Последний подарок Деда Мороза

Дед Мороз сидел в дежурной части РОВД и грустил.

С валенок на казенный линолеум уже натекла изрядная лужица, что нарушало присутственный формат департамента. Да, именно так, подумал Дед Мороз. Присутственный формат департамента — изрядный оборот, увесистый. С легким налетом шизоидной эклектики. Если бы я был беллетристом-душезнатцем, продолжал думать Дед, непременно избрал сей стиль для описания идиотской ситуации, в которую умудрился вляпаться…

Дознаватель — немолодой полицейский чин — снимал показания.

— Что было в мешке?

— Подарки.

— Какие?

— Подарки не бывают «какие», — Дед Мороз удивленно глянул в полицейское лицо. — Люди все разные, желания у них разные и дарить им надо — разное.

— Опять двадцать пять за рыбу деньги… — устало сказал дознаватель. — Гражданин, мы с вами уже битый час тут словами блудим. Не надо про желания. Надо про список для протокола.

Дед Мороз обреченно вздохнул.

— Да я сам не в курсе. Я ж не в мешок, я на детей смотрю, как они поют, стихи рассказывают, песенки там… про зайку серенького… И понимаю, что они думают, чего хотят. Что у них лежит на донышке души, маленьким таким огоньком — потаённое. Подарок не в мешке, он в ребенке: в его глазах, в восторженном предвкушении.

— Ну а мешок тогда зачем? — нудным голосом спросил дознаватель. Ему надо было делать свою работу. — Допустим, чтение мыслей. Эмпатия типа. Ладно. Если оно все в глазах, можно подарки вручать более эффектно… я не знаю… из рукава вытаскивать — фокус-покус! — или там материализовать магически, нынешние дети любят всякое спецэффектное. Мешок-то зачем?

— А в чем подарки носить? — резонно спросил Дед Мороз.

Дознаватель схватил свою голову обеими руками, как будто хотел ее оторвать, прополоскать в холодной воде и приставить обратно — освеженную.

Тут к диалогу подключился оперативный дежурный из соседнего кабинета и сказал, что пропавший мешок нашли и везут. Патруль докладывает: цыгане, как обычно. Причем, сами принесли, а вот это уже — совсем не как обычно. Можно сказать, из ряда вон.

— Вот, — довольно заметил дознаватель. — Хранить и защищать! В том числе и волшебные мешки от преступных посягательств. Не все мы тут — тово… оборотни в погонах.

— Слушай, — сказал Дед Мороз, переходя на «ты», к чему располагало благополучное развитие событий, — тебя как зовут-то?

— Сергей Палыч. Капитан полиции, между прочим.

— Хорошее имя и неплохое звание. Сильна полиция своими капитанами!

Посмеялись. По доброму так, святочно.

— Одного не пойму, — Сергей Палыч задумчиво почесал затылок, — почему вернули? Странно…

— Честные цыгане попались, — неуверенно сказал Дед Мороз.

— Кхм… Обыкновенное чудо. А вот что я думаю: они в этот мешок таки заглянули… И мучают меня сомнения, чего там может быть такого принципиально сверхъестественного, чтобы цыгане добровольно сдали его властям?..

— Палыч, понимаешь… — Дед Мороз поискал у себя в словарном запасе убедительные аргументы. — Там подарки.

— Это я уже понял. Там кладезь. Мешок халявы.

— Да нет там халявы, как ты в ум не возьмешь! Подарки же — для других, а хозяину мешка с них никакого профита.

— Да ладно. Подарки можно зарядить нужному человеку, чтобы покрывал и споспешествовал — глянь в телевизор.

— Только люди мелкие и сущеглупые полагают, что корыстными подарками можно обрести счастье и удачу.

— Ты это нашим депутатам скажи…

— И скажу.

— И скажи. А еще добавь, чтобы оклад подняли чуток. Ибо очень грустные оклады у нас, служивых…

В кабинете оперативного забубнила рация: мешок уже вот-вот. Подъезжаем.

— Эх, нельзя в мешок заглядывать! — сказал Дед Мороз озабоченно. — Праздным глазом. Беспокоюсь я за цыган: чай, тоже люди…

— Ты не за цыган беспокойся, — наставительно ответил Сергей Палыч, — ты за себя беспокойся. Страж обязан бдить! Так что извини, у меня все «льзя» описаны в соответствующих инструкциях. По которым я обязан все проверить. И составить протокол. А вдруг ты маньяк и у тебя в мешке труп расчлененный?

Дед Мороз аж подскочил.

— Какой такой маньяк?

Сергей Палыч улыбнулся, но внезапно что-то вспомнил и посуровел лицом.

— Ловим тут одного выродка. Детей калечит, а потом — на части, представляешь?

— Ты шутишь что ли, Палыч?

— Такими вещами не шутят, Дед. Я так свою дочку нашел: в полиэтиленовом пакете, кусками. Год уже ищу эту мразь…

— Непраздничный у нас разговор получается… — сказал Дед Мороз.

— Да уж…

Хлопнула дверь, и пара патрульных бойцов ввела в дежурку чернявого шпанёнка лет десяти. В руках он держал мешок.

— В лесу все волки сдохли, Палыч, — доложил патрульный сержант. — Барон Рома прислал вот этого гонца с возвратом и сказал… Нет, ты зацени: «Будем щемить понаехавших!». Кино и немцы.

— Ого, — капитан полиции нехорошо задумался.

А цыганенок безумными глазами смотрел на Деда Мороза. Потом осторожно положил мешок к его ногам и спрятался за спины цепных псов режима. Ему там было спокойней.

— Палыч, отпусти пацана, — сказал Дед Мороз. — Чай, тоже дитё…

— А пусть его, — капитан сделал освобождающий жест. — Свободен.

Цыганенок недоверчиво прошел к выходу, открыл дверь. Обернулся, выпалил: «Россия для русских!» — и растворился в новогодней тьме.

Повисла многозначительная пауза.

— Вот теперь я точно досмотрю этот мешок, — сказал капитан. — Подарки, да? Павлины, говоришь? А что за пятна, почему это у тебя оно подтекает?..

Капитан раскрыл мешок.

То, что там было, описать невозможно. Да и не нужно. Но ребячья рука, отрезанная по плечо, сразу же напомнила ему ту ночь, когда он получил свою дочку — подарочной бандеролью от неизвестного доброжелателя.

В этот момент Дед Мороз прыгнул, сшибая патрульных, и ломанулся по коридору.

До двери оставалось метров пять, когда капитан полиции Сергей Палыч, прошедший Кандагар и Гудермес, прострелил Деду Морозу левое колено из табельного ПМ-а.

Сержант-патрульный уже был на ногах — браслеты, Саня! — есть, командир — руки с хрустом провернулись в суставах — готов.

Вторая пуля безошибочно нашла правое колено.

— Всё, Палыч. Побереги патроны.

— Сука, — капитан спрятал ствол. — В камеру.

***

Избитый в кровь и в мясо Дед Мороз лежал на бетонном полу.

Он знал, что капитан Палыч не успел найти убийцу своей дочери: неделю назад четверо цыган взяли этого упыря на горячем, когда он занимался своим поганым делом. За ним был должок барону: один из многочисленных пацанят — цыгане своих детей не считают. Но любят. Поэтому упырь умирал долго и страшно. И властей это не касалось никаким боком.

Дед Мороз не мог вернуть капитану его ребенка. Все, что он мог ему дать — возмездие, пусть даже иллюзорное. Такая малость. Такая ложь.

Но в мире есть вещи выше правды.

— Я все сделал правильно, — сказал Дед Мороз и умер.