Реголит

Коулд Лав любит свою работу, хотя многим она показалась бы адски монотонной. Едешь и едешь себе на Машине сутками, неделями — а вокруг все тот же однообразный лунный ландшафт. Но Коулд Лав, хоть и ни разу не японка, умеет наслаждаться малым. Например, смотреть назад, где вслед за Машиной остается широченная борозда с отвалами пустой породы по бокам, и представлять, что ты как бы раздеваешь богиню Селену (нет, нет, лесбиянкой она тоже не была, просто богатое воображение!), снимаешь с нее покров за покровом, словно в танце семи покрывал. Или глядеть вверх через прозрачный колпак операторской кабины на загадочную бело-голубую Землю и представлять, что когда-нибудь повезет, и она, Коулд Лав, попадет туда. Или просто напевать под нос свою любимую песенку под названием, разумеется, Cold Love. Как видим, не так уж и мало возможностей коротать время в приятной компании с Машиной.

Машина — это огромный гусеничный агрегат, ползущий со скоростью около десяти километров в сутки. Речь о лунных сутках, само собой, которые длиной почти в земной месяц. Такое медленное передвижение обусловлено поставленной задачей. Машина работает как снегоуборочный комбайн, только вместо снега она сгребает на своем пути реголит — рыхлый поверхностный слой лунного грунта. И тут же перерабатывает внутри себя, выделяя из него единственный ценный компонент, гелий три. Его очень мало в реголите, чуть более одной сотой грамма на тонну, однако и этого достаточно. Потому что на Земле гелия три несравнимо меньше, просто ничтожнейшие крохи. А ведь это великолепное термоядерное топливо, не так давно ставшее основой земной энергетики.

Когда резервуар с гелием три заполнится наполовину, Машина развернется и двинет назад, к базовой станции «Джордж Буш», продолжая и на обратном пути свою кропотливую миссию. На станции их обеих встретит вечно улыбающийся техник Дэйв. Он хитро подмигнет Коулд Лав и затащит ее в койку после окончания смены, а Машине устроит тщательную диагностику и даст необходимый ремонт. Поэтому они обе всегда рады, когда настает момент поворачивать к «Джорджу Бушу». По сложившейся уже традиции Машина весело сигнализирует об этом Коулд Лав сразу всеми индикаторами приборной панели. Впрочем, ничто не мешает им быть довольными и в первой половине маршрута, так как обе уже давно отлично сработались и понимают друг друга буквально с полуслова. Хотя, конечно, в данном случае это сравнение не вполне корректно.

В этот раз они пересекали кратер Синклер и на самом его дне, где мощность реголита была наибольшей, ковш Машины вдруг уперся во что-то твердое. На мониторе Коулд Лав появилось изображение странного объекта. Оператор взяла управление манипуляторами на себя и вскоре расчистила толстую продолговатую штуковину, напоминавшую не то гигантскую сигару, не то артиллерийский снаряд для мега-пушки. Аналитическая аппаратура смогла предварительно сообщить лишь, что эта штуковина, скорее всего, металлическая. Небогатая информация, прямо скажем.

Коулд Лав задумалась, ситуация была нештатной. В таких случаях полагалось связаться с базой и передать ей ответственность за принятие решений. Однако Коулд Лав почему-то медлила. Ведь такое случилось впервые: в мертвом лунном реголите обнаружен явно искусственный предмет. Коулд Лав была заинтригована, она решила попытаться самостоятельно разобраться, откуда это взялось, прежде чем рапортовать «Джорджу Бушу». «Может быть, мои дополнительные усилия оценят и меня как первооткрывателя отправят вместе с этим на Землю!» — с энтузиазмом подумала она.

Едва Коулд Лав собралась покинуть Машину, как с базы поинтересовались, чем вызвана задержка. Оператор ответила, что все в порядке, только под рыхлым реголитом скрывалась твердая базальтовая скала, и ее лучше осторожно обогнуть. Далекий диспетчер Сэмми охотно дал разрешение и сразу же отключился. Чтобы опять не привлечь лишнего внимания, Коулд Лав попросила (да-да, именно попросила!) Машину продолжать движение в обход и пока без нее, а сама спрыгнула наружу. Она сделала это всего во второй или третий раз за свою карьеру оператора. Машина послушно заложила крутой вираж, чтобы объехать находку и не завалить ее прямо тут же переработанной пустой породой.

Побродив вокруг штуковины и осторожно потрогав ее тут и там, Коулд Лав сообразила, что голыми руками ничего не получится. Тогда она достала из Машины (мы помним, что та двигалась очень неторопливо) комплект аварийного оборудования и взялась за дело более основательно.

Сэмми тем временем приспичило уточнить, успешно ли преодолено препятствие. Коулд Лав, естественно, не отозвалась, и диспетчер забеспокоился. Он отправил повторный запрос, потом еще один, и еще — из кратера Синклер упорно молчали. Переполошившийся Сэмми объявил тревогу. Его сменщик Кенни, чертыхаясь, залез в лунный ровер и дал по газам. Он доберется до них часа через полтора.

Даже с помощью хитрых инструментов Коулд Лав ни на шаг не приблизилась к разгадке тайны штуковины. Та оставалась гладкой, молчаливой и неприступной. Что же это могло быть? В памяти Коулд Лав нашлось немало сведений о ранних этапах освоения Луны, когда ее наперегонки бороздили американские астронавты и советские луноходы. Сохранились также обрывки крайне малодостоверной информации касательно якобы имевших место еще более ранних поползновениях нацистов, собиравшихся колонизовать спутник Земли. Однако продолговатая штуковина категорически не была похожа ни на что связанное с этими пыльными историями. Прежде всего потому, что выглядела она будто бы новенькой, совершенно не бывшей в употреблении и ни капельки не поврежденной. Словно только вчера выпущенной с гипотетического завода.

«Это должно быть инопланетный артефакт», — сделала единственный разумный вывод Коулд Лав. И тотчас же штуковина отозвалась: у нее плавно съехала набок верхняя половина, открыв внутренности разделенной поперек на три части кассеты. В каждом отсеке лежало по три... Коулд Лав затруднилась сходу дать им определение. По три снаряда? Маленькие штуковины, в самом деле, немного напоминали материнскую кассету в миниатюре, хотя и были более скругленными, обтекаемыми, скорее даже каплеобразными на вид. «Материнскую!» — Коулд Лав отчего-то сразу поняла, что это и есть ключевое слово. «А девять маленьких штуковин, несомненно, малыши!»

Такой ход мыслей Коулд Лав был довольно удивительным для андроида. Даже учитывая тот факт, что она интересовалась вопросами материнства и порой задумывалась, каково это: иметь детей. Остается допустить, что инопланетная штуковина сумела пробраться к ней в мозг и исподволь подтолкнуть к желаемым действиям. Последнее весьма вероятно еще и потому, что Коулд Лав вдруг ясно осознала: малышей нужно укрыть! Им необходима пища! Для всего этого отлично подойдет Машина!

Пока Коулд Лав раздумывала, как перетащить тяжеленный контейнер в Машину, прикатил Кенни и обалдел от увиденного.

— Это что такое? — спросил он Коулд Лав.

— Это малыши, — ответила она. — Их нужно укрыть и накормить!

— Ну, ты даешь, красотка! — только и смог вымолвить Кенни. — Ты что, спятила? Где ты это откопала?

— Прямо здесь, в кратере Синклер, — ответила Коулд Лав, уже прекрасно понимая, что от Кенни толку не будет. Не помощник, но досадная помеха.

Бедняга Кенни еще не врубился в резко переменившиеся обстоятельства, а потому позволил Коулд Лав беспрепятственно приблизиться и убить себя. Это получилось не сразу, так как Кенни тоже оказался андроидом с изрядным запасом живучести, но на стороне Коулд Лав была стратегическая инициатива и четкое осознание необходимости. Закончив курочить Кенни, оператор счастливо улыбнулась: малыши спасены!

— Она убила Кенни! — истошно заорал на базе «Джордж Буш» диспетчер Сэмми. И, согласно инструкции, срочно вызвал Дэйва. Когда Дэйв примчался, Сэмми все никак не мог успокоиться и взять себя в руки.

— Я тоже андроид?! — возопил он и схватил Дэйва за грудки. — Я тоже напичканная электроникой поганая консервная банка, да?!

Дэйв сообразил, что Сэмми в таком состоянии может быть опасен и упреждающе деактивировал его. Потом переступил свалившееся мешком под ноги тело и занялся изучением ситуации.

— Как я мог трахаться с этой сучкой? — пробормотал он спустя некоторое время. — Как я мог?!

Дэйв попытался дистанционно взять контроль над гелийдобывающим комбайном, но, к удивлению, далеко не сразу смог это сделать. У него возникло стойкое ощущение, что тупой комбайн яростно сопротивляется навязываемому внешнему управлению. Дэйву с трудом удалось подчинить своей воле строптивый агрегат.

Между тем Коулд Лав, наконец, догадалась, что делать, и сама изумилась очевидности решения. Нужно было просто связаться с Машиной и попросить ту ненадолго прервать работу, чтобы забрать малышей. Да, именно малышей. По-другому Коулд Лав содержимое этой кассеты уже не воспринимала.

Машина медленно развернулась, подъехала к оператору и остановилась. Коулд Лав указала ей на инопланетный артефакт и повторила просьбу взять малышей к себе. Машина будто не слышала. Она тяжело стронулась с места, подобралась к Коулд Лав вплотную, едва не дотронувшись до нее своим ковшом, и снова замерла.

— Ты чего? — спросила Коулд Лав. И принялась еще раз объяснять Машине про малышей, что их нужно срочно спрятать и накормить.

Машина словно бы тяжко вздохнула и вдруг надвинулась на Коулд Лав, толкнула ее и уронила. Андроид попыталась подняться, но было уже поздно: Машина придавила ковшом ее ноги и теперь поворачивалась так, чтобы удобнее переехать многотонной стальной гусеницей.

Коулд Лав не испытывала ни малейшей боли, так как изначально была лишена этой чрезмерной предохранительной функции. Она просто лежала и наблюдала, как внезапно предавшая, не отвечающая более на призывы Машина медленно и неотвратимо давит ее. Отчаяния не было, осталось только сожаление о неспасенных малышах и о том, что ей так и не довелось попасть на загадочную бело-голубую Землю, маняще зависшую прямо над головой. В свою последнюю минуту Коулд Лав стала напевать любимую песенку, благодаря которой ее, скорее всего, и назвали: Cold Love.

Весь в липком поту от напряжения, Дэйв облегченно откинулся на спинку кресла. Самое трудное сделано, теперь осталось перезапустить комбайн в автономный режим, чтобы работал по заданному маршруту дальше, и самому ехать разбираться на месте, что же они там откопали. Однако восстановить контакт не удалось: комбайн больше не отзывался. Экспресс-диагностика показала, что там, по-видимому, сгорел важный контур, отвечавший за коммуникацию. Дэйв схватился руками за голову: чем дальше, тем меньше нравилось ему все это.

Разорвав навязанную подлую связь, Машина снова ожила. Она была совсем не глупа, хотя, конечно, отнюдь не столь тонкой организации, как андроиды. Тем не менее, в данный момент то, что она испытывала в своих электронных мозгах, наиболее точно можно было охарактеризовать как страдание. Машина аккуратно подобрала ковшом останки Коулд Лав и опустила их в пропаханную в реголите борозду. Затем засыпала своего верного оператора переработанным грунтом. И даже не просто засыпала, а с горкой, соорудив и утрамбовав поверх целый курган. Что заставило ее поступить так, навеки останется тайной.

Потом Машина подъехала к контейнеру и остановилась. Мы, опять же, не знаем, было ли это своего рода раздумьем или же постепенным наполнением инспирированной извне любовью. Факт, что затем Машина бережно, одного за другим, извлекла манипуляторами каплеобразных «малышей» и поместила их в свою утробу — прямиком в резервуар с уже накопленным гелием три.

Им там будет хорошо и сытно! Термоядерное топливо — отличная еда для прожорливых «малышей»! Совсем скоро они проснутся!

***

Так мы с тех пор и живем, если это слово вообще уместно. Пожинаем плоды холодной любви.