В Точке Отсчета

«Он шел не спеша, возвращаясь с войны,

которой затихло последнее эхо.

То солнце, то серые блики луны

мерцали на глади стального доспеха.

Он шел, не взирая на ветер и снег,

надеясь, что холод поможет забыться.

Но мерная поступь срывалась на бег.

И перед глазами застывшие лица

друзей, с кем не думал навеки проститься.

С мечтой все забыть как бредовые сны,

он шел не спеша, возвращаясь с войны.»

Рассвет. Холодное и мрачное, начало нового дня. Небо затянуто ржавой пеленой, и Солнце, беспощадно сжигающее днем, первыми лучами вспарывая сизую дымку, согревало землю.

Осунувшиеся и полуразрушенные здания на Центральной площади, огражденные уродливыми баррикадами, почерневшими от пламени огнеметов, кривились провалами окон. Воронка от мощного взрыва, разошедшаяся трещинами в асфальте, делила площадь надвое, как морщина, пересекающая старческий лоб. Рвы, когда-то наполненные водой, теперь пузырились зловонной жижей и нечистотами.

Ветер швырял охапки снега, завывая, словно бешеный пес, и в витиеватом завихрении поднял с кучи мусора листовку постъядерной хроники, пестревшую заголовками:

«Мутанты штурмуют города…вода отравлена…эвакуация Китежа…новый штамм вируса х — вакцина не…»

На движение тут же среагировала крылатая тварь, устроившая гнездовье под навесом центральной опоры, на крыше госпиталя. Но определив несъедобность цели, с разочарованным воплем, и сделав круг над Ареной, отправилась восвояси. Годы мутаций настолько изменили Божье творение, что связь этого монстра с обыкновенной осой кажется невероятной. И все-таки, отдаленное сходство было: взмахи сеточных крыльев, характерные насекомым, острое жало, правда, теперь оно более походило на меч, и хитиновые пластины твари, вымахавшей до размеров лошади. Дракон, мать его…

Солнце, карабкаясь к зениту, и вырывая всё новые клочья темноты, осветило бронзовую гравировку на здании мэрии — «Новая Москва».

***

Говорят, что в состоянии анабиоза не снятся сны. Враньё. Обрывки воспоминаний, ситуаций которые были или могли бы быть, мечты о том, что никогда не сбудется. Все складывается и перемешивается как цветные камешки в калейдоскопе. Только вот стоит очнуться, оказывается, что ни хрена не помнишь.

Громкий хлопок и шипение, как будто прокололи большой воздушный шар, выдернули меня из многолетнего сна. Холодно то как! Дрожащей рукой сорвал с головы кислородную маску, вдохнул полной грудью и закашлялся. Черт, ничего не вижу… Тело плохо повиновалось, пришлось открывать глаза, что называется, вручную. Если кто-то был рядом — наверно умер со смеху, глядя на меня. Временной датчик противно заорал, сигнализируя конечный этап пробуждения, и мигнул зеленым дисплеем, высвечивая цифру двадцать. Ухватившись за края криокамеры, где я провел не один год, пронесшихся как одна секунда, я кое-как сумел сесть. Зрение постепенно приходило в норму, ощущение песка в глазах оставалось. Мышцы жгло огнем при каждом движении, но по крайней мере я уже не был похож на новорожденного. Это пройдёт, всё проходит. Так говорил доктор Джеймс. Придурок, заморозивший меня в этой стеклянной банке.

Как начинаются все истории, сначала было все хорошо, потом стало все ху…хуже некуда. Ну вот, только оклемались после апокалипсиса, только кое-как отстроили города, запустили заводы, наладили промышленность. Ан — нет! Не додавил, решил Тот, который сверху все видит.

***

Я был в патруле Атланты, когда хлынула первая волна мутантов. Отбились, но с большими потерями. Потом пришел мор. Эпидемия косила всех без разбора. Правда поначалу умирали только нищие и попрошайки, чему власти города были несказанно рады. Но как выяснилось все таблетки и вакцины, только приостанавливали мутировавший вирус х, а вовсе не лечили болезнь. Видел караваны торговцев, бегущих из города. Вот они то и разнесли заразу, хотя не факт… Нападения мутантов на города участились, и я был переведен в Новую Москву, наш последний рубеж обороны. Пешие прогулки нынче слишком опасны, даже большие группы воинов исчезали в пустоши, поэтому чаще всего люди передвигались под землей. Там то, в метро, я и услышал от знакомого сталкера о падении Старого Иерусалима. Мутанты пожрали всех.

— Нам в Неве тоже не сладко приходится, уж поверь. — Глухо произнес стоящий рядом наемник, в серой от пыли броне. — Четырехрукие совсем ополоумели. Я, это, турель ставлю, а им хоть бы хны. Прут как танки, турель их косит, кровь хлыщет, мозги разлетаются, а они по трупам, своих же давят… Вроде, как, гонит их что-то. Или кто-то…

— Меня вот в Москву переводят. Значит, совсем дела плохи, раз столица силы стягивает, вместо того чтоб окраине помогать.

— Куда? В Москву?! — Мои попутчики переглянулись, и наемник неодобрительно покачал головой.

— Ну да.

— Так ведь там же… — Начал было сталкер, но осекся.

— Что там, мужики? Чего молчите?

— Одержимые там, браток… Вроде как люди, в темноте — вообще за своих принять легко,

но — нелюди они. Мой тебе совет, вам в патрулях патронов не жалеют, вот и ты не зажимай — стреляй во все непонятное. Да от своих не отходи, может тогда и свидимся еще.

Метро вынесло нас в шахту, и мой КПК просигналил прибытие.

— Удачи тебе, сынок.

***

Черт, как же холодно. Больничный комбинезон, сильно смахивающий на японское кимоно, абсолютно не согревал. Есть хочется. Пить хочется, еще больше чем есть. Щелчки и перемигивание светодиодов на внутренней панели известили о том, что диагностика закончена. Датчики прикрепленные к голове и запястьям отпали, и я наконец решился покинуть криокамеру. Не вылез — выпал. Бетонный пол саданул по коленям, и я открыл было рот, чтобы произнести пару эпитетов, но из горла вырвалось лишь слабое сипение. Да сколько же я буду в себя приходить?! Осмотрел помещение мутным взглядом, и пытаясь удержать голову, точь-в-точь как младенец, пришел к выводу что помощи ждать не от кого. На четвереньках, перебираясь через трубы и кабели еще с десятка криокамер, я пополз к двери. Мой организм был явно не готов к такому испытанию, поскольку я изрядно вспотел, хотя и немного согрелся. Вдобавок на полу было невероятное количество пыли. Я чихнул, и от такой обыкновенной реакции организма на раздражитель, мои легкие чуть не взорвались.

Дверь представляла собой овальный стальной лист, толщиной не менее трех дюймов. Очень прочная, очень надежная. Способная выдержать прямое попадание из РПГ — 7. Тогда, может быть, мне объяснит кто, откуда на ней взялись вмятины, как от удара кулаком?! Дотянуться до кодового замка, вмурованного в дверной косяк, мое нынешнее состояние не позволяло. Да и бессмысленно это, так как я все равно не знал комбинации. Зато, более прочной точки опоры для моей бедной спины, было не найти. Прислонившись к шершавой стене, я расслабленно вздохнул, и тут же вырубился.

***

Проснулся я от грозного рычания, которое раздавалось из моего живота. Резь в глазах и слабость в мышцах уступили место головокружению. «Пожрать бы!» кричал желудок, «водички!» хрипело горло, мозг по-прежнему безмолвствовал.

Лампы дневного света, гроздью свисающие с потолка, горели крайне тускло, и сколько я ни вглядывался, не находил ничего, похожего на стеллаж с провиантом, которые обычно устанавливали в бункерах. Черт, надо шевелиться, не хочу помирать голодной смертью. Суставы уныло хрустели, когда я поднявшись на ноги, и шатаясь побрел к ближайшему кокону криокамеры. От нее, разноцветными змеями вились провода, и вплетаясь в толстенный жмут, уходили куда-то за стену, где еле слышно гудел генератор. Точнее должен был гудеть. Что за…!? Когда я подковырнул пневмо-защелки, и приподнял крышку, меня чуть не стошнило, благо было нечем. Из капсулы, поверх пластиковой маски, черными провалами глазниц на меня смотрела мумия. Твааю маать! Я перевел дух, и перебираясь от одной камеры к другой, за довольно короткое время вскрыл все. Да что ж происходит то?! Все, все мертвы… Причем, уже очень давно. Датчики капсул показывали разное время отключения системы жизнеобеспечения. Два года, семь лет, и самый долгий — одинадцать. Перестав получать кислород, люди просто задохнулись во сне. И как тогда выжил я? Ну, не то чтобы я жаловался — просто до хрена непонятного.

Как же я замерз! Дрожь и стук зубов я списывал на холод, а вовсе не на страх. Стыдно признаться, но облачаясь в комбинезон раздетой мной мумии, я не чувствовал угрызений совести. Только тепло от двух, одетых друг на друга костюмов.

Я не знал этих парней. Сюда меня привели после укола доктора, в полубессознательном состоянии. Тут уж не до знакомства. Мне было искренне их жаль, хотя если честно, я видел смерти гораздо страшнее.

***

Москва, всегда шумная, светящаяся огнями и жизнерадостными улыбками спекулянтов, встретила меня настороженной тишиной. Улицы опустели. Двери магазинов, зазывающих яркими вывесками, были завалены мешками с песком, а из окон торчали стволы тяжелых орудий. Обогнув высокий бруствер, на котором восседал штурмовик с расчехленной КПВТ, я вышел на Центральную площадь. Здесь тоже было безлюдно, но миновав здание банка, я наткнулся на инженера, заваривающего вход в портал.

— Не понял… Эй, крашер тебя дери, уважаемый! Что ж вы делаете?!

Инженер, обернувшись ко мне, откинул лицевой щиток шлема, и подкурил мятую сигарету от плазменного резака.

— Видел бы ты, парень, какая мерзость утром из него лезла, ты бы не только заварил — взорвал к чертовой матери этот портал! Вирус, проклятый вирус, исковеркал все ДНК. Уж лучше смерть, чем в чудище обратиться… Я таких тварей сроду не видал, до сих пор руки дрожат. Как ошметки их, обгорелые, за город вывозили — наизнанку выворачивало даже ветеранов наемников. Так что иди, куда шел, не мешай работать.

Только сейчас, я заметил бурые пятна под ногами, и раскрошенные в пыль бетонные плиты дорожного покрытия. Представил, как всего несколько часов назад, на этом месте, пулеметными очередями рвали на куски монстров, до недавнего времени бывших людьми, и мне стало жутко.

***

Дверь открылась на удивление легко, и мои опасения насчет ржавчины не подтвердились. Покидать бункер, не зная что ждет меня за дверью было опасно. Оставаться — смертельно. Позарез были нужны еда и питьё. Хвала неизвестному «ботанику», страдающему склерозом на цифры, который нацарапал комбинацию под электронным замком! Многотонная железяка плавно скользнула вперед и в сторону, открывая проход в узкий коридор. Ну конечно же, там было темно!

Оружия в бункере не было. Не факт что понадобиться, но я придерживался того мнения, что в неизвестных ситуациях лучше разбираться не с голыми руками. Медленно, касаясь рукой стены, я двинулся вперед, и тут же над головой зажглась лампа, осветив часть коридора. Не ожидав этого, я на какое то время ослеп, и не оставалось ничего другого, как замереть на месте и напряженно вслушиваться в тишину. Когда наконец перестал хлопать глазами, как офигевшая сова, увидел лишь серые стены и низкий потолок с паутиной электрических кабелей. Уже лучше, все-таки, чем в потемках бродить. Я шел и шел, датчики движения зажигали лампы и озаряли зеленоватым светом все новые участки коридора, пока не уткнулся в металлическую дверь, точнее в то, что от нее осталось… Искореженная, в старых окислившихся рубцах, и огромной рваной дырой, непонятно каким чудом держащаяся на петлях. Я подошел поближе, и похолодел.

Крысы! Следы от резцов и когтей переплетались затейливым узором, на когда-то зеркальной, стальной поверхности. Отвратительный смрад, как кувалдой, ударил в нос. Вместо того чтобы радоваться за вернувшееся обоняние, я попятился назад.

***

— Совсем что ли придурок? Вали отсюда, пока не съели! — Со стороны почты, ко мне бежал запыхавшийся старатель. Оттуда же раздавался грохот баррета, хлопки СВД и яростный рев минигана.

— Уходить надо! Первый пост снесли, второй тоже долго не протянет. — На бегу, он упорно пытался перезарядить 90-й «фен», у которого заклинил механизм подачи патронов.

— Мутанты туннели прорыли, аж до самой реки, в аккурат к нам в тыл…

Договорить старатель не успел. Метнувшаяся ему на спину, серой молнией, тварь повалила бедолагу в грязь. Старатель истошно заорал, и попытался сбросить крысу с себя, но мутант когтистой лапой запрокинув ему голову, вцепился в незащищенное шлемом горло. Все произошло настолько быстро, что только сейчас, глядя на обмякшего «копалку» и навалившегося на него монстра, я потянул винторез из-за спины. Крыса, бросив свою жертву, отскочила в сторону и припала к земле. Длинный, двухметровый урод, с перекатывающимися под мохнатой шкурой могучими мышцами, и толстым лысым хвостом. Палец лег на спусковой крючок, и винторез короткой очередью резанул по мутанту. Пули ушли в «молоко». Тварь бросилась на бетонную стену, и оттолкнувшись прыгнула на меня. Выстрелить я уже не успевал, уклониться — тоже. Лишь чуть повернул корпус, и мутант тараном врезался в меня. От мощного тычка в плечо, я кубарем покатился по земле, пока не уткнулся в мешок с песком. Не рассчитавший силы мутант, вместо того чтобы вцепиться в меня когтями, пролетел мимо, щелкнув челюстями у моего уха. Развернуться крысе я уже не дал, врезав длинной очередью ей в след. В стрельбе с колена есть свои плюсы, один из них — точность. Тварь заревела как бык, когда пули решетили ее брюхо. До чего же живучие эти создания! Вторая очередь прошлась по морде мутанта превращая ее в кровавое месиво. Третьей очередью, я пригвоздил скребущую когтями в попытке подняться крысу, к земле.

— Эй, парень, давай двигай сюда! — возле дверей госпиталя стоял человек в белом халате, и призывно махал мне рукой. Я оглянулся на старателя, лежащего с неестественно вывернутой головой, как тряпичная кукла. Мертв. Черт…

— Сюда! Быстрее давай! — Зовущий явно нервничал, всем видом показывая, что с большим удовольствием запер бы дверь на все засовы, не дожидаясь меня. Я не заставил себя долго ждать. Тем более что на стене соседнего здания замелькали хвостатые тени.

***

В госпитале я не был частым гостем. Везунчик, наверное. В то время как мои приятели нахаживали туда по нескольку раз в неделю. Разве, как-то «латал» руку после травли крыс в шахтах Атланты. К слову, те потомки грызунов были гораздо мельче той твари, что я завалил сегодня.

Доктор Джеймс, по крайней мере, так было написано на пластиковом бейдже, который болтался на его тощей шее, резво щелкал запорными механизмами. Я не смог сдержать улыбку, глядя, как он пыхтит, пытаясь подтащить к двери большое кресло.

— Могли бы и помочь. Для нас стараюсь. — Прохрипел доктор.

Мог бы. И помог. Вдвоем мы шустро соорудили подобие баррикады из стульев, шкафа и всякого хлама.

Дверь содрогнулась от удара, затем послышался скрежет когтей и рычание. Кто-то очень хотел к нам.

— Идемте. У нижнего яруса засовы крепче, надеюсь, они смогут остановить наших гостей. Доктор чуть ли не за руку потянул меня по коридору, мимо лабораторий и операционных, к лестнице. Спускались мы долго, казалось, что ступеням конца не будет, пока нам не преградила дорогу высокая металлическая дверь. Запиралась она устройством, считывающим сетчатку глаза, и пока доктор таращился в окуляр, я успел проверить свой боезапас. Хм, не густо… Две обоймы в рюкзаке, и полупустая в винторезе. Ножи, от которых мало проку, и пара гранат, использовать которые здесь явно не будешь во избежание завала. Эх, веди нас Айболит хренов, спасай, не дай сожрать.

Дверь перестала сопротивляться, и гостеприимно распахнулась, пропуская нас в небольшое, ярко освещенное помещение, с множеством мониторов, развешанных по стенам. Большая их половина чернела потухшими экранами, на остальных же, как в страшном сне, мелькали кадры кровавого побоища, развернувшегося на улицах города. Трансляция без звука только усиливала ужасающий эффект происходящего, и я почувствовал как зашевелились волосы на затылке.

— Это пройдёт, всё проходит. Скоро, очень скоро все будет кончено.

Я вздрогнул и перевел взгляд на доктора.

— Да, молодой человек. Как ни прискорбно, но человеческая раса почти проиграла свою последнюю войну. Может это и к лучшему, кто знает…

— Если я дам тебе в ухо, это поможет прочистить мозги и прийти в себя?

— Не надо ерничать! Я давно наблюдал, как этот мир катиться к чертям. Стыдно признаться, я и сам приложил руку к тому, что произошло.

— В смысле?

— А вы думали, что вирус х сам по себе возник? Из воздуха, так сказать? Увы, это не так. В этом подземном комплексе, мы долгое время занимались его разработкой, пока не добились нужного эффекта. Эффекта неудержимой ярости. А заказ и спонсирование мы получили от местных властей, планировавших использовать вирус как сдерживающий фактор между бесконечно враждующими городами. Кто знал, что средство, предназначенное для контроля, приведет к хаосу?! Люди, отупевшие от безделья и безнаказанности, вместо того чтобы пытаться возродить почти утраченную культуру, стали беспощадно отстреливать себе подобных. В городах — на каждом шагу оружейные лавки. Только разрушение, и ничего созидающего. И возникла идея, а почему бы не задать жару обленившимся хомосапиенс? Натравить некоторые, наименее опасные но в то же время весьма грозные виды мутантов, а именно крыс, на определенные населенные пункты.

— Ну, и на хрена вам это понадобилось?!

— Чтобы оживить в людях забытое чувство инстинкта выживания. Наконец, чтобы у них просто не оставалось времени на войны друг с другом, ведь это становилось бы бессмысленной тратой сил и времени. Испытания в лабораториях прошли успешно. Вирус передавался только крысам, вызывая у них агрессию, и не заражая при этом других животных и людей. После ряда успешных опытов, настал черед для испытаний в полевых условиях, и хвостатые обитатели шахт полезли наружу. Успех был очевиден! Уже через неделю закончилась многолетняя война между Китежем и Кабулом, и городами был заключен договор о взаимопомощи в борьбе с внешним агрессором… Но я вижу, молодой человек, вам совсем не интересно меня слушать!

Я сгреб доктора за шиворот и ткнул в ближайший монитор, нисколько не заботясь, что расквасил ему нос.

— Смотри, придурок, на свой успех! Не интересно, блин… Да у меня слов нет, это ж надо быть такими дебилами! Я сейчас выведу тебя наружу, и поглядим, насколько увлекательными покажутся твои россказни, мутантам!

— Н-нет, прошу вас, не делайте этого! — Доктор Джеймс, утирающий кровавые сопли белоснежным рукавом, выглядел настолько жалким, что я, матерясь сквозь зубы, разжал руку.

— Наши расчеты были верны на сто процентов! Просто, в лаборатории, какой бы дозой радиации мы не облучали вирус, в нем не происходило никаких изменений. С чего ему вздумалось в последствии мутировать, для меня до сих пор остается загадкой. Мы слишком поздно заметили, что за пределами комплекса, инфицированные крысы стали плодиться с поразительной скоростью. А через некоторое время начала поступать информация о заражении других видов мутантов… И сейчас, слепая ярость гонит обезумевшее зверье убивать!

Доктор задрожал как осиновый лист, и я подумал, что его сейчас «Кондратий» хватит.

— У нас с вами есть шанс выжить, он невелик, но есть. Уверяю вас, ситуация отнюдь не безвыходная. Все зависит от того, сможете ли вы молодой человек, мне довериться.

— Очень смешно доктор. Да я такому придурку, крашер тебя дери, буду верить, только если руки поотрываю и …

— Ну вот и чудненько! Если конечно выживем, вам еще представиться такая возможность. А сейчас не время ругаться и спорить. Время слушать.

И чертов Айболит, поведал мне о расчудесном пятом боксе, что на нижнем уровне, в котором располагались криогенные «морозильники». Это был еще один гениальный проект безумного доктора. Идея заключалась в возможности без ущерба организму, погружать его в контролируемый сон, который может продолжаться бесконечно, ну, или пока не вырубиться генератор ответственный за жизнеобеспечение. Смысл всего вышесказанного сводился к заморозке нас в криокамерах, сроком не менее двадцати лет. Именно столько, по подсчетам злосчастного доктора, будет свирепствовать эпидемия. Потом подойдет к фазе завершения, распад нестабильного нуклида. Вирус, переставший мутировать без такой мощной подпитки попросту «загнется», и мутанты, если они к тому времени не сожрут друг дружку, мирно разойдутся по домам.

Как, интересно, он это вычислил? Очередная беспочвенная теория? Бред? Скорее всего… А вдруг нет?! Честно признаться, умирать ведь совсем не хотелось.

Пятый бокс, и это единственное что меня порадовало, представлял собой прочнейшую железобетонную коробку, с бронированной дверью которой позавидовал бы любой банк. Когда мы наконец до него добрались, я почувствовал себя консервированным огурцом. Зеленый, от какой-то дряни, которую мне вколол доктор, я еле переставлял ноги. В помещении мы были не одни. Примерно дюжина лаборантов, как мне объяснил доктор, занималась настройкой аппаратуры. Только мы преступили порог, силы окончательно меня покинули, и я обхватил доктора за шею, чуть не повалив его на пол.

— Броню с него снимайте, и уберите эти железки с глаз долой. От них фон почище чем от реактора, еще не дай бог настройку приборов нам загубит. Где это тебя носило? Удивительно, что хвост еще не вырос. Вторая камера готова?

Меня стащили с полузадушенного Айболита, и уложили на кушетку. Сквозь туман в глазах я увидел лицо склонившегося надо мной Джеймса.

— Ну вот, молодой человек, скоро вы уснете, и для вас этот кошмар закончится. Мои сотрудники присоединятся к вам чуть позже. А у меня еще одно дельце есть. Выберусь в город — может кто в живых остался. Нет — нет, я вовсе не геройствовать иду! Просто постою возле двери, где вас заметил, покричу — может откликнется кто. Не хочу идти, страшно очень… Но поверьте, еще страшнее чувствовать себя виновником этой резни.

«Точно псих.» подумал я, и закрыл глаза.

***

Первой мыслью было бежать обратно, запереть дверь, чтобы ни одна тварь не смогла меня выцарапать. И что потом? Замуроваться в том склепе и ждать? Чего ждать?! Пока сам не сдохну от голода? Вперед идти — скорее всего верная смерть. Нос не обманешь, я слишком хорошо помнил вонь крысиных колоний. Но все же это единственное что мне оставалось. Стараясь не расцарапать ладони о искореженный металл, я пролез сквозь дырку в двери и замер вглядываясь в темноту. Странно что в коридоре, который остался по ту сторону двери я не заметил никаких следов крысиной жизнедеятельности, наверное их отпугивали лампы, зажигающиеся при каждом движении. Глаза немного привыкли к полумраку, и я двинулся вперед. Не заблудиться бы… Я совсем не ориентировался, где сейчас нахожусь. Подземные сооружения госпиталя были настоящим муравейником. Миновав винтовую лестницу, с осыпающимися под ногами ступеньками и превратившимися в труху перилами, я очутился в просторном коридоре с множеством дверей идущих по левую и правую руку. Лаборатории, насколько я помню это были именно они, располагались недалеко от выхода. Под ногами захрустело битое стекло, и я замер. Пару минут простоял без движения, пока отчаянно не заныли ноги. Зрение полностью восстановилось, и я завертел головой, разглядывая помещение. Практически все перегородки и двери лабораторий были сломаны, а смотровые окошки скалились стеклянными треугольниками. На полу, грудами лежала обвалившаяся штукатурка, а с потолка, будто отряхнувшись от осточертевшего бетона, свисала арматурная сетка. Стараясь не шуметь, я крался вперед, заглядывая в провалы комнат. Везде одно и тоже. Кто-то неплохо постарался, разворотив, насколько я понимаю, дорогостоящую аппаратуру. Превратил ее в руины, и перемешав с колбами, ретортами и пробирками, хорошенько встряхнул этот пестрый коктейль и разбросал повсюду.

Под каблуком что-то звякнуло, и нагнувшись я подобрал с пола пистолетную гильзу. Черт, найти бы хоть какое-нибудь оружие, да вряд ли у местных «ботанов» имеется арсенал. Мне пока везло, но первая же встреча, с каким либо мутантом, вполне может закончиться моей смертью. Внимание привлекла пластиковая дверь, единственная и непонятно как уцелевшая, она закрывала проход в лабораторию. Я плавно повернул ручку, приотворил и заглянул в помещение. Чисто! В смысле, никакого погрома и разбитых агрегатов — идеальный порядок. Странно… Я прикрыл дверь за собой, и щелкнул выключателем. Бесполезно, лампа под потолком не пожелала загораться. Зато, пошарив на ближайшем стеллаже, я нашел аккумуляторный фонарь. Когда я повернул тумблер и широкий желтый луч выхватил из тьмы часть противоположной стены, моей радости не было предела. Ёпт! Да здесь же может быть вода! Я принялся осматривать ближайшие столы, но кроме банок с содержимым сомнительного вида, ничего не нашел. На полке, почти под потолком, я обнаружил прозрачную бутыль с надписью «дистиллированная вода». Но, увы, она оказалась пустой. Продолжая поиски, я продвигался вглубь помещения, обогнул высокий шкаф и замер. Всего в нескольких шагах, прямо напротив меня стоял человек.

— Ээ… а — Захрипел я в попытке его поприветствовать, но не разработанные и иссушенные голосовые связки, выдавали совсем уж не членораздельные звуки. Пол минуты мы молча смотрели друг на друга, затянувшаяся пауза уже стала меня раздражать. Я поднял фонарь и осветив незнакомца с головы до ног, рассмеялся. Впрочем, мой смех сейчас больше походил на воронье карканье и в полной тишине эхом отдавался от стен, поэтому я предпочел заткнуться. Просто мне показалось забавным, что я пытался разговорить экзоскелет легкой защиты «СТАЛКЕР». Удачная находка. Не ахти какая конечно, но все же броня. Кевларовые пластины и вплетенные во внешнее покрытие стальные нити, придавали ему вид доспеха средневекового рыцаря. А внутренний каркас прочно удерживал его на «ногах», благодаря чему сталкеры, являющиеся разработчиками этого костюма, часто называли его годовалым нестиранным носком. Оригинальное сравнение…

Судя по слою пыли толщиной в палец, комплектом не пользовались уже очень давно. Стало быть, не грех было присвоить теперь уже ничейный костюм. Я поставил фонарь на стол, и полез в экзоскелет. Подогнал его по фигуре ремнями и прочими креплениями, и пару раз согнул и разогнул колени, проверяя сервомоторы. Работает как часы! Приводы загудели, когда я прошелся по помещению, индикатор на забрале шлема показывал больше половины заряда батареи. С легким свистом включились воздушные фильтры, отсеивая пыль и вредные примеси воздуха, и дышать сразу стало на порядок легче. Это конечно не боевая броня, сталкеры в ней исследовали пустоши на предмет местной флоры и фауны, но как говориться, на безрыбье… Вооружившись куском стальной трубы, без особого труда выдернутой из системы вентиляции, и убедившись что больше ничего стоящего найти мне здесь не светит, я вышел в коридор. Луч фонаря весело заплясал по бетонно-стеклянной мозаике пола, и высветил грандиозный завал впереди. Неужели тупик?! Пройдя несколько шагов, я увидел ответвление коридора, и вдалеке тонкую полоску света. Естественно я направился туда. Коридор плавно изгибался и вывел меня в вестибюль госпиталя, который в простонародье называли «предбанник». Погрома здесь как такового не было, лишь перевернутый шкаф с медикаментами да смотровое кресло поваленное набок. Собственно здесь и рушить то больше было нечего.

Дверь была слегка приоткрыта, а пара замков — выдернуты «с мясом». Рядом было нагромождение из нескольких стульев, которыми насколько я помню, мы с доктором завалили выход. Луч света, нестерпимо яркий для моих, привыкших к полумраку глаз, застенчиво падал на лежащий слева от двери скелет. Ветерок шевелил грязные, рваные лохмотья, прилипшие к пожелтевшим ребрам и впалой грудной клетке. Это был доктор Джеймс. Его череп был практически разломлен на две половины, и остатками зубов скалился в потолок. Я подошел поближе. Не знаю, заслужил ли он такую смерть, но как только разберусь тут, что к чему — похороню его по-человечески. Его, и тех бедолаг из пятого бокса. Панихиду конечно не обещаю. Сам я не особо верующий — из «Отче наш» знаю только эти первые два слова. Так что извиняйте братцы.

От раздумий меня отвлекло негромкое шуршание со стороны улицы. Я выключил фонарь и замер. Спустя мгновение, свет снаружи заслонила чья-то тень. Дверь заскрипела, отворяясь, и в образовавшуюся щель просунулась остроносая морда. Крыса потянула носом воздух, и абсолютно не замечая меня шмыгнула внутрь. Это был небольшой экземпляр, размером с собаку, скорее крысеныш чем взрослая особь. Он обшаривал помещение своими маленькими красными глазками, то и дело вставая на задние лапы.

Я перехватил кусок трубы поудобнее. Сомнительно, что мелкий крыс отважиться на меня напасть, но ведь рядом могут быть и другие. Впрочем, я вспомнил о россказнях пожилого сталкера Гаврилова. О том, как он как-то ночью заблудившись в пустошах Фолена, чтобы не помереть с голодухи, зажарил такого вот мутанта-грызуна на вертеле. И вроде как тот был недурен на вкус. Правда Гаврилов любил приврать, и ему особо никто не верил… Но при мысли о горячем куске мяса, мой желудок заорал не своим голосом. И похоже, что крысеныш его услышал, потому как наконец заметил мое присутствие. Не только заметил, но еще и дал деру, пулей выскочив через приоткрытую дверь, наружу. Не соображая что творю, я рванул за ним.

***

Сработай световые фильтры секундой позже — ослеп бы к чертовой матери. Хотя багровый полукруг солнца и садился за горизонт, его последние лучи были невыносимо жгучими. Я стоял у центральных дверей госпиталя, под бетонным навесом, по щиколотки в грязно-сером снегу. Дул сильный ветер. Северный, наверное. Почему северный? Не знаю. Просто, это слово у меня всегда отождествлялось с холодом, а я в который раз очень замерз. Его напор выметал снежные холмы и поземку из тени, под лучи заходящего солнца, где все это превращалось в мутную воду, растекаясь по растрескавшемуся бетону и испаряясь. «Сталкер» был слишком дешевым комплектом, чтобы включать в него систему терморегуляции, и я снова застучал зубами.

Все изменилось. Не до неузнаваемости конечно, но я не ожидал увидеть город в таком запустении. Оторопело смотрел на здание Арены, купол которой провалился внутрь конструкции, и ее пять колонн, теперь бестолково подпирали небо. И небо ли? Разве можно назвать небом, этот рыжий туман в вышине!? Справа была рухнувшая «высотка». Правда, она еще после первой войны превратилась в руину. Сейчас же, стремительные перемены погоды сделали свое дело, и я увидел только панельные блоки, грудами высившиеся вокруг фундамента. От оборонительных сооружений не осталось и следа, лишь ржавые потеки, где были стальные «ежи» и гирлянды колючей проволоки. А еще я видел людей… Точнее то, что от них осталось. Мутанты постарались на славу. Я смотрел на искореженные, расплющенные и разорванные бронекостюмы, ржавеющие в канавах с грязью. На пару остовов тяжелых панцирей «стальной рыцарь» и «призрак», бесформенными громадами чернеющих в десятке метров от меня. Порвать их на куски у тварей сил не хватило, а вот выковырять человека, как улитку из ракушки, судя по дырам в сочленениях — запросто.

Еще была тишина. Абсолютная, гробовая. Ее не мог заглушить даже рев ветра. Почему-то захотелось кричать и материться. Вспомнились фильмы, которые я смотрел еще мальчишкой, о конце света и полном одиночестве. Как я представлял себя на месте героя, и размышлял над тем, что бы я делал в той или иной ситуации. Ну, так то фильмы, фантастика. Выдуманный мир по ту сторону экрана. Реальность, и теперь я это хорошо понимал, гораздо страшнее и неопределенней всех «ужастиков» вместе взятых. Я смотрел на новый, непривычный мне мир, в котором вряд ли отведено место для людей. Как же мне хотелось ошибаться…

Из-за стыка бетонных блоков, показалась крысиная морда. Взобравшись по ржавому листу железа на высокий земляной вал, опоясывающий развалины Московского арсенала, крысеныш припустил к ангару. Мне оставалось только смотреть как драпает моя еда. Догонять было крайне опасно. Быстро темнело, а ночью обшаривать руины я не собирался. Желудок недовольно заворчал, и по легкому головокружению я понял, что завтра рискую просто не проснуться от истощения. К черту, в конце концов у меня есть фонарь. Тени удлинялись, и я не теряя временя последовал за мутантом. Преодолев земляную насыпь, я остановился отдышаться. Ветер разъярился не на шутку, и ревел от натуги, в попытке сбросить меня вниз. Впереди располагался стальной корпус ангара, с огромными рваными дырами в обшивке. Ночь окончательно опустилась на безмолвный город, и я зажег фонарь. Рассудок орал: «Куда ты прешь, идиот!? Вернись, вернись сейчас же!» Куда же делся мелкий гаденыш? Заполз в какую-то дыру и затаился? Или побежал жаловаться мамочке на необычного пришельца? Я постарался не думать о возможном печальном исходе моей вылазки. Скатился с насыпи и оказался между ангаром и невысокой постройкой, где по моей памяти, несостоятельный боец мог обзавестись дешевым, хотя и не всегда исправным оружием. Интересно, осталось ли что-нибудь из старых запасов? Внезапно, прямо за моей спиной, и перекрывая рев ветра, раздался протяжный визг. Он прервался на самой высокой ноте, и спустя мгновение кто-то смачно зачавкал. Дрожащей рукой я выключил фонарь и медленно обернулся на звук.

На втором этаже, в корявом провале стены, сидел черный гигант. В нижней паре конечностей он сжимал крысиную тушку, верхней парой «рук» неторопливо отрывал куски дымящегося мяса и засовывал себе в зубастую пасть. Он был настолько увлечен процессом поедания, что повернул четырехглазую морду в мою сторону, только когда я сделал шаг назад.

— Ргаррохм? — Стич разглядывал на меня с любопытством папуаса, нашедшего банку консервов. Наверно давно людей не видел, если видел вообще. Я замер на месте, боясь пошевелиться. Минута, в течение которой мы глазели друг на друга, мне показалась вечностью. Мутант был огромен. Несмотря на искривленный позвоночник, придающий стичу некую горбатость, ростом он был не менее восьми футов. Хотя, у страха глаза велики, и в темноте могло померещиться все что угодно. Вот, что по настоящему пугало, так это дружелюбный оскал окровавленной пасти. Ну согласитесь, как то неуютно становиться когда тебе улыбается тварь из преисподней. Стичи были чрезвычайно умными созданиями, по крайней мере, на фоне остальных мутантов. Один «ботаник» даже предрекал их доминирование, в будущем, над человеческой расой. Тем более что все задатки для этого присутствовали. Начать хотя бы с того, что у стичей имелся свой собственный, никому не понятный и похожий на тарабарщину, язык. Селились они племенами, далеко в пустошах, подальше от людей, ведь люди безжалостно их истребляли при любом контакте. Кроме того, стичи обладали невероятной физической силой и умением исключительно метко плеваться кислотой, и это делало их чрезвычайно грозными противниками. Можно даже сказать — самыми опасными противниками.

И сейчас, глядя на эту громадину, я отчетливо понимал, что смотрю в глаза своей смерти. А «смерть» в свою очередь, во все четыре глаза таращилась на меня, впрочем, пока не выказывая никаких агрессивных намерений. Я сделал еще один шаг назад. О том чтобы бежать и речи быть не могло — догонит в два счета. Да и не хотелось спиной поворачиваться, в ожидании рокового плевка. Исполин тем временем заворчал, и шурша битым кирпичом поднялся на задние лапы. Все… отбегался, подумал я. Но стич и не думал нападать. Вместо этого он потянул за крысиный хвост, вырывая его с частью хребта, и бросил мне его под ноги. Я оцепенел. Вот уж не ожидал такого жеста доброй воли от мутанта. Быть может я сплю, или рассудком помешался?

— Рраргхм? — Нахмурился, если можно так выразиться, «благодетель».

А что тут думать, нужно поднимать подарок, иначе сочтут неблагодарным и съедят чего доброго. Сомневаясь что мое «спасибо» было бы уместным в данной ситуации, я учтиво кивнул, подхватил презент, и улыбаясь-матерясь сквозь зубы стал пятиться к насыпи. Стич скалился в ответ, мол, проваливай придурок. Я круто развернулся на пятках и рванул к земляному валу. Камни и щебень осыпались под ногами. Бледный свет луны скорее мешал, чем помогал что либо разглядеть, а фонарь о котором я совсем позабыл, бесполезно болтался на плече. Второй раз, не выдерживая крутизны подъема и скатываясь вниз, я услышал как за спиной, что-то большое и грузное приземлилось на землю. Черт! Черт! Черт! Мне показалось что стич, крашер его дери, наверняка пожалел о своей благотворительности, и вознамерился вернуть и подарок и одаренного. Нога уперлась в накрепко застрявший валун, и я на одном дыхании перемахнув препятствие, помчался к дверям госпиталя. Когда до цели оставались считанные метры, я уже хрипел как загнанная лошадь. Конечно, сервомоторы несколько снижали нагрузку на ноги, но провалявшись в беспамятстве два десятка лет, я был не ахти каким спринтером. Лицевой щиток запотел, и мелкие капли дрожали на стеклопласте. Руки так и чесались сорвать с головы шлем. Тем более что бег при такой видимости и такой местности грозил как минимум переломом ноги. Не зная цел ли купол, и ставя под сомнение возможность вдыхать воздух не через фильтры, шлем трогать я все таки не рискнул. Во мраке проступили очертания госпиталя. Я поднажал, и вскоре очутился возле его дверей, заранее благоразумно подпертых бруском металла, дабы мутанты не забрались в мое убежище. Ухватившись за трубу, заклинившую вход, я принялся раскачивать ее из стороны в сторону. Скрип железа был невероятно громким в ночной тишине, но вскоре я услышал и другой звук. Звук шагов. Не стич, точно не стич. Слишком легка поступь, да и звуков погони я не слышал. Оставив в покое трубу и сбросив с плеча крысиный хвост, я всматривался в темноту, пока не заболели глаза. Вскоре я увидел источник звука. Невдалеке, пошатываясь и с трудом сохраняя равновесие, в мою сторону брел человек. С таким освещением трудно разобрать, но по крайней мере он выглядел как человек. Тем не менее, было в нем нечто странное. Я вздрогнул, когда незнакомец подал голос.

— «Пожалуйста, помоги» — дальше какое то невнятное бормотание — «Поговори со мной» — и опять неразборчиво. Он упорно ковылял в мою сторону, и я увидел, как за его спиной поднялась восьми футовая тень. Стич! Первой мыслью было заорать, мол беги, спасайся. Предупредить об опасности. Это конечно привлечет ко мне внимание мутанта, и я прикидывал смогу ли одним ударом выбить брус подпирающий дверь, если стич рванет ко мне. Нет, не успеет убежать. Аж плакать хотелось, от бессилия. Этот идиот прет как танк, не оборачиваясь, хотя даже я теперь отчетливо слышал скрежет камней под стичевыми ступнями. Незнакомец снова заголосил — «Пожалуйста, помоги! Мне бы пистолет какой, дай а?»

Чегоо??! Наконец, он приблизился на расстояние, с которого я смог его разглядеть. У меня челюсть отвисла, когда я понял что это все-таки не человек. Робот. Машина...

***

«Попрошайка» брел как сомнамбула, не разбирая дороги. Наверно он немало повидал на своем веку, потому как выглядел изрядно потрепанным. Густая шапка его спутанных синтетических волос съехала на затылок, обнажая стальной череп. Его одежда, а точнее то, что от нее осталось, грязными лоскутами свисала с механического тела. Борозды и вмятины на металле говорили о том, что его нередко пробовали « на зуб». Но, черт возьми, как же я был рад его видеть! Пусть не человек. Пусть раньше я отмахивался и убегал от таких как он, как от назойливой мухи. А все-таки робот напомнил мне о том — старом мире, каким он был прежде.

Странная парочка продолжала приближаться, и я не рискнул оставаться снаружи. Очень хотелось поболтать с «попрошайкой», но его четырехрукий спутник внушал в меня панический ужас. Брус металла поддался, и грохнул по бетонной плите как молот по наковальне. Дверь госпиталя глухо захрипела и отворилась. Не мешкая, я затащил внутрь стичевый презент, и запер двери все тем же брусом, вставив его в замочные петли. Вряд ли это сможет остановить Стича, если тому позарез приспичит зайти в гости. Прислонившись спиной к двери, я безрезультатно пытался унять дрожь в ногах. Слабость и страх не самая выгодная комбинация, верно?

Шло время, а мое убежище штурмовать никто не собирался. Я постепенно приходил в себя, и сердце перестало так оглушительно громыхать. Итак, что мы имеем: людей не видно, но это не означает, что их вообще нет. В то, что я единственный выживший верить совершенно не хотелось. Из минусов — отсутствие оружия и присутствие стича. Странно, что гигант не атаковал меня. Может, принял за робота, такого же как «попрошайка»? К чему тогда этот подарок — крысиный хвост? Или это был такой стеб над механизмом:

« — На, мол, кушай дорогой! Не можешь? Ай яй яй…Беда!» Да нет, ерунда какая-то.

Нет воды, но я видел снег, а значит можно попробовать его очистить и выпарить в воду. Если конечно найду, в чем это сделать. Из плюсов — более-менее надежное убежище и еда… тут мой многострадальный желудок заорал. Я включил фонарь и осмотрел крысиный хвост. Выглядел он не очень аппетитно. Что ж, сырым я его есть точно не буду.

Продолжительные поиски хоть каких-нибудь приспособлений, из которых можно извлечь огонь, увенчались успехом. В одной из лабораторий я наткнулся на спиртовую горелку. Спирта в ней, к сожалению, не было, но в комплект входила коробка со спичками. Разводить огонь у входа я не стал. Разобрав деревянный стеллаж, я стащил дрова вниз по лестнице, и там же на площадке разжег костер. Мясо пришлось резать осколком стекла, так как ножа я не нашел. Наверное, прошла целая вечность, пока я разделял хвост на тонкие пласты. Если бы не рукавицы бронекомплекта, то моим ладоням здорово досталось. Согнуть прутья арматуры было плевым делом, и уже скоро моя импровизированная барбекюшница зажаривала мой нехитрый ужин.

Я полулежа наблюдал, как языки пламени обвивают дрова. Как дрожит, и в страхе отступает мрак. Слушал как потрескивает костер. Вдыхал терпкий аромат румяного мяса… И на мгновения даже забывал о проблемах что на меня навалились. Когда была готова первая порция, и я впился зубами в подгоревшую, но такую восхитительную ммм…крысятину, у меня свело челюсть. Мои вкусовые рецепторы не выдержали такого шквала приятных ощущений. С непривычки закружилась голова. Легкая тошнота вскоре прошла. Я на секунду прикрыл глаза, и тут же провалился в сон.

***

Проснулся я от того, что страшно ныла шея. Ну конечно, спать в экзоскелете — не самая удачная идея. Я поднялся на ноги и замахал руками как полоумный, пытаясь разогнать кровь по затекшему организму. Костер давно погас. Угли уже не тлели, и меня снова стал пробирать холод. Кряхтя, и хромая на левую ногу, которую я так удачно «отлежал», я направился к выходу из своего убежища. Часов у меня не было, но по ощущениям был примерно полдень. Замечательное время чтобы осмотреться вокруг. Перед дверью госпиталя я замер, и ровно на двести ударов сердца, превратился в одно большое «ухо». Вроде тихо, только ветер гудит. Отперев дверь, я выглянул наружу. Солнце жарило в полную силу, изъеденную трещинами землю. Вчерашнего снега как не бывало. Вопрос по поводу воды встал ребром.

Обливаясь потом, я брел к порталу. Идти пришлось медленно, так как внимательно осматривал почву, прежде чем поставить туда ногу. Я увидел деревца, которые когда-то давали такую желанную тень, а теперь чернели обугленной корой и кривыми ветвями. Эх, жаль, кроны этих деревьев я помнил еще ребенком. Я остановился, и приложил ладонь ко лбу, вглядываясь в даль. Там, впереди возвышалась овальная крыша Аукциона, отыскать который и являлось целью моего похода. В мире, где сама природа против тебя, так необходимо суметь дать ей отпор. Иначе — смерть, съедят. А в «Ауке», насколько мне помниться, полным-полно и оружия и доспехов.

Странным все-таки был этот мир. Странным и страшным. Раньше я никогда не видел город пустым. Мне даже иногда хотелось сбежать в пустоши, подальше от людей, от их назойливости или злобы. Сейчас город был мертв. Будто древний колосс, воспротивившийся воле богов, и павший, уснувший вечным сном. Стремительные перепады погоды раздирали город на куски, заставляя трещать по швам и разваливаться некогда мощные сооружения. Пыль, мелкой крошкой хлестала по щитку забрала, ухудшая и без того скудный обзор. Мешая разглядеть гнетущую панораму.

Обойдя стороной здание мэрии, я уперся в насыпь из щебня, за которой виднелась первая колонна моста. Карабкаться по щебенке возможным не представлялось. Решил обогнуть препятствие, хотя это и заняло гораздо больше времени, чем я предполагал. До основания моста было рукой подать. Видимость была отвратительная, и утверждать наверняка что мост цел я не мог. Река высохла, дно покрывала густая субстанция, лишь отдаленно напоминавшая грязь. На ее поверхности то и дело появлялись большие пузыри, которые громко лопались, выпуская наружу облачка пара. Собственно, практически весь мост был окутан непроглядной зловонной дымкой.

Стараясь держаться подальше от края, я было собрался вскарабкаться по ступеням на мост, но вместо этого замер как вкопанный. Внизу, в грязи шевелилось что-то огромное. Это был червь. Похожий на гигантского слизня, он полз по дну, то выныривая на поверхность, то с хлюпаньем зарываясь обратно. Я попятился назад, но потерял равновесие, и едва не скатился с обрыва. Булыжник выскочивший из под моей ноги, шлепнулся в грязь прямо возле червя. Реакция мутанта была молниеносной. Он кинулся на звук так, что грязь фонтаном брызнула во все стороны. Не найдя ничего интересного, червь повернул безглазую башку в мою сторону, и разинув пасть, в которую с легкостью мог бы заехать автобус, издал низкий утробный звук. Сердце ушло в пятки. Я обдумывал, лезть на мост или просто дать деру, снова запершись в госпитале. Но увы, вернуться в свое убежище мне было уже не суждено. Сзади меня зашуршал щебень и показался горбатый силуэт стича.

— Ргаррохм. — Сказал четырехрукий, и прямиком направился ко мне. В общем, по лестнице на мост я взлетел в одно мгновение. Стича вероятно позабавила такая прыть с моей стороны, поскольку он добродушно заревел и кинулся за мной. Я запаниковал и помчался по мосту не глядя под ноги. За что и поплатился. Споткнувшись о выступ бетонной плиты я растянулся на полу. Жизнь пронеслась перед глазами, я уже не надеялся спастись. Но судьба сыграла злую шутку с моим преследователем. Едва он ступил на то место, с которого я наблюдал за червем, как рыхлая земля осыпалась вниз, увлекая за собой стича. Спустя мгновение раздался рев такой силы, что я слегка оглох. Перегнувшись через край моста, я увидел, как червь, заглотнувший четырехругого прочти по пояс, извивается своим огромным телом и молотит хвостом во все стороны. А стич, ухватившись всеми лапами за бивнеобразные зубы червя, пытается вырваться из его пасти.

Не дожидаясь развязки, я двинулся дальше по мосту. Остановился только не доходя до середины. Там проступали очертания какого-то странного сооружения, похожего на … осиное гнездо! Как же я раньше не замечал нарастающий гул?!

***

Конец 1-й части.