Руками ребенка глаголет истина

РУКАМИ РЕБЕНКА ГЛАГОЛЕТ ИСТИНА

РАССКАЗ

Отпуск надо провести так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно проведенные дни.

Космомобиль с номерным знаком «Сидорофф» следовал туда, куда его направила твердая хозяйская рука.

Теперь ему оставалось только сидеть, положив ноги в домашних тапочках на панель, где перемигивались разноцветные огоньки, и потягивать космоэнергетик, который, кстати, почему-то до сих пор продают из-под полы.

— И чо?

Умеют женщины сломать кайф. То, что заложено в них природой, всегда проявит себя, а чаще всего в неподходящий момент, когда паришь как буревестник и предвкушаешь.

Сидоров тут же убрал ноги с панели, рука с бутылочкой космоэнергетика, безжизненно обвисла. Буревестник исчез за горизонтом.

— Вот! — проговорил он виновато.

На щеки его как будто плеснули кипятка.

Нина Ивановна… а это была именно она, поскольку других женщин на космомобиле, кстати, купленном в кредит, под номерным знаком «Сидорофф» не водилось по определению. Поскольку, если бы какая-то завелась другая женщина, то Сидорофф не сидел бы в расслабленном состоянии духа с закинутыми на панель ногами в домашних тапочках, а лежал бы бездыханный и бесчувственный ко всему происходящему вокруг.

— Нет! Вы только посмотрите на этого!

Нина Ивановна тут добавила слово, которое в печатных изданиях заменяется многоточием.

— Он таки вздумал лететь на Венеру!

Нина Ивановна уткнула кулаки в то место, которое много лет назад еще можно было назвать талией.

— Ты думаешь, я дура? — спросила Нина Ивановна. — Ты уверен в этом?

Красные щеки Сидороффа стали белоснежными. Он мучительно искал ответа. Нина Ивановна пришла ему на помощь. Всё-таки она же не бесчувственный зверь какой-нибудь.

— Я не дура!

В душе Сидорова затеплилась надежда, что и на этот раз он останется целым и невредимым и меч возмездия минует его.

— Лапши на уши решил навешать? На Альту-Центавру! На Альту-Центавру! Вот она твоя Альта-Центавра! Хорошо хоть я спохватилась!

Нина Ивановна по-хозяйски ткнула в кнопку. Нужно же ей было куда-то ткнуть! Круг интересов женщины должен ограничиваться тремя К: Küche, Kinder, Kirche. По крайней мере, так было заведено. Кухня, дети, церковь. И ша!

Но в последнее время женщины к этим трем К добавили четвертое: космомобиль и, сдав на права и ничего не понимая в устройстве космомобиля, рассекали по своим надобностям туда-сюда.

— На Венеру? Значится, так?

Сидорофф в это время забыл про всё, даже про веселящий космоэнергетик, который можно было купить только из-под полы.

— Венеру твою я знаю! Оттуда вы, козлы душные, ничего, кроме заразы, не привозите. Ишь, раскатал свою похотливую губешку!

Нина Ивановна топнула ногой, да так, что космомобиль зашатало из стороны в сторону, как пьяный, но он всё-таки сумел взять себя в свои железные (или какие они там) лапы механизмов и удержаться на орбитальной дороге. Техника и на этот раз не подвела.

— Марс! — торжественно изрекла Нина Ивановна. — И только Марс!

— Зайчик! Опять эти войнушки! Это же страшно!

Простонал Сидорофф.

— Мужики носятся с оружием разного калибра. И бах! Трах! Тарарах! Оглохнуть можно.

Нина Ивановна обрадовалась.

— Какое ключевое слово в твоем жалком лепете? Догадайся с трех раз!

Сидоров втянул голову в плечи. Когда вы, мой любезный читатель, поживете семейной жизнью лет этак, вы тоже так научитесь делать. Может быть, даже лучше, чем Сидорофф.

— Слово это — мужики! Неужели наконец-то я увижу настоящих мужиков? Феноменально!

Слеза покатилась по ее щеке. Само собой, от предвкушения настоящего женского счастья, которое уже не за горами.

Она рявкнула:

— Сергунчик!

Сергунчик, как все нормальные пацаны переходного возраста, за тонкой перегородкой или рассматривал нехороших голых тетек или расстреливал монстров из самого разнообразного оружия.

— Ма! Чо!

— А ни чо! А подь-ка сюда, звездочка моя ненаглядная!

Тяжело сопя, «звездочка» оторвался от монитора. Он тоже побаивался мамки.

— Чо папка-то твой надумал, козел душной! Ему захотелось, видите ли, на Венеру.

— И чо?

— Сделай там! Нажми чо положено! Летим на Марс! А Венеру пускай себе в одно место затолкает.

Сергунчик простонал:

— Да задолбал твой Марс! Ну, честное слово, ма! Сколько можно?

Щеки Сидороффа начала ирозоветь. На них появился румянец. Теперь у него был союзник. Серьезный!

— Ну, вы посмотрите таки на них! Ты может быть скоро мамку будешь посылать на какие-нибудь галактики? Дождалась! Что тут меня за дуру держите?

Сергунчик понял, что следующая стадия может оказаться для него с папаней физически болезненной. Он этого как-то не любил.

— Марс так Марс! Чо ты, ма? Сяс сделаем! ОК! Делов-то!

— То-то же! — радостно воскликнула Нина Ивановна, одержавшая очередную победу. — А это…

На ее лице изобразилось чувство глубокого презрения.

— Чтобы я здесь это больше не видела!

Сидорофф забыл про космоэнергетик и вылетел пулей. Видели вы, как летают пули? Так-то. Мама с сыном тоже не увидели, как вылетел Сидорофф. Глянули на то место, где сидел Сидорофф, а его там нет. Уж не растворился ли он в воздухе? Только же сидел здесь.

Нина Ивановна чмокнула своего вундеркиндчика в макушку и торжественно удалилась, как царская особа. Готовиться к встрече с настоящими мужчинами, которые способны оценить, кто перед ними.

Сергунчик, предварительно убедившись, что он остался один, подсел к пульту.

— Сяс будет вам Марс!

Пальцы его быстро заработали по панели.

— Ну, вот и всё!

В космомобиле была тишина. Его пассажиры безмятежно спали и видели разные сны. Каждому по вкусу и по темпераменту. Одному во сне являлись знойные мулатки и блондинки-вамп, другому персонажу — настоящие мачо, брутальные и мускулистые, третьему — монстры, разлетающиеся в пыль от каждого меткого выстрела. И только мыши, которая грызла в углу подошву хозяйского тапка ничего не снилась, потому что она всегда бодрствовала, когда остальные спали.

Внезапно запищало. Но это были не мыши. В космомобиле жила всего одна мышь. Она питалась подошвой домашних тапочек, а поэтому не могла пищать как целая стая мышей.

— Мы идем на посадку!

— Венера! — с спросонья завопил Сидорофф.

— Идиот! Марс! — вежливо поправила супруга.

Если бы они знали, если бы ведали, то не спали бы до этого безмятежно с красивыми несбыточными снами. Но нам не дано предугадать… дальше можете продолжить сами.

Прильнули к иллюминаторам.

— Это явно не Марс!

Нина Ивановна была потрясена.

— И не Венера, зайчик! Венеру я бы сразу узнал.

— А что же это тогда?

Тут они вспомнили про сынка.

— А я чо? Я ни чо! Если бы я чо, так я же ничо! — очень убедительно стало оправдываться чадо, на всякий случай приняв позу спринтера.

— Солнечный Магадан приветствует экипаж космомобиля «Сидорофф»! Добро пожаловать! К сожалению, из-за пришедшего с океана тайфуна космодром Магадана работает только на прием.

— Магадан? — прошептал Сидорофф.

И побледнел. И ладошки у него вспотели.

Побледнела Нина Ивановна и опустилась в кресло. Оно жалобно скрипнуло. Настолько жалобно, что единственная мышь скончалась от тоски и мировой скорби. И что ей делать в Магадане? И получается: ей еще повезло. И может быть, очень сильно повезло. В отличии… ну, вы сами понимаете, кого. Не будем тыкать пальцем!

В иллюминаторы уже настойчиво стучали и приглашали на выход.

Приоткрылась дверь. У Сидороффых перехватило дыхание. Такое впечатление, что тебе в глотку засунули ежа. Сидорофф хотел воскликнуть: «Что это?», но получилось какое-то бульканье закипающего чайника. Перед ними стоял жизнерадостный абориген, у которого было открыто только лицо. И то не полностью. Меховой костюм делал его похожим на инопланетянина. Но инопланетяне так не умеют улыбаться. Да и не один инопланетянин не выжил бы в этих благодатных местах. Поэтому они сюда никогда не совались.

— Что. Ребятки? Вилком!

— Мы… не… хотим!

На Сидоровых надели национальные одежды. И они стали похожи на инопланетян. Такая симпатичная семейка!

— Невероятные везунчики! — радостно сообщил абориген коллегам, встречавшим их в теплом помещении.

— У нас открылся музейный комплекс. ГУЛАГ-ленд называется. Будете жить в бараке, весь день фитнес на свежем воздухе, кормят диетической баландой, регулярно служащие будут делать вам массаж. Но это не больше месяца, к сожалению.

Человек в форме тяжело вздохнул:

— У нас знаете, сколько заявок! Нар на всех не хватает. Зашиваемся!

Сидоровы допили морковный чай. А на плацу их уже поджидали двое конвойных, возле ног которых резвились мохнатые псы. Падал снежок.