По-настоящему повезло

Бэт свернулась клубком среди древних телевизионных ящиков. Мокрая, голодная, с разбитым коленом — она чувствовала себя настолько жалкой, что хотелось плакать. Зачем вот только влезла во все это дерьмо с сопротивлением?

Где-то вверху привычно гудела воздушная ищейка, и только льющий как из ведра дождь, не позволял сети работать в полную мощь и заметить неудачливую воровку.

Бэт конкретно напортачила. Попалась. Спалилась на сущей мелочи. И теперь — прощай прошлая жизнь, прощай работа и свобода. Все что теперь ее ждет — вечные прятки с полицией и нищета. Если повезет. А если нет — ее схватят, отсканируют мозг и сотрут память. А потом получившуюся бездумную куклу отправят полировать детали для ищеек. Такая вот жестокая ирония в наказание.

Спасительный ливень не прекращался. Нужно было как-то двигаться дальше, добраться до центра свалки, где в глубине башни из старой техники в невинной с виду жестяной коробке вместо проводов и схем должен быть спрятан ненадежный телепорт в так называемый штаб. Если его за последние три дня никто не использовал. Господа из сопротивления разумно параноидальны — механизм самоуничтожения ставят на все. Поговаривали, что некоторые — даже на свои головы.

Хотя уж лучше умереть, чем стать беспамятной болванкой.

Бэт, осторожно замирая каждую минуту, поползла вперед, сквозь баррикады из мертвой устаревшей техники. Небо начало проясняться, да и рассвет скоро — закончится комендантский час, а от бдительных законопослушных граждан скрыться куда сложнее, чем от поисковой сети.

Сейчас Бэт особенно ненавидела своих родителей. Парочка эгоистичных романтиков, решившая, что Закон о браке не помеха истинной любви. И мамочка-киборг выносила ребенка от простого человека, заплатив за такую авантюру целое состояние.

Разумеется, «долго и счастливо» с поддельными документами не сложилось. Отец почти четыре года умело имитировал способность природных киборгов к обработке информации с помощью нелегальных программ, но маленькой девочке такого не дано. Маленькая Бэтти болтала слишком много, слишком жаждала общения с другими детьми, не представляя, чем это обернется. Она ведь не знала, что в сравнении с ними — примитивна.

Ярче всего о том дне, когда родителей забрали на чистку, Бэт вспоминалось, как каждый человек в важном костюме поражался глупости и наивности пустышек — людей без кибернетической начинки в мозгу и генокоде.

И каждый день, драя полы в огромном здании Корпорации — бесполезная работа, подаренная издевательской милостью обладающих властью, работа, которую машины выполняют куда успешней — Бэт проклинала эту родительскую глупость.

Но у нее был дом, стабильность и даже парочка таких же незадачливых приятельниц, и Бэт знала: есть те, кому намного хуже. Она должна быть благодарна.

А потом она встретила Джо — и все рухнуло.

Теперь она здесь — на свалке. Теперь у нее нет ничего — только украденный чип. Почти удачно выполненное задание, смысл которого ей неведом.

Бэт вся расцарапалась и наставила себе синяков, прежде чем добралась до заветного телепорта. Описания ей дали довольно точные, но среди всего мусора попробуй быстро найди то, что нужно… Но нашла же. Обессиленная, она забралась внутрь — с ее маленьким ростом и худобой было даже просторно, наощупь набрала необходимый код и крепко закрыла глаза: только бы не обманули.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста — пусть хоть сейчас ей повезет.

Элиас снял маску.

В голове — приятная пустота, долгожданная свобода от бесконечных потоков информации. Обработка, анализ и принятие решений на фантастической скорости — он держал в себе ровно одну двенадцатую часть жизни города. Вот только собственной жизнью Элиас не владел.

Джо говорит: «Ты такой же раб системы», и от этих пафосных слов смешно им обоим. Но Джо всегда говорит то, что так желает услышать собеседник, говорит просто и банально, и оттого так убедительно.

Еще Джо говорит, что с ним, с Элиасом, что-то не так, должно быть системная ошибка при рождении, потому что невозможно столь совершенному разуму, такой успешной реализации родовой программы, быть настолько человеком. Элиас отвечает, что все это глупости, что глубина личности не зависит от объема памяти, и оба вновь смеются от пафоса, и никогда не обсуждают, что кроется в желании Элиаса помогать радикально настроенным пустышкам.

Элиас и сам знает.

Элиасу где-то в глубине души нравится быть особенным. Быть чужим среди своих. Быть спасителем для тех, кто не может спастись самостоятельно. Элиас то грезит мирными реформами, то безумными революциями, грезит своим именем в истории — ведь историю пишут победители — и Элиасу почти плевать на равенство, о котором так твердит Джо, ведь подобного и быть не может в принципе. И, либо ничего не изменится, пустые слова, либо перевернется с ног на голову, и все равно — то же самое, простая условность, и знает это каждый — где-то в глубине души.

А вообще он искренне сочувствует пустышкам. У них тоже есть желания, значит должно быть и право пытаться эти желания исполнять — или хотя бы иллюзия права, иначе безумно обидно, и даже если знаешь, что ни на что не способен, обвиняешь злую систему…

Элиас смеется. Элиас наслаждается потоком мыслей — простых, почти примитивных, но живых и нужных.

Сегодня одна пустышка-уборщица — Беатрис Люфей, 22 года, УР1-А18 — украла со склада одну безделушку: чип, позволяющий отключить все то, что отличает прирожденных киборгов от людей. Секретная разработка для неугодных — прознай бы остальные члены Координационного Совета, чем в свободное время занимается Элиас, о его связи с Джо, получил бы и он эту безделушку себе в мозг. Не будь она дефектной, неудачной экспериментальной разработкой.

И все равно — потенциально опасной.

Прознай бы остальные члены Координационного Совета, над чем Элиас трудится уже семь лет в редких перерывах между работой и обязательными развлечениями — просто бы убили. Уничтожили. Стерли начисто любое упоминание о его существовании.

Он не ученый, не его это сфера, но упорство и гениальность сделали свое.

Киборги с его положением и возможностями удивительно свободны в модификациях тела и разума.

Стоит ли того риск?

Быть неправильным так льстит.

Однажды Джо сказал, что не знает, чего в Элиасе больше, эгоизма или альтруизма. А тот деланно удивился — разве это не одно и то же?

Та девчонка сбежала от ищеек (он сам помог ей в этом, снизив до минимума уровень безопасности) и благополучно добралась до штаба — при сканировании системы жизнедеятельности города Элиас поймал зашифрованное послание Джо.

Ему придется выждать некоторое время, а потом впервые прогуляться без маски вне надежных стен Корпорации и дома.

Рискованно, но Элиас подготовится — и никто ничего не узнает.

Сейчас его тело, его сущность — тот необходимый элемент, что перегрузит всю систему. И от осознания этого Элиас счастлив, он улыбается, глядя на свое отражение в стекле: высокий, утонченный, черты лица одновременно нежны и суровы, и в черных глазах трепещут огни восходящего солнца — эта внешность настоящее произведение искусства. Идеальна до отвращения.

Элиас надевает маску, отключая все неправильные мысли.

Бэт никогда особо из-за внешности не переживала, осознавала, что по сравнению с киборгами, имеющими право на модификацию тел в пору взросления, слишком проста, немного нелепа и — самое ужасное — курсноса и низкоросла. Но ведь всем было плевать: киборги любили делать вид, что все пустышки им на одно лицо, а пустышкам свое мнение высказывать вообще не предстало — слушайся и работай, вот и все их функции в этом славном городе.

Но с тех пор, как Бэт приютили на базе — неделя, что как целая вечность! — жизнь ее изменилась кардинально.

Здесь никто не жил по расписанию, хотя немного порядка бы не помешало — но как его организовать, когда свобода главный принцип бытия в этом тайном подземном почти-что-городе?

Здесь каждый говорил, что думает, и это было так мерзко и запретно сладко одновременно.

Здесь любая работа имела смысл.

Здесь отдых заключался в человеческом общении.

Здесь…

Здесь был Джо.

Тот, благодаря кому, это место существовало, эти люди были вместе, и в безопасности, и почти что по-настоящему счастливы. А Джо… Он как главный компьютер в сети, движущая — единственная — сила, сердце сопротивления… хотя Бэт так и не увидела, в чем это сопротивление заключалось.

Они ведь просто жили. Жили речами Джо.

Бэт иногда думала, что эти мелочные кражи в Корпорации, ее «задания» — просто проверка: на что она готова, чтобы изменить свою жизнь?

А иногда думала, что все серьезней, чем кажется, что та безделушка, вроде как ненужный чип со склада, на котором ее и засекли, скрывает в себе нечто действительно опасное, способно все изменить.

Вернуть мир к правильному прошлому.

Мир из правильного прошлого — где люди всегда рождались просто людьми, какую бы родословную и деньги не имели родители — был здесь основной темой для разговоров.

Бэт мало про это знала, только слушала, и слушала, и слушала, и, бывало, ей казалось, что она почти понимает своих родителей.

Парочку эгоистичных романтиков….

А еще Бэт боялась — здесь, правда, все боялись, но она новенькая, и прибытие патрульных, или даже сразу военных, тревожило ее особенно. Обнаружат. Уничтожат. Сотрут начисто.

Но отказаться от прогулок снаружи она не могла.

Доверие — вот самое пугающее. Джо сразу сказал: тебя никто не держит, не требует клятв верности, тебе лишь предлагают: брать, не брать — решай сама. Ты свободна, Бэт.

Доверие Джо сковывало лучше любых цепей.

Конечно, она частенько размышляла о том, чтобы его сдать — был шанс, что ее помилуют, а может даже и наградят.

Позволят стать достойным членом общества. Более-менее.

Но не реже размышляла о том, как сделать что-то для Джо, какой-нибудь подарок… Показать, на что способна, что она не такая, как большинство, что может быть полезна для сопротивления, настоящего сопротивления этой дурацкой системе, а не пустого слова для чувства общности!

В голове у Бэт был полный кавардак.

Может быть, однажды, во время прогулки по замершему ночному городу — как сейчас — она увидит какой-то знак, что подскажет: как быть-то?

Лил дождь — какие прогулки без защитного дождя? Но теперь Бэт пусть и мокрая, но не жалкая, совсем не жалкая. Она почти приняла решение.

Бэт услышала шаги.

Беззвучно скрылась в тени старого здания магазинчика с DVD. Вроде как, из своих никто бродить этой ночью в этих местах не собирался.

Это и не был свой. Сразу понимаешь по походке, кто перед тобой — примитивный человечишка, жалкая пустышка, или же киборг, да еще из благородных, тех, что род свой ведут из первых — совершенный до отвращения.

Он скрывал свое лицо капюшоном и чувствовал себя неуютно.

Зачем он здесь? Что вынюхивает? Разве это не запрещено — или таким как он можно все?

Ищейка в небесах была далеко.

Это был знак, нереальное, фантастическое совпадение — как в тех древних фильмах, что Бэт уже неделю смотрела по вечерам в тесном кругу новых друзей. Порыв ветра сорвал капюшон, свет одинокого, неровно мерцающего фонаря озарил лицо — и у Бэт пересохло во рту, зашумело в голове от переизбытка эмоций.

Бэт помнила эту тварь. Однажды, совершенно случайно — никто не знал об этом, разумеется — она увидела его без маски, в пустынном коридоре Корпорации, и сразу же сбежала, растворилась, храня в памяти запретное знание. Увидела мельком, но это лицо — идеальное, такое идеальное, что в дрожь бросало — отпечаталось в ее памяти накрепко.

Этот район — трущобы, одна большая свалка для ненужного: разваливающиеся стены жилых домов и магазинов, поломанные стулья от уличных кафе и голые штыки от тентов, а больше всего — старой техники, что оказалась вдруг бессмысленной…

Давно мертвый ноутбук прямо под ногами Бэт выглядел тяжелым.

Главное, ударить в нужное место, углом.

Элиасу было неуютно. Никогда он настолько не был полон тревогой — она убивала даже азарт, жаркое нетерпение, ведь наконец-то он сделает то, к чему готовился так долго!

Джо будет рад встречи живьем.

Если Джо на самом деле не просто программа — этот вариант Элиас тоже не исключал.

Смешно, безрассудно, нелепо, безумно.

Бесподобно.

Этот страх, тяжелая атмосфера трущоб, заставляющая думать, что и он рано или поздно станет таким же ненужным хламом. Это счастье осознания, что он — он, Элиас! (вместе с Джо) — изменит существующий порядок. Ведь его тело — живое, правильно функционирующее тело и мозг — ключ ко всему.

И он по-настоящему хотел помочь пустышкам, уничтожить это глупое деление на недо— и сверх— — ведь все намного сложнее технического совершенства.

Дождь и ветер раздражал. Элиас поправил упавший капюшон.

И через несколько секунд упал замертво.

Бэт впервые по-настоящему повезло.