СЕНС

— Петька!

Дверь моей квартиры распахнулась так, словно за ней бушевал маленький тайфун.

— Петька, ты где?

Знал я это стихийное бедствие: он с детства был такой, верный друг Родион. В школе, где мы учились — ужас для преподавателей, в армии, из которой недавно вернулся — ужас для командиров. Не знаю, каким богам они там молились, отправляя парня в запас, но молились точно, потому что иметь в подразделении бомбу с непредсказуемыми характеристиками, это ж какими нервами надо обладать!

— А вот ты где! — радостно взвинтился он, увидев меня. — Пойдём, я тут такого Сенса нарыл — ребята посоветовали — всю судьбу наперёд рассказывает!

— Шарлатана ты нарыл! — буркнул я, безнадёжно прикрываясь книгой. — Знаю я их, расплодись, как собаки не резанные, и все потомственные, в десятом поколении. Иди к чёрту, вместе со своим разводилой.

— Не, ну ты чё! — возмутился он. — Его знающие люди рекомендовали!

— Ну, да! — согласился я. — Такие же, как ты — знатоки истории в десятом поколении. Рюря, этих сенсов раньше «Колдунами» называли. И с таким удовольствием жгли, что долго ещё поколениям взяться неоткуда будет. А кто сумел иллюминации избежать, до сих пор тихо сидит. Чтобы общественность не будоражить.

— Ты-то откуда знаешь? — изумился он.

— Умные книги читаю! — не без скрытого удовольствия поддел я. — Иногда это помогает элементарные вещи понимать. Рекомендую, кстати.

— Да иди ты! — не поверил он. — Какие книги, при твоей-то замшелости? Я от неё сдохну когда-нибудь: вокруг столько нового, столько интересного, а ты — книги! Пойдём, сам увидишь, и убедишься, что я был прав!

— Думаешь, — насмешливо посмотрел я, — меня туда пустят? Чтобы кто-то мог засвидетельствовать, как из тебя дурака слепили?

— А я скажу, что ты со мной! — уверенно заявил он. — И всё будет нормально.

— Ну-ну! — моя физиономия непроизвольно скособочилась. — Мечтать не вредно.

Разумеется, я оказался прав, когда мы всё-таки добрались до места. Что и подтвердила Рюрина морда, смущённо выглянувшая из двери квартиры, прятавшейся в чреве нормально обшарпанной пятиэтажки обычного спального района. А я и не возражал, мотнул головой в сторону небольшого скверика, исключительно для информации, где буду, и удалился, не мешая дураку наслаждаться новыми веяниями.

Ждать пришлось долго. Но я опять не возражал, ибо ранняя осень, насыщенная потрясающей гаммой цветов, с преобладанием благородного шоколада, усиленного золотом листвы, всегда приводила меня в состояние тихого восторга. Я по-настоящему любил это волшебство именно за богатство красок, которого в наших краях просто не отыщешь в другое время года.

Завороженный янтарём звенящего воздуха, я не сразу заметил Рюрю, выглянувшего, наконец, из дыры обшарпанного подъезда. Явно к чему-то присматриваясь, он долго вертел комично выдвинутой головой, потом разглядел меня, и, не меняя позы, как-то очень настороженно двинулся к скамейке.

— Петь? — чуть ли не шёпотом поинтересовался он, всё ещё оставаясь в комичной позе. — Ты тут этого… «Сенса»… не видел?

— А надпись на нём была? — спросил я шутливо.

— Не было на нём надписи! — серьёзно ответил Рюрик. — На нём мантия была. Чёрная. Атласная.

— Мантия, говоришь? — прищурился я. — Мантия… Да, тут какой-то тип из подъезда вываливался… в балахоне, да. Чуть ли не на четвереньках, между прочим. А потом рванул так, что балахон, кажется, об воздух со скрежетом тёрся. Искр я, правда, не видел.

Рюрик без тени улыбки долго посмотрел на меня, гулко сглотнул, и как-то неуверенно попросил:

— Идём отсюда, а? Что-то неуютно мне стало. Пойдём!

— Пойдём! — согласился я. — Тут рядом неплохое кафе есть. Посидим?

— Ага! — как-то затравлено огляделся он. — Посидим… где угодно посидим. Только не здесь!

***

— Ой, что было! — подперев щёку ладонью, вспоминал немного оттаявший Рюря. — Поставил, значит, Сенс на стол шар волшебный. Хрустальный. Большой! Начал заклинания бормотать. Руками что-то месить в воздухе принялся. Забавно так! Слушай, ты ж, паразит, мне всю малину испортил: шарлатан, шарлатан. Я ж другими глазами на него смотреть начал!

— Не отвлекайся! — потребовал я.

— А, ну да! — как-то по-особому глянув на меня, продолжил он. — Значит, говорит он мне: «Сейчас твоё будущее появится. Только ты, говорит, не скупись, ты под шар денег положи, сколько не жалко. Чем, говорит, щедрее будешь, тем больше он тебе покажет!». Я, значит, денег и загрузил! Наверное, мало — ничего видно не было. Я добавил. И как только я добавил, тут-то и поехало… — Рюря чуть затравленно огляделся, словно ожидая, что тут снова может что-нибудь поехать. — И попёрло! Шар сначала немного замутился, а Сенс всё замешивает и замешивает. Потом муть начала вроде как твердеть, и переливаться очень странно. И вдруг — застыла! Вроде, какая-то там фигура появилась. Я так и не понял, что это было. — Рюря снова оглянулся, и гулко сглотнул. — А мой Сенс руками дёргать стал всё тише и тише, зато белеть начал ну прямо на глазах! Я, Петь, такого в жизни не видел! Представляешь, морда белее ваты, а глаза — как нарисованные. Я сначала ничего не понял. Смотрю на него, на шар, снова на него, и ничего понять не могу. Шар — чёрный, этот — белый весь. И всё застыло, как на фотографии. А потом он как выпучит глаза свои, нарисованные. Как замашет, да голосом не человечьим заверещит! Я поначалу даже и сам испугался. Потом сообразил: это ж он с духами разговаривает. Сижу, жду, что дальше будет. Страшновато конечно, но и интересно тоже: не каждый день такое вблизи увидишь!

Рюрик перевел дух, немного посидел, ещё раз осмотрелся, и только потом продолжил:

— Ты не поверишь, дальше пошло ещё страшнее: этот уже синюшный, в шар смотрит глазами от натуги чуть не лопающимися, и хрипит что-то непонятное. А потом вдруг падает на четвереньки, и с низкого старта вышибает дверь лбом! А я сижу… Жду… Думаю, это он на переговоры с небесным начальством рванул. С минуты на минуту явится, и полную информацию о моей судьбе выложит. А его всё нет, и нет! Потом я не выдержал, и посмотрел на шар с его стороны. А там, Петь, ничего особенного, шар как шар — с моей стороны он точно такой же.

— И что ты? — полюбопытствовал я.

— А что я? — удивился он. — Деньги из-под «телевизора» вынул, мне же ничего не показали, значит, работу не выполнили, и пошёл в прихожую с претензиями. Там у него милейшая секретарша на приёме сидит.

— Она тебе всё и объяснила? — невинно поинтересовался я.

— Ага! — возмутился Рюрик. — Объяснила! Если бы. У неё самой вместо глаз шары были чуть поменьше, чем сенсовский «телевизор». И рот разинут так, что можно запросто въехать, не отцепляя прицепа. Я говорю: «Слышь, красавица, куда начальство подевалось?». А она только мычит, воздух ртом хватает и, похоже, совсем не понимает, что вокруг происходит. Еле-еле в чувство её привёл. Пока с ней возился, у самого мурашки по хребту бегать начали. С какого чёрта, — понять не могу, но чувствую, линять надо. Как можно скорее. В общем, прав ты, шарлатаны они! Себя пугаются, и нам головы морочат. Не ходи ты к ним, ну их, к дьяволу!

— Не пойду! — не удержавшись, рассмеялся я. — И не уговаривай!

***

— Ну, внучек? — спросил Дед, внимательно рассматривая меня. — Расскажи, как жил, что делал?

— Прости, Дед! — бросая дорожную сумку на пол, виновато ответил я. — Он сам напросился. Я его только поправил. Совсем немного — может, одумается, найдёт другой способ деньги из людей выкачивать!

— Нет бы сказал — зарабатывать! — проворчал Дед.

— Не будет он их зарабатывать! — скривился я. — Он всегда будет выкачивать. В напёрсточники пойдёт, или лотереи беспроигрышные продавать станет. Придумает что-нибудь. А не утихомирится, и снова где не надо руками месить начнёт, ты уж извини, но я опять возле дома посижу, чтобы охоту к хрустальным изделиям напрочь отбить.

— Уже отбил! — усмехнулся Дед. — Ты его глаза разглядел, когда с шаром работал?

— Не сразу! — признался я смущённо. — Сначала занят был, а потом и сам испугался: три шара в одной комнате, это действительно — слишком!

— Я тоже подумал! — согласился Дед. — Хотел, уж тебя к порядку призывать.

— Да не собирался я его трогать! — вздохнул я. — Ну, правда, же. Дурит людям голову… И на здоровье. Им же самим хочется, чтобы дурили. Я и с Рюрей-то пошёл просто так. Прогуляться… Да и нормально всё было поначалу. Посадил «сенс» его за стол, и начал молоть чушь всякую: «Чакры», «мантры», а тот, дурак, уши развесил. Но, ничего же угрожающего не было, я и расслабился. А что такого: обычный шарлатан, разводит обычного «лоха». Ну «лох» этот — друг мой, хорошо. Друзей в беде не оставляют, это так. Но я же его честно предупреждал, что он к шарлатану идёт. Он же мне не поверил, так? Так! Ну, расстанется он с каким-то количеством денег, так ведь за удовольствие платить надо. За спектакль для одного зрителя, особенно — старался же человек! В общем, пока я ворон считал, они там и разошлись. А я чуть не проморгал: кто же знал, что у шарлатана задатки есть, а он о них понятия не имеет, и как ребёнок радостно лезет ручонками в смертельный механизм. В общем, когда этот деятель начал заклинания бормотать, где только, сволочь, их набрался, почувствовал я, что дело плохо. У обоих плохо! — виновато посмотрел я на Деда. — Вот от злости, что сам такой же дурак, и не удержался: закинул в хрусталь несколько картинок, с его участием. И картинки, вроде бы, были пристойные, и краски сгущать не стал. Но видел бы ты, как его понесло!

— Видел! — насмешливо кивнул Дед. — Видел.

— Извини! — я, как прилежный школьник, положил руку на руку, и улёгся щекой на это сооружение. — Я всё время забываюсь.

— Вот-вот! — согласился Дед. — Забываешься! А пора бы уже и за ум взяться. Совсем в своём городе от рук отбился.

— Нет! — возразил я неохотно. — Не отбился, просто выживаю. Слушай, — потянул я воздух носом. — Ты уж не кашеварил ли?

— Ну, как же! — кряхтя, поднялся Дед. — С утра, как ты собираться начал, твой суп, с бараниной, в печи стоит. Парится. Тебе посуду деревянную, или, по новой моде, «хваянс» подать?

— Нет, Дед! — мотнул я головой. — Суп, из русской печи, надо хлебать деревянной ложкой, и из нормальной посуды. Ты не представляешь, как я по нему соскучился!

— Вот и переезжай сюда! — усмехнулся Дед. — Вдоволь нахлебаешься.

— Не готов ещё! — принимая источающую ароматный туман расписную миску, возразил я. — Да и за ребятами надо присмотреть. Мало ли к кому на сеанс напросятся.

— Уже присмотрел! — кивнул Дед. — Чуть весь город не переполошил.

— Извини, больше не буду!

— И то правильно! — согласился Дед. — Ни к чему нам лишние разговоры, да глаза любопытные. Люди мы скромные, известности не ищем, живем себе и никому не мешаем. Ты, внучек, только не забывай об этом, да народ зря не баламуть.

— Не буду, Дед! — пообещал я неуверенно. — Разве что — иногда…

— Ох, молодёжь, молодёжь! — качая головой, проворчал Дед. — Ничему-то вас жизнь не учит… Ладно, ешь, а то остынет, где ты ещё такого попробуешь.

— Придёт время, Дед, здесь и буду пробовать.

— И то, правда! — согласился он. — Должен же меня кто-то толковый заменить.