Потом суп с котом

ПОТОМ СУП С КОТОМ

Рассказ

1

"Ну что за день, — с досадой думал он, глядя, как дождь смывает остатки выпавшего ночью снега. — Фу! Наконец-то я дома!"

Он достал пачку сигарет и услышал, как что-то упало возле ног. Это была авторучка. Дешевая пластиковая авторучка. Такими пишут в школе. Перед этим он заходил в магазин, почти за минуту до закрытия. Мелочь для сдачи уже убрали. Сунул продавщице купюру.

— Ладно! — Павлов махнул рукой. — Не надо сдачи!

Но вот попадется же такая сознательная продавщица. Она полезла в свой кошелек. Но и там не нашла мелочи.

— Ладно, вам говорю!

— Ну, вот возьмите хотя бы авторучку! Как раз на сдачу!

— Уговорили!

Павлов бросил авторучку в карман.

А вот теперь, чтобы ей отдавать поклон? Но почему-то он неожиданно для себя наклонился. Положил авторучку в карман.

Следующий день был выходной. Но подлая человеческая натура. Всё делает назло планам. Как трудно бывает подниматься в рабочее утро. А тут проснулся ни свет ни заря. Можно было бы покурить. Но совершенно не хотелось, как ни хотелось ни телевизора, ни утреннего кофе. И что теперь? Закрыл снова глаза. Рука откинулась на тумбочку.

«А что это у меня там под рукой?» Повернулся.

На тумбочке лежала та самая авторучка, которую он купил вчера. Он подумал: «Зачем она здесь? А, впрочем,…» Рука сама помимо его воли потянулась к ней. Взял, повертел. А где бумага? Может, он хотел проверить, расписать. Когда-нибудь и пригодится. Достал листок бумаги. И тут случилось непонятное, то, чему он не мог дать объяснение. Рука, как сейчас говорят, на автомате начала писать фразу за фразой. В голове возникали фантастические картины, появлялись герои один за другим, сказочные ландшафты. Персонажи говорили, каждый со своей интонацией. Совершали поступки.

Павлов не поднимался до обеда, но даже не почувствовал, как быстро пролетело время. Потом откинулся на подушки и проспал до сумерек. Проснувшись, вспоминал, что сейчас, пока не удосужился взглянуть на часы, висевшие напротив кровати. Что это было такое? Он не чувствовал себя больным. А напротив, был бодр.

А что это за бумаги? Павлов взял листы, начал читать. Рассказ ему показался невероятно интересным. Но откуда он мог взяться да еще и в рукописном варианте? Но почерк был его. Тут он вспомнил про авторучку и как внезапно на него нахлынуло вдохновение. Он никогда не писал ни стихов, ни тем более рассказов. К литературному творчеству у него не было никакого тяготения. В школе он старательно переписывал сочинения из толстого пособия «Тысяча золотых сочинений». Учителя понимали, откуда растут уши, но поскольку подобным «творчеством» занималась большая часть учеников, устав от борьбы, махнули рукой и ставили стабильно тройки за переписанные «шедевры».

«Что же удивительного, — подумал Павлов. — Вдохновение! Видать по всему, оно удосуживает своим вниманием не только гениев, но и простых смертных, таких, как я. А что если…»

На следующий день он отнес рукопись в офис, в который случалось захаживал, и отдал ее знакомой девушке. За небольшую плату и шоколадку она набрала на компьютере рассказ. С бумажной версией и флэшкой Павлов направился в редакцию журнала «Вселенная вверх тормашками». Найти ее благодаря интернету не составило никакого труда.

Павлов не имел никакого понятия, как ведут себя начинающие авторы с редакторами.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте!

За столом сидел пожилой человек с морщинистым лицом, как поверхность реки, когда дует ветерок. Стол его был завален папками.

— Я написал рассказ. Кажется, он по профилю вашего журнала.

Редактор (или кто он там) никак не выразил эмоций, взял листочки и опустил очки со лба на нос.

— Хм! Оригинальное название, однако.

— Вы находите? Как-то случайно родилось. Вдохновение, наверно. Хотя я где-то читал, что творчество — это на девяносто девять процентов труд. А уж вдохновение один только.

Редактор никак не прореагировал на его реплику.

— Нужна электронная версия, если мы решим печатать.

— Вот!

2

На следующий день редактор позвонил.

— Молодой человек! Это шедевр! Поздравляю вас!

На иронию это не было похоже. Да и какой смысл звонить с раннего утра, чтобы посмеяться над незадачливым автором? Задыхающийся восторженный голос:

— Ничего подобного за последние энное количество лет я не читал. Уверяю вас, В ближайшем номере мы публикуем рассказ. Вам нужно зайти с документами, паспортом там, то сё… Оформляем договор. Кстати, заплатим приличный гонорар. Это уже решено. Столько у нас получают только маститые писатели, но вы должны подписать договор, что будете публиковаться только у нас. А в другие издания можете передать свои произведения только с нашего разрешения.

Гонорар превысил его трехмесячную зарплату. За полдня работы, которую даже и работой нельзя назвать, получить столько! Хорошо быть писателем! Зачем ему сдалась ненавидимая им контора, рутинные скучные обязанности? Он завидовал фрилансерам. Теперь он тоже свободен. Ура! Свобода и независимость!

Природная осторожность всё-таки взяла верх. Он не уволился. Решил повременить с этим делом. Взял отпуск за свой счет. А там, как пойдет.

В первый же день отпуска отоспался до упора. Лафа! Кофеек! И снова в постель. Он вспомнил слова учителя литературы, что многие свои шедевры Пушкин написал на диване. Пером можно водить не только за столом. Работа — не бей лежачего! Пописывай в свое удовольствие, марай бумагу и за каждый день получай трехмесячный оклад. Сплошное дольче фар ниенте! На тумбочке лежала стопа хорошей мелованной бумаги, которую он купил вчерашним вечером. Мыслей никаких не было. Но Павлов был уверен, что всё получится, как и с первым рассказом, без всяких усилий с его стороны. Берешь авторучку, и «пальцы просятся к перу, перо к бумаге, минута — и стихи свободно потекут». Вот оно как происходит! Свободно потекут! Вдохновение — это нечто дарованное свыше. Оно водит твоей рукой. А твой труд — это только движение руки, небольшое напряжение мышц. Но сейчас есть такие устройства, которые твой голос переводят в письменную речь. Ты наговариваешь, а на мониторе бежит текст. Но это потом. А сейчас… Ах, у него будет крутая иномарка, из однушки он переберется в квартиру в центральном районе. Само собой, заграница, любовницы, которых он будет менять, как перчатки, ведь они сами будут липнуть к нему. Нежданно-негаданно, однако! Но… но… надо поработать! Размечтался, как пацан! Никакого сюжета! Никакой идеи! Но, как поется, «само пойдет». А как же иначе? Где эта чертова ручка? Павлов заглянул в тумбочку, ее там не было. Закатилась куда-нибудь. И ладно! Должны в этом доме быть еще авторучки, хотя он и пользовался ими крайне редко. Поднялся, полез в письменный стол, нашел приличную авторучку, не то что копеечная пластмасса, которой он, впрочем, благодарен за первый шедевр. Купить непременно с золотым пером, «паркер». Инструмент должен соответствовать!

Опять лег. Положил на книгу лист бумаги. Вывел цифру 1, номер страницы. Полежал с полчаса. Ничего не писалось. Вспоминались прочитанные еще в детстве фантастические романы и рассказы. Ничего своего. Через час Павлов благополучно и крепко заснул. Когда проснулся, первой была радостная мысль, что на тумбочке лежит стопа бумаги, исписанная его корявым почерком с очередным шедевром, который будет лучше первого. Лежала стопа, кристально белоснежная, если не считать 1, номера страницы его ненаписанного шедевра. Это даже обидело его.

Вдохновение — капризная дама. Но ничего, сегодня капризничает, завтра взбрыкнет, а послезавтра явиться как миленькая. Никуда не денется! Он понравился этой даме, и она не может ни с того ни с сего уйти от него. Так не поступают влюбленные! Мы вас ждем, мадмуазель! Но мадмуазель не явилась ни на завтра, ни на послезавтра, ни потом. Позвонили со столичной киностудии, они хотят сделать сценарий по его рассказу. Назвали сумму гонорара.

3

Через несколько дней опять позвонили из киностудии.

— Извините, господин Павлов. Получается неувязочка. Нам стало известно, что у вас договор с редакцией «Вселенной вверх тормашками». Это так?

— Что из того?

— Мы вынуждены вести переговоры с редакцией, а не с вами.

— Мне-то что. Ведите!

— Но по контракту всё получает журнал. Права на ваши произведения у него.

— Как же так? — взбеленился Павлов. — Произведение моё, а получают они! Что за ерунда?

— Но вы же подписали контракт?

— Что же мне теперь делать? Я по правде его только мельком.

— У вас есть право разорвать его досрочно.

Павлов облегченно вздохнул. Ишь, хотели нажиться на нем!

— Большое спасибо! Я так и сделаю. Переговоры вы будете вести со мной, а не с редакцией.

В этот же день он отправился в редакцию.

— Заждались! Заждались! — радостно приветствовал его редактор, как родного, выходя из-за стола. — Поздравить вас с очередным шедевром?

— Нет! Я разрываю с вами контракт!

Павлов по-свойски развалился в кресле возле редакторского стола.

— Вон оно как! Дело, конечно, ваше. Но по условиям контракта — сейчас я вам достану его! — в таком случае вы должны уплатить неустойку.

Он развернул перед Павловым контракт.

Павлов глянул на сумму. Ему стало плохо. О таких деньгах он мог только мечтать.

Домой он добирался на автобусе, а не на такси, потому что деньги, полученные за рассказ, были уже потрачены. Отпуск, за который он ничего не получал в конторе, заканчивался. Новый шедевр так и не рождался. Каждое утро Павлов старательно вылеживал с ручкой, под бочком у него была стопка бумаги. И ничего, кроме цифры 1.

«Может быть, здесь дело… Удивительная метаморфоза случилась со мной, когда я приобрел авторучку. Так не здесь ли зарыта собака?» Павлов соскочил с постели, стал перерывать ящики, заглядывать под кровать и батареи отопления. Авторучка отыскалась за тумбочкой. Павлов прилег на кровать, осторожно взял ручку, как будто она могла рассыпаться от его прикосновения, прикрыл глаза и стал ожидать. И как в первый раз, в его мозгу стали возникать яркие картины, заговорили герои, они действовали, совершали поступки. Вампиры уничтожили один город за другим. Исписанные листки отлетали один за другим. Кисть руки уже устала. Он то и дело встряхивал ее.

Рука его не поспевала за полетом воображения. Он добрался до середины сюжета и ощутил, что картины начинают тускнеть, размазываться. К ужасу он увидел, что цвет пасты бледнеет. Вскоре шарик уже не оставлял следа, и его воображение остановилось. Он не видел больше ни одного образа. Через прозрачный корпус было видно, что паста в стержне закончилась. Павлов бросился, отыскал другие авторучки. Стрежни оказывались то короткими для его волшебной ручки, то толстый кончик не проходил через отверстие.

Один из его героев, вампир, писал рукописи человеческой кровью. Может быть, и ему стоило попробовать?

4

Павлов оделся и отправился в тот магазин, где ему на сдачу дали эту авторучку.

— Именно таких сейчас нет, но есть другие, — сказала продавщица. Продавщица была та же самая, что и в тот раз. — Стержнями мы не торгуем. Извините! Но могу вам посоветовать магазин «Вампир». У них какие-то особенные ручки. В прочем, этого и стоило оэижаьб. Одно название чего стоит.

Павлов купил пару других авторучек, потом в «Бухгалтере» два десятка стержней, именно таких, какие надо. На месте магазина «Вампир» теперь была парикмахерская. С авторучками ничего не получилось. Он вставил стержень в старую авторучку. Перебрал все стержни, результата никакого. Только потратил на это целый день. Павлов вспомнил рассказ отца о школьном детстве. Когда на смену перьевым авторучкам пришли со стержнями, были такие маленькие киосочки, где заправляли стержни, поэтому пустые стержни не выбрасывали.

Павлов бросился к компьютеру. Как он ни формулировал запрос, поисковик выдавал ноль или какую-нибудь ерунду. Он обзвонил магазины, даже фабрику, где делают стержни. Чаще всего подсмеивались и говорили, что никто не заправляет пустые стержни. Разве купить стержень стало проблемой? Павлов не выбросил пустой стержень. Он вымазал лицо, руки, письменный стол, пытаясь выдавить пасту в пустой стержень, пока не догадался воспользоваться шприцем. Ручка не писала. И Павлов окончательно расстроился. Остервенело черкал и рвал бумагу, матерясь при этом, как сапожник. Но его можно было простить. Наконец чудо свершилось. На бумаге авторучка оставила след. Фу!

Он разделся, лег на кровать, прикрыл глаза и стал ждать. Ну же! И ничего! Вакуум. Павлов перелистал незаконченный рассказ. Замечательно! Какие запоминающиеся образы! Стиль! Сюжет, который постоянно держит в напряжении и не дает оторваться от рассказа. Что же дальше? Он попытался домыслить продолжение. В голову лезли только какие-то банальные ходы. Интрига пропала. Попробовал писать. Но всё было напрасно. Коряво, бледно, похоже на потуги школьника-оболтуса, больше привыкшего писать на стенах. Чуда не случилось и на следующее утро и в последний день бесплатного, а теперь и безденежного отпуска. Опять пошел в знакомый офис. Его встречали как маститого писателя, звезду литературного небосклона. Девушка, набиравшая его первый рассказ, даже слышать ничего не хотела о деньгах и попросила оставить автограф в журнале, в котором был его рассказ.

Он уныло прибрел в редакцию. Какое-то время потоптался возле дверей.

— Ну, наконец-то! — обрадовался редактор. — Что в муках рождался очередной шедевр? Но всё-таки роды состоялись? Читатели в восторге от вашей саги о вампирах.

Он поглядел на первый листок.

— Сразу чувствуется рука мастера уже только по одному названию. А первая фраза завораживает.

— Знаете, рассказ не дописан.

— Как не дописан? — удивился редактор.

— Я допишу.

Павлов покраснел, как в детстве, когда его ловили на лжи.

— Вы пока это напечатайте. Мне деньги нужны. Сейчас нужны. Очень!

— Милый мой мэтр! Вы профессионал уже, так сказать!

Надсмехается он над ним что ли?

— Печатать можно повесть, роман с продолжением. Но рассказов с продолжением не бывает. Читают его за один прием. Сама композиция рассказа не позволяет, чтобы его продолжение вы читали через месяц. Что же я вам разъясняю очевидные вещи. Вы сами всё понимаете!

Он протянул Павлову рукопись.

— Хорошо! Вы правы! Конечно! В ближайшее время… Заверяю вас! Я допишу!

… Павлов замолчал. Прошло уже пять лет после публикации рассказа, по которому был потом снят фильм. И рассказ, и фильм имели ошеломляющий успех. О Павлове заговорили как о восходящей звезде российской фантастики. Сколько было восторженных статей! Даже появился фан-клуб поклонников Павлова. Ожидали его нового произведения. Но ничего не появлялось. От интервью он отказывался. Ему звонили, сначала он отвечал. А потом абонент стал недоступен.

Само собой, его забыли. Только знатоки фантастики помнили, что был такой Павлов, создатель одного-единственного шедевра, как Грибоедов, который написал только «Горе от ума», по крайней мере, других его произведений мы не знаем.

Что с ним произошло? Никаких сведений. Может быть, последующие свои творения не считал достойными первого, поэтому и не пустил их в печать. Такое бывает в истории литературы. Вспомним хотя бы второй том «Мертвых душ». После первого произведения восторг, успех, овации, кратковременная слава. Дальше хуже, хуже, хуже.

«Взял слишком высокий старт и выдохся сразу, — говорят в таком случае профессиональные писатели. — Не надо в первом произведении выкладываться на полную катушку!» А, может, спился? А, может, и…

Я попросил его оставить автограф на журнале с его рассказом. Пожал руку и расстался. Публиковать рассказ Павлова я не стал. Зачем? Кому интересно будет читать про писателя, который на самом деле не был никаким писателем, а был рядовым клерком, тяготящимся своей работы, не имеющим даже семьи и каких-то выраженных интересов? Он даже не спился.

Я зашел в магазин перед самым его закрытием, обнаружив, что в пачке осталась последняя сигарета.

— Мелочь я уже отдала, — с извиняющимся видом проговорила продавщица, глянув на мою сотню.

— Не надо! — сказал я. — Пустяки!

— Ну, возьмите хоть авторучку! Как раз на сдачу выходит! — предложила она.

Она подала мне дешевую пластмассовую авторучку с прозрачным корпусом. Такими пишут ученики. Бросил ее вместе с пачкой сигарет в карман куртки. Пошел по светящейся огнями улице в свою убогую однушку, где меня никто не ждал. Я даже кота не заводил.