Отвественность

Ответственность.

Сухогруз «Амальтея» межпланетной корпорации «Звезда Галактики» совершал свой обычный рейс. До орбиты Земли было еще далеко, автопилот вел корабль по проложенному курсу. 2 млн. тон вольфрама, молибдена, кадмия и других, очень необходимых человечеству металлов, были аккуратно уложены в грузовых модулях.

Капитан корабля, Арсений Новиков, смотрел сообщение от своей жены, полученное несколько минут назад.

— Сенечка, хороший мой, любимый мой, я очень соскучилась по тебе. У нас все по— прежнему, без изменений. Правда, Колька в школе подрался. Его одноклассники хотели котенка в лужу бросить, а он не дал. Вот пришел теперь с синяком под глазом и котенком за пазухой. Теперь у нас Ихтиандр живет. Так решили назвать спасенного зверя. Отцу твоему операцию по пересадке печени перенесли на несколько месяцев, выращивание органа для трансплантации задерживается. Какие-то проблемы возникли с генетическим кодом. Теперь опять на лекарствах будет сидеть. По кредиту за нашу новую квартиру я очередной платеж сделала, но денег осталось очень мало. Сенечка, я тебя очень люблю! Прилетай скорее, мой родной!

— И я тебя люблю! — Арсений закрыл почту.

— Командир, пришло сообщение со станции «Сатурн-35», — сообщил первый помощник Евгений Лацко, — Там у них ЧП на борту. Просят выйти на связь.

— В чем дело?

— Не знаю, не сообщили. Требуют капитана.

— Ладно, выводи сигнал на мой монитор.

На экране появилось округлое, бородатое лицо начальника станции Михаила Говорова. Его здоровенная лохматая голова еле помещалась в рамке монитора. Арсений несколько раз останавливался на дозаправку на станции «Сатурн— 35», поэтому хорошо знал Михаила.

— Привет Арсений.

— Привет Михаил. Что случилось?

— Арсений, у нас ЧП. На станции заболел руководитель группы дальнего поиска, профессор Кондратьева. У нее развился рак легких за какие то два дня до четвертой стадии. Ты представляешь, как только она прилетела 3 дня назад, провели полное обследование. Я сам посмотрел анализы Кондратьевой — все было нормально, никаких признаков, полностью здоровый человек. Единственно, что с ней было не так — полная амнезия, а сегодня она потеряла сознание. Ее срочно надо эвакуировать на Землю, иначе она погибнет, опухоль прогрессирует. Мы сейчас стараемся сделать все возможное, но вылечить ее здесь не сможем. Твой корабль самый ближайший к нам. Ты должен забрать ее и доставить на Землю.

— Михаил, понял тебя. Сейчас свяжусь с центральным диспетчерским пунктом, запрошу у них подтверждение, а вы готовьте Кондратьеву к эвакуации.

— Хорошо, Арсений. С ней полетит наш врач. Сообщи, когда прибудешь, чтобы мы успели все подготовить.

Арсений переключил связь на внутренний канал.

— Лацко, срочно связь с Центральной по гипер-каналу.

— Есть командир, соединяю.

— Что случилось, капитан Новиков? — на экране возникло изображение безукоризненно выбритого, аккуратно подстриженного Старшего диспетчера Явлонского. Он всегда выглядел идеально: белая рубашка без единой складочки, черный галстук, отутюженные брюки. Явлонский окончил Высшую школу Космоакадемии с отличием, по специальности «диспетчерский контроль и астронавигация в околопланетном пространстве», был со всеми подчиненными надменен и высокомерен. По его мнению, практически все капитаны кораблей, будь то транспортные корабли или пассажирские лайнеры, были разгильдяями, которые постоянно нарушали инструкции и уставы компании. Явлонский считал своим долгом постоянно следить за выполнением всех указов и распоряжений, и уж если кто из капитанов нарушал пункты устава — наказание не заставляло себя ждать.

— Добрый день, или что сейчас у вас там, — Новиков был уверен, что компания согласует эвакуацию больного профессора, а разрешение на изменение курса будет простой формальностью.

— У нас сейчас ночь, капитан Новиков, — очень медленно, растягивая слова, ответил Старший диспетчер.

— Докладываю. Со станции «Сатурн-35» получен сигнал бедствия. У них экстренная ситуация. Срочно требуется медицинская помощь профессору Кондратьевой. Прошу разрешения изменить курс, взять Кондратьеву и врача на борт для доставки на Землю.

— Капитан Новиков, вы же знаете, что я такие решения не принимаю. Вопросы об изменении курса сухогрузов с грузоподъемностью более 1 млн. т решаются только на уровне заместителей директора или директором компании.

— Что за ерунда. Там человек умирает. Вы что — обалдели что ли?

— Еще раз вам повторяю, капитан Новиков, что решение подобных вопросов не в моей компетенции, это не моя категория ответственности.

— Ну так свяжитесь с заместителем или напрямую с директором компании, — Новиков был уже вне себя. Полная бессердечность и наплевательское отношение к жизни человека этого зануды просто взбесили его.

— Я не могу связаться с руководством компании, сейчас у нас 3 часа ночи. Подождите до 9 утра, тогда я смогу сообщить о вашем запросе.

— За 6 часов полета я буду так далеко от станции, что мне не хватит топлива, чтобы слетать на станцию, а потом вернуться на Землю.

— Капитан Новиков, вы должны отдавать себе отчет, какая ответственность лежит на вас. Ваш сухогруз везет миллионы тонн металла, очень необходимого заводам корпорации. Без него производство просто остановится. Изменив курс, вы выбьетесь из графика, ваш корабль опоздает к прибытию в точку разгрузки, что принесет огромные убытки компании. Тем более, что изменение траектории движения потребует торможения, а потом снова разгона корабля. Вы потратите сверхдорогое топливо, что также неблагоприятно повлияет на финансовое состоянии корпорации.

— Так вы что, не разрешаете мне изменить курс, чтобы забрать умирающего профессора? — уже сорвался в крик Новиков.

— Капитан Новиков, я еще раз вам говорю, что этот вопрос может быть решен не ранее 9 часов утра. До связи, капитан, — с этими словами диспетчер отключил видеосигнал.

— Да едрит твою налево! — Новиков со злостью стукнул по подлокотнику кресла. Такой поворот событий его очень удивил. Оставить умирать женщину на станции, и все из-за возможных лишних затрат корпорации на топливо — это по его мнению было верхом эгоизма, пофигизма и жестокости. Вот сидит такой человек в футляре, бумажечки перекладывает, отчетики пишет, таблички строит. И все у него вроде бы хорошо, все в порядке. Ему наплевать, что умирает человек, для него самое главное — не нарушать инструкций.

— Да пошли они подальше со своими инструкциями, — подумал Новиков, — Лацко, дайте связь со станцией «Сатурн — 35».

— Есть капитан, связь установлена.

— Ну что Арсений, когда тебя ждать? — Говоров был не на шутку встревожен.

— Михаил, мне корпорация не дала разрешения на изменение курса!

— Да они что там, обалдели что-ли! Они же под 39 статью межпланетного соглашения попадают! Им такой штраф припаяют за неоказание помощи в космосе, что их корпорация по миру пойдет. Они допрыгаются, им допуск к использованию червоточин отрежут, чтобы не повадно было людей в космосе бросать.

— Тут не так все просто. Там сидит такой бюрократ, что не подкопаешься! Он вроде бы и не запретил, а только отложил принятие решения на 6 часов, когда его начальство в офис пожалует, видите ли. А сейчас они почивают, будить не велено. Михаил, еще какие-либо суда рядом со станцией есть?

— Нет, Арсений, близко никого. Есть небольшой пассажирский корабль, но ему до нас 3 дня лету.

— Понятно Михаил. Ну что же, придется мне нарушить уставы корпорации. Готовь больную к эвакуации. Сейчас мы с помощником рассчитаем новый курс и я тебе сообщу, когда мы будем на станции!

— Да ты что, Арсений, тебя же за это уволят без выходного пособия! Давай, я сейчас через межпланетный комитет Академии наук выйду на твоих директоров. Я весь президиум подниму. Там то уж точно никто не откажется даже ночью поднять свою задницу и спасти человека!

— Это все равно долго, Михаил. Пока ты выйдешь на связь, пока твое начальство поймет, что да почему, пока поднимут моих директоров из их мягких и теплых постелек, я уже буду далеко от станции. Все, давай готовь больную, я скоро буду у тебя, встречай.

— Лацко, зайди ко мне, — вызвал Арсений первого помощника.

— Что случилось капитан? — С жизнерадостной улыбкой Евгений вошел на мостик корабля, — нас опять лишили премии или выписали штраф за перерасход спирта во время полета?

— Евгений, я принял решение изменить курс без разрешения корпорации. На станции «Сатурн— 35» умирает человек. Мы его доставим на Землю. С этой минуты ты отстранен от выполнения своих обязанностей. Я всю ответственность беру на себя. Видеозапись в вахтовом журнале я уже сделал.

— Капитан, отстранить ты меня можешь, но это не значит, что я не буду тебе помогать. Говори, что надо, — первый помощник сел в свое кресло рядом с Новиковым.

— Женя, проложи курс до станции по минималке. Смотри что я придумал. Чтобы не гонять весь наш грузовик, мы отцепимся от грузовых отсеков, быстренько слетаем к станции, заберем больного профессора и вернемся назад. Расходы корпорации минимальные — только на топливо. Из графика не выбьемся, и человека спасем.

— Командир, ну ты голова! Сейчас рассчитаю траекторию по Гейфману!

Когда корабль уже отстыковался от станции, Арсений зашел в медпункт, узнать, как чувствует себя профессор Кондратьева. На вид ей было лет 55, красивая женщина, только очень худая, и кожа у нее была странного серого цвета. Она лежала вся опутанная проводами, датчиками. Доктор вводил ей очередную порцию лекарства.

— Здравствуйте капитан Арсений Новиков, — еле слышно сказала Кондратьева, — Я рада вас видеть снова. Значит еще не все потеряно. Мы будем спасены. Запомните, на вас лежит вся ответственность.

— Откуда вы меня знаете? — очень удивился Арсений, — мы с вами уже были знакомы? Может вы преподавали в космоакадемии? Но я вас что-то не припомню. А насчет вашего спасения не сомневайтесь, через сутки будем на Земле, вы обязательно поправитесь.

— Будем знакомы, но не сейчас, раньше. Вы много еще узнаете, Арсений. Сейчас речь не о моем спасении, а о спасении всего человечества.

— Я ничего не понимаю, — Арсений был в растерянности, — лучше скажите, вам что-нибудь нужно?

— Нужно, я прошу вас найти в межпланетном комитете Российской Академии Наук профессора Нестерова Андрея Владимировича. Скажите, что я вас прислала. Он знает зачем.

— Хорошо, я найду этого профессора, вы не волнуйтесь.

— Да, запомните. Если со мной что-нибудь случится, сообщите Нестерову — переменное поле рождает время при взаимодействии с …, — Кондратьева потеряла сознание, не договорив фразы.

Арсений проснулся поздно. Солнце уже давно взошло и яркий луч света, пробиваясь через шторы, падал ему в глаза. Ихтиандр сладко посапывал рядом, вытянувшись во всю длину своего кошачьего тела. Арсений потрепал котенка по голове, почесал ему за ухом. Ихтиандр открыл один глаз, потянулся и сладко зевнул, обнажив маленькие остренькие зубы и высунув ярко-розовый язык. Торопиться было некуда. Три дня назад его уволили из корпорации за изменение курса корабля без согласования с руководством. Бюрократы решили избавиться от пилота, который нарушил устав компании. Теперь работу найти трудно, у всех дела идут не ахти, пилотов сокращают, объемы перевозок падают. В общем, все плохо. Кредит надо погашать, отцу за лекарства платить, жену и сына кормить, одевать, а где достать деньги, Арсений не знал.

— Сенечка, ты уже проснулся, хороший мой? — раздался голос Марины.

— Не совсем еще, солнышко мое. Но я уже одним глазом смотрю на мир, а второй готовится к открытию.

— Радость моя, иди завтракать. Я сделала твои любимые блинчики с вареньем!

— Ты просто счастье мое, я тебя обожаю! — Арсений откинул одеяло, — а где Колька?

— Он в школу давно ушел.

— Так сегодня же воскресенье!

— У них сегодня поход в планетарий. Будут рассказывать о проблеме изучения черных дыр. Получены новые данные от экспедиции академика Кондратьева, сейчас их сразу включили в образовательную программу.

Арсений потягивал горячий чай, мазал блинчик вареньем и не торопясь переключал каналы на стереовизоре.

Вернулся Колька, сразу залез к отцу на колени и стал с увлечением рассказывать об увиденном в планетарии:

— Папа, ты знаешь, экспедиция академика Игоря Кондратьева достигла системы, где обнаружили черную дыру. Они установили станцию сбора данных и успели отправить зонд с информацией, а теперь связь с ними пропала. Но там такое! Они говорят, что увидели время!

— Ну, это и я могу видеть время — вон стрелки на часах бегут — вот тебе пожалуйста, ты видишь время!

— Нет, папа, ты не понимаешь. Это совсем другое!

— Ладно, отстань от отца, — вмешалась Марина, — иди лучше Ихтиандра накорми.

Колька нехотя слез с колен отца и заковылял в комнату.

— Ихтиандр, — раздался его звонкий голос, — кис-кис-кис, где ты, гад? Кто разорвал в клочья мое сочинение по английскому языку? Иди сюда, я тебя буду корми-и-ть!

— Сень, надо поговорить, — Марина присела рядом, — давай подумаем, что будем делать. Если мы не найдем деньги и не сможем погашать кредит, банк у нас отнимет квартиру. Твоему отцу надо покупать целую уйму лекарств. Может, я пойду работать? Я ведь тоже выпускник астроакадемии, ты же знаешь, я очень хороший штурман, любую траекторию просчитаю хоть в теории Марковича, хоть по Гейфману. Сенечка, ты знай, что я с тобой хоть на край света, хоть в черную дыру полечу. Куда ты — туда и я. Давай Сашке Белову позвоним — он сейчас в большие начальники выбился в Российской транспортной галактической компании. Может он поможет?

— Звонил я Сашке, Марин, — Арсений поставил кружку с чаем на стол, — нет у них сейчас мест. Сокращение везде. А его переводят на Плутон на один год.

— Сенечка, ты не переживай, мы выберемся, сколько раз уже попадали, казалось, в безвыходные ситуации, а всегда находился выход. Помнишь, на практике, мы отрабатывали посадку на Венеру? Там вообще необъяснимое произошло, просто чудо какое-то. Выбрались же. Вот и сейчас все наладится, ты только не волнуйся!

Начальник станции «Венера-212», Осипов Владимир Леонидович, лысоватый и полнеющий мужчина 47 лет, собрал всю группу студентов — практикантов в кают-компании. Было тесно, мест всем не хватило, поэтому некоторые стояли. Перед будущими капитанами и штурманами сначала выступил Старший инструктор, заслуженный капитан Космофлота России, Большаков Константин Сергеевич. Выглядел он лет на 30, хотя на самом деле ему было 42. Он был худощав, небольшого роста, всегда аккуратен и подтянут. Большаков налетал уже тысячи дней по Солнечной системе, знал каждый астероид, каждую комету, руководил первой экспедиции к Сатурну, а Венера для него всегда была любимой планетой. Нравилась она ему за необузданный нрав, за постоянную новизну, за свойственную только Венере капризность, красоту и коварство.

— Итак, желторотики, — начал Большаков, — завтра практикуем высадку на Венеру. Предупреждаю, что это вам не прогулка по бульвару. Скорость ветра достигает 150-200 м/с, облака состоят на 75-80% из серной кислоты, направление ветра меняется очень резко как по вертикали, так и по горизонтали относительно движения посадочного модуля. Чуть зазевался, считай пиши-пропало. Корабль перевернет, закрутит, выровнять его будет трудно. Если не успеешь — тебя так шарахнет о поверхность, костей не соберешь. Не забывайте, что посадочный модуль — это универсальный корабль, специально спроектированный для посадки на планеты различных типов. С запасом топлива и балластом в виде новобранцев, он весит 734 т. Самое главное пройти верхние слои атмосферы и не поджариться. Дошли до 20 км от поверхности — ниже тишь да благодать, ветер 3-5 м/с. Идеальные условия для новобранцев. Садись куда хочу, полигон огромный. Итак, сегодня все занимаются на тренажерах, а завтра в 6.30 первый старт. Первыми летят со мной Арсений Новиков и Мария Лопатина. Расписание у вас на ваших личных планшетах. Попрошу не опаздывать первую группу. Если хоть на одну минуту опоздаете — сниму с полета вообще. Всем все ясно?

— Скажите, а хоть кто-нибудь с Венеры возвращался? — пошутил первый балагур группы Сашка Белов.

— Возвращались только те, кто успешно садился, — Большаков пристально посмотрел на студента, — все завещание написали?

Студенты загудели, обсуждая черную шутку Старшего инструктора.

В 5.45 по времени станции Осипов с Большаковым сидели в кают-компании. Большаков хозяйничал возле кружек и ложек, наводил утренний кофе себе и начальнику станции. Насыпал в свою любимую кружку с логотипом Космофлота чайную ложку с горкой кофе, положил два куска сахара. Тоже самое проделал и для начальника станции.

— Володь, тебе сливок как обычно?

— Да, Костя, не переборщи только.

Большаков налил полную кружку воды начальнику станции и плеснул кипятка в свою. Послышался тихий треск, фирменная кружка лопнула как раз посередине надписи «Космофлот России».

— Что-то мне сегодня лететь не хочется, — проговорил Большаков, вытирая пролившийся кофе.

— Что у тебя, опять «предвиды» начались? — Осипов с волнением взглянул на старшего инструктора, — ты же больше 200 посадок уже сделал. Чего ты волнуешься?

— 237 посадок, если быть точнее. Да так, тяжесть какая-то. Ноги и руки как ватные. Заставляю себя ими шевелить.

— Спокойствие, только спокойствие. Заработался ты просто. Еще недельку поработаешь, эту партию желторотиков прогонишь, там должен грузовик с Земли прийти. Я тебя в отпуск отправлю. Сколько ты уже на станции?

— 9 месяцев без двух недель.

— Во, уже рожать тебе пора.

— Владимир, ну и шутки у тебя дурацкие. Ладно, я пошел желторотиков гонять. Ты следи за нами, не дай Бог что случится. Резервный посадочный модуль готов?

— Обижаешь. Еще вчера все сам проверил.

— Тогда всем попутного солнечного ветра!

В ангаре станции, техник службы обеспечения заканчивал настройку посадочного модуля. Дело было привычное, работу он свою знал. Компьютер выдавал везде «полный О-кей». Свернув провода, техник перешел к резервному посадочному модулю. Его надо было тоже подготовить.

— Курсант — стажер Арсений Новиков, для отработки посадки на планету Венера прибыл — доложил Арсений.

— Курсант — стажер Марина Лопатина, для отработки посадки на планету Венера прибыла, — повторила Марина.

Большаков с головы до ног осмотрел курсантов. Арсений был плотного телосложения, высокий, красивый парень. Девчонки по таким сохнут обычно. Марина была худощавая, тоже высокого роста, с рыжими волосами. Черты лица правильные, но не смазливые. «Такие обычно хорошие жены — отметил про себя инструктор, — ну посмотрим, что они мне сегодня налетают».

— Арсений, выводи модуль из ангара, — скомандовал Большаков, — Лопатина, тебе задание. Просчитать траекторию вот по этим координатам. Смотри, пересылаю тебе на штурманский компьютер. Время на все — про-все у нас четыре с половиной часа. Вперед, соколики.

Арсений взялся за штурвал управления. Руки немного подрагивали, комок подкатился к горлу, живот стало сводить судорогой.

Открылся шлюз и манипулятор вывел модуль из ангара. Арсений включил двигатели.

— Спокойно, курсант, спокойно. Нежнее надо с техникой, плавно. Вспомни, как ты девушку в объятиях сжимаешь? Нежно, но уверенно.

Марина при этих словах покраснела и еще больше склонилась к монитору компьютера.

— Итак, мы за бортом станции. Теперь вся ответственность на тебе, Арсений: за жизнь Марины, за мою и за свою тоже. Не подкачай, курсант. Включай маршевые двигатели, аккуратно, мощность 5 %, двигатели ориентации сейчас выровняют модуль, согласно курса, проложенного штурманом.

Техник открыл резервный модуль, присоединил разъем компьютера к слоту считывания данных. Побежали тысячи цифр, тысячи электронных знаков. Компьютеры общались между собой на непонятном человеку языке. 30 % диагностики — все нормально, 40% — все нормально, 50, 60, 70 % — модуль практически был готов к вылету. На 73 % компьютер замигал красным. Техник не поверил своим глазам, вчера он проверял этот модуль, было все хорошо.

— Что за ерунда, проверю повторно, — пробормотал он себе под нос.

На 73 % компьютер опять выдал ошибку. Техник нажал несколько клавиш — насос подачи топлива к маршевому двигателю неисправен!!! На ремонт насоса надо двое суток, не меньше. Пока его снимешь, разберешь, починишь, обратно поставишь, даже работая в три смены, уйдет часов 30, не меньше.

Техник подошел к переговорному устройству в центре ангара.

— Начальника станции вызывает техник. Капитан, у нас проблемы…

Двигатели начали набирать мощность, посадочный модуль разворачивался к планете. Венера как всегда была «одета с иголочки» — кучевые облака, вихри, ураганы проносились в ее атмосфере, окутывая с головы до ног, непроницаемым платьем. Величие стихии, мощь космоса завораживала. У Арсения перехватило дыхание. Руки судорожно вцепились в штурвал управления.

— Так, курсант, не спать. Контролируй бортовые системы. Вон видишь, у тебя желтый огонек — не закрыт колпак манипулятора. Штурман, проверяй курс, скорость сближения с планетой держите на заданном уровне. Пошли вниз.

Модуль начал плавное движение к океану облаков Венеры. Арсений пришел в себя, огляделся, начал включать все необходимые устройства корабля. Руки сами находили нужные кнопки, все-таки многократные симуляции на тренажере делали свое дело. Арсений тяжело выдохнул и посмотрел на Большакова.

— Что, курсант, тяжко? Ты еще ничего, а то бывает, сядет курсант в капитанское кресло, а его трясти мелкой дрожью начинает. Вцепится в штурвал, руки ходуном ходят, и ничем его не оттащишь. Какая уж тут посадка, обратно бы на станцию вернуться. Открытый космос это вам не по пятому транспортному кольцу прокатиться. Штурман, что с курсом?

— Все в порядке, отклонения не превышает 0,0004 от заданного.

— Так, приготовьтесь, через 3 минуты входим в верхние слои атмосферы. Немного начнет трясти.

Немного — это было очень мягко сказано. По мере погружения в океан облаков, корабль начало трясти все сильнее. Удары ветра бросали корабль из стороны в сторону, начали попискивать приборы контроля скорости, корабль все норовил клюнуть носом и свалиться вниз. Только управление людьми не давало ему сбиться с курса.

Но все это были еще цветочки, пока до поверхности Венеры не осталось 30 км. Корабль подпрыгивал, его трясло с такой силой, что если бы космонавты не были пристегнуты к креслам, их просто размазало о переборки. Руки Арсения, сжимавшие штурвал, побелели от напряжения.

— Что-то сегодня Венера разыгралась. Капитан, наблюдаю вспышки молний прямо по курсу корабля — Арсений внимательно смотрел на экран видеообзора. За бортом корабля творилось что-то неописуемое — огромные комья облаков с силой ударяли в корпус корабля, мотая его из стороны в сторону, вихри, величиной с гору, кружились вокруг. Потом по наружной обшивке что — то застучало.

— Елки палки, мы попали в град со снегом! — Инструктор взглянул на экран, — только здесь град не из воды. Это сконцентрированные кристаллы серной кислоты. Давно такой непогоды не было. Скорость ветра зашкаливает, плотность облаков выше среднего в два раза. Да там целый шторм на нас надвигается. Так, ребятки, посадку отменяем. При такой погоде рисковать не будем. Арсений, выводи корабль на орбиту вокруг Венеры. Штурман, просчитай новую траекторию.

— Капитан, зажегся сигнал отказа маршевого двигателя, — у Арсения зашевелились волосы на голове, — мощность падает, корабль не слушается управления.

Осипов слушал доклад техника. Ему все не нравилось, абсолютно все. Второй спускаемый модуль не исправен, на Венере поднялся ураган, какого не бывало за все историю наблюдения за планетой.

— Начальника станции вызывает диспетчер, — ожило переговорное устройство.

— Ну что там еще? — негодуя спросил Осипов.

— Сигнал спускаемого модуля пропал с экранов.

— Как пропал? Да вы что? С ума все посходили? Восстанавливайте связь со спускаемым модулем, проверьте все оборудование, может ураган помехи создает? Через минуту доложить!

Завыли сигналы аварийной остановки, различные системы отказывали одна за другой. Корабль швыряло как щепку в море при девятибальном шторме. Главный маршевый двигатель окончательно заглох и посадочный модуль камнем падал вниз.

— Спокойно, салаги, не дрейфить, — Большаков, казалось, сказал это сам для себя, — штурман, высота и скорость падения

— Высота 27 350 м, скорость падения 0,12 км/с, скорость растет с интенсивностью 0,004 км/с.

— Так, у нас больше трех минут до столкновения с поверхностью, — лоб у Большакова вспотел, он рукой смахнул капли пота на панель инструментов, — слушайте меня, курсанты, штурман следит за высотой, как только спустимся до 5000 м, сразу даешь знать. Я включаю двигатели ориентации на полную мощность, они смягчат удар. Арсений, ты по моей команде выпускаешь парашют, запомни, только по моей команде. Он предназначен для торможения при горизонтальной посадке, когда модуль садится на аэродром как самолет. Сейчас он нам поможет замедлить падение. А там как Бог даст. Всем приготовиться!

Цифры на высотомере стремительно менялись, корабль падал канем вниз, поверхность планеты приближалась. В рубке воцарилась невероятная тишина, только слышно было, как кислотный град барабанит в борт модуля.

— Капитан, подходим к отметке 5000 м. — дрожащим голосом сообщила Марина, прошу приготовиться. Три, два, один. Пуск.

Большаков надавил рычаг управления двигателями ориентации до максимума. Дюзы загудели, завыли, задребезжали. Корабль стало трясти мелкой дрожью. Экипаж почувствовал, как модуль начал стабилизироваться, сориентировался относительно горизонта. Отработав несколько секунд на предельных оборотах, двигатели затихли.

— Арсений, парашют! — крикнул Большаков.

Одним движением руки Арсений вдавил кнопку выброса парашюта. Послышался хлопок и резкий удар. Корабль опять сильно тряхнуло.

— Капитан, — голос Марины срывался, по ее щекам текли слезы, оставляя темно-серые разводы от косметики, — бортовой компьютер показывает, что скорость все равно слишком большая, мы разобьемся. Парашют не предназначен для спуска посадочного модуля, даже в атмосфере Венеры.

Арсений слушал ее и не понимал, о чем она говорит. Они все сделали правильно. Большаков — опытный капитан. Он в таких ситуациях тысячу раз бывал. Мы сейчас плавно опустимся на поверхность Венеры, а через час-другой нас подберет резервный корабль, который остался на станции. У него была полная уверенность, что все будет хорошо, что никто не погибнет. Он даже не понимал, чего так испугалась Марина, все живы, здоровы. Нервы у нее, наверное, шалят. Взгляд Арсения остановился на рычаге управления маршевыми двигателями. Красная пластмассовая ручка была в 30 см от его правой руки.

— А чего же я не включаю двигатели? — вихрем пронеслась мысль в мозгу Арсения.

Он включил зажигание, надавил рычаг до упора. Двигатели сначала попыхтели, пошуршали, а потом из дюз вырвалось пламя. Рев заглушил все звуки — и плачь Марины, и шум ветра и писк датчиков контроля.

Удар все-таки был сильным. Разгерметизировалось несколько отсеков. Экипажу срочно пришлось одевать скафандры. У Арсения была сломана нога, Большаков отделался легким ушибом в бок, а Марина больно стукнулась лбом о приборную панель.

— Костя, ты представляешь, — Осипов наливал другу кофе в новую кружку. Сбоку красовалась надпись «Венера— 212», — как только вы улетели, техник мне докладывает, что у резервного модуля вышел из строя насос подачи топлива маршевого двигателя. Представляешь, эти два корабля из одной серии, построены на одном заводе, у них даже порядковые номера идут один за другим. Налет у каждого тоже практически одинаковый. Еще вчера я сам лично проводил диагностику — все было в норме. А тут ни с того, ни с сего раз — и насос вышел из строя. Это еще не все — когда диспетчер мне сообщил, что с вами связь потеряна, так я чуть с ума не сошел.

— Да, а мы так, погулять вышли, — подшутил над старым приятелем Большаков, — сидели себе двое суток и ждали, когда же нас старый космический волк, начальник станции «Венера— 212», Осипов Владимир Леонидович спасет? Но ты просто не представляешь, как такое могло произойти! Я, сам лично, несколько раз пробовал включить двигатели, они были мертвые, понимаешь, Володя, мертвые. Никакого движения. Абсолютно!

— Сейчас мои техники мне доложили, что они обследовали ваш посадочный модуль на поверхности Венеры.

— Ну и что?

— А то. Ну, посадочный модуль в утиль. Его теперь только по частям поднимать. И самое главное — не мог маршевый двигатель работать, не мог! Вот, хоть убей меня! Основной вакуумный контур насоса просто рассыпался. Все, амба. Не мог насос качать топливо в двигатель.

— Как же он завелся то?

— Не знаю, это ты у своего студента спроси.

— Н-да, дела. Я на своем веку такого еще не встречал.

Арсений встряхнул головой. Воспоминания разом нахлынули на него. Он вспомнил тот спуск на Венеру, невероятное их спасение. Именно после этого случая они с Мариной стали как то ближе друг к другу. Вместе стали готовиться к занятиям, вместе обедали, проводили свободное время. Как то незаметно общее чувство окутало их. Арсений ложился спать в своей каюте, долго ворочался, думал о Марине, размышлял, что она сейчас делает, вспоминает про него или нет? Через пару дней он понял, что не может жить без Марины. Марина в свою очередь смотрела на него пожирающим взглядом: он был ее спаситель, ее кумир. Она даже и не поняла, не уловила тот момент, когда Арсений стал для нее самым лучшим мужчиной, самым родным и дорогим человеком во Вселенной. Когда практика закончилась и весь курс прилетел на Землю — они решили пожениться.

Времечко было интересное. Учились, работали, любили друг друга. Черные дыры изучали, но не в школе, а на последнем курсе космоакадемии. А сейчас Кольку в пятом классе в планетарий таскают, теорией академика Кондратьева им головы забивают. Погоди— ка, а как была фамилия той женщины, которую он спас? — Тоже Кондратьева, только она была профессор. Постой-постой, ведь она меня просила найти в академии наук этого, ну как его? Вспоминай, Арсений, вспоминай! Она просила обязательно найти Нестерова, точно! В межпланетном комитете Российской Академии наук, и сказала, что он знает, для чего она меня прислала.