СПЕЦГРУППА

Тихо пискнул сигнал закрытого канала, и в ухе прошелестело:

— Тит, я Зуб.

— На связи, — ответил я, оглянувшись на замерших ребят.

— Я на точке. Обваловку прошёл. Иду к периметру.

— Принял. Выдвигаемся.

Я крутанул пальцем в воздухе и дал направление группе.

До просеки мы, экономя силы, двигались чуть расслабленно.

На её краю я остановил группу, сам прошёл чуть дальше, и осмотрелся.

Вид, раскинувшийся передо мной, был зрительным воплощением глубины паники творившейся тут в первые часы событий.

Мощные бульдозеры поработали основательно! Лес в обваловку гнали так, что не только стволы — корни с землёй выдирали, и ставили на дыбы.

Было видно, что руководство жутко спешило опоясать территорию центра просекой, чтобы тут же плотно утыкать её датчиками, и камерами слежения. А потом, трясясь крупной дрожью, ждать, что будет дальше?

И было от чего.

В Центре люди остались. А из рассказа чудом уцелевшего бойца спасательной команды, ясно было лишь одно: катастрофа произошла там, где её даже в кошмарном сне ожидать никто не мог.

Я дал группе команду на движение, и мы в полный рост пересекли открытое пространство.

Ранее полученная информация говорила: основные проблемы локализуются внутри периметра института, к которому сейчас пробирался Зуб.

— Тит. — Снова ожил наушник. — Я Зуб. Периметр прошёл, выхожу на границу жилой зоны.

— Принял. Зуб!

— Да?

— У жилой встаёшь. Дальше ни шагу. Наблюдай. Жди нас.

— Принял.

Дальше мы шли уже аккуратно. По следу Зуба, и след в след, по давно заведённому в группе правилу.

Это было непередаваемое ощущение — двигаться по лесному безмятежью, каждое мгновенье ожидая рывка в твою сторону чего-то, неизвестно как выглядящего, но головы, тем не менее, стригущего не хуже той газонокосилки.

Внимательно приглядывая за ситуацией, я вспоминал, как несерьёзно мы ко всему этому отнеслись вначале.

А как ещё было относиться к тому, что посреди сибирских лесов, заштатный исследовательский центр, занимающийся проблемами связи, вдруг начал откровенно чудить. Послал к чёрту все каналы связи, и, вместо нормальной информации, на всех свободных частотах, принялся выдавать невероятнейшую белиберду.

Ну, ясно же: от банального прыжка напряжения у них серваки «перемутились». Чего тут такого? Послать бригаду ремонтников — и всех проблем!

Нас-то зачем было поднимать?

Мы — спецгруппа. Универсалы-разнорабочие. Можем и прикрыть, если что-то угрожает, и оторвать всё, что можно. Если нужно. И разобраться с тем, что другим не по зубам оказалось.

Примерно так мы и думали когда в нервозно срочном порядке, группу перебрасывали на точку.

Там царили дикая суматоха, и беготня. Столь же дикая, сколь и бессмысленная.

И даже когда на спешном инструктаже нам торопливо объяснили, что из двух неплохо подготовленных групп, отправленных к центру, ни одна до сих пор не вернулась, мы были ещё расслаблены.

А чего? Наша работа — идти туда, где стандартно подготовленные подразделения справиться не всегда могут. Обычное дело.

Тогда один из, средней такой величины, начальников, явно взбешённый нашими безразличными мордами, притормозил, и уже довольно обстоятельно поведал, что же именно там происходит.

И тут выяснилось — он и сам этого толком не знает. Но зато хорошо знает, что те, неплохо вооружённые группы, не просто ничего сделать не смогли — вернуться не сумели! И вся имеющаяся информация исходит от основательно так потрёпанного бойца, шедшего замыкающим, и успевшего в последний момент сделать прыжок, которому все кенгуру Австралии позавидуют. Это если раньше от зависти не сдохнут.

А Беспилотники дохнут ещё быстрее, чем гипотетические кенгуру! Вот как только проходят обваловку, так и дохнут.

«Вы всё поняли?!» — злобно поинтересовался тогда высокий чин.

«Нет!» — говорю я, спокойно выслушав эмоционального начальника.

«Что непонятно?!» — опять взвивается тот, не принимая моей наглости.

«Хотелось бы знать ширину полосы перед обваловкой», — интересуюсь я с видом безразличным настолько, насколько мне удалось это изобразить.

Ну, тут он сначала теряет дар речи, а потом взвивается уже по-настоящему. С обильным слюноотделением, и гипертрофированной моторикой пухлых ручонок.

«Господи! — орёт, закатывая глаза. — Да откуда вас таких выкопали? Да вам не туда, вам слюнявчики, и в песочницу! Туда серьёзных людей, не вас, скоморохов, отправлять надо!».

Глянул я на его трясущееся лицо, и понял — он не «кобенится», он просто очень здорово перепуган.

Тогда перехожу на нормальный тон, и спрашиваю:

«Вы серьёзных людей уже посылали?».

«Посылали!» — всё ещё кипятится он.

«Много?».

«Много...», — из него словно воздух выпустили.

«Так какая ширина полосы?», — уточняю я, по-прежнему невозмутимо.

«Идёмте! — отвечает сдувшийся чин, как-то совсем уж обречённо. — Я на схеме покажу!».

Я киваю, а про себя думаю:

«Вот так лучше будет! Чего глаза зря таращить, пока в них пыль не налетела, и адреналин раньше времени расходовать? На место выдвинемся, там и решим, чего это солдатику кенгуры так обзавидовались?».

Немного пришедший в себя чин завёл нас в штабную машину, и начал вводить в курс дела.

И мы узнали, что когда центр заполыхал, и автоматика на это среагировала, туда сразу же рванулись спасательные команды. Обычные. Внезапно оборвавшийся с ними контакт, никого серьёзно тогда не обеспокоил: даже маловероятные события иногда происходят!

Но как только это повторилось со второй группой, в голове кое у кого стало проясняться, и людям, шедшим следом, приказали быть внимательными.

Сильно это не помогло, но жизнь тому бойцу сохранило.

Он и рассказал, как при полной безмятежности вдруг плотным маревом сгущается воздух, и у ближайшего человека башка отлетает напрочь! Или сам он, словно детский пластилин, огромным таким шпателем размазывается о ближайшее препятствие.

Вот тогда в начальственных головах прояснилось настолько, что операцию тут же остановили. И задействовали дистанционный зондаж, который поначалу тоже ничего не дал — беспилотники исчезали в небытие, даже не успевая вякнуть напоследок.

Задействовали спутниковое сканирование, и когда увидели его результаты — пришли в тихий ужас.

Такого здесь не мог ожидать никто.

Открывшаяся картина свидетельствовала о внезапном и жестоком нападении на исследовательский центр.

Беспощадном.

И — совершенно бессмысленном.

В целости осталось только главное здание. Всё остальное было выжжено и завалено трупами сотрудников так, словно кто-то уничтожал их намеренно, и методично.

И даже тогда не все, и не сразу, приняли факт, что это произошло на самом деле.

Здесь? Вдалеке от какого бы то ни было жилья? В сибирских лесах? В исследовательском центре, занимающемся проблемами дальней космической связи?

Да кому он, центр этот, вообще-то мог понадобиться?!

Мало того! Чтобы сотворить всё это, нужна целая армия подонков, которую сюда незаметно для окружающих ещё как-то и перебросить ведь надо.

Это в тайге? Где тропинки, не считая дорог, наперечёт?

Вот только сопоставив всё это, свалив в одну кучу, размешав, и разложив по полочкам здесь, наконец, осознали, что дело не просто серьёзно, а серьёзно настолько, что надо принимать чрезвычайные меры.

И пошли в тайгу бульдозеры.

Стволы деревьев ложились непроходимой стеной по периметру института, а на просеке тут же вырастали защитные сооружения. Тогда сразу много чего, как по мановению волшебной палочки, под рукой нашлось.

И только когда в общих чертах всё было закончено, а кое-кто вздохнул слегка облегчённо, вспомнили про нашу группу.

Нет, мы не волшебники. В пять минут любые задачи не решаем. Просто мы, на данный момент, подготовлены немного лучше остальных. Если говорить с большой натяжкой, мы нечто вроде спецназа, замешанного на коктейле из науки, психологии, и умении выживать. А ещё бить морду кому угодно. При необходимости.

Получать, кстати, тоже. Не всё, и не всегда, проходит чисто, гладко и без потерь.

— Зуб! — сообщил я, снова останавливая группу. — Периметр прошли. Видим жилую зону. Обозначься!

Далеко впереди, чуть левее курса, слегка качнулась ветка.

— Вижу!

Оглянулся — вся четвёрка на месте, оторванных голов нет.

— Так, мужики! — сказал, не повышая голоса. — Положение горизонтальное! Задницами не маячить. По моему следу — вперёд!

И заскользил в сторону Зуба.

Он пристроился у самой границы жилой зоны.

— Пока всё тихо, командир, — не отрываясь от бинокля, сообщил, как только мы оказались рядом.

— Мог бы и оглянуться! — недовольно проворчал я. — Вдруг это не мы?

— Слышь, Тит, ты хоть и командир, но я те всё равно скажу!

Оторвался от бинокля, и весело посмотрел на меня.

— Твоё пыхтение от паровозного я отличить пока ещё в состоянии.

— Хам ты, а не заместитель! — парировал я. — Ладно, показывай, что здесь?

— Лучше сам посмотри!

Я посмотрел.

Картинка действительно получалась не из приятных.

Вспомогательные здания центра были расположены среди деревьев. Несколько коттеджей ещё дымились, остальные уже нет. Между ними и основным зданием хорошо просматривались разбросанные в хаотичном порядке тела. Практически все они имели одинаковое повреждение — голова на плечах отсутствовала. В буквальном смысле.

Справа от нас, на обочине единственной дороги, ещё дымились остатками колёс пожарные машины. Кучи брезентового тряпья, просматривавшиеся рядом, свидетельствовали, что расчёты их долгу своему остались верны навсегда.

И было во всём этом жуткое ощущение невероятного сочетания картин, друг с другом абсолютно не сочетаемых. Я даже не сразу понял, что именно в этой панораме так смущает?

Искорёжено-сгоревшее?

Это при нашей-то работе?

Тела?

Привыкнуть к этому невозможно, но глаз уже давно не режет, чего там кокетничать.

Только внимательно приглядевшись, я понял, что все эти разрушения оказались невероятным образом вмонтированы в абсолютно нетронутые ландшафты.

Будто гарь и копоть кто-то на огромной лопате приволок, и аккуратно разложил среди зелёной травы и деревьев, даже представления не имевших о бушевавших здесь пожарах. Ну не бывает так, чтобы листья и хвоя на близкий огонь пожухлостью не отозвались!

— Зуб! — поинтересовался я. — Что-нибудь необычное видишь?

— Только то, что здесь это произойти не могло. — Пожал тот плечами.

— Только? — переспросил я. — Ты на деревья возле коттеджей посмотри.

— И чего?.. — начал он, но тут же поперхнулся: — Оп-па!!! А это как могло произойти?

— Вот и я-то думаю… — скривил я морду. — Такие пироги. Ладно. С этими чудесами как-нибудь после разгребёмся. Сейчас у нас центр в приоритете.

Здание исследовательского комплекса выглядело так, будто всё произошедшее к нему отношения не имело.

Невдалеке торчала парабола антенны, размеров довольно-таки впечатляющих, и катаклизм её не затронул точно так же, как и основное здание.

Что именно тут исследовали, досконально мне известно не было. Но из того, что нам объяснили при получении боевой задачи, я понял лишь, что это безобидная лаборатория, занятая исследованиями в области дальней космической связи. И, побочно, проблемами сверхбыстрой передачи энергии на гиперрасстояния. Главным образом — в виде отработки гипотетических возможностей.

Вот потому, когда здесь грохнуло, никому в голову не пришло, что это может быть хоть как-то опасно для спасателей.

«Почему же нам-то до сих пор головы не по-отрывали? — Рассматривая неприглядную картину, думал я. — Неужели из-за того, что тихо лесом шли? Или потому, что стволами, которых нет, не гремели?»

Ещё в штабной машине, получая информацию я, глядя на встревоженные рожи командиров, интуитивно понял, что оружием в зоне конфликта бряцать не стоит. Какой смысл в переноске тяжёлого груза, если от него толку, кроме чисто психологического, нет вообще.

И тогда я дал приказ группе оставить всё лишнее прямо там.

Ребята даже взглядом не спросили: «зачем?». Молча поснимали стволы, и, под ошалевшие взгляды присутствующих, так же молча принялись дальше слушать басни здешних знатоков.

А средний чин только глянул на меня очень неодобрительно. Но благоразумно промолчал.

«Так почему же? — продолжал я размышлять над загадкой. — В самом деле из-за стволов? Или всё гораздо проще? Покрошили народишко в капусту и, довольные успехом, восвояси убрались? И теперь тут: гуляй, не хочу!».

— Зуб! — позвал я. — Главный вход представляешь?

— Ну!

— Давай к нему. Замри напротив, и смотри внимательно. Сам никуда не лезь. Понял?

— А чего тут непонятного? — делано изумился он.

— Я спрашиваю — понял?

— Есть, никуда самому не лезть! — глянув в мои, непроизвольно сузившиеся, глаза, вздохнул недовольно.

— Вот так! — одобрил я. — Вперёд!

Он тут же бесшумно исчез в кустарнике.

— Бор, Энди!

— Тут мы.

— Проверьте левый фланг. Близко не подходить, головы не высовывать, докладывать о любой занозе. Дим, Вит! То же самое на правом фланге! Не шуметь, и горячку не пороть!

— Ясно, командир. — Подтвердил Дим, тихо исчезая в кустах вслед за группой Бора.

Спустя несколько минут Зуб сообщил:

— Тит, я на исходной.

— Принято, — подтвердил я. — Ты центральный вход хорошо видишь?

— Как на ладошке! — ответил он. — Левая створка висит на одной петле. Искорёжена так, будто её кто-то лбом пробивал. Правая нетронута. Внутри освещения нет.

— Движение?

— Визуально отсутствует. А сканер бесится от негодования, одновременно выдавая интенсивное передвижение, и полное его отсутствие.

— Это как? — не понял я.

— А вот так, — хмыкнул он. — И есть, и нет. Можешь не верить, но я впервые вижу сканер с сорванной башкой.

— Во, удивил! — ответил я невесело. — Здесь не только у него башку срывает. Ладно, замри там, и отслеживай ситуацию визуально.

— Понял!

Прошло ещё немного времени, и в ухе снова прозвучало:

— Тит, это Бор. Вышел на исходную. Разрушений в главном корпусе не обнаруживаю. Визуально всё спокойно. Идиллия как на картинке.

— Что сканер?

— Бесится, как у Зуба.

— Дим?

— А у меня, то же самое! Без изъятий. В здании что-то происходит, но прибор это барахло отловить не может.

«Во, порадовали! — невесело думал я, разглядывая здание. — Что-то там происходит. Что именно? Неплохо было бы узнать, прежде чем туда лезть. Ну, хотя бы в общих чертах».

Когда перед выходом я задал примерно такой вопрос куратору местных исследователей, он глянул на меня непонимающе, и спросил:

«Что там может происходить? Ребята заняты исследованием дальней связи. Примерно — "Ты мне, я тебе, как можно больше, и как можно быстрее". Всё. Это их тематика. И секретов там нет — исследования открытые, в интересах всего человечества. Я даже представить не могу, кому и зачем на них нападать понадобилось?».

Я молча показал ему на снимки чёрного кольца пожарищ вокруг здания. Он так же молча скривил физиономию, и пожал плечами. Тем дело и кончилось.

— Дим! — приказал я. — Выходи к грузовому терминалу. Займи позицию, и смотри в оба!

— Бор!

— Я!

— Возвращайтесь к главному входу. Встречаемся у пожарной цистерны.

— Понял.

— Зуб?

— Здесь!

— Выходи на точку.

— А я уже рядом с ней.

— Отлично! Всё, мужики! Пошли!

Наши прозвища только посторонним кажутся дурацкими. На самом деле, это специфика. Они хороши своей краткостью. Иногда бывает даже не секунды, доли их решают всё. А потому — в один слог. Первые и вторые имена потом, когда с работы возвращаемся. Впрочем, вру. Мы уже давно по-другому друг друга и не называем. Специфика.

— Слышь, командир? А не зря ли мы с голыми руками сюда явились? — даже не оглянувшись в мою сторону, поинтересовался Зуб. — Ты смотри, какое здесь крошево. Думаешь, нам от его авторов вот так просто голыми руками отмахаться удастся?

— Думаю, что при таком раскладе тащить на себе кучу ненужного железа, непозволительная роскошь. — Не согласился я. — Ты глаза разуй. Что мы здесь своими «пукалками» поделать можем? Только потом обливаться, волоча боезапас на хребте.

— Знамо дело! — согласился он. — Но когда ствол под рукой, почему-то чувствуешь себя немного увереннее.

— Вот именно! — хмыкнул я. — Немного! А совсем уверенно — когда голова работает. Сейчас это наш главный калибр. Ты что, серьёзно веришь, что всё это работа землян?

— Ага! — невесело проговорил он. — Я похож на слюнявого идиота?

— Вот! — согласился я. — Ты вспомни! Сгустки неведомы, природа непонятна, зато мощь — впечатляет. И мы уже на их территории. Не понимаю только, почему они до сих пор ещё себя не проявили?

— А вот это меня в уныние как-то не приводит! — разглядывая здание, проговорил Зуб.

— Я тоже не страдаю, — кивнул я. — Но всё-таки — почему?

— Ждут, пока кучкой соберёмся, чтобы за каждым в отдельности не гоняться. — Сообщил появившийся за спиной Бор. — Хреново службу несёте, ребятки! Этак к вам на слонах подъезжать можно, вы и не заметите!

— Сопеть надо тише, слон! — покосился на него Зуб. — Энди, ты что ли на нём ехал?

— Не! — устраиваясь поблизости, хрюкнул тот довольно. — Это он сам так костями загребал.

— Вы коттеджи на фланге проверили? — спросил я жёстко, чтобы головы охладить. — Вдруг кому повезло?

— Нет, командир! — уже вполне серьёзно ответил Энди. — Удача мимо просвистела!

— Дим?

— У меня тоже! — прошелестел тот в ухо. — Кстати, мы у грузового. Весь транспорт расшвырян, словно здесь кто-то в кегли игрался. Входы блокированы наглухо. Я так думаю, нам здесь не светит. Вскрывать эти железяки — грохоту не оберёшься.

— Принято! — ответил я.

«Значит, вход нам оставили только один. Он же и главный. Вот этот, который прямо перед мордой. И там что-то шевелится. Мол, давайте, мужики, заходите! Мы вас встретим. А ведь встретить должны были гораздо раньше. У нас за спиной столько народу, на горячую встречу нарвавшегося осталось, что и оглядываться не хочется. Вот только почему везение не покинуло солдатика, из задних рядов в спринт оторвавшегося, да нас шестерых?».

— Дим?

— Да!

— Вы там всё осмотрели?

— Отвечаю!

— Тогда возвращайтесь на исходную. Будем думать, как дальше быть.

Собственно думать было уже и не о чем, ибо оставалось только «либо, либо». Это на первый взгляд. На самом деле одно из «либо» надо сразу убирать в сторонку потому, что возвращаться было не с чем. Дошли, посмотрели, ушли. Спрашивается — зачем ходили? Идти вперёд? Это всё равно, что добровольно вползать на эшафот, к пеньку заветному. Вон сколько вокруг добравшихся уже! Но почему нас не трогают? И даже не проявляются? Ушли? А кто по корпусу болтается? «Сканы» от связи дальней свихнулись?

Хотелось бы верить! Только почему не получается?

А потому и не получается, что в логику не укладывается. Какая уж там «дальняя», если институт из энергосистемы давно вырублен! Есть, правда, аварийные генераторы. Но ведь их мощности на многое всё равно не хватит. Только первоочередные, в виде чистых туалетов, нужды обеспечить. Это при условии, что генераторы вообще запустить успели.

— Командир! Мы прибыли!

Дим и Вит нарисовались как привидения из жаркого марева.

— Так, мужики! — осмотрев всех, сказал я. — Кому-нибудь объяснять надо, в какой заднице мы оказались?

— А просвети! — хрюкнул теперь уже Зуб. — Я так с удовольствием послушаю! Вдруг она глубже, чем я думаю?

— Хорошо! — согласился я. — Специально для тебя, исключительно по большой дружбе! Значит, мы вот прямо сейчас можем отсюда свалить, и нас вряд ли кто упрекнёт за это. Но! Завтра кто-то всё равно должен будет идти дальше, чтобы понять, наконец, что за свинарник здесь творится. Догадайтесь с трёх раз, кто это будет?

— Уж точно не бронетанковые войска! — глубокомысленно прокомментировал Вит.

— Именно! — кивнул я. — Спрашивается, зачем нам лишние километры на подмётки наматывать?

— Вот и я-то думаю! — поддержал меня Дим.

— Теперь дальше… — Я помолчал, собираясь с мыслями. — Путь второй… Вон он! Прямо перед мордой. Гостеприимно так распахнут! И я совсем не уверен, что дальше него кому-нибудь с головой на плечах пройти удастся.

— А вот тут я бы возразил! — не удержался Зуб. — Нам кочаны уже давно по-отшибать должны были. Судя по разбросанному вокруг антуражу — точно! Или хотя бы попытаться. Но заметь, мы до сих пор языками чешем. И даже неплохо получается.

— Вывод? — потребовал я.

— На поверхности — ушли они отсюда!

— А под поверхностью?

— Совершенно идиотское предположение, что мы им зачем-то нужны.

— Ну да! — встрял Энди. — Чтобы свежатинка на завтрак была! Они тухлое не любят...

— Слышь! — укоризненно покачал я головой. — Юмор у тебя, однако! Специфический такой.

— А что? — удивился тот. — Версия не более идиотская, чем у Зуба.

— А и в самом деле! — согласился Зуб. — Настолько, что дальше не продвинешь.

— Кто предложит менее идиотскую?

Все отрицательно мотнули головами.

— Ну что? — спросил я риторически. — Интересоваться положенным «Кто хочет вернуться?», или сразу будем думать, как вперёд идти?

— Обижаешь, командир, — ответил Дим за всех. — Мы вроде не из детского сада явились.

— Ладно! Тогда кто что предлагает?

— А чего там предлагать? — проговорил Зуб. — «Стрекозу» в здание. Для начала. А потом тихо, к земле прижимаясь, вперёд!

— Ещё предложения? — я внимательно оглядел всех.

И снова получив отрицательные кивки, приказал Диму:

— Запускай. Посмотрим, чем это кончится.

Картинка шла хорошая. «Стрекоза», размером чуть больше навозной мухи, прошла открытое пространство, покружила возле входа, показав его со всех ракурсов, и ушла внутрь.

Против ожидания, разрушений там не было. Всё выглядело настолько чисто и благородно, что мы не верили глазам. Вокруг жуткий кавардак, зона боевых действий на сумасшедшей планете, а внутри — как будто всё на выставку приготовлено.

— Слышь, командир? — поинтересовался Зуб. — У тебя нет ощущения, что картинка идёт не со «Стрекозы»?

— Есть! — согласился я. — Но это обман зрения!

— Что?

— То, что не со «Стрекозы». Ты же знаешь, на её канал так просто не подключишься.

— Знаю! Но, согласись, когда народ из здания ломится, хотя бы мебель-то уж точно на месте не остаётся! Это ж аксиома!

— А тут всё не по правилам! — прокомментировал я невесело.

Мы долго и методично просматривали помещение за помещением. Где невозможно было пройти через двери, проходили по вентиляции. И чем дальше шли, тем меньше нам это нравилось. Ощущение было такое, словно кто-то нас специально убеждал, будто здание давно и всеми покинуто. И ощущение это возникало ну вот прямо само собой. Настолько прямо, что верить не хотелось.

— Ну что? — не выдержал первым Вит. — Можно подниматься, и стройными рядами маршировать внутрь! Только красной дорожки там и не хватает.

— Назад оглянись! — посоветовал Дим. — Вот там красного — с избытком.

— Ребята? А вы уверены, что всё правильно поняли? — проговорил Энди задумчиво.

— Объясни!

— Наша «Стрекоза» прошла свободно. И везде. А сколько их здесь, до нас, уже потеряли?

— А ведь, правда! — глянул Дим удивлённо.

Это действительно была чистая правда. Когда из рассказа солдатика стало известно о мясорубке, произошедшей на дороге, в воздух подняли первый беспилотник. Но прошёл он недалеко. Аккурат до первого пожарища. Только четвёртый смог подойти к самому зданию. Ненадолго, впрочем. Выдал пару неплохих картинок, и канул благополучно в лету. Это и было пока высшим достижением.

— То есть… — продолжил Энди. — То есть… здесь и в самом деле может быть уже совсем пусто. И ещё одно! Я не знаю, кто это заварил, но поставьте себя на их место. Дело сделали, головы по-отрывали, что нужно — унесли, что не нужно — разрушили. Спрашивается, какого чёрта здесь засиживаться, если, козе ж понятно, оборонительная реакция наступит неизбежно? Ну, хозяева здесь не они? Не они! Значит, в любом случае большинство не на их стороне. Слушайте! Это же простая логика — им же рвать отсюда надо как можно скорее!

Логика в его словах была железная. Но её напрочь разваливал один маленький вопрос — зачем они сюда пришли? Это если не спрашивать, кто они? Пришельцы из космоса? А как они незамеченными до Земли добрались? И на кой чёрт им сдался банально-заштатный институт, с его чисто утилитарными исследованиями? Ну, давно же известно, что без серьёзного повода никто, вот просто так, титанических усилий прилагать не будет.

Конкуренты с той стороны шарика?

А это ещё менее вероятно! Слишком уж здесь круто обошлись со всеми. Жестокость запредельная. Счастье, что работы велись исключительно вахтовым методом — ничьи семьи в пострадавших не числятся.

— Так! — прервал я разгорающуюся дискуссию. — Мы тут посоветовались… и я решил!

Все разом замолчали, и с интересом уставились на меня.

— Энди!

— Я!

— В прикрытии! Если что, удавись, но информацию на базу доставь!

— Есть! — ответил он раздражённо.

— Зуб, Вит — вторая двойка. Обеспечиваете прикрытие всем. Дим, Бор — первая двойка. Обеспечиваете моё прикрытие. Я иду внутрь!

— Командир! — осторожно проговорил Зуб. — Это ты зря так придумал! Твоё дело руководить, а не башку в пекло совать.

— Мы тут посоветовались… — глядя ему в глаза, максимально ласково сообщил я, и, резко изменив тон, продолжил: — И я решил!

— Да я так, к слову...

Вообще-то он был прав. Не дело командира в разведку ходить, это вам любой специалист подтвердит. Командир основа группы. Стержень, на котором всё держится. Но! Не в нашем случае. Здесь шесть командиров! Все с одинаковой подготовкой. И тот принцип у нас не работает.

— Задача ясна? — оглядел я всех.

Они молча кивнули.

— Рассредоточились!

И подождав исполнения, добавил:

— Я пошёл!

А дальше сделал то, чего и сам не ожидал — поднялся во весь рост, и неторопливо, шагом скорее прогулочным, направился к главному входу.

Из кустов мне в спину раздалось возмущённое: — «Охренел, что ли?!»

Но я не отреагировал. Даже оглядываться не стал, потому что и сам не сразу понял, зачем это сделал. Весь опыт говорил, что — скрытно. От укрытия к укрытию. Не проявляя себя, и следя за всем.

А я шёл себе вразвалочку, спиной чувствуя возмущённые взгляды, а грудью — противный такой холодок. Кто сказал, что я несгибаемый герой? Зайцем прыгать тоже умею. И неплохо. Это только со стороны кажется, будто иду расслабленно, на самом деле ноги к рывку готовы именно сейчас так, как никогда раньше.

Только подойдя к дверям вплотную, я понял, что меня на глупость сподвигло.

Энди! Его слова.

Нет, не то, что отсюда все давно ушли — в это я ни секунды не верил. Просто слова его стали ключом к пониманию ситуации. Не факт, что — разумному, но всё же.

Только сейчас по-настоящему стало ясно, что не могут шесть человек вот так свободно разгуливать там, где уже куча народа положена. Значит, существует некая индульгенция, выписанная специально нам. И становится неразумно скрываться там, где ты и так уже весь как на ладони.

Тебя пока не трогают? Так и ты имей мужество показать, что не таишь за пазухой намерений злобных.

Может это глупость, считать так, но серьёзный противник твоё поведение оценит. Это не обязательно спасёт тебя, но помочь может вполне.

Я вошёл в прохладу холла, и внимательно огляделся.

Собственно картина была та же, что и на мониторе. Только объёмная. Вдаль уходили коридоры с лабораторными дверями, справа от меня широкая лестница вела на следующий этаж. Слева — узкая, в подвал.

Я стоял и прислушивался потому, что кожей ощущал чьё-то присутствие. Это было настолько противно, что ноги сами просились куда-нибудь, где много света и воздуха.

Но тут холл вдруг крутанулся взбесившейся каруселью, и хорошо намытый пол ощутимо врезал мне по носу.

— «Командир!» — сразу же рявкнуло в ухе.

Внимания на этот крик я уже не обращал. Сейчас больше занимал вопрос: сколько времени может пробыть в сознании голова, отделённая от тела? И увижу ли тех, кто со мной такое сотворил?

Перед глазами появился ботинок, и я успел подумать, что эти гады снабжаются с того же склада, что и мы.

А когда меня приподняли, понял что они ещё и ребят успели скопировать.

Дим потрепал по щекам:

— Командир! Очухивайся! Всё нормально. Очухивайся.

— Ты поаккуратнее с головой! — слабым голосом посоветовал я. — А то кровью всё забрызгаешь! Тулово моё далеко?

— Очнись, я тебе говорю! — Дим снова хлопнул меня по щекам. — У тебя всё на месте, только клок волос с макушки исчез! Как выбритый!

Меня подхватили под руки, и, пригибаясь, отнесли к ближайшей стене.

Бор принялся осматривать пострадавшую башку, а я к тому времени уже достаточно очухался, чтобы начать соображать хоть сколько-нибудь логично.

«Повезло? — чуть хаотично прокачивал ситуацию. — Успел пригнуться, и мимо пролетело? Сказка для младшего школьного возраста! Если б то была моя заслуга, то вот у них это бы точно не пролезло. Тройных промашек не бывает».

— Тит, ты во что это влетел? — всё ещё разглядывая что-то у меня там, вверху, спросил Бор.

— Стоял как пень! — ответил я без тени юмора.

— А ощущение такое, будто лысиной вдоль стены проехался. В плотном контакте. Волосы смело в прямом смысле, и кожа блестит как отполированная.

— Ребята где?

— На исходной! Как ты и приказал.

— А вас чего сюда понесло?

— Тебя прикрывали! Как ты и приказал.

— А если бы и вам головы по-отрывало?

— Но не оторвало же!

— Кстати! — посмотрел я уже полностью осмыслено. — А почему?

— А это пусть командир башку напрягает! — хмыкнул Дим, указав на меня.

«В самом деле — почему? Ни мне, ни им. Ограничились лишь тем, что вежливо объяснили кто здесь хозяин. И будь я проклят, если отважусь теперь претендовать на это звание. Я даже не понял, кто и откуда мне накатил так изящно».

— Это было предупреждение! — убеждённо проговорил я, начиная прозревать. — Это было предупреждение.

— Ага! — Дим, прислонившись спиной к стене, уселся рядом. — Чтобы мы не забывали, с кем дело имеем.

— Или они дальше ходить не советуют! — прокомментировал Зуб издалека.

— Н-нет, мужики! — задумчиво разглядывал я пустые коридоры. — Эти ребята на церемонии время не тратят! Тут что-то другое… Им что-то от нас нужно. Вот с места не съехать! Иначе нас бы сюда даже и не пустили.

— И что, по-твоему, им надо? — поинтересовался Зуб.

— Хотел бы я знать! Зацепку надо искать. И постараться понять, с чего всё это началось… Энди? Ты там не соскучился?

— Соскучился! — в его голосе прозвучала явная надежда.

— Прости, но тебе придётся скучать и дальше. Отслеживай нас, пиши всё, и если что — спасать не лезь. Это приказ! Повтори.

— Есть! Писать, отслеживать, спасать не лезть.

— Уйди от здания как можно дальше, и работай оттуда. Что бы ни случилось, информацию ты должен доставить. Понял?

— Понял, командир. Но ты всё-таки скотина!

— Извини, Энди! Но и скотиной кто-то должен быть, куда ж без этого. Зуб! Выдвигайтесь сюда.

— Уже идём! — подтвердил тот довольно. — Энди, ты здесь не скучай.

— Иди уже! — посоветовал тот безнадёжно. — В следующий раз сам здесь париться будешь.

«Будет! — мысленно пообещал я. — Если доживём — будет!».

— Командир, — позвал Энди. — Ты зацепку искал?

— Ну?

— Вспомни название института!

— Ну?

— А если высоколобые влезли так далеко со своей связью, что именно она и аукнулась?

— Ну да! — поддержал его Дим. — И воткнули её кому-то, куда те не просили!

— Не факт! — возразил я. — Но как версия — очень занимательна.

«Версия! Не более чем. Связь, она связь и есть. Принципы давно известны. Что-то радикально новое придумать всегда можно, на то и существует прогресс. Но! Не до такой степени, чтобы головы рубить не в переносном смысле. Что-то здесь другое».

— Значит так, мужики! — уже вслух продолжил я. — Информация по центру у вас есть. Если нам не соврали, она исчерпывающая. План здания вы имеете. Зуб! Вы на первый этаж. Задача: ищите то, что хоть как-то выбивается из представления о работе центра. Любую зацепку. Дим! У вас второй этаж. Задача та же. Я на нижний уровень. Связь обычным порядком. Вопросы?

— Есть вопрос! — Зуб смотрел осуждающе. — Ты опять один лезешь?

— Ничего! — успокоил я. — Я везучий! И потом, ты же знаешь, один битый, двух небитых стоит.

— Смотри! — покачал он головой. — Плотнее на везение не нарвись. Четверых стоить будешь.

— Тебе пожелать типун? — зыркнул я в ответ.

— Не надо! — быстро проговорил он. — Разговаривать трудно будет.

— Всё! — оглядел я группу. — Задача ясна? Вперёд!

Лестница в подвальное помещение была довольно широкая. Но мне она почему-то казалась, как то небо, которое «с овчинку». Ещё и свинёнок Зуб, со своим пожеланием. А то не знает, что мы здесь все бесстрашные до обалдения.

Я непроизвольно потрогал новоприобретённую лысинку. Та на удивление не болела и даже не саднила.

«Как это можно расценивать? — аккуратно спускаясь по ступеням, и контролируя пространство, размышлял я. — Как урок, чтобы не забывались, или как предупреждение — не туда ступишь, башку снесём? А может просто информация: мы здесь и за вами смотрим! Судя по тому, как я схлопотал, здешняя учёная братия связалась-таки с дальним космосом. Вот так, на глазах у всех, заполировать башку, и остаться незамеченным? Не верю я в такие случайности».

Дойдя до последней ступени, я остановился.

Вдоль стены к противоположному концу здания уходил коридор. Правая его часть пестрела дверями разного калибра. Некоторые были с задрайками, и вели в технологические помещения, другие, обыкновенные, вели в лаборатории. Где-то ближе к середине коридор имел два ответвления, одно из которых, я это знал, уходило на следующий уровень. Именно там была аварийная энергоустановка. То, что она сейчас работала, подтверждалось слабым освещением подвала. В обычном режиме широко раскрывать глаза мне бы здесь не пришлось.

Аккуратно, не делая резких движений, я продвигался вперёд, и осматривал помещение за помещением.

Странное они производили впечатление. При том аврале, который творился вокруг здания, тут всё было на удивление прилично. Ни тебе разбросанных стульев, ни кофе, разлитого вперемежку с битой посудой.

Опыт говорил — не бывает таких необычных сочетаний. Когда случается заваруха, народ либо не разбирая дороги и роняя по пути всё, что под руку попадётся, несётся наружу, либо баррикадируется внутри, панически сооружая препятствия из подручного материала.

То, что я уже видел, наталкивало на мысль, что кто-то неведомый стройными рядами вывел всех из здания, и уже там начал вакханалию с пожарами, и показательными казнями.

Я нутром ощущал, что этот «кто-то» всё ещё здесь, и, положа руку на что угодно, готов был поклясться, что радости мне это не доставляет совсем.

— Зуб! На связь! — позвал я.

— На связи! — тотчас ответил он.

— Что у вас?

— Ты не представляешь, какой здесь порядок! Ни пылинки, ни соринки! Как будто к празднику готовились.

— Представляю! — ответил я уверенно. — Дим?

— А я не глядя подпишусь под каждым словом! — сообщил тот. — И от себя добавлю, что не могу отделаться от ощущения, будто какая-то сволочь всё время мне спину взглядом буравит!

— Не расстраивайся! — успокоил я. — Ты в этом не одинок.

— А я-то думал, у меня одного «шиза»! — облегчённо сообщил Зуб.

— Не надейся! — хмыкнул я в ответ.

Помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Значит так, в виде небольшого ушата ледяной воды напоминаю: то, что нас сюда пустили, ещё не означает, что нас отсюда выпустят. Так что советую не расслабляться. Ищите дальше. Что-то должно быть… Обязательно должно. На пустом месте такие события не происходят. Всё! До связи!

Выйдя из очередной подсобки, я ещё раз огляделся, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки чужого присутствия.

Глупость, разумеется, но — вдруг?

Проявились один раз, почему бы и не повторить в более мягком варианте? Ведь не просто так войти-то разрешили.

Они проявились, когда я проходил мимо лестницы, ведущей на нижний уровень. И сделали это действительно очень мягко. Просто не пустили дальше. Я уткнулся мордой в нечто похожее на жидкое стекло — мягко, видно хорошо, а пройти невозможно.

Постоял, свыкаясь с новым ощущением, и сделал маленький шажок назад. Контакт исчез. Шагнул вперёд — уткнулся вновь.

Отошёл. Присмотрелся.

Стена была абсолютно прозрачная, и чуть тёплая на ощупь.

Я молча стоял, рассматривал то, чего не видел, и старался понять, для чего оно здесь появилось?

«Заперли. А смысл? Вперёд нельзя. По бокам стены вполне реальные, через них и так не пройдёшь. Назад? — Я сделал несколько шагов, и уткнулся в такую же стену затылком. — Назад тоже нельзя! Что остаётся? Лестница. А куда она ведёт? А куда бы ни вела. Если я её пройду, значит надо спрашивать не куда она, куда меня ведут? Если нет — останется ждать, что за всем этим последует? И надеяться, что здешнюю чистоту они в неприкосновенности сохранить захотят».

На лестницу меня пустили.

Она выводила на вспомогательный этаж.

Любое, даже очень крутое здание имеет обязательный, сугубо прозаический набор функций жизнеобеспечения. Трубопроводы для чистой, горячей, и очень нечистой жидкости. Насосы, чтобы её гонять по этим трубам. Кабели, щиты и ещё чёрт знает какие приспособления, обеспечивающие нормальную жизнь. А ещё есть штат людей, которые за всем этим следят. И набор помещений, где те люди своё барахло, включая совершенно необходимый инструмент, хранить могут.

Вот именно в этот лабиринт меня и вывела лестница.

Я восстановил в памяти план этажа.

Вообще-то это было нетрудно, поскольку барахольных помещений здесь было немного. В основном оборудование, да аварийная генераторная.

«В первую очередь посмотреть генераторную! — определился я. — Потом барахолки. И всё это, чтобы выяснить, что здесь тоже идеальный порядок. А потом задаться вопросом, какого чёрта мы тут вообще-то делаем? А ведь какого-то делаем! Ну, разведка и информация, это само собой. Только как всё это относится к невидимой стеночке? Те, кто её поставил, вряд ли хоть как-то наши задачи представляют. Они свои имеют. Какие? Сначала спроси, кто они? Узнаешь это, поймёшь остальное. Спросить вслух: “Ребята! Вам какого… надо?” Тоже вариант! Но — глупый. Значит, придётся так искать».

Однако в генераторную меня тоже не пустили.

А просто, как и на лестнице, ласково по морде погладили у самой её двери, и всё.

Я даже и дёргаться не стал. Просто стоял, и рассматривал дверь, соображая, что теперь делать?

Сопоставление двух невероятных событий наводило на элементарную мысль, что меня не просто ограничивают, а ограничивают именно в выборе. Это значит, что из четырёх возможных направлений движения, одно всегда будет свободно.

Проверяется это просто — идёшь пока не упираешься, меняешь направление, и всё повторяешь. Как крыса в лабиринте.

Но даже она к делу вот так тупо не подходит.

«Надо уловить логику. — Понял я. — Вот буду до хохота потрясён, если выяснится, что её здесь нет, и это случайный набор ограничений. Меня не пускают к работающему генератору потому, что могу его отрубить. Значит, он им нужен. Но буквально за шиворот тащат на технический этаж. Зачем? Смотреть коммуникации, с тем, что по ним течёт? А что, самим не под силу? Вот это всё устроить под силу, а посмотреть — нет? Их не трубы, какая-то из подсобок интересует. Почему? Разнести всё в хлам для них, я так понял, не проблема.

Тогда что?

Что-то, что очень важно, но оценить они это, по каким-то там причинам, не могут. И им нужны мои глаза. Почему именно мои? Я один? И после оценки меня одного списать, чтобы не болтал лишнего? А кто им мешает списать нас оптом?

Я командую группой и, следовательно, интеллектуально развит выше других? Чушь! У нас такие шутки не проходят — либо уровень один, либо тебе здесь делать нечего. Отпадает. Стоп! — Я аж непроизвольно дёрнулся, и сразу же устыдился собственной несдержанности. — Отпадает? А почему, собственно? Им-то откуда это знать? Вожак всегда самый быстрый и сообразительный — универсальный закон любого организованного сообщества. Я — вожак, и отследить сей факт не проблема. Значит, они решили, что я самый-самый. И — ведут. А что? Мы и идём, куда ведут. И ничего не боимся, потому как повлиять на ситуацию всё-равно не можем ни-к-а-к!».

Остановил меня Дим.

— Командир! — сообщил он небрежно. — Мы тут на любопытное местечко набрели. Нечто вроде центра управлений той решетчатой штуковиной, которая в небеса заглядывает.

— Ну! — поторопил я.

— Ну, — хмыкнул он. — Даже не спецу видно, что эта штуковина работает вовсю! Может её отключить?

— Отключить? — переспросил я, толком ещё не понимая, что именно он от меня хочет.

«Отключить? Они сюда пришли… теперь даже и спрашивать не надо: "как"? А вот по этому каналу и пришли. И если мы всё отключим, здесь и останутся. Может быть. За всё, что они сделали, сам бог велел их грохнуть. Отключить, и от времени сдохнут, если мы не доберёмся! В генераторную меня не пускают именно по этой причине. И если его там допустят к выключателю, я опять же буду до-упаду хохотать. Тоже стеночкой по морде погладят, и будет он, дурак дураком, издалека выключателем любоваться. Это как дважды два. Но почему они так либеральны? Скрутить головы, как курям, и проблема сама отпадёт. Это же на поверхности лежит. Но ведь не скручивают! Хотя, безусловно, могут. Почему? А это просто: мы им зачем-то нужны. Пока».

— Дим! — позвал я. — Ты у пульта?

— Нет! Мы на входе. Осматриваемся.

— Значит так! Аккуратно иди к пульту, но выключатель ни при каких обстоятельствах не трогай. И не удивляйся, если что.

— Мне предстоит шоу? — осторожно спросил он.

— Думаю да! — подтвердил я. — Но — не смертельное. Хотя резких движений всё равно не делай.

— Понял командир! Иду.

Я стоял, и ждал, что будет дальше.

— Оп-па! — прозвучало в ухе несколько секунд спустя. — Это что за чудеса?

— Мягкая? — поинтересовался я ехидно.

— Ну да! А ты откуда?..

— Знаю! — договорил я за него. — Сам возле такой стою. И за спиной у меня она же.

— Стоп, командир! — встревожился он. — Так тебя что — заперли?

— Да! — коротко ответил я.

— Помощь?

— Нет! — остановил я. — Мы тут все бессильны. Оставайтесь там, и ничего не предпринимайте. Это приказ. Повтори!

— Есть, сидеть, и ничего не предпринимать.

— Зуб! — позвал я. — Ты всё слышал?

— Да, командир! Но ни черта не понял.

— Ты ещё не сталкивался?

— Нет.

— Сколько вам осталось?

— Да мы уже всё прошли! Тишь и гладь как на курорте. Но вы хоть объясните, чего у вас там?

— Дим! — попросил я. — Объясни ему. Я пока отключусь. Мне надо подумать.

— Есть зацепки?

— Есть! Почти как крючки. Вот и надо подумать, как на них не насадиться.

«У Зуба на этаже тишина. У Дима операторская, и его туда даже пустили, но до выключателя он не дошёл. У меня генераторная, в которую не пускают вообще. Но зачем-то к ней всё-таки привели. Значит, есть что-то ещё, что я должен увидеть. И сейчас я выясню, что именно. С такими провожатыми это не проблема».

От генераторной я двинулся к дальней подсобке. Наткнулся. Свернул налево. Наткнулся. Вернулся, и пошёл направо.

Ещё раза четыре мне объясняли: «Туда ходить не надо!», пока перед носом не оказалась та самая дверь.

И уже возле неё меня остановили наглухо — ни назад, ни вбок, только вперёд.

Я всё понимал, и всё отлично укладывалось в логическую цепочку...

Но!

В месте очень мягком, и до безобразия дорогом, неприятно защемило. Да плевать мне на то, что ведут меня в эту дверь существа разумные. Видел я их работу! А знаю я, что там ожидает? Вдруг там большая такая мясорубка… и сдохну не сразу… буду наблюдать, как мои лапти перемалывает, и орать дурным голосом, разом выкладывая весь словарный запас!

Я тряхнул головой, отгоняя дурацкое наваждение, и толкнул дверь.

В помещении было светло.

«Ну, хоть выключатель нашаривать не надо!» — подумал с облегчением, главным образом из-за того, что мясорубки за дверью не оказалось.

Только подсобкой это назвать было невозможно, потому что в действительности это была хорошо так оснащённая лаборатория. Даже не специалист такое не спутает ни с чем другим.

«Лаборатория на нижнем уровне? — разглядывая приборы, удивлённо думал я. — Или я дурак, не умеющий работать с информацией, или её здесь не должно быть».

Сверился с планом этажа.

«Нет её здесь. А то, что я вижу — мираж. План сделан по состоянию на вчерашний день, и на нём обозначена какая-то вентиляционная камера. За пару дней выдрать оборудование старое, затащить, и настроить, кучу нового? Только со стариком Хоттабычем. Иначе — никак. Это первое.

А второе?

А второе то, что меня притащили именно сюда. Значит, это ключевое место. И всех проблем — найти тот ключик, который здесь прячется. А ещё понять, как он выглядит? Оборудование молчит, значит, именно сейчас оно на ситуацию не влияет. Но как-то оно на неё всё равно влияет. Как?»

Я сел к ближайшему столу и огляделся.

Из всего, что здесь стояло, моему пониманию были доступны только серверы. Кучу других агрегатов я раньше в глаза не видел. И удивляться тут было нечему. С первого взгляда становилось ясно, что всё это существует в единственном и, кажется, абсолютно кустарном экземпляре.

«Значит, — покачиваясь на стуле, думал я, — как говаривал мой старый друг: торопиться не надо! Да и с собаками меня никто не гонит. Попробуем разобраться, что именно здесь оккупантам от меня понадобилось? Что-то поправить? Это вряд ли. Молчащее оборудование на канал связи не влияет. То, которое влияет, должно быть в работе. И не здесь. Либо в генераторной, либо на антенне. Все эти полузадушенные монстры, экземпляры явно неудавшиеся. Прототипы. Надо попросить Дима глянуть на решетку антенны, не пристроился ли и там какой-нибудь лишний ящичек?».

— Дим! — потребовал я. — На связь!

— Дим! На связь! — и, уже понимая, что связи нет, повторил ещё раз: — Дим!

«Ну что? В панику валиться: “Все погибли!” Или сначала отдышаться, а потом спокойно подумать? Даже когда человеку отрывает башку, хотя бы вякнуть он успевает. Там четверо, и молчат все. А главное — молчит наушник. Ни фона, ни помех. Мне отрубили связь так же, как отрубили дорогу? Зачем дорогу — ясно. Связь зачем? Чтобы не узнал, что какой-то из подобных ящичков на антенне стоит? И что с того, что узнаю? Нет, здесь другое. Здесь, вот с места не сойти, принцип: “Вожак решение принимает сам!”, и нечего ему мешать! Или я слишком очеловечиваю наших гостей? Они ведь настолько другие, что и представить трудно. А мои логические построения за бред принять — очень даже легко. И, тем не менее — ищи “вожак“, ищи! Хоть на нюх, хоть на слух! Если мозгами не получается».

Я тупо рассматривал лабораторию, и пытался хоть как-то поставить себя на место типов, меня здесь заперших.

Очень долго не получалось ничего путного. В какой-то момент я даже собрался начать детскую игру в предметы. Брать первый попавшийся, и спрашивать: тот ли? А мне, за ошибку «бах», и очередной клок волос — долой! И я буду продолжать игру, пока не сделаюсь лысым.

Стоило лишь представить, сколько раз придётся мордой о пол биться, как тут же выбросил это из головы, успев лишь подумать, что за такие идеи надо убивать!

И вот тут в мозгу начало просветляться.

«Убивать? — встрепенулся я. — А почему собственно я до сих пор жив? Ну, в самом деле! Если вокруг агрессоры, а это первое, что после увиденного в голову приходит, то вот на кой чёрт им сдались пятеро жизнерадостных нахалов, разгуливающих под самым носом? В крошево их, чтобы под ногами не путались. И работай дальше. А если не агрессоры, зачем было столько трупов плодить? Это в случае подхода к проблеме с чисто стандартными методами. А если нет, то кто сказал, что всё должно было развиваться именно по этому сценарию? Почему — либо, либо? А если — сначала, и — потом? Наши кустари втихаря что-то здесь придумали, построили и опробовали. И влезли, куда их не просили.

А если на минуту представить, что на том конце трупов оказалось ничуть не меньше? И сюда пошли спасатели, чтобы локализовать угрозу? Мы ведь занимались тем же, когда первые группы посылали. Тоже локализовали. Они, правда, сильнее оказались, но это факт второстепенный. Я ведь понял, что оружие здесь бессильно, и мы пошли с голыми руками. Нет оружия, нет повода за него хвататься, нет подсознательной агрессии. Зато есть желание прекратить это безобразие. И если я хоть чуть-чуть приблизился к пониманию ситуации, то у них желание должно быть то же самое: перекрыть канал, чтобы никто больше катастроф не устраивал. Пока установка работает — канал существует. И угроза — тоже. Чтобы прервать работу, достаточно остановить генератор. Просто. Но меня туда не пускают. Почему?»

Вот это «почему», и разбивало теорию вдребезги!

Но — ненадолго.

Воедино её склеил диковинный агрегат, нахально торчавший у меня перед самым носом.

Поначалу я не придал ему особого значения. Так, самопальный монстр, собранный из подручных материалов, да ещё из того, что обычно выбрасывают на свалку. За ненадобностью. Здоровенный сундук, поставленный «на попа», топорщился во все стороны наспех слепленными приборами, созданными явно вот прямо здесь, и прямо на собственной коленке. От остального барахла он отличался не так, чтобы очень сильно, но всё же было в нём что-то, что заставляло уделять ему особое внимание.

Я смотрел, дивился нелепости конструкции, и пытался разобраться, что в нём не так?

«Это каким же больным воображением надо обладать, чтобы такое сотворить! — думал я, без особого энтузиазма рассматривая сооружение. — Да тут без трёх стаканов не разберёшься даже с тем, что видишь! Тем более чёрта с два поймёшь, что внутри этого нагромождения в штатном режиме твориться должно, а что происходит на самом деле. Но ведь что-то происходит. И прямо сейчас».

Я подошёл к агрегату, и приложил руку к корпусу — тот едва заметно вибрировал. Проверил остальной хлам — там всё молчало.

«Значит, меня в эту конуру загнали исключительно ради этой кучи металла! — сделал не столь уж и сложный вывод. — И хотят от меня именно его уничтожения. Смертью храбрых. Иначе — никак. С теми киловольтами, которые подаёт сюда генератор, безопасно можно справиться только хорошим зарядом тротила. С соседнего этажа, предпочтительно. Или из дальнего угла этого, на худой конец. Ни того, ни другого у меня в распоряжении нет. Остаётся только плюнуть внутрь: может сам от возмущения взорвётся? Да только что с того, что взорвётся? Придёт ещё один «Кулибин», разберётся с наработками безвременно усопшего предшественника и повторит всё сначала! Что б ему...».

И тут я споткнулся на слове «повторит».

Замер на секунду...

И вдруг понял, что именно надо делать.

«Вот же оно! Повторить. Они не могут позволить, чтобы всё повторилось. И мы не можем этого позволить. Хотя желающие обязательно найдутся. Тутошние "кустари" ткнули "пальцем в небо", и — попали! Так, что без голов остались. Следующие полезут уже вполне осознанно. И результаты с обеих сторон могут получиться куда как более впечатляющие. А мне надо это остановить. Как?»

Я поглядел на слабо гудящего монстра.

«Уничтожить оборудование. Да так, чтобы повторить его не удалось никому. А для этого надо то же самое проделать со всей информацией, имеющей хоть какое-то отношение к разработке».

Осмотревшись, я вдруг понял, что на самом деле, серверов здесь было немного. Точнее — всего один. Остальные — просто клиенты местной свалки, не сумевшие пока отправиться по назначению.

«Раздолбать его ко всем чертям? А что это даст? Следователи вынут осколки, и по остаточной информации выйдут на причины катастрофы. А "Кулибины" — на возможность её повторения. Нет, сервер должен остаться целым. Но — пустым. А сундук придётся уничтожить. Не знаю как, но — придётся».

Я пересел к рабочему столу, запустил систему, и стал ждать, когда загрузка кончится.

«Если они догадались зашифровать информацию, дело тухлое. — Глядя на пока ещё тёмный монитор, размышлял я. — Ключ отыскать не удастся, тут и надеяться нечего. И тогда, хочешь, не хочешь, придётся использовать метод: против лома нет приёма. Спасибо разработчикам, тяжёлые предметы здесь долго искать не придётся. Всю информацию не уничтожу, а с отрывочной наши лобастые долго будут возиться. И не факт что получится. А мне шею намылят так, что и думать об этом не хочется. Не имею я права уничтожать важную информацию. Да и разработка, если появилась однажды, всё равно появится когда-нибудь ещё. Может быть! А результаты этой — вон, на улице, уже вовсю воняют. И я стану-таки сволочью, мешающей прогрессу».

Монитор ожил, и я увидел, что мне повезло ну прямо как в сказке: ни шифров, ни паролей. Ну, детский сад был у ребят в голове. Или полное непонимание того, что именно делали. Точно — «пальцем в небо».

Не тратя времени на сомнения, я принялся делать то, за что мне голову снести могли уже не чужие, а вполне нормальные, свои ребята — начал убирать из накопителей всю информацию.

Основательно. С форматированием.

Продолжалось это достаточно долго.

А когда процесс завершился, я кожей почувствовал, что в комнате что-то произошло.

Горели не серверы.

Горел агрегат!

Как они смогли его замкнуть, не знаю, но искры сыпали во все стороны так, будто китайские братья умудрились здесь национальный фейерверк запустить!

Вот тут мне стало совсем уже нехорошо. Здоровенная дура разбрасывается дугами электросварки, изоляция, идя к чертям, коптит удушливым дымом… А дверь, меня впустившая, блокирована прозрачной стеночкой. С особым садизмом.

Выход — вот он. Спасение — тоже.

А попробуй, сунься!

«Вот и награда за работу! — успел я подумать, как ужаленный отлетая от стола. — Найдут меня здесь с рожей, перекошенной удушьем, и долго будут гадать, что же случилось? Низкий вам поклон, “коллеги“, за звание “Героя”, которое мне выпишут посмертно».

Но дверь, оказывается, блокирована не была!

И я даже не успел толком осознать чудесность этого факта потому, что густой дым уже накатывал плотными волнами, и жизни мне оставлял не более двух-трёх секунд.

В коридор я вылетел хорошим снарядом, неосторожно зацепившим порог двери. Пролетел рыбкой пару метров, сгруппировался на последнем отрезке, и дальше уже катился как сказочный колобок, цокая время от времени по бетону подковами ботинок.

Потом долго лежал, зачем-то разглядывая наглухо закрывшуюся дверь, и надрывно откашливался, вентилируя всё ещё бунтующие лёгкие.

— Тит! На связь! Тит! — уже не прошелестело, а проорало у меня в ухе. — Тит! Что у тебя?

— Щас!.. — поперхнулся я, откашлялся, и продолжил: — Подожди секунду, Зуб! Отдышусь немного!

Сделал ещё пару глубоких вдохов и, почувствовав, что уже могу говорить связно, позвал:

— Зуб!

— Ты куда пропал? — вместо ответа, буквально заорал он. — Мы уже похоронить тебя успели!

— Успокойся! — жёстко потребовал я. — Что ты как баба. Что со мной случиться может? Ты же знаешь, я в любой проруби всплыву!

— Ну, слава богу! — вставил издалека Энди. — Командир жив, и полностью здоров. Теперь можно не беспокоиться.

— Надеюсь, эту информацию ты не понесёшь в «массы»? — уточнил я.

— Насчёт: «всплывешь»? — переспросил он.

— Ну! — подтвердил я.

— Успокойся, командир! — ответил Энди очень серьёзно. — Это внутренняя информация. Разглашению не подлежит.

— Рад, что ты понимаешь нюансы работы! — согласился я. — Зуб!

— Да?

— Что у вас?

— У нас тишь да гладь! Ты куда пропал?

— А я тут нашёл странную конуру, с каким-то хламом. Но разобраться как следует мне не дали. Теперь вот остатки гари из лёгких выгоняю!

Я не видел смысла углубляться в детали, за которые всем, в них посвящённым, придётся очень серьёзно расплачиваться, если детали те когда-нибудь всплывут наружу.

— Помощь? — уточнил Зуб

— Нет! — отказался я. — Всё нормально! Сам выйду!

Мысленно добавив: — «Если позволят!»

— Дим!

— Да, командир?

— Тебе антенна хорошо видна?

— Как на ладошке!

— Посмотри, нет ли на ней, или возле, какого-нибудь нестандартного оборудования?

— Сейчас! — он на какое-то время умолк. — Вообще-то я не специалист, чтобы одно от другого отличить, так что очень-то не надей… Ой! — вскрикнул он от неожиданности. — Наверное, это было то, что ты ищешь!

Даже через наушник взрыв получился впечатляющим. Я в это время проходил недалеко от генераторной и почувствовал, как разом исчезла вибрация под ногами.

И в коридоре тут же стало темно.

Фонарь выудил из мрака дверь, которая оказалась совсем рядом.

Протянул руку — стенки не было.

Открыл дверь.

Заглянул.

В помещении генераторной было тихо, но гарью не пахло.

Встал на верхней площадке, и обвёл лучом помещение.

Обычная установка, какой она и должна быть. Всё оборудование целиком укладывалось в представления о нём. Ничего лишнего, ничего покорёженного. Хоть сейчас запускай в работу.

«А вот этого делать не надо! — усмехнулся я про себя. — Не моя задача. Моя задача понять — какого чёрта? И это, кажется, удалось. Гостям не наши жизни нужны были, они свои хотели сохранить. Здесь, видимо, на последнем этапе тоже спецгруппа работала. Потому я только лысинкой и отделался, а остальным просто морды погладили. И неплохо они поняли, что именно я делаю в лаборатории, терпеливо ожидая, когда закончу, прежде чем спалить там всё к чёртовой матери. А мне теперь придётся изображать глупую морду, когда начнут спрашивать, что же здесь произошло?

“Что произошло — что произошло? Кто-то появился внезапно, и внезапно же исчез! Я-то здесь причём?”

А истинное положение вещей даже от ребят скрою — не знают, и совесть чиста. Если это “ка-ка” наружу вылезет, всем без разбора по башке достанется! И правым и неправым.

Проверено.

У нас тут ещё немало типов, готовых прогресс вперёд по трупам двигать. Так что хватит и одного меня на роль тупого скомороха. Всё! Мы работу сделали. И нечего нам здесь дальше, как в проруби, болтаться. Пусть теперь ”лобастые” сами со своим барахлом разбираются. Никто их не тронет. Пока снова куда-нибудь не влезут».

— Зуб! — позвал я, выходя из генераторной.

— Да, командир?

— Выводи людей из здания. Сбор на точке. Мы закончили.

— Есть, выводить людей из здания! — весело подтвердил он.

— Энди!

— Тут я!

— Вскрывай «сухпай»!

Я блаженно потянулся, начиная уже по-настоящему осознавать, что теперь и в самом деле всё закончилось.

— Жрать хочу, как последняя сволочь!