого. А еще с неизбежностью своей кончины. «Без рук жить никак нельзя. Это факт. — На ум сразу пришли слова Бало о каком-то кудеснике, который мог бы ему вернуть руки. — Бало идиот, если думает, что я приду к нему. Бало и Эдоми, два самых придурковатых типа, которых я когда-либо видел. Война нешуточно их потерзала видно. Они бы стали друзьями, наверно. Да и вообще мир стал каким-то странным. Сначала Госпиталь Черного Иуды. Как можно было вообще в честь Иуды назвать больницу? Бред сумасшедшего. Теперь исчезнувшая церковь. Допустим ее убрали сразу, после того как я ушел на войну. Зачем и почему? Это была старая церковь. Ей было не менее полтораста лет. И ее снесли? А может просто перенесли на другое место?

Остановившись перед калиткой, Артем немного помедлил, предвкушая встречу с матерью, и вошел. Все тот же маленький уютный дворик, теперь казался совсем крохотным. Люди растут, и мир становится для них меньше. Это Артем понял еще на войне. Вот теперь и его родной двор стал для него мал. На фоне темно-красного дома аркой по тропинке расплетались черные лозы винограда. Черные листья винограда трепал едва уловимый, но до боли горячий ветерок. В саду цвели черные цветы, на красной земле. Трава тоже была черной, и все это накрывало сверху розовое небо. Артем подошел к двери и постучал в нее остатком правой руки. Сначала реакции не последовало, но через минуту он услышал приближающиеся шаги и скрип замка. От кого мама пряталась, Артем не знал, но понимал, что сейчас настали не спокойные времена. Хоть война и закончилась, слишком много чудаков она породила.

Дверь открылась, на пороге стояла мать. «Она постарела, — заметил Артем. — Наверное, обо мне думала». Женщина стояла на пороге с широко открытыми глазами. Одинокая слеза пробежала по ее щеке. Она уже ринулась было обнять сына, когда заметила его руки. Это на секунду привело ее в ступор, но Артем сам шагнул к ней, и она утопила его в своих объятиях.

— Как отец? — спросил Артем, когда они вошли в дом и сели обедать. Мама сидела рядом с Артемом и кормила его с ложки супом. Как когда-то в далеком детстве. Она плакала, не пытаясь сдерживать своих эмоций, а его это словно резало ножом по сердцу. Сын вернулся с войны калекой, не способным даже сам поесть, не говоря уже о других вещах. Это было ужасно и не правильно.

— Он бывает у меня, — ответила она сквозь слезы. — Он старается…

— Он опять бьет тебя? — спросил Артем, видя как матери тяжело об этом говорить. Она ничего не ответила, подумала, бросила ложку и ушла. «Это плохо. Я теперь не смогу вразумить его. — Артем не знал, что ему делать. Как объяснить отцу, чтобы он не трогал мать. — Раньше я был с руками и мог постоять за нее. Что я могу теперь? Да ничего не могу». Пока Артем рассуждал, ему вдруг захотелось по нужде. «Этого еще не хватало». И тут же он услышал, как открылась входная дверь.

— Машка! — послышался пьяный мужской голос из прихожей. Голос отца Артем бы никогда не перепутал с другим. — Ну, ты где прячешься, старая стерва? — Последние слова отец говорил, входя плывущей походкой на кухню. Заметив Артема, он остановился, шатаясь на одном месте и начал присматриваться в знакомое, изуродованное шрамами лицо. Признав в Артеме сына, он развел широко руки и радостно поплыл к нему в объятья, но, не пройдя и двух метров, рухнул на пол. До Артема дошел аромат проспиртованного дыхания вперемешку с жутким запахом пота. С третьей попытки отцу все же удалось встать на ноги. «Если бы он упал на меня, наверно раздавил бы», — подумал Артем, глядя на двухметрового детину, не меньше ста килограммов веса. Отец подошел к столу, вытащил из рукава бутылку с мутной жидкостью и громко поставил ее на стол.

— Артемка, наливааай! — завопил пьяный отец, не заметив, что сын вернулся без рук.

На кухню робко вошла мать.

— А, вот ты где… — переключил внимание отец с сына на нее. — Ты что это, прятаться от меня вздумала? А ну накрывай на стол. Сын вернулся, — констатировал отец истину. Мать стояла неподвижно, пряча за спиной руки. — Машка, не зли меня. И давай поторопись. — Отец перевел взгляд на ошарашенного сына. — Мать твоя совсем дикой стала после твоего ухода. Приходится преподавать ей уроки. Иначе совсем одичает. — Видя, что ничего не происходит и мать по-прежнему стоит за его спиной, отец, шатаясь, встал. — Ты сама напросилась, сука, — сказал он и замахнулся на жену. Реакция военной подготовки Артема не дала себя долго ждать, и он запрыгнул на спину пьяного верзилы. Тот, как ни странно, выстоял. — Ах ты, щенок! — взревел он и одним движением скинул его с себя и швырнул к стене. «Сильный ублюдок», — успел подумать Артем, прежде чем намочил штаны. Отец снова замахнулся на мать, но та уже держала в руке нож.

— Только посмей меня тронуть, — сказала она, вытягивая нож перед собой.

— Ты пожалеешь об этом, дрянь, — рявкнул отец и ринулся прямо на нож.

Нож попал куда-то в живот, но отец успел замахнуться и кулаком ударил жену со всей дури в лицо. Она шумно упала на пол и застонала. Нож остался в животе отца, откуда потекла струйка крови. Он даже не стал его вытаскивать, пошатнувшись, развернулся и ушел.

— Мам? Ты в порядке? — Артем подполз к стонущей на полу женщине.

— Я нормально, — ответила она сквозь стон, все еще лежал на полу, не в силах встать.

— Он может вернуться, нам лучше быть наготове, — сказал Артем, пытаясь помочь встать матери на ноги правой культей.

Отец не пришел даже когда стемнело. «Если я ему не помешаю — он убьет ее. Он не простит ей этой выходки. Нужно что-то делать. Но без рук я никто. Я ничтожество. Что же делать?» Артем долго еще лежал в кровати и думал, как оградить маму от отца. А потом он уснул. Долгий и ужасный день, наконец, закончился, и он проспал словно убитый двенадцать часов, не видя снов. А когда он снова открыл глаза, красно-черный день уже перевалил за обед.

Солнце било ярко красными лучами прямо в окно. Артем поднялся не без труда с кровати и заметил, что она вся мокрая от пота. «Такого жаркого лета давненько не было. В общем-то, не помню, чтобы я заставал такое лето. Господи, а сегодня будет еще жарче». Резкая вспышка света в паре с мгновенной болью застали Артема врасплох и он, согнувшись пополам, взревел не похожим для себя голосом. «Да что же это такое?» — Недоумевал он, не в силах понять, что с ним происходит. Но все прошло мгновенно и, отдышавшись, Артем вышел на улицу.

На розовом небе плавали кроваво-красные острые спиралевидные облака, которых Артем никогда не видел. Словно в небо запустили гигантские морские ракушки, только эти были острее, и все в шипах. Выглядело все это устрашающе и по телу пробежали мурашки.

— Твою мать, что это? — Артем не мог оторвать взгляда от неба. Казалось, если коснешься этого облака, оно нещадно отрежет от тебя кусок. Такими острыми были его шипы на вид. А когда облака проплывали мимо друг друга, между ними начинали плясать сотни красно-фиолетовых молний.

— Красиво, не правда ли? — спросил проходящий мимо парнишка. Артем оторвал взгляд от неба и перевел его на парня. На вид он был очень худым, а лицо юноши было таким же, как и у бабки, которую Артем повстречал вчера там, где должна была стоять церковь. Единственным отличием были усы на совсем еще молодом лице. — Они появились после третьего «грибка». — указал парень на облака.

— Я тебя знаю? — спросил Артем.

— Не думаю, — ответил парень. — Я вот, например, впервые тебя вижу, хоть и живу здесь с рождения. Меня Жом зовут. — Парень протянул руку Артему.

— Жом? Это твое имя?

— Ну, да. А что тебя так удивляет? — спросил истинно, не понимая, парень.

— А как звучит твое имя полностью? — не унимался Артем.

— Да так и есть — Жом. — Парень убрал руку обратно в карман. — Странный ты, дядя, — сказал он напоследок и пошел дальше.

«Где я? — задался вконец ошарашенный Артем: — Война либо меня сделала идиотом, либо всех вокруг. Слишком много совпадений. Эдоми, Бало, Жом — кто будет называть так своих детей? Все вокруг какие-то странные… А еще эта бабулька. Надо у мамы узнать о церкви!». Артема словно осенило и он пулей побежал в дом.

— Мам, у меня вопрос к тебе. — Артем постучал к ней в дверь. Дверь открылась. Мама лежала на полу лицом вниз. Он подошел к ней, взял за плечо, но даже через одежду оно оказалось твердым и холодным. Страшная мысль забилась в голове. Когда он перевернул мать на спину, все оказалось страшнее, чем он себе это представлял. — Нет, Боже, нет! — Вспышка и боль, словно бомба, взорвались в голове. — Боже! — Снова вспышка. — Боже! — Еще вспышка. — Боже. — Последняя лишила Артема сознания, но он вернулся почти сразу.

Голова кружилась, мысли никак не могли собраться. Убрав с лица мамы прядь волос, Артем резко встал на ноги. — «Я УБЬЮ ТЕБЯ!!!» — взревел он, мысленно сдавливая горло отца. «Вот только для этого мне нужны руки».

К восьми Артем пришел на причал. Терять уже было нечего, стоило попробовать, что ему предложит кудесник. Когда не остается ничего, остается лишь надежда. Руки сейчас ему были нужны. Похоронить мать, отомстить отцу, покончить с собой. Последнее он мог сделать и без рук, но для осуществления первых двух пунктов руки нужны были обязательно.

На причале не было никого. «Бало обманул меня. В очередной раз. А я попался. Наивный».

Горячий воздух обжигал нещадно обгорелое лицо. И это в девятом часу вечера. Плакучие ивы черными локонами спускались к реке. «Веселуха» текла темно-красным потоком, и скрывалась за деревьями за поворотом. Оттуда и показались два приближающихся силуэта. В одном из них Артем узнал Бало. Напряженность начала давать о себе знать. С одной стороны, в волшебство Артем не верил, а учитывая, что на этом свете его уже ничто не держит, нервничать было самым последним делом. С другой стороны — а вдруг?.. Тогда кое-что он еще сделает, прежде чем навсегда покинуть этот мир и отправиться в ад. Убив на войне столько людей, Артем не сомневался, что именно туда он и отправится. Вот это — "а вдруг" и заставило его прийти сюда, и сейчас стягивало круги нервов вокруг торса.

Когда силуэты стали ближе Артем, наконец, увидел второго человека. Это был тот самый юнец по имени Жом.

— Это он и есть? — спросил Артем у Бало, указывая на парня, когда те подошли. — Это твой кудесник? — Оба они нагоняли на Артема отвращение, жалость и даже страх. Почему, Артем точно сказать не мог, но именно это он вдруг почувствовал сейчас.

— Артем, — начал было Бало, но Жом поднял перед Бало руку, ладонью к лицу и тот замолчал.

— Ну вот, теперь мы знакомы, — сказал Жом и улыбнулся, выставив на всеобщий обзор все до единого черные зубы. Обычно Артем видел зубы в красных оттенках, поэтому сразу понял, зубы парня разъел безжалостный кариес. — Итак, тебе нужны руки, я так понимаю?

— А ты можешь их вернуть? — сильно удивился Артем, словно цель его прибытия здесь была другой.

— Я многое могу, — ответил меланхолично Жом. — Вопрос в цене.

— Ты можешь вернуть человека к жизни? — внезапно для себя спросил Артем. Жом казалось, призадумался, но ответил почти сразу:

— Чего не могу — того не могу. Но руки вернуть — это запросто.

— Каким образом? Пришьешь их мне?

Жом засмеялся. Бало тоже улыбнулся. Артем был серьезен.

— Нет, конечно. Но это уже не твоя забота.

— Что ты хочешь взамен? — спросил Артем, не представляя, где будет брать деньги. Бало наклонился к юнцу и начал что-то нашептывать ему на ухо. «Ну как же, они заодно. Как же я сразу не понял?» — размышлял Артем, без каких либо эмоций. Бало все говорил, а Жом улыбался в предвкушении. Когда Бало закончил Жом спросил:

— А что ты можешь предложить мне взамен?

— Взамен рук? — словно удивился Артем. — У меня ничего нет. Правда… — Артем на секунду запнулся. — Дом есть, родительский. Можешь его забрать, если конечно и впрямь руки мне вернешь. — Снова Бало что-то начал шептать Жому на ухо.

— Дом — это хорошо конечно, — ответил, наконец, Жом. — Но не равноценный обмен получится. Руки стоят гораздо дороже.

— Денег у меня нет, но если хочешь, я отработаю все. Если у меня будут руки я смогу устроиться на работу. — Бало опять наклонился, чтобы что-то прошептать, но Артем перебил его: — Может Жом сам решит, без твоих подсказок? — Бало, ничуть не удивившись раздражению Артема, в ответ пожал плечами и отошел.

— Хорошо, — сказал Жом, тоже ничуть не расстроившись выходкой Артема. — За твои руки я возьму у тебя ноги.

— Что? — Артем сначала думал, что ему послышалось.

— Ноги, — утвердил Жом.

— Это какой-то бред, — засмеялся Артем, чувствуя, как начинается истерика. — Зачем тебе мои ноги?

— А это уже не твоя забота, — ответил Жом. — Ну что, по рукам?

Артем задумался. Как бы бредово это не выглядело, но, похоже, что Жом сам верил в то, что говорил. Жить без рук все равно, что без ног. Обмен будет равным, так и есть. Но имеет ли он смысл?

— Если вернешь мне правую руку, можешь забрать правую ногу, — произнес отчаянно Артем.

— Меня это устроит, — сказал Жом. — Пожмем руки. — Протянул он руку Артему. И Артем протянул ему свою правую руку.

ЗАЖИГАЛКА

Первым делом Артем, конечно же, похоронил мать. Во дворе он выкопал яму, соорудив на правую ногу, что-то типа костыля и копая левой ногой. Черенок он долго учился держать правой рукой и небольшим куском от левой, но все же приловчился. Яма оказалась не глубокой, но дальше Артем копать не мог. Он натер кучу мозолей на отростке левой руки и на месте, где костыль касался небольшого остатка ноги. В придачу ко всему жара в этот день выдалась просто невыносимой. Чистое небо, без единого острого облака, нещадно жгло землю на пару с Солнцем.

Мать Артем обернул в шелковый занавес и с невероятным усилием забросил ее себе на плечо. Скинув ее в яму как можно аккуратней, он упал обессиленный жарой на землю. «Если дальше будет еще жарче, мне убивать себя будет ни к чему, я и так копыта откину». Наконец, закопав могилу, он отбросил лопату в кусты.

— Я не хотел, чтобы все так закончилось, — произнес он, перед могилой матери. — Надеюсь, господь позаботится о тебе. — Яркая вспышка и боль в голове уже были ожидаемы, и Артем просто послушно стерпел это. — Знаю, знаю, ты не любишь меня. — Подняв голову к небу, произнес Артем, и ему показалось на миг, что небо задрожало. Но потом он понял, что у него просто начинаются галлюцинации на жаре. — Мама, я должен это сделать, извини.

В прихожей Артем взял припрятанную биту и отправился к отцу. «Ты ответишь за все». — Ярость накатывала на него с каждым шагом. От каждого прикосновения к костылю, мозоль на обрубке ноги взвывала стонущей болью и отдавала в живот, но Артем не сбавлял ход. В доме матери он нашел свои старые любимые джинсы и одел их. Сейчас он жалел об этом, они сильно стесняли его ходьбу, и зажигалка в кармане сильно упиралась в оставшуюся ногу, но возвращаться он уже не хотел. Нужно было как можно быстрее покончить с этим делом, а потом и с собой. Хотя странное чувство беспокойства не покидало его с тех пор, как он очнулся в госпитале. Тогда оно было где-то глубоко в подсознании едва уловимо. Постепенно тревоги нарастали и теперь просто выпирали отовсюду. Черно-красный мир пугал его. «Чего мне бояться, если я хочу умереть?»

«Мы уже начали думать, что вам каюк», — услышал он голос Эдоми у себя в голове.

«Нет уж. Сначала нужно доделать задуманное», — ответил Артем образу.

«Не долечил тебя Иуда». — Теперь появился Бало. Артем лишь улыбнулся ему судорожной нервной улыбкой.

— Нет уж, не остановите вы меня, — произнес Артем вслух.

«Странный ты дядя».

«Ну да, а тебя Жом зовут, — ответил Артем последнему видению. — Отстаньте от меня».

Больше образов не было. Артем прошел уже большую часть пути, когда понял, что кое-как смастеренный костыль сползает с ноги. Пришлось сесть на траву и потрудиться надеть его обратно. На это ушло не меньше часа, но Артем не останавливался на отдых. «Нужно как можно скорее покончить с этим». — Повторял каждую минуту себе Артем. И эта мысль заставляла его двигаться дальше, по жуткой жаре, с болью в натертых местах. Силы были на исходе. Паника уже подкрадывалась сзади, чтобы вцепиться в расшатанные нервы и заставить делать глупости. Но Артем шел к отцу с битой наперевес.

Ограды во двор уже давно не было, как не было стекол в окнах и входных дверей. Шифер крыши был побит, а сама крыша съехала на бок, грозя вот-вот завалиться. Дом держался на честном слове, но Артема это нисколько не остановило, и он вошел в него. Внутри зловония плесени и мертвечины застали Артема врасплох и его тут же вывернуло.

Когда тошнота отошла, он направился в кухню и наконец, увидел отца. Тот лежал неподвижно на столе. Половину его черепа изъели черви, тело словно вывернули наизнанку и все кишки теперь свисали к полу. Мухи кишели, царствуя в мире мертвеца. Зловония стали ярче и мерзостней. Теперь Артема не просто стошнило. Ему казалось, что его желудок и кишки сейчас вылезут вслед за остатками еды. Он вдруг почувствовал солоноватый привкус крови во рту. Тут же он рванул прочь из дома, выбросив прочь биту и, спотыкаясь босой ногой о битые стекла на полу.

«Что это… как… не может быть… — мысли путались, голова кружилась, мир перевернулся. Артем продолжал бежать все дальше и дальше от этого ужасного места, но черно-красный мир не заканчивался. Наконец без сил он упал в траву и закрыл глаза. — Это сон. Это все страшный сон. Я просто не могу проснуться, но сейчас я понял, что сплю и скоро проснусь».

— Я бы на это не надеялся, — послышался знакомый голос, откуда-то сверху. Артем сначала подумал, что голос звучит в его голове, но открыв глаза, увидел перед собой доктора Эдоми в своем халате и с тем же не выражающим эмоций лицом.

— Эдоми? — Артем удивился, и лишь потом понял, что доктор прочитал его мысли. — Что? Вы о чем? Как…

— Я думаю, на все вопросы у тебя уже есть один ответ, — перебил спокойным голосом Эдоми. — Ты его знаешь, просто сам еще не понял этого.

Артем был ошеломлен. Что твориться, он не понимал. Мыслить сообразно он уже перестал и просто смотрел тупо на доктора.

— Мне кажется, ему нужно дать возможность доделать задуманное, — послышался женоподобный голос Бало из-за спины Эдоми. — Иначе он не поймет. — Артем приподнялся на локтях и увидел, что Бало закидывает веревку на дерево. — Ну что, Тема, петля ждет. Ты ведь этого хотел? — Ошарашенный в конец Артем не мог поверить, что все происходит с ним наяву.

— Я помогу тебе встать. — Жом стоял, справа от доктора и протягивал Артему руку. Он появился неожиданно, но Артем уже не мог удивляться. Бред становился реальностью, когда Артем протянул Жому свою руку и тот и впрямь помог ему встать. «Значит меня не глючит — они и впрямь стоят прямо передо мною. Они не видения — они здесь и сейчас».

— Вот именно, — подтвердил мысль Артема Эдоми.

— Прошу, — указал Жом рукой на мастерски завязанную Бало петлю.

«Почему бы и нет».

Артем подошел к дереву. Бало накинул ему на шею петлю.

— Ну что, последнее желание? — улыбнулся Артему Бало и из глаза его хлынула очередная порция гноя. Артем стоял молча, не в силах что-либо сказать или понять. — Ну, нет, так нет, — сказал Бало и со всей дури дернул перекинутый через сук конец веревки.

Артем, взлетая к суку, почувствовал, как ломается его шея. Потом ее охватила тупая боль. Ни выдохнуть, ни вздохнуть. Глаза налились кровью, и казалось, начали вылезать из орбит. Рука онемела, а по ноге пошла дрожь. А смерть все не приходила. Что-то держало его здесь. «Это не может продолжаться вечно». Утешил себя Артем. Лишь час спустя он понял, что ошибся.

Эдоми, Бало и Жом вернулись на следующий день. Бало перерезал натянутую веревку, и Артем рухнул на землю, хрипя и откашливаясь. Никогда он еще не испытывал таких мук, которые ему пришлось испытать за время их отсутствия.

— Думаешь, он понял? — спросил Бало у доктора.

— Давай спросим у него? — предложил Эдоми. — Ты сейчас не сможешь говорить, но я задам тебе один вопрос, — обратился доктор к Артему. — Ты понял, что с тобой происходит? Если понял, моргни два раза.

Артем держался рукой за шею. Боль была невыносимой, но иначе голова не держалась и падала на плечи. Он понял. Не сразу, но в его сознание все же пробилась истина, пока он висел в петле. И он моргнул, дважды.

— Хо хо хо, — засмеялся искренне обрадовавшийся Жом. — Наконец. Я бы все понял, еще в Иуде. Красный мир не везде увидишь. — Артем не отвечал. Мысли его закончились. Все болело, но больше всего его тревожил страх, наполнивший его до краев.

— Ну что ж, раз ты все понял, пора идти к нему, — сказал Бало своим женским голосом. Артем не удивился, и не спросил к кому. Но страх в его жилах заиграл новыми красками. Для него все только начиналось. — Садись, — указал Бало на машину.

Остановились они у «Веселухи». Темно-красная река бушевала, словно непослушный ребенок. Ветер дул с ее стороны, горячий и прожигающий насквозь. Даже воздух словно накалялся какой-то энергией. Всё и все ждали его. Становилось все жарче. Казалось, еще немного и воздух взорвется.

Артем завороженно смотрел на волны. Никто не понял этого взгляда, и он метнулся в воду. Потоки горячей и липкой воды понесли его, ударяя о пороги, камни и корни деревьев. Новая боль заставила взреветь Артема, и он впустил воду в себя. Захлебываясь он уже начал было верить в чудо. Но смерть не пришла. Когда его обессиленного, выкинуло на берег, все те же ребята подобрали его.

— Не думал, что ты еще не наигрался, — сказал Жом, запихивая Артема в багажник машины. — От нас не уйти. — Багажник закрылся и машина поехала. Кочки и ухабы при каждой встряске заставляли Артема вырывать из желудка остатки реки. К общей боли добавилась боль в желудке и легких. От жуткого запаха в багажнике Артема тошнило еще больше. Запах потных носков и бензина заставлял глаза слезиться. И это немного приводило Артема в себя.

«Значит я в аду. Ну как же. Все об этом и говорит. Нет, не говорит — кричит. Глупо. Боже, как глупо. — Вспышка боли в голове больше не причиняла ему такой боли, как по началу. Слишком много боли он испытал за последнее время. — И как я не понял это, даже после встречи с этим кудесником Жомом? А теперь они везут меня к сатане. Видно так мне и надо. Туда мне и дорога после того, что я вытворял на войне…»

Машину встряхнуло на очередной кочке и по голове что-то больно ударило. «Канистра, — догадался Артем, нащупав предмет рукой. — Вот откуда запах бензина». Артем подтянул ее к себе, нащупал вентиль и с неимоверным трудом отвинтил его. Канистра была на четверть наполнена. «Хуже уже не будет». — Подумал он и вылил содержимое канистры на себя.

Машина остановилась, словно кто-то почуял неладное. Артем быстро нащупал в кармане джинсов зажигалку. Послышались шаги и разговор. Артем не слышал, о чем они говорят и начал чиркать. Зажигалка упорно не хотела загораться. Послышался звон ключей и багажник раскрылся.

— Что ты делаешь? — взревел Эдоми. Артем в ответ лишь ухмыльнулся, и в этот момент зажигалка загорелась.

— Нет! — закричал Эдоми. Лицо его скривилось в ужасной гримасе, и Артем теперь понял, что это не человек. Когда бензин вспыхнул, он не чувствовал боли. Совсем…

Эдоми исчез, исчезла машина, в которой он лежал. Исчезло все, вместе с черно-красным миром…

ЭПИЛОГ

Желтый песок и голубое небо. Синие джинсы белая футболка, черная кепка.

— Да! — закричал Артем, вскидывая обе руки к небу и подпрыгивая на обеих ногах. — Я сделал это, я сбежал. Да, да да!!! — Никогда Артем еще не ценил так жизнь. Он был в пустыне, кругом был только песок, но это был его мир. Мир зрячего человека, со всеми цветами радуги. Что еще надо человеку, сбежавшему из ада? Он завоевал свободу. И зажил заново.

«Больше никогда не причиню никому никакого зла». — Пообещал себе Артем. — «Никогда». — Повторил он мысль, оглядываясь вокруг. Песок и дюны. И ничего больше. «Выберусь, и заживу по-новому. Господи, спасибо тебе, за этот шанс!» — Артем смотрел на небо. Не было вспышки боли, после того, как он обратился к Господу. Это ли не чудо? «Я буду вечно твоим служителем Господи. И никогда больше не отвернусь от тебя».

Он пошел на юг. Силы и бодрость переполняли его. Не было ни еды, ни воды, но радость свободы окрыляла. Даже через месяц пути в пустыне. Каждый день он чувствовал новый прилив сил, хоть к вечеру неимоверно уставал. Он всегда шел строго на юг. Год спустя он все еще продолжал свой путь. Уже не спрашивая себя, как это возможно, но просто продолжал идти. Пустыня не закончилась, а он продолжал идти. «Куда я иду?» — задался однажды вопросом Артем, но так и не смог ответить на него. Ведь у него была цель, и когда он доберется, то вспомнит ее. В этом он был точно уверен. Он просто знал, что нужно идти дальше, и он шел. Он не знал только одного — самая страшная война человечества закончилась десятки тысяч лет назад, и мир теперь был одной сплошной пустыней. Без начала и конца. Без жизни. Кроме одной единственной. Но она теперь ничего не значила.

Желтый песок и голубое небо. Новый день радовал новыми красками.