Суперпозиция

Черная земля простиралась на мили вокруг. Она бездной зияла под ногами, и Максу иногда казалось, что он стоит на воздухе: стоит сделать один неверный шаг — пучина тут же откроет свою пасть в попытке поглотить его.

Все вокруг было одинаковым. Куда ни повернись — та же тьма. Она уходила к горизонту и там сливалась с покрытым желтыми тучами небом.

Макс вынул радиоприемник и принялся ловить сигналы, в то время как его помощник Стефан, вооружившись лопаткой, разгребал черный разрыхленный грунт в поисках слизи. Найти образцы и доставить их в лабораторию было лучшим и пока что единственным способом получения информации о враге.

Макс молча ходил по кругу, постоянно всматриваясь в желтеющий экранчик радиоприемника. Ему было жарко. Пот хлюпал под противогазом, тяжелый плащ давил на плечи, но снять их — означало умереть. Если не от ядовитых испарений, так из-за того, что таким образом можно привлечь щупальца. А то еще чего и похуже...

Стефан уже почти заканчивал, когда радио Макса громко запищало.

— Они близко? — выкрикнул Стефан, пытаясь побыстрее упаковать образцы в сумку.

— Сигнал другой, — ответил ему Макс. — Это не морфы.

— А кому еще здесь быть? — из-под противогаза Стефана донесся взволнованный голос. — Бежим!

Макс уже готов был бежать, но в последний миг обернулся и посмотрел в направлении сигнала.

— Там человек! — завопил он.

Фигура на фоне черной земли еле просматривалась, но её человеческие очертания были хорошо видны.

— Ловушка! — выкрикнул Стефан.

— А если это один из пропавших разведчиков? — предположил Макс и направился к незнакомцу.

— Здесь никто не мог выжить, — Стефан растерялся: идти к странному человеку ему ну, никак не хотелось, но все же он приготовил волновой излучатель и пошел вслед за Максом.

Идущий им навстречу человек выглядел необычно. Слишком бледная кожа аж светилась на фоне черной земли, серый комбинезон блестел странноватым сиянием, а в руке незнакомец держал невиданный ранее продолговатый аппарат. Но главная странность заключалась в том, что на нем не было ни противогаза, ни респиратора. А без него в этих местах выжить было почти невозможно. Его уже давно должно было сперва вывернуть наизнанку от нестерпимой вони, а затем дело довершили бы испарения, за считанные минуты буквально превратив легкие в кашу.

Но тот человек шел. Он шатался, оглядывался по сторонам, но двигался дальше.

— Помогите, — прошептал он, приблизившись к Максу, и рухнул на колени.

— Хватай его, — сказал тот напарнику. — Отведем в город.

— С ума сошел? А вдруг там инфекция? — Стефан был явно недоволен предложением. — Как он выжил здесь без защиты?

— Мы не можем его бросить! — воспротивился Макс и принялся в одиночку поднимать незнакомца с земли.

— Это ловушка! Приведем его в город, а завтра начнется эпидемия!

— Если у морфов есть биологическое оружие, нам лучше знать об этом! — крикнул Макс, оглядываясь вокруг. — Доставим его к доку, тот запрет в лаборатории и сделает анализы. А дальше — будет видно.

Макс оглянулся и заметил вдали небольшой фонтанчик пыли. Потом он перевел взгляд на приемник. Сигнал морфа был отчетлив, а его хозяева находились почти рядом.

— Хватай его! — крик разнесся по пустоши, отразился от желтых туч и сник в разрыхленной земле.

Крупный, широкоплечий Стефан мгновенно подскочил к незнакомцу, схватил его и забросил на плечи. Тот что-то простонал ему на ухо, но разобрать слова было невозможно. Да и не до этого сейчас было. Бьющий из-под земли фонтанчик приближался, слышался треск и хлюпанье. Этот звук ни с чем не спутать. Звук приближающейся смерти.

— Бежим! — Стефан бросился вперед так быстро, как только мог. — Прикрывай!

Марк достал излучатель и послал пару сигналов в направлении фонтанчика. На какой-то миг это дезориентировало морфов, заставляя их медлить, что давало людям время на побег.

Фонтанчик пыли за спинами бегущих людей превратился в вулкан. Над черной бездной выросла гора, затем она лопнула, разбрасывая во все стороны куски грунта, а потом над поверхностью выросло щупальце.

Извиваясь как кнут, оно потянулось к небу, затем склонило кончик, будто осматривая окрестности, и с треском и грохотом снова исчезло в земле.

Невысокому и хрупкому Максу очень хотелось сбросить с себя маскирующий плащ и противогаз, чтобы бежать быстрее, но это было бы верной смертью. Стекла на его маске запотели, и он еле различал фигуру напарника впереди, стараясь следовать за ней. А радио на его поясе пищало все сильнее.

Щупальце приближалось.

Иногда Максу казалось, что он слышит жуткую вонь морфа, чувствует на себе тысячи миниатюрных отростков, готовых сожрать его заживо. Что земля под ним качается в готовности стать его могилой. Но он не останавливался. Лишь изредка через плечо пускал импульсы, вновь и вновь сбивая чудовище с толку.

Город, как всегда, появился из пустоты.

Сперва воздух начал сгущаться, в нем что-то замелькало, а после прямо перед разведчиками проступили тянущиеся к небу исполинские колонны. Они уходили в желтизну облаков и таяли в них, а где-то там, вверху, над смесью из вони и мерзости кипела жизнь. Человеческая жизнь.

Максу захотелось вытереть пот с лица, но снимать противогаз было рано. Только оказавшись в лифте, можно было избавиться от казавшейся приросшей к коже защитной маски.

— Помоги! Я ничего не вижу! Стекла запотели, — пробормотал Макс.

— Слюной надо было протереть, я же тебя учил! — пробубнил Стефан, ухватил Макса за руку и повел к ближайшей колонне.

Дверь лифта открылась не сразу. Макс еще успел понервничать, вслушиваясь в каждый шорох, надеясь, что если его и схватят морфы, то это будет не сегодня и не так. Попасться тут, рядом с городом, было бы высшей степенью несправедливости. Стефан же был спокоен. Он четко знал, что разведчики долго не живут, и рано или поздно ему предстоит стать пищей щупальца.

Услышав скрип открывающейся двери, Макс бросился в кабинку и содрал с себя противогаз, обнажив раскрасневшееся, блестящее лицо.

— Он там жив еще? — спросил он, глядя то на напарника, то на незнакомца.

— Вроде дышит, — ответил тот через противогаз. — А ты зря снял маску. Вдруг инфекция.

— Прибор ничего не показывает, — ответил Макс, вытирая казавшееся металлическим на ощупь лицо. — Давай на чистку его, и к Роджеру.

***

Узкие коридоры города были подобны лабиринту. Неподготовленный человек запросто мог бы здесь заблудиться. Но Макс жил тут с детства. Он еще помнил, как в детстве он с другими ребятишками играл здесь в разведчиков. Тогда разведка казалась им чем-то героическим. Кумир Макса в детстве — Дмитрий — выглядел в глазах мальчика каким-то сверхъестественным существом. Более двухсот успешных вылазок и жертва собой во имя спасения напарника. Тогда все ребятишки его возраста мечтали стать такими, как Дмитрий. Они тренировались быстро бегать, задерживать дыхание, различать радиосигналы, подолгу находиться в противогазе и маскплаще.

Только повзрослев и воплотив свою мечту — став разведчиком — Макс узнал, что Дмитрий — всего лишь сказка для детей, чтобы те не выбирали безопасные профессии, а готовили себя в разведку.

На деле же количество успешных вылазок редко у кого превышало сотню, а самому старому разведчику в городе, начальнику корпуса Лиаму, не исполнилось и двадцати трех лет.

Но Макс не жалел о принятом на собеседовании решении. Кто-то должен туда ходить, кто-то должен собирать данные, кто-то должен помогать ученым изобретать новые способы защиты. Ведь морфы постоянно совершенствуются. И если люди уступят — они проиграют войну.

Коридоры города в это время освещались слабо. Большую половину пропитанных светохимикатом тряпок поснимали еще час назад. Но света было достаточно, чтобы различать проходы и не врезаться лбом в черные металлические стены.

Одна из тряпок вдали сияла зеленым — цветом ученых. Сюда-то Максу и было нужно. Именно здесь находится тот самый таинственный незнакомец, которого они со Стефаном утром принесли в город.

"Только бы Роджер не спал," — подумал Макс, открывая тяжелую металлическую дверь.

В лаборатории было светло. Здесь всегда развешивали множество тряпок, и всегда кто-то был, даже глубокой ночью. Даже здешние приборы, о предназначении которых Макс лишь смутно догадывался, успели пропитаться светохимикатом и излучали бледное свечение.

Роджер не спал.

Он рассматривал что-то через микроскоп, нервно поглядывая на герметическую камеру, в которой сидел незнакомец. Здесь он выглядел еще более необычно, чем там, в пустоши. Лицо было настолько бледным, что Макс даже не помнил, когда видел что-то более белое. На нем не было никаких шрамов от болезней, перенесенных всеми жителями города в детстве, а в глазах не виднелась привычная желтизна.

— Кто он? — спросил Макс.

— Не спишь? — не отрываясь от микроскопа, спросил ученый.

Роджер всегда нравился Максу. Будучи на десять лет старше, он постоянно переубеждал своего молодого друга не идти в разведку, а больше уделять внимание учебе, чтобы пойти к нему, в научный отдел. Однако то ли лень сыграла свою роль, то ли неспособность к физике и химии, то ли пропаганда, но стать ученым Максу так и не удалось.

— Не хочется как-то, — ответил разведчик.

— Кто он, я не представляю. Говорит на странном языке, выглядит непонятно, но главное — у него нет никаких болезней!

— Так это хорошо!

— Это необычно. Его анализы выглядят так, будто он вообще ничем никогда не болел. Даже обычной простудой. Ты знаешь кого-то, кто ни разу в жизни не болел? — Роджер приподнял голову и посмотрел на Макса из-под густых бровей. — Вот и я не знаю.

— А язык? — недоуменно пожал плечами Макс. — Он просил о помощи. Там, в пустоши. Я его понимал...

— Может, тебе показалось? — усомнился Роджер.

— Точно нет.

Макс подошел к прозрачной камере, где сидел незнакомец. Тот выглядел спокойным. Он сидел на кушетке, опираясь спиной о стену, и, закрыв глаза, явно о чем-то раздумывал.

Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, неизвестный перевел взгляд на Макса, улыбнулся и показал пальцем на собственную голову.

— Он постоянно показывает на себя, но я не понимаю, зачем, — сказал Роджер.

— Язык жестов? — предположил Макс.

— Если и так, я его не знаю. И еще, — Роджер метнулся к столу и схватил с него рентгеновский снимок. — Вот!

— Череп? — удивился Макс.

— Ты догадливый, — ухмыльнулся ученый. — Вот здесь, рядом с ухом. Видишь? — ткнул он в белое пятнышко на снимке. — Не представляю, что это, но такого там быть не должно. Похоже на имплантат. Как искусственная кость у нашего Хайлема. Только каким образом это могло попасть ему в голову, и кто его туда вставил...

— Может, осколок от взрыва? — предположил Макс.

— Вряд ли, — вздохнул Роджер. — Форма ровная. Оно явно искусственного происхождения. И для чего-то ему нужно. Я вот что думаю… А что, если наш город не единственный?

— Не единственный? — удивился Макс. — Но ведь...

— Послушай, — Роджер подошел к висящей на стене карте. — Никто же толком не был за линией. Разведка туда не добирается, летательные аппараты сразу сбивают...

— Но мы посылаем множество радиосигналов...

— Что, если где-то за линией существует еще одна безопасная зона? Он ведь пришел оттуда?

— Шел от линии. Но там невозможно выжить!

— А если их технология ушла в сравнении с нашей далеко вперед? — усмехнулся Роджер. — Вот мы используем пропитанные химикатами маскплащи, чтобы морфы нас не учуяли. Противогазы, чтобы не травиться их испарениями. Вычисляем по радио приближение врагов. А он смог выжить там без всего этого. Может, они научились управлять биологией человека так, что морфы его просто не замечают? Или боятся? Может, он знает ответ на вопрос "откуда взялись морфы?"

— Если это так...

— То он сможет помочь нам! — воскликнул Роджер. — Нужно только узнать, как наладить с ним контакт.

— А если он сам — морф? — Макс и Роджер услышали голос за спиной и разом обернулись. Джейкоб выглядел взволнованным. Он теребил мочку своего уха, как он это обычно делал, когда волновался, и смотрел в пол. — Если морфы смогли вывести разведчика и послать его к нам? Он разузнает о слабых местах города и передаст информацию морфам.

— Но все анализы показывают, что он человек! — возразил Роджер.

— Может, он и человек… Каждый год мы теряем десятки разведчиков. Что, если морфы взяли кого-то из них живым и сделали своим шпионом? Он может даже не знать, что он такое, а та штука у него в башке тем временем передает данные о нас морфам.

— У морфов не хватит ума, чтобы создать такое, — развел руками Роджер.

— Зейн говорил...

— Теорию Зейна признали абсурдной. Да и я считаю, что будь морфы разумны, они давно вышли бы с нами на контакт. К тому же у них нет мозга! Мы же оба были на вскрытиях!

— У них может быть коллективный разум, — активно жестикулируя, попытался объяснить Джейкоб. — Мозг может быть где угодно и существовать отдельно от тела. Мы ведь не можем понять всех сигналов, которыми они обмениваются между собой. Их гамма-сигнал… Для чего он, по-твоему, служит?

Роджер пожал плечами, а Макс только стоял и наблюдал за перепалкой двух ученых, иногда посматривая на кажущегося спокойным человека в камере.

— Вот и я не знаю, — ответил Джейкоб. — А Зейн говорил, что это их связь с единым разумом.

— Но Роджер прав, — решил влезть в спор Макс. — Будь они разумны, мы смогли бы как-то общаться.

Джейкоб неодобрительно покосился на разведчика.

— Вы там все такие тупые? — с ухмылкой спросил он. — Думаешь, наша форма разума — единственная? Они могут мыслить не как мы. Другие понятия, другая логика — все другое. Они могут не понимать, что такое добро и зло, жизнь и смерть. Жить по абсолютно другим принципам.

— Ладно, — пробубнил себе под нос Роджер. — Но даже если допустить теорию Зейна, как объяснить это? — он взял снимок черепа неизвестного и передал его Джейкобу. — Мы когда-либо видели у морфов хоть что-то похожее на технику? А у этого под черепом явно что-то искусственного происхождения!

— Кто его знает, — Джейкоб внимательно всмотрелся в снимок, — кто его знает… Во всяком случае, мы пока что не знаем, кто он и что здесь делает. А потому лучше не выдавать ему стратегическую информацию.

Роджер в ответ только кивнул, и тут завыла сирена.

— Внимание! — прозвучал из динамика на стене грубый голос одного из наблюдателей. — Рядом с городом обнаружен крупный морф! Бойцам срочно занять позиции на вышках! Остальным сохранять спокойствие! Внимание...

— Говорил же, — хлопнул себя по колену Джейкоб и смерил Макса озлобленным взглядом. — Зря вы его сюда притащили!

***

Командир третьего боевого взвода Генри был высоким широкоплечим мужчиной с огромным шрамом, проходящим от уголка рта до уха. Шрам, правда, оставил не морф, как думали солдаты взвода, а Руперт, с которым Генри когда-то подрался из-за женщины.

Он стоял на одной из вышек и громко отдавал приказы своим подопечным.

— Пятый — на белую позицию, шестой — на желтую, восьмой и девятый — на красную! — громко кричал он. — С десятого по пятнадцатый прикрывают с зелёной!

Одетые в маскплащи поверх тяжелой брони бойцы с винтовками наизготовку быстро занимали свои позиции на вышках и вглядывались в черное полотно пустыни вокруг.

— Какой огромный! — воскликнул один из солдат. — В жизни такого большого не видел!

Даже в темноте были видны исполинские щупальца морфа, возвышающиеся на сотни метров над землей. Их было десять, может, пятнадцать, и каждый из них — толщиной в целую опору города. Отростки хищно изгибались в свете поблескивающей из-за желтеющих облаков луны, их кончики громко трещали и периодически сильно ударяли по грунту, поднимая к небу столбы пыли, будто бы морф хотел, чтобы люди обратили на него внимание.

— Как он нас обнаружил? — спросил Генри стоящего рядом командира химбатальона. — Как смог так близко подойти к нам? Ваши недоработали?

— Я лично проверял каждый закуток моего сектора, — оправдывался тот. — Город из пустоши невидим, защитные феромоны нанесены, распрыскиватели работают.

— Что тогда эта тварь здесь делает?! — крикнул Генри, глядя, как строятся его бойцы.

— Думаю, это совпадение. Морфы и раньше тут шастали...

— Но не такие огромные! — прервал Генри. — Да и что-то долго он стоит на одном месте. Явно что-то чует, подлюга.

— Думаю, если бы химикаты не действовали, морфы уже атаковали бы.

— Может, это отвлекающий маневр. Пока мы смотрим на этого, несколько сотен морфов поменьше собираются вторгнуться в город.

Рядом грохнул выстрел, но морф, кажется, даже не ощутил его.

— Никому не стрелять! — испуганно завопил Генри. — Эта штука может поломать наши опоры в два счета!

Он смотрел на движущегося на фоне туч морфа и понимал, что если тварь атакует, вряд ли кто-то из бойцов, да и он сам, останется в живых. Хоть этих ползучих зараз он за свою жизнь перевидал немало, но даже не думал, что они могут быть настолько огромны.

Единственным шансом на спасение людей был химбатальон. Если они подберут нужные феромоны и распылят их — морф, возможно, уйдет. Но что-то подсказывало, что вряд ли это поможет против такой махины.

И тут кончики щупалец морфа заблестели, а потом вспыхнули так, что у всех, кто смотрел на чудовище, заболели глаза. Стоящие на вышках солдаты мгновенно вздрогнули. Кто-то даже успел закричать.

Потом вспышка повторилась. Уже не такая яркая, но её видели все. И еще раз, и еще.

— Это же световой код! — воскликнул Гарри, внимательно наблюдая за каждой вспышкой. — Белый, синий, белый, белый, желтый...

Код, которым зачастую пользовались солдаты и разведчики, когда нельзя было шуметь, видел каждый. И каждый понимал его значение.

"Отдайте нам пришельца и мы уйдем".

***

— Какой сейчас год?

Голос неизвестного из-за покрытия камеры был глухим и неестественным, но говорил он четко, и Макс хорошо слышал его слова.

— Год сейчас какой? Я не мог общаться с вами, так как мой чип в голове на время вышел из строя и перестал переводить ваш язык. Нужно было дождаться, пока он восстановится.

— Тысяча двести тридцать восьмой с основания города, — тихо пробормотал Макс.

— А от Рождества Христова?

— Что значит "Рождество Христово"? — сирена из коридора заставляла Макса нервничать, а тут еще и этот незнакомец с непонятными словами. Если, действительно, этот человек — разведчик морфов, а Макс сам привел его в город?

От этой мысли тряслись колени и дрожали пальцы. Такое было бы намного страшнее, чем попадание в пасть самого кровожадного морфа.

— Мне нужно поговорить с вашим руководством, с учеными, — незнакомец явно нервничал и постоянно поднимал взгляд вверх.

— Он говорит? — удивился влетевший в комнату Роджер.

— Кто вы? — спросил его неизвестный. — Я могу поговорить с вашими учеными?

— Я и есть ученый, — ответил Роджер.

— Меня зовут Иван, — представился незнакомец. — Я прибыл сюда из прошлого. У меня мало времени, и мне нужны данные о вирусе.

— О каком вирусе? — удивился Роджер.

— Вирус. Какая-то дрянь, от которой уже погибла треть населения Земли в двадцать третьем веке, — затараторил Иван. — Если он будет распространяться дальше, человечество не проживет и месяца. Последний шанс остановить вирус — сделать это отсюда. Из будущего.

— По-моему, он сумасшедший, — пожал плечами Макс. — Из прошлого? Вирус? Бред какой-то.

— Вы же ученый, — Иван посмотрел в глаза Роджера.

— Ученый, а не фантазер. И уж точно не врач. Путешествия во времени...

— Вы никогда не слышали о транзакционной интерпретации квантовой механики?

— Чего? — развел руками Роджер… и в этот момент в комнату вошли трое солдат.

— Нам нужно забрать его, — громко и четко сказал один из них.

— Зачем? — удивился Роджер.

— Вы что, не слышали сирен? — солдат посмотрел на ученого негодующим взглядом. — Рядом с городом — здоровенный морф! И они требуют выдать им его.

— Морфы… Они… Вышли на контакт? — забубнил Роджер себе под нос.

Все это не укладывалось ни в какие рамки. Будь Иван действительно шпионом — морфы напали бы без раздумий. Но раз они вышли на контакт — это доказывает теорию Зейна. Твари разумны. Но почему они раньше этого не делали? Почему только сейчас? Зачем им этот пришелец? Только разве что...

… разве что у него есть знания, с помощью которых можно победить врага!

— Морфы дали нам час на то, чтобы мы отдали им пришельца. После чего они атакуют город, — сказал солдат.

— Постойте, — Роджер забегал по комнате, глядя то на солдат, то на Ивана. — Нам нужно собрать совет! Ученых, власти… Если он несет опасность для морфов, мы смогли бы это использовать...

***

В зале совещаний было светло. Обработанная светохимикатами огромная простыня была развешена через весь потолок. В остальном же комната напоминала каюту на подводной лодке: металлический пол при каждом шаге отдавал громким эхом, маленькие круглые окошки в железных стенах напоминали иллюминаторы, а края самого зала были закруглены, создавая акустику, при которой было хорошо слышно говорящего.

Иван сидел во главе длинного металлического стола и выслушивал старшего ученого по имени Маркус.

— То есть, вы не знаете, ни откуда пришли морфы, ни откуда взялся вирус? — удивился Иван и посмотрел в окно.

Отсюда было видно исполинскую тварь, раз за разом сигналившую требование выдать ей пришельца.

— Какой вирус? — удивился ученый.

Кроме них, здесь находились главы всех корпусов и руководство города в лице Мартина Шаури и Лидии Санс.

— Я прибыл из двадцать третьего века, — попытался объяснить Иван. — Вы мне верите?

— Допустим, — Шаури мягко кивнул.

— Мне и самому не так давно стало известно, что транзакционная интерпретация — истина, — продолжал Иван.

Он явно нервничал, обводил взглядом комнату в надежде, что кто-то даст ответы на его вопросы, но все только слушали. Умереть хрононавт не боялся. Останься он в своем времени — уже наверняка был бы мертв. А вот то, что вся его операция может не принести никаких плодов, выбивало Ивана из колеи и заставляло ладони потеть.

— Каждая частица постоянно отправляет волны в будущее. А оттуда в прошлое постоянно отправляются волны-подтверждения. Таким образом, настоящее предопределено будущим, потому что будущее уже произошло, — объяснял он. — В моем времени, в двадцать третьем веке, умирают люди. Взявшийся из ниоткуда вирус за день косит людей сотнями тысяч, а то и миллионами. Мы не можем найти лекарство, да и искать его уже почти некому. Удалось лишь установить, что природа вируса информационная. Волны-подтверждения будто отдают приказ клеткам разрушаться. Мы смогли отследить, откуда приходят волны. Из вашего времени. Меня послали, чтобы я изменил будущее, не дал вирусу распространиться в прошлое. У вас есть биологическое оружие? Вы применяете его против этих существ? — Иван указал на окно.

— Мы пытались, — ответил Маркус. — Но морфы мгновенно изменяются, мутируют. Вырабатывают иммунитет в считанные минуты. Ни одна зараза на них не действует.

— Но у вас должно быть какое-то биологическое оружие. Не знаю, как вы его собрались исполь...

Иван запнулся на полуслове. Он уставился в окно, где извивались щупальца морфа. Они показались ему даже красивыми. Не люди использовали вирус. Не от человека идет сигнал в прошлое. А от вот этих существ.

Только кто они? Откуда здесь взялись? С другой планеты? Иного мира?

— Мы вас выслушали, — сказал Шаури, посмотрев на Ивана. — Теперь вы нам скажите. У вас есть оружие против морфов? Вы можете нам помочь в борьбе с ними?

— Нет, — честно признался Иван. — Но если вы дадите мне время, лабораторию, позволите исследовать...

— У нас нет времени, — Шаури с силой ударил кулаком по столу. — Они дали нам час, чтобы выдать вас. Если мы этого не сделаем, они разрушат город.

Иван на секунду закрыл глаза, поднялся из-за стола и подошел к окну. Ему показалось, что морф смотрит на него, хоть глаз или чего-то, что могло бы ими быть, у твари не было.

— То есть выходит, что они могли уничтожить вас в любой момент. Но не сделали этого. Самый логичный вывод: вы им зачем-то нужны, — сказал он.

По залу пронесся тихий шепоток. Все двенадцать человек, находившиеся комнате, переглянулись.

— Мы не знаем, могут ли они уничтожить город...

— Могут, — ответил Иван. — Поверьте мне. Сейчас мой чип анализирует информацию о них. Даже когда я был в отключке, он сканировал окружение на множество миль вокруг. Их много. Они знают про это место. Но почему-то позволяют вам существовать. Почему?

— Расскажите мне о вашем появлении! — крикнул Иван, резко обернувшись к присутствующим. — Откуда взялись люди? Этот город? Нужно понять, зачем вы им нужны!

— Мы им нужны? — прозвучал чей-то недоуменный голос.

— Давайте заканчивать, иначе та штука...

— Скорее..

— Поняв, зачем вы им нужны, мы сможем их победить! — Иван всматривался в лицо каждого из присутствующих и молился про себя о том, чтобы эти люди приняли правильное решение.

— Мы не знаем, откуда мы взялись, — из-за стола поднялся худой мужчина лет пятидесяти. — В летописи написано, как создавался город, но кто его создал — неизвестно. Есть теория, что это поселение не единственное, что есть и другие. Но это только теория.

— То есть, они как-то сохранили человечество в прежнем виде. Только зачем? — Иван задумчиво прошелся по комнате.

"Какой год мог бы сейчас быть? Хотя бы приблизительно?" — раздумывал он. Ученые двадцать третьего века, отправляя его в будущее, даже не представляли место назначения, а на вычисления не было времени. Было лишь ясно, что будущее это очень далекое. Могли пройти миллионы, миллиарды лет. А человек не эволюционировал. Они ведь ничем не отличаются от людей прошлого. Немного грязнее, со следами каких-то болезней, со шрамами. Но это — все то же человечество. А такое невозможно!

Людей держат именно в таком виде. Не дают им развиваться. Но зачем?

— Вы исчерпали свое время, — Шаури поднялся из-за стола и сделал шаг к Ивану. — Теперь мы вынуждены выдать вас морфам.

— Они вас не уничтожат. Не смогут, — затараторил Иван. — Просто дайте мне время понять. Еще немного времени...

В этот момент пол дрогнул, и Иван еле удержался на ногах. Комната осветилась белым сиянием, затем — синим, а после — фиолетовым.

— Отдайте его немедленно, — кто-то озвучил послание морфа.

***

Иван хотел сбежать, но понимал, что это бессмысленно. Пусть благодаря имплантации из двадцать третьего века он сможет победить троих, ну, пятерых максимум, но население города куда больше, и в этот момент каждый хотел, чтобы пришелец отправился к морфу.

Хрононавт шел по металлическому мостику, отбивающему каждый звук его шагов, а тянущиеся на километры вверх и вниз дома блестели от вспышек морфа. Они были покрыты чем-то, похожим на черное зеркало. Отражающим материалом, который явно использовался для маскировки города.

Людей здесь было немного: пятерка конвоиров, шаги которых казались Ивану громом, и еще несколько человек, ждущих впереди. Все — в противогазах, в странноватых блестящих плащах и с оружием наготове.

Значит, атмосфера здесь действительно опасна, и только имплантация дыхательных путей позволяла хрононавту выживать.

"Могут ли морфы уничтожить город? — думал он. — Да черт его знает".

Может, здесь есть другие города, и потеря одного из них для морфов ничего не будет значить? И если это так, своим бегством Иван обречет на смерть всех, кто живет здесь. Мужчин, женщин и детей.

У него не вышло. Он не смог дать человечеству в прошлом шанс.

Иван шел по пустынному коридору города, вслушиваясь в шаги своих конвоиров и иногда поглядывая вверх. Среди вершин небоскребов и переплетений подвесных мостов изредка проглядывало пожелтевшее от испарений морфов небо.

Что же здесь произошло? Ведь у этих событий, если верить транзакционной теории, тоже есть причина в будущем. Это кольцо. Без будущего нет прошлого, без прошлого нет будущего. И таких колец неисчислимое количество.

"Волны-ответы из будущего не принимаются".

Голос в голове Ивана уже не в первый раз давал о себе знать. Чип, который ему имплантировали перед отправкой, анализировал окружение, предлагал оптимальные варианты решений.

— Как не принимаются? — вслух забормотал Иван.

"Волны-ответы из будущего не принимаются," — повторил голос

Но ведь это невозможно. Это говорит, что транзакционная теория неверна...

… или что это конец времени. Конец некоего цикла. Конец вселенной.

Или...

Или эволюция!

Те существа. Морфы! Они живут в другой системе. Если человек существует в рамках законов транзакционной интерпретации, то морфы постоянно находятся в состоянии квантовой суперпозиции!

Они существуют во всех состояниях одновременно. Так и происходит их мгновенная эволюция: они просто выбирают нужное состояние из бесконечности возможных! И для этого им нужен наблюдатель. Некто, кто одним своим взглядом будет заставлять этих существ меняться!

Хомо Сапиенс...

Две взаимоисключающие системы существуют здесь вместе, — забубнил Иван. — И одна использует другую для своего развития.

— Молчи, — кто-то ткнул его оружием в спину. — И так навлек на нас беду.

— Но почему транзакционная система человечества здесь обрывается? — сам себе задал вопрос Иван. — Может быть только одна причина! Они уничтожат вас! Остановитесь! Если отдадите меня им — погибнете!

Иван изо всех сил бросился вперед. Звук его шагов отбился от металлического пола и вернулся к нему раскатом грома.

Кто-то что-то крикнул ему в спину, но Иван не слушал.

Он понимал, что его попытка тщетна. Все эти люди, стоящие по обе стороны от него с готовыми к бою ружьями, не дадут сбежать. Это был акт отчаяния, проявление страха. Не за себя. За человечество.

Морф был близко. Хрононавту казалось, что эта гора из слизи насмехается над ним. Он уже и сам мог дотянуться до Ивана своими щупальцами, но не делал этого.

"Почему?"

Ответ пришел на ум сразу же.

Потому что он, человек из прошлого, более технически развитого, чем настоящее, уже меняет эту тварь своим взглядом. Заставляет её выбирать правильный путь эволюции.

"Все эти люди станут не нужны. Ведь заполучив меня, морфы смогут воспроизвести здесь более совершенных людей двадцать третьего века!"

Что-то ударило Ивана в грудь, заставляя упасть. Боли он не почувствовал, лишь увидел над собой озлобленное лицо Макса. Того самого парня, который нашел его в пустоши.

Сейчас он явно не понимал, что делает. Такие вещи, как квантовая механика, транзакционная интерпретация и суперпозиция были неизвестны ни ему, ни кому-либо другому здесь. И объяснять им все это было такой же бессмысленной затеей, как пытаться обучить средневекового рыцаря пользоваться компьютером.

Они — наследники выживших после апокалипсиса. Они утратили большинство знаний былого человечества.

Громко кричащие люди подняли хрононавта с пола и понесли в сторону морфа. Не будучи способными понять, они несли его, а заодно и самих себя, к верной погибели.

Иван понял, что только одно может спасти человечество. Пусть даже в таком виде.

— Смерть! — завопил он. — Компьютер, убей меня!

"Вы уверены?" — спросил голос в голове.

— Да! Смерть!

Мир исчез. А спустя миг появился вновь.

Иван словно вынырнул из чернейшего пруда пустоты. Он ощутил под собой холодный металлический пол, увидел покрытое желтыми тучами небо над головой, а затем — и исполинское щупальце морфа, которое уже было его частью. В ушах раздавалось хлюпанье и треск, с каждой секундой хрононавт входил в морфа все глубже и глубже. А рядом стояли выглядевшие радостными люди.

— Дураки, — завопил он. — Идиоты!

Чем глубже он входил в морфа, тем больше понимал его.

Тысячи, миллионы вариаций в его голове сливались воедино, а затем рассыпались, чтобы сложиться вновь.

Иван понял, что попытка умереть была тщетной: ведь в суперпозиции всегда одновременно существуют несколько вариантов. В каком-то из них Иван оставался жив, а морф, прикоснувшись к хрононавту, превратил в действительность именно такой исход.

Ему то становилось холодно, то жарко; казалось, что тысячи, миллионы миниатюрных жучков пожирают его тело.

Медленно погружаясь в исполинское тело морфа, Иван сожалел о том, что отправился в прошлое, чем наверняка дал морфам информацию о своем времени и тем самым запустил несущую вирус волну-отклик. О том, что не успел понять вовремя и не смог спасти местных. О том, что вообще родился на свет.

А лица собравшихся вокруг него людей светились от радости. Последней радости в их жизни.

***

Пустота вокруг заставила Ивана зажмуриться. Абсолютная белизна не знала границ. Она была вверху, внизу, по бокам. А потом внезапно появился город. Не тот город, в котором он умер, и не тот, из которого пришел.

Город будущего. Город из новой транзакционной системы, тщательно вплетенной в квантовую суперпозицию.

Приятно пахла высокая трава, высоко повисшее в чистом небе солнце гладило своими лучами куполовидные строения, по аккуратным, усаженным зеленью улицам бродили люди и сновали круглые машины.

Живущие здесь люди выглядели счастливыми. Но Иван откуда-то знал, что город не настоящий. Все эти строения, машины, трава под ногами — всего лишь новый вид морфов в вариации будущего.

Впрочем, он и сам не был настоящим. Его тело стало частью морфа, но сознание и память зачем-то были нужны этой твари. Только зачем?

— Чтобы воспроизвести людей по твоему образу и подобию, — услышал голос Иван и поначалу не узнал его. Странно слышать со стороны свой собственный голос.

Его точная копия стояла рядом, держа руки в карманах комбинезона, и тяжело вздыхала.

— Наш вид, вид из прошлого, больше подходит им в качестве наблюдателя, — сказал второй Иван. — Они взяли тебя за основу, а сознание решили оставить для накопления опыта.

— Ты кто? — удивился первый.

— Это же квантовая суперпозиция! — ухмыльнулся второй. — Здесь все наши решения существуют одновременно.

Город изменился в мгновение ока. Теперь он лежал на белеющих над черной поверхностью твердых облаках, источенных ходами, как швейцарский сыр. Люди на воздушных шарах спускались вниз за ресурсами, где на них иногда нападали морфы, тем самым заставляя смотреть на себя и двигать эволюцию.

— Вы еще не поняли, кто такие морфы? — третий Иван шел из города и смотрел вниз.

— Нет, — пожали плечами первые два.

— Хотя, вы поняли. Раз я понял, то поняли и вы. Просто в разных вариациях наши мысли шли по-разному.

— Кто они? — спросил первый Иван, хоть уже и сам начал догадываться.

— Вирус, вымирание людей, а дальше что? — четвертая копия сидела на траве, смотрела вверх и грызла травинку.

— Прилетели из космоса? Нет, не прилетели. Они — это мы!

— Вот именно, — отозвался пятый. — Наши наследники. Миллионы, миллиарды лет эволюции нагих останков. Уничтоженные вирусом люди сгнивали, становились одним целым с землей, но эта масса эволюционировала.

— Становилась умнее.

— Только так человек смог вырваться из предрешенной транзакционной системы и перейти к свободе суперпозиции.

— Умерев и став новым видом, чтобы сломать клетку и выйти на волю.

— Человечество всегда найдет выход.

Иванов становилось все больше. Их было уже два десятка. А город все время менялся.

Вот он спустился с небес и опустился под землю, а после превратился в исполинское существо, способное летать, затем стал огромной башней, которая тянулась прямиком к луне.

Человечество менялось. Сотни вариаций проносились перед глазами, гасли и снова проявлялись на теле мироздания. А морфы всегда были рядом. Во всех возможных обликах одновременно.

— Может, они не убили людей?

— А изменили их по моему образу и подобию.

Голоса Иванов доносились отовсюду и хором вздымались к небу. Он понял, зачем его сознание оставили в живых. Нет, не ради накопления опыта. У морфов — людей будущего, которые перестали быть людьми — нет мозга! Разум автоматически становится наблюдателем и сам определяет место в суперпозиции. Кот Шредингера не может находиться в двух состояниях одновременно потому, что сам кот и есть наблюдатель!

Мышь своим взглядом смогла изменить вселенную.

— Это не суперпозиция! — сказал один из Иванов. — Мое сознание не в суперпозиции!

— Это многомировая система, воплощенная в рамках единого сознания.

— Только существование нескольких взаимоисключающих систем одновременно могут дать развитие.

— Люди, живущие в транзакционной схеме, становятся наблюдателями, тогда как морфы в суперпозиции — объектом. Человек и есть разум морфов!

Иван все понял. Он сел на траву, которая в тот же момент стала белизной, и задумался. Сейчас именно от него зависело то, каким путем человечество будет развиваться дальше. Только он мог примирить людей и морфов. Система постоянной войны, которая возникла то ли из-за агрессивности человечества, то ли из-за неразумности морфов, больше не могла работать.

Что есть Бог в квантовой механике? Всего лишь наблюдатель, который своим взглядом меняет вселенную.

Иван стал Богом.