Стирая грани

Стирая грани

I

Как обычно, к вечеру чувствовалась усталость. Усталость от мыслей, самоанализа и предположений. Что-то уже долгое время тревожило Кевина. Это чувство однажды появилось само собой и до сих пор никак не хотело уходить. Оно порождало грусть, апатию, а временами самую настоящую депрессию, которую Кевин безрезультатно пытался заглушать алкоголем. На время помогало, но потом снова всё повторялось. Серые будни, вечная нехватка денег, отсутствие близкого человека, с которым можно было бы поговорить о наболевшем. Нужно было что-то менять, а что? Устроиться на ненавистную работу? Завести новые знакомства, которые тоже окажутся пустыми и неинтересными? Зачем заставлять себя делать то, что тебе совсем не нравится? Все эти мысли сплелись в единый шуршащий змеиный клубок. Кевин ложился на кровать, закрывал глаза и пытался уснуть, но змеи в голове от тишины в комнате шуршали своими чешуйками ещё громче. Они шипели и иногда кусали так, что приходилось открывать глаза и смотреть в темноту. Но физиология человеческого тела такова, что даже долгая мысленная нагрузка даёт физическую усталость. Глаза начинали закрываться сами по себе, и Кевин погружался в короткий сон, который тут же развеивали вездесущие шипящие змеи. Таким образом, появлялись микро-сны, в процессе которых уже слабо понимаешь, где реальность, а где действительно сон. И только пройдя через цепочку таких микро-снов можно было по-настоящему крепко уснуть. До утра. До обеда. До вечера.

Сегодня днём Кевин сидел в парке с бутылочкой светлого пива марки Tuborg и наблюдал за людьми, параллельно ведя свой внутренний монолог. Казалось, все вокруг счастливы. Светило тёплое солнце, дети лизали языками мороженое, родители смотрели на них и приполнялись любовью и радостью. Влюблённые парочки, поцелуи, весёлые собачки со своими улыбающимися хозяевами, девочки с мальчиками на роликовых коньках, продавец воздушных шаров, сладкая вата на липких губах, всем весело, все счастливы. “Прямо до одурения”, — подумал Кевин и стал собираться домой.

Наступил вечер. Дома Кевина ждал лишь творческий беспорядок и гудящий компьютер, оставленный включенным перед уходом. Кевин вошёл в комнату и, не раздеваясь, плюхнулся в глубокое мягкое кресло. Снова усталость. Скоро опять придут эти мысли, приползут шершавые змеи.

— Надоело, как мне всё это надоело. Кевин резко поднялся с кресла и закричал:

— Ну что же это такое, неужели людям для счастья достаточно просто ходить на работу пять дней в неделю, а оставшиеся два дня смотреть этот проклятый зомбо-ящик? Я так не хочу, не умею, — его крик разрезал воздух и Кевин почувствовал какие-то вибрации в нём. Это напоминало круги на воде, только эти были в воздухе, но парень не придал этому никакого значения.

— Всё, с меня хватит, ведь что-то должно быть ещё в этом мире поинтересней того, что мы привыкли замечать каждый день, — крик явно начинал переходить в истерику.

— Да пропади оно всё пропадом. Вот сейчас лягу спать, и только попробуйте ко мне вновь приползти, змеи, — последнее слово он произнёс совсем тихо.

Кевин снова развалился в кресле.

— Быть может, я проснусь, и всё изменится, быть может, быть может… — слегка прикрыв глаза, прошептал Кевин.

По уже проверенной на практике теории, сейчас должны были появиться микро-сны, но в этот раз змеи действительно не спешили приползать. И Кевин осознавал это. Какая-то тончайшая грань отделяла уже затуманенную реальность от сна. Ещё секунда и…. Вспышка! Ослепительная яркая вспышка света, и гулкий звук, — столь стремительный и реальный, что сделалось страшно. Или это в мозгу? Может это змеи переродились во что-то иное и теперь снова возьмутся за старое? Ещё одна. И ещё.

— А…. — Кевин вскочил с кресла, — что это такое?

Он находился в заполненном беспросветной тьмой пространстве. Ему казалось, что это его комната, но никаких очертаний предметов или мебели видно не было.

— Где я? — его словам вторило тихое эхо.

— Кто — я? — донеслось в ответ.

— Ого, чёрт — кто это? Кто здесь? — Кевина одолевал страх, но в то же время манило любопытство.

— Как это кто? Я — это я, а вот кто ты и как сюда попал? — голос был явно в недоумении.

— Я — Кевин, где я? И с кем говорю?

— Как ты попал на этот канал, Кевин?

— Канал? Какой ещё канал — я ведь сплю?!

— Ну да, всё правильно. И я сплю, но как ты попал на этот канал? Я выбирала одиночный сон в кромешной темноте, что бы немного поразмыслить в одиночестве, а тут вот какой-то Кевин появился.

— Выбирала? Так ты женского пола?

— А какого же ещё? Я ведь девушка.

Кевин уже совсем ничего не понимал. Всё смешалось. Сон ли это вообще? Или он попал в какое-то, неведомое ему пространство. Но парень немного расслабился, интуиция подсказывала, что тот, кому принадлежит этот голос — не желает ему зла.

— Девушка? А я думал, что ты — мозговая змея… может даже мозго-кобра.

— Змея? Кобра? Ты что себе позволяешь? В общем, так — или ты сейчас же покидаешь мой канал сна или я сама отключу связь.

— Нет, нет, постой. Я ничего не понимаю. Какие каналы, какую связь? Я просто пытался заснуть в своём кресле и, как мне кажется, мне это удалось, вот и всё. Это всё, что я помню и что сейчас понимаю, — Кевин попытался прояснить ситуацию.

— Эй… Зме… тьфу ты, девушка — ты тут?

Но в ответ донеслось лишь эхо собственных слов. Кевин подождал ответа ещё пару секунд, после чего снова последовала вспышка света и свистящий резкий звук. Тьма потихоньку начала рассеиваться. Кевин открыл глаза. Он, всё так же полулежа, находился в кресле. В голове было немного мутно. В окна уже начинали слабо пробиваться солнечные лучи. Утро.

— Утро? Утро! Это всё же был сон, кто бы сомневался, но я выспался, безо всяких шипящих длинных тварей в голове, — восторг переполнял парня и придавал ему силы.

— Неужели всё? Неужели они уползли навсегда? — Кевин быстро подхватил свой рюкзак и выбежал из дому.

Он спускался по лестнице столь стремительно, что чуть не повалился на пол у самой двери подъезда. А дверь открыл с такой силой, что та с грохотом ударила о стену. Сидевшие на скамейке бабушки с укоризной посмотрели на сорванца. Одна из них даже погрозила парню пальцем, на что получила в награду широкую улыбку и слово “Извините”. После чего Кевин тут же умчался восвояси. А бабушки ещё долго обсуждали особенности поведения и воспитания нынешней молодёжи.

Сегодняшний день действительно стал переломным для Кевина. Необычайным образом все насущные мысли пропали из его головы, появилась радость, радость от самого отсутствия этих мыслей. Казалось, с чего бы раньше такого не могло случиться? Но ответа не было. Просто пропала некая тягость в душе и голове, тягостный груз упал с сердца. Кевину казалось, что итог всего произошедшего с ним уже совсем близко. Но на самом деле это было лишь началом. Началом прыжка в манящую, неизведанную и в то же время опасную, но сладкую тьму.

II

Кевин вернулся домой поздно вечером, вдоволь нагулявшись и весьма устав. Теперь ему лишь хотелось немного отдохнуть, но ложиться спать было рано. Кевин решил приготовить огромную тарелку попкорна со вкусом сгущённого молока и поваляться на диване, включив какой-нибудь, скачанный накануне из сети, интересный фильм. Выбор парня пал на один душетрепещущий триллер. Описание фильма не оставляло сомнений в его интересе и интриге, которую обещали не прерывать вплоть до самой последней минуты просмотра. Попкорн был приготовлен, фильм включён, поплыли первые кадры предстоящего наслаждения.

Но не успело пройти и двадцати минут, как стало понятно, что фильм — унылое разочарование сегодняшнего вечера. Кевин с трудом держал глаза полуоткрытыми и медленно хрустел кукурузным снадобьем. Сонливость накатывала с каждой последующей минутой просмотра этого столь “интригующего” триллера.

— Ещё и в комментариях писали отзывы приличные о фильме, что за бред, — двумя нажатиями клавиш мыши фильм был выключен и безвозвратно послан в файловый утиль.

Кевин перевернулся на спину, дожевывая остатки попкорна. Лампы не горели, лишь тусклое мерцание монитора разбавляло густую тьму в комнате. Темнота не спеша, начинала проникать и в голову парня. Кевин потянулся за очередным кукурузным комком, но его рука так и осталась в глубокой тарелке. Парень уснул, в очередной раз, погрузившись в плотную массу беспросветной тьмы. Некоторое время сон оставался всего лишь обыкновенным сном, но в какой-то момент появилось некое загадочное шипение. Подсознание Кевина оживилось.

— Змеи? Снова змеи? — еле слышно произнёс он.

— Привет, ты снова за своё? — в ответ донёсся голос, явно не являвшийся змеиным.

— Ого, мне снова сниться продолжение того нелепого сна?

— Нелепого? Ладно, слушай. Не знаю, каким образом ты вновь появился в моём канале сна, но вчера я отнесла свой Нейронный шлем на проверку к специалистам. Они извлекли из него всю необходимую информацию и с уверенностью сказали, что никто к нему не подключался. А теперь попытайся объяснить — как ты это делаешь? — голос был не груб, не зол, лишь искреннее недоумение чувствовалось в нём.

— Нейронный шлем? Это уже интересно, что это за шлем такой? — Кевин втянулся в общение и уже, в отличие от первого раза, не чувствовал никакого страха.

— Как это — что за шлем? Обычный Нейронный шлем, который все одевают перед сном и выбирают себе программу — канал сна, в зависимости от желаемого результата.

— Всё равно не понимаю, вы что — спите в шлемах? Да ещё и сон себе выбрать можете?

— Ну да, уже лет пятьдесят, как все так спят. Ты что, с луны свалился? Или ты хочешь сказать, что ты спишь без шлема?

— Естественно, на кой мне одевать перед сном на голову разную ерунду? Мешать же будет. Да и нет у нас никаких шлемов, максимум, что я могу одеть перед сном на голову — так это мои любимые наушники, дабы послушать расслабляющую музыку и медленно уснуть. А вот на счёт выбора сна — это ты что-то путаешь. Сон приходит в зависимости от того, о чём ты думал в последнее время, от того, что тебя тревожит — его никак нельзя выбрать заранее, вот ты дурёха, — Кевин повеселел, общаться с голосом стало очень даже приятно, таких реалистичных снов ему прежде не приходилось встречать.

— Как это без шлема спите? Ведь нейронные волны, которые теперь летают по всему миру — не дают просто так заснуть! Ты можешь пролежать всю ночь, но так и не сомкнёшь глаз, то есть ты, конечно, можешь их просто закрыть, но заснуть тебе никак не удастся. Как ты можешь не знать об этом?

— Ну и что это за волны такие? Откуда они появились?

— Как откуда? Хи, хи — они появились, в результате неудачного запуска Нейронного Коллайдера, ты что, смеёшься надо мной?

— Может быть Адронного? Так его ещё и не запустили на всю мощь, да и у него вроде бы другие цели, нежели изучение нейронов, хотя я могу и ошибаться.

— Хи, хи, хи — Стоп! Адронного? Ты серьёзно?

— Ну да, с чего бы мне всё это придумывать?

— А теперь слушай сюда! Я всё ещё не могу понять, каким образом мы общаемся, но могу с уверенностью сказать, что Адронный Коллайдер был с успехом запущен на всю свою мощь в 2012-ом году. И никаких чёрных дыр, как опасались многие, он не воспроизвел. Я боюсь спросить, но должна — какой сейчас год? Там, где ты находишься — какой год?

— Эмм, а чего тут бояться-то? Две тысячи десятый, какой же ещё…

— Не может быть…

— Ещё как может, а у вас там какой?

— Только смотри не проснись от услышанного. Мы сейчас ровно на сто лет впереди, в 2110-ом.

— Да уж. Меня один вопрос вот интересует. Каким образом мы можем знать, что всё это наше общение не обычный сон? Ну ладно ты — ты можешь с помощью своего шлема узнать, какой сон заказывала, а я? Может мне, просто снится сон про девушку из будущего? Откуда мне знать?

— Не знаю даже, должен быть какой-то способ. Давай подумаем, почему именно мы встретились в наших снах? Должно быть что-то общее…

— Ну, давай попробуем. А как твоё имя? Моё-то ты уже знаешь.

— Ну да, знаю. Меня Лия зовут.

— Весьма необычное имя.

— У самого-то, какое, хи, хи.

— Ну да. Слушай, а ты красивая, Лия?

— Мне кажется что да, хотя как я могу судить, красота — это относительное, каждому она видится по-своему. А ты?

— Я, наверное, тоже не плох собой, ну да ладно. Слушай, у меня есть идея, быть может, мы сможем понять — сон это или мы действительно живём в разное время. Что ты сейчас видишь?

— Как что? Полную тьму, мне же ничего не сниться, я не выбирала себе сегодня никакой сон, то есть, как и в тот раз — одиночную сессию.

— И я в полной тьме. Давай протянем друг другу руки, может что-нибудь и получиться.

— Ну, давай.

Кевин приложил все усилия, что бы вытянуть свою руку перед собой. Казалось у него это получилось, но он всё так же видел лишь темноту.

— Вроде бы у меня получилось, я чувствую, но всё равно вижу лишь тьму.

— Погоди, может так и должно быть, сейчас я попробую.

Кевин вглядывался во всепоглощающую тьму, в надежде увидеть хоть какие-то очертания Лии. И вот тьма отступила, из её глубоких недр показались очертания худенькой руки девушки. Казалось, что руку обволакивает некая аура — тонкая светлая дымка. Лия потихоньку приближалась к Кевину, словно пытаясь дотянуться до него своими тоненькими пальчиками. Когда она была уже совсем близко, Кевин начал отличать в темноте и свою руку. Она была вытянута перед ним и так же была окутана мистической дымкой.

— Ты видишь то же, что и я? — спросил тихим голосом парень.

— Да — твою руку, она словно в какой-то дымке, аура что ли, — подтвердила обоюдный эффект Лия.

Расстояние между руками медленно сокращалось, и вскоре они расположились параллельно друг к другу.

— Прикоснись ко мне, — предложила Лия.

— Сейчас.

Кевин приложил ещё больше усилий для прикосновения к руке Лии. Ладони почти сблизились, уже чувствовалось тепло исходящее от руки девушки, и вот он дотронулся до неё. Мягкая, как наяву кожа, нежное прикосновение.

— Ты меня чувствуешь? — произнёс Кевин.

— Да, но что-то не так.

— Что случилось?

— Голова, голова раскалывается, не могу больше.

— Постой…

Очертания руки Лии начала окутывать эта противная тьма, ещё секунда и Кевин снова перестанет видеть и ощущать её.

— Я не могу, прости, — Лия страдала от прикосновения.

— Постой, я не сделаю тебе больно, — Кевин не хотел вот такого завершения сегодняшней встречи с девушкой.

Он собрал все свои силы и крепко сжал руку Лии. Так, как сжимают ладони давно не видевшиеся лучшие друзья. Тепло Лии стало переходить в руку Кевина, одновременно придавая ему уверенность, что он её не упустит и, вызывая болезненное жжение в коже.

— Отпусти. Кевин, отпусти, пожалуйста.

— Мы ещё встретимся, Лия?

— Я не знаю, Кевин, прошу тебя, отпусти — мне очень больно.

Кевин уже почти не видел не своей руки, не руки новой знакомой. Ей было больно, она просила отпустить её, а Кевин боялся, сделав это, потерять её навсегда, но выбор был невелик. Он не мог продолжать доставлять Лии боль и разжал пальцы. Их руки стали резко удаляться друг от друга. Сразу последовала вспышка света, стремительный громкий звук. Кевин свалился с дивана, рассыпав при этом последние остатки попкорна и разбив тарелку об пол.

— Твою-то маму, ааа, как болит рука.

Кевин поднялся с пола и, сев на диван, стал осматривать правую руку. Засохший сахар от попкорна перемешался со свежей кровью. Парень стёр всё это левой рукой и увидел продолговатые царапины от ногтей Лии.

— Ни черта себе, наверное, при разрыве связи она поцарапала меня нечаянно. А значит, это не сон, нам удалось, удалось доказать, что это не сон, — Кевин сидел на диване и, ошарашенный, смотрел на свою слегка окровавленную ладонь.

III

Всё утро Кевин просидел дома, пытаясь осмыслить произошедшее с ним накануне. Можно было усомниться в реальности встречи с Лией и всё списать на повторяющийся, весьма реалистичный ролевой сон. Так хотелось, что бы всё это оказалось реальностью, тем более, что и царапины на руке имелись. Но разве какими-то царапинами можно доказать кому бы то ни было о том, что их оставила девушка из будущего? Однако Кевину и не нужно было никому ничего доказывать, он просто верил. Верил в то, что с ним действительно происходят странные, но весьма увлекательные приключения.

Сейчас Кевин хотел лишь одного — что бы поскорее наступил глубокий тёмный вечер, который вскоре плавно переплетётся в чёрную ночь. Но был всего лишь полдень. Стрелки часов двигались так медленно, будто бы их кто-то держал и не давал им идти в привычном для часов ритме. Нужно было как-то убить время. Кевин знал решение этого вопроса. Ничто не убивает такие резиновые минуты, как компьютерные игры.

Уже через пару минут Кевин, вооружившись нано-бластером и плазмо-пушкой, гонял пришельцев по бескрайним просторам планеты Андаиль. Чертовски уродливые твари то и дело визжали после попадания в них из оружия, после чего мгновенно становились гадкой, липкой зелёной слизью.

— Да, получай, аааа, умри — вселенское отродье, — Кевин наслаждался игрой и кричал от радости своих побед на всю квартиру.

Когда играть надоело, часы показывали только шесть вечера. До привычного зевания оставалось минимум часа четыре. А как быть, если играть в игру надоедает и делать становится снова нечего? Ответ очевиден — поиграть в другую игру. И через минуту Кевин снова покорял просторы кибер-галактик, только уже не с оружием в руках, а на сверхскоростном межпланетном крейсере. Здесь приходилось выпускать в противника мощные плазменные лучи из бортовых пушек и телепортироваться сквозь чёрные дыры.

— И с чего это принято думать, что чёрные дыры просто так, без возврата всё поглощают? Странные людишки, никогда сами в эти дыры не попадали, но нелепые догадки уже понастроили, подкрепив их какими-то научными объяснениями — чушь несусветная, — Кевин любил обсуждать разного рода необъяснимые вещи, тем более что у него под час находились весьма конкретные, но так же ничем не подтверждённые объяснения.

За этой игрой пролетело ещё три часа. Больше играть сил не было, да и есть уже хотелось. Как частенько и бывало — вечерний ужин для Кевина явился завтраком. Ел он мало и не по графику, рекомендуемому маститыми диетологами и простыми кулинарами. Съев два сырка и тарелку попкорна, Кевин запил всё это холодненьким Tuborg’ом и развалился на диване кверху пузом.

— Вот это я насытился, теперь на сон клонит, чего я и добивался, — с наслаждением произнёс парень и закрыл глаза.

Кевин быстро уснул. На этот раз его не донимали ни шипящие змеи, ни вспышки света, ни различные состояния микро-снов. С легкостью погрузившись в приятную тьму сновидений, Кевин вскоре очутился в очень красивом месте. Это был то ли парк, то ли чей-то ухоженный сад. И вот парень уже идёт по выложенной из гладкой плитки тропинке в окружении изумительной красоты растительности. В стороне от тропинки располагалась изящная деревянная скамейка.

— Наверняка ручная работа, — тихо произнёс Кевин, подойдя к скамейке.

— Ага, как же, — позади послышался весёлый нежный девичий смех.

— Лия! — Кевин обернулся и тут же попался в объятия девушки.

Кевин не удержался на ногах и плюхнулся на скамейку. Лия по инерции последовала за ним и тут же оказалась у парня на коленях. Их лица находились так близко друг к другу, что Кевину тотчас же захотелось поцеловать девушку. Но он не мог этого сделать, поскольку первый раз увидел её лицо — оно было прекрасным.

— Ты, ты такая красивая, Лия, — Кевин не мог оторвать от неё глаз.

Светлые волосы до плеч, правильные черты лица, зелёные глаза, ровный нос и пухлые алые губы. Как можно оторваться от такой красоты.

Лия нежно чмокнула Кевина в лоб и села рядом.

— Ты тоже красавчик, — улыбнулась Лия.

— Что это за место? Почему мы не в полной темноте?

— Я немного подумала и поняла, что та тьма была из-за моего одиночного режима сна, который я выставила в своём нейронном шлеме. А теперь я добавила вот такие незамысловатые декорации.

— Ничего себе незамысловатые — всё как наяву, не могу поверить. Лия, это всё правда, что с нами происходит? — Кевин не мог поверить своему счастью.

— Правда, конечно же правда. Вчера, когда я очнулась, я обнаружила, что моя рука вымазана какими-то липкими крошками, от них шёл такой аромат, что я не удержалась и лизнула свою ладонь — такой сладкий вкус — что это? Еда прошлого?

— Ах это… это попкорн — жареная кукуруза, тебе понравилось?

— Ага, у нас такого нет. Мы питаемся всем модифицированным. Всё из тюбиков, пакетиков, пластиковых коробочек. Так уж сложилось. Слушай, Кевин, я вчера всё думала, каким образом мы встретились и, поразмыслив, мне почему-то показалось, что возможно мы живём рядом. Или даже в одной и той же квартире, только в разное время.

— И что?

— Я проверила свой адрес в архивах нашей городской поисковой сети. Ты не поверишь, что я там обнаружила.

— Выкладывай.

— Ты будешь весьма удивлён. В моей квартире раньше проживал некий парень по прозвищу Кевин, реальное это имя или кличка — я не знаю. И это было именно в те годы, в которые ты и живёшь. Ты говорил, что у вас сейчас 2010-ый год, правильно?

— Ну да.

— И ты живёшь в этой квартире уже три года, верно?

— Да, с 2007-го.

— Всё сходится. Но это ещё не всё. Именно в 2010-ом году имеют место упоминания о некоей девушке, то ли она стала там жить, то ли этот Кевин — то есть ты стал жить с нею.

— И что? Ты хочешь сказать, что мы живём в одной и той же квартире, но в разное время?

— Именно. Ведь номер квартиры — пятнадцать? Она на пятом этаже пятиэтажного здания, так?

— Да, всё верно.

— Получается, что я тоже живу в этой квартире, только это уже не пятиэтажный, а семидесятиэтажный дом.

— О, как. Слушай, так, а чем там всё это заканчивается, что меня ждёт в будущем?

— Не знаю, все упоминания о тебе и, почему-то о той девушке, обрываются этим годом. Две тысячи десятым. Больше я не нашла никакой информации, может ты переехал?

— Хм, с чего бы это? Слушай, а давай проверим, давай перенесёмся в моё время — я угощу тебя попкорном с малиновым вареньем. Настоящим, не модифицированным. Потом сходим, погуляем по настоящему парку, где бегают белки, покормим их с рук, поедим мороженого.

— Это весьма смелое предложение. Конечно, мы уже понимаем, что все изменения, происходящие в нашем сне, мы можем перенять и в свою реальную жизнь. Например, как твой попкорн, — Лия мило улыбнулась.

— Ага. И как твои ногти, — Кевин показал девушке царапины на своей ладони.

— Ой, прости, милый, это нечаянно вышло, честно.

— Да я знаю.

— Ты точно хочешь показать мне свой мир? Забрать меня?

— Ну, мне почему-то кажется, что кроме новейших технологий в вашем мире ничего интересного больше и нет. Тем более ты одинока. Заказываешь себе сны для одной себя.

— Может я просто хотела от всех отдохнуть? — Лия попыталась опровергнуть столь смелое предположение своего знакомого.

— Нет, ты точно одинока. Если бы ты устала от вездесущего общения, ты просто пошла бы спать, безо всяких программируемых одиночных снов. Или послушала бы музыку. Ну, или фильм посмотрела бы.

— Ты весьма хорошо разбираешься в людях.

— Да ничего я не разбираюсь, просто это и так понятно. Ну, так что, ты согласна на небольшое путешествие?

— А у нас получится? — с надеждой спросила Лия.

— Получится, — с уверенностью ответил Кевин. После чего крепко обнял Лию и жарко её поцеловал.

IV

Кевин очнулся в полной темноте в своей комнате, лёжа на диване и тут же стал звать Лию.

— Лия, ты здесь? У нас получилось?

В ответ донёсся грохот, как будто что-то упало со стола.

— Лия, это ты? Я сейчас включу свет, — Кевин поднялся на ноги и стал аккуратно пробираться к выключателю.

Щёлк. Кевин стоял у стены и осматривал комнату. На полу сидела Лия и щурилась от только что включённого яркого света.

— Получилось, — заорал Кевин и поспешил к девушке.

Он обнял Лию и крепко прижал её к себе.

— Кажется, я что-то разбила, — произнесла она.

— Ничего, я потом уберу, у меня тут совсем не убрано, извини

— Пойдем, выпьем чего-нибудь? — предложил Кевин, — есть кофе, чай, сок — и всё натуральное.

— Я хочу обычного листового зелёного чая, я читала, что он очень успокаивает.

— Конечно, сейчас приготовлю, а ты пока осмотрись здесь и чувствуй себя как дома, — Кевин оставил девушку в комнате, а сам удалился на кухню.

— А я и есть дома, — послышалось вдогонку Кевину.

— Точно, я совсем забыл, — ответил он и парочка рассмеялась.

Время до утра ребята скоротали за распитием тёплого зелёного чая, болтая обо всём, что приходило в голову. Они сравнивали времена, хотя действительно сравнить могла только Лия, а Кевину уже оставалось лишь комментировать различия. Когда солнце начало показываться из-за горизонта, было решено взобраться на крышу дома и полюбоваться рассветом. Сидя на крыше, Кевин заботливо накрывал плечи Лии пледом, дабы не дать ей простудиться на свежем, но ещё прохладном утреннем ветру.

Потом они вернулись в квартиру и просто валялись на диване, жадно поедая обещанный Кевином попкорн и придумывая разные возможные ситуации, которые могли бы случиться, если можно было бы применить вещи из будущего в настоящем. Время от времени их лица озарялись улыбками. Ребятам было так хорошо, как никогда поодиночке.

— Пойдём гулять? — спросила Лия.

— Да, конечно, я ведь обещал. Правда на тебе лишь лёгкое платье и босоножки, а женской одежды у меня нет, но благо сегодня тепло. А одежду потеплей — купим позже? — идёт?

— Кевин, ты и вправду думаешь меня оставить здесь навсегда?

— Я не знаю, а ты уже хочешь уйти? — глаза Кевина вмиг сделались грустными.

— Нет, не хочу, — ответила Лия, — да и не смогу я сейчас никуда уйти — спать ни в одном глазу не хочется, — рассмеялась девушка.

— Вот и славно! Тогда вперёд?

Кевин на ходу подхватил свой рюкзак и открыл дверь, тем самым предлагая девушке пройти первой. Лия вышла на лестничную клетку, Кевин запер дверь и ребята, взявшись за руки, поспешили на улицу.

Одно из своих обещаний Кевин выполнил, попкорна Лия наелась — на целых сто лет вперёд. Теперь было решено сходить в самый настоящий, а не созданный с помощью компьютерной программы парк. Что и было сделано. У входа, в киоске Кевин купил несколько пакетиков лесных орешков, которые так нравятся живущим здесь белкам. Однако обнаружить зверьков удалось не сразу, в парке было много детей, которые то и дело отпугивали зверушек своими воплями. Но вскоре одна из белок проявила неподдельный интерес к орехам, хотя сразу взять еду из рук Лии не осмеливалась.

— Она чувствует, что ты из будущего, — засмеялся Кевин.

— Извините, кто из будущего, с кем вы говорите, молодой человек? — перебила Кевина какая-то незнакомая дама.

— Никто, — весело ответил парень, — какие приставучие люди бывают.

Женщина с удивлением посмотрела на Кевина и продолжила свою прогулку.

Лии всё-таки удалось покормить это маленькое пушистое и причудливое создание.

— Я так рада, наверное, ни меньше чем сама эта белка. У нас белок уже совсем нет, не то что бы в парках бегали вот так вот запросто, — немного расстроилась она.

— Ладно, давай не будем о грустном. Пойдем, может, купим мороженого?

— Сходи, пожалуйста, один, а я ещё немного полюбуюсь на это великолепное существо.

— Без проблем, я мигом! — Кевин принял просьбу девушки и, сломя голову, понёсся до ближайшего киоска за холодным десертом.

Кевин бежал так быстро, он не хотел терять ни минуты времени, которое мог бы провести вместе Лией. Тёплый ветел огибал тело стремящегося вперёд парня, играл его волосами. Казалось, что если он прибавит ещё немного скорости, то сам станет ветром и преодолеет время. И Кевин прибавил.

V

Снова тьма. Беспробудная. Никак не рассеивающаяся. Кромешная. Ни звука. Ни вспышек, ни змей. Как обухом по голове. Падать в никуда. Всякое отсутствие мыслей и понимания того, где ты находишься. Быть может верх гармонии с собой? Отрешение от человеческих ценностей — таких простых и обыденных, таких смешных и нелепых, но в то же время таких необходимых. Но не здесь. Не сейчас. И только в самом конце этого пути слышится до боли знакомый голос.

— Вставай милый, просыпайся, не дай ей окутать тебя.

Кевин открыл глаза и ощутил ужасную головную боль. Встать на ноги не было сил, но сесть на кровать получилось. Всё такое белое, вокруг яркий свет огромных длинных, мерцающих ламп. Дверь без ручки с внутренней стороны. Стены были оббиты каким-то мягким, но в то же время упругим материалом. В одной из стен находилось огромное, затемнённое стекло, оно тускло отражало всё происходящее в комнате словно зеркало. Холод. Было холодно. Кевин был одет лишь в тоненький халат, чем-то походивший на смирительную рубашку, только рукава были не связаны. Дрожь пробежала по телу. В маленькой комнатке никого больше не было.

— Лия…. — попытался закричать Кевин, но из груди вырвался лишь тихий, короткий хрип.

Парень закашлялся, после чего сплюнул сгусток крови на чистый пол.

— Лия… ты где? — от неизвестности всего происходящего и беспомощности, слёзы наворачивались на глаза сами собой.

— Он проснулся, — послышался голос из-за двери. После него стали слышны и медленные шаги. Дверь отворил и в комнату зашли три человека. Двое взрослых мужчин и одна молоденькая девушка. Все они были одеты в медицинские халаты.

— Врачи, может даже хирурги, — пронеслось в голове у Кевина.

— Ну что, голубчик, пришли в себя и уже нагадили на пол? — спросил один из мужчин, тот, что казался самым старшим по возрасту.

— Где я? Что случилось? Я не помню, как попал сюда.

— Ещё бы вы помнили, голубчик. У вас был констатирован серьёзный ушиб головы и грудной клетки, — продолжил прояснять ситуацию старший врач.

— Вас нашли в центральном парке, — робко добавила девушка.

— Вы, голубчик, по подтверждению гуляющих в парке людей, сначала разговаривали сами с собой с полчаса, затем понеслись как угорелый в сторону киоска с мороженым. Да так неслись, что и на ногах удержаться не смогли, чуть не переломали себе все кости.

— Что-то эта комната не сильно похожа на операционную или на палату интенсивной терапии, — заметил Кевин.

— Всё верно, голубчик.

— Хватит меня называть голубчиком, у меня имя есть.

— Правильно, вас зовут Александр Невик, но вы утверждаете… — доктор хотел ещё что-то сказать, но Кевин его перебил.

— Что за бред? Какой Александр? Какой к чёрту Невик? Вы в своём уме, доктор? — Кевину весь этот цирк явно был не по душе.

Врачи таинственно переглянулись и старший продолжил.

— Не надо меня перебивать, больной, я вам сейчас всё поясню, — почесав густо заросший затылок, сказал врач.

— После полученных вами травм, вы были доставлены в центральную городскую больницу нашего города, где, собственно, и были приведены в полустабильное состояние.

— В физическом плане, — добавил свою первую реплику второй мужчина.

— Именно так, — согласился старший.

— Да что вы морочите мне голову, — Кевин повалился на спину и стал дальше слушать несусветный, как ему казалось, бред врачей.

— Кстати о голове. Именно из-за проблем с нею, вы, голубчик Александр и были доставлены к нам, а именно в Южную региональную неврологическую клинику. И находитесь здесь уже два дня. У вас бред, Александр. Бред и галлюцинации. Вы видите и говорите с тем, кого нет в нашем мире. И пока мы не будем уверенны в вашем полнейшем, я подчёркиваю — полнейшем выздоровлении, вы, голубчик, будете находиться под нашим наблюдением. Вы опасны для общества.

Кевин попытался снова подняться, но второй мужчина, во время разговора старшего врача, незаметно прикрутил руки парня к металлическому каркасу кровати.

— Это для вашей же безопасности, что бы, не причинили себе вреда.

— ААА, вы что? Что за произвол? Где Лия? Позовите Лию, она же из другого мира — она не выживет здесь одна! Два дня, я здесь целых два дня — с ней могло случиться всё что угодно, отвяжите меня, изверги, найдите её, — Кевин кричал и бился в истерике.

— Вот, коллеги, мы были правы, маниакальная необходимость общения с выдуманными персонажами, это определённо шизофрения. Пойдёмте, коллеги, а вам, голубчик, я посоветовал бы поскорее утихомирить свой пыл, иначе мы будем вынуждены ввести вам успокоительное или даже снотворное.

— Снотворное? Быть может… быть может это мой единственный шанс помочь Лии, — подумал парень.

— Давай, ты — старый уродский нацист, да что вы можете, сволочи? Пытать меня вздумали? — Кевин харкнул кровью, вдогон уходящим врачам, и попал одному из них прямо на белоснежный халат.

— Ну, знаете ли, голубчик — возмутился тот, — вколите ему успокоительный препарат вместе со снотворным, — обратился старший ко второму мужчине. А ежели я старый нацист, то пускай и методы у меня будут подобающими — не выключайте ему свет, пусть засыпает в ярко освещённой комнате, — отдал второе указание врач и вместе с девушкой вышел из комнаты через открытую с самого их прихода дверь.

Второй выполнил все указания старшего и тоже покинул комнату. Дверь закрылась.

Кевин чувствовал, как начинали действовать введённые ему препараты. Появлялась сонливость, пыл поутих.

— Они специально затупляют мои чувства, — шептал парень.

Яркий свет мешал погрузиться в столь привычную и желанную тьму. Найти её там. А где там? Ведь она уже здесь. Лия же уже в нашем мире. Столько коротких мыслей, как их много, они снова зашуршали и повытаскивали свои змеиные жала. Всё возвращается на круги своя. Но… но как же так? Как же?

— Как же так? — заорал Кевин и из уст его, помимо голоса, вырвалось множество мельчайших кровяных капелек. Кевин закашлялся.

— Выключите свет, пожалуйста, — молил он, — я же знаю, что вы меня слышите, пожалуйста, я ведь умираю.

Его действительно слышали. Его слышала та молодая девушка, которая входила в палату вместе с остальными двумя мужчинами. Она одна стояла за тёмным стеклом и не только слышала, но и видела Кевина. Она сжалилась и нажала кнопку со своей стороны. Свет в палате погас.

Тьма. Кевин снова очутился в привычном для себя месте. Казалось, стало немного легче. Свет уже не резал глаза. Затихли змеи. Казалось, что все беды и страхи пропали в одно мгновение, но, а как же….

— Лия, Лия, — шептал Кевин, — Лия, как же так, милая, как же так?

— Кевин, — донёсся любимый голос из темноты, — я здесь, Кевин, я с тобой, я всегда буду с тобой, милый.

В темноте появились очертания девушки. Она подошла к кровати и дотронулась пальцами до губ парня.

— Лия.

— Тише, не надо слов. Я всё знаю, всё понимаю. Теперь всё будет хорошо, милый. Лия прикоснулась своими губами к губам парня и крепко поцеловала его. Кевин, как и прежде сильно обнял девушку и прижал её к себе.

— Мы теперь всегда будем вместе, любимый, всегда.

— Всегда, любимая, — произнёс Кевин.

— Действительно — обширная шизофрения, даже что-то большее, — произнёс голос за той стороной стекла, — и во сне и наяву.

VI

— Послушай, Клава, — обратилась к своей собеседнице Тамара Константиновна.

— Чего, Тома?

— А помнишь того парня, что на днях дверью от подъезда стукнул так сильно?

— Ну да, помню, как такое позабыть — каков хулиган.

— Помер.

— Ах, как это помер?

— Так, помер. Гулял в парке, споткнулся, ударился головой. Ну, а там уже и врачи намудрили, из одной больницы в другую возили, а он кровью и изошёл весь.

— Ой, что же это делается, как жить-то в такое время, а Тома? А я ему ещё пальцем тогда пригрозила, ой, Томка, не уж-то сглазила парня?

— Да не причитай ты, Клава. Врачи всё-то, врачи.

— А я ещё видела на днях — с девкой какой-то он выходил из подъезда. Ой, горе ей горе, такой-то парень был, даже улыбнулся, когда я пригрозила ему пальцем, другой бы и нахамил ещё.

— Такие времена, Клава, такие времена. Ой, горе-то горе, что творится.