Секрета нет

Моя жизнь никогда не отличалась от жизни других людей. По крайней мере, первые одиннадцать лет. Я ходил в школу, получал двойки, ссорился с родителями. Казалось, все как у всех, пока в один день я не услышал голос в своей голове. Странно, верно?

Помню, я возвращался со школы, прыгал на каждую попавшуюся лужу, забрызгивая прохожих. Все вокруг было посеребрено туманом, и разукрашено осенней палитрой.

Я шел вдоль дороги, в сторону остановки, но вдруг подумал, не пойти ли мне пешком. Передо мной встала дилемма, которую несамостоятельному ребенку было не так-то легко разрешить.

Я замер в задумчивости, взвешивая все «за» и «против».

Необходимость что-то решать настолько раздражала меня, что я пропускал один автобус за другим. Как глупо. Но я всегда был нерешительным мальчиком, которому было легче положиться на других. Страшно подумать, что бы со мной стало, не услышь я тот тихий, мудрый шепоток в голове. Думаю, дальше охранника или офисного червя я бы не продвинулся: у меня никогда не было своего четкого мнения, внутреннего стержня, характера, в конце концов.

Но тот осенний день изменил мою жизнь.

Одно слово, прозвучавшее, как мне тогда показалось, где-то над ухом, изменило весь ее дальнейший ход.

Голос шепнул:

«Пешком».

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. Позади никого не было, только собака, свернувшаяся в дрожащий комок возле мусорных баков.

Я подумал, что мне показалось, но на автобус все же не пошел. Какая же была радость для одиннадцатилетнего ребенка найти по дороге деньги! К тому же, на улице было малолюдно и спокойно, и эта прогулка оказалась приятным окончанием дня.

На следующей неделе, голос снова раздался в голове. Была контрольная, к которой я, по обыкновению, не подготовился.

Голос шепнул: «Пункт А». Я медленно посмотрел направо, затем налево. Все были погружены в работу.

Ручка дрогнула. Через мгновение, буква была уже обведена.

Голос шепнул снова: «Пункт В».

Одноклассники все еще были сосредоточены на тесте. Все молчали, кроме голоса в голове.

Я замер в замешательстве, охваченный ступором.

«Ну же! Пункт В!» — нетерпеливо повторил голос.

— Кто это? — еле слышно спросил я.

«Не знаю, — ответил голос. — Знаю только, что тебе нужно обвести пункт В».

— Откуда знаешь?

«Не знаю».

Я замешкался на секунду, но сделал так, как сказал Голос.

«Теперь — Б».

— Ты в моей голове живешь? — как можно тише спросил я, обводя нужную букву.

«Не знаю» — ответил Голос.

— Как это?

«Не знаю. Ничего не знаю! Не спрашивай. Я знаю только то, что тебе нужно сделать в следующую минуту, — ни больше, ни меньше» — нервно зашептал Голос.

— А как тебя зовут?

«Не знаю, Господи боже! Пункт В».

— Ты теперь всегда будешь в голове? — спросил я, оглядывая одноклассников и учительницу.

«Столько, сколько понадобится. Если ты не можешь принимать решения, за тебя это сделают другие. Пункт В».

— Это хорошо, — довольный кивнул я, будто бы Голос мог меня увидеть.

Так я познакомился со своим «решателем всех проблем». По сути, это был самый длинный наш разговор. Позже мы обменивались не более, чем парой фраз: обычно я выполнял его указания без всяких вопросов и сомнений.

Голос говорил, с чем мне сделать бутерброд, какой дорогой пойти домой, где и как долго гулять. Он диктовал все ответы на тесты и зачеты, выбирал подарок матери, придумывал остроумные реплики, которые сделали меня эрудированным и обаятельным в глазах друзей. Благодаря ему я окончил школу с отличием и с легкостью поступил в университет, окончив с отличием и его.

— Какой ты умный! — говорили все, кто был со мной знаком.

— Ты когда-нибудь ошибаешься? — с завистью или без нее спрашивали они.

— В чем твой секрет?

«Секрета нет» — шептал голос.

— Секрета нет, — отвечал я.

И вот мне двадцать девять лет. Я — владелец одной из крупнейших фирм страны, по выходным улетаю на острова отдохнуть от суеты, имею недвижимость по всему миру, встречаюсь с самыми очаровательными девушками и меняю машины чаще, чем носки.

А в голове в это время Голос решает, как часто мне бриться, какой костюм надеть и какой контракт подписать.

О такой жизни мечтает каждый, и такую жизнь мне подарил Голос. И я почти не замечал скребущее чувство пустоты, возникающее по вечерам, стоило Голосу замолчать.

Мы никогда с ним не ссорились. Благодаря идиллии, возникшей между нами еще в детстве, я и достиг подобных успехов.

Но однажды, всего раз, я не послушал Голоса.

Я встретил одну девушку. Из всех девушек, с которыми я встречался, она казалась самой странной.

Ее звали Лилия.

«Какое красивое имя» — подумал я тогда.

Она не была красавицей. Но ее повадки, легкие, непринужденные движения, будто она всегда танцует вальс, ее мысли, которые она не боялась высказывать, решительность и уверенность в каждом слове и действии — все это покорило меня.

— Вы будто бы робот, — сказала она при первой встречи.

«Она тебе не подходит» — шепнул Голос.

— Мне нравится ваша улыбка, — ответил я.

Всякий раз, как только мы с ней встречались, Голос начинал говорить без остановки, овладевая каждой мыслью. Он говорил со злобой и раздражением, даже начинал кричать. Он кричал исступленно, хотя никогда раньше не говорил громче шепота.

«Ты слышишь меня?! — вопил Голос. — Это не по плану!»

— У вас глаза стеклянные, будто не думаете вовсе, — говорила Лилия.

— А вы мне нравитесь, — отвечал я.

Я часто думал, почему Голос недоволен. Мне казалось, что нет ничего плохого в том, чтобы быть с этой девушкой. Может, я даже женюсь на ней? Почему бы и нет.

Но Голос продолжал негодовать. От его криков стала болеть голова, и, впервые в жизни, я захотел, чтобы он замолчал.

— Я не люблю тебя, — говорила Лилия.

«И ты ее тоже!» — раздраженно кричал Голос.

— А я тебя люблю, — отвечал я.

Несмотря на эту историю, все оставалось прежним: Голос советовал, какой галстук надеть на встречу, какую купить машину и что говорить на совещании. Жизнь все еще была идеальна до мелочей, и не было места раздумьям и ошибкам.

Все изменилось так же неожиданно, как и пятнадцать лет назад.

Мы с Лилией были в ресторане. Неведомая раньше решительность, уверенность в том, что я делаю, завладела каждым атомом моего тела.

— Выходи за меня, — сказал я.

«Если доведешь это до конца, ты совершишь большую ошибку» — угрожающе прошептал Голос.

— Что? — недоуменно спросила она. Меню в ее руках задрожало.

— Выходи за меня.

— Ты серьезно?

«Нет» — сказал Голос.

— Да, — ответил я.

Лилия молчала. Казалось, все вокруг погрузилось в безмолвие. Я слышал, как тикают часы на стенах, как стучится сердце в груди. Я чувствовал, как ускользает время, и понимал, что, чем дольше стрелки отстукивали секунды в тишине, тем меньше у меня оставалось шансов.

Но потом Лилия улыбнулась, и Голос навсегда замолчал в моей голове.

Его молчание оказалось персональным адом для меня.

Я так привык к его размеренному шепоту, что это вошло в привычку: он сказал выпить кофе — я пил, сказал поесть — я ел, сесть на диету — садился.

И теперь, когда в голове звучали только мои мысли, и звон тишины не прерывался короткими репликами, я стал беспомощным.

Я проснулся от нескончаемого трезвона будильника и понял, что не знаю, что делать. Почувствовав жажду, передо мной встал выбор между чаем и молоком; почувствовав голод, я не мог решить, чего хочу больше: хлопья или суфле. Я не смог подобрать одежду, забыл взять ключи, не знал, как пользоваться навигатором: Голос и без того знал дорогу.

На работе я понял, что не понимаю, чего от меня хотят, отвечал односложно и не мог выдавить ни одной шутки. Я выглядел неопрятно и растеряно, спотыкался на каждом шагу и не помнил имена даже самых приближенных сотрудников.

— С вами все в порядке? — спрашивали все.

— Да… нет… не знаю, — отвечал я.

Я разучился принимать какие бы то ни было решения. Жизнь оказалась чертовски сложной штукой, хотя еще несколько дней назад для меня не было ничего проще, чем жить.

Начало медленно приходить осознание собственной никчемности, несамостоятельности, засевшей с корнями во мне.

Я не знал, что делать, как жить без чьей-то помощи. Деньги стали утекать из кошелька так же быстро, как возрастало мое отчаянье. Дошло до того, что я заперся в квартире, не отвечая на звонки, факсы, бесконечный поток сообщений.

Я доводил себя до животного голода, чтобы потом есть все, что попадет, без раздумий; не брился и старался как можно меньше двигаться. Если бы передо мной встал выбор: «быть или не быть», я бы не смог решить. Впрочем, я и так был и не был одновременно.

Не знаю, как долго бы продолжалось подобное существование, если бы Лилия не пришла ко мне, стуча руками и ногами в дверь, пока я не открыл.

Мы сели на диван и долго молчали. Она смотрела мне прямо в глаза, задумчиво хмурясь, словно разглядывала незнакомого человека.

— Что с тобой? — наконец, спросила она.

— Не знаю.

— Ты не приходишь на работу.

— Да.

Лилия покачала головой и улыбнулась.

— Такой ты мне нравишься больше.

Я улыбнулся в ответ, хотя не понимал, о чем она.

— Какой такой?

Лилия пожала плечами и рассмеялась.

— Расслабленный. Неуверенный. Настоящий. Не знаю. Но теперь у тебя глаза светятся, они не стеклянные, как раньше. Раньше ты будто бы был где-то в другом месте, а сейчас, — она взяла меня за руку и улыбнулась, — сейчас ты здесь, со мной.

Я хотел обнять ее, но в этот момент зазвонил телефон, пробудивший во мне воспоминания о работе, ответственности, ряде вопросов размером с вселенную, с которыми мне еще предстояло разобраться.

— Представь, — сказал я Лилии, — если бы за тебя постоянно решал кто-то другой. Он всегда делал правильный выбор, и ты доверяла ему во всем. Но в один день он исчез…

— Исчез?

— Ну, да. Умер, к примеру. И ты поняла бы, что не умеешь принимать решения. Что бы ты сделала?

Лилия удивленно посмотрела на меня, ее губы растянулись в улыбке.

— А что тут можно сделать? — после недолгого раздумья, заговорила она. — Научилась бы их принимать.

— А если ты будешь совершать ошибки?

— Ну и что? Это даже хорошо. Мы ведь учимся на ошибках. Как же мы будем учиться, если не будем ошибаться?

Телефон продолжал звонить. Замолчав, начинал снова.

— И даже если ты будешь делать все не так?

Я взял ее за руки, чувствуя, как волнение тисками сжимает сердце. Вспотели холодные ладони.

— Конечно, — прошептала в ответ Лилия. — Но зато это будет мой личный выбор. Мое решение.

Я помолчал, обдумывая ее слова.

— А если я скажу, что имел в виду себя?

Она рассмеялась.

— А если я скажу, что поняла?

Ее глаза сверкнули, а может, мне только показалось.

Страх перед жизнью, которую придется строить самому, начал отступать, а тишина в голове неожиданно перестала оглушать. Было просто тихо. Только мои мысли, и мой голос раздавался в воображении.

— Ответишь? — спросила Лилия.

Я посмотрел на телефон, затем на нее, и, подумав, всего секунду, шепнул в ответ:

— Работа подождет.

И это оказалось моим первым осознанным решением.