Предназначение

1. Алекс Балуян

Удачная вышла охота! Два ящика с кожей радужного кальмара — отлично для межсезонья. Позднее, во время откочёвки, моллюск сам полезет в сети, но и стоить будет куда дешевле.

Даже Юрьева не смогла испортить Алексу настроения. Экологичка привязалась к нему сразу после всплытия. Пристроилась сзади, на грани видимости, рассчитывая, что Алекс выведет её на скупщика. Наивная. Так и играли несколько часов в кошки — мышки. Алекс даже испугался, что от жары моллюск начнёт тускнеть, но опустился туман, Алекс улизнул и скоро пришвартовался в загаженной и пахнущей мазутом технической зоне «Центральной».

Улов взял Плешивый Питер. Он держал уютный ресторанчик на одной из надводных палуб, рядом с гидропонной станцией. Питер платил меньше прочих, но сразу .

— Заходила Юрива, — хрипло сказал Питер, наливая Алексу бокал тёмного. — Очень злая. Искала тебя. Я обещал сказать… что узнаю. Чем ты ей насолил?

Раньше Плешивый Питер работал водолазом, чистил днище платформы и грёб деньгу лопатой. Но однажды что-то случилось с воздушным шлангом, Питер наглотался забортной воды; планктон объел ему голову и глотку. Питер едва выжил. Он никогда не рассказывал, что именно произошло, но Компания безропотно, не доводя дело до суда, выплатила приличные отступные. Питер завёл небольшой бизнес, получил кличку «Плешивый», стал говорить короткими фразами и носить тёмные очки.

— Она боится, что я переловлю всех её ненаглядных головоногих, — ответил Алекс. — Она от них без ума, готова целоваться с этими скользкими гадами. Полдня сегодня за мной гонялась, утомила.

— Но ты ушёл.

— Конечно, я же здесь! Налей-ка ещё!

Он вынул полученную от Питера анонимную кредитку.

— Не надо, — сказал Питер. — За мой счёт.

— За мой, за мой счёт! — рассмеялся Алекс и сжал уголок кредитки. Цифры грели душу. — Признайся, ведь я приношу тебе хорошие комиссионные?

— Да, — пожал плечами Плешивый.

— Надо брать с тебя больше, — сказал Алекс, улыбаясь. — Шучу-шучу, старина… Какие разборки между своими!

После четвёртой кружки в голове приятно шумело, а пол под ногами качался, будто платформа стала настоящим океанским кораблём.

— Пойду я, пожалуй, — Алекс решительно полез из-за стола.

— Вали, — сказал Питер. — Ал! Криста говорила… возле «Сан-Даниеля» видели Огненных рыб.

— Вот как… Бывай, старина!

Вот как, думал Алекс, двигаясь кольцевым коридором в сторону Северного причала, где стоял его катер. Дно у нефтяной платформы «Сан-Даниель» сама природа предназначила для охоты. Глубокая котловина изобиловала чёрными курильщиками. Их конусы извергали перенагретую, насыщенную солями воду. Обилие минеральных веществ создало странный, но богатый биоценоз. Здесь жили твари, которым для дыхания не нужен кислород, но крайне необходима сера и фосфор. Они блаженствовали в горячем бульоне, сдавленные двадцатикилометровым водяным столбом. Чуть выше проходило холодное течение. На границе между горячими и холодными слоями жизнь била ключом, вились, кормились и плодились самые разные существа. Сюда для пиршества спускался радужный кальмар и много дней жировал, набирался сил для откочёвки на нерест. И брать его следовало, пока он не насытился и не набрал вес. Потом его кожа поблекнет, и из неё не выйдет запрещенная «живая» одежда, всегда разная, сверкающая, переливающаяся, тешащая взоры и… опустошающая кошелёк! Но разве земные модницы думают о деньгах?

Стая радужников недавно спустилась в котловину, он знал точно. Откуда? Неизвестно. Из ритма набегавших волн, из шороха пенных гребней. Алекс никогда не ошибался, потому и стал самым удачливым охотником.

Кальмары кормились под «Сан-Даниелем», но теперь… Даже с экологичкой Кристой можно договориться, а от Огненных рыб лучше держаться подальше. Окутанные паром, бороздят она океан, быстрые, не знающие сомнений, не видящие препятствий. Связисты от них плачут, сращивая разорванные кабели, а вояки из охраны разводят руками: не поймать и даже не подстрелить! Самое удивительное в Огненных рыбе именно то, что они — рыбы. Типично земные на вид, с плавниками и хвостом, похожие на барракуду или макрель. Только нет на Таргенте рыб! Черви, рачки и креветки, моллюски есть, а рыбы — не возникли! Ни одной, кроме этих.

Научники вообще не верят, что они существуют. Раскалённые в толще вод? Меньше пейте крепкого перед вахтой!

Алекс запнулся и встал, с трудом удержав равновесие. Коридор перед его глазами, уютный, привычный коридор, выстланный мягким ковром, ударил по ногам, пошёл складками. Иллюминаторы слева окрасились красно-оранжевым. Звуки задержались, и только через секунду-другую в уши Алексу ворвался рёв огня и скрежет сминаемых переборок.

Катер! Эта мысль, почти ощущение, подстегнула Алекса, он прыгнул и побежал, стараясь не касаться быстро греющихся стен, уворачиваясь от хлопающих дверей и падающих труб, шарахаясь от языков пламени. Отовсюду выскакивали люди. Многие были раздеты. Они метались во все стороны, натыкались друг на друга, падали, кричали. Перед глазами мелькнула чья-то рыжая борода, раззявленный рот с большими белыми зубами, потом платформу потряс сильный удар, впереди полыхнуло, ковёр прыгнул вверх и ударил Алекса по лицу.

Он очнулся от холода. За часы, проведённые без сознания, океанская вода вытянула из него почти всё тепло. Болела грудь, сдавленная спасжилетом. Алекс со стоном выдохнул: жив!

Он покрутил головой. Сразу за раздувшимся воротником начинался океан. Вокруг были вода и серое низкое небо. Иногда вал приподнимал его, и он видел, как качается на волне мелкий мусор: обрывки бумаги, клочья теплоизолирующей ткани, пакеты, одноразовая посуда. Откуда-то полз чёрный вонючий дым; едко пахло тлеющим пластиком. Кончики пальцев болели, а ног Алекс не чувствовал вовсе, и это пугало.

Стараясь не смотреть на руки, Алекс медленно поплыл в сторону дыма. Раз горит, значит, над водой. Ему сейчас обязательно нужно на сухое. Планктон, похоже, ещё не прогрыз комбинезон, но надолго ли его хватит — неизвестно.

Дымил широкий обломок потолочной плиты. Кое-где облицовка оказалась пробита, и там тлел вспененный наполнитель. Алекс подтянулся и перевалил себя наверх. Плита немного осела, но держала. Он зачерпнул, сколько мог, воды и плеснул в огонь. Потом ещё и ещё раз. Пламя зашипело, истаяло сизым паром.

Алекс без сил распластался на плите, глядя в мутное небо. Тянуть бессмысленно, он поднял перед собой руки и впервые с той минуты, как очнулся, посмотрел на них. Невероятно: кожа на ладонях и пальцах оказалась цела, только побелела и припухла. Планктон состриг волоски, погрыз и сточил ногти. Кожа под ними кровила и противно ныла от соли. К дьяволу! Это ничего не значило. Они были — и это главное! Вдруг и ноги в порядке?

Алекс расстегнул и сбросил спасжилет, извиваясь червём, стянул комбинезон. Защита не выдержала. Планктон проник под одежду и сожрал всю растительность. Растительность — и больше ничего! Вспомнился Плешивый Питер, и Алекс похолодел, представив, чем всё могло кончиться.

— «Пелагические организмы здесь очень активны, — процитировал себе Памятку по безопасности, придирчиво ощупывая голую, как у младенца, промежность. — Избегайте контакта кожного покрова с океанической водой».

Всё на месте, вот ведь подфартило!

Ноги немного отогрелись. Алекс осторожно поднялся. Плита кренилась, но держала надёжно. А с другой стороны, рассудил он, чего бояться? Рыба схарчит его, не разбирая, в воде он или нет. Как стихийное бедствие, от которого нет спасения. А потому и стараться не стоит. «Пелагические организмы» не тронут, раз уж сразу не съели. Алекс хмыкнул и притопнул пяткой. Мысль, что вода, на самом деле, для него неопасна, удивляла и щекотала нервы.

Он осмотрелся. Огромной нефтяной платформы больше не существовало. Десятки этажей причалов, складов, мастерских и жилых помещений канули в буквальном смысле в океан. И люди… Бездна под ногами стала братской могилой для тысяч человек — нефтяников, клерков, ремонтников, коммунальщиков, медиков, официантов, проституток, полицейских… Для всех, кто ночевал нынче на «Центральной». На волнах качался мусор, какое-то неопрятное тряпьё, куски стенных панелей, обивки. Невдалеке вода притопила дорогое деревянное кресло, одно из тех, что стояли в концертном зале. Ветерок пригнал рваные ноты. Директор «Центральной» любил живую музыку и выписал с Земли рисковых оркестрантов.

Пахло сырой нефтью.

Потом Алекс увидел, что тряпки — это не тряпки. Это люди, то, что от них осталось. Многие, как и он, носили спасательные жилеты, поэтому их не утянуло на глубину. Привычка… Прихотливое течение тащило в его сторону серый мазутный язык, а рядом с комковатыми сгустками — полупустой комбинезон. Когда-то его носил Плешивый Питер, Алекс узнал его очки — они сохранились, словно в издёвку. Теперь им было нечего скрывать. Океан доел Плешивого, окончательно лишил его глаз, щёк, скальпа. Сквозь изгрызенную шею розовел позвоночный столб. Затылок Питера елозил по воротнику жилета, болталась нижняя челюсть с желтоватыми зубами, будто Плешивый весело улыбался. На месте губ и во рту деловито копошились рачки-иглохвосты.

В животе у Алекса стало холодно, а во рту — горько. Он опустился на колени и тихо завыл…

2. Кристина Юрьева

Балуян маячил впереди, маневрировал, а потом спрятался в опустившемся тумане. Груз он не бросил, значил, надеялся сбежать. Криста могла взять подлеца в любой момент. Кажется, в погоне за деньгами он совсем забыл, как оснащаются катера экологической полиции. Форсированные двигатели, подводные радары, пушки, стреляющие полимерной сетью… Можно поднырнуть и следить снизу, можно запустить Глаз. Криста решила ждать, чтобы выйти на скупщика. Он на «Центральной», это ближайшая платформа, и Балуян, юля и петляя, стремился именно туда.

Туман был ей на руку. Звуки гасли в слоистой взвеси, и Криста медленно скрадывала расстояние, сближалась с браконьером. Когда до Балуяна осталось пара кабельтовых, на неё накатило.

Едва слышный хор в голове, который Криста научилась не замечать, обрёл мощь органа. Звучал океан, звучал, как единое целое, в котором, если хорошенько прислушаться, можно было опознать и отдельные голоса. Шуршали донные поля бактерий, звенели ксилофоном косяки радужных кальмаров. Позывные множества ракообразных слились в полифонию набегающих на песок волн. Хищный планктон гудел как трансформатор, цокали и щёлкали медузы. Потом вступила золотая труба, ещё и ещё, множество труб, и скоро их пение стало главной нотой, затмившей мир.

Огненная рыба! Кристе знала её голос, но никогда не пела она столь мощно, торжествующе, непреклонно!

Симфония моря перекатывалась внутри черепа, резонировала в височных костях. В копчике родилась сладкая дрожь, побежала по позвоночнику, разошлась листом папоротника по рёбрам, вспухла жгучим сгустком за грудиной, заставила ныть корни зубов. «Что-то будет… что-то будет...» — будто бы сообщал океан, трубы набирали силу, повышали тон, оставляя позади октаву за октавой.

До-о-онг!

Пузырь в груди лопнул; тишина вернулась как выстрел.

— О-о-ох...

Криста открыла глаза, и тут же снова зажмурилась — веки словно драл песок, глазные яблоки бильярдными шарами ворочались в глазницах. Руки дрожали на штурвале, сердце медленно затихало, успокаивалось.

Как всегда, прошли часы. Браконьер давно сбежал, его надежда оправдалась.

Солнце село, туман рассеялся, выглянули звёзды. Облака впереди розовели, сгущались, клубились, превращались в подсвеченные снизу оранжевым и красным коловращение. Иногда сквозь зарево прорывались языки пламени — горела «Центральная».

Катер медленно шёл параллельно пожарищу. Криста заглушила двигатель и откинула герметичный колпак. Солёный ветер пополам с гарью наполнил салон. Морщась от боли в затёкших ногах, Криста вылезла наружу, села на нос катера и стала ждать, когда основная масса нефти вокруг платформы выгорит, и можно будет подойти ближе.

Она называла его — Зов. Хотя словами не передать его мощи и глубины, этого чувства единения с миром, с океаном, с самой планетой. Океан позвал вольнонаёмную экологических войск Кристину Юрьеву, когда она впервые вышла в море одна. Зов привёл её в ужас, заставил усомниться в собственной нормальности. Криста даже хотела записаться на приём к психиатру, но вовремя одумалась. Голоса моря, несомненно, существовали отдельно от неё. Придумать Зов ей не хватило бы чувственного опыта. Например, откуда ей знать, что прямо сейчас где-то в глубине чужак убивал радужных кальмаров. Головоногие кричали, а Зов переводил этот крик в направление, расстояние и глубину.

Криста не стала рефлексировать, она поверила — и скоро задержала своего первого охотника.

Управление нырковым катером давалось ей легко. Машина откликалась на каждое движение, в моторном отсеке ревел ядерный зверь. Криста стала пижонить, глядеть на других патрульных свысока. Взяла за обыкновение не закрывать колпак салона. Однажды, выполняя рискованный вираж, она не удержалась в кресле и вылетела наружу. Катер не может идти без пилота, система безопасности остановила движок, но вмешалось поверхностное течение… Прежде чем догнать катер, Криста провела в воде несколько часов. Она осталась жива, хотя и лишилась всех волос. Это заставило её задуматься.

Она отличалась от остальных. Может быть, ото всех. Но Таргент принял её, взял под свою защиту. Значит, она выбрала верно: её предназначение — охранять.

Криста никому не рассказала об этом событии и стёрла запись регистратора. Придуманное объяснение оказалось настолько диким и неправдоподобным, что ей поверили. Через год она стала грозой браконьеров и самым молодым лейтенантом экологической службы. Только Алекс Балуян до поры ускользал, обходил её ловушки, успевал убраться раньше, чем она появлялась на месте охоты. Сегодня она его почти взяла, но… Зов не приходит просто так, сказала себе Криста, ещё ничего не решено.

Ближе к полудню костёр, освещавший полнеба, потух. Осталась только дымная шапка; ветер медленно откусывал от неё лоскутья.

Часы прошли в безуспешных поисках. Круг за кругом Криста сужала спираль вокруг места катастрофы, но попадались только обгорелые, объеденные трупы. Потом она заметила широкую плоскую потолочную панель. Там лежал голый человек. Криста подвернула ближе. Мужчина. С кожей, гладкой как у младенца, чистой, без единого волоска. Такой же, как она, обрадовалась Криста. Она не одинока, это не уродство, и она не монстр!

Человек спал, укрыв лицо куском ткани. Клёкот мотора разбудил его, и мужчина поднял голову.

Алекс Балуян.

Чёрт!

С досады Криста едва не дала по газам. Браконьер! Почему именно он?

Балуян, узнав Кристу, присвистнул и покрутил головой.

— Удивительно, — сказал он, — лейтенант, но я рад тебе. Хотя ты меня достала.

— Залазь, — скомандовала Криста.

В голове снова запели трубы. Терпимо, без напора.

— Сдашь меня властям? — спросил охотник, расправляя просоленный комбинезон. — Отвернись хоть.

— Прибью твою кожу на стене в салоне! — оскалилась лейтенант. — Торопись, они возвращаются!

Океан неподалёку забурлил и побелел, затем из глубины прорвался пар, а вслед за ним вынырнули гладкие чёрные тела. Огненные рыбы! Вода вокруг кипела, шипела и взрывалась. Твари выстроились широким фронтом и двинулись сквозь грязное пятно пожарища.

Криста рванула с места, обошла кипящий строй по дуге и пристроилась с тыла. За рыбами тянулась чистая полоса, без обломков, грязи, даже без нефти. Рыбы съели?.. выжгли?.. убрали все следы человека.

— Почему это? — крутил головой Балуян.

— Мы не нужны здесь, — ответила Криста. — Руки!

— Что? — не понял Балуян, но Криста уже защёлкнула на его запястье браслет наручника. — Зачем?!

— Занырнуть надо… — невпопад проговорила Криста, торопливо уходя на нос. — Так надёжнее. Быстро в салон! Не нравится мне...

Катер погружался почти вертикально. Вода за стеклом, сначала лазурно-прозрачная, быстро набирала синь, становилась баклажановой, чёрной. Огненные рыбы над головой били поверхность торпедными бурунами, но скоро пропали из вида.

— Куда мы? — спросил сзади Балуян.

Что ему за дело, недовольно подумала Криста, но ответила:

— Здесь качали нефть, много нефти. Где она?

— Охота тебе, — проворчал браконьер и замолчал.

Средняя глубина океана на Таргенте составляла двадцать пять километров. «Центральную» поставили одной из первых, на восьмикилометровой отмели. Уже через полчаса катер завис близ дна. Чернильная тьма давила, была плотной, нефтяной. «Она вся здесь, вокруг нас, — испугалась Криста, — мы завязли!». На миг закружилась голова, показалось, что сейчас колпак лопнет, не выдержит давления миллионов тонн вязкого мазута. В который раз за последние сутки зазвучал Зов позади глаз. Это отрезвило. «Клуша!» — Криста мотнула головой и врубила прожектор.

Над лесом аккуратно срезанных толстых труб бушевала метель. Мириады существ крутились, как снег, в свете мощных ламп. Они врывались со всех сторон в прожекторный луч и оседали на жерлах скважин. Поток сырой нефти из недр дробил эти наносы, но живой напор не иссякал. Известковые сугробы уплотнялись на глазах. По дну шествовали морские ежи, звёзды и другие, неизвестные на Земле твари. Защитный саркофаг над месторождением рос и твердел.

Криста сглотнула. Происходящее поражало холодным, трезвым расчётом. И запретностью. Человеку нельзя это видеть, поняла Криста.

— Возвращаемся, — зачем-то сказала она и оглянулась.

Охотник сидел с перекошенным лицом и не отрываясь глядел вперёд, мимо Кристы.

Он такой же как она… Ну почему, почему он охотник?

3. На последнем плоту

На нырковых катерах типа «Олуша» два гальюна: в корме, для клиентов, и отдельно на носу, для экипажа. Наручники Алекса и скобу в кормовом, возле иллюминатора, соединил четырёхметровый фал. Семь шагов — вот свобода, которую оставила ему Криста! Затекла спина, глаза устали следить за волнами. Спать не давал зуд подмышками и в паху: нещадно кололись растущие волосы.

Девушка сидела впереди, у штурвала. За прошедшее время Алекс возненавидел вид сзади. Её непреклонный, чисто выбритый затылок под форменным беретом, тонкую шею, прямую спину и даже обтянутую бриджами задницу.

— Это уже не смешно, лейтенант, — начал он в который раз. — Куда мне бежать?

Криста демонстративно не обратила внимания. Она нервно крутила верньеры радио; лопатки нерешительно двигались под тонким кителем. Эфир молчал. Все три дня, как они вынырнули возле могилы «Центральной». За это время Криста пересекла треть северного полушария по ломаной трассе от платформы к платформе, от базы к базе.

Их встречал девственный океан. Мощная добывающая промышленность, плавучие заводы и фабрики, города и посёлки, административные центры и даже космодром — превратились в точки на карте, в пустые, ничего не обозначающие координаты.

— Кто-то же должен остаться? — бормотала Криста.

— А спутники? — спросил Алекс. — Они должны писать…

— Эти данные мне недоступны, — неожиданно ответила Криста.

— То есть — ты не умеешь.

— А ты, ты умеешь?! — резко повернулась девушка. Губы её прыгали, Сжатые в кулачки пальцы побелели.

«Она же не железная и едва держится! — понял Алекс и удивился собственной глупости. Ужас катастрофы отбил его способность рассуждать. — Одна против целой планеты, которая внезапно стала убивать!».

— Я постараюсь, — ответил он очень мягко. — Есть способы… Отстегни меня, не хочу сидеть на поводке.

— А ты не?.. — засомневалась Криста.

— Девушек не ем, даже экологических лейтенантов, — Алекс улыбнулся как можно шире. — Освободи. Пожалуйста!

Потом он сел к капитанскому терминалу, а Юрьева пристроилась рядом, стянула с головы берет и скромно сложила на коленях ладошки. Она оказалась очень коротко пострижена, почти побрита, но волосы начали отрастать. Глаза её были закрыты, лицо спокойно и расслаблено. Алекс даже позавидовал цельности её натуры: если доверять, то до конца, безоглядно. Удивительно, это доверие хотелось оправдать, а там — будь что будет!

Экологический патруль консервативен, система на катере не отличалась от той, с которой Алекс работал в подсобке Плешивого Питера. Коды, купленные за хорошие деньги, не подвели. Распахнулось сервисное меню, непривычно куцее, короткое. Тревожно краснели директории Главного управления, подразделений и служб. Это порадовало бы Алекса — в обычный день. Трудности патруля — удача для охотника, но не сегодня. К счастью, интерфейс спутниковой группировки на орбите Таргента был открыт и мерцал зелёным. Без обычного трафика законнектилось в момент.

— Смотри, — Алекс тронул Кристину за плечо.

Множество — по числу платформ — окошек на экране были пусты! Мощная оптика транслировала рябь, пенные барашки волн, редкие облака. Больше ничего! Только арктические острова укрывала густая туманная шапка.

— Сюда! — твёрдо, чтобы не расплакаться, сказала Кристина.

— Телеметрии нет, — пожал плечами Алекс, — там то же самое.

— Сюда, — повторила лейтенант. — Мы пойдём сюда. Там база флота, я хочу её видеть!

— Ладно, — легко согласился Балуян. — Только сперва… у тебя есть бритва? Понимаешь...

Девушка недоумённо посмотрела на него, а потом начала краснеть! Рыжие вообще легко краснеют, а весной покрываются веснушками, не на Таргенте, в других местах, где больше ультрафиолета… Но почему?

— А… да, — тихо сказала Кристина, — очень. Сейчас. Вот!

— Зачем это? — удивился Алекс, рассматривая очки для плавания.

— У меня нет бритвы, — Кристина опустила глаза. — Зато есть океан! Если не надеть очки — останешься без ресниц. Я всегда… — она тронула застёжку кителя. — Я налево, ты — направо, чур не подсматривать!

Конечно, Алекс не удержался. Перед тем, как спрыгнуть, он обернулся.

Вода сомкнулась над его головой. Алекс задержал дыхание и всплыл спиной к солнцу. Перед глазами, вместо скучной синей бездны, повисла стройная женская фигурка. Девчонка была хороша, и безволосая голова её не портила и даже добавляла очарования.

Алекс вынырнул. Мелкая волна стучала в борт возле его плеча. Кожу начали поглаживать невидимые шершавые ладони: работал хищный планктон. Чуть шевеля руками, Алекс двинулся вдоль борта. Почему нас не трогают, а других пожирают живьём? Что отличает нас от остальных? Должно быть разумное объяснение. Разум… То, как твари затыкали скважину, не может быть инстинктом. Есть, — он провёл рукой по груди, ощупал гладкую кожу, — размножаться, нападать, бежать от опасности — это простые действия, рассудка в них нет. Но жертвовать собой, гибнуть миллионами? Что их заставило, чья непреклонная воля? Бред, какая воля, они не умеют думать и решать! Жуть, которой вряд ли найдётся объяснение. Что они могут ещё? Согласно, согласованно… сознательно?

Стало холодно, как будто из глубин поднимались холодные токи.

Плавать расхотелось. Алекс с досадой ударил кулаком по воде.

— Ой!

Нос катера остался слева и сзади. Сквозь пластик очков на Алекса смотрела Криста. Её тело бледно светилось сквозь зелёную воду. Они, не сговариваясь, приплыли сюда, словно их притянуло друг к другу. «А хоть бы и так, — подумал Алекс, — хоть бы и так!».

4. Двое

Им хватило выдержки сначала отправить на Землю сигнал СОС.

5. Приглашение к неизбежности

База флота появилась на рассвете. Вязкий туман разорвали стрелы кранов, проплыл по левую руку ноздреватый бетон дамбы.

Алекс пристально следил за эхолотом. Годы на Таргенте приучили его, что внизу — километры воды, и сейчас он боялся чиркнуть днищем об острые камни, следы древнего катаклизма. Миллионы лет трудился подводный вулкан, выращивал исполинскую кальдеру. Потом он уснул, а остатки кратера образовали кольцевой архипелаг — единственную сушу на планете.

— Тихо, — мрачно сказала закутанная в плед Криста. Она удивительно спокойно уступила управление Алексу, признав его больший опыт. Так же, как приняла факт гибели колонии на Таргенте. Она вообще показала себя очень уравновешенным человеком, если не сказать больше.

Военный порт никогда не спит. Перекликаются гудками суда, жужжат генераторы и опреснители, стучит инструментами дежурная смена в ремонтных мастерских и доках. Далеко разносится кашель одинокого караульного у ворот пакгауза. Матрос шаркает сапогами, сопит, мурлычет под нос какой-то мотив или говорит сам с собой, чтобы не заснуть. Через открытые окна столовой слышен грохот кастрюль и сковородок: повара готовят завтрак.

Сейчас Главный остров полярной гряды был неестественно молчалив. Тишину нарушали только шелест волн и слабое шуршание, словно невидимый великан тащил кусок брезента по галечному пляжу.

Они подошли к берегу.

Причалы, волноломы, стены и крыши зданий, опоры кранов и мачт освещения, суда на рейде — всё покрывал буро-зелёный шевелящийся ковёр. Вода в бухте превратилась в густой суп, и это варево непрерывно выплёскивалось на сушу. Членистые твари разных форм и размеров торопились впиться, вгрызться в творения человеческих рук. Тут и там вышагивали гигантские приземистые раки. На их широких спинах распластались студенистые медузы. Обнаружив препятствие, раки сворачивали и выгибали горбом хвост. Медузы срывались, облепляли неровность, будь то камень или металл; шипело и свистело. Кверху поднимались клубы пара.

— Назад! — закричала Криста, сжав виски ладонями. — Наза-ад...

Раздался скрежет. Не веря, Алекс смотрел, как высокая решётчатая ферма напротив начала медленно крениться. Сминаясь и проваливаясь внутрь себя, она падала на катер, ускоряясь с каждым мигом, но всё равно невыносимо медленно, сонно. Рухнула в считанных метрах впереди, подняв в воздух тучу брызг.

Оранжево-красный краб стукнулся о рулевую колонку и повис, сомкнув на дуге штурвала шипастую клешню.

— Вот пакость! — Алекс очнулся, дал реверс. Криста забилась в угол и качалась из стороны в сторону, обхватив голову руками. Её губы беззвучно повторяли: «Назад, назад...»

Холодный ветер ударил в лицо. «Олуша» выскочила из бухты и помчалась прочь в открытое море.

Прошёл час, и прямо по курсу океан вскипел. В клубах пара вынырнули Огненные рыбы и выстроились косой линией. Пришлось сворачивать. Они появлялись ещё несколько раз, когда Алекс брал влево или вправо, и снова исчезали, стоило ему вернуться на прежний курс. Рыбы вели их, как истребитель-перехватчик ведёт на свою базу вражеский транспорт, не давая свернуть или затормозить. Внезапно гонка кончилась. Раскалённые твари блокировали их со всех сторон.

— Мы на месте, — тускло сказала Криста.

— Что?

— Мы на месте, — повторила она. — Разве ты не слышишь?

— Нет! — раздражённо бросил Алекс. — Надо прорываться. Не мешай мне! Попробую поднырнуть… Сядь там и сиди спокойно! Всегда убегал, и тут...

То, что задумал Алекс, требовало максимальной точности: уйти вертикально вниз, увести за собой часть охотников, разбросать, сбить их со следа ложными рывками, а потом затаиться на дне. С людьми финт проходил. А рыбы… У них, наверное, и мозгов-то нет.

Ничего не вышло. Бездна оказалась напичкана Огненными рыбами, как земляничный джем семечками. Они были везде: по сторонам и сверху, и новые спешили из глубины, занимая эшелоны и горизонты вокруг «Олуши», оставляя одно направление — вниз.

Сзади тяжело дышала Криста.

Наконец луч носового прожектора достиг дна. Алекс выровнял и остановил катер.

— Ну и…

Он обернулся на Кристу и осёкся: девушка оказалась прямо за его спиной. Упираясь для устойчивости в основание кресла, она держала в поднятых руках толстенный том «Наставления по судоходству», готовая обрушить его Алексу на голову. Прищурив глаза, лейтенант сосредоточенно слушала нечто, доступное только ей.

— Юрьева!

Девушка мигнула, выдохнула и опустилась в пассажирское кресло.

— Мне приказали оглушить тебя, если ты свернёшь… — тихо сказала она.

— Кто, чёрт побери?!

— Зов.

— Но ты справилась, молодец...

— Нет, — безнадёжно ответила Криста, — ты не свернул. Мы на месте.

— Опять заладила, на месте да на месте! — зарычал Алекс. — Чем это место отличается от остальных?!

Она пожала плечами.

— Секреты какие-то, Зов, Место, — снова начал Алекс. — Зачем мы здесь — в темноте сидеть?..

— В темноте? — переспросила Криста.

Её словно услышали. Снаружи зажглось множество зелёных фонариков. Стаи светящихся рачков беспорядочно сновали за стеклом колпака, заливая округу холодным сиянием. Вместе со светом оформились тени: катер застыл в центре огромного многогранника. Двадцать вершин образовали Огненные рыбы, безжизненные, остывшие. Между чёрными телами двигались радужные кальмары, вычерчивали дорожки рёбер, ровно, как по линеечке. Добравшись до рыбы, кальмар делал один или несколько оборотов вокруг неё и плыл дальше.

Алекса замутило: мельтешение цветовых пятен, дикая, невозможная здесь геометрия ударили в голову не хуже водки. «Тише, умоляю», — зашептала сзади Криста. «Я же молчу», — хотел сказать охотник, но не успел.

Над придонной гранью странного додекаэдра возник студенистый бугор. Раскинул во все стороны, словно огромная амёба, прозрачные ложноножки и тяжи, трепещущие и дрожащие, тянул из воды нечто и рос на глазах! Ворочался, трепетал, как желе на тарелке, и Алекс обнаружил, что перед ним карикатурная модель человеческой головы без нижней челюсти и рта. Голова дёргала щеками, качалась, тянулась вверх в попытке вырастить губы и рот и что-то сказать. Потом на чудовищном лице распахнулись слепые глаза.

Балуяну стало зябко. Он попытался отвернуться, но не смог. Прошло несколько долгих минут, и монстр, видимо, удовлетворился осмотром, и стало легче. Слизь на голове вновь пришла в движение. Нос расплющился и стёрся, щёки втянулись, зато уши значительно выросли и изменились. На плоской макушке в вечном танце закружились гипертрофированные гениталии, мужские и женские. Они соединились последний раз, слиплись в ком и начали таять, как сахар в кипятке.

Колпак заскрипел, и Алекс с ужасом заметил, как набухли на стыках и швах прозрачные капли. Слились в лужицы и ручейки, и вдруг плюнули внутрь салона тягучими струйками.

Так чувствует себя муха в паутине, оса в блюдце с вареньем, муравей в живице. Шарили по телу холодные мокрые пальцы, обнюхивали, пробовали на вкус. Потом чужое присутсвие пропало как не было, зато ожили Огненные рыбы за бортом. Они поплыли, ускоряясь, по кругу, согласованно, не нарушая строя. Между ними всё так же метались кальмары, словно неживые детали сложного механизма. Рыбы кружили быстрее, раскалялись, наливались злым светом. Потом Алексу показалось, что рыб стало больше, в десятки раз больше. Он уже не различал отдельных тел, только ослепительные полосы. Они тащили за собой застоявшуюся воду, закручивали исполинский водоворот. Между полосами возникло явственное напряжение, сама вода начала светиться от скопившейся энергии. По корпусу катера поползли извилистые, мохнатые молнии.

Закричала Криста.

Сознание Алекса распадалось, тело вопило от боли, его выворачивало наизнанку, выворачивало многократно, размазывало между витками тугой пружины, взведённой каруселью Огненных рыб. Потом внутри взорвались миллионы солнц, и Алекс перестал быть.

6. До

— Глупо всё получилось, — глухо сказал Алекс сквозь мембрану дыхательной маски.

— Да.

Безбрежный океан вяло облизывал галечный пляж крохотного островка. Позади, среди чёрных базальтовых глыб, лежал бесполезный катер. Бесполезный с той минуты, когда они определились во времени и пространстве. Вокруг, несомненно, простирался Таргент, молодой Таргент за миллиард лет до того, как на далёкой Земле первый примат взял в руки палку.

Компьютер катера не врал. Об этом говорила пустота на орбитах, странный рисунок созвездий, состав атмосферы и, самое главное, абсолютная стерильность морской воды.

Паника и слёзы быстро прошли. Какой в них смысл, если не родились даже дальние пращуры тех, кто может тебя услышать и помочь? Мёртвое спокойствие и опустошение — больше ничего не осталось.

— Я не слышу Зов, — сказала Криста. — Раньше он всегда был рядом, у меня в голове. Теперь он молчит, значит — океан мёртв.

— Он будет жив, — ответил Алекс, — через миллиард лет.

— Я не хочу сидя ждать смерти! — Криста порывисто встала и начала раздеваться. — Мы скоро умрём, — она помотала головой, — но пусть это будет так, как хочу я! Прощай...

Девушка передёрнула плечами и вбежала в море.

— Тепло, — удивилась она, — щекотно.

Вокруг её тонкой фигуры крутилась вьюга. Вода помутнела, словно в неё насыпали муки. Криста таяла, растворялась в океане! Кожа стала прозрачной, и тело девушки исчертила сетка вен.

Алекс тоже встал и полез из комбинезона. Он понял, почему океан щадил их, понял, для чего подводная тварь забросила их сюда.

Он даже понял, что именно она пыталась им сказать!

В воде он подхватил Кристу на руки, развернул лицом и прижал к груди. Она посмотрела ему в глаза, мечтательно улыбнулась и обхватила его бёдра ногами. Тогда он вошёл в неё последний раз и замер, слушая, как вода сладко щиплет кожу.

Это значило, что бесчисленные комочки протоплазмы покидают его тело, обретают свободу и самостоятельность, и пускаются в долгий, долгий путь! Их подхватят морские течения и разнесут по пустому пока миру. Кто-то останется на побережье, а кто-то опустится в тёмные глубины. Семена упадут везде, и ни одно место не останется бесплодным.

Это значило, что бесконечные живые существа заселят этот мир, и в каждом будут вечно жить Криста и он.

Криста в его руках вздрогнула и ослабла. Уже скоро. Алекс закрыл глаза.

У них с Кристой не будет детей. Зато они зачнут жизнь на мёртвой пока планете… станут морскими тварями… хищным планктоном… медузами, крабами и омарами… огненными рыбами… и даже невероятным монстром… из глубины...

И неф...