Тест на выживание

Серегин уже в который раз вышел на балкон своей квартиры и, прикрывая за собой дверь, прикурил. Тут же с кухни донесся голос тещи: "Совсем дышать нечем, весь дым тянет на кухню".

— Так вы окно прикройте, Анна Петровна, — пробасил курильщик.

— А ты побудь сам на кухне, духота несусветная, — лениво парировала тёща, но окно не закрыла. Серегин с завистью посмотрел на частные дома у подножия его высотки. Счастливые обладатели своих участков беспрепятственно ходили по земле, что-то делали, но самое противное — жарили шашлыки. Смачный запах от них поднимался даже до его девятого этажа. Он сглатывал набежавшую слюну и тешил себя мыслями, что на майские праздники наверстает упущенное. А пока придётся довольствоваться остатками пива в своём холодильнике и закусывать его тещиным салом. Она очень кстати приехала к ним с деревни под пасху. Кто бы знал, что это может так затянуться? Дело, конечно, серьёзное, и не стоит испытывать судьбу. Остаётся одно — ждать. Сзади раздался голос сына:

— Папа, а можно я рядом постою?

— Давай чуть позже, чтобы дымом не дышал.

— Тоже скажешь, у нас в школе в туалете хоть топор вешай после старшеклассников. Я привычный.

— Как это? А учителя? Охрана?

— Бывают облавы, но редко. Один раз даже сработала противопожарная сигнализация, так её из туалета быстро убрали.

— Вот как? Оказывается, что есть польза от длительного общения. Я узнаю много нового.

— Есть такое дело, — важно заметил сын, — а то нам и поговорить некогда.

— Кстати, ты сделал уроки?

— На все сто.

— Что-то быстро…

— Так мы учимся на удаленке. Хакеры из нашего класса уже давно взломали сайт учителей с ответами. У них фантазия бедная, чтобы пароли сложные придумать. Наши пишут в чате, похоже, что пароли всем раздала завуч. А она в компах и защите сетей совсем наивная. Прикинь, пароль AnnaMoreva. Наверное, думает, что мы своих учителей по именам и фамилиям не знаем.

— Ну вы даёте, — удивился отец.

— А что ты хотел, интернет-поколение, — улыбнулся пятиклассник Саша.

— Да, в наши времена такого не было. Так дойдём до того, что ваших детей будут учить роботы.

— Не смеши, всё будет совсем иначе. Знания будут грузиться прямо в мозг.

Серегин передернулся, ненадолго задумался и улыбнулся:

— Похоже, что будут грузить сразу ответы на ЕГЭ. Ты так хочешь?

— Нет, мне это не нравится. Мы учим в школе много лишнего. Как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы сидело дома и не болталось на улице. Я учил бы одну физику и математику. Это то, что мне нравится.

Серегин старший вспомнил свои школьные годы. А сын прав, в его жизни так и не пригодилось "Горе от ума", но Пушкина он очень любил. Да, много чего лишнего, из того, что сдал и забыл. Но сыну ответил иначе:

— Понимаешь, сынок, физика и математика это хорошо, но русский язык даёт тебе грамотность, а другие предметы расширяют твой кругозор. Биология, например.

— Ну да, очень важно знать, как размножаются кольчатые черви. Ты это учил?

— Не помню уже, — честно ответил отец и пожал плечами.

— Я допускаю, что надо это знать о человеке, — улыбнулся Саша.

— Но вы ещё до этого не дошли?

— Да это и первоклассники знают, а мы уже учим.

Отец поперхнулся и замер. Он совсем не интересовался учёбой сына. Как бы и не было такой необходимости. Саша учился самостоятельно и неплохо. Лишь изредка обращался к нему за помощью по математике. Серегин быстро докурил и вернулся в квартиру. Из кухни доносился запах вкусного наваристого борща. Как голодный зверь, Серегин потянулся на запах. Анна Петровна только при нём отключила плиту и устало присела на стул:

— Вот духота у вас, на улице плюс пятнадцать, а у вас батареи, как кипяток.

— А что я могу сделать, у нас батареи работают от ТЭЦ, а отопительный сезон ещё не закончился, — пояснил зять.

— Не знаю, как вы живёте в вашем городе, — махнула рукой тёща, — дома — коробчонки, земли своей нет, едите всякую дрянь из супермаркетов. Разве можно сравнить вашу сметану с нашей? Дрянь какая-то.

Серегин согласно кивнул головой. Тещина натуральная сметана просто песня. Она больше напоминает сладко-сливочное масло. Даже дети едят её за обе щеки. Вообще, у них в деревне летом классно. Натуральная природа, продукты, рядом достаточно чистое озеро с хорошей рыбалкой и тесть мужик мировой. Сама Анна Петровна женщина с сильным характером. Привыкла всех строить. Сам он, как и его жена Лена, уже давно привык к ней, но вторая неделя под одной крышей бесила. Она постоянно "грузила" своими переживаниями о доме, скотине, и с каждым днём все чаще звонила мужу. Дурная привычка ставить телефон на громкую связь делала из квартиры конференц-зал, где обсуждались все её страхи, давались указания и советы, которые заканчивались всхлипыванием и слезами. Сам Серегин уже неоднократно предлагал отвезти её домой на своей машине, но город был закрыт, а единственной лазейкой была поездка за детьми, которые по факту были здесь. Да и в самой деревне на городских смотрели, как на прокаженных. Тёща, понимая это со слов своего мужа, сама чувствовала себя невыездной. Наверное, уже жалеет, что сюда приехала. В семье Серегиных дела обстояли совсем неплохо. Они оба работали и имели стабильный доход. Жена Лена почти каждый день работала врачом в больнице, а сам Олег Серегин трудился системным администратором в логистической кампании на "удаленке". Работы в данных условиях у него было совсем мало, потому что большая часть перевозчиков стояла на приколе. Зато Лена приходила домой до предела уставшей и изможденной. Она в составе бригады врачей весь рабочий день делала УЗИ больным инфекционного отделения. И только в очередной раз, вернувшись домой и приняв душ, могла придти в себя, поесть и разговаривать. Она, безусловно, была в зоне высокого риска, и больше всего боялась принести заразу домой. Поскольку все остальные за это время привыкли просыпаться позже обычного, обед плавно переходил в ужин по возвращению Лены. Вот и сейчас Олег боролся с голодом, но ждал супругу. Неожиданно на кухню вошла дочь Оля. Демонстративно зажав пальчиками свой маленький носик, она поморщилась:

— Фу! Чем тут у вас так воняет?

Анна Петровна удивлённо подняла брови:

— О чем ты, Оленька?

— Ты опять борщ варила?

— Да…, очень вкусный, скоро будем есть, — попыталась улыбнуться бабушка.

— Я не буду, — решительно ответила шестилетняя внучка, — вообще не понимаю, как можно есть отвар из капусты. Фу!

— Ты о чём? Борщ на мясе, затертый салом с чесноком, пальчики оближешь, — уговаривала Анна Петровна.

— Ещё и сало с чесноком? Только без меня. Фу!

Маленькая капризуля, продолжая демонстративно морщиться, потянула отца за собой в зал:

— Идём играть, пока совсем не пропах этим борщом с гадостью.

Олег послушно пошёл вместе с ней. Оба присели на диван.

— Во что играть будем? — спросил отец.

— Не знаю, — пожала плечами Оленька, — всё надоело, на улицу хочется.

— Ну ты же большая у нас, понимаешь, что нельзя, — погладил её по голове отец.

— Понимаю, — вздохнула девочка, — а все от того, что вы не разрешили мне купить собаку. Посмотри в окно, все, у кого собаки, гуляют на улице.

— Да, гуляют, — согласился отец, — но только взрослые, детям на улицу нельзя.

Сын оторвался от компьютерной игры и обернулся к ним:

— В инете читал, что владельцы собак сейчас сдают их в аренду. И собака прогуляна, и хозяину хорошо. В Москве цена аренды доходит до восьмисот рублей в час. И вообще, собака это хорошо, я тоже был за.

Серегин сам слышал и видел, что это правда, но вяло сопротивлялся:

— Это сейчас мы дома сидим, а что с ней делать, когда никого нет? Вы в школе и садике, я и мама на работе, а собачка будет одна?

— Это понятно, — понимающе сказал Саша, — вот если бы с нами бабушка жила, то она бы и присмотрела за собакой.

— Ага, — усмехнулась Оля, — на цепь бы её посадила, как своего Шарика в деревне. Она совсем собак не любит! Её любимое животное — корова Машка. С утра до вечера её доит, доит, а потом заставляет пить её ужасно вонючее жирное молоко. Фу! Уж лучше без собаки, чем с бабушкиной коровой.

— Ладно, проехали, — улыбнулся отец, — во что играть будем?

Саша вернулся к своей "стрелялке", а Оля тяжко вздохнула:

— Даже не знаю…, ты сам что-нибудь придумай.

— Дочки-матери, крестики-нолики, морской бой…, — начал перебирать Олег.

Оля устало махнула ручкой:

— Сколько можно…, надоело всё, давай играть во врачей. Ты зараженный вирусом, а я доктор, тебя лечу. Сейчас принесу мамины новые шприцы и буду делать уколы.

Дочка быстро метнулась к своим игрушками, принесла большой шприц и игрушечный термометр:

— Так, больной, меряйте температуру и я вам сделаю укол. Завтра утром будете совсем здоровы.

Отец послушно засунул термометр под мышку и задумался. Хорошо бы так, один укол, и ты утром уже здоров. Слова ребёнка да богу в уши. Сам он не относил себя к верующим. Бывало, что за компанию с женой и тёщей ходил на Пасху в церковь. Иногда на Крещение святил с женой воду. Его Лена реально верующая, перед Пасхой почти всегда постится. Сама настояла, чтобы они повенчались. Даже странно, сама врач и во всё это верит. Олег относился к этому толерантно — личное дело каждого. Своего рода медитация, которая кому-то помогает. Вот сейчас, в эту трудную минуту, когда на кону жизнь всего человечества, где тот самый великий бог?

Щёлкнул замок входной двери, мелькнула тень вошедшей жены и следом раздался шум воды в ванной. Это ежедневный алгоритм входа Лены в квартиру. Спустя время, она вышла из ванной и начала протирать антисептиком всё, к чему она прикасалась. После чего, тщательно перемыла все упаковки с продуктами из магазина и вошла в зал.

— Как вы тут без меня? — устало улыбнулась она. Дети кинулись к ней на шею.

Только поздним вечером, уже в постели Лена сказала ему:

— Я так долго не выдержу. У нас в помощь вызвали даже врачей с пенсии. А некоторые больные лежат уже в коридорах. Странный у нас народ, им говорят сиди дома, а их будто черт тянет на улицу. Да, смертность пока небольшая. Пытаемся применять новое лекарство, но об успехе говорить ещё рано.

— Больные лежат в коридорах? — удивился Олег.

— А ты думаешь, что официальная статистика Китая была правдой? Поверь, любое правительство до последнего, чтобы не будоражить население, будет скрывать правду. Причём, что странно, по тестам большая часть из них не инфицирована, но по факту все проявления этой заразы.

— Одно из двух, — предположил Олег, — либо тесты плохие, либо вирус мутирует.

— Похоже, — вздохнула Лена, — я каждый день молю бога, чтобы никто в нашей семье не заболел. Сидите дома, в магазин буду ходить только я.

— Ты не представляешь, как это тяжко. Самая тяжёлая работа — это безделие.

— Поверь мне, скоро наступит перелом. Я видела это во сне.

За два дня до Пасхи Анна Петровна изменилась до неузнаваемости. Сменила гнев на милость и стала показательно верующей. Она терпимо не обращала внимание на дым с балкона от зятя, находила время играть с детьми и популярно рассказывать им о боге. Казалось, что на кухне она больше молится, чем готовит еду. Наконец, еле слышно ворча про городскую никчемную печку, она приступила к таинству замеса пасхальных куличей. Теперь из кухни доносились запахи свежего теста и ванили. Даже капризная Оленька с удовольствием втягивала носиком приятные ей запахи:

— Люблю ваниль! И сладкую помазку на куличах. Жаль, что Пасха только раз в году.

— Я тоже люблю, — соглашался Саша. На следующий день рано утром всю квартиру заполнил запах свежей выпечки. Он разбудил не только Олега, но и детей. В зал вошла усталая Анна Петровна:

— Всё, испекла и обмазала. Не так, конечно, как в моей печи, но есть можно. В церковь сегодня идти надо куличи святить, да нельзя. Сам батюшка Кирилл просил сидеть дома и молиться. Сколько лет живу, а такой Пасхи отродясь не видела. Неужели на этот раз священный огонь не снизойдет к нам? По преданию, это будет конец света.

— Мы все умрём? — испугалась Оленька. У Саши навернулась слеза. Бабушка опомнилась:

— Нет, конечно, это сказка такая. Мы будем жить долго и счастливо. А куличи в этом году будем святить дома.

Все понимающе кивнули головой. Ближе к обеду пошла телетрасляция из Иерусалима о богослужении в честь Пасхи. Это было странное зрелище. В Храме находилось лишь несколько монахов. Согласно протокола, они направились к гробу Господню. Камера оператора сделала круговой обзор стен храма. На них сплошными рядами были установлены огромные плазменные панели, каждая из которых давала картинку молящихся на удалении верующих. Мощная акустика сливала поток молитв в многоголосый, отраженный от стен храма низкочастотный гул. Картинки, постоянно меняясь, будто модулировали этот странный хор, а всё действие немыслимым образом напоминало фантастическую цветомузыку. Пошли долгие и томительных часы ожидания, но огонь пока не снизошел. Даже следящий за этим Олег с досадой произнес:

— Могли бы и сами зажечь, к чему народ нервировать?

— Глупости говоришь, — недовольно фыркнула Лена, — грех это. Иначе, это не божий огонь.

— Ну не знаю, как он может там появиться? Скорее поверю, что наши предки оставили там лазер с ядерной батарейкой. От него и поджигают каждый год.

— Безбожник! — покосилась на него Лена. — Зачем я с тобой повенчалась?

Серегин махнул рукой и снова вышел курить на балкон. Город уже тонул в темноте. В окнах домов с размеренным интервалом включался свет. По пустым дорогам лишь изредка проезжали единичные автомобили, в основной своей части машины скорой помощи и полиции.

От яркой вспышки на миг стало светло, как днём. Олег прищурился и прикрыл глаза ладонью. По всему телу сверху вниз пробежала сильная, до ломоты в суставах дрожь. Медленно опуская руку, он пытался посмотреть вверх. Всё небо над городом продолжало светиться от единого источника этой фейерии — яркой звезды в зените. Даже восходящая на небосклон Луна была еле видна в исходящем от неё потоке света. Олег замер, как завороженный. В мозгу только одна мысль — о конце света. Лихорадочно работающий мозг подкинул другую версию — взрыв сверхновой звезды. Балконная дверь распахнулась настежь. Глаза Лены полны слез. Они, стекая по лицу, капают на её домашний халатик прямо на грудь. Олег виновато поднимает глаза:

— Час от часу не легче…, похоже, звезда Бетельгейзе взорвалась…

Лена, подняв голову, не отводит взгляд со звезды. Внезапно её лицо озарила улыбка:

— Это звезда Бога, он снова вернулся к нам…

Обняв своего мужа за шею, уже тихо прошептала:

— Только что снизошел божий огонь…, сбылся мой вещий сон, мы спасены…

Через десять дней о пандемии, как о страшном сне, забыл весь мир. Медики и власти с удивлением констатировали факты, что в тот день все аппараты искусственной вентиляции лёгких в больницах внезапно и одновременно остановились, а больные сами вышли из искусственной медикаментозной комы и открыли глаза. По городу ходили слухи, что некоторые оживали даже по дороге в морг. О взрыве сверхновой звезды всё мировое сообщество упорно молчало. Наутро, она тихо растаяла в ярких лучах восходящего солнца. Так, будто её и не было. Только голубое небо казалось более глубоким и ярким.

Отдохнувший от машин асфальт дороги, весело шурша, ложился под колеса автомобиля Серегина. Он вместе со всей своей семьёй вёз тёщу домой в деревню. Анна Петровна без устали болтала по телефону. И делала это, по привычке включив громкую связь. Судя по пыхтению деда, он усердно готовился к встрече гостей.

— Ну вот, — улыбнулась Анна Петровна, — накрутила деду хвост, теперь всё успеет к нашему приезду. А вообще…, он у нас хороший, работящий, только корову доить научился в моё отсутствие.

— Бабушка, — тоном заговорщика сказал Саша, — я открою тебе тайну — громкую связь слышат все.

Салон автомобиля заполнился дружным смехом.

******************************************************************************