палата номер шесть - планетарного масштаба.

Палата номер шесть планетарного масштаба.

Ответственность.

Небольшое помещение, обрамлённое сетями из невидимых волн, напоминало карцер, не смотря на его огромную величину. Но что такое малое или большое в размерах необозримого? Только восприятие чувств на данный момент. Великану арбуз покажется горошиной, а лилипуту огромной горой. Как говорится в вопросе библейском — Сколько ангелов умещается на острие иглы? Так и карцер. Сеть помещения подпитывали энергетические и гравитационные волны. А сама клетка состояли из сотен тысяч звёзд, вплетённых в эту сеть.

Айерш встрепенулся на ощущение знакомой ауры. Кто-то пришёл его навестить. Стены из энергий заскрипели от его неосторожного движения. Эта тюрьма не могла бы удержать его надолго. Немного усилий и «свобода встретит радостно у входа». Одно только удерживало от лишних телодвижений — СОВЕТ. Если они посчитают его опасным для данной реальности, он просто прекратит своё существование. Силы для этого у этих разумников имелись. Не первый раз попадается на своих шалостях. Сколько «тюрем» и «лечебниц» он сменил и не сосчитать. И чего ему неймется, он сам не понимает. Вроде в шутку или на спор покажет пару фокусов, но за сбитые планеты и новые метеоры, приходится получать пару сроков длительностью иногда в сотни лет. Да ладно бы простых карцерных заключений. Так нет, последнее время лечебницами замучили. Поместят в тело аборигена с отрицательной полярностью и не вырвешься, пока весь срок не отмотаешь. Из этих биологических тюрем не сорвешься, даже его сил маловато будет. Сколько он их сменил и не сосчитаешь. Особенно мерзко, как он считал поначалу, было в Крайте. Маленькая планета с болотистой флорой. Это их спаривание кого угодно в ступор введёт. А он этой мерзостью почти три сотни лет занимался. Ну и живучи же эти аборигены. У других как, подставил носителя с суицидом и дело в шляпе. Оболочка обесточена и ты на свободе. А эти медузообразные — хоть режь, хоть жги (правда с огнем на той планете напряг), ничего не берёт. Осталась клеточка целая и вот он новый Крат. Такого кошмара ему ещё не доводилось видеть. После отсидки решил, что с экспериментами пора завязывать. Так нет. Эта сволочь Юрто поддел его на слабо и он сорвался. Поменял планеты местами. А на одной из них куколки разумников вылуплялись. Почти два года изменяли свечение их светила, чтобы компенсировать недостачу тепла. Шуму было немало. Вот и влетело по полной. Юрту то что, взыскание с штрафными работами. А ему новая «лечебница».

Грустные мысли отвлёк зов старого товарища — Япика.

— Привет буян. — Одна из стен камер сжалась в точку и товарищ детства предстал перед заключённым.

— Как ты? — Айерш грустно мигнул в инфраметрике..

— Могло быть и хуже. Поговаривали о нейтрализации. Но глава настоял на последнем шансе. Так что пока опять «лечебница». Правда срок почему то не очень большой.

— Так ты не в курсе? Тебя отправляют в шестой сектор.

— И что в нём такого?

— Оттуда многие не возвращались. Попадали в цикличность и застревали навсегда.

— Но я же слышал о вернувшихся. Например этот грубиян Сайтор. Выжил же в этом секторе и вернулся.

— Ты его видел? Овощ овощем. Угасает потихоньку. Лучше бы не возвращался.

— Значит СОВЕТ решил погасить меня по хитрому. Да, достал я их.

— Вот именно. — Грусть в образе товарища заставила затрепетать все чувства, искривляя в унисон его настроению стенки каземата.

— Но я знаю, ты крепче. Так что держись. — Последние слова уже говорились при закрывающимся проёме. Звёзды встали на свои места и отрезали его от всего остального мира. Оставалось только ждать перехода. Эти чинуши любят промариновать, прежде чем приведут в исполнение решение СОВЕТА. «Ожидание наказания всегда хуже самого наказания.» — Так они говорят.

Внедрение.

Исполнение судебного приговора наступило исключительно быстро. Уже на следующий день, после посещения товарища, его под охраной препроводили до куба умиротворения и поместили внутрь. Пока силовая завеса полностью не закрыла обзор, он видел, как ехидно улыбался главный куратор реальности гуманоидного сектора. Энергия скачками ринулась в самый центр, сжимая его до размеров атома, и темнота, всеобъемлющая во всех диапазонах.

Очнулся в мелком куске мяса, дёргающемся словно паралитик и издающим ужасный шум. Двуногие аборигены в белых балахонах чем-то промывали и обмазывали его тело. Хотелось отстраниться и сбежать. Но новое тело не слушалось, хотя его желания и совпадали с тем, в кого он был внедрён. Потом его связали, словно собирались принести в жертву. Айерш внутренне заулыбался. Такой быстрой отсидки у него ещё не было. Даже в мире Гуагов ему пришлось терпеть почти год, пока те не нашли несоответствия в генетики новорожденного и не переработали его снова в биомассу. А тут так подфартило. Но радость была преждевременной. Спеленатый кусок мяса поднесли к роженице и стали вливать углеродные наполнители. Тело этих существ было до банальности простым, углеводородным. И для роста и восстановления структуры им приходилось увеличивать массу за счёт дополнительных поступлений такого же материала. Его даже передёрнуло от отвращения. Видимо это сказалось и на теле, куда он был внедрён. Оно дёрнулось и из отверстия фонтачиком вырвалось употребляемое. Стало ещё омерзительней. Айерш собрался и с огромным усилием вернул себе энерго-равновесие. Спасала мысль, что терпеть сращивание матрицы его сознания с «тюрьмой» надо не более года. Потом наступает провал ремиссии до наступления половозрелости. С этого момента и начинается срок наказания. Правда он всегда считал, что срок наступает с первого момента сращивания. Эти бюрократы на своей шкуре бы испытали все мучения этого первого года. От ворчания отвлекло странное действо. Его поливали жидкостью из которой состояло, на добрую половину, его тело. У них, что и через кожу подпитка? Он с таким встречался на Зорде. Но там амёбообразные. Здесь же вроде твердотелые. Мучения закончились и вновь связывание конечностей. Потом тело отключалось на сон. И так несколько дней. Кормёжка внутрь, подпитка снаружи и отключение сознания. Иногда хотелось крикнуть или хотя бы показать конечностями, что это ему надоело. Но тело не слушалось. И только булькающие звуки и подёргивание рук и ног, словно у паралитика.

На третий краткий меоцикл всё немного поменялось. Его вынесли в мир. Здесь он впервые ознакомился с поверхностью планеты. Судя по размерам и силе тяжести, шарик был класса G или как говаривал его товарищ — додесятичной. Он такими уже игрался. Воздух неприятно щекотал обонятельные рецепторы. Зрительные же резало ярким светом. Тело, вопреки его стараниям, открыло рот и издало громогласный крик, переливающийся в свист комет. Звуковые рецепторы отреагировали болезненными ощущениями. Это вызвало ещё больший дискомфорт и увеличение реакции тела звуковым сопровождением. Рот заткнули полимером и наступила временная тишина. Потом узкопространственная повозка с диким шумом. Он понял, немного сморщившись от отвращения, цивилизация была техногенной. В такой он ещё ни разу не был. Реакции его тела словно следили за его психологической реакцией на происходящее и, словно на экран, выводили изображение на лице этого маленького кусочка плоти. Заставляла задумываться и реакция взрослых особей. Они на всё реагировали с каким-то сумасшедшим восторгом, словно это всё им нравилось. Даже выделения тела, неприятно ударившие по обонятельным рецепторам и прижёгшие поверхность тела, их не расстроили, вызвав положительные эмоции. Они радовались. Такой сумасшедшей планеты у него ещё не было. Здесь ничего не подчинялось обычной вселенской логике. Ясно теперь почему этот сектор так пугал непослушных. Тут уже на первой стадии можно было сойти с ума. А впереди ещё многие годы мучений. Захотелось показать этим аборигенам, что он отличается от них. Но его усилия привели к ещё большей радости последних. Его гукания и подёргивания умиляли их.

Громыхание стихло. И снова полёт в свободных конечностях взрослых особей. Им нравилось перекидывать этот кулёчек от одного другому. При этом каждый норовил приблизить своё лицо и оросить слюнными выделениями. У тела это вызывало неприятные ощущения. Особенно когда его пытали вышвырнуть в космос, у них это называлось укачиванием. Только тяготение не отпускало и он вновь падал в руки аборигенов. По частым возгласам, словно ему пытались что-то внушить, он понял различие особей. Одна называлась мамой, другой папой. Сопутствующих особей запомнить не получалось. Их названия были длинны и не укладывались в памяти его ещё девственного нервного соединения. Не удавалось и произнести за ними эти звуки. Воздух, вырывающийся из ротового отверстия, только шипел. Мембраны, отвечающие за преобразование волн, ещё не были сформированы.

Потом всё вновь пошло по накатанной колее. Питание и подпитка жидкостью по поверхности тела. Одно радовало, температура влаги была приемлемой и организм испытывал даже какую-то эйфорию от процедуры. Дни складывались в недели, те в месяцы и никакого разнообразия. Был правда один инцидент, когда его притащили в чужое жилище. Он уже мог более менее сносно передвигаться на четвереньках. В той ячейке был похожий на него образец. Поначалу Айерш даже заподозрил в нём собрата по несчастью. Мелкий пытливо смотрел на него, пытаясь поделиться информацией или вспомнить оную. Но его каналы связи и внешние и внутренние были неспособны. Лишь при долгом общении арестант понял, что это цикличник. После смерти помещённый в другой сосуд. Разум жизненный опыт проглядывались во всём. Он даже гукал с определённой интонацией, пытаясь окраской звука что-то рассказать. Айерш не отозвался. Проштрафившийся давно перестал напрягать своё тело, поняв несостоятельность своих попыток. Получалось, что вот про это ему и говорили до отправления в ссылку. Ну уж нет он не собирался застревать здесь навечно. Отмотает срок и адью. Это каким надо быть идиотом, чтобы согласиться на жесткое информационное существование. Когда тебе постоянно очищаю файлы памяти и все наработки приходится добывать с самого начала. Жизнь обычного компьютерного комплекса не для него.

У Айреша и потом были встречи с цикличниками. Только они уже проходили на грани бодрствования. Разум постепенно засыпал, уступая место действующему хозяину тела, такому же любителю повторений, как и все остальные. Последним видением, что он вспомнил позже, был праздник. Тогда куча аборигенов трясла его, пытаясь достать чужака из тела. На чаше с углеводами горела всего одна свечка.

Пробуждение.

Разум Айреша не уснул полностью. Он как бы ушёл на вторые роли. Он видел и чувствовал всё, не имея возможности ни вмешаться в ход событий, ни даже их ощущать. Было такое чувство, что он смотрит движущиеся картинки с редкими вкраплениями пси воздействий, когда хочется сопереживать герою фильма. Иногда казалось, что его сосед просто хочет сократить ему срок, уничтожив себя. Но того всё время проносило мимо конечной развязки. Только болевые ощущения и всё. Это немного скрашивало карцерное заточение, но в остальном навевало скуку. Арестант, позевывая и отряхиваясь от чувственных энергий, иногда засыпал прямо по ходу действий картины.

Пробуждение прошло необычно. Цикличник впервые с ним заговорил. Айерш даже поперхнулся от неожиданности, когда тот обратился к нему.

— Приветствую тебя. Не пугайся. Я всегда чувствовал, что сюда поместили пару зёрен. А теперь меня отзывают. Ты побереги это тело. Знаю вас арестантов. Всегда стремятся пораньше выйти.

— Откуда ты? — Только и смог ответить Айреш.

— Да, точно не цикличник. Я когда-то был таким же. Пожирающим звёзды и меняющим миры. Только всё это тлен. Главное это жизнь в самом её проявлении. Ну, ты это и сам поймёшь скоро. Раз тебя сослали сюда, значит тебя решили изменить коренным образом. Изменить полностью твоё эго.

— Никогда! — Вскрик ударил по звуковым рецептора. Тело начинало слушаться его.

Сосед только тихо улыбнулся, где-то на грани нервной слышимости и исчез. Захотелось вырваться из плена тюрьмы, состоящей из простых углеводов. Да куда там. Энергия мелкого создания превосходила все, до этого встречающиеся в похожих лечебницах. В зеркале прыгал прыщавый юнец. Было такое ощущение, что тот скакал по углям, припекающим стопы ног.

Чтобы восстановить душевное равновесии понадобился час. Прыгать тело прекратило, только заходило из угла в угол маленькой комнатушки. Постепенно прекратилось и это. Подошёл к проёму закрытому прозрачным кварцитом.

— Окно — Подсказала память.

За ним простирался город аборигенов. Солнце клонилось к закату и верхушки домов отсвечивали розовым светом. Стёкла домов перебрасывались лучиками, заходящей за горизонт звезды. Вся картина напоминала его любимое место у Торсионной пелены. Там так же цвета меняли окраску за счёт смешения колора созвездий. Что-то тихое и печальное затронуло его энергетические нити. Захотелось заплакать.

— Всё. Приехали. — Возникла мимолётная мысль. — Совсем аборигениваюсь.

Успокоился и стал вслушиваться в информационную часть головного мозга. Нравится или нет, но наказание назначено и надо как-то уживаться здесь. Информации было не так много. Это восемнадцатилетнее тело ещё не успело её скопить. Вот если бы все его знания поместить в эту черепушку, то та точно бы взорвалась. Только пользоваться ими здесь нельзя, срок могут увеличить. Да и не все знания применимы из-за несовершенности структуры тела тюрьмы. Единственное, что оно умело, это удерживать в себе чужака. Ухмыльнулся и протёр зеркало краем одежды. Захотелось подробней разглядеть «костюмчик». В отливах серебра виднелся молодой юноша. Белесый чубчик и пушок над верхней губой, делали его вид немного импозантным. Одежда была не слишком комфортной. Видимо состоятельность данной группы, членом которой он состоял, была ниже среднего. Бумажек для расчёта ( денег — как средств обмена подсказала память) было мало.

— Ну, это поправимо. — Ухмыльнулось в зеркале новое лицо. — На Медении он быстро вырвался к властьдержащим. Опыт есть. Знания запрещается только передавать, во избежание прорыва взросления рассы. Пользование никто не ограничивал.

— Что у нас по плану? — Айреш поворошил лёгкий пепел знаний в голове носителя. — Учёба! Посмотрим чему их здесь учат.

Ночь провел в раздумьях и в умении владеть своим телом. Спать не хотелось. Если бы кто заглянул в его комнату, то точно вызвал бы врача. Тело гнулось под разными углами. Спать не хотелось. Отдых, длинной более десяти лет, восполнил энергетические затраты с лихвой. «Мама», он покатал на языке это слово, в комнату к сыну не заходила. «Отца» не было уже пару лет. Сорвался со стены, строящейся многоэтажки. Был каменщиком. Так что теперь они жили с мамой одни. Иногда навещала родственница отца — «бабушка» и куча знакомых. Но это было так редко, что в голове носителя информации, кроме их образа, почти не содержалось. Разум арестанта быстро вник в нейронные связи повелевания мышечной структуры. Поначалу шокировала система выделений, но и к ней быстро привык. Главное что все свои действия нужно было сочетать с эмоционально-этической оглядкой. Например оправляться следовало тайно и в определённом месте. Это смешило, так что каждое оправление этой ночью, в отдельном помещении, вызывало улыбку на лице носителя. Кстати у этого носителя было и имя, на которое он откликался. Егор. Фамилия, Красин, тому почему-то не нравилась. Даже перебрав весь мусор в черепе последнего, он не понял смысла. Это где-то состыковывалось на уровне эмоций, но не более.

Восход светила встретил зарядкой и потреблением жидкости с углеводами. Первая помогала лучше контролировать тело. Второе его насыщению энергией. Прямого поглощения они не воспринимали. «Егор» с усмешкой поглядел на кончики пальцев, что испробовали электрическую подпитку из розетки. Аборигены расщепляли материал, наподобие атомных реакторов, и только потом поглощали энергию расщепления для своих нужд.

Старшая женская особь, только на секунду взглянула в его комнату и тут же прошла на кухню. Глаза её на время высказали удивление. Видимо прежний хозяин спал долго и крепко. Быстро собрал сумку с ученическим инвентарем и двинулся к выходу.

— Егоша. Погоди. — Вслед за ним выскочила мама. — Ты что же не позавтракаешь?

— Я поел. — Женщина вновь сделал удивлённые глаза.

Потом обняла сына и всплакнула.

— Взрослеешь сынок. — Сквозь слёзы прошептала она. — Становишься похожим на папу. Тот тоже жаворонком был.

Айреша охватило непонятное чувство. С одной стороны ему хотелось отпрянуть в сторону. С другой, тело тянулось к ласкам матери, испытывая ни с чем несравнимые ощущения. Так бы и стоял вечность. Еле сумел преодолеть ментальный барьер и отстраниться.

— Ладно, мам, мне в институт пора. — Как можно мягче произнёс арестант.

И уже от двери добавил.

— Приду поздно. — Согласно информации у него сегодня была дополнительная пара и свидание с противоположным полом по имени Светлана. — Ты ложись спать. Я сам себе разогрею.

Женщина улыбнулась и смахнула кончиком фартука вновь набежавшие слёзы. Сын становился самостоятельным. Значит и правда повзрослел. Она протянула юноше пару мятых бумажек.

— Вот возьми, на проезд и позавтракаешь в кафе. У нас немного осталось. Но скоро получка. Я смогу дать тебе больше. — Глаза её вновь увлажнились.

Айреш решил с обменным продуктом не задерживаться. Судя по всему здесь всё зависило от этой макулатуры из древесного содержания. И главное что? Растительности навалом, а эта экономическая единица была не у всех в одинаковой пропорции.

— «Богатые и бедные» — Выдала память. С этой структурой ещё придётся покопаться. Бывший владелец не уделял этой проблеме время, воспринимая всё как должное.

Улица встретила шумом и неразберихой. Люди, словно электроны в металле, сновали в разные стороны, не подчиняясь каким либо физическим законам. Арестант дошёл до подземки и спустился вниз. Маршруты и возможные взаимодействия всплывали мгновенно по меркам земным и не очень, по его мнению. За те мгновения, что человек мог только моргнуть, раньше он сдвигал целые планеты. Сейчас хватало только на обработку мизерного информационного пакета. Шум и гвалт под землёй был не меньшим. Толпы двуногих заполняли под завязку клети вагонов и с унылым видом катили в разных направлениях. Некоторые успевали ещё подпитываться едой и информацией из бумажных многостраничных дискет. В наушниках многих слышался странный шум, словно били одичалые барабаны. Было такое ощущение, что цивилизация раскалывалась на части. Всё расслаивалось и двигалось в противоположных направлениях. С одной стороны прогресс тянул вперёд к будущему. С другой эмоционально-психически толпа жителей планеты скатывалась в пропасть энтропии, стремясь к первобытному строю. Это сильно било по нервам Айреша-Егора. Мучения консервированой кильки закончились через десяток станций, на которых сменялся состав, не меняя дискомфортного путешествия. Железная будка на колёсиках выплюнула его на плоскость платформы. С кучей народа, в которой преобладали особи его возраста, он потянулся к выходу.

— Сотня лет такого кошмара исправит кого угодно. — Возникла безрадостная мысль. — Не зря многие наказуемые слетали с катушек и угасали по неизвестным причинам.

Вот и его альма-матер. Холл учреждения встретил радостными воплями и смехом. Этот резкий контраст удивлял. Отрок, только что грустивший на улице, менялся в корне. Айреш даже задержался в дверном проёме, пытаясь разглядеть техническое приспособлении для поднятия настроения. Но его не было. Эта резкая смена эмоций шокировала. Он и в метро замечал такие фокусы, когда две особи подзаряжались друг от друга. На их лицах были улыбки и радость. Но стоило им разойтись, они тут же приобретали серые оттенки скуки. Здесь это было в разы сильнее. Незнакомый парень, только что сидевший рядом в вагоне, хлопал его по плечу и интересовался здоровьем Егора. Резкая смена движений студентов прервала размышления и он согласно плану своего тела прошёл с частью в аудиторию.

У доски, из того же дерева, что и всё на этой планете, взрослая особь пыталась внедрить в мозг подопечных крупицы логико-информационного мусора. Айреш, по привычке прежнего хозяина тела, хотел было начать писать в толстой тетради, то что тот выливал на головы молодёжи. Потом отложил ручку в сторону и попытался сравнить данные с тем что уже и так знал. Вся их наука базировалась на грубых трёх форматных системах. Видимо поэтому у них так часты аварии. Он вспомнил передачи, запечатлённые мозгом своей тюрьмы. Часть студентов, так же как он, скучающе смотрела вперёд, создавая впечатление образованности. Другая усердно черкала в бумажных тетрадях. Малая толика просто записывала лекции на устройства, прослушивая голос преподавателя через наушники. Айреш зевнул. Точнее будет, зевнуло тело Егора, отзываясь на его эмоциональную окраску. Глагольствующий тут же это заметил.

— Я вижу, вас это Красин не увлекает? Вы видимо знаете предмет лучше меня?

Взоры сокурсников обратились в его сторону, в ожидании паузы с развлечением.

— Соизвольте подойти к доске, уважаемый. — Продолжил профессор, потирая руки. Видимо и ему нужна была пауза нервной разгрузки. А он подвернулся так кстати.

Егор поднялся и двинулся вниз, улавливая шутки и приколы одноклассников. У доски, взором ягнёнка, посмотрел на преподавателя, ожидая продолжения экзекуции.

— Ну с, что вы мне скажете насчёт этого. — Тот ткнул указкой в сторону, исписанной поверхности.

Айреш глянул на строчки формул и усмехнулся несостыковкам в написанном.

— И что вас так порадовало. — Удивился его поведению профессор и сам вперился в надписи, желая найти ошибки, развеселившие ученика. Не найдя уже более грозно взглянул в сторону допрашиваемого.

— Тут у вас не совсем правильные расчёты. — Поторопился успокоить учителя Егор.

Взгляд взрослого стал ещё мрачней.

— Даже так? — Голос приобрёл оттенки сарказма. — Не соизволите пояснить?

— Пожалуйста. — Спокойно ответил Айреш и, взяв кусок белого камня, стал переписывать конец формулы. — Вы приняли за константу предполагаемые изменения в процессах. Но так как сосуд имеет не три, а более векторов, часть энергии процесса поглощает саму себя. Противоположность воздействия вносит изменения и в коэффициент положительного воздействия.

Рука автоматически стирала и исправляла надписи. Правда часть формул пришлось исключить из-за неимения в голове синонимов местных технических знаков. Пришлось опустить и временные понятия, так как об этом аборигены ещё не были осведомлены. Но всё же приближённо его цепочка была верней предыдущей. Он дописал формулу и стал отряхивать ладони от пыли. Всё таки ещё какие дикие эти существа, раз пишут камнями. В аудитории возникла необычная тишина. Студенты замерли в ожидании разноса и криков, а профессор, протирая в волнении стёкла очков, бормотал, перечитывая написанное.

— Но как? Только и вымолвил он через пять минут эйфории. — Потом опомнился и, водрузив окуляры на нос, отправил ученика на место.

Конец пары был немного скомкан. Учитель постоянно проверял сам себя, сверяясь с выкладками Айреша. Казалось бы урок затянется, но вот звонок на следующие пары и группу студентов, не желающих отсиживать своё время только в этой аудитории, спасло положение мучеников науки.

В коридоре одноклассники, в грубой форме, посоветовали на других парах больше не высовываться. Учиться без отдыха на перемене никому не хотелось. Так что последующие часы Егор вёл себя тихо, анализируя уровень этико-научного потенциала местного населения. Заинтересовали только уроки по философии. Научные труды древних и современников заставили увлечённо вслушиваться в голос преподавателя. Записал на будущее в своей подкорке более детально изучить их. Прежний владелец тела ничем не увлекался, кроме гулянок и свиданий.

Кстати о свиданиях. У него же назначено одно на шесть вечера в парке. Поддерживать или изменять статус прежнего носителя оболочки надо было с оглядкой, чтобы не вызвать подозрений. Айреш вспомнил свою отсидку на Карнее. Выделился некстати перед местными аборигенами и схлопотал по полной. Оказалось в мире соблюдения статичности это опасно. Весь срок просидел в заточении под пристальным наблюдением научных шарлатанов. Его даже пытались на части распиливать. Хорошо, что тело тюрьмы не выдержало долгих пыток. А то бы он взорвался от этого идиотизьма и схлопотал новый срок.

На свидание правда пришлось опоздать. У дверей института его поймал за руку всклоченный профессор и пришлось долго отмазываться от предложений научного диспута. Сослался на болезнь матери и быстро улизнул из здания.

Кино, на которое он или точнее предыдущий владелец тела, уже шло. Надувшую губы, девушку Егора пришлось успокаивать большой порцией мороженого и лестью. Тело носителя испытывало влечение к последней. Это было настораживающим и приятным одновременно. Но судя по энергии ауры, Мира была недалёким и примитивным созданием. Интересовалась исключительно ненужным хламом в виде побрякушек и дорогостоящей одежды. Для себя решил потихоньку избавиться от знакомства, не причиняя ущерба себе и протеже прежнего Егора. Окончание свидания прошло возле дома девушки. Тот находился впритык к парковой зоне. Последующие события помогли претворить план расставания с успехом. К ним, словно чёртики из табакерки, присоединилась неопрятная троица.

— Закурить не найдётся? — Смачно сплёвывая, произнёс один из них.

— Нет. — Ответил Егор. В мыслях всплыли палочки из вездесущей бумаги с наполнением.

— Ты чо, такой борзый? — Не отставал от него, не смотря на правдивый ответ, хамоватый товарищ.

— Тебе жить надоело? — В глазах жертвы промелькнула радостная искра, что немного насторожило нападающего.

Но упасть в глазах собратьев по разуму не хотелось. Егор видел, как рука приставалы медленно двинулась к нему, намечая соприкосновение в районе живота. Но не отодвинулся, стараясь не выдать себя. Да и новое тело было не готово к таким резким перегрузкам движения. Прежний владелец не обращал на физическое совершенствование никакого внимания, увлекаясь совсем другим. Смятое ребро и странное чувство, что зовётся у людей болью. Тело однако не прекратило своего функционала. Айреш огорчился и попросил драчуна ещё ударить. Тот обомлел от такой наглости, но разсвирепев на подколки друзей, выполнил просьбу. Треснуло второе ребро. Тело болело, но продолжало удерживать энергию Айреша в своём заточении.

— А нельзя посильнее, чтоб наверняка? — Обратился он ко всем, троим.

Те, в замешательстве, отошли в сторону. Хруст рёбер слышали все. Но жертва на это не реагировала, а просила ещё. Заводила захотел ещё ударить, но его отговорили подельники.

— Ну его, Стас, мазохист какой-то. А может больной на голову. Не стоит связываться.

И троица, поминутно оглядываясь на парочку, ускоряясь рванула прочь, от греха подальше.

Айреш покачал в задумчивости головой и продолжил прощание с ново-старой знакомой. Та быстро юркнула в подъезд, не ответив даже на до скорого. Видимо тоже посчитала его не в своём уме. Это было хорошо для Егора, собиравшегося и так прекратить с ней всяческие связи.

Когда дверь хлопнула, отрезая его мир от провожатой, он двинулся к дому. В центре тела ломило и мешало идти. Айреш сосредоточился на клеточной регенерации и боль отпустила. На месте ударов осталась небольшая гематома и всё. Кости встали на место и даже рентген не показал бы, что были переломы. По пути поразмышлял о поведении нападавших, но так и не пришел к какому-либо мнению. Их реакция была нестандартной. В других секторах его либо убили, либо вообще не приставали. А здесь агрессивные аборигены испугались ничего не предпринимающего для защиты оппонента. Очень странно. Надо будет больше узнать о жителях с точки зрения психологии и философии, решил он, подходя к дому.

Мама не спала. И лишь только ключ скрипнул в дверном замке, она тут же стала накрывать на стол белково-углеводную смесь. «Борщ со сметаной» выдала память. Правда жидкости было больше чем положено, но это видимо от экономического состояния данной семьи.

— Надо немного повысить его. — Вновь мелькнула мысль, пока он поглощал пищу.

Мама стояла позади и разглаживала его, немного растрепавшиеся, волосы. По нервам тела вновь пробило неизвестной энергией, заставившей затрепетать его чувства. Это было дико для него и приятно для тела.

Ужин закончился восполнением жидкости.

— Как же они много её потребляют. Даже водные жители Сартеи столько не принимали её внутрь, хотя их кожные покровы находились постоянно в воде.

Мама забрала тарелки и пожелала «спокойной ночи». Это означало, что надо идти к себе и спать. Но отключать тело не хотелось. Айреш присел на кровать и задумался. Надо было срочно искать способы получения информации. «Надо компьютер» выдал мозг прежнего владельца.

— Мам. — Крикнул Айреш из своей комнаты. — А можно мне приобрести компьютер.

Женщина заглянула в комнату и застенчиво улыбнулась.

— Мне обещали к новому году премию. Может и удастся выкроить из семейного бюджета на твою игрушку. Но маловероятно. Они сейчас так дорого стоят.

— А как можно ускорить процесс? — Не отставал сын.

— Ну, если только в лотерею выиграть. — Засмеялась женщина.

Айреш задумался, выкапывая крохи знаний из мозга носителя. Получалось, угадывание каких-то номеров на вездесущей бумажке, приносило дополнительную прибыль. Да, дикие нравы. Но с другой стороны это было простым решением, при котором возникнет гораздо меньше вопросов у аборигенов, чем при использовании его нетрадиционных методов.

Ночь снова провёл в созерцании огней города. Утром, в который раз опередив маму, умылся и подкрепил тело. Оказывается для полноценной работы этого куска мяса, совсем не обязательно огромное количество пищи. Энергия даже небольшого количества расщеплённой органики вполне было достаточно. И снова метро и институт. В этом замкнутом цикле жили многие аборигены, не взирая на возраст. Отличаясь лишь видом деятельности и добавочными стимулами центра удовольствий.

Айреш украсил свой цикл круговорота посещением будки «Руслото», где приобрёл пару билетов. Зачем пару? Так на всякий случай. День пролетел почти мгновенно. Во первых пятница, во вторых ему удалось не попадаться на глаза приставучему профессору.

По дороге домой приобрёл несколько экземпляров газет с таблицами выигрышей. Пожилая женщина, желая угодить мечтающему мальцу, нашла даже старые выпуски, трёхнедельной давности. А что, может тому и повезёт. В комнате расстелил страницы с таблицами и стал сравнивать. Получалось, что для постоянного соблюдения баланса прибыли, номера выбирались после полной обработки заполненных билетов. Была правда одна лазейка. Надо выбрать самые непопулярные номера. Плюс номера со средней угадываемостью выборного механизма шаров. И ещё один препон в лёгком заработке заключался в месте дислокации выигрывающего объекта. Чаще были в списках жители мегаполисов. Остальным доставалась мелочёвка. Хорошо, что он проявился именно в таком регионе. Почти до самого утра состыковывал и подбирал варианты. Должно было получиться.

После завтрака попросил маму, спешащую на работу, бросить корешки билетов в специальный ящик. Та, заулыбавшись на его просьбу, потрепала его нечесаные вихры и поцеловала парня выше лба.

— А кто знает, думаю, и нам может повезти? — И вышла на лестничную площадку.

Новые ощущения.

В институт, сегодня, не надо и Айреш, чтобы скоротать время, отправился в парк. Захотелось поближе познакомиться с растительной жизнью планеты. Погода была, на удивление жителей города, очень тёплой. В сухой и солнечный осенний день людей влекло на природу. Парк был заполнен до отказа. Толпы отдыхающих бродили бесцельно по асфальтовым дорожкам, наслаждаясь относительно чистым воздухом. Айреш-Егор разительно отличался от толпы. Его сюда влёк чисто ознакомительный интерес. Если знание строения человеческого организма и сохранились в памяти носителя, то в общеструктурных знаниях окружающей среды был полный провал. Не удалось даже крохи информации расшифровать. Объект проспал все уроки о внешнем окружении.

Изучение растительного и насекомого мира очень заинтересовала. Структура созданий почти ничем не отличалась от содержания его собственного тела и в тоже время разительно отличалась от него.

— ДНК — Всплыло в голове. Надо с этим разобраться подробней.

Особенно заинтересовали мелкие создания. Клетки их тела были мизерными, но при этом сохранялась двигательная функция объектов и их метаболизм. Создавалось ощущение, что большие объекты просто уменьшили при помощи аппаратов. Такое он встречал во время предыдущих наказаний. Мышечная и нервная структура была сохранена полностью, лишь уменьшена в разы.

Более детальное изучение биологии местности, незаметно для него, затащило его в самую чащу парковой зоны. Говор толпы почти стих и уже не досаждал. Тишина, шум ветерка в листве великанов дубов, да птичье перешёптывание благостным бальзамом омывали нервную систему его тела. Поэтому резкий смех в стороне заставил обернуться к нарушителю спокойствия. У кустов боярышника стояла самка двадцати лет. Девушка с интересом вглядывалась в шизика, ползающего по жухлой траве.

— Нашёл что-нибудь? — Вопрос, с нотками радости в голосе, заставил призадуматься в поиске смыслового ряда для ответа.

— Чего нашёл? — Не найдя логики, переспросил он у помехи.

— Ну, там клад, или ещё чего ценное. — Продолжала улыбаться девушка.

— Для чего? — Выискивая значения слов в информационном поле носителя, вновь переспросил он.

— Наверно разбогатеть хочешь. — Пытаясь сделать серьёзную мину на лице, разъяснила девчонка.

— Только кладоискатели здесь уже лет сто назад всё перекопали. Так парк и получился.

В голове всплыл ответ на психологический подтекст речи. «Юморит», то есть пытается шутить, чтобы повеселится самой и поднять настроение рядом стоящему индивидууму, то есть ему. Он улыбнулся в ответ, принимая правила игры.

— Я изучаю местную флору и фауну. — Ответил Айреш, как бы оправдываясь.

— Жаль. — Картинно развела руки в стороны собеседница. — Кладоискатели мне больше ботаников нравятся. Но за неимением последних, можно и с тобой пообщаться. Тем более я в этом тоже кое-что смыслю.

Кое-что. Хм. В растительности она понимала гораздо больше носителя. Отвечала без запинки на любой его вопрос. Знала флору всего парка наизусть. Где что находится и произрастает. Даже сколько лет определённым растениям. Айреш-Егор увлёкся импровизированным уроком природоведения, что потерял счёт времени. Стало темнее. Народ постепенно расходился по домам.

— Ты сам-то домой не собираешься? — Очнулась его собеседница.

Видимо общение с парнем её тоже увлекло. Она сама только что очнулась от преподавания, ужасаясь пропущенному временному отрезку жизни.

— Думаю пора. Тебя проводить? — Знания по этике аборигенов всплыли сами по себе. То что они тыкают друг другу сомнений не вызывало ни у кого. Словно собеседники были знакомы давно.

— Если только не спешишь. — Загадочно улыбнулась девушка. — А то я живу далековато.

Егор пожал плечами и взял собеседницу под руку. Та дёрнулась от неожиданности, но высвобождаться не стала. Так в связке они и покинули уголок природы, вновь окунувшись в грохот современного мегаполиса.

По дороге вновь разговорились. Айреша интересовало всё, начиная от структуры местной планеты и кончая её политическим устройством. Заключение предполагалось долгим. Надо было вливаться в местную инфраструктуру, чтобы скрасить ожидание окончания заключения. Девушка отвечала на каждый вопрос развёрнуто и полно, удивляясь пропущенным школьным знаниям парня. Складывалось такое впечатление, что тот только что вышел из комы и пытается наверстать упущенное. Это несколько напрягало. Особенно та часть вопросов, на которые она не могла ответить. Если бы она верила в зелёных человечков, то точно бы решила, что встретилась с инопланетянином. Хотя это предположение было бы ближе к истине. Скажи он ей, что тут почти большинство пришлые, она отвела бы его в дом с потерявшими разум. Эта мысль, мелькнувшая на мгновенье в его мозгу, рассмешила. Объект в объекте равного значения. Это было комично. Девушка заметила улыбку на его лице и притормозила. Её ответ на приграничные значения молекулярного состояния предполагал серьёзность восприятия, а не радость.

— И что я такого смешного произнесла? — С некоторой обидой в голосе, произнесла девушка.

Айрешу пришлось на ходу придумывать историю о промелькнувшей неподалёку мышке странного золотистого цвета. Девушка ойкнула оглядываясь по сторонам и приблизилась к нему почти вплотную. Тепло её тела взлохматило фибры его чувственности. Это было и приятно, и неожиданно. В других секторах, куда забрасывала его неуёмная доля, такого не происходило. Его энергоструктура никогда не сливалась полностью с оболочкой носителя. Существовал какой-то барьер. Словно водитель автомобиля. Вроде и управляешь техникой, но в тоже время чувствуешь себя обособленных организмом. Здесь всё было горазда сложней. Сразу вспомнились слова друга об индивидуальной особенности данной лечебницы. Но, несмотря на испуг, захотелось прижаться к собеседнице плотнее. Так в прострации и внутреннем ужасе Егор и провёл остаток своего пути. Очнулся от подёргивания за рукав куртки.

— Мы пришли! — Донёсся как бы издалека голос девушки. — Ты уснул что ли?

— Нет. Просто задумался. — Очнулся Айреш.

— Вот здесь я и живу. — Смягчилась новая знакомая. — Может, ещё встретимся?

— Можно. — Выдавил из себя парень. Хоть страх и заставлял сделать попытку сказать обратное.

— Ну тогда до встречи…. Во блин… — И только тут она сообразила, что они так и не узнали имён друг друга.

— Со мной такое впервые. — Улыбнулась она в ответ на непонимание спутника. — Обычно я сначала знакомлюсь, а только потом меня провожают. Меня Светой зовут. А тебя?

— Ай… я Егор. — Чуть не выдал себя парень.

Светлана засмеялась, принимая бессвязность ответа за застенчивость. Быстренько написала на листке блокнота несколько цифр, всучила провожатому и рванула к подъезду.

— Позвони как нибудь. — Донёсся уже из-за дверей её голос.

Айреш посмотрел на цифры и, скомкав листок, забросил его в приподъезную урну. Встречаться с возмутительницей его энергий не хотелось. Только зря он глянул в записку. Череда цифр намертво вцепилась в его разум. Домой он добрёл в задумчивом состоянии. Не подпитав тело органикой, пожелал спокойной ночи маме и улёгся поверх одеяла. Задумчивость неотвратимо перешла в сон. Это был уже второй звоночек необъяснимого. Он никогда раньше не спал.

Погружение в омут.

Вздрогнув от резкого звона, Айреш откинул одеяло в сторону. То, что он улёгся одетым, помнил достоверно. Как оказался под одеялом, в одних трусах было для него загадкой. Электронный будильник надрывался дребезжащим писком, вызывая негативные эмоции. Пришлось встать и выключить нарушителя утреннего спокойствия. Быстро оделся и поплёлся в ванную комнату. Он давно понял, что если не почистить тело с утра, то весь день аборигены будут от тебя шарахаться и внутренний комфорт будет нарушен. Мама уже накрывала на стол. На её лице было столько радости, что Егор заулыбался в ответ. Потом буркнул «доброе утро» и, с ужасом на лице, юркнул за дверь. Что-то неведомое поднималось с глубин сознания и играючи прорывало все его энергетические защиты спокойствия и умиротворения.

— Что это со мной? — Голова гудела от нахлынувшей неизвестности.

Это не было похожим на естественные раздражители, к которым он быстро адаптировался на любой планете. Нервные окончания не участвовали в данном процессе. Было такое ощущение, что рядом с его энергетическим ядром, запертым в клетку тела, было ещё одно солнечное зёрнышко. Оно жило своей жизнью и не отзывалось на его внешние команды, действуя на грани чувствительности.

— Может по случайности ему ещё кого подселили? — Заметалась запоздалая мысль.

Но зёрнышко не содержало абстрактных величин, а значит не было разумником.

Айреш плеснул на лицо холодной воды и, словно впервые видел своё изображение на стекле, вгляделся в молодое лицо своей тюрьмы. Ничего необычного. Обычный кусок биоплазмы. Так почему такие непредсказуемые реакции. Постоял с минуту, прикрыв глаза и приводя психику в норму, и проследовал к месту поглощения углеродов.

Мать радостно захлопотала возле сына. Наконец-то можно было ощутить свою полезность в доме. Последнее время с Егором виделась только по вечерам. Да и то мельком. Парень видимо подсел на какую-то диету и по вечерам не ел вообще. «Спокойной ночи» и в свою комнату.

— Мам, ты корешки билетов не забыла отнести? — С набитым ртом, прогнусавил парень.

— Ешь. Успокойся. Отпустила я их в ящичек у киоска «Спортлото». Розыгрыш только в субботу будет.

Айреш кивнул согласительно-утвердительно и продолжил поглощение органики. Зёрнышко чувств даже на еду отзывалось невероятными всплесками. Вроде бы ничего примечательного в этой углеродной смеси, но как было приятно её перерабатывать. Мимолётный страх непонимания заставил подавиться и закашляться. Мама с улыбкой постучала по спине.

— Не торопись. Вот до чего доводят тебя твои диеты.

Чтобы не вдаваться в диспуты, пришлось глотнуть жидкости из стакана и рвануть на учёбу. Хоть до начала занятий и было много времени.

— Сегодня же со второй пары. — Выдал мозговой компьютер.

День пролетел незаметно, потраченный на осмысление ситуации. Что говорили лекторы, не слушал вообще. Информацию из книг усвоил ещё в первые дни. И отличия между ней и лекциями не видел. На вопросы учителей отвечал только по существу, не вдаваясь в споры. Хватило одного раза. Профессор до сих пор пытался выловит гения на переменах. Надо было сначала всё досконально изучить, а лишь потом вливаться в цивилизацию приматов. А для оценок позиций не хватало информации. Поэтому, после уроков, потратил все свои деньги на газеты и журналы. Даже до дома пришлось добираться пешком. А было не близко. Три остановки метро.

Дома, включив телевизор и расстелив по столу корреспонденцию, принялся за более детальное изучение. Если бы мозг был статичным компьютерным комплексом, то точно бы завис. Факты противоречили друг другу во всём. Каждый теоретик-писака осмысливал ситуацию и её последствия согласно своему мировоззрению. И ладно бы это касалось только лирических деяний, то есть политики, искусства и прочего. Но получалось, что в точных науках у них был разброд и шатание. Эта мелочь, в стремлении ухватить всё и сразу, разбрасывалась научным потенциалом, словно порванный шланг. Не доделав одного, приступала к другому изучению. Иногда просто по причине, что предыдущее научное деяние не сулило сиюминутной прибыли. По телевизору антагонизм фактов смущал ещё больше. Даже в одной, определённой географическим положением, месте всё воспринималось с многомиллионных точек зрения. А эти страхи ожидания конца света, вообще были несопоставимы ни с чем.

Устав от сравнений и совмещений, откинулся на спинку кресла и расслабился. Пальцы, продолжавшие нервно теребить пульт, случайно включили канал со старой мелодрамой. Вроде бы ничего необычного. Жизнь части аборигенов в период репрессий. Только почему-то на середине истории у него увлажнились глаза и спёрло внутри лёгких. Прозондировал организм. Всё в порядке. Так с чего же это всё? Волна непреодолимой грусти рванула от груди к голове. Захотелось бросить управление телевизором в стену и разрыдаться во весь голос. Еле сдержался. Осторожно нажал кнопку выключения и, словно взведённый взрывной механизм, положил пульт на стол. С минуту не двигался, приноравливаясь к обстоятельствам и успокаивая взведённую нервную систему. Потом выскочил на балкон. Холодный, вечерний ветер остудил голову, не затронув внутреннего огня чувствительности. Даже здесь, в промозглости погоды, хотелось радоваться и грустить по окружающей среде. Он сходил с ума.

— Но это же невозможно? — Мелькнула мысль и уступила место трезвому расчёту воспоминаний.

Вспомнились слова друга, накануне заключения и ехидно-сожалеющая вспышка плазмы в облике главы СОВЕТА. Это было неспроста. Видимо знания о структуре этой зоны пугала всех. Не зря они считали эту ссылку последним предупреждением.

— Не сдамся! Вот вам выкусите! — Вскрик заставил его вздрогнуть и с недоумением посмотреть на фигу, протянутую в небо. Болезнь брала своё.

— Но если не получается быстро избавиться от вируса, нужно к нему адаптироваться. — Эта мысль понравилась ему больше и он улыбнулся. — Главное не сопротивляться местной структуре ощущений. А то весь срок просидишь в ограниченном пространстве и время наказания, по меркам ожидания, продлится неимоверно дольше.

Чувствам захотелось снова встретиться с собеседницей из парка.

— Но раз хочется, зачем сопротивляться. Может ему это и самому понравится. Главное не делать резких движений из стороны в сторону.

Он достал сотовый и набрал цифры, засевшие в его голове. На том конце невидимой линии раздался, озадаченный неизвестностью звонившего, полувопрос.

— Слушаю!?

Эйфория жизни.

Частые встречи с девушкой на время выбили Егора из привычной колеи умозаключений. Небывалые ощущения полёта чувств так увлекли, что он забывал обо всём. Казалось, что жизнь без неё была просто немыслима. Даже информацию о том, что они с мамой выиграли в лото довольно круглые суммы, Айреш воспринял с холодком. Попросил женщину приобрести хороший компьютер и оставить ему немного на личные расходы. Остальное пусть тратит по своему усмотрению.

Светлана же напротив была немного холодна в отношениях с «ботаником». Первоначальный интерес угасал. Ей хотелось чего-то более экзотического и сказочного. Она понимала жизнь в ракурсе потребления. И для создания семьи желала более серьёзного, в плане содержания и эмоций, мужчину. Связь со студентом считала обычным развлечением без продолжения. Это угнетало парня, но одновременно доставляло небывалое ощущение. Чувство собственника, ревность и злость — таких энергопотрясений он никогда не испытывал, даже играя со светилами. А редкий, поощрительный поцелуй высвобождал такой заряд, которого бы хватило на изменении метрики во всей галактике. Изучение мира аборигенов можно было и отложить. Теперь его ум был целиком поглощён изучением психоструктуры предмета обожания. Даже в интернете он теперь искал больше информации о том, чего хочет женщина.

Компьютер, что стоял теперь в его комнате, оказался даже слишком навороченным. Продавцы, усмотрев в покупательнице непрофессионала с деньгами, уговорили на очень дорогую машинку. Расписали характеристики со знанием дела. Та и выложила за неё почти четверть суммы одного выигрышного билета. А это почти двести тысяч деревянных. Зато они сами привезли, установили и наладили компьютер. Заполнив его отличным программным обеспечением и защитой. Остальным выигрышем пришлось поделиться с криминалом. Но и после этого оставалось довольно крупная сумма.

С этими любителями дармовщинки вообще вышел смешной казус. И как они быстро всё узнают. Поначалу они хотели всего и сразу. Но Айреш уже немного разбирающийся в структуре таких организаций, из газет, телевидения, разговоров одноклассников и внутренней информации, быстро нашёл с ними общий язык. И хотя агрессивность в их поведении зашкаливала, он чётко расставил все точки над И.

Начиналось как в дешёвом бульварном детективе. Трое ворвались в квартиру и, оттеснив женщину на кухню, принялись требовать денег. Сумму выигрыша они знали вплоть до копейки, после снятия с неё госналога. Та, уже отчаявшись, хотела отдать остатки, но в это время вернулся сын. Егору скрутили руки, пытаясь сделать из него ещё одну причину для расставания с деньгами. Но тот с ледяным спокойствием в голосе предложил нападавшим пройти в свою комнату. Независимый тон обескуражил и на время утихомирил бойцов. Они отпустили парня и словно зачарованные его голосом поплелись за ним. Айреш-Егор, предложив «гостям» присесть, вкратце обрисовал хорошие и плохие стороны их визита. Например, если он «добровольно» расстается с половиной, то всё пройдёт тихо и гладко для обеих сторон. В случае полного обчищения есть вариант возврата той же половины суммы с помощью полиции или конкурирующей с ними организации.

— А если мы тебя мочканём? — Сощурил и так узкие глазки один из гостей.

— А смысл? — Пожал плечами парень, этот вариант, правда, был для него гораздо приемлемым.

— Лучше иметь половину, кстати очень неплохую, и спать спокойно, чем всё и в бегах.

Вожак группы, всё время отмалчивающийся в углу комнаты, ухмыльнулся и кивнул головой. Егор сходил за сговоренной суммой и дело решили полюбовно. Уже у двери на лестницу босс экспроприаторов, задержавшись на секунду в дверном проёме, хлопнул Егора по плечу.

— А у тебя, паря, железные яйца. Не хочешь с нами?

— Ради увеселения можно было бы, только разница в менталитете не позволит.

— Как знаешь. Если приспичит или наедут светни, что Борич в друганах. — И вышел, с необычной для такого амбала осторожностью, прикрыв за собой дверь.

Мама ещё долго отходила от посещения гостей. Пришлось даже валерьянкой воспользоваться. Еле успокоил, пообещав, что всё будет хорошо. Для себя решил, что крупные выигрыши опасны и надо брать по мелочи, но многократной. Фамилии, выигрывавших небольшие суммы, нигде не фигурируют.

В тот день, ещё раз удостоверившись в силе обычного слова, он проштудировал почти все труды философов и психологов. Даже Фрейд был прочтён полностью. Хоть и не оставил каких либо сильных эмоций после изучения его работ. Гениальность человека в познании самих себя восхищала. Только сама раса знания не использовала и считала бредом. Лишь небольшой мизер зарабатывал на этом. Клинические проявления душевной болезни планеты пополнились ещё на один пункт. Даже загадочно было то, что эта раса не пожрала себя сама. Взять хотя бы её пристрастие к разрушающим м моментам. Вот на планете Гроуп, неподалёку от Честимского звёздного скопления почти на самом краю обозримого, вооружение шло по экспоненте улучшения, а не накапливания. Это была его третья отсидка. Там устаревшее перерабатывалось. Да и зачем оно нужно. Хватало и одного устройства для защиты или нападения. Правда и риск случайности возрастал. Он тогда освободился экстерном. Планета прекратила своё существование. Здесь же каждая группа хвалилась количеством. Сколько ресурсов и сил, сколько площадей планеты отдавалось под безумие фанатиков взрывающегося и громыхающего. По его подсчётам эта психушка должна давно кануть в лету. Ан нет живут же как то. Это настораживало. Покровитель-меценат данного сектора был слишком могучим. То-то его побаивается даже СОВЕТ.

Взгрустнулось. Свой срок точно придётся отмотать от звонка до звонка.

Интернет затягивал ворохом знаний. Отмёл только социалку, пустопорожнее времяпровождение, игровую зону, где объекты подгоняли свой разум к мечтам о своём месте в жизни, да объекты псевдо размножения, просмотр не давал почти никакой информации. Даже эмоциональная подоплёка картин была фальшивой. Недалёкие индивидуумы данного сектора уже пытались повторить увиденное и часто теряли своё достоинство (и психически, и физически). Он видел это на плохо смонтированных роликах. Кстати, это было ещё одним проявлением болезни расы. Эмоции смеха вызывали съёмки какого-нибудь вора профессионала. Снимал своё отклонение от нормы, выставлял и нёс усердно наказание за это отклонение. Такого маразма он ещё нигде не встречал.

От поглощения информационного потока отвлёк звонок Светланы. Оказывается, он завис в сети почти на неделю. Даже институт не посещал.

Мама не отвлекала, так сильно изменившегося сына.

Подносила углеродную подпитку и тихо удалялась. Его быстрое разрешение ситуации с «гостями» сильно повлияло на её психику, что теперь она даже немного побаивалась Егора. Считала, что его изменения связанны с чем-то потусторонним. Она была недалека от истины.

Девушка тут же накинулась на парня с претензиями.

— Ты почему не звонишь и не приходишь? Если нашёл другую так и скажи, чтобы я могла тоже о себе позаботиться. — Её гневная тирада вызвала умиление на лице Айреша. Но проявление чувствительности уже не пугало.

Оказывается, чтобы тебя заметили, надо всего лишь исчезнуть на время. Как же правы философы и поэты. Притягательность объекта выше, чем дальше и невозможней он. Эта болезненная изюминка аборигенов была милой, по сравнению с остальными диагнозами. Вот возьми водных жителей Сартеи. Так там чуть отстал от пары, она тут же забывают тебя и находят другую. А считаются разумниками третьего класса. Одни их строения из жидкого материала чего стоят.

— Ну, ты когда объявишься? — К концу отповеди голос собеседницы приобрёл извиняющиеся, нетерпеливые нотки. Молчание отчитываемого воспринималось извинением.

Айреш-Егор вновь улыбнулся. Позволь женщине без помех выговориться и она сама придёт к нужному результату.

— Давай сходим куда-нибудь? — Заполнил он возникшее молчание.

— Куда? — Тихим эхом прошелестело в трубке.

— В ресторан, например? — Айрешь вспомнил из поглощённого за неделю из интернета, что аборигены ставят подпитку организма на ступень развлечения.

— А в какой? — Также тихо произнесла девушка. Казалось бы энергия возмущения выплеснулась и сбавила громкость речи.

— Можно и в Кассиопею. Там, говорят, неплохо готовят и можно потанцевать.

Он до сих пор помнил её танец на пятачке у киоска с дисками. Она тогда призналась, что раньше занималась и вот до сих пор тянет. Ради этого Айреш даже внёс в список материалов по изучению аборигенов несколько уроков. Запомнил-то до мельчайших подробностей. Но как выйдет на практике, вот вопрос?

— Я согласна. — Радость в голосе Светланы словно мягкий, тёплый шёлк окутал его рецепторы.

— Ну вот и ладненько. И я заодно разомнусь. А то от этой дипломной голова уже трещит.

Насчёт письменной работы он приврал конечно. Эта мелочь всего на полчаса оторвала его от штудирования беспроводной информации.

— Я за тобой часов в шесть подъеду. — Секундное замешательство и снова чудный голосок.

— Буду ждать. — И быстрые гудки отбоя.

Егор встал и потянулся до хруста костей. В плече заломило от однообразного движения мышкой.

— Как же несовершенны тела этих аборигенов. — Подумал он, вспоминая прежние планеты. — Там родовой памяти хватало, чтобы организм запоминал и действовал без осложнений. Здесь же даже кратковременная остановка обнуляла все старания. То-то у них мастера тела тренируются без отдыха и сна. Его тело при быстром осмотре нуждалось хотя бы в десятой доле этих стараний. Знаний он почерпнул немало, а вот органика не хочет полностью подчиняться командам мозга. Запустил себя прежний хозяин субстанции.

Айреш осмотрел себя в зеркало и остался недоволен.

— Надо хоть кроху времени посвятить развитию мышечного каркаса. В интернете все женские особи от этого млеют.

Оделся в более-менее подходящую для посещения столь серьёзного свидания, заведения. Огорчённо вздохнул. С гардеробом надо тоже что-то делать. Часы на стене тренькнули, заставив обратить на себя внимание. Два часа дня. Надо позаботиться о месте встречи. Хорошие забегаловки пользовались спросом и надо было заказывать места заранее.

Деньги, пачку тысячных, сунул в карман. Он ещё никак не привык к этим пластиковым карточкам, код которых мог и сам взломать за секунду. Мама вот пользовалась, ей было так удобней и меньше страху. Большие деньги она давно в руках не держала, а тут такое. На карте как бы и не видно. Есть и ладно. На шум в прихожей она среагировала моментально. Как же сын вернулся с недельной отлучки от семёйной жизни.

— Уже уходишь? А я тут сметанник испекла. — В её голосе было столько тепла и потаённой грусти, что Айреш вздрогнул от пульсации нервных окончаний.

— Я к Светлане. Мы договорились в кафе поужинать. — Как можно мягче, скрывая стрессовые ощущения, произнёс он.

Потом подошёл к женщине и поцеловал ту в щёку. Так многие аборигены планеты делают в процессе общения, выражая этим своё доброе отношение. Женщина вздрогнула, чем немного смутила сына, но с какой-то взрывной радостью поцеловала того в ответ и не один раз. Слёзы мгновенно заполнили глаза женщины.

— Вот ещё одна странность. — Мелькнула мысль у парня. Промывание около глазного пространства за счёт противоречивых и разнонаправленных эмоций, его приводила в шок. У других рас либо промывались, либо нет. А здесь такая непостоянная периодичность, что с ума сойти можно. Первое время он просто не мог насмотреться на это действо, во время прогулок с девушкой. Грустит— плачет. Смеётся — вновь плачет. Даже от музыки и картинок глаза усиленно начинают омываться. В интернете это объяснялось одним словом — чувства. И никаких медицинских разъяснений.

Но поцелуи женщины повторённые снова и снова были приятны. Конечно не так как прикосновение губ Светланы, но всё же не менее того. Еле сумел преодолеть тягу чувств и немного отстраниться.

— Мы, может быть, допоздна загуляемся. Ты ложись спать и не беспокойся. — Затараторил парень и с удивлением заметил влажность на своей щеке. Капля воды вытекла из-за края его глаз.

Быстро смахнул и, схватив ключи со столика, рванул к двери. Взгляд женщины напоминал взгляд фанатиков, узревших своё божество. Та видимо уверовала в чудо, что было не так далеко от истины.

— Как же был посредственен и глуп прежний носитель тела. — Раздражённость холодком омыла энергопотоки, не вызывая при этом неприятных ощущений. Сейчас любые чувственные ощущения воспринимались как дар свыше. И разгадывать их значение не сильно то и хотелось. — Не мог даже хотя бы сыграть близкие отношения к дорогому человеку. И был ли он для него так дорог?

За дверью, немного отдышавшись и уменьшив подачу крови в сердце, одёрнул костюм и двинулся вниз. Пачка купюр тёрла ногу в районе бедра. Разорвал стягивающие, бумажные ленты и поделив пополам сунул в нагрудные внешние и внутренние карманы. Стало намного удобней. От дверей подъезда вызвал такси, удивляясь своей неосмотрённости. Машину можно было вызвать и из квартиры. Сейчас бы уже ехал. Размышляя о своих поступках заметил странное стеснение перед мамой и окружающими, чего за ним никогда не водилось. Ну, есть фантики для обмена на услуги и что? Он же не бахвалился этим. Кстати пара новых билетов, купленных на той неделе, принесла ещё прибыли. На счёт мамы капнули ещё пара сотен тысячных. На этот раз никто не заявился. Можно было бы так и действовать, но поразмышляв на досуге решил не частить. Можно было засветиться и в других органах, кроме криминальных.

За размышлениями даже не заметил подъехавшую Реношку. Оторвал от внутреннего монолога окрик водилы.

— Это ты что ли такси вызывал? — Егор кивнул и, выключив дребезжащую трубку телефона, открыл заднюю дверцу.

— Куда едем? — Продолжал игнорировать правила хорошего тона мужчина за рулём, когда пассажир уселся на место.

— К Кассиопее. — Такси набирая скорость рванула вон со двора.

Водитель что-то пытался рассказывать, скрашивая своё временное знакомство и постоянное одиночество. Но Айреш его не слушал. Не до того было. Сердце протяжно завывало от предстоящей встречи. Недельная разлука немного сгладила воспоминания о прежних встречах. И в тоже время обострила восприятие ожидания и продолжения праздника новых ощущений. И как эти аборигены не замечали очевидного подарка судьбы. Эта психушка была по первым впечатлением раем для арестанта, а не наказанием. С удовольствием бы ещё проказничал, чтобы попасть сюда. То, что творилось внутри скафандра из мягких тканей, не поддавалось описанию. Эта эмоциональная свистопляска была лучшим аттракционом во вселенной.

— Приехали. — Прервал размышления таксист и на внимательный взгляд пассажира добавил. — С тебя пятьсот.

На счётчике цифра была намного ниже названной. Егор не спеша вытянул одну банкноту и передал водителю.

— Сдачи не надо. — Добавил он, открывая дверцу машины.

— Спасибо Вам. — Сменившийся тон и обращение на Вы рассмешило Айреша.

Видимо теперь пассажир из класса свои, за ничтожную банкноту перекочевал в класс более высокопоставленных клиентов. Мужчина даже умудрился вылезти, проводить и напоследок вручить дорогому клиенту карточку со своим телефоном. Уезжал он тоже как-то нехотя, словно ожидая от Егора дополнительных указаний по доставке того в назначенное время обратно домой.

Холл ресторана встретил своей помпезностью и тишиной. Это немного удивило. Говорили, что сюда трудно попасть, а народу и не так-то много. Да и те по скорости поглощения деликатесов напоминали скоростные скутеры. Такое ощущение, что данное заведение закрывается.

Рядом с проходом в зал, скучающе и оценивающе окидывая посетителей, сидел мужчина в театральном костюме. Если бы не бирка с надписью администратор, того можно было счесть за актёра, пробующегося на роль барона или виконта. Строгие линии пиджака и бабочка на белоснежной манишке словно были взяты из прошлого этой расы. На Айреша тот взглянул только мельком, когда скрипнула входная дверь, и тут же снова обратился в пастуха жующей публики. Одежда на парне была простовата. Такие только узреют цены и тут же сваливают обратно на улицу.

— Извините за беспокойство, любезнейший. — Играя в старинную игру с реверансами, нараспев произнес посетитель. Айрешу просто захотелось соответствовать этой эпохе костюмов. Строгое его лицо так не сочеталось со смеющимся взором, что служивый обидчиво насупил брови.

— Чего тебе? — С неприязнью в голосе, произнёс служащий ресторана.

— Я бы хотел заказать столик на вечер? — Не смутился парень.

— Ты… Вы видимо не местный. — Хмыкнул многозначно мужчина.

— Да вроде в этом городе вырос. — Улыбнулся Егор — Только вот по ресторанам некогда было ходить.

— Сразу видно. А то бы знал, что в этот день здесь довольно специфический контингент собирается. — И что? — Не понял подоплёки разъяснения паренёк.

— Не всякий в этот день захочет поесть. — Опять съязвил администратор.

— Ну, это меня не касается. Я просто сегодня с девушкой решил здесь вечер провести. Говорят у вас хорошо кормят и музыка играет по вечерам.

— Кормят-то просто отлично. — Гордость за своё учреждение так и выпирала наружу из мужчины. — Только сегодня сложноватый вечерок будет. Так, что приходили бы в другой раз.

— Я сегодня пообещал. — Задумчиво и немного смутившись, ответил Айреш. — Как-то неудобно получится.

— Я тебя предупредил. — Усмехнулся мужчина. И тут же, напустив на себя служебный вид, сухо добавил.

— Заказ столика обойдётся в пять тысяч, за контрольные блюда. Остальное по желанию заказчика.

Айреш расплатился и подобревший враз администратор снизив голос посоветовал.

— Вам лучше справа от сцены место занять. И видно хорошо и подальше от центра. Там в основном занимают постоянные, в этот день, посетители. — И немного скривился, словно от зубной боли.

— А ещё б лучше, на другой день заказали. Не играли б с судьбой.

— Вся наша жизнь игра. — Вспомнил где-то прочитанный афоризм, усмехнулся Айреш и двинулся к выходу.

Заключение, в этой лечебнице, начинало нравится ещё больше.

Ловушка для простаков.

До назначенной встречи была уйма времени и «Егор» решил прогуляться по парку. Благо он начинался от площади, на которой находился ресторан, и заканчивался почти у самого дома девушки. Да и погода благоволила к пешим передвижениям. Народу было немного. Да это и понятно. Пятница как никак, ещё будни. Крайний рабочий день. Этот тихий мирок заполнится аборигенами только к вечеру. Дышалось легко. Пряный запах прелой листвы кружил голову. Осень уже полностью захватила это райский уголок мегаполиса. Красота неописуемая — только и вертелось на языке. Даже роскошные дубы-великаны не портили пожухлостью листвы картину общего праздника цвета. Эта серо-коричневая палитра добавляла к буйству красок свой колорит.

Айреш сошёл с тропинки и, нарочно загребая подошвой ботинок упавшую листву, двинулся в глубь уголка природы. Ветер стих. Осеннее солнышко пригревало макушку головы мягким, прощальным теплом. Словно рука матери всё ещё продолжала гладить его вихры. Настроение было просто отличным. Энергетические потоки просто плясали танец огня, прорываясь наружу в виде счастливой улыбки. Это умиляло и напрягало вторую логическую часть существа, коим он сейчас был.

Задумавшись над природою чувств «Егор» и не заметил, как немного сбился с маршрута. Небольшой пятачок асфальта с резными скамейками притянул к себе словно магнит. Айреш скорее бросил своё тело на эту жёсткую поверхность, чем просто уселся. Даже видавшие всё на своём веку, дощечки заскрипели от такого нахальства. Парнишка, вслушиваясь с улыбкой в их ворчание, прикрыл глаза и, раскрыв объятия миру, словно птица крылья, откинулся на спинку. Появившийся ветерок тут же принял заказ на обдув лица, раскрасневшегося от избытка чувств. Уходить не хотелось, не смотря на запрограммированную версию сегодняшнего бытия. Так бы и сидел вечно, наслаждаясь полётом расслабленности.

От всемирного кайфа отвлекло лёгкое покашливание. Айреш приоткрыл один глаз и уставился на помеху. Рядом с лавкой топтался на одном месте дедок. Казалось бы сидений навалом. Выбирай любую. Но тот явно хотел подсесть к нему. Любознательность или просто одиночество боролись со стеснительностью в его душе. «Егор» отпустил руки вниз и подвинулся на край.

— Не будете против, если я присяду рядышком. — Тихий и ровный голос так не сочетался с его внешностью. Казалось бы такой пожилой абориген должен по старчески шепелявить, покашливая на каждом предложении, а этот произносил чисто, словно по писанному. Так говорят обычно бывшие комментаторы или ведущие прошлых телепередач. Современные больше косноязычны и крикливы.

Айреш кивнул головой, отгоняя сонливость и умиротворение. Дед присел. Подсунул между колен трость и вытер платком пот, приподняв широкополую шляпу. Парень смотрел за его действиями, ожидая объяснения от помехи.

— Погода сегодня, как на заказ. — Закончив протирать лоб и шляпу, мечтательно произнёс дед. — Так бы с друзьями и побродил средь деревьев, наслаждаясь покоем и тишиной.

— Так в чём же дело. Пригласите. — Хмыкнул парень.

— Нет их уже. — Потупился в землю мужчина, ковыряя носком ботинка отслоившуюся асфальтную крошку. — Последний товарищ пару месяцев как ушёл.

— Умер что ли? — Недопонимая ситуации, протянул молодой собеседник.

— Да. — Тихо произнёс дедушка.

— Так всё возвращается на круги своя! — Решил подбодрить собеседника Айреш. — Вот и они переродятся и снова встретятся с вами.

— Хм. — Дед пробурчал что-то под нос и сплюнул сбоку лавки на траву.

— Ну, это навряд ли. — Закончив немое возмущение, продолжил прохожий. — Мы уже будем не те. Да и кто его знает, узнаем ли мы друг друга. Память о прошлом стирается полностью. Даже не понимаю, что люди так носятся с перерождением и радостно верещат об этом, пуская счастливые слюнки. Их перезагружают словно компьютеры и они не понимают, что те, новые они, уже другие, не они.

«Егор» покачал удивлённо головой. Дедок интуитивно чувствовал капкан реинкарнации, его цикличность. На секунду показалось, что тот такой же арестант, как и он. Но не похоже. В глазах, сидящего рядом, не было полного понимания ситуации. Тот был цикличником, уже наверно в сотом поколении.

— И для чего всё это? — Продолжал разоряться невольный собеседник. — Ты вот сам посуди. Живёшь, копишь знания и блага, и всё это стирается подчистую. Вся жизнь получается гонкой в никуда. Первую половину жизни заколачивал бабло, а вторую раздавал. Понимая, что с собой, на тот свет, всё это не утащишь. Так пусть другим оно скрасит существование. Говорят, что зачтётся на небесах. Так мне то с того что? Мне и здесь нравилось с друзьями, детьми и вообще с хорошими людьми. Получается весь смысл жизни во времени, что отпущено тебе.

Айреш опять хмыкнул и покачал головой, над рассуждениями собеседника. Для него чем меньше это время, тем лучше.

Дедушка вскочил с места, огорчённый его непониманием, и проронил уже тише.

— Да что с вами, с молодыми, на эту тему говорить. Молодость тем и прекрасна, что живёт за шторками надежд. Для них время только начало свой разбег. Вот если бы встретить вас так, этак годков через сорок…… — Он махнул в сердцах рукой, словно отрубая невидимую нить, и зашагал прочь из парка.

Айреш тоже поднялся. Отдых с беседой скушали не менее часа, а он хотел ещё за подарком для девушки успеть. Как не хотелось уходить из этого райского места, но надо. Парень вновь усмехнулся, но уже над собой.

— Совсем аборигениваюсь. — Всплыло в голове. — Только они всё поставляют под лозунг надо. Как и во всякой лечебнице. Надо пить лекарство, что даёт с лихвой им жизнь. Надо терпеть скучную работу, раз там платят больше. Даже надо терпеть тех же «психов», что тебя окружают. Лечебница она одна для всех. Правда не все это у них ещё понимают. Некоторые ведут себя так, словно планета состоит из нескольких объектов, никак не связанных между собой. А ведь если испортить воздух в комнате, то им «наслаждаются» все обитатели квартиры. Эта особенность современных «психов» его всех больше забавляла. « Извините, но я нагадил только на своей половине комнаты».

Смех вырвался наружу и он расхохотался в полную силу молодого голоса, отчего редкие прохожие шарахнулись от него в сторону. Но парень этого не замечал. Это состояние так будоражило, что хотелось смеяться не останавливаясь. Еле унял дрожь веселья в этом несовершенном теле. И вовремя. Мимо проходила парочка полицейских, которые и так уже косились на его неуёмное веселье. Но решили, что возмутитель спокойствия, просто прослушал через наушники порцию анекдотов и угрозы обществу не представляет, поэтому прошли мимо.

На выходе из парка обратил внимание, на сверкающую в начинающих набирать силу сумерках, рекламу магазина. «Всё для ваших любимых» обрамлялось бегущими огоньками. Решил зайти. На прилавках и в стеклянных шкафчиках чего только не было, начиная от посуди и кончая ювелирными украшениями. Только, не зная вкусов девушки, Айреш с дорогими побрякушками решил не мудрить и выбирал из того, что попроще. Взгляд ухватился за хрустальный шар с сверкающей розой. Он видел приблизительно такие же. Но там в жидкости плавали мелкие снежинки вокруг домика или снеговика. А здесь, при встряхивании, хоровод кружили мелкие чешуйки красного цвета. Создавалось ощущение, что цветок терял лепестки под порывом ветра.

Подошёл к продавщице и попросил упаковать диковинку.

— Она же стоит четыре с половиной тысячи. — Сравнивая платёжеспособность с одеянием парня, зашептала женщина.

— Хорошо, я понял. — Ответил молодой покупатель и, взяв покупку, прошёл к кассе.

Менеджер зала тут же стала впаривать другие диковинки и отказ платёжеспособного любителя её огорчил. В этот дорогой уголок магазина мало кто даже просто заходит, а тем более покупает.

Оплатив покупку, Айреш направился к подруге. Часок в запасе ещё был, но зная нетерпение женского пола из того же кладезя, интернета, решил прийти ранее назначенного срока. Неподалёку от дома Светланы, заскочил в цветочный и приобрёл небольшой букетик из чайных роз. Девушки любят цветы. Через минуту уже звонил в домофон подъезда. Ответили без промедления.

— Кто там?

— Это я, «Егор». — В дверной трубке охнули и писк микрофона известил об открытии дверного замка.

Айреш ещё ни разу не был в квартире Светы. Да что в квартире, даже в подъезд ни разу не заходил. Девушка всегда прощалась с ним у дверей и никогда не звала к себе в гости. Поэтому знакомство с внутренним убранством начал с изучения номеров квартир, чтобы не пропустить искомый. Пара пролётов и ты у цели с заветным квартирным номером. Номер сто двадцать он запомнил с первого раза, лишь только девушка нечаянно обмолвилась при последней встрече с ним. Мозг этих аборигенов впечатлял своей вместимостью. При нужно подходе в него можно было тысячу библиотек впихнуть. Ещё бы куча места осталась. Но им этого не надо. Это ещё одна загадка здешних «психов». Нет, конечно есть люди развивающие способности своего тела, но почему-то не использующие эти достижения себе во благо. Вот так, почти сотню лет, учится запрыгивать на потолок или выдерживать удары кувалды, и на этом всё. Никакой пользы, ни для себя, ни для окружающих. Знания и умения, в крайнем случае ученикам, а конкретно в мусорную корзину жизни. Основная черта аборигенов — это показушность.

На звонок долго не открывали. Потом что-то хрустнуло и на пороге появилась девушка.

— Привет. Ты чего как рано? — Прощебетала она, высунув нос в щель дверного проёма, и рванула внутрь квартиры.

Айреш, задержался на пару секунд и, приоткрыв дверь шире, шагнул в прихожую. Стандартное убранство жилищ тоже одна из особенностей жителей этой планеты. Конечно бывали и в других расах такие же повторения. Но там хоть чем— то старались выделиться. Не убранством, так хоть запахом или цветовой гаммой. А здесь стандартизация введена в ранг постоянства. Если не принимать во внимание мелочи, то мог подумать, что пришёл к себе домой.

— Ты проходи в комнату. Я сейчас. — Донеслось из ванной.

Он разулся и прошёл в зал. Здесь было немного, чуточку по-другому, чем у него. Чувствовалось, что обитают в этих хоромах только женщины. На это указывали и нежного цвета пуфики на диване и бахрома окружающая столики и полки, да и многое другое, что так свойственна лишь слабой половине. Оглядевшись по сторонам, присел на край диванчика. Букет положил на колени, не зная куда бы его спрятать. По многочисленным фильмам и произведениям, мужчина вытаскивал, словно фокусник, всегда букет из-за спины. Видимо женскую половину это больше устраивало.

Шум воды стих и из ванной комнаты появилась Светлана. Бирюзовый халатик при ходьбе чуть приоткрывался, добавляя её красоте чуточку фантазийности. Айреш вскочил с места и запоздало спрятал букет за спину. Потом, засмеявшись одновременно с подружкой, протянул цветы девушке. Та взяла и прижала нежные лепестки к лицу, наслаждаясь запахом. Потом положила их на столик и, прижавшись всем телом к нему, чмокнула парня в щёку. Аромат цветов и свежести молодого девичьего тела вскружил голову. Захотелось обнять и не отпускать. Кровь бурлила, словно океанский прибой, омывая тело непонятной энергией. Еле взял себя в руки. Нет, это было и приятно, и необычно. Только вот его сущность, внутри этого тела, обеспокоенно заворочалась, словно пытаясь защититься от агрессора. Айреш чувствовал, что если он расслабится, он просто полностью ассимилируется в этом теле. А это было немного страшновато. Светлана чмокнула оробевшего парня в другую щёку и упорхнула в другую комнату.

— Ты чего так рано пришёл? — Повторила она свой вопрос уже из-за двери. — Мы же на шесть договаривались, а сейчас ещё и пяти нет. Я только что с учёбы пришла.

Айреш не ответил, наслаждаясь воркованием девушки. Да та и не требовала ответа, словно всё, что она произносила, было риторическим. За наслаждением незаметно пролетело полчаса. Время не имело значения, словно вечность сузилась до крохотной секунды. Он даже присесть снова на диван забыл. Так и простоял эти полчаса, словно соляной столб, на ногах, не замечая усталости от неподвижности.

Разделяя вечность на отрезки мгновения, из комнаты выпорхнула Светлана. Светло-розовый топик обтягивал стройную фигурку девушки. Волосы были уложены в немного хаотичный пучок. Но это так гармонировало с овалом её чудного лица, что хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь ни на что другое. Девушка даже смутилась от столь пристального взгляда.

— Я готова. Ну что пойдём? — Преодолевая непонятное стеснение проворковала она.

Айреш-«Егор» кивнул и, вспомнив о подарке, протянул девушке маленькую коробочку.

— Я тут вот ещё безделушку для тебя приобрёл. — Выдавил он из себя, внутренне ругаясь на себя, за свою заторможенность.

Та взяла коробочку и разорвала подарочную обёртку. Операция с вскрытием подарка встряхнула жидкость и в руке девушки оказался хоровод из лепестков. Это движение заворожило её на несколько минут, пока все лепестки не опустились на дно. Ей захотелось ещё встряхнуть подарок, но она осторожно положила полушарье на стол. Потом притянула онемевшего парня ближе к себе и поцеловала в губы. Поцелуй был недолог и любой сторонний наблюдатель, если бы тот и существовал на данный момент, просто бы его не заметил. Но сколь долог он был для парня. Эта секунда распрямилась во временном отрезке, напоминая бесконечность.

— Не застывай, а то мы опоздаем. — Засмеялась подружка и потянула того за рукав к выходу.

Такси вызвал из лифта. Причём вызвал по визитке прежнего бомбилы. Так что, только они открыли дверь подъезда, «Реношка» уже была у порога. Водитель, словно мажордом, распахнул перед молодыми дверцы и усадил «платёжеспособных» пассажиров на заднее сиденье.

— Туда же. — Тихо сказал парнишка. Водитель кивнул и машина рванула с места. Сегодняшний день для мужчины был удачным. Только за две этих доставки он срубил пару тысяч. Да и остальные пассажиры не скупились. Доставка этого парня талисманом проехалась по сегодняшней прибыли.

Так что уже через десять минут он был у входа в ресторан. Парень точно был счастливым талисманом. Даже гаишники на дороге не встретились ни разу.

— Ну, так звоните если что. — С радостью на лице произнёс мужчина отходящее паре, укладывая в кошелёк новую тысячную. — Всегда буду рад помочь.

Такси стартануло и скрылось за поворотом, под недоумённый взгляд девушки.

— Чего это с ним? — Взяв под руку парня, спросила она.

Тот только улыбнулся в ответ и пожал плечами. Дверь ресторана распахнулась, поглотив новых посетителей.

Их усадили сбоку от сцены. На многозначительный взгляд парня, управляющий зашептал скороговоркой, что им здесь будет лучше и спокойнее, и ушёл к выходу. Официант принёс меню и с любопытством уставился на посетителей, словно впервые увидел в здешних стенах людей. Эта пара не напоминала крутых, а сегодня же такой «особенный» день. Заказ принял и споро побежал его выполнять. Хотелось быстрее накормить пришедших и выпроводить вон. Разборки с милицией здесь никому не нравились. Хозяин за это убавлял премиальные. А эти точно нарвутся на беспредел. Таких неказистых и слабохарактерных часто задирают.

Стол, словно по волшебству, за минуту был уставлен блюдами. Шампанское в ведёрке, с поскрипыванием, топила лёд. Им даже без просьб разлили шипучую жидкость по бокалам.

— Вот это сервис. — Подумалось обоим, от непонимания данной ситуации.

Зал на некоторое время опустел и тут же начал наполняться шумными группами. Но молодые не обращали на это внимание. Даже сладкоголосая певичка, что принялась с воодушевление петь о любви и разлуке, не трогала. Всё внимание их было приковано только друг к другу. Еда была просто приложением к беседе. Так Айреш узнал, что девушка учится на философском. Это обрадовало. Теперь будет у кого интересоваться внутренним, не физическим устройством аборигенов. Про себя парень рассказывал скупо и мало, стараясь не проколоться на легенде. Но Светлана на это не обращала внимание. Женщины любят чтобы их слушали, чем слушать других. Чуткий слушатель важнее виртуозного рассказчика. Правда не всегда, но в этом случае было так. Беседа увлекла настолько, что они не замечали нервозности официанта и ничего вокруг. Поэтому негромкий, картавый басок их немного удивил. Разве тут ещё кто-то есть?

— Не хочет ли столь красивое создание потанцевать? Да и вообще присоединиться к их столику? —

Нагловатая небрежность впечатлила «Егора». Вроде бы и хамство, но на грани культурности.

— У дамы кавалер имеется. — Чётко ответил он за девушку.

— Ты что ли? — Возрился на недотёпу подошедший.

— Я. А что, непохож? — Улыбнулся Айреш с таким холодным спокойствием, что у помехи их беседы поубавилось немного гонору. — И вообще дружище, вы нам немного мешаете.

— Не слишком ли крут? — Не желая упасть в глазах друзей, что всё внимание теперь уделяли только их столику.

— Под кем ходишь?

— Считай свободным художником. — Снова улыбнулся парень. В памяти всплыло имя давешнего гостя с командой. — Помогаю Борику иногда, другу своему.

Имя бандита, отломившего долю его выигрыша, словно по волшебству сменило тон посетителя ресторана. Тот культурно извинился и быстро отошёл к своему столу. Айреш увидел перешёптывания и удивлённые взгляды «милой» команды, помехи с друзьями, но тут же переключился на спутницу, что в немом восхищении взирала на него. Больше их не беспокоили. Музыка в зале сбавила обороты и затихла. Певичка выдохлась и подсела к столику в центре зала. Смех звонким колокольчиком зазвучал оттуда, перемешиваясь с грубыми басами шуток. Адреналиновый коктейль внутри «Егора» требовал выхода. Нервы приятно лихорадило.

— Может и правда, потанцуем? А то засиделись. — Произнёс он. Встал из-за стола, и протянул девушке руку.

Светлана встала и они прошли к сцене под недоумённо-восторженные взгляды крутых посетителей. Айреш поманил официанта и, прошептав ему что-то на ушко, всучил пару купюр. Тот кивнул и скрылся в оркестровой. Через минуту зазвучала медленная мелодия. Айреш приобнял спутницу и закружил по небольшому пятачку перед сценой. Мелодия набирала темп, заставляя танцоров двигаться быстрей. Прядь волос выбилась и упала на лицо девушки. Кавалер заправил неслушницу за ухо и прижался ещё сильней к подружке. Светлана не отстранилась. Их взгляды встретились и всё остальное перестало существовать. Они не заметили, что к ним присоединились другие танцующие. Не замечали восторженно-завистливых взглядов «крутых» посетителей. Всё это было несущественно. Кровь «осужденного» бурлила, ища выхода. И она его нашла в долгом поцелуе. Лёд и пламень соединились в неповторимом ощущении. Хотелось полёта меж мирами. Перемешать все звёзды местами, выкладывая в пустоте имя девушки. Такого с ним ещё ни разу не было.

Музыка стихла. Разошлись по своим столикам пары. И только они ещё пару минут стояли обнявшись. Первой опомнилась девушка и, застеснявшись, потянула кавалера за собой. За столиком, заговорщически подмигивая, прошептала.

— А ты хорошо танцуешь. Где-то обучался?

— Так везде и понемногу. — Смутился парень. Он не стал говорить, что никогда не танцевал. Теоретических знаний было много, из того же интернета. А вот практиковал он впервые.

Они стукнулись краешками бокалов и выпили по глотку шампанского. Разговор плавно перетёк в обсуждение блюд и общечеловеческих проблем. О случившемся соединении душ ни слова. Айреш допытывал будущего философа на предмет человеческой психики. А Светлана пыталась познать его.

Вечер незаметно подошёл к концу. Гости ресторана почти все разошлись. Даже неугомонная компания, что сидела по центру исчезла за дверями выхода. Последним из них уходил «приставала». Он, обогнув соседние столики, проложил путь по кривой, мимо них.

— Ты это не таи зла на нас, паренёк. А Боричу привет от Яшки. Он поймёт. — И рванул догонять своих.

Света вновь сделала заговорщицкое лицо и подмигнула.

— Ты случайно не секретный агент у нас?

— Пока только простой студент, но кто знает. — Парировал Айреш, поддерживая игру.

Так дурачась молодые выпили ещё по бокалу шипучки. Было хорошо и свободно. Шоры стеснения спали уже давно и казалось, что они знают друг друга сотню лет. Может быть они бы и посидели подольше, но оттирающийся рядом официант портил картину уединения. Пришлось подозвать настырного и расплатиться. В чаевые добавил пару бумажек, отчего и, так зауважавшая незнакомцев обслуга, после тихого решения конфликта, проводила их с помпой. Даже вызвало такси и открыла двери на улицу. Пара почувствовала себя какими-то вельможами. Светлана состроила серьёзную мину и выпрямилась, словно королева. Только на улице, когда двери за ними закрылись, они дружно засмеялись, отчего, прибывший так рано, таксист удивлённо уставился на пару, подозревая в них сильно подвыпивших завсегдатаев.

Через мгновенье, ничего не значившей для них болтовни, они были уже у дома Светланы. Айреш, по привычке, проводил даму до дверей подъезда, не собираясь попасть внутрь. Но девушка горячо поцеловала его в губы и потащила за собой. Айреш не упирался, находясь на пике блаженства. То, что это ещё не сама вершина, он познал позже.

Жизнь — только миг.

Луч осеннего солнца, пробиваясь с упрямством героя сквозь тучи, упал в изголовье кровати. Айреш прищурился и улыбнулся. Голова Светы лежала на его плече, растрепав шёлк волос по своей подушке. И было в этом, казалось бы будничном жесте, столько нежности и неземного. Что дух захватывало. Хотелось вершить чудеса, срывать звёзды со своих мест и ловить кометы за иллюзорные хвосты. Столько энергии у него отродясь не было. Сейчас он бы и со всем СОВЕТОМ мог схватиться. И неизвестно кто бы из этой потасовки вышел победителем.

— Такого просто не может быть. Эта мизерная оболочка никак не вместит в себя столько энергии, даже если её полностью аннигилировать, до кваркового уровня. — Метались мысли в мизерной, по соотношению со всей вселенной, голове. Да и были это его мысли? «Егор» — Айреш теперь были неотделимы друг от друга. Две ипостаси накрепко вошли и застряли друг в друге. Так бывает если расплавленные металлы смешать в тигле. Тут уже точно и не разберёшь где и какой. Он был един со своим телом и та составляющая, что он считал несущественной, переполнила его, смывая тайфуном всё прежнее. Нет, где-то на задворках существования, он помнил кто он и где он. Но это было лишь границей табу его отсидки. Что ему было позволено и чего нельзя. И нарушать эти правила Айреш не собирался. Тем более сейчас, когда заключённый связал свою жизнь с девушкой. То, что она будет только его, сомнений не вызывало. Он сделает всё, что в его силах и даже ещё больше.

Первая ночь навсегда поселилась в его памяти точкой отсчёта счастья. Столько эмоций и чувств, захвативших его в плен, Айреш ещё никогда не испытывал. Аборигены просто глупы или хитрят, как всякий больной, пытаясь выдать себя за нормальных. Они всегда имели и имеют такое мощнейшее во всей вселенной оружие, но никогда его не применяют. Наверно только поэтому их и не трогают, считая хоть и не совсем обыденной, но лечебницей. Только ради мига этих ощущений, любой разумник отдал бы всё на свете: богатства, власть, планеты, да и саму жизнь пожалуй. Тот, кто это всё создал, просто гений. Вершитель с большой буквы.

И вот ему так повезло, оказаться здесь. Это же награда, а не наказание. Эйфория от внутреннего созерцания распирала, словно взрыв созидающий галактики. И только на краю сознания ползал маленький червячок, как у каждого наркомана, что всё не так просто в этом мире.

Всё остальное повествование его заключения можно было бы описать и одним словом, но можно немного и растянуть, описывая ту череду счастья, что выливалась на него из рога изобилия. Свету он в тот же день познакомил с мамой и, что удивительно, они тут же понравились друг другу и принялись строить долгосрочные планы на жизнь. Когда свадьба, куда переехать при обмене квартир, даже сколько детей им надо. «Егор» только подкорректировал эти планы во временном отрезке.

Например учёбу он закончил экстерном. Прозябать лишние годы за партой не хотелось. Это был конечно нонсенс для преподавательского состава. Прыгнуть сразу на два года вперёд, такого давно не было. Тем более, что студент на первых порах звёзд с неба не хватал. Но протекция декана, не чаявшего в нём души и небольшая сумма, сказали веское слово в его пользу. На экзекуции были почти все преподаватели плюс парочка профессоров из какого-то НИИ. Мучили почти пять часов и наконец сдались, единогласно решив, что обучаемый знает все предметы на твёрдую пятёрку. Знали бы они, с каким мучением он сортировал выдаваемое, чтобы не ляпнуть лишнего. За это могли сменить носителя, а это в его планы никак не входило. Очкарики тут же, после экзамена, стали его агитировать на службу в их ведомство. Еле отоврался, что подумает и обязательно им скажет в ближайшее время. Только Айреш знал заранее, работа на научной ниве у аборигенов ему не светит. Здесь крылось много ненужных нюансов, начиная от постоянного надсмотра и кончая дозированием своих знаний. «Обмыли» диплом там же, где и его судьбоносное свидание, в Кассиопее. Словно в шутку, судьба назначила праздник на тот же «неприёмный» день. Только в этот раз служитель его не отговаривал, да и столик предложил ближе к центру. Но «Егор» решил не менять удачливое место на другое. Они вновь танцевали, радуя маму. Та даже слезу пустила. От соседних столиков, по приятельски, весело одобряли танец пары, громким свистом и шутками. Но это такая мелочь. Главное не приставали.

Потом, как ему показалось, долгая подготовка к свадьбе. Все эти гости и траты, заставляли нервничать. Но это негативное чувство доставляло столько же удовольствия, что и ощущение полёта. И вообще, чувства этих аборигенов это что-то с чем-то, несравнимое ощущение. Интуитивно они понимают это, поэтому часто устраивают праздники, войны и просто мелкие бытовые ссоры. А самые безголовые ещё и добавляют мучения своему телу. Такое он видел на Архове, но там хоть это вело к размножению, путём деления. А здесь всё делается на благо ощущений.

С работой тоже не стал мудрить. Хоть и сократил свои доходы от государства, но это нисколько его не обеднила. Должность помощника крупной строительной компании приносила хорошую прибыль. Его знания и чуток удачливости помогли в этом. В один из весенних дней, когда женщины настойчиво попросили его удалиться, Айреш гулял в парке. Это место стало на время одним из самых любимых. Здесь даже аборигены преображались. Становились какими-то настоящими что ли. Дети были детьми, а не зарабатывающие криминалом или легальным путём дополнительного дохода. Взрослые расслаблялись и очищались от негатива мегаполиса. Вот в этот день и повезло с работой. На выходе из мира зелени он столкнулся с чудаковатым мужчиной, что рассматривал прилегающие к парку строения старых полубарачных строений. «Егор», проходивший мимо, просто так, от полёта души, высказал мнение о сносе этого уродства и строительстве детского центра, где бы эти спиногрызы могли и отдыхать, и зарабатывать своими умениями и фантазиями. Этого добра у взрослеющего населения хоть отбавляй. Мужчина тут же вцепился в него, словно сталевар в брусок металла. Проговорили в местном кафе под смешным названием «Чудаки» до самого вечера. «Егор» под натиском мужчины блеснул своими знаниями по полной. Предложил детский конкурс, на то « как должен выглядеть этот центр. Намекнул, что такие проекты ещё и помощь от государства получают. В общем разошёлся, сплетая фантазии и реальность воедино. Самуил Генрихович, так звали его нового знакомого, после долгой беседы предложил ему должность помощника. Айреш согласился. Нужно же было как-то устраиваться до конца своего заключения. Неработающий и живущий не по средствам абориген привлекал ненужное внимание. Настроение было отличным. Даже ворчание, заскучавшей женской половины, не согнало блуждающую улыбку на его челе. Отчего ворчуны просто обняли его и расплакались от счастья на его мощной груди. Спорт и его функциональные возможности сделали из дохляка «Егорки» вполне приличного субъекта с возросшей мышечной массой.

Свадьба пролетела словно миг. Лишь часть времени застряла в патоке этого скоростного потока, когда он танцевал со Светланой. Потом обмены их квартир с огромной доплатой на усадьбу прогревшего «современного помещика». В мире бизнеса всегда нестабильно. Здесь женская дружба немного дала сбой. Маме хотелось дома-огорода, а новоиспеченная жена требовала заграничной эстетики. Но Айреш и здесь разрулил, хоть эти всплески эмоций и были так прекрасны. Мама забрала под «садово-огородный реп» заднюю половину. Там даже пара теплиц уместилась, не говоря о уже о грядках. Жёнушка только сориентировала всё это в пространстве,

выделив себе уголок для отдыха с мягким шезлонгом-качелью и фонтанчиком из миниатюрного озера. А мама в ответ вмешалась в лицевую часть половины земли Светланы, устроив у входа цветники. Остальное убранство лицевой карточки дома жена сделала в английском стиле, не смотря на ворчание свекрови. Айрешу же нравилось абсолютно всё. Единственно, что расстраивало, так это долгие отлучки на работе. Нет работа нравилась очень. Она давала ощущений не меньше домашних разборок. Здесь и конкуренция и со стороны конкурентов бизнеса, и со стороны коллег, что не одобрили, такой немыслимы для них, взлёт его карьеры. Уже через год он был не просто помощником огромного холдинга, но и соучредителем множества совместных проектов, созданных им с Самуилом Генриховичем. Тот в нём души не чаял. Предлагал забрать часть фирм под своё единоличное правление. Айреш отказался, удивив начальника. Он же не знал, что пристальное внимание к особе временно заключённого со стороны органов ему были ни к чему. А так просто помощник. Мелочь не требующая независимых взглядов.

Все эти потуги с работой и семьёй проходили на фоне непрерывного счастья. Айреш даже иногда переполнялся этой энергией. Приходилось убегать по ночам к озеру за домом и выпаривать пару галлонов воды, выбрасывая излишки из тела. А то и до самовозгорания недалеко. И как это аборигены держат такую уйму в себе? А хорошее не кончалось, всё выливаясь на него из рога изобилия. Перевоспитание в этой лечебнице видимо было за счёт этого полёта чувств. Айреш уже и не вспоминал, что он обычный заключённый, отбывающий срок. Эта идиллия вычеркнула прочь всё из памяти о прошлом. Лишь немного нестандартная физиология и всё.

Испортить это мироощущение не мог ни кто. Даже краткая судьба любимых людей, приносящая печаль и желание встретиться в другом мире, не меняло его отношение к этой лечебнице.

Лет через двадцать, после его соединение в браке со Светой, умерла его «мама». Но она успела нанянчиться с его дочерьми, внучками. Надо сказать воспроизведение этих аборигенов было тоже чудом. Женщина носит долгое время ребёнка в себе и, лишь когда он подрастёт, выводит его в свет. И это на фоне любви и счастья, что прошло в муке и боли. Две противоположности в едином порыве давали жизнь. От того раса этих инопланетян была просто уником.

Потом на девяностом году ушла и Светлана. Столько печали и горя он не испытывал никогда. Озеро в эти дни лишилось трети своих водных запасов. Его познания в физиологии аборигенов не спасли её. Видимо те уходят не только по старости организма, а ещё по какой-то причине. Но жена успела выдать дочерей замуж и тоже насладиться с карапузами своих детей. Внуки выросли и разлетелись по стране, изредка навещая, всем скопом, его и своих родителей. Дочери остались с ним. Дом просто огромный и вместительный, никому не тесно. Айреш свои дела передал им и теперь они управляли всем бизнесом. Холдинг Самуил Генрихович передал перед смертью ему почти полностью, оставив своим отпрыскам часть акций. Айреш до сих пор помнил их последний разговор. Компаньон смешил его анекдотами и вдруг резко положил бумаги на стол и стал подписывать и ставить печати. На недоумённый взгляд товарища по бизнесу с усмешкой ответил, что теперь всё его и он не отвертится. Просил только отпрысков с деньгами не обижать. Воспитал он их не очень, но ради их блага Айреш сделал всё. Те ни в чём не нуждались. Правда был один эксцесс, когда те пытались оспорить завещание. Но «кнут и пряник» их утихомирили.

Жизнь летела словно луч света в безвоздушном пространстве. Красиво, легко и мгновенно. До конца срока оставался год.

Эпилог.

Вопреки счастью.

Последние дни проходили всё в том же стремительном полёте счастья. Последний свой день сидел, наслаждаясь тёплым ветром и щебетанием праправнуков, что приехали с его внуками на отдых. Им нравилось здесь больше заграничных туров. Его никто не доставал своими просьбами, не мешая полностью отдаться воспоминаниям. Слёзы катились по щекам и улыбка на сходила с его губ. Какое же это удовольствие, даже просто вспоминать жизнь. Лучи солнца немного слепили, пробиваясь сквозь зацветающие яблони. Наверно поэтому он и упустил миг перехода. Светлый, сияющиё тоннель резко возник около головы. Потом отрыв от действительности и ты паришь в метре от бренного тела, словно в прощании с лучшим другом. А тоннель неумолимо увлекает тебя за собой, не давя передышки. И вот ты, окутанный силовыми полями невероятной мощи, летишь в трубе из света и тишины. Разум окутывает мягкое и доброе чувство, словно прощальный поцелуй. И хочется устремиться к конечной точке со спешкой наркомана, умирающего от ломки.

Полёт был и бесконечен и мизерно мал. Сущность Айреша трепетала от неги и удовольствия. Только задворки его я настороженно ворчали, словно он был из двух частей. Вот уже и окончание полёта. Только что это? Невидимая, тёплая и нежная рука мокрой тряпкой смывает его память и сопротивляться почти невозможно. Вот исчезли правнуки и внуки. Исчез миг горестей расставания. А тряпочка не прекращала работу. Светлый лик Жены всплыл на границе восприятия и неумолимый ластик судьбы подбирался уже к Светлане. Пытаясь удалить то несравненное счастье, что испытал он в миг кратких встреч и долгой жизни, он не испытывал чувств, просто делал свою работу. Айреш разозлился и видимо только это помогло ему сконцентрироваться на себе. Энергии ещё было полно и он ударил всем чем только мог, срывая с себя чистильщика. Силы таяли словно воск по палящим пламенем, но он отдал всё без остатка и вынырнул на границе своей вселенной. Тело болело, словно по нему катались тысячи асфальтоукладчиков. Но ведь тела нет. Тогда что же болит? Его сущность опустела на столько, что он не мог двинуться с места, зацепившись за кромку знакомого светила. Это была звезда аборигенов, Солнце. Крохи энергии ещё поддерживали его существование, не давая разгуляться полной аннигиляции. Он был слаб.

Иметь такую силу и потерять её в одно мгновение. Это словно лишиться всех инструментов существования. Как если бы сами аборигены лишились одновременно зрения осязания, слуха и обоняния. Но даже тогда им оставались бы высшие чувства. А он был лишён всего. Понимаете ВСЕГО. Хотелось завыть от бессилия, но даже этого он не мог сейчас сделать. Он просто энергетическая сущность, лишённая чувств аборигенов.

Вот уже тысячелетие он мотается, словно привязанный в этом секторе. Что его держит он не знает. Не хочется ничего. Только безмерная грусть, оставшаяся подарком от заключения, занимает полностью его сознание. Грусть и неимоверное желание вернуться. Друзья не лезут с советами, понимая ситуацию. Даже глава СОВЕТА, что всегда отличался по отношению к нему с какой-то язвительностью, скорбно и задумчиво затих. Он всего лишь второй, кто смог удержаться от цикличности этой лечебницы. А это дорогого стоит. Но вот стоит ли?