Спелые яблоки

— Я хочу замуж, — безапелляционным тоном заявила моя бабушка, вынимая изо рта трубку и пуская сизый дым под крышу открытой веранды, возвышающейся на втором этаже уютного брусчатого домика в дачном поселке близ Звездного городка.

Она сидела в кресле-качалке и созерцала ухоженный сад, расстелившийся почти итальянским Ренессансом у ее ног. Стояла сладкая пора, когда природу наполняют медовые запахи зреющих яблок, груш, слив и ирги. Напротив веранды, чуть в стороне от клумбы с флоксами, росла старая яблоня, сплошь увешанная наливными плодами, неотвратимо краснеющими в лучах августовского солнца.

— Опять? — осторожно спросила я, помешивая овсянку, чтобы не пригорела. — Ты уже была замужем, зачем снова обжигаться?

— Иванка, не перечь. Как социологу, тебе должно быть хорошо известно, что человек — существо социальное. Мне нужен собеседник, — бабушка стряхнула с шелкового в ромашках платья пепел.

— А говорящий попугай не подойдет? — не подумав, ляпнула я, пробуя варево и обжигаясь горячей ложкой.

Кашу нельзя было недосолить и, не дай бог, пересладить. Иначе будут громы и молнии. Бабушка Васса сидела ко мне спиной, но я частенько убеждалась в её всевидении и всеслышании.

— Думающий собеседник, философствующий о смысле жизни, был бы в самый раз, — мечтательно сказала она. — Женщины в возрасте спелой осени особенно ценят это в мужчинах. Не вздумай добавлять много сахару, мне вредны лишние калории.

Бабушка увлеклась очередной диетой и «наводила» талию, хотя её фигура оставалась безупречно женственной. Глядя со стороны, можно было подумать, что она готовится к новой роли в драматическом театре жизни. Трубка с домашним самосадом, казалось, курилась сама по себе. Она кокетливо поправила ажурную шляпку из соломки и томно вздохнула:

— Ах, Иванка, ты никого не любила, понять не можешь сути сердечных страстей. Мой первый муж, — даже и не знаю, как его поминать, — затерялся где-то там, на границе Солнечной системы, где звездный ветер встречается с вихрями солнечной плазмы. Оттуда он отправил последний романтический привет и клятву в вечной любви. Мы были двадцатилетними, глупыми и недальновидными, — ударилась бабушка в воспоминания. Второй…

— Муж объелся груш.

— Турнианских груш. И полностью изменил человеческий метаболизм. За год шибко растолстел и «переплюнул» массой африканского слона. Жаль. Вскоре он улетел на планету Турн, посетовав на прощанье о том, что должен регулярно есть этот фрукт, чтобы жить.

— А сосед дедушка Лех чем плох? — попыталась я вернуть разговор в исходное русло.

Бабушка сердито полуобернулась:

— Ему сто один!

— Мизерная разница! — пожала я плечами.

— Не дерзи, мне только девяносто девять! Какая от этого Леха польза? Длинная борода и брови выщипывает. Вот-вот из ума выживет! Кто будет в саду-то работать? — бабушка выпустила очередную струйку дыма.

— Найми садовника. Каша готова, яйцо всмятку и гренки, куда подавать?

— Садовник — не муж, — отрезала бабушка. — Молодой, здоровый, сильный мужчина доложен быть надежной опорой для женщины любого возраста, чтоб не стыдно было людям показывать. Неси сюда. Да кофе покрепче завари. Принеси еще горький бельгийский шоколад, он там, в красивой коробке на подоконнике.

— Тот, что прислали из артизанального бутика, который на площади Гран-Саблон в Брюсселе? Минутку!

Я выкатила летний столик на веранду ближе к восточному углу, откуда открывался симпатичный вид на восходящее из-за виднеющейся за садом реки светило. Бабушка любила ранний завтрак на улице, когда светозарная прохлада слегка щекочет кудри на шее, и легкий шелест листвы навевает мысли о предстоящем долгом дне, наполненном ожиданиями несбывшихся приключений. Когда стоит полнейшая тишина, и лазурное небо не прочерчивают инверсные следы от уходящих к иным мирам межзвездных кораблей. Когда в гостях любимая внучка, и можно вдвоем помечтать о минувшем и грядущем. В конце каждого месяца я приезжала к бабушке на четыре выходных дня и каждый раз с наслаждением слушала мифы о внегалактических полётах времен её возраста спелых яблок.

Я поставила столик на тормоз. Рядом определила плетеные стулья, принесла поднос с завтраком. До первых лучей солнца срезала фиалки; пусть скромный букетик нежных цветов в вазочке из морской раковины, подаренной бабушке третьим мужем, застрявшим в квантовом переходе между мирами, веселит глаз. Это произошло из-за устриц, коих он ел круглосуточно. Машина телепортации не смогла правильно определить количество атомов в разнородных объектах, и в конечный пункт прибыла огромная устрица.

— Приятного аппетита!

Бабушка прошлась по веранде, примостила курительную трубку редкой породы самшита на тумбочку около горшка с алоэ. Затем перевесилась через перила и взглянула на калитку, словно ожидая гостей.

— Мне снился чудный сон: медведь на цепочке. В давние времена знахари разгадывали: «К сватам и застолью!». Заглянула в сонник, — к жениху.

— Бабушка, почему бы тебе не сходить в театр с подругой Клавдией?

— Театр начинается с вешалки, а женщина — со спутника жизни, — наставительно поведала бабушка, отправляя в рот первую ложку овсянки. — М-мм, вкусна кашка! Красивый мужчина — все равно, что у всадника добрый конь.

— Я равнодушна к гужевому транспорту.

— Ты, знаешь, Иванка, что такое муж? — нараспев протянула бабушка. — Ах, Иванка, где тебе? Вот кого нужно откармливать; селедка никогда не была царской рыбой. Муж, как хороший шоколад, обязан сочетать в себе горчинку и сладость, новаторство и консерватизм, запахи дикого леса и необузданность стихий. Муж — это сильные руки, крепкие ноги, стройный стан и мужское достоинство.

— Неужели? — я наморщила лоб, старательно припоминая статую Аполлона в музее.

Наверное, я выглядела весьма глупо. Бабушка, чуть не поперхнулась:

— Естественно, говоря о последней примете, я имела в виду духовную часть личности.

— А что стряслось с девятым мужем, бабуля?

— О! День моего девяностопятилетия я помню, как сейчас. Красавец Марек, которому едва исполнилось двадцать шесть, подарил мне шаттл с гиперпространственным двигателем.

Бабушка Васса задумалась, уйдя куда-то в себя. Возможно, она вновь переживала тот злополучный полёт. Впрочем, я эту историю знала еще с детства и представляла её в картинках, и, наверняка, очень по-своему. Мне мыслилось, что дело было так…

***

Шаттл рванул ввысь, и противоперегрузочные кабины завертелись волчком. Корабль вышел на орбиту, направился к Луне. Через три дня он ускорил движение, и супруги, Васса и Марек, полетели дальше; цель путешествия — окрестность звезды Фомальгаут в созвездии Южной Рыбы. Космический круиз проходил штатно. Имитатор гравитации работал исправно. Марек осваивал следующие уровни новой игры, а Васса вязала носки разумным осьминожкам, надеясь их встретить на планете Цо.

Марек ел у компьютера, не отрываясь от игр. Он нашаривал еду на столе и отправлял в рот все подряд, что кусалось и жевалось, а остальное заглатывал, запивая водой. Но однажды с потолка вывинтился какой-то чип, и он нечаянно проглотил его словно таблетку. В это время Васса сверяла курс. По инструкции шаттл должен был совершить гиперпрыжок после прохода межпространственной щели между двумя тёмными туманностями. Корабль вошел в неё легко, без перегрузок. Однако там, за пределами всего и вся, у женщины возникло странное ощущение завихрения времени. Она взглянула на мужа. Марек, казалось, застыл в неподвижной позе, но тут Васса увидела, как тело мужа металлизируется и кристаллизуется. Биологические ткани заменяются «чипованной» электроникой. А затем вся изнанка обрастает биметаллической кожей. Вскоре перед нею сидел трансформант. Васса подошла ближе, ей хотелось убедиться, что это не иллюзия.

— Металлический Марек обернулся и механическим голосом изрек:

— Женщина, ты несовершенна и сильно отстала от развития мужа, то есть меня. Плохо. Тело и мозг нужно гармонизировать. Сначала я тебя разберу на основные комплектующие запчасти, а затем соберу снова. Мы будем счастливы.

Марек встал и выдвинул биомеханические захваты. Васса кинулась прочь от железного монстра, пару часов назад бывшего ещё Мареком-человеком.

— Зря убегаешь. Я прав, по неписаному закону брака.

— Но ты уже не человек! Мы не можем быть супругами. Посмотри на этот свадебный снимок на стене.

Когда он отвлекся, Васса изо всех сил рванула из кают-компании по кольцевому коридору и спряталась за дверью крохотной кухни. Оглянулась, лихорадочно ища хоть какое-то оружие или защиту. Взгляд блуждал по кухонной утвари: микроволновка, сковородка, мясорубка, топорик? Что взять? Случайно задела ручку холодильника, он открылся. Красные спелые яблоки, генномодифицированные и способные ускорять обмен железа в организме, лежали под морозилкой. Решение пришло спонтанно. Она схватила миску с яблоками. Когда же дверца кухни готова была рухнуть под натиском трансформанта, Васса распахнула её:

— Марек, я согласна гармонизироваться. Но прошу, в знак примирения, съешь эти спелые яблоки — символ нашей любви и преданности. Пожалуйста.

— Органическая еда мне не требуется, но ради тебя пойду даже на эту глупость.

За четыре с половиной минуты он управился с девятью плодами и захрустел миской. Шумно сглотнул и замер. Прошло семь секунд. На биоэлектронном теле Марека образовались точечные дефекты; от них стремительно поползла сеть мгновенно ржавеющих трещин. Она распространялась во все стороны, покрывая руки, ноги, туловище. Трансформант удивленно разглядывал себя:

— Что происходит? Ссскажи! Вас-са, Васс…

Кучка ржавчины осыпалась под ноги побледневшей супруги.

***

Шум на улице внезапно отвлек нас от завтрака. Я очнулась от грёз и подошла к перилам. На клумбу с флоксами приземлился большой разноцветный монгольфьер, задев старую яблоню. Фрукты попадали вниз. Воздухоплаватели выкатились из корзины воздушного шара как сухой горох из стручка. Один из них не растерялся и кинулся собирать урожай, прижимая к груди крупные желто-красные фрукты. Затем встал с колен и, взлетев по лестнице, протянул Вассе красное яблоко:

— «Сладкий плод с древа познания дал начало человеческому роду». Это цитата из вашей книги «Космическая Ева». Дадите автограф? — молодой человек положил остальные яблоки на стол и вынул из кармана сильно измятую книгу. Похоже, он был давним фанатом приключений, тайно влюблённым в знаменитую исследовательницу дальнего космоса.

— Иванка, принеси-ка ручку, — велела бабушка и улыбнулась. — Кому?

— Моё имя Адам, милая Ева.