Поучительная история, не рассказанная при свете ночника

Здравствуй, милый ребёнок!

Я знаю, что ты милый, потому что все дети — милые. Даже если совсем не милые. Не важно кто ты — хорошенький мальчик или страшненькая девочка, ты всё равно мил, ибо невинен. Даже когда кричишь. Даже когда писаешь и какаешь, причём на всё и всех. Не переживай по этому поводу. Потом будет о чём переживать, вся жизнь впереди. Неважно, сколько тебе отмерено — всё впереди. Детство вообще время парадоксов.

Впрочем, ты и не переживаешь. Не паришься, так сказать. Во всех смыслах. Сейчас совсем другие технологии, подгузникам и не снилось. Зачем париться? То ли дело ночные кошмары. Это да. Это тема вечная. Тут надо поговорить конкретнее. В общем, я буду говорить, а ты слушай. Мотай на подсознание.

Было это в доподгузниковую эру. В пелёночную. Её легко узнать по относительно белым флагам около всех домов. Это, дружочек, и есть пелёнки. Кошмарики твоей мамочки… только она об этом не в курсе. Жил-был в то далёкое время мальчик Серёжа. Очаровательный малыш, между нами говоря. Без оглядки на возраст. Кушал, что давали, спал, когда укладывали, штанишки не рвал и не пачкал… Не потому, что слабоумный. Ума, под золотистыми кудряшками, была палата! Просто бывают такие ангелы. Казалось — выродились давно! Ан нет, живучие...

Но мы к делу, да?

Когда маленький Серёжа упал в никуда первый раз, на его крик прибежала не только няня Алиса, но и маменька с папенькой, смешные такие, в длинных ночных рубашках. Но Серёженька не улыбнулся. Он орал. Так орал, что вызвали доктора, бородатого дядьку с трубкой в руке. Трубкой этой он послушал Серёженькину грудь. Потом пальцем поводил перед Сережёнькиными глазками. Но Серёженька орал. Тогда дядя врач накапал ему горьких капель, да так ловко — прямо в рот! И от этой ужасной гадости Серёженька заткнулся. Потому что реальность, дружочек мой, хуже любых ночных кошмаров. Это, кстати, был его первый жизненный урок. Да и твой заодно.

Потом Серёжа падал в никуда часто. Пару раз в месяц — как отдать. Уже и привык, и даже зависимость появилась, а как вырос, так и вовсе удивлялся диковинному своему сознанию — как устроен человек, что жаждет страшного. Книжки разные читать начал, философские. Чуть не сбрендил на этой почве, но вовремя опомнился. Потому что ум — он никуда не делся из-под золотистых кудряшек. Ах, эти кудряшки! Сколько дамочек… Ну да не о них речь.

В общем, Серёжа сообразил, что не страшное влечёт его, а избавление от оного. Чем быстрее с этим страшным встретишься — тем быстрее избавишься. И спи спокойно! Думаю, многие сочтут эту тактику недальновидной и даже порочной, но советоваться Серёжа ни с кем не собирался. Решил для себя, и славно. Ибо чем больше советчиков, тем безобразнее критика. Глупо же критиковать как все, так? Значит, надо выпендриться, в смысле выделиться. Поэтому скоро всем по фигу, что они критикуют. Главное — как. И это, дружочек, урок номер два.

Я же ещё про само падение не говорил. А падал Серёженька ниже некуда. Представь: ты спишь и понимаешь, что спишь. Какой-то частью, какой-то неизведанной долей твоего мозга… или сознания, уж не знаю. И вот сон или заурядный чёрный экран перед глазами вдруг разрывается — перед тобой коридор. Не свет, туннель и прочее. Обычный коридор, как в многоквартирных домах. Идёшь. Заворачиваешь за угол — лестница. И по этой лестнице идёшь вниз. Почему? Надо тебе туда. Наверх не надо, а вниз — позарез! Идёшь. Всё тихо, мирно, спокойно. Пролёт идёшь, другой. Всё тихо, мирно, спокойно. Я бы даже сказал — умиротворяюще. Закат в лестничные окна заглядывает. А за окнами тонкие веточки виднеются, и солнце между них ласковое — щуриться незачем.

Если пролёты посчитать — с третьего этажа спускаешься. Долго. Дом старый, этажи высокие. Вот последний. В смысле первый. Дверь в парадную открыта. Не парадная — в парадную. Начнёшь классику читать — посмотришь, что такое. Лень мне объяснять. Ты не видишь, что дверь открыта, но понимаешь это по прямоугольнику света — он как раз до лестницы падает.

И тебе всё ещё спокойно, но шаг — и непонятная тревога. Хочешь остановиться, и не можешь. Ты, дружочек, когда сам бегать будешь, поймёшь. А пока на слово поверь — когда сильно разбежишься и захочешь затормозить, то нечистая физическая сила не позволит этого сделать. Даже если ноги остановишь — голова вперёд пойдёт. Так её, кстати, часто и расшибают… А Сережа, он шёл медленно, но остановиться не мог, словно бежал изо всех сил. Сны, малыш, подчиняются только тем физическим законам и в той мере, которые им потребны. Это были уроки три и четыре. Не беда, если не понял. Я преподал и умываю лапы...

Проехали. К делу.

И этот момент порой хуже, чем само падение был. Уж когда случилось — знай ори. А когда на подходе и не деться от этого подхода — вот тогда жуть жуткая. Нет, это тоже на любителя. Кто жучков-паучков, кто мышки боится, а кто и закрытой комнаты. Ты, например, темноты. И ничего, многие боятся. Кто ж знает, что там, в темноте? То сопит, то скребышит… А то и голоса слышатся! Как тебе. Хотя, я так скажу — вот когда темнота не полная, а с ночником — это даже хуже. Ночники — зло, это моё профессиональное мнение! Сам подумай: то ничего не видишь, значит звуки могут и мерещиться, нет их на самом деле! А когда вдобавок видишь что-то, только непонятно что, то "мерещится" не прокатит. Отмахнуться не получится. Или у тебя реально кошмары… или кошмары реальны. Понимаешь? Корни у вашего страха одни...

В общем, идёт Сережа по лестнице и понимает — сейчас очень нехорошее будет. Очень. И выход рядом, и солнышко тёплое, и вернуться можно — а никак. Надо вперёд. Делает шаг. И падает в ничто. Ни лестницы нет, ни подъезда. Пустота! Тёмная, бездонная, плотная! Ты ощущаешь её не так, как воздух, но как живое, если бы живое было мёртвым. Не бывает? Ты ещё веришь, что чего-то не бывает? Дружочек, бывает всё!

И ты погружаешься в неё с огромной скоростью, падаешь, и падению этому нет конца! Совсем нет. Сознаёшь это, а ты помнишь, что хоть и спишь, но понимаешь, что это сон? И происходит где-то там, глубоко в твоей иррациональной сущности, полное совмещение сна и реальности. Раз осознаёшь, что это сон, то и не спишь! И сразу так страшно, что начинаешь орать.

Вот Серёжа и орал. Сначала в голос. Потом, как подрос немного, да врачей выше всякого разумения повидал, научился сдерживаться. В себе крик давил, остаток в подушку загонял. Ну стонал иногда. Было. И в пот кидало, и в дрожь. Хорошо, хоть не писался. И тебе, кстати, тоже не надо бы. А мне надо избавляться от слова-паразита "кстати"...

Время шло, Серёженька научился жить со своими кошмарами. И с ними же спать. А потом и пользу извлекать. Он, дорогой мой, таким очаровательным юношей вырос, а потом и дяденькой, что тётеньки приходили от него в полный восторг. А стойко переносимые Серёжей ночные кошмары возрождали в них материнский инстинкт, что тоже, кстати, вещь жуткая! Кстати, кстати… Разрешаю тебе, дружочек, при следующем "кстати" дёрнуть меня за хвост.

Впрочем, если на одну сторону весов положить пользу от падения в ничто, а на другую вред, то фиг с ней, с пользой, думал Серёжа. И так нормально живётся.

Но история всегда завершается. Всегда, дружочек. Только в книгах открытые финалы. Жизнь больше по закрытым специализируется, не проскочишь. А что чаще всего служит катализатором, то бишь ускорителем событий в жизни мужчины? Встреча с женщиной. Хоть уходи по-всякому, хоть в землю зарывайся. Не получится миновать. Точнее так: даже если встречу минуешь, то и не встреча станет каталогизатором. Только тупиковой ветви эволюции. А, значит, более прогрессивные попрут вперёд на радость мировому порядку. Если верить, что он есть. Я вот сомневаюсь… но подозреваю, что плевать ему на мои сомнения.

В общем, встретил Сережа свою, мимо которой не проскочишь. Я водички попью, не возражаешь? В горле пересохло малость, давно речь не держал, а сегодня понесло что-то… Луна не в той стадии. И год високосный...

У тётеньки той кошмаров не случалось, поэтому я мало что о ней знаю. Кожа белая. Рост метр семьдесят — в длину. Ногти не грызёт. Ведьм в роду не замечено.

Потянуло их друг к другу взаимно. Со страшной силой. До неприличия. Как бы тебе о приличиях… До того, как ты стал кошмары видеть и "агу" кричать, твои мама и папа должны были совершить определённые действия физического характера. Познать друг друга, так сказать. Не понял? Конечно. Ты пока мало что понимаешь, и это нормально. Но я, дружок, верю в подсознание, как уже упоминал. Сейчас не постигнешь — в нужный момент допрёшь. Программирование на будущее, вот. И, чтобы ты вырос добропорядочным, упомяну — познавать друг друга следует только после свадьбы! А хочешь вырасти довольным — забудь, что я тебе про свадьбу говорил. Ну, сам решишь по ходу дела.

А Серёжа с тётенькой кинулись друг друга познавать почти сразу. В тот же день! Поговорили немного, в кафе посидели, до дома прошлись, и тётенька его на кофе позвала. Я кофе не пью, меня от него в сон тянет, когда самая работа начинается...

Кофе напоила, не без того. Только потом. Вначале — процесс познавания. И вышел мой мальчик от тётеньки счастливый, сил нет! Идёт, жизни радуется! А мысли гложут — чего это она так сразу? Нет, он, конечно, парень хоть куда! И туда, и сюда парень, но странно… Хоть и приятно. Тётенька-то порядочная. Сразил он её, значит, своими кудрями! Или не порядочная? Или не сразил?

Кабы не эти глупые мысли, то Серёженька давно бы заметил, что коридор ему до боли знаком. До ора. Много думать, дружочек, вредно. Это тебе урок номер… какой-то там. Дай-ка водичку допью. Дело движется к финалу.

И, только когда спустился он до последнего пролёта, да прямоугольник двери увидел, тот самый, что светом обозначен, только тогда Серёжа и охренел. Ведь и коридор, и лестница, и солнце ласковое через тонкие ветви — всё это из кошмарного сна, что с малолетства мучает! А может не сон это, предостережение? Или, наоборот, стимул к действию? Что будет, если он пройдёт сейчас до конца? Разрушится долгий кошмар, или упадёт Серёжа в никуда и станет падать до конца вечности? А это же шандец как долго!

Тут, конечно, холодный пот… в туалет даже потянуло, так испугался! Разница от кошмара в том только, что остановиться смог. А дальше? Обратно в квартиру и сидеть до смерти, если тётенька не выгонит? Чёрный ход поискать? В окно вылезти? Или смело двинуться вперёд, не маленький — в кошмары-то верить? Но к чему-то они снились? Не бывает так — сны наяву! Или бывает? А может он спит? Тут Серёжа себя ущипнул. Больно. Ну и что? И во сне он знал, что это сон. А теперь вроде как знает, что не сон, да вот правда ли это? Вот она, жуть жуткая, которая страшнее любого кошмара, жуть реальная, с которой непонятно как поступать следует. И ещё тут, не кстати совсем...

Да твою ж мать! Ты что, мелкий, озверел?!? Это мы, значит помним, на это слюни не пускаем??? Отпусти сейчас же! Больно!!! Зараза цепкая! Отпусти хвост, кому говорю! Отпусти, поганец! Уууууу… ааааа… Милый, зараза, малыш… Чего лыбишься? Теперь хрен тебе, а не финал! Да-да, всё, можешь ангелочком не прикидываться! Я тебе не жизнь, финалы рисовать! В неведении будешь, поганец! Не узнаешь, чем дело кончилось! И, между прочим, я не "кстати" сказал, а "не кстати", так что технически… Да перед кем я распинаюсь! Всё, пока, чао, до новых встреч!

Чтоб тебе всегда при ночниках спать!