Серость

Серость.

Люди едва заметно покачивались в такт поворотам монорельса. Легкий толчок, означавший очередной поворот, и вагон озарило солнечное сияние. Десятки тел в серых пальто и пиджаках. Кто-то сидел, кто-то стоял. Казалось, никто не заметил маленького светлого промежутка. Ни один мускул не дрогнул на лицах людей. Лица, словно пиджаки, были серыми. Не выражали никаких эмоций.

Он стоял, смотря в одну точку. Сфокусировав взгляд на паутинке в углу окна, где маленькое восьминогое создание с важным видом завязывало в кокон неудачливого комара. Лицо его было таким же серым, как и все вокруг, но взгляд, он был другим… Молодой парень, глядя в одну точку, успевал замечать все, что было в поле его зрения. Вот, развязанные шнурки на ботинке пожилого господина, поврежденный замок на молнии стоящей рядом с ним женщины. Но ни паук, ни шнурок, ни нитки, не могли вызвать эмоций на его лице. Никаких. Даже тени удивления. Под взглядом камеры у входа стоило сохранять хладнокровие. Ни мимикой, ни жестом не выразить все те эмоции, скопившиеся годами внутри. Иначе тот, казалось бы, безжизненный андроид, стоящий у перехода в следующий вагон, довольно быстро тебя вычислит, а там выговор, административное наказание…. Да что угодно!

Однако, этот день, оказался пусть и похожим на все те тысячи дней, что были до этого, но и чем-то отличался. Все как всегда, паук, шнурок, нитки… но, что-то не так…

В поле зрения мелькнуло, что-то непонятное. Потом еще раз. Перчатка… Нет, женская кисть. Кто-то пытался ему помахать, не привлекая внимания. Парень тихо размял шею, отметив, что стоящий в конце вагона андроид перевел глаза на него. Замереть, не двигаться, дышать через раз… А главное — не думать. Никаких мыслей, значит никаких эмоций. Уравнение, выработанное за годы жизни в этом чертовом мире…

Электронные зенки стража правопорядка направились куда-то в другую сторону, и парень, наконец, позволил себе думать. Думать… и ощущать. Чувство пристального взгляда не покидало его. Странное, давно уже забытое. Он глазами поискал смотрящего, и в этот день удача ему улыбнулась.

Она, стояла в двух шагах, держась за поручень. Наконец поняла, что была замеченной. Взгляды на секунду пересеклись, и оба все поняли. Поспешили отвести глаза, пряча их от вездесущих камер. Парня пробрала дрожь. Он слышал о таких людях, даже пару раз встречал их в транспорте. Те, кто украдкой улыбались, отвернувшимся андроидам Те, кто прятали поцелуи в мраке вечерних подворотен. Те, кто, наконец, мог позволить себе жить. Хоть иногда, хоть ненадолго.

Но она не заметила его страха. Едва заметно приподняла рукав, ткнув пальцем в часы над перчаткой, (не смотря на лето, такие кожаные перчатки носили все, закон не обсуждался), ткнула пальцем в восьмерку на циферблате. Замерла в ожидании. Одно из двух. Либо сейчас её сцапает эта чертова консервная банка, что стоит за спиной, либо…

Парень ответил коротким кивком. Обоих бросило в жар. Осознание того, что они сделали, благодаря этим незаметным жестом еще не накатило на них в полной мере, но полученных впечатлений, казалось достаточно, что бы насытиться на месяцы вперед.

Коротко скрипнули суставы андроида.

— Что-то случилось? — проскрипел он, обращаясь к парню.

— Д-давление… — промямлил он, немного ослабляя галстук.

— Провести медосмотр?

— Н-нет… — он вздохнул и продолжил привычным, серым голосом. — По дороге к офису есть врач. Я зайду к нему, — едва не добавил «Спасибо». Какая к черту благодарность?

Консервной банке оказалось достаточно, он развернулся и вернулся на место. Монорельс остановился. С тихим шипением открылись двери. Девушка выскользнула, оставшись незамеченной в толпе.

«Забудь, просто забудь. Иначе тебе конец…» — мысленно прошептал он.

***

Легкая вибрация часов оповестила о конце рабочего дня. 7:45. Парень щелчком выключил терминал, молча покинул рабочее место, лифтом спустился на первый этаж. Четко по расписанию подкатил монорельс, мягко остановившись у перрона. День прошел не так как всегда. Кроме вечно мельтешащих перед глазами цифр на терминале было еще кое-что. Весь день он думал о том, что случилось в поезде, а сейчас, стало по-настоящему страшно. Вдох-выдох. Все в порядке, все спокойно, нужно просто забыть. Ее здесь даже не будет…

Двери с тихим шипением разъехались, в полупустом вагоне напротив входа стояла она. Никакой реакции, никаких жестов. Хотя в черепе едва ли не плескалось цунами.

«Он пришел, это случилось» — волна радости накрывала все ее естество, не находя выхода наружу, но затем, приходил лишь леденящий душу ужас. А ведь и правда… Что делать дальше?

Монорельс не спеша выкатился за пределы центра. Панельные многоэтажки уступили место облупленным домикам, которые были всего в двадцать этажей. Еще через пять минут остались лишь почти вымершие девятиэтажки. Монорельс вновь остановился. Новоиспеченные преступники переглянулись. Видимо здесь. Периферия — самый заброшенный и почти неконтролируемый район. Здесь у них есть хотя бы шансы.

Девушка широкими шагами покинула вагон и сошла с остановки. В отдалении от нее — новоиспеченный спутник. Казалось, просто люди идут по своим делам. И оба надеялись, что операторы камер так и подумали…

Темнота подворотни, стук невысоких каблуков по ступенькам, едва освещенный дверной проем. Она сняла перчатки, показывая, что здесь спокойно. Парень отнял взгляд от ступенек, его всего трясло, но первое, что бросилось в глаза — ее волосы. Темные, с едва видимыми более светлыми прядями. И глаза… Чистый голубой цвет, так подходивший к ее пиджаку. Не наоборот. Цветовая гамма одежды была всегда одинаковой, так что только радужка оставалась цветным, на всем сером силуэте. Подумать только, цвет глаз людей меняется чаще, чем одежда… Они молчали, просто глядя друг на друга, не знали, что говорить. Изучали.

Парень открыл было рот, но замялся, упер взгляд в пол, принялся судорожно снимать перчатки. Ее теплая, белая кист коснулась его руки. Едва заметный румянец окрасил щеки девушки. Она помогла избавиться от злосчастных перчаток, обхватила тонкими ладошками его кисть. Тепло чужого тела вогнало обоих в краску. Они так и стояли, взявшись за руки, боясь нарушить эту тишину, словно вместе с ней улетучится все случившееся, словно это сон.

Она едва заметно улыбнулась.

— Ты долго ждал этого?

— Я… никогда о таком и не…

— Не мечтал, — поправила она, прежде, чем он ответил. — Это все здесь, — она коснулась пальцами виска с вытатуированным номером. Затем рука ее медленно опускалась, до уровня груди. — А здесь?

Теперь и его лицо озарила улыбка. Именно так, разве не этого он ждал всю жизнь? Может у них даже есть шанс…

Внезапно, она дернула его за воротник, заставляя немного пригнуться, что бы быть с ней на одном уровне. Губы их на секунду соприкоснулись, лишь для того, что бы их владельцы начали стеснительно прятать взгляд.

— К-как тебя зовут? — Неожиданно спросил он.

— А разве это важно?

Они вновь поцеловались. Робко, неумело, но искренне. По лестнице послышались тяжелые шаги нескольких человек.

— Здесь! — проблеял металлический голос.

Дверь старой, пустой квартиры слетела с петель. Освещая пространство перед собой фонариками, два андроида ввалились в комнату. Разящие лучи света выделили посреди мрака две человеческие фигуры. Люди, не разрывая поцелуя, смотрели на вошедших, и во взгляде их читалась нескрываемая издевка. Словно машины могли им завидовать.

— Прекратить акт проявления, — проскрипел первый, доставая пистолет. Именно тот, та консервная банка из монорельса.

Но люди не спешили двигаться. Наслаждались последними моментами то ли свободы, то ли жизни. Разорвали поцелуй, и просто стали рядом, взявшись за руки, и с насмешливой, но в то же время счастливой улыбкой глядя на стражей правопорядка. Они остались вдвоем. И ничто не могло это изменить.

Тишину старого дома разорвали выстрелы. Никто не вспомнит лиц этих людей. Никто не знает их имен. Но в это же время, их частичка живет в каждом из нас. То сокровенное, что заставило их пойти на этот шаг.

И однажды, оно пробудится.