Полет Предславы

Я хорошо запомнил этот день. Двадцатое июля 6523-го, на третий день после спешных, каких-то скомканных неловких похорон Гранд-Капитана. Незваный гость ждал меня в моей крошечной комнатушке на втором этаже «Меблированных апартаментов Фарлафа и Мунди» на Подоле. Я переступил порог и в недоумении замер, настороженно разглядывая затянутую в кожаную лётную куртку спину незнакомца, склонившегося над стеллажом с моими моделями самолетов.

— Прошу прощения? — я постучал костяшками пальцев по косяку, давая знать о появлении хозяина квартиры.

Гость вскинулся и резко обернулся на звук, встряхнув короткими светлыми, чуть вьющимися на кончиках, волосами. Я ахнул от неожиданности:

— Госпожа? Гранд-лейтенант?

Этого гостя я не чаял видеть у себя уже года два как. С тех самых пор, как визжащая от радости девчонка висела у меня на шее, потрясая свеженьким, закатанным в пластик, удостоверением пилота. Ее отец не особо приветствовал дружеские отношения дочери с простыми пилотами, да еще и наемниками.

— Мозеш! — леди Предслава, дочь покойного Гранд-Капитана Киевского Владимира, порывисто шагнула ко мне навстречу. — Мне нужна твоя помощь!

— Что случилось? — нахмурился я, переступая порог и прикрывая за собою дверь.

— Ты должен отвезти меня на Альтинскую базу, к Борису! — требовательно заявила принцесса. — Сегодня ночью!

Я удивленно помотал головой:

— У вас есть свой личный пилот, моя леди. И свой собственный самолет. Да и зачем? Гранд-лейтенант Борис и сам скоро будет в Киеве...

— Нет! — Предслава в ярости топнула ножкой. — Ты не понимаешь! Я не могу полететь туда на своей машине. Больше не могу. Святополк не позволит мне покинуть пределы Киева! Мне вообще запретили подходить к ангарам — якобы, для моей же безопасности, — грустно усмехнулась она. — А Ивор, мой пилот, — неопределенно взмахнула рукою в воздухе, — его внезапно перевели в Любечский истребительный. Сказали, что подберут замену… когда-нибудь.

— Хорошо, — кивнул я, роняя лётный шлем на кровать и проходя к холодильнику. — Но зачем вам на Альту? Эскадра гранд-лея и так должна вот-вот вернуться домой.

— Эскадра, — леди Предслава прижала к груди маленькие отчаянно стиснутые кулачки, — но не сам Борис.

Я замер с банкою пива в руке.

— Почему?

Происходящее начинало нравиться мне все меньше и меньше.

— Потому что он выступил против Святополка! — Предслава внезапно оказалась вплотную ко мне, снизу вверх заглядывая в лицо. — Он не поддержал притязания Святополка на киевское гранд-капитанство. И попытался призвать на свою сторону эскадру, что поручил ему отец незадолго до своей смерти для отражения набега воздушных кочевников. Но они… — губы девушки дрогнули.

— Вот черт! — Я прижал холодную банку к виску. — Только этого нам не хватало. Но откуда вам все это известно, моя леди?

Предслава гордо встряхнула головой:

— Я всю свою жизнь живу в киевском дворце, Мозеш. Я знаю каждый его камень, каждый закуток. Коридоры, чуланы, подвалы. Даже каждую черепицу на крыше!

— В общем, вы подслушали, — закончил за нее я.

— Да, — кивнула принцесса, — я подслушала доклад кап-три Путьши из Вышгородского Отдела Специальных Операций о ситуации на Альте. Борис остался один, только с пилотами своей личной эскадрильи. Но он не намерен сдаваться!

— Ну и дурак, — выдохнул я. — Начнется междоусобица. Кому от этого станет лучше?

— Сам ты дурак! — Предслава с силой стукнула меня кулачком в грудь. — Ты забыл, что твой брат, Дьёрдь, служит адъютантом у Бориса? Если что-то случится с гранд-леем...

Я нахмурился.

— Мой брат давно уже не маленький мальчик, он сам выбирает свою дорогу в этой жизни. Да и чем я могу ему и его гранд-лею сейчас помочь? Если Борис не дурак, то он уже давно на полном форсаже летит к своему Ростову, а не ждет, пока штурмовики Святополка накроют его прямо на Альтинском поле.

— Он не может, — девушка потеряно покачала головой. — Ни одна из машин эскадрильи Бориса не сможет сейчас подняться в воздух. Люди Путьши в ночь перед отлетом с Альты эскадры вывели из строя все остающиеся на базе самолеты! — Горькая усмешка коснулась ее губ. — Он так хвастался этой своей идеей перед Святополком. Смеялся, говорил, что теперь они заперты на Альте, как в мышеловке. И можно не спешить захлопывать ее, а вволю поиграться с испуганно мечущейся мышкой.

— Что ж, он прав, — нахмурился я. — Ситуация и в самом деле аховая. Альта — аэродром подскока, Переяславльский хольм порядком удален от ближайших крупных обитаемых островов Левой стороны. И если командор гарнизона города верен новому Гранд-Капитану и захлопнул ворота перед носом у мятежного гранд-лея… — Тяжело вздохнул. — Пешком по небу еще никто не убегал.

— Они радировали, куда только могли, с призывами о помощи! — вновь вскинула на меня горящий взгляд Предслава. — Но ближайшая база, с которой им ответили утвердительно — Муром, хольм его младшего брата гранд-лея Глеба.

— Оттуда помощь будет идти дня три, не меньше, — покачал я головой.

— Вот именно поэтому мы и должны им помочь! — Предслава, казалось, стала даже несколько выше ростом, столько непоколебимой решимости звучало сейчас в ее голосе, такое яростное пламя плескалось в обращенных ко мне огромных васильковых глазах. — Все, что им необходимо — это запчасти. Им нужно поднять в воздух хотя бы два транспорта из эскадрильи гранд-лея. Этого хватит, чтобы вывезти с Альты всех! Всех, понимаешь? И Бориса, и твоего брата, всех!

— Но… но… — растерянно бормотал я, разводя руками. — Это же нужно точно знать, какие именно запчасти, для машин какой марки и какой модели...

— Вот! — девушка ткнула мне в грудь скомканной запиской и какой-то маленькой продолговатой книжкой в матовой обложке. — Это список. Один мальчик, — она, покраснев, отвела взгляд, — из службы радиоперехвата сделал для меня копию передачи с Альты. А я переписала номенклатуру запчастей, запрашиваемых Борисом. И моя чековая книжка. Все страницы подписаны, тебе нужно лишь вставить нужные суммы. Мозеш! — Предслава за грудки притянула меня к себе. Я судорожно втянул воздух и замер, когда ее губы оказались в считанных долях дюйма от моих. — Я не могу сделать этого сама. Принцесса, гранд-лейтенант Киева, не может просто так слоняться по городу и покупать запчасти для армейских транспортников. Святополк немедленно отдаст приказ арестовать меня! А ты, ты не привлечешь к себе особого внимания. Подумаешь, пилот из Берестовского учебного покупает запчасти за свой счет, чтобы покрыть недостачу на складе перед ревизией. Эка невидаль! — Она медленно отпустила меня и сделала шаг назад, не отрывая взгляда от моего лица. — Пожалуйста, помоги мне, Мозеш. И моему брату. И своему… Мне сейчас больше не на кого положиться. Кроме старого друга, когда-то учившего сопливую девчонку, как правильно держаться за штурвал.

Принцесса опустила глаза и, мгновение еще постояв напротив, метнулась мимо меня прочь, к дверям. Застыла на пороге, не оборачиваясь, бросила:

— Я буду ждать тебя сегодня после заката, у твоего ангара в Берестово. Если тебя там не будет… — голос девушки предательски дрогнул. — Я все пойму.

Дверь со скрипом затворилась за моей гостьей. А я, взвесив одной руке так и не откупоренную банку пива, а в другой — записку и чековую книжку гранд-лейтенанта (интересно, кстати, на сколько там всего тянет? наверняка, можно купить небольшой пассажирский лайнер!), плюхнулся на кушетку, откинулся назад, упершись затылком в старую штурманскую карту на стене.

— Ах, Дьёрдь-Дьёрдь, — пробормотал я, глядя в потолок. — Помнишь, как ты хвастался своим назначением к гранд-лею? Как красовался своей золотой гривной. Как посмеивался надо мной — мол, а ты, старший брат, так и сгниешь в своем учебном полку, натаскивая новобранцев… А теперь вот я должен идти на измену присяге, чтобы вытащить твою задницу из беды. — Я отставил пиво в сторону и развернул список. — Так, ну и что тут у нас? Ага! Ну да, я всегда подозревал, что однажды меня расстреляют из-за какого-нибудь топливного шланга...

***

С погрузкой мы закончили примерно в четверть одиннадцатого. Солнце уже давно скрылось за переставшими наконец чадить высокими массивными трубами алюминиевого комбината над Лыбедью, когда Ярема, помогавший мне техник, кряхтя, захлопнул грузовой отсек вальяжно разлапившегося на взлетке ИШ-4У «Симург» и повернулся ко мне.

— Ну вот, к вылету все готово, — хмыкнул он, вытирая ладони замасленной тряпицей. — Оно, конечно, лететь куда-то на ночь глядя, странно как-то...

— С вышкой согласовано, — с деланным безразличием бросил я, загружая пустые кофры из-под запчастей в кузов его электрокара и стараясь при этом не встречаться с ним лишний раз глазами.

— Да я-то что? — усмехнулся техник. — Ха! Будто старый Ярема не в курсе делишек, что проворачивает наш полковник! — Он лукаво подмигнул мне и проворно соскочил с фюзеляжа моей машины. — Я только не знал, что и ты, Мозеш, в деле.

Я равнодушно пожал плечами:

— Мое дело маленькое — лететь, куда укажут.

— Ну да, — продолжал веселиться Ярема, залезая в электрокар. — А полный БК к пулеметам и пушкам — это так, для душевного спокойствия. Понимаю, чо уж там. — Маленькая машинка с тихим жужжанием тронулась с места, техник махнул мне рукой: — Ладно, угрин, бывай. Хорошего прибытка в «ночной торговле».

— Ага, тебе того же, — пробормотал я ему вслед, почесывая в затылке.

Нет, кто бы мог подумать, что организовать внезапный ночной вылет загруженного под завязку самолета будет так сложно? Даже сложнее, чем всего за пол дня в спешке купить все необходимые запчасти и протащить их на территорию полка в обход КПП? Что придется столько врать, выкручиваться и впервые расплачиваться с дежурным офицером по диспетчерской вышке, чернобровой красавицей Миланой, не привычным букетиком полевых цветов, как всегда, когда мне взбредало в голову окунуться в небо с моим «Симургом» в неслужебное время, а полновесными златниками, предусмотрительно обналиченными с чековой книжки принцессы еще днем. Кажется, я здорово упал в ее глазах. Впрочем, тот факт, что она берет деньги, чтобы закрывать глаза на «ночную торговлю» нашего комполка, не сильно красил и ее саму. Возможно, именно это ранило ее сильнее всего.

Я проводил взглядом удаляющийся электрокар и повернулся к темной громадой возвышающемуся неподалеку ангару.

— Тсс! Моя леди! — позвал я.

Маленькая светлая головка возникла в распахнутых настежь воротах и быстро-быстро завертелась из стороны в сторону, изучая застывшую в тишине взлетно-посадочную полосу. Я громко фыркнул:

— Не беспокойтесь, здесь больше никого нет. — Хлопнул ладонью по выпуклому, покрытому россыпью заклепок, боку своего учебного истребителя-штурмовика. — Запрыгивайте скорее.

Гранд-лейтенант вприпрыжку бросилась ко мне, пригибаясь, словно под обстрелом. Выпрямилась она только уже в тени «Симурга», посмотрела на меня снизу вверх, улыбнулась:

— Ты давно заметил меня?

— Минут пять как, — соврал я, хотя на самом деле засек принцессу еще пол часа тому, когда она только проскользнула на задворки ангаров через дыру в заборе возле бочек с горючим, которую я же ей когда-то и показал. — Вы хоть шлем в следующий раз одевайте, моя леди, а то ваши волосы, — я не удержался и взъерошил ее соломенную копну ладонью, — светятся в темноте как семафор.

Улыбка Предславы стала шире, и если б не темнота я бы, пожалуй, даже с уверенностью мог сказать, что она чуточку покраснела, а вовсе мне это не показалось.

— Нам надо спешить, — вновь напомнил я ей, мысленно отвешивая самому себе отрезвляющую затрещину. — Вас не хватятся во дворце?

Девушка отрицательно помотала головой:

— Нет. Я умею исчезать незаметно. И надзор за мной пока еще не такой строгий. Святополк даже не догадывается, насколько серьезно ему следует меня опасаться! — с вызовом вздернула она носик. — И вообще он сегодня еще днем улетел с Путьшей в Вышгород, на базу ОСО. Они там явно что-то замышляют!

— Тогда нам тем более следует поспешить, — проворчал я и поднырнул под крыло, проскальзывая к носовой части самолета, поманил девушку за собой. Вперед нее вскарабкался по откинутой лестнице к распахнутому настежь кокпиту и, выудив с сиденья второго пилота парашют, швырнул его вниз: — Ловите.

Спрыгнув следом, помог принцессе справиться с застежками, подергал пару раз на проверку и, удовлетворенно кивнув, взглядом указал ей на лестницу. А пока та одолевала восхождение к кабине, сам, подтянувшись на крыле, взлетел к своему месту, месту первого пилота. Рывком вздел на себя парашют, затянул под подбородком ремешки летного шлема и ларингофона, и почти одновременно с Предславой опустился в свое кресло.

— Лестница, ремни, — коротко скомандовал я, пробегаясь пальцами по многочисленными тумблерам на приборной панели, давая команду на пробуждение своей машины.

— Есть! — отрапортовала девушка в такт щелчков ремней безопасности.

Я скользнул взглядом по выбивающимся из-под шлема светлым кудрям по ту сторону плексигласового щитка, разделяющего меня и место сидящего в самом носу самолета второго пилота, усмехнулся и крест-накрест потянул собственные ремни. Вздернутые вверх гондолы двигателей на крыльях с изменяемой геометрией моего «Симурга», тем временем, чихнув, ожили, винты не спеша пришли во вращение.

— Блистер.

— Есть!

Принцесса дернула на себя небольшую ручку справа у самого среза кабины, где она переходит в остекление, и сдвинутая вперед чешуйка прозрачного плексигласового колпака с тихим шелестом роликов покатилась назад. Встала на место, чуть просев, с щелчком замерла, надежно изолировав девушку от внешнего мира. Я прижал пальцами блямбы ларингофона к шее:

— Раз-раз. Как слышно?

— Слышимость отличная! — откликнулось у меня в ушах.

Я кивнул, еще раз бегло скользнул взглядом по приборам и по-пижонски, рукою, как и подобает настоящему боевому пилоту, а не шпаку, преодолевая сопротивление нарочито слегка ослабленного стопора, потянул из-за спины вперед свою половину блистера. Увеличил подачу топлива, прибавил газу, медленно потянул штурвал на себя и вверх.

— От винта!

ИШ-4У вздрогнул, вздернул вверх нос, отрывая переднюю стойку шасси от бетона взлетно-посадочной полосы. Двигатели яростно взрычали и, на секунду застыв в каком-то футе над землей, «Симург» грациозно взмыл вверх, постепенно расширяющимися кругами поднимаясь все выше и выше над стремительно съеживающимся, сжимающимся в точку где-то далеко внизу берестовским аэродромом. Затем гондолы медленно опустились в горизонтальное положение, и машина, скользнув по полной луне серебристо-синим прямым крестом, проворно ушла на юго-запад.

***

Границу киевского хольма мы пересекли у Звенигорода — я намерено взял сильно западнее, чтобы сбить с толку возможных преследователей. Вздернул «Симурга» к самым облакам и взял уже строго на юг. Пролетая мимо ощерившихся крупнокалиберными орудиями батарей Василева, мы с головой ушли во всегда низко клубящиеся в Перепетовом Просторе тучи и уже под их прикрытием забрали резко на юго-восток, к Зарубу. К пока еще безобидно подкрашивающему горизонт бледными сполохами молний ревущему потоку Борисфена — воздушного течения, разделяющего хольмы Правой и Левой руки Гардарики.

— Госпожа, — позвал я, когда темная глыба Василева, несокрушимого заслона на пути набегов воздушных кочевников, окончательно растаяла в подсвечиваемых луною облаках позади, — не хотите освежить свои навыки владения бортовым оружием? Надеюсь, оно нам сегодня не пригодится. Но все же...

— Да, конечно, — радостно закивала девушка на переднем сидении, тут же принявшись колдовать над джойстиком управления огнем. — Пулеметы или пушки?

— И то и другое по-очереди. Я немного поманеврирую, а вы постарайтесь выдать по паре коротких очередей всякий раз, когда я буду завершать маневр захода на цель, хорошо? Все, как когда-то на наших с вами занятиях.

— Слушаюсь, командир! — принцесса даже вскинула ладонь к виску, будто отдавая мне честь. — А мы точно никого не заденем?

Я криво усмехнулся.

— Порядочные люди в Перепетовом Просторе летают либо под либо над облаками. А непорядочным не стоит и обижаться.

И тут же заложил крутой вираж вправо, уходя от воображаемого противника, пытающегося пристроиться мне в хвост. Предслава восторженно взвизгнула.

Нет ничего прекраснее, страшнее и захватывающе, чем парить в просторах Великой Мировой Бездны — Гинунгагап, в которой крошечными островками жизни застыли населенные людьми хольмы. То взмывая в черную, усыпанную жемчугом звезд бесконечность стратосферы, к разряженным, безвоздушным слоям Нифля, не способным уже удержать крыло самолета. То опускаясь в темную пропасть Муспеля, плещущегося безмерно далеко внизу, пышущего жаром и грозящего чудовищным давлением раздавить в лепешку любого, кто посмеет окунуться в его тайны. Нет ничего волшебнее, чем купаться в облаках. Скользить по самому краю дождевого фронта, когда кончик одного крыла искрится от влаги, а кончик другого — сверкает на солнце. Или, сбросив обороты до минимума и распахнув блистер кабины, лечь параллельным курсом со стаей перелетных птиц. Смеясь и подставляя лицо упругим порывам встречного ветра.

Это то, ради чего и живет каждый пилот. Даже пилот учебного полка.

«Симург» хищно клюнул носом вперед, лег на плоскость, и две спаренные тридцатимиллиметровые пушки у него крыльях одновременно гавкнули, полоснув пламенем по сходящимся траекториям. Раз, другой. Каждая очередь — не более стандартных семи-десяти снарядов. И, словно ставя точку, короткий сухой треск шестиствольного пулемета в носу. Миг — и вновь тишина. Я удовлетворенно кивнул и уже собрался было опрокинуть машину в новый вираж, как вдруг облака впереди озарились яркой вспышкой, и огромная неуклюжая туша вывалилась из тьмы в какой-то полумиле перед нами. Древний, еще, должно быть, Хазарских войн, биплан-бомбер — на таких Святослав Саркел бомбил, — натужно ревя всеми четырьмя своими движками и в ужасе вращая из стороны в сторону прожектором, рванул мимо нас и куда-то в сторону. На натруженной спине небесного извозчика заполошно ворочались два стеклянных колпака пулеметных точек. Они даже прочертили небо парой жиденьких полосок трассеров, и близко, впрочем, не подобравшихся к нашему курсу. Да даже если бы и задели — что их винтовочный калибр мог сделать с двенадцатимиллиметровой броней кокпита ИШ-4У?

— Ой, — пискнула Предслава.

— А вот и непорядочные люди, — расхохотался я. — Настоящие, не то что мы, «ночные торговцы». Держу пари, они решили, что попали в засаду конкурентов!

— Ух ты! — восторженно выдохнула девушка, прижимаясь лицом к блистеру с левой стороны и провожая взглядом улепетывающих бандитов. — Никогда раньше не видела настоящих живых контрабандистов. Только уже в петле.

Я едва удержался от того, чтобы вновь рассмеяться. Прыснул в нос и, постаравшись придать голосу максимум серьезности, сообщил принцессе:

— Мы приближаемся к Борисфену, моя леди. Немного болтанки и — там уже до Альты рукой подать.

Зарубенецкий хольм мелькнул по левую руку, подсвечиваемый снизу вспышками молний делавшего в этом месте гигантскую излучину течения воздушных масс. Я потянул штурвал на себя и плавно выжал форсаж, входя в вечно ярящиеся тугие вихри, незримой, но проницаемой стеною разделяющие пространство от Нифля вверху и до самого Муспеля внизу. Машину ощутимо тряхануло. Сизо-черное марево, состоящее из порывов ветра, обрывков облаков и идущего порою даже снизу-вверх дождя, заволокло все вокруг. Приборы же на панельной доске просто взбесились, выдавая какую-то откровенную ересь и ежесекундно меняя свои показания. Единственным прибором, на который оставалось полагаться пилоту в сердце бури, была его интуиция. Да крепость машины и надежность двигателей.

Конечно, при желании течение можно было без какой-либо угрозы для себя обогнуть сверху, медленно вскарабкавшись на него, словно на гигантскую гору, к верхним слоям тропосферы, и кубарем скатившись оттуда вниз с противоположной стороны. Так обычно и поступали пассажирские и грузовые рейсы, теряя, однако, на этом массу времени и топлива. Или же проскочить снизу, уворачиваясь от змеящихся росчерков молний, рискуя в любой момент разом лишиться всей электроники и камнем рухнуть в сминающую сталь, словно жестянку, бездну, как это делают контрабандисты. Что намного, ну очень даже намного, быстрее и экономичнее, но и в разы опаснее. Но нормальные герои, как известно, всегда идут напрямик.

«Симург» с ревом вырвался из клубящихся туч по ту сторону Борисфена. Я сбавил газ, выровнял курс и незаметно огладил стенку кабины, словно лаская, успокаивая свою машину.

«Молодец, молодец, старина. Ты справился», — прошептал я про себя. И в гуле двигателей мне послышалось довольное ответное урчание.

Переяславль, город-крепость на южной оконечности одноименного хольма, мы обогнули стороной, проигнорировав с любопытством качнувшийся было в нашу сторону патрульный самолет и свечкой уйдя в подкрашенное первыми проблесками зари небо. Альтинский аэродром подскока располагался примерно в десяти милях к северо-востоку, на берегу небольшой речушки Льта, клокочущим водопадом низвергающейся с края парящего острова в бездну Муспеля. Я по широкой дуге зашел на него со стороны Диких Просторов и щелчком переключил радиостанцию на передачу:

— Альта, говорит борт 0347, Правое Крыло, Берестовский учебный отряд. Прошу посадки. Прием.

Тишина.

Я повторил запрос, закладывая вираж побольше.

И вновь услышал в ответ лишь тишину.

— Альта, ответьте нольтричетыреседьмому, прием, — продолжал настаивать я. — Альта...

— Мозеш, разреши мне! — неожиданно встряла до того молча напряженно сидевшая на своем месте Предслава.

— Хорошо, — кивнул я, секунду поколебавшись.

— Альта! — ворвался в эфир звонкий голос принцессы. — На борту нольтричетыреседьмого гранд-лейтенант Предслава Владимировна! Я должна встретиться со своим братом, гранд-леем Борисом. Прошу разрешения на посадку. Прием!

Но и ей ответом было лишь молчание да потрескивание статики в эфире.

Я положил «Симурга» на крыло, огибая Альтинский аэродром с востока, прижался лицом к остеклению кабины.

— Ни огонька внизу. Как будто вымерли все.

— Думаешь, уже… — надтреснутым голосом начала было девушка.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Огня нет — значит это был не налет с воздуха. А если наземная полицейская операция переяславльских властей против мятежного гранд-лея и его людей, то почему базу до сих пор не обживают новые хозяева, а с вышки у нас не интересуются, какого черта учебная машина с той стороны делает здесь, у черта на рогах, с утра пораньше?

— Тогда что? — принцесса поспешно обернулась ко мне в своем кресле.

— Да все, что угодно. Например, они уже нашли способ починить парочку машин и благополучно убрались отсюда прочь.

— Садимся! — решительно выдохнула Предслава и для большей убедительности даже пристукнула кулачком по обшивке самолета. — Мы должны убедиться, что аэродром покинут!

— О-ох, — выдохнул я. — Этого-то я и боялся. — Но тем не менее послушно толкнул штурвал от себя, направляя «Симург» вниз, к земле. — А может они просто сидят в засаде, уставившись небо стволами зенитных «Эрликов». Их кумулятивы с пары-то сотен метров расковыряют мою броню за милую душу.

Гася скорость и плавно заламывая крылья гондолами вверх, превращаясь в машину вертикального взлета и посадки, ИШ-4У завис над неестественно пустынным Альтинским летным полем. Примерно на пол пути между диспетчерской вышкой и ближайшими ангарами. Шасси мягко коснулось бетона, я перекрыл топливо, но двигатели полностью глушить так и не стал. Негромко гудя, грозная учебно-боевая машина застыла на ВВП.

Предслава толкнула блистер вперед, одновременно отщелкивая ремни безопасности и избавляясь от парашюта. Выбросила из кокпита откидную лесенку и проворно спустилась по ней вниз, чуть пошатнувшись уже в самом конце на затекших за несколько часов полета ногах. Я спрыгнул рядом с ней с крыла «Симурга», подхватив девушку под локоть.

— Спасибо, — кивнула та с бледной улыбкой. И тут же принялась торопливо крутить головой по сторонам. — Куда нам теперь? Где нам их искать?

Я пожал плечами:

— Предлагаю начать с диспетчерской. Это — сердце любого аэродрома.

На первое тело мы наткнулись всего в полусотне шагов от самолета. Мужчина в темном комбинезоне техника лежал лицом вниз, вцепившись скрюченными пальцами в пробившийся сквозь толщу бетона пожухший клок осоки. На спине его даже в предрассветном полумраке можно было рассмотреть темное запекшееся пятно. Предслава больно впилась пальчиками мне в руку, не издав, однако, ни звука, лишь вскинув на меня расширившиеся от нахлынувших на нее эмоций глаза. Я нервно облизал губы, напряженно вслушиваясь в по-прежнему остающуюся не потревоженной тишину вокруг, и незаметно расстегнул кобуру с пистолетом на поясе. Кивком головы указал принцессе на вышку, предлагая продолжить путь.

Второе тело встретило нас футами сорока дальше. Еще одно я краешком глаза различил в темноте чуть поодаль, но не стал привлекать к нему внимание принцессы. И четвертый труп застыл, прислонившись спиною к стене, у самого входа в диспетчерскую вышку. И он уже не был техником.

— Форма ростовской гвардии, — закусила губку Предслава.

Я кивнул и опустился на колено напротив мертвеца, приподнял его голову за подбородок и словно в третий глаз заглянул в аккуратную маленькую дырочку с темными, слегка обугленными краями, точно в середине лба. Такие оставляет пуля из пистолета с глушителем, построенным по принципу отсечения и расширения пороховых газов. Проходящий через заполненный раскаленными отработанными газами тубус глушителя кусочек свинца, знаете ли, порядком нагревается.

— Что вы там говорили о встрече Святополка с людьми из Отдела Специальных Операций в Вышгороде? — не оборачиваясь уточнил я.

***

Диспетчерская вышка была мертва. Зачищена быстро и аккуратно. Очевидно, одной из первых на базе и потому еще без лишних шума и пыли. Но ростовцев здесь было всего трое — один на входе и двое в аппаратной на втором этаже. Остальные погибшие были техниками из местных.

Гранд-лейтенанта Бориса и его людей мы обнаружили в ангарах, возле их машин, где они приняли свой последний бой. Самого гранд-лея, похоже, еще живого вытащили на взлетно-посадочную полосу и добили двумя выстрелами в сердце. Он лежал в луже крови, медленно смешивающейся с растекающимся во все стороны из пробитых бочек и баков топливом, запрокинув голову и вздернув к небу короткую черную бородку. Предслава, громко всхлипнув, медленно опустилась перед ним на колени, потянулась к брату, запуская пальцы в его перепачканные кровью и авиационным бензином волосы.

А в глубине ангара, откуда выволокли гранд-лея, я нашел и своего брата. Дьёрдь сидел, привалившись к передней стойке шасси своего красавца «Скопы». И у него не было головы. Очередь из штурмовой винтовки в упор просто разнесла моему брату голову, лишив меня возможности в последний раз взглянуть на его лицо, закрыть ему глаза. Все, что мне оставалась — это стянуть с его шеи заляпанную засохшей уже кровью золотую гривну адъютанта, которой он всегда так гордился. Да долго молча сидеть перед этим нелепым обрубком, всем, что осталось от моего младшего братишки.

— Мозеш… — выдохнули у меня за спиной.

Я медленно поднялся с колен и обернулся к замершей с прижатыми к груди ладошками принцессе. Ее полный ужаса взгляд перебегал с меня, на тело у меня за спиной, и назад.

— Мозеш, я...

Я шагнул мимо нее, подхватывая девушку за локоть, увлекая за собой. Мы молча вышли прочь из ангара.

— Идите к «Симургу», моя леди, — наконец ледяным голосом велел, не попросил, а именно велел, я. — Откройте грузовой отсек. Нам нужно избавиться от всего того ненужного уже хлама, что мы притащили сюда. Да побыстрее убираться прочь!

— К-куда? — испуганно поинтересовалась Предслава, не отрывая взгляда от потрескавшегося бетона взлетки. — Зачем?

— А по-вашему, это уже все, конец? — поинтересовался я. — На этом Святополк остановится?

Принцесса подняла на меня заплаканные глаза:

— Неужели...

— Да, моя госпожа, — я хищно усмехнулся, — начинается. Начинается большое веселье, нередко следующее за смертью старого Гранд-Капитана. Разве не так же когда-то пришел к власти ваш отец? А какую кровавую баню устроила ваша прабабка гранд-лейтенант Ольга, чтобы возвести на трон своего сына Святослава? Святополк отворил врата в Преисподнюю, выпустив на волю демонов, с которыми вряд ли сумеет сам совладать.

— Но куда мы полетим? — продолжала вопрошать девушка.

Я задумчиво сощурил глаза:

— Проще всего нам с вами было бы рвануть отсюда прямо на юг, в Тьмуторокань, к гранд-лею Мстиславу. Но этот хольм расположен так далеко на отшибе, что даже ОСО туда так просто не проникнуть. Мстислав в полной безопасности, а о случившемся рано или поздно узнает и сам. — Я дернул щекой. — Самая большая угроза сейчас нависла над гранд-леем Глебом — у них с Борисом одна мать, и если кто из ваших братьев и не сможет никогда простить Святополку это убийство и непременно должен будет мстить за него, так это он. Да и Ярослав с Брячиславом будут только рады бросить свои эскадрильи против Киева!

— Война, — еле слышно прошептали побледневшие губы принцессы.

— Смерть, — согласно кивнул я. — Она уже распростерла свои крылья над всеми нами. Она пришла сюда раньше нас и идет по нашим следам. Отныне она всюду. Поспешите, — я подтолкнул девушку в спину. — Я сейчас нагоню вас.

С этими словами я убрал окровавленную гривну брата за пазуху, застегнул бесполезно болтающуюся на поясе кобуру и потянул из нагрудного кармана лётной куртки сигареты. Сунул одну в рот и щелкнул зажигалкой. Затянулся, долго взирал на продолжающий трепетать на утреннем ветру язычок пламени у меня в руке, затем не глядя швырнул незакрытую зажигалку за спину и широким шагом направился в сторону своего самолета, возле которого уже вовсю суетилась Предслава. Я не видел, но слышал, как с тихим хлопком вспыхнул обильно разлившийся по взлетно-посадочной полосе бензин. Я словно наяву представлял себе крошечный огненный ручеек, извиваясь, ползущий по бетонному полю. На глазах превращающийся в многоглавого ревущего зверя, сходу поглотивший тело мертвого гранд-лея и устремившийся дальше, к наполненному смертью ангару.

— Ныне похороны уже стали не те, что раньше, — пробормотал я себе под нос, вынимая сигарету и сплевывая накопившуюся во рту горечь табака. — То ли дело огненные похороны викингов минувших дней!

За моей спиною с диким ревом вспух огромный клуб всепожирающего пламени, а по полю, опережая меня, скользнули отсветы двух огненных крыльев, взметнувшихся, казалось, к самому небу. Начиналось двадцать первое июля 6523-го года.