Правду говорить легко и приятно

Говори, что думаешь и думай, что говоришь ©

ЕВА.

Девушка бежала, едва успевая смотреть под ноги, бежала, не дождавшись лифта с 11-го этажа. В её голове была лишь одна мысль «что я наделала?». Еле переведя дух, она вышла на улицу. Там с огромных экранов приятный мужчина говорил хорошо заученные фразы: «Вы хотите, чтобы вам всегда говорили правду? Ложь уже режет слух? Тогда приходите к нам. Более 57% населения нашей страны уже сделали это, уже внедрили чип «антиложь». С ним вас легко примут на работу, вы найдете человека, который действительно будет вас любить, вас никогда не обманут. Вашему ребенку уже исполнилось 7 лет? Тогда приводите его к нам. Чип внедрят легко и безболезненно. В подарок вы получите один из наших супер призов: машину, квартиру, дачу и многое другое! Не упустите шанс! Лишь правда сделает вас счастливым»

Девушка все еще переводила дух. Она достала из сумочки зеркало и расческу и принялась приводить себя в порядок. «Он не должен это узнать, не должен, не должен», — повторяла она, расчесывая волосы. Когда отражения стало её радовать, она положила все атрибуты обратно в сумку и медленным шагом пошла по улице по направлению к автобусной остановке. Автобус подошел сразу. Она вошла вместе с потоком людей, и принялась рассматривать входящих: у всех на левом виске блестела маленькая узкая полоса. Это значит, чип «антиложь» внедрен. Она подумала, как придет домой и что скажет своему мужу. Она боялась приближения к дому, но автобус медленно, но верно подъезжал к её остановке.

Руки её тряслись, пытаясь попасть в замочную скважину. Дома никого не было. Лишь их кошка Фани мурлыкала у ног.

— Да, тебе везет, глупая, ты не говоришь, а, следовательно, тебе не надо думать, как сказать правду без последствий.

Она сняла черную юбку, скинула пиджак и туфли, завязала свои кроткие волосы в маленький хвостик. Она включила телевизор. Диктор рассказывал что-то. Она присела на диван. Мысли её были скомканы. «Главное не выводить разговор про сегодняшний день. Да. Молчать. Как я могла? Ведь я люблю его. Почему я изменила ему? Почему?». Раздумья её прерывал настойчивый голос диктора: «…вы не понимаете, чип уже сделал свое дело. Посмотрите, мы теперь можем быть уверены в своем партнере, нет изменам, ревности и прочему. Вы можете легко сделать покупку и знать, что вас не обманут. Ложь была всему виной». Другой мужчина прервал диктора: « да, это все хорошо, но не забывайте, что увеличилось число сумасшедших. Ведь ваш чип бьет током при малейших мыслях соврать! А ток разрушает клетки мозга. Это же искусственный приступ эпилепсии! А сколько самоубийств? Подростки, которым говорят, что они некрасивы, прыгают с крыши и вскрывают себе вены! Как вам такая правда?»

Девушка вздохнула, подумав о том, что если бы сейчас она могла соврать Владу, то это спасло её. Услышав звук открывающейся двери, она поняла — время пришло.

— Ева, ты уже дома?

— Да, я больше не могла там находиться, — сказала Ева, все еще мысленно пытаясь выразить всю правду менее болезненно, — а как прошел твой день?

Влад непонятливо смотрел на жену и аккуратно ставил кейс на диван рядом с Евой.

— Хорошо, только я устал очень, все эти люди выводят меня из себя. Постоянные проверки по работе служб «Чистая правда» меня уже вымотали. А ты…ты какая-то странная, с тобой все хорошо?

— Да, не совсем хорошо, но я стараюсь прийти в себя, — пытаясь говорить правду без последствий, сказала Ева.

— Что-то на работе?

— И да, и нет…

— Ну, говори же, Ева.

— да, что тут говорить…, — её немного передернуло от тока, Влад поглядел ей в глаза.

— Ева, ты врешь?

— Нет…— Еву снова дернуло в висках, — Влад, я не хочу сделать тебе больно…

— Ложь делает больно людям, а не правда. Ева, ты же знаешь, что именно поэтому наше государство переходит постепенно на «антиложь».

— Да, знаю… Я люблю тебя, Влад… я не понимаю, как так получилось, но надеюсь, что ты простишь меня, — слезы потекли по щекам девушки.

— О чем ты? — Влад сел на диван рядом с ней и взял ее за руки.

«Глубокий вдох, просто скажи, он должен простить и понять, он ведь любит тебя..», — говорила Ева сама себе.

— Я изменила тебе… Я не знаю, как так получилось, Влад, правда, он начал меня целовать и я не смогла его остановить. Я прошу, я умоляю тебя, прости… Этот дурацкий чип мне не дал солгать ему и не дает уберечь тебя…

— О чем солгать? О том, что ты этого не хочешь? Но ты ведь хотела! — Влад бросил руки жены и стал метаться по комнате, — уходи, пожалуйста, я не хочу тебя видеть. Но сначала скажи, кто он… Я убью его, — Его передернуло от тока.

— Не убьешь, Влад…прости меня, пожалуйста, я очень тебя люблю. Я сделаю все, что скажешь, только не гони меня, — она обняла его за колени. Он резко отдернул ногу и отвернулся.

— Уйди, пожалуйста, уйди…

— Ты ведь любишь меня?

— Люблю, но сейчас ты мне противна, Ева…прочь, уходи, пожалуйста, уходиии… я не могу тебя сейчас видеть… иначе я ударю тебя или убью…

Глаза её мужа блестели от боли. Она встала с пола, взяла верхнюю одежду и вышла.

Девушка шла медленно по асфальту. Машины гудели вокруг. Она еле-еле всхлипывала от слез. Впопыхах она даже не успела одеться. Ева знала, что в сейчас её ждут только в одном месте: престарелая мама всегда рада увидеть свою рано упорхнувшую из гнезда дочь. Она смотрела вверх, на небо, и думала, что может, сейчас поразит молния или упадет метеорит, или автомобиль грянет с небес, но вместо этого её взгляд приковала крыша трехэтажного дома. На нем, на самом краю стояла маленькая девочка и, казалось, она вот-вот прыгнет…

Ева, не раздумывая, кинулась в подъезд, дверь, ведущая на крышу, была открыта и она без труда пробралась к девочке.

— Эй, ты что, собралась прыгать?

Девочка, испуганно обернулась:

— А ты откуда взялась? Уходи…

« Почему меня сегодня все гонят, ну уж нет, я не дам ей совершить эту глупость».

— А ты отойди от края… Почему ты собралась прыгать? — Ева смотрела на свою теперь уже подопечную. Девочке на вид было лет13-14. Рыжие волосы струились по ветру, а лицо покрывали веснушки…Она была некрасива, но в ней было что-то, что манило и притягивало к себе.

— Потому, что я урод. Я страшная, конопатая девочка. Скажешь, я не права?

— Не права.

— Ты что без чипа? Врешь и не бьет током, — девочка вглядывалась в Еву.

— С чипом. Вот смотри, — Ева пошла ближе к девочке и показала блестящую полоску у левого виска.

— Тогда я не понимаю…

— Тут и понимать нечего. Твоя красота скрыта внутри, а тот, кто этого не понимает и вовсе тебе не нужен, а уж прыгать из-за того, что кто-то не считает тебя куклой Барби, глупо.

— Тебе-то что говорить, ты вон красавица, — девчонка посмотрела Еве в глаза.

— Поверь, не в этом счастье, — Ева вздохнула и вспомнила Влада.

— Как тебя зовут?

— Милена

— Красивое имя, я Ева, будем знакомы. Ну, что Милена, пойдем, поговорим, прыгнуть ты всегда успеешь, крыша не убежит. Давай руку…

Милена.

Я ненавижу эти веснушки, эти ужасные длинные рыжие волосы, свои ноги колесом, ненавижу…— плакала девочка перед зеркалом. С левой стороны у виска у нее блестел «антиложь», которые она тоже ненавидела, может быть, «для кучи», а может, потому что даже себе она не могла соврать о любви к своему отражению.

— Милена, иди ужинать, — звала девочку бабушка. Милена жила с бабушкой уже 5 лет с тех пор, когда в 9 лет ее родители разбились в авиакатастрофе. Бабуля Грейс оберегала её от всего, но от внешнего мира и от «всемирной эпидемии правды» не могла.

Девочка молча ела приготовленный ужин и думала, почему они: государство, судьба, рок, высшие силы, она не знала, кто именно…так поступают с ней. Может быть лесть, хотя бы совсем маленькая помогла бы ей стать более уверенной в себе, такой, как нравится Рику.

Поковыряв немного в тарелке, она побежала в комнату, схватила рюкзак и пошла в школу, эту обитель зла, как Милена её называла. Свои рыжие длинные волосы она распустила и надела самую красивую футболку и джинсы, она надеялась пригласить Рика — её одноклассника, в которого была тайно влюблена, на танцы в эти выходные. Он был популярной фигурой в их школе, а популярен он был тем, что научился говорить правду в выгодном для себя свете и гордился тем, что «антиложь» его еще ни разу не ударила током. Конечно, поклонниц у него было тоже вагон и маленькая тележка, но все они убегали плача, когда спрашивали у него про его чувства к ним. А Рик — тот еще правдолюб…

Милена увидела Рика в коридоре. Он стоял один — как раз самый подходящий момент для приглашения.

— Привет, — сказала она неуверенно.

— Привет, рыжая, — ехидно улыбаясь, сказал Рик.

— Ты идешь на танцы в эти выходные?

— Обязательно, а ты?

— И я… наверное..

Парень стал тихо хихикать, а потом спросил:

— А с кем, если не секрет?

— я хотела пригласить… тебя…, — Милена покраснела и уже мысленно раз 20 пожалела, что эта идея вообще пришла в её дурную голову.

— Меня? Ты серьезно? Нет, ты серьезно думаешь, что я пойду с рыжей-рыжей конопатой? — он закатился нервным смехом, — ты не в моем вкусе, хотя я не знаю, есть ли тот, в чей вкус ты входишь.

Милена покраснела и медленно повернулась от него в другую сторону, она взяла рюкзак с парты и молча покинула класс. «Только не здесь. Он этого видеть не должен» — думала она.

Рик продолжал раскатисто смеяться.

— Как станешь Моникой Беллуччи, обращайся, а пока иди веснушки посчитай, — сказал он.

Милена шла из школы и плакала. Как бы ответил ей, Рик не будь у него чипа? Может, вежливо отшил бы? И кому лучше от этой правды? Постоянной и мучительной правды…А может, дело вовсе не в «антиложь», а ее уродстве? Да, дело именно в этом… кто её полюбит, если не он? Рыжую, конопатую, страшилку. Ей все будут об этом говорить просто потому, что это так, а врать у нас нельзя, ложь видно сразу по трясущемуся телу. Тогда зачем жить? Бабуля не всегда сможет быть рядом, когда-то она умрет, и что будет с ней? Она замедлила шаг, и ноги сами пошли туда, куда им надо — перед Миленой открылся подъезд, и она аккуратно по одной порожке поднималась вверх по лестнице вплоть до самой крыши. В целом, ее тут уже ничего не держало, Грейс переживет как-нибудь гибель своей уродливой внучки, а может, и ей вовсе станет легче…да всем станет легче без нее… хотя одноклассницы заскучают — им некого будет унижать и называть рыжей странной, а самое главное — восторгаться своей честностью и правильностью.

Милена пошла к краю: внизу гудели машины, ветер раздувал ее волосы. «Это вовсе не страшно, нужно лишь шагнуть вперед и всё», — успокаивала себя девочка. Она закрыла глаза и приготовилась к прыжку.

— Эй, ты, что собралась прыгать?

Голос взялся из ниоткуда, Милена вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла молодая женщина, лет 30-ти. Волосы её были коротко стрижены и собраны в маленький хвостик, глаза шоколадного цвета, тушь была размазана по лицу, она как будто только что плакала и выбежала из дому в первом попавшемся. Несмотря на всё это, она казалась Милене красивой, такая бы точно понравилась Рику и не только ему. «Ей-то что от меня надо?»

— А ты откуда взялась? Уходи!

Молодая женщина настойчиво подошла ближе:

— А ты отойди от края. Почему ты собралась прыгать?

Милене казалось, она рассматривает её. «А то ты не видишь? Я — урод», — думала она, потом сказала:

— Потому что я — урод. Я — страшная, конопатая девочка. Скажешь, я не права?

— Не права.

«Она смеется надо мной. Наверное, еще эпидемия правды до нее не дошла».

— Ты что без чипа? Врешь и не бьет током.

— С чипом. Вот смотри, — Женщина пошла еще ближе к Милене, подняла волосы. Блестящая полоска действительно была у левого виска.

— Тогда я не понимаю.

— Тут и понимать нечего. Твоя красота скрыта внутри, а тот, кто этого не понимает и вовсе тебе не нужен, а уж прыгать из-за того, что кто-то не считает тебя куклой Барби, глупо.

Милена задумалась: «Странно, зачем ей нужна какая-то неудачница? И что ей от моего спасения?»

— Тебе-то что говорить, ты вон красавица, — она посмотрела своей спасительнице в глаза.

— Поверь, не в этом счастье, — женщина вздохнула и на секунду задумалась.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Милена.

— Красивое имя, я Ева, будем знакомы. Ну, что Милена, пойдем, поговорим, прыгнуть ты всегда успеешь, крыша не убежит. Давай руку…

Милена, не задумываясь, протянула руку новой знакомой и сошла с края крыши. Почему она так сделала? Ева внушала ей непонятное доверие.

Они спустились по лестнице, и вышли на улицу.

— Куда мы идем? — спросила Милена.

— Пойдем к моей маме, я думаю, она будет рада нашему визиту. Заодно поговорим и обсудим то, что произошло с тобой. У тебя есть телефон? Позвони своим родителям, они, наверное, волнуются.

Милена вздохнула:

— Да кому я нужна…, — её дернуло от тока.

— Вот видишь, в одном чип прав, ты знаешь, что кому-то нужна, но не хочешь себе в этом признаваться, — женщина посмотрела ей прямо в глаза.

— Да, нужно, позвонить Грейс. Бабуля будет переживать.

Милена достала телефон, набрала номер и сказала, что переночует у одноклассницы. Грейс, кажется, поверила.

Долгое время они шли молча, потом Милена решила спросить:

— Ева, почему ты решила спасти меня? Ведь без тебя я бы точно прыгнула.

Ева остановилась и посмотрела на нее.

— Не знаю. В тот момент мне казалось, что я не тебя спасаю, я спасаю себя…

Мистер Смит.

— Итак, расскажите мне результаты нашей «правдивой политики», — говорил строгим голосом мужчина лет 40-ка, седовласый, в дорогом костюме от хьюго босс. Он ходил из стороны в сторону по большому просторному кабинету.

— Мистер Смит, все идет так, как вы задумали. На сегодняшний день в нашей стране уже почти 58 % населения отчипированы «антиложью» и каждый день цифра растет. Конечно, есть противники и не буду врать, их не мало, но результаты радуют. Ваша задумка внедрить это изобретение была интересным решением предвыборной акции, — говорил мужчина за круглым столом.

— Джекман, твои мысли по этому поводу. Я вижу, ты хочешь что-то спросить у меня, — мистер Смит поправил галстуки подошел к столу.

— Да, сер. Не хотите ли вы знать побочные действия «антилжи»? Сколько людей сейчас находятся на лечении в психбольнице из-за нее? Неужели вы думаете, что все захотят жить в такой стране?

— Мне абсолютно нет дела до сумасшедших. Зато, Джекман, заметь, как сократилось число убийств и увеличилось количество браков по любви. Работодатели мне вообще благодарны, каждый день пишут, что их работники самые честные и ответственные, и все это благодаря мне, моей политики правды. По предварительным подсчетам за меня почти 60 % опрошенных. Вот увидишь, Джекман, на выборах я выиграю пост президента. Или ты уже не хочешь за меня голосовать? — Мистер Смит пристально посмотрел на своего подчиненного.

— Я? Не.., — его дернуло от тока.

Смит улыбнулся.

— Аа, Джекман, врать не хорошо, мама не учила тебя в детстве, так научит «антиложь».

— Мистер Смит, правда берет слишком высокую цену. Люди умирают из-за того, что им сказали правду. Поймите, все должно быть в меру.

— Ты вздумал идти против меня?

— Я не хочу такой ценой захватывать политический олимп, — Джекман закрыл лицо рукой.

— Не хочешь, так иди… только знай, если ты не со мной, ты — против меня.

Джекман встал и вышел из комнаты.

Смит подошел к зеркалу и посмотрел на свой левый висок: под седыми волосами не было блестящей полосы. Он улыбнулся самому себе и взял из кармана яркую наклейку, имитирующую чип.

— Я сделаю из людей послушное стадо. Они будут бояться сойти с ума. Но для этого мне надо искусно лукавить.

Дверь открылась.

— Мистер Алан Смит, ваша речь, сер, — зашел молодой человек с кипой бумаг.

— Джеймс, распорядись уволить Джекмана. Он стал сильно сентиментален, а это в политике не лучшее качество. Дай сюда бумаги, можешь идти.

Парень вышел из комнаты. Алан снова подошел к зеркалу. Но уже с бумагами.

«Атиложь» сделает вас счастливыми. Вы будете жить без войны, без обмана, с тем, кто вас на самом деле любит, с тем, кто вас не предаст, вы можете спать спокойно и не думать о том, что вас предадут. Полиции легко станет ловить преступников. Не нужно будет ждать, пока они признают вину. Спросите и вам ответят…»

— Что ж…я — молодец, — мистер Смит включил телевизор и сел за стол.

Диктор рассказывал новости. « Сегодня было внедрено еще 1374 чипа. «Антиложь» завезли во все города нашей страны. В медицинских вузах учат будущих врачей, как безболезненно внедрить чип….»

Алан сделал звук громче, положил ноги на стол и закурил сигарету.

Феликс.

«Я заберу его оттуда. Они не смогут ему помочь. Нужно вытащить эту хрень у него из головы, но он слишком слаб. Мне необходим врач, который бы смог сделать это, причиняя минимум вреда. », — думал Феликс, пока улица, дома, машины люди, проносились мимо окна автобуса, в котором он ехал в больницу к своему отцу. Его отец — Рэй, находился на лечении у психиатра. Он в свое время не сумел сладить с чипом и от переизбытка токовых ударов медленно и верно сходил с ума, попутно «падая» в приступы эпилепсии. Феликс многочисленными бессонными ночами думал, как ему забрать его. Ему всего 16 лет, он без работы и содержать отца не может. Его тетя едва тянет своего племянника и родную дочь. Но Феликс с каждым визитом к отцу убеждался в том, что ему в этой клинике душевнобольных не место: чип убивает клетки его мозга и, возможно, скоро спасать ему будет не кого. Врачи говорят, что если бы мистер Рэй Томас поменьше пытался врать, то этого не произошло. Как бы ни так. Это все эта дурацкая штука в его мозгу: она забрала у него отца, и он нее даст ей окончательно его погубить.

Феликс вышел на остановке и шел по направлению к больнице. В правом кармане у него находился пистолет. Он когда-то давно был приобретен его отцом и сейчас пылился в столе, пылился до этого дня.

В больнице было многолюдно, не совсем то, что он хотел, но все же.

— Я к Рэю Томасу, — сообщил Феликс в регистратуре.

— Мистер Феликс Томас?

— Он самый.

— Проходите…

Феликс собирался с силами. Он никогда не стрелял в человека и не угрожал. Страшно. Но ради отца он готов на многое, тем более до убийства не дойдет, надеялся он.

Палата номер 6. На кровати лежал его отец. Седые локоны уже покрывали его голову. Он был стар. Феликс был поздним ребенком, поздним и единственным. Мамы его нет уже давно. Рядом с его отцом стоял врач.

— Мистер Томас, здравствуйте, вы пришли проведать вашего отца?

— Да, доктор Льюис, но сначала я бы хотел поговорить с вами, давайте пройдем в ваш кабинет.

— Мистер Томас, мой кабинет напротив, заходите и присаживайтесь: моя медсестра вам предложит чаю. Мне необходимо посетить еще мистера Джонса, потом я весь к вашим услугам, или же вы пока желаете пообщаться с вашим отцом? — доктор смотрел на Феликса, а он подумал, что лучше он пока пройдет в кабинет и подождет врача там, может, это его шанс найти что-то полезное.

— Я пройду к вам, а потом вернусь к папе после нашей с вами беседы.

— Хорошо, тогда проходите, — врач вышел из палаты и жестом указал Феликсу на дверь кабинета.

Феликс зашел в дверь. Кабинет оказался двойным. В первой его части сидела девушка, медсестра доктора Льюиса, а во второй, вероятнее, был сам кабинет.

— Добрый день, я пришел подождать мистера Льюиса, он пригласил меня в кабинет.

— Да, сер, проходите, я сейчас налью чаю.

Феликс прошел в сам кабинет и сел на стул. Девушка прикрыла дверь. «Зря она меня тут одного оставила», — подумал парень. Здесь должно быть что-то…». У доктора Льюиса было много книг, Феликс искал одну и нашел. «Антиложь» — описание, внедрение, действие и изъятие. Красная книга в плотном переплете — то, что он искал. Он быстро пролистал. На страницах в схемах и рисунках изображен чип и краткое описание. «То, что нужно», — подумал парень и облегченно вздохнул, поняв, что пистолет ему пока не понадобится. Он быстро спрятал ее внутрь толстовки.

Дверь открылась. Доктор Льюис сел за стол и посмотрел на мистера Томаса.

— Я весь во внимании. Извините, что заставил ждать.

— Ничего страшного, доктор. Я провел время с пользой, — Феликс решил, что врача не стоит впутывать, лишний свидетель его антиправдивых идей ему не нужен, хватит уже того, что он его сегодня видел.

— О чем вы хотели поговорить?

— Как мой отец? Ему лучше?

— Даже не знаю, как сказать, — доктор задумался, может просто боялся получить порцию тока, а, может, подбирал слова, — к сожалению, нет. Он часто бредит, пытается расковырять голову и изъять чип. Нам приходиться его связывать, чтобы он не навредил себе.

— Его разум полностью поврежден?

— Повреждения есть, но он все же узнает вас и иногда ведет себя спокойно.

Феликс понимал, что надо уходить, иначе он проболтается о том, что украл книгу.

— Спасибо, мистер Льюис, я пойду к нему. Я очень скучал.

— Мистер Томас, может, все-таки чаю?

— Нет, спасибо, я пойду.

Парень вышел из кабинета и зашел к своему отцу. Рэй сидел на инвалидном кресле и смотрел телевизор.

— Привет, пап, я пришел забрать тебя.

— Сынок, беги отсюда, пока они не вставили тебе эту тварь, — он тыкал себя в левый висок пальцем.

— Поздно, они уже ее внедрили.

Он пошел к нему и взял ручки кресла. Выйдя из палаты, Феликс оглядывался по сторонам. Единственное, что его беспокоило сейчас — это инструменты, те, что он увидел на таблицах и схемах к изъятию чипа. Ему их надо было найти. Он медленно вез старика, поглядывая вокруг.

— Фел, мы идем гулять?

— Да, па, мы уходим.

Кабинеты мелькали один за другим. Феликса радовал тот факт, что людей не было, иначе ему пришлось бы применить пистолет или не врать… и то, и другое тяжело было сделать.

Операционная. То, что надо. Вообще, почему они не запирают двери? Что с «антиложью» не воруют? Они аккуратно вошли внутрь. Кабинет был пуст, но, казалось, кто-то лишь на минуту покинул его.

« Надо скорее выбираться отсюда», — Феликс быстро сгребал инструменты, не разбирая для чего они. Что-то точно должно подойти, он также решил прихватить обезболивающее и еще пару лекарств для отца. Что-то скрипнуло за спиной.

— Сер, что вы здесь делаете?

Сзади них стоял врач и вопросительно смотрел на Феликса.

— Я ворую ваши инструменты. Что не видно? С этой штукой, — он достал пистолет, — я даже врать не хочу.

— Я позову охрану, опустите пистолет, — врач направился к выходу.

— Не успеешь, — Феликс ударил его по голове, — ты в отключке. Надеюсь, я его не убил. Папа, поехали отсюда.

Он подошел к коляске отца и скинул «награбленное», потом снял с врача халат и накинул на себя.

— Эй, мистер, у вас будут проблемы с выходом из здания. Доктора то надо, хотя бы привязать, а то он скоро очнется и начнет орать на всю больницу.

Феликс вздрогнул и обернулся. Перед ним стояли две девушки. Одной было около 30, а второй не больше 13-ти.

— А вы кто такие? Уходите, пока я и вас не отключил.

Та, что постарше, подошла к его отцу и посмотрела на Феликса внимательным взглядом.

— не думаю, похоже, нам с вами нужно одно и то же…

Вместе.

Ева и Милена пили чай в доме у матери Евы. Было так тепло и уютно, что обеим казалось, что произошедшее с ними всего лишь страшный сон. Они долго разговаривали. Милена рассказала Еве о причине своего прыжка и о Рике, а Ева о своей измене.

— Ева, ты хочешь вернуться к нему? — спросила девочка, после ее рассказа.

— Да, я люблю его. Он мне родной. А то была просто страсть. Я сама не ожидала, что так произойдет, что эмоции выйдут наверх. Может, я скучала по тем временам, когда у нас в отношениях была буря, а сейчас все тихо и спокойно, умеренно… Мое подсознание хотело все вернуть. И тут он… Я даже толком и опомниться не успела, как во сне. Когда очнулась, то уже бежала как угорелая, домой.

Милена посмотрела ей в глаза.

— Глупо, но с чипом, я не могу соврать даже себе. Может, это бы стало маленьким кирпичиком в моей самооценке. Как ты думаешь, кому нужна правда?

Ева вздохнула.

— Все хотят правды. Мы все желаем, чтобы близкие были честны с нами. Но наше государство хочет, чтобы люди в буквальном смысле умирали за правду или становились овощами. Смешно, здесь как в противостоянии добра и зла. Одно не сможет жить без другого. Это весы. Если все будут говорить правду… ой, уже столько людей погибло из-за правды, сошло с ума…И это только начало правдивой политики.

— Тогда мы должны хотя бы сами уметь врать, чтобы что-то сделать, — Милена задумалась.

— Да, ты права, но что мы сможем? Нас двое. Чипованных уже больше половины страны. Как мы будем бороться?

— Не знаю. Для начала я хочу вытащить эту хрень из головы.

Милена встала и взяла телефонный справочник.

— Ты хочешь позвонить?

— Нет, я хочу найти адрес психбольницы.

Ева непонятливо взглянула на девушку.

— По-моему, нам еще туда рано.

— Я не об этом. Нам нужно узнать у врача, как изъять чип или хотя бы как его отключить.

— Думаешь, там практикуют такое?

— Наверняка, есть экстренные случаи. Вот ближайшая больница, нашла. Поехали. Там можно будет что-то узнать. Если есть яд, то должен быть антияд. Это логично. Наверняка, у сумасшедших врачи его снимают, иначе те бы погибли от постоянных токовых разрядов.

— В твоих словах что-то есть. Поехали.

Автоматические двери открылись. Люди в белых халатах мелькали туда-сюда. Девушки подошли в регистратуру.

— Мисс, скажите, где у вас проводятся консультации? — спросила Ева.

— Вам по какому вопросу?

— Нам по поводу первичного осмотра…моей…дочери — Ева врала, надеясь, что за стеклом их не будет видно.

Девушка в регистратуре посмотрела на нее:

— мисс, вы…

Неожиданно, входные двери снова распахнулись и взгляд девушки из регистратуры привлекли санитары, которые вели под руки мужчину лет 50. Его било током каждый раз, как только он начинал громко орать «Я уничтожу вас, я убью всех, кто внедряет, эту ерунду..» Ева тоже обернулась. Казалось, что перерыв между ударами тока сокращался, и мужчина уже будет скоро просто биться в припадке. Один из санитаров говорил по телефону, чтобы приготовили операционную. «Значит, чип все-таки изымают. Кроме, удаления «антилжи» ему оперировать нечего. Милена права», — подумала Ева. Она отошла от регистратуры и, схватив Милену за руку, аккуратно повела ее за собой. Они вошли в коридор в след за санитарами. Казалось, коридор не закончится никогда.

— Зачем, мы сюда пришли? — спросила Милена.

— Тебе не кажется, что этот чип делает людей какими-то невнимательными? Почему у них ничего не охраняется здесь? — Ева оглядывала кабинеты.

— Ну, они надеются, что легко найдут вора. Да и кому в голову придет идти в больницу, чтобы воровать что-то?

— Но нам же пришло?

— Наверняка, лекарства хранятся под замком. А опасные психи в закрытых помещениях. Плюс, видела тех здоровых мужиков на входе? Они спрашивают у выходящих, что они делали в больнице. Тут уже никак не соврешь, а с чипом-то особенно.

— Да, странная запутанная схема.

— Ева, что мы ищем?

— Не знаю, может, открытую дверь. Что-то о чипе. Узнаем, когда найдем.

Через несколько шагов Милена остановилась:

— Ева, смотри, — девочка указала на открытую дверь.

— Операционная, странно, почему она открыта, там кто-то есть? Пойдем, посмотрим.

Они подошли к двери. Парень в кабинете сгребал все, что было на подносах: инструменты, лекарства… Рядом с ним в инвалидном кресле сидел седовласый старик. Казалось, что он уже давно живет в другом мире. Взгляд его блуждал где-то далеко.

— В больнице дезертиры, — сказала Милена шепотом.

— А, может, наши партнеры? Мне кажется, он явно не сторонник политики Мистера Смита. Да, и он явно сейчас влипнет.

Из стеклянной двери вышел врач, сначала он вздрогнул, потом медленно стал приближаться к парню.

— Сер, что вы здесь делаете?

Ева и Милена смотрели за дверью за происходящим.

— Слушай, надо вмешаться, — Милена шептала Еве, — он, наверняка, что-то знает. А, может, он не один?

Тем временем парень достал пистолет.

— Я ворую ваши инструменты. Что не видно? С этой штукой я даже врать не хочу.

— Я позову охрану, опустите пистолет.

— Милена, он молодец, смотри, парень молодой, а не боится ничего. Я не думаю, что он будет стрелять. Слишком опасно, — шептала Ева.

Парень, сказав, еще фразу, ударил врача по голове. Тот упал без сознания.

— Наше время пришло, пошли к нему, Милена, — Ева открыла дверь. Парень снимал с врача халат и накидывал его на себя.

— Эй, мистер, у вас будут проблемы с выходом из здания, — сказала Ева, — доктора то надо хотя бы привязать, а то он скоро очнется и начнет орать на всю больницу.

Парень вздрогнул и обернулся. В его внимательном взгляде читалось «какого вы еще тут делаете?»

— А вы кто такие? Уходите, пока я и вас не отключил.

Ева подошла ближе. «Он явно что-то знает», — подумала она.

— Не думаю, похоже, нам с вами нужно одно и то же. Вы же хотите изъять чип?

Парень молча кивнул.

— Да, но я не совсем уверен как. Есть одно пособие и куча инструментов. Надо пробовать, но для начала надо выбраться отсюда.

ОН.

Он сидел на диване и курил сигарету одну за одной. В доме было накурено, кошка испуганно выглядывала из кухни. У него были выходные, наверное, самые ужасные за последнее время. Уже третий день он просто сидел на диване и курил, засыпал и просыпался с ужасной мыслью о том, как ему поступить. Он уже давно ее простил и корил себя за это. Если она придет и скажет, что раскаивается, он не сможет ей отказать. От этой мысли ему становилось не по себе. Почему он простил ей это? Он не знал. Он понимал, что слабак, может, даже тряпка, но ничего сделать не мог. Он ждал ее. Ждал, когда откроется дверь, и она войдет в эту комнату. Тем более, если она будет говорить, то это будет только правда. Правда — это то будущее, которое он хотел.

По телевизору транслировали футбол. Его любимая команда. Он снова сел на диван и закурил сигарету, пытаясь вникнуть в игру.

Его сердце екнуло. Послышался звук открывающейся двери. Он поднял глаза. Это была она. Её шоколадные глаза смотрели на него. Он потушил сигарету и встал.

— Ева?

Она молча подошла к нему.

— Мне уйти?

— Нет, останься.

Она взяла его за руку, а другой начала гладить по щеке.

— Моя любимая щетина, — из ее глаз потекли слезы. Он понимал, что уже готов кинуться в объятия, готов сам сказать, что простил, но терпел.

— Я не заслуживаю прощения, сейчас я уйду. Я пришла за вещами, — сказала она.

— Я простил, — выговорил он, мысленно коря себя какой он слабак, — только обещай мне, что мы будем больше разговаривать, что мы не будем бояться друг друга, ведь теперь мы можем говорить только правду.

— Обещаю. Только правду и ничего больше, — девушка обняла его, на её левом виске не было блестящей полосы: виднелся лишь шрам, он не заметил его. Вместо этого он целовал ее так, будто это делал в первый раз.

Из динамиков телевизора слышалось: « Мистер Смит — кандидат в президенты, спонсор трансляции канала спорт. Мистер Смит — это ваш выбор честного будущего. Голосуйте, за мистера Смита и помните, что правду всегда говорить легко и приятно».