Станция Плесецк

Вездеход нещадно бросало на ухабах. В иллюминаторах мелькали причудливые картины лунного пейзажа.

— Пейзаж контрастов, — подумал Юрий. — Здесь нет полутонов. Или яркое, невыносимое освещение, такое, что зачастую смотреть без защитных светофильтров невозможно, или полная темнота.

Вездеход теперь мчался по равнине. Дорога была относительно ровная, машину почти не трясло. Прямо по курсу над головой висел огромный шар Земли. Сквозь дымку атмосферы виднелись очертания материков, сверкающие белизной шапки снегов на полюсах. В Индийском океане блестело отражение солнца.

До российской лунной станции Плесецк оставалось километров пятнадцать. Это по здешним меркам почти час езды. Дорога дальше шла по дну ущелья, и водитель сбавил скорость.

— Нельзя ли побыстрее? — спросил Юрий.

— Нельзя, — буркнул водитель. Потом добавил:

— Идём по дну ущелья. Если ехать быстро, то со стен ущелья от сотрясения почвы могут сорваться глыбы камней. Днём здесь на солнце температура за сто градусов по Цельсию, а ночью, которая, как и день длится две недели, она опускается до минус двухсот. Перепад температур триста с лишним градусов, вот камни и не выдерживают, трескаются. Малейшее сотрясение — и обломок массой несколько тонн может свалиться со стенок ущелья. Нужны максимальная внимательность и осторожность.

Юрий откинулся на спинку сидения и попытался сосредоточиться. Итак, какова цель его поездки на лунную станцию?

Неделю назад его, молодого сотрудника института космической медицины, вызвал шеф — академик, всемирная знаменитость.

— С чего бы всё это? — с беспокойством подумал Юрий, и стал вспоминать свои «грехи». Ничего серьёзного вроде бы не было: один раз опоздал на работу на шесть минут, в другой раз заведующий лабораторией «поймал» его в рабочее время у телевизора в холле — смотрел финал чемпионата мира по хоккею, матч Россия — Канада, но на работе это никак не отразилось: все задания выполнены в срок. Может быть, наклёвывается командировка? Но это можно оформить через отдел кадров.

В приёмной директора института сидело несколько человек. Секретарша, строгая женщина средних лет, осведомилась у Юрия: кто он такой и по какому делу. Узнав, что он мнс Васильев Юрий Георгиевич и что ему назначено это время, она тут же нажала кнопку селектора:

— Аристарх Александрович, по вашему вызову пришёл младший научный сотрудник Васильев.

Пусть войдёт, — донёсся из динамика голос шефа.

В кабинете Аристарха Александровича за огромным столом тёмной полировки, в мягких креслах сидело несколько человек.

— Здравствуйте, Юрий э-э-э Георгиевич, — произнёс шеф, посмотрев в блокнот. — Вас, конечно, интересует: зачем позвали?

— Да, конечно, — понемногу успокаиваясь, подтвердил Юрий.

— Вы сотрудник лаборатории космической неврологии?

— Да, — что это я всё «дакаю»? Ещё подумает, что я круглый идиот.

— Вот и прекрасно. Ваш начальник дал Вам прекрасную характеристику и рекомендует в одну интересную командировку.

Он остановился и выжидательно посмотрел на Юрия.

— Да Вы садитесь.

Юрий отодвинул кресло от стены и сел у края стола.

— Вот Надежда Моисеевна введёт Вас в курс дела.

Моложавая женщина, сидевшая справа от директора, поправила очки, раскрыла лежавшую перед ней папку.

— Вы, Юрий Георгиевич, конечно, знаете, что на Луне действует наша станция «Плесецк». Станция работает уже третий год. Основное ядро сотрудников работает там постоянно, вылетают на Землю только в отпуск. За всё время там сменилось всего несколько человек. До сих пор всё шло благополучно, но за последний месяц там произошло несколько ЧП.

Надежда Моисеевна остановилась, тяжело вздохнула.

— Короче говоря, люди на станции начали болеть. Произошло одиннадцать случаев заболевания. Все заболевшие в срочном порядке были эвакуированы на Землю. Двое по дороге скончались. Симптоматика заболеваний позволяет предполагать, что у всех заболевших были тяжёлые поражения нервной системы. Более точную информацию дать Вам не могу по той простой причине, что врач станции заболел сам и сейчас находится в тяжёлом состоянии.

— Мы предлагаем Вам вылететь на станцию и на месте разобраться в сложившейся ситуации, — вмешался директор института. — Мы не будем навязывать Вам никаких гипотез. Разбирайтесь во всём сами. Покопайтесь там в амбулаторных картах сотрудников станции, в бумагах доктора. Их почему-то не отправили на Землю…… Итак, Юрий Георгиевич, мы ждём Вашего согласия.

И вот он подъезжает к лунной станции Плесецк. Дорога от Лунного городка с его международным космопортом, считай уже позади. Юрий устал от тряски, от постоянного раскачивания, толчков, ударов. Все мышцы болели от постоянного напряжения. Ничего, скоро он освободится от скафандра, примет душ, выпьет горячего кофе. Может быть немножко отдохнёт.

Фары вездехода осветили монолитную базальтовую стену, дорога резко вильнула влево и пошла на подъём. Скоро взорам экипажа вездехода открылась лунная станция Плесецк. Машина подкатила к куполу станции, открылась дверь шлюзовой камеры. Вездеход медленно вполз в ярко освещённое помещение, дверь захлопнулась, свет погас. Мощные потоки ультрафиолета обрушились на вездеход. Через пятнадцать минут свет загорелся снова.

— Можно выходить, сказал водитель, открывая люк вездехода. Из шлюзовой камеры, через маленькую дверцу они вошли в небольшую комнату. Юрий хотел снять скафандр, но водитель остановил его.

— Подожди, они тут помешались на стерильности. Опусти защитный светофильтр.

В ту же секунду в комнате погас обычный свет, и зажглись мощные кварцевые лампы. Дезинфекция, как засёк Юрий, продолжалась пятнадцать минут.

— Ну всё, кончились наши страдания, — сказал водитель, когда загорелся дневной свет. В соседнем покое они освободились от скафандров, и, наконец, проникли на станцию.

— Приветствую вас на станции! — встретил их в коридоре молодой кареглазый парень. — Разрешите представиться: Евгений Смирнов. Геолог и геофизик станции. Мне поручено встретить и проводить Вас в ваш номер…. Привет, Саша, свой номер ты знаешь…. Значит, Вы — Юрий Георгиевич? Вы будете проверять всех нас? Это хорошо, хотя сейчас вроде бы ни кто не болеет.… Идёмте, Ваш номер тут рядом. Отдохните с дороги, примите душ, а потом ждём Вас в кают-компании.

Номер, выделенный Юрию, оказался однокомнатным, но в номере был санузел с душем, установлено видео. У стены — широкая, мягкая тахта, рядом с ней, в углу — тумбочка с телефоном внутренней связи.

Прежде всего, надо принять душ и отдохнуть, — решил Юрий. Закрыв номер на ключ, разделся и встал под душ. Упругие струи воды хорошо освежали усталое тело. После душа приятно было поваляться на тахте. Юрий даже не заметил, как уснул. Разбудил его телефон.

— Юрий Георгиевич? Ждём Вас в кают-компании. Женя Смирнов Вас проводит…. Сами понимаете: живём у чёрта на куличках и каждый новый человек нам интересен. Тем более доктор…. Так сказать в свете тревожных последних событий, — пророкотал в трубку сочный мужской голос. Юрий встал с тахты, сделал несколько гимнастических упражнений, чтобы быстрее прогнать сон. Посмотрел на настенные часы…… Ого, уже три часа, как он на станции. Рабочее время окончилось, поэтому все, наверное, уже в кают-компании.

Зазвенел звонок, и вспыхнула лампа над дверью.

За мной пришли, оперативно, — Юрий открыл дверь. На пороге стол Евгений Смирнов.

— Ну как? Собрался? — переходя на «ты» спросил геолог-геофизизик.

— Да, уже готов, идём. Заодно познакомишь со станцией. В тон ему, тоже переходя на «ты», ответил Юрий.

Они шли по коридору, освещённому скрытыми светильниками, дающими мягкий, не раздражающий свет. Ботинки с магнитными вкладышами ступали по полу почти бесшумно.

— Специальный пластик, под ним электромагниты. Ночью отключают. Вообще-то, в каждом номере, в лабораториях, в оранжерее магниты независимы. Хочешь, включай, не хочешь — ходи так. Большинство по началу включают, всё-таки сила тяжести здесь в шесть раз меньше, чем на Земле; ну а старожилы ходят так.

— Станция у нас небольшая. Сейчас работает двадцать пять человек. Станция делится на две части: это жилое крыло, где находятся комнаты всех сотрудников, у каждого отдельная; и рабочие отсеки — разные лаборатории, оранжерея, обсерватория — малая, основная — вне станции. Термоядерный реактор — силовая установка нашей станции, находится в отдельном корпусе, соединённом в настоящее время со станцией крытой галереей с соблюдением всех мер предосторожности…. А вот и кают-компания. Евгений распахнул дверь.

В большой комнате, скорее даже зале, стояло около десятка столиков. Комната была озарена мягким светом, играла приглушённая музыка. За столиками сидело пятнадцать — двадцать человек. Разговор, шедший в комнате, стих, и все с интересом уставились на Юрия.

Новый для них человек, да ещё и врач, посланный разобраться в этом ЧП, так что интерес ко мне понятен, — подумал он.

— Разрешите представить, — сказал Евгений. — Васильев Юрий Георгиевич, прошу любить и жаловать…… Пошли, Юра к нашему столику, там одна молодёжь.

Они уселись за крайний столик у стены. На столике стояли открытые бутылки, вазочки с фруктами, блюдца с разными салатами.

— Ну-ка, Толик, налей нам по бокалу. Давай, Юра, познакомимся. Это Толя Храмов — наш астроном, а это Марина — инженер силовой установки. Рядом с ней самая красивая девушка нашей станции — Нина Попова, биолог…… Марина, не обижайся, ты тоже очень красивая.

— Ладно, ладно, баламут, это учту. Всё скажу Лене, изменщик. Кто ей объяснялся в любви на прошлой неделе?

— Марина! Ты хочешь моей смерти? Пощади несчастного!

Молодые люди громко рассмеялись, а Марина растрепала Евгению волосы ладонью.

— Ладно, трусишка, посмотрю на твоё дальнейшее поведение.

Анатолий разлил вино по бокалам.

— За знакомство!

Все выпили. Марина повернулась к Юрию.

— Не подумайте, Юрочка…. Вы разрешите так себя называть?…. Не подумайте, что мы пьём так каждый день. Просто у нас, так же, как и когда-то в Антарктиде, разрешается один раз в неделю вот так собраться и немножко отдохнуть. А обычно здесь мы играем в шахматы, шашки, устраиваем викторины, танцуем, смотрим видео, просто отдыхаем.

Сидевшие за соседним столиком пожилые люди неодобрительно косились на шумную молодёжь.

— Тише, Марина, Женя, — сказала Нина. — Посмотрите, наши «старики» на вас косятся, и правильно. Месяца не прошло, как двоих похоронили.

— Ну и что, Ниночка. Это не значит, что теперь мы всю жизнь должны ходить с кислыми физиономиями. Мне, может быть, их не меньше, чем им жалко. Особенно Сергея…… Такой парень. Но мёртвое — мёртвым, живое — живым…. Смотри, Юра, вон за тем столиком, в очках, пожилой, худощавый — химик, Давыдов Виктор Сергеевич. Сергей у него в лаборатории работал. Вечером зашёл ко мне в номер, посидели. Поболтали. Вдруг он побледнел, захрипел, упал на пол, начались судороги, пошла пена изо рта. Срочно позвонил врачу, тот прибежал, давай колоть. Вроде Сергей успокоился. Потом опять судороги. Как раз здесь Саша со своим вездеходом был. Отвезли Сергея на космодром. Доктор сопровождал, но до Земли довезти не успели. Через неделю заболели остальные. По-моему они чем-то отравились.

— Ну, Сергей, предположим, мог отравиться в лаборатории, хотя и вряд ли. Там всё хорошо поставлено, — бросила Марина. — А остальные? Где они могли отравиться? Ты обратил внимание, что заболели только старожилы станции, а из старожилов — те, кто чаще всех выходил на поверхность Луны? Мне кажется, что тут какое-то неизвестное космическое излучение.

— Да что вы, ребята? За чем портить себе вечер? Другой темы для разговора найти не можете? — это Анатолий.

— Правильно, Толик. Давайте лучше потанцуем, — сказала Марина. — Юра, пригласи меня.

В полутёмной кают-компании негромко звучали звуки блюзов. Рыдал саксофон, мерно звучали ударные, играла электрогитара. Юра танцевал с Мариной. Женя пошёл с Ниной. Марина танцевала превосходно. От её волос шёл волнующий запах. Юрий искренне пожалел, что музыка закончилась слишком быстро, на его взгляд.

Наутро Юрий решил начать свой день с посещения начальника станции.

Козырев Дмитрий Иванович, — вспомнил он. Женя меня ему представил. Юрий вспомнил, что начальник вчера отказался говорить с ним о деле.

— Давайте сейчас отдыхать, а завтра с утра милости просим ко мне, там и поговорим. А сейчас…. Видите, как Марина скучает. Нехорошо, молодой человек.

Начальник станции, он же планетолог, ждал его.

— Что ж, Юрий Георгиевич, вы догадываетесь, что на станции люди чувствуют себя не совсем уверенно из-за последних событий. Многие даже бояться. Главное, что беспокоит людей — это неуверенность, проистекающая от неясности ситуации, неустановленности причин заболеваний. Кое-кто считает, что причина — неизвестный вид космических излучений, другие — отравления. Но откуда яд на станции? Наш доктор не успел выяснить причину — заболел сам.

— Я знаю, — вставил Юрий. — Я не хочу выдвигать с ходу свою версию. Вы, Дмитрий Иванович, после заболевания доктора опечатали санчасть. Думаю её надо открыть. Я буду вести приём, познакомлюсь с людьми, пороюсь в бумагах вашего доктора, может быть что-нибудь прояснится.

— Очень хорошо. Я сам хотел Вам предложить поработать за доктора. Вот Вам ключ от амбулатории, располагается она прямо по коридору, первый поворот направо, вторая дверь, на двери красный крест.

Амбулатория понравилась Юрию: оснащена хорошо. Есть всё необходимое для работы в отрыве от крупных центров. Хорошо оснащена медикаментами, есть вся необходимая аппаратура, включая эндоскопы и портативную бормашину с установкой электроанальгезии. В отдельном шкафу, в алфавитном порядке хранились амбулаторные карты. Юрий знал, что помимо карт, вся информация о состоянии здоровья сотрудников заносится в компьютер, но, как и многие другие врачи, предпочитал при работе в небольших коллективах, старые амбулаторные карты. Дело в том, что запись в амбулаторной карте делалась медленно, обычной перьевой или шариковой ручкой, что позволяло врачу одновременно делать дополнительный анализ записываемых данных. Аккуратно склеенная и прошитая кипа бумажных листов позволяла врачу неоднократно возвращаться к написанному. Зачастую даже почерк врача позволял оценить эмоциональное состояние писавшего, что тоже было немаловажно. Всё это не давал, несмотря на своё совершенство, бездушный компьютер.

Вот первая амбулаторная карта. ФИО, место рождения, возраст, должность на станции…… Заболел остро. Вернулся из поездки по Луне. Геолог, искал перспективные рудные месторождения. Так, после поездки посетил химическую лабораторию, сделал ряд анализов. Потом отдохнул в своём номере. Вечером, несмотря на лёгкое недомогание, пошёл в кают-компанию. Там, во время танца упал, начались судороги. Врач оказал помощь и успел взять кое-какие анализы. Вот они: СОЭ несколько ускорена, небольшой лейкоцитоз, в лейкоцитарной формуле некоторый сдвиг влево. Биохимия — настораживает едва намеченное возрастание фракции гамма-глобулинов. Что это? Всё-таки инфекция? Но почти тоже самое может возникнуть и при радиационном поражении малой мощности. Само по себе это не приводит к тяжёлому поражению и тем более к смерти, но капля камень долбит. Если суммировать все эти поражения за определённый промежуток времени, то……, то всё может быть. Что из этого следует? Следует то, что нельзя исключить ни инфекцию, ни радиационное поражение.

— Так, что дальше в анализах? Холинэстераза значительно снижена. Может быть, Женя прав и это отравление?

Следующая амбулаторная карта. ФИО, год рождения, на станции с…. года. Старожил, как и предыдущий. Работал на силовой установке. Ходил туда по поверхности Луны в лёгком скафандре. Тогда установка ещё не была соединена со станцией защитной галереей. Симптомы заболевания те же самые. Заболевание началось остро…… Что же настораживает?…. Ах, вот что: дружил с заведующим химической лабораторией, часто там бывал. То есть отравление не исключено, инфекция и радиационное поражение тоже.

Следующая амбулаторная карта: ФИО, год рождения, также геолог, так же часто выходил на поверхность Луны, всё то же самое.

— Да, амбулаторные карты мало, что дали. Хотя…. Ведь можно предположить, что наиболее вероятно — инфекция. И тут Юрий вспомнил, как они вчера прибыли на станцию: шлюзовая камера, мощные потоки ультрафиолета, обеззараживающие вездеход. Вторая комната — потоки ультрафиолета обеззараживают их скафандры. Кварцевые лампы установлены в коридорах станции, во всех номерах. Сотрудники станции живут в условиях почти полной стерильности. О какой инфекции тут может идти речь? В чём же тогда причина этих непонятных заболеваний? Да, здесь задача со многими неизвестными. Тут нужны новые дополнительные сведения. Придётся пройтись по станции, посетить лаборатории, поговорить с людьми, выйти на поверхность Луны, сходить на силовую установку, хотя последнее вовсе необязательно.

Итак, намечается план действий: сегодня встречаюсь со «старыми» знакомыми, с Женей Смирновым и Толей Храмовым. Кстати, один из них геолог, другой астроном. Побеседую с ними, эти ребята должны мне помочь исключить радиационное поражение…. Ой Юрий, не торопись, ты уже поверил в отравление, так нельзя. Надо сказать себе: Женя и Толя помогут мне прояснить вопрос о возможном воздействии на организм человека неизвестного пока вида космического или типично лунного излучения. Надо смотреть фактам в глаза, как говорит мой начальник, надо подгонять версию под факты, а не подбирать факты под версию.

Юрий посмотрел на список телефонов станции, висевший над рабочим столом врача, и набрал нужный.

— Алло, это Женя? Привет, говорит Юра Васильев. Женя, ты сейчас очень занят?……. Собираешься в поездку? А надолго?…… Всего до вечера!? А в твоём вездеходе не найдётся место для меня……. Нет, не из любопытства, а по делу…… Мне нужно установить: есть ли на поверхности Луны источники повышенной радиации…… Да, я возьму с собой новые датчики…… Хорошо, через двадцать минут буду у шлюзовой камеры.

Юра быстро поднялся из-за стола, достал из шкафа чемоданчик с датчиками, вышел из амбулатории. В своём номере он сменил несколько стандартных датчиков на новые, полученные в институте. Через двадцать минут Юрий действительно был у шлюзовой камеры.

Поездка на вездеходе оказалась очень интересной. За иллюминаторами кабины мелькали шпили скал, резкие перепады света и тени причудливо разнообразили ландшафт. Вездеход нещадно бросало на ухабах, хотя, по словам Евгения Смирнова, у него были очень мягкие рессоры, вернее гидравлическая подвеска, как выразился геолог и геофизик станции.

Примерно в пятнадцати километрах от станции находилась небольшая ровная площадка, где стояла автономная буровая. Юрий и Женя вылезли из вездехода через крохотный шлюзовой отсек. Тут же на площадке, недалеко от буровой, Юра стал размещать свои датчики, рассчитанные на регистрацию любых видов космического излучения. Установив всю свою аппаратуру, Юра вместе со Смирновым, пошёл на буровую, которая манила его предстоящим отдыхом: работать там должен был Евгений. Внутри буровой Женя снял шлем скафандра и знаком предложил Юрию последовать его примеру.

— Скафандры снимать не будем, но минимальный комфорт здесь обеспечен…. Так, посмотрим, что здесь произошло за последние три дня.

В это время Юрий, плюхнувшись в мягкое кресло, блаженно расслабился.

— Так, посмотрим, что здесь было, — Смирнов потянулся к лентам самописцев……… Ага, пройдено около тридцати метров пород…… Что это за породы, так базальт — совсем немного, под ним осадочные породы.…… То же самое и в других местах. Что ж, придётся, наверное, перегонять буровую на новое место, или подождём ещё с недельку, может быть глубже залегает что-нибудь интересное?

— Представляешь, — Женя повернулся к Юрию. — Мы пробурили около станции десятка четыре скважин — везде встречаются осадочные породы. Ты представляешь, что это значит?

— Нет.

— Это говорит о том, что на месте станции когда-то было море. То есть Луна не всегда была безводной. Возможно, была жизнь, хотя ни каких следов последней не обнаружено…… Ладно, дам задание буровой ещё дня на три, и посмотрим, что там зафиксировали твои датчики.

Пальцы Евгения забегали по клавиатуре компьютера, защёлкали тумблерами. Минут через пять он захлопнул крышку пульта управления.

— Ну, всё, надевай шлем, пошли, поглядим на твои датчики.

На поверхности Луны Евгений застыл.

— Знаешь, здесь четвёртый год, улетаю на Землю только в отпуск, каждый раз клянусь в том, что не вернусь сюда, но проходит какой-то срок, и начинаю тосковать по станции, по Луне.…. Четвёртый год здесь и никак не могу привыкнуть к этой картине…… Смотри, какая огромная Земля, кажется, протяни руку и коснёшься её, но только стоит протянуть эту самую руку, и она уносится на сотни тысяч километров. Дух захватывает от таких расстояний.

Смирнов немного помолчал и продолжил:

— Здесь острее понимаешь всю хрупкость жизни, всю зависимость человека от Земли, всю доброту и красоту нашей планеты! Вот бы завезти сюда всех земных политиков на полгода, тогда бы они поняли всю никчёмность большинства дрязг, что многие «неразрешимые» вопросы решаются очень просто, надо только помнить, что Земля — это колыбель человечества и пока что единственный его дом.

— Что-то меня потянуло на патетику, — усмехнулся Женя. — Давай посмотрим твои датчики.

Они быстро собрали аппаратуру.

— Ну что там, Юра?

— Ничего серьёзного. Уровень, как фоновой радиации, так и космического излучения не превышает нормы.

— А как насчёт неизвестного вида космического излучения?

— Мои датчики о нём ничего не говорят. Нет даже косвенных данных. Хотя если нет данных, это ещё не значит, что нет самих лучей. Об этом лучше расспросить нашего астронома-астрофизика.

Шлюзовая камера вездехода быстро продулась «атмосферным» воздухом. Подпрыгивая на неровностях почвы вездеход, направился в сторону станции.

— Давай заглянем на обсерваторию, — предложил Юрий.

— Давай, — согласился Евгений. — Толя просветит нас насчёт космических излучений.

Корпус обсерватории находился примерно в километре от станции.

— А почему эту обсерваторию не могли разместить в одном из отсеков станции? — спросил Юрий.

— Дело в том, что у них здесь, кроме обычного, ещё и большой радиотелескоп, а его нельзя разместить на станции. Так и так им бы пришлось выходить на поверхность, кроме того, радиооборудование станции могло давать помехи на радиотелескоп…… Да здесь и не далеко, они на обсерваторию в лёгких скафандрах ходят.

Толя Храмов встретил их радушно.

— Привет, привет. Какими судьбами вас занесло сюда?

— Да так. Ездили на буровую, на обратном пути решили заглянуть к тебе…. Дай нашему гостю посмотреть в твой телескоп, растолкуй, где какие звёзды и что сулят они нам. Не противостоит ли звезда Саад-ад-Забих жалу Скорпиона, как говорил блаженной памяти Ходжа Насреддин эмиру бухарскому?

— Юра, не хочешь, в самом деле, заглянуть в телескоп?

— Конечно, хочу. Честно говоря, никогда раньше не приходилось.

— Тогда пошли.

Через минуту Юра прильнул к окуляру телескопа. В окуляре виднелась планета размером с большой арбуз, вокруг неё вращалось кольцо, было отчётливо видно, что это кольцо состоит из нескольких колец, расположенных одно внутри другого.

— Сатурн! — догадался он.

— Да, — подтвердил Толя. — Мы сегодня проводили очередное фотографирование его колец. Наблюдаем за перемещением его загадочного пятна в атмосфере. Есть несколько интересных гипотез о его происхождении, но об этом ещё рано.

— Что-то я не вижу ни какого пятна.

— Оно появляется через определённые промежутки времени. Сначала мы думали, что оно находится на одном месте в атмосфере, что-то вроде тёмного газового облака, но потом заметили, что оно перемещается независимо от вращения планеты.

— Но там наверняка, есть какие-то ветра. Если это газовое облако, то оно должно перемещаться под действием ветра.

— Да, но тогда это перемещение было бы хаотичным, а оно упорядочено.

— Слушайте, ребята, мы, кажется, отклонились от цели нашего приезда.

— Значит, вы приехали не просто так, а с какой-то целью. А я то думал!

— Прости, Толя, но у Юры, как я понимаю, есть к тебе вопросы.

— Да, Толя, — сказал Юрий, с трудом отрываясь от телескопа. — Скажи, вы проводили исследования космического излучения?

— Да, товарищ Эскулап. Мы занимались этим в течение нескольких лет. А что тебя, конкретно, интересует?

— Можно ли по результатам ваших исследований сделать вывод о наличии какого-либо неизвестного на настоящее время космического излучения?

— Догадываюсь, зачем тебе это надо. Можешь утешиться: никаких данных о наличии какого-либо неизвестного вида космических излучений нами не получено.

— Это совершенно точно?

— Точнее некуда.

— Да…. И мои датчики также ничего не обнаружили. Что ж, нет худа без добра. По крайней мере, одной гипотезой меньше.

— Что будешь делать дальше, доктор Ватсон? Кого арестуешь за отравления? — Женя сделал зверское лицо.

— Ладно, Женя, кончай хохмить. Пора на станцию собираться.

— Слушай, Юра, здесь до станции недалеко. Пойдём пешком. Пусть этот зубоскал гонит один свой вездеход, а я по дороге тебе кое-что покажу. Идёт?

— Идёт.

На поверхности Луны Юра опять невольно обратил внимание на гигантский шар Земли, заслонивший половину небосклона. Так непривычно было смотреть со стороны на сверкающие шапки полюсов, окутанные нежной голубоватой дымкой атмосферы. Белая вата облаков закрывала Северную Америку, Ньюфаундленд, зато у Бермуд ослепительно сверкало отражение солнца.

— Сразу видно новичка. Я тоже поначалу не мог оторваться от этой сказочной картины, — сказал Толя. — Пошли. Сейчас ты увидишь такое, что невозможно увидеть на Земле, да для Луны это большая редкость.

От обсерватории к станции вела хорошо заметная на лунной пыли тропинка. По её бокам на поверхности были видны выходы скального грунта. На одном из её поворотов Юра замер: он неожиданно увидел…… радугу. На изломе гранитной стены сверкала, переливаясь всеми цветами радуги, друза неведомых кристаллов удивительно правильной формы.

— Здесь выход друз горного хрусталя. Всё было покрыто пылью, а я взял и почистил. Теперь смотри, какая красотища!

Действительно зрелище было впечатляющим. В десяти шагах впереди «лунная радуга» на фоне чёрных провалов от теней утёсов; наверху — огромный голубой шар Земли, а вдалеке — косматый шар Солнца.

Вернувшись на станцию, Юрий заперся у себя в номере, и стал думать.

— Что мы имеем? Пару смертей на одной станции за короткий промежуток времени. На вскрытии у обоих отёк головного мозга, полнокровие внутренних органов. В историях болезней зафиксировано, что перед смертью у них были эпилептиформные припадки. Начальник станции считает, что это — результат отравления. Так ли это? Отёк мозга бывает при многих инфекционных заболеваниях, например, при менингите.

Впрочем, какие здесь инфекции, когда предпринимаются такие меры предосторожности. Значит всё-таки отравление? Но кто и, главное, зачем? С какой целью? Возможно на станции человек с ущербной психикой, маньяк, не отдающий себе отчёта в том, что он делает? Но как найти его? Я ведь не сыщик. Да и возможно ли такое? Ведь все сотрудники станции люди проверенные, работали ранее в солидных фирмах, хорошо зарекомендовали себя на Земле. Но с другой стороны — работа на другой планете, большие эмоциональные и психические нагрузки, постоянный стресс могли выявить ранее скрытые дефекты психики. Тот, кто на Земле казался нормальным хорошим человеком, на Луне мог стать злобным маньяком, ненавидящим всё и вся. А где он берёт яд? И что это за отрава, которую не могут определить эксперты? Надо ещё раз внимательно прочитать копии актов экспертиз. Возможно, проводились не все анализы. Кстати, а где проводились вскрытия и другие экспертизы? Так, посмотрим штампы. Лунный городок — международная станция. Значит, все анализы проведены на «международном» уровне, и всё что можно было выявить, они выявили. Вскрытие — нет результатов бакпосева, хотя материалы брались. Надо связаться с Лунным городком, узнать результаты. А завтра с утра схожу-ка я в химлабораторию, ведь там работал один из умерших, кажется, Сергей — так говорила Марина. Надо будет найти повод зайти к ней — уж очень красивая девушка. Повод? Повод уже найден: её коллега, инженер силовой установки заболел, надо осмотреть её место работы, соблюдается ли техника безопасности и т.д.

Химлаборатория находилась в другом крыле станции. Юра по дороге зашёл в приёмную начальника станции и ещё раз попросил секретаря сделать запрос в департамент здравоохранения Лунного городка, узнав, что запрос сделан ещё вчера, поблагодарил секретаря и со спокойной душой пошёл в лабораторию. Химлаборатория станции Плесецк была оснащена самым современным оборудованием, занималась она, со слов Лены, подруги Жени Смирнова, разработкой новых полимеров в условиях лунного тяготения и пригодных для применения в строительстве космических станций.

— Вот посмотрите на эти образцы, — говорила хорошенькая сотрудница лаборатории. — Они очень прочные, проводят электроток, не окисляются, не подвержены коррозии, обладают великолепными теплоизоляционными свойствами, то есть сочетают в себе свойства металла и пластмассы. Этот материал уже сейчас используется для постройки нескольких станций.

— Это всё очень хорошо, Лена. А как у вас дела с техникой безопасности? Есть у вас сильнодействующие вещества, яды? Как они хранятся?

Лена сразу поскучнела.

— Вы думаете, что все эти случаи результат отравления? Но из нашей лаборатории ничего не выносили. Все сильнодействующие вещества находятся вот в этом сейфе. Вот журнал учёта. Если кто берёт отсюда реактивы, он указывает, сколько взял, для каких целей, сколько израсходовал, каков остаток. Хищения практически невозможны. Правильность записей проверяется ежедневно…… Если это отравления, то яд взяли не у нас.

— Спасибо, Елена. Вы меня успокоили. Передать привет Жене?

— Передайте. Хотя не надо, засмеялась девушка. — С этим баламутом я разберусь сама.

Крытая галерея, ведущая к энергетической установке станции, начиналась недалеко от химлаборатории. Сделанная из прозрачного сверхпрочного пластика, разработанного в этой же лаборатории, она позволяла ходить к силовой установке без скафандра.

Марина встретила Юрия у входа. Одетая в приталенный комбинезон, выгодно подчёркивающий её безупречную фигуру, с распущенными по плечам вьющимися каштановыми волосами, она выглядела очень привлекательно.

— О, Юрочка! Какими судьбами? Неужели соскучился?

Глаза девушки смеялись, на губах лукавая усмешка. Она чувствовала, что нравится юноше, и слегка подтрунивала над ним.

Юрий растерялся от такого приёма, тем более что Марина сейчас понравилась ему гораздо больше, чем вчера. Он почувствовал, как румянец разливается по его лицу, и смутился ещё сильнее.

— Нет, Марина, — наконец выдавил из себя Юрий. — Я по делу.

Фу, какой ты меркантильный. Я думала, что понравилась тебе, и ты решил скрасить скуку моего дежурства, утешить одинокую девушку, а ты — по делу, — мягко выговаривала Марина, взяв Юрия под руку и заглядывая ему в глаза.

Юре хотелось провалиться сквозь землю, ему казалось, что Марина издевается над ним.

— Ну, пойдём, посидим на диване, расскажешь, зачем пришёл, — потянула Марина юношу за руку. — Так и быть, помогу тебе, если смогу. Хотя ты и разочаровал меня, — смеялась она, наслаждаясь смущением юноши, который ей нравился всё больше и больше.

— Садись, Юра, рассказывай.

— Один из умерших работал здесь на установке. Не связано ли это с вашей работой?

— А! Значит, всё-таки волнуешься за меня, — подтрунивала Марина. — Не бойся, защита надёжная. Термоядерный реактор, плазменного типа. Управление полностью автоматизировано. Реактор закрыт толстым железобетонным куполом со свинцовыми листами — они полностью задерживают α, β и γ излучения. Наружная оболочка — специальный пластик с парафиновыми прослойками. Они полностью задерживают нейтронный поток. Так что уровень радиации здесь, на пункте управления не превышает фонового……. Что ещё тебя интересует? — Марина взъерошила Юрию волосы.

— Пожалуй, всё, теперь можно идти.

— Как идти? Ты хочешь бросить меня одну умирать здесь от скуки? Какой же ты после этого рыцарь?…. Нет, Юрочка, мы пойдём отсюда вместе. Дежурить мне осталось полчаса. Ты проводишь меня домой, и не вздумай спорить!

Марина раскраснелась, глаза блестели, на ярких пухленьких губках блуждала лукавая усмешка.

На станцию они возвращались вдвоём. Марина весело болтала о разных пустяках, опираясь на Юрин локоть. У дверей номера Марины они остановились.

— Что ты сейчас будешь делать?

— Мне нужно зайти к секретарю, узнать, не пришёл ли ответ на мой запрос, если нет — самому связаться с Лунным городком.

— Тогда я сейчас отдохну после дежурства, а вечером жду тебя. Посидим, поболтаем, потом сходим вместе в кают— компанию. Хорошо, Юрик? — нежно пропела Марина, заглядывая в глаза юноше.

— Хорошо, Мариночка, — сказал осмелевший Юрий, слегка прижимая девушку к себе.

Ладно, Юра, договорились. — Марина потихоньку отстранилась от него, проскользнула в свой номер и захлопнула дверь под носом у юноши.

Постояв несколько секунд у закрытой двери, Юра разочарованно вздохнул, и пошёл к себе. В номере он вспомнил, что не спросил секретаря об ответе из Лунного городка на свой запрос. Возвращаться к кабинету начальника станции ему не хотелось…. Для чего же тогда телефон? Трубку подняли почти сразу.

— Алло! Вас беспокоит Васильев, Юрий Георгиевич. Скажите, пожалуйста, получен ли ответ на мой запрос?

— Да, как раз сегодня из Лунного городка вернулся наш электронщик и привёз для Вас пакет. Лежит у меня на столе, можете забрать его хоть сейчас.

— Огромное спасибо. Сейчас подойду за ним.

В пакете были копии актов вскрытия умерших сотрудников станции Плесецк…… Так, это всё уже знаю, читал. Копии результатов бакпосева были подклеены в конце актов. Странно.… А что пишет заведующий баклабораторией? «Возможны погрешности при взятии материала на посев». Возможно…… В обоих случаях из мозговой ткани высеяна E. Colli. — кишечная палочка, вернее один из её многочисленных штаммов…… Да, версия c неизвестной инфекцией, похоже, тоже лопнула. Кишечная палочка в «лучшем случае» может вызвать лёгкий понос, но ни как не смертельное заболевание с неврологической симптоматикой.

— Следствие зашло в тупик, — констатировал Юрий. — Ладно, утро вечера мудренее. До свидания с Мариной ещё пара часиков. Почитаю-ка пока книжку. Юра взял с собой книжку о различных изолированных группах людей об их жизни, судьбе.

— Так, на чём я остановился…. Семья Лыковых. Жила в России в совершенной изоляции. Отец, старовер, увёз свою семью в тридцатые годы двадцатого столетия от коммунистов во время коллективизации, так как считал их слугами антихриста.

Жили в глухой тайге, сами построили себе две избушки: в одной жил отец с дочерью, в другой — сыновья. Занимались охотой, садили огород, — выращивали картофель, различные овощи…… Семья обнаружена случайно геологами…. Пытались «приобщить» к цивилизации. Сыновей даже вывозили в город, где они и умерли…… Отчего же они умерли? Здоровые мужики, которые могли загнать оленя. Чем же всё-таки объясняли их смерть в то время?…. Как говорил один профессор, завкафедрой мединститута: «Жили они в тайге, в изоляции. Загрязнённость воздуха бактериями на заимке Лыковых была почти нулевой. На кубометр воздуха 1-2 бактерии. Условия почти полной стерильности воздуха. Иммунная система семьи не испытывала нагрузки, не образовывались антитела к болезнетворным организмам. Когда братья попали в город, в эту людскую скученность, где в одном литре воздуха находились тысячи, десятки тысяч микроорганизмов, зачастую болезнетворных, их иммунная система не справилась с нагрузкой. Оба брата погибли от пневмоний, развившихся как осложнения банальных насморков».

— Постой-ка!…. Жили в условиях отсутствия бактериальной загрязнённости воздуха!… А сотрудники станции Плесецк живут в условиях почти полной стерильности, их иммунная система также нетренированна!…… Кишечная палочка, кто бы мог подумать…. Кишечная палочка на Земле встречается практически везде. Её высевали даже из воды, взятой из артезианских скважин. Но она «безвредна». Да, но это на Земле, а здесь? Здесь, когда подавляется постоянно конкурирующая флора, когда исчезли стафилококки, стрептококки и другие, постоянно конкурирующие микроорганизмы, — кишечная палочка стала бурно размножаться, претерпела определённые мутации, приобрела высокую вирулентность, а в условиях сниженной реактивности организма — «нетренированной» иммунной системы…. Вот откуда эти непонятные случаи тяжёлых заболеваний. Кишечная палочка — возбудитель смертельно опасного заболевания, кто бы мог подумать!

Экология! Сколько говорится, сколько пишется об экологических проблемах, но почему-то все думают при этом о чистом атмосферном воздухе, о чистой воде, чистых реках и чистых озёрах. И никто не подумал, когда строили эту станцию, что экологическое равновесие нужно и на уровне микромира. Стоило подавить на станции так называемую «банальную» микрофлору, как через некоторое время человека поразила его собственная «внутренняя» инфекция! Любое нарушение природного равновесия ударом бумеранга возвращается к нарушителю. Да, болезнетворную микрофлору надо подавлять, но чрезмерная стерильность — не благо, но зло. Иммунную систему человека необходимо «тренировать», как и мышечную.… Осталось дело за «малым» — доказать эту истину начальству.

Вечером Марина внимательно выслушала Юрия.

— Ой, Юрочка, какой ты умный! Я горжусь тобой…. Ты когда улетаешь на Землю?

— Думаю недели через две. Нужно провести дополнительные исследования, чтобы доказать свою правоту.

— У меня как раз в этом месяце заканчивается контракт. Я подумала и не буду его продлевать. Лечу с тобой. Возьмёшь меня с собой?

— В качестве кого?

— В качестве невесты.

— Как невесты? Я же ещё не сделал тебе предложения.

— Ну, так делай быстрее!

Юра встал, откашлялся, пытаясь побороть смущение:

— Мариночка….

— Я согласна, — Марина обняла Юрия и поцеловала его в губы.

Через полгода молодые супруги Юрий и Марина Васильевы завербовались для работы на лунной станции Плесецк.

Конец.