Стать матерью

Одна из древоматерей племени угасала. Уже несколько циклов из родильных наростов вынимали не упругих маленьких сестер, а серые недоразвитые тельца. Племя скорбело: скоро наступит день, когда зелень ее листьев опадет, а ротовая щель, куда дочери заботливо проталкивали кусочки сытного мяса, сомкнется и одеревенеет. И все матриархи опустят свои кроны в знак печали.

Этой весной вместо влажно пульсирующих коконов на стволе старой древоматери появились жемчужно-белые полусферы. В них созревали драгоценные семена. Любая из сестер могла попросить семя, но лишь самым сильным, ловким, умелым матриарх позволяла взять его. Будущая прародительница племени должна быть самой жизнеспособной.

Молчунья не была ни самой сильной, ни самой ловкой. Она не участвовала в отражении атак враждебных племен и не ходила охотиться на злобных хватов. И уж точно не имела ни единого шанса в битве с другими самками за место в оплодотворительной полости древоотца. Но она получила свое семя. Как и Хромоножка, самая хитрая из дочерей гнезда, родившаяся с дефектом одной из ног. Выбор древоматери не всегда был понятен, но ее решения не оспаривались.

Всех сестер, получивших дар матриарха, освобождали от работ и позволяли съесть столько сочного жирного мяса, сколько они успевали. Помещенное в набрюшную сумку семя прорастало в тело претендентки густой сетью тонких корешков, превращая организм в зрелую женскую форму, способную как противостоять опасностям леса, так и участвовать в смертельной схватке за самца. Тонкая зеленоватая кожа становилась грубой, покрытой крупными чешуйками хитина, на ногах и руках появлялись темные лезвиеобразные когти, а жвала на морде сильно увеличивались и заострялись. В конце изменения ротовое отверстие зарастало — теперь зрелая самка не могла есть. Если она не победит в битве и не погибнет при попытке — умрет от истощения.

Выйдя из гнезда, сестры рассеялись по лесу. При появлении на свет они получили память вереницы прародительниц, в прошлом также рискнувших всем ради возможности стать матерями. Истории опасных путешествий, чужие поселения, даже любимые места укоренения древоотцов — опыт многих поколений был надежно сохранен в каждой дочери. Это знание позволяло взвесить свои шансы, продумать стратегию и выбрать ту часть леса, где можно было надеяться на победу.

Молчунья шла в группе пяти соплеменниц, к ним примкнула и Хромоножка. Они направлялись в сторону Великой Реки. Земли около русла постоянно подтоплялись, поэтому племена здесь практически не встречались. Плюс — меньше нацеленных на размножение соперниц. Минус — самцы плохо переносили ежегодные разливы, их было гораздо меньше, чем в других местах.

Двигались скрытно. Почуяв запаховые метки чужого поселения, настораживались и как можно быстрее обходили помеченную область, держа копья наготове. Любое гнездо, даже не участвующее в гоне, напало и разорвало бы самку в зрелой форме, не считаясь с потерями. Иноплеменница, достигшая успеха и ставшая матриархом, усиливает свой род и тем самым представляет угрозу.

Сестры и сами поступали так же. Через несколько дней пути они наткнулись на уже занятого древоотца. Края его оплодотворительной полости были плотно закрыты, защищая находящийся внутри кокон с самкой от хищников, а подвижные оборонительные ветви ощетинились шипами. Когтями и копьями сестры грубо вскрыли вход в полость и, несмотря на ожесточенное сопротивление самца, вытащили едва начинающее закукливаться тело. Молчунья вместе с остальными остервенело набрасывалась на одеревеневший ствол, поддавшись нахлынувшим ярости и злобе. Вялую соперницу сразу же убили. Одна охотница была смертельно ранена бешено хлеставшими ветвями: шипы исполосовали кожу рваными бороздами и повредили крупную артерию на шее. Ей милосердно перекусили горло жвалами. Следующей весной древоотец снова будет готов принять самку. Возможно, ей станет счастливица из рода Молчуньи.

На закате группа останавливалась, сестры карабкались на деревья, чтобы отдохнуть. Даже опытные охотницы не рисковали продолжать путь в темноте. Холодной ночью тела остывали — терялась необходимая для выживания скорость реакции. К тому же, выходили на охоту голодные теплокровные хищники, раскрывали ловчие ямы многоноги, поджидая неосторожных.

Молчунья, как и остальные, устраивалась на развилке ветвей высоко над землей. Свернувшись в клубок, со страхом следила за скользящими внизу тенями. Мысли медленно ворочались в голове. Путь к древоотцу непрост и опасен, часть сестер умрет, даже не получив шанса сразиться за право размножения. Из гнезда ушли лучшие охотницы и воины, ослабив племя. А вернется ли хоть одна из них новым матриархом, или все сгинут в глубинах леса, неизвестно. Почему бы не укоренить несколько древоотцов в гнезде? Конечно, мечтающие о материнстве все равно будут гибнуть в схватке за самца, но не будет напрасных смертей от хищников и враждебных племен.

Второй найденный древоотец был слишком стар и слаб, ему бы не хватило сил изменить тело самки, да и защищать ее в течение года от плотоядных животных не сумел бы. Лишь третий стоил того, что бы за него побороться: молодой, с широкими темно-зелеными листьями и упругими сильными мышцами оплодотворительной полости. Самец еще не был готов принять самку, но, судя по испускаемому притягательному мужскому аромату, этот момент вот-вот наступит. Около древоотца уже собралось несколько претенденток, внимательно оценивающих друг друга, изучающих слабые и сильные стороны. Как только запах изменится, сигнализируя о готовности, соперницы немедля бросятся в бой.

Молчунья не осталась вместе со всеми ждать начала схватки — здесь она не имела ни единого шанса. Молодая самка незаметно отделилась от группы и продолжила путь к реке. У нее был план. Увлеченная мыслями, Молчунья не заметила, как Хромоножка тенью последовала за ней.

В лесу царило сумасшествие весеннего гона, влажный воздух был наполнен сладким благоуханием призыва вперемешку с резкой вонью ярости и крови. Зрелые полетайки с громким визгом сбивались в неистовые клубки высоко в листве. Их желтые брюшки слегка оттопыривались от спрятанного семени. Неподалеку от каждой дерущейся стаи победительницу терпеливо ждал самец. Он плотно оплетал корнями одну из верхних ветвей и выделял густое облако феромонов из мелких отверстий вокруг основания ствола. Аромат вводил самок в состояние полового безумия, заставлял ожесточенно рвать соперниц когтями и жвалами, не обращая внимания на собственные раны. Лесная подстилка была усеяна оторванными крылышками и хитиновыми тельцами побежденных.

Однажды Молчунья видела, как мелкая полетайка, спрятавшись в листве, следила за общей дракой. А когда осталась лишь израненная обессиленная победительница, сообразительная самка стрелой кинулась к сопернице и одним движением оторвала той голову. Теперь хитрюга сможет произвести на свет собственных дочерей, каждая из которых будет знать этот выигрышный трюк.

На земле происходили еще более ожесточенные сражения. Даже в неизмененном, бесполом состоянии, лесные животные были опасны. А уж сталкиваться с разгоряченным, борющимся за возможность размножения хрипуном или хватом в зрелой форме тем более не следовало, особенно в одиночку. Каждый раз, заслышав звуки битвы, Молчунья обходила опасное место по большому кругу. Та живность, которой не посчастливилось найти себе семя и примкнуть к гону, попряталась и старалась не привлекать к себе лишнего внимания. Молчунья в который раз подумала: «Как хорошо, что племя защитило себя от этого безумия, выкорчевав деревья вокруг поселения и усиливая охрану границ каждую весну».

Молодой самке было непривычно и странно путешествовать без сородичей. В гнезде никто и никогда не оставался один, от рождения до гибели любая из них была окружена сестрами. Работали, охотились, заботились о молодняке вместе. После смерти тело торжественно делили между матриархами, чтобы умершая возродилась в будущих поколениях. Бурлящая чаща пугала Молчунью до дрожи. Дома она занималась разведением щелкунов, жирных и ленивых, а если и ходила в лес, так только на безопасную его окраину. И уж точно не весной. Однако сейчас шанс стать прародительницей гнал Молчунью вперед несмотря на страх.

Хромоножка пробиралась через заросли, стараясь не выдать себя.

Хоть племя и считало ее неполноценной, хромая самка всегда умела добиваться своего. Хитростью ли, уловками, но самые сочные куски мяса оказывались у нее, да и от общих обязанностей по работе в гнезде удавалось увиливать. Хромоножка исподволь выведывала слабости соплеменниц, их страхи, желания и без зазрения совести пользовалась этим знанием.

Ее давно заинтересовало странное поведение Молчуньи. Тихая сестра часто уходила к ручью и часами пускала по воде щепки, ветки, укладывая поверх плоские камешки. Иногда она соединяла деревяшки вместе, связывая их несколькими способами, и наблюдала, какой из них лучше всего удерживает камешки на плаву.

Зачем Молчунья бесполезно тратит свое время, Хромоножка не понимала. Сестрам было сложно учиться друг у друга, они рождались со знаниями и умениями прошлых поколений. Все нововведения и усовершенствования в гнезде появлялись, после того как самка, придумавшая их, становилась древоматерью.

Лишь когда Молчунья попросила у матриарха семя, Хромоножка догадалась, что слабая соплеменница придумала способ избежать схватки с опасными сильными охотницами. Хромая сестра из-за своего врожденного дефекта тоже не могла сражаться с остальными на равных, но она могла последовать за Молчуньей и попробовать победить ее. Хитрая самка решила рискнуть.

Они уже два дня шли по направлению к реке, покидая заселенную область леса. По дороге попался еще один готовый к размножению самец. Возле него кружили всего три зрелые самки, но Молчунья не стала задерживаться. Хромоножка недоумевала. Она никак не могла сообразить, что задумала молчаливая сестра, но продолжала настойчиво преследовать ее. У обеих осталось не так уж много времени — внутренние запасы истощались, а питаться они не могли.

Наконец Молчунья приблизилась к концу своего пути — перед ней расстилалась поблескивающая на солнце водная гладь. Река раскинулась настолько широко, что противоположный берег почти не был виден, он лишь угадывался чуть различимой тонкой полоской практически на линии горизонта.

Вот она, цель путешествия — густо поросший темной зеленью остров в трех полетах копья от берега. Родовая память говорила Молчунье, что предшественницы уже приходили сюда, привлеченные доносящимся с этого обособленного клочка земли запахом готового к размножению древоотца. Однако сестры племени не умели плавать, а в зрелой форме становились настолько тяжелы, что пересечь водную преграду никто не пытался. Только крылатые личинки самцов смогли перелететь туда и укорениться.

Остров не был настолько велик, чтобы прокормить целое племя, поэтому Молчунья могла быть уверена, что не встретит там соперниц. Единственная трудность — преодолеть широкий отрезок реки.

План зародился у Молчуньи уже давно. Древомать дряхлела, и дочери племени знали, что скоро появится шанс побороться за ее место. Маленькая самка и не рассчитывала участвовать, пока в ее голову не пришла идея, как обойти общие правила. Во время ливня, когда потоки воды прокатывались по гнезду, она заметила спасающегося от наводнения маленького древолаза. Зверек всеми четырнадцатью лапками ухватился за проплывающую мимо небольшую ветку и, когда волна донесла его до подходящего дерева, быстро перескочил на ствол. Молчунья знала об острове, а теперь она поняла, как может туда попасть.

С тех пор молодая самка начала экспериментировать у ручья в лесу. Она быстро сообразила, что на округлом бревне ей не удержаться, особенно в громоздкой зрелой форме. Оно перевернется — и дыхальца Молчуньи окажутся в воде. Поэтому самка провела множество часов пытаясь придумать устойчивое плавательное средство. Самой удачной идеей оказался плот.

Спрятавшаяся в кустах Хромоножка с удивлением наблюдала за своей соперницей. Молчунья собирала поваленные паводком стволы деревьев, стаскивала их в одну кучу, неловкими когтистыми пальцами старательно скрепляла между собой прочной лианой. «Нужно было тащиться к реке, чтобы опустить в воду еще одну груду дерева? Молчунья сошла с ума со своими играми в ручье, а я тем более, если пошла за ней».

Молчунья тем временем закончила плот, подтащила его к краю берега, с усилием столкнула в воду, успев плюхнуться сверху, и судорожно уцепилась за бревна когтями.

Слишком поздно поняла Хромоножка замысел своей сестры. Запаниковав, она начала метаться по песку, забегая в воду по первые суставы ног и не решаясь войти дальше. С ужасом осознавая, что сама она плот связать не сумеет и теперь обречена на смерть, Хромоножка в отчаянии бросила вслед сопернице копье. Мимо. Молчунья повернула голову на всплеск, потом обернулась и посмотрела проигравшей соплеменнице в глаза. Она знала, что добилась успеха в своем, казалось, безнадежном стремлении стать матерью.

На острове оказалось два самца, готовых к размножению. Сильные и красивые, они терпеливо ждали свою самку, наполняя воздух притягательными мужскими ароматами. Выбрав одного из них, более крупного, Молчунья поймала пару диких щелкунов и старательно накормила его мясом. Если бы она победила в традиционной схватке, то вместо щелкунов использовала плоть погибших соперниц.

Самка забралась в оплодотворительную полость и свернулась плотным калачиком. Она была счастлива. Теперь в гнезде появится молодой матриарх, и все многочисленные потомки Молчуньи будут знать дорогу на остров.

Молчунья погружалась в умировотворяющую полудрему, ощущая, как самец заботливо оплетает ее тонкими мягкими нитями, закутывая в кокон. Вспомнилась сообразительная полетайка, хитростью добывшая себе право быть прародительницей. Умная самка понимала теперь выбор дряхлой древоматери, отдавшей им с Хромоножкой свое драгоценное семя, отказав более крепким и выносливым охотницам. Осознала необходимость долгого, полного опасностей пути к самцам. Если бы племя укореняло древоотцов прямо в гнезде, борьба была бы слишком прямолинейной, побеждали бы только самые сильные сестры. Но роду нужна не только сила.

Следующей весной одеревеневшая оплодотворительная полость покрылась трещинами, а потом и начала крошиться под настойчивыми ударами. Молчунья уверенно пробивала себе путь наружу. Наконец древесный заслон разрушился, и из образовавшегося проема на волю выбралась новая древомать племени. Вслед за ней вылетели три золотистых личинки самцов. Покружив немного в воздухе, хрупкие создания устремились в заросли, чтобы найти подходящее безопасное место для укоренения.

Молчунья немного постояла, привыкая к новому телу — легкому и стремительному. Пошевелила тонкими прозрачными крыльями, с удовольствием ощущая их силу, и взлетела.

Она направлялась в родное гнездо.