Отражение

автор Валерий Проняев

Заседание международного космического агентства длилось уже второй час. Подвести итоги взялся председатель Линк Чжоу: “Господа коллеги! Мы уже выслушали мнения самых авторитетных и именитых учёных и инженеров. Они, как видите, разделились: часть выступает за полёт к ближайшей экзопланете, а оппоненты предлагают конечной точкой полёта выбрать, так называемую, зеркальную звездную систему, точную копию нашей Солнечной системы. Как вы понимаете, речь идёт о полете в пределах нашей галактики, то есть, Млечного пути. Я предлагаю ещё раз оценить наши шансы на успех, тем более, что речь идёт о пилотируемом полёте. Давайте заслушаем главного технического эксперта академика Воронова”.

Председатель присел на свое место, уступив трибуну представленному публике эксперту. Молодой на вид мужчина, лет сорока, с намёком на седину висков, поднявшись на трибуну, окинул всех ироничным взглядом и сказал:

— Я понимаю интерес к зеркальной системе, но хочу довести до вас наши технические возможности. Первое: мы имеем в своем арсенале уже собранные и протестированные двигатели деформации пространства, собранные в России. Это, так называемые, двигатели Уйта. Второе: если астрофизики правильно оценили координаты “кротовых дыр”, то время в полёте в обоих случаях будет отличаться не более, чем на десять процентов. То есть, до “зеркальной” всего на тридцать суток больше. Это обусловлено лишними тремя транспереходами через порталы “кротовых дыр”. Соответственно, если вероятность достижения более доступной экзопланеты принять за сто процентов, то у второго варианта всего около семидесяти. Но есть нюанс — американские плазменно-ионные двигатели, обеспечивающие первичный разгон корабля до момента включения двигателя деформации пространства, в режиме разгон — торможение будут работать в режиме постоянного форсажа, что уменьшает их ресурс и повышает расход топлива. Одним словом, вариант полета к ближайшей экзопланете более безопасный. Спасибо за внимание.

В зале поднялся шум и раздались выкрики с места: “Вероятностные оценки здесь не главные! Мы же ищем контакт с дружественной инопланетной цивилизацией!”

Председатель стукнул молотком по стоящему на его столе гонгу. Зал мгновенно притих.

— Коллеги, — начал он, — давайте послушаем эксперта по связям с инопланетными цивилизациями доктора Ли Сунг?

Небольшого роста учёный, с характерным азиатским разрезом глаз, походкой подростка — спортсмена поднялся на трибуну: “Коллеги! Самый большой в мире китайский телескоп представил нам уникальные снимки “зеркальной” звёздной системы! Я думаю, что вам будет интересно увидеть их, как говориться, во всей красе своими глазами. Прошу!” — он дал знак и в зале погас свет. На огромном проекционном экране появилась та самая загадочная зеркальная звездая система. Вокруг её звезды, точной с виду копии нашего Солнца, вращались, соразмерные нашим, девять планет зведной системы. То есть точные копии Меркурия, Венеры, Земли, Марса, Юпитера и остальных, с их спутниками, кольцами, пятнами и прочими особенностями. В зале наступила гробовая тишина. Казалось, что каждый мог слышать стук своего сердца. Тихий возглас с “галерки" прозвучал как удар председателя в гонг: “Если это не шутка, то я на все сто уверен в существовании бога!”

Ли Сунг улыбнулся: “Я, когда увидел это своими глазами, сказал то же самое!”

Зал взорвался апплодисментами. Очевидно, что вопрос о голосовании решился раз и навсегда! Председатель, чтобы подчеркнуть торжественность момента решил представить уже утвержденный экипаж корабля:

— Командир экипажа, пилот высшей квалификации Юрий Лунин! Борттехник и астрофизик, доктор наук Джеймс Коллинз! Эксперт по связям с инопланетными цивилизациями, медик высшей квалификации, доктор Лия Данк!

Из зала к трибуне вышла тройка героев — астронавтов. Одетые в блестящие голубые комбинезоны с логотипами международного комического агентства, они приветливо улыбались и махали руками.

Корабль “Торжество разума”, поблескивая в солнечных лучах, произвел коррекцию околоземной орбиты и, включив плазменно-ионные двигатели, резко ускорился. Мониторы показывали быстро удаляющуюся Землю. Система компенсации перегрузок почти избавила экипаж от неприятных ощущений. В этот момент бортовой компьютер показывал на дисплее два числа с цифрами после запятой. Реальная — двадцать пять Джи, а скомпенсированная и ощущаемая экипажем — всего девять и пять. Одним словом — терпимо и сопоставимо с перерузкой для летчика истребителя. Теперь всё зависело от точности расчётов: попасть в “кротовую дыру” на субсветовой скорости — всё равно, что ехать на автомобиле со скоростью сто миль в час и бросить баскетбольный мяч в корзину так, чтобы попасть точно в кольцо! Режим форсажа закончился и экипаж расслабленно осмотрелся. Все улыбнулись: они на этой скорости не превратились в “точку” и даже могли улыбаться. Командир пошутил:

— Поздравляю! Мы первые, кто летит с такой скоростью! Главное — не напрягайте зрение, картинка на дисплеях чёткой уже не будет!

Борттехник, улыбнулся: “Да, парадокс времени проверим на своей шкуре! Интересно, а скорость света в нашем бортовом квантовом компьютере тоже изменилась?

Доктор Лия поддержала шутку, но затронула интересную тему: “Ты бы лучше думал о своих биологических часах, а то вернёшься назад ребенком для своих взрослых детей!”

Коллинз, улыбаясь, развел руками: “Тоже неплохо, будет кому няньчить!”

Лунин посмотрел на дисплей, сверил отклонения параметров от расчетных:

— Летим по графику, но на всё воля божья. Я вот думаю, что мы там увидим?

— Предполагаю, — Коллинз мечтательно посмотрел на полосы от звёзд на дисплее, — такую же Землю, населенную нашими двойниками.

Лия возразила: “Это вряд-ли. Большинство экспертов склоняются к версии, что человек гораздо сложнее, чем звёздная система. Вероятность полного совпадения генотипа миллиардов гуманоидов практически равна нулю!”

Лунин приколол: “Но Джеймсов Коллинзов там точно хватает!”

Все рассмеялись. Лунин уже серьёзно сказал: “Мне накануне старта снился странный сон. Будто вокруг меня огромные зеркала. В каждом из них отражаюсь только я, но нет эффекта отражения зеркала в зеркале!”

— Как это? — спросил Коллинз. Капитан пожал плечами. А Лия без улыбки сказала:

— У нас в Китае к снам относятся серьезно. Уверена, что это знак свыше.

— Знак бога? — спросил Коллинз.

— А почему бы и нет, — согласился Юрий.

Борттехник потёр ладонями виски: “У меня от ваших заумных речей голова пухнет. Давайте переключимся — пойдем пообедаем, или в теннис поиграем?”

Экипаж отстегнулся от кресел и, не сговариваясь отправился в спортзал. Жизнь на корабле приобрела размеренность и некоторую монотонность. Но прохождение первого портала пространства — времени, той самой “кротовой дыры”, не просто удивило, а реальное шокировало экипаж. Предупрежденные бортовым компьютером о приближении к ней, астронавты заняли свои места в креслах и невольно волновались. Это второе после достижения субсветовой скорости испытание, было для них уравнением со многими неизвестными. Даже в приоритетной теории у учёных не было абсолютного конценсуса, одним словом — полная инвариантность события. С ними могло произойти что угодно, но что именно, можно было только предполагать. Экипаж старался не думать об этом, но подсознание, как элемент инстинкта самосохранения, было начеку. Сенсоры бортового компьютера отслеживали неравномерность пространства и по их концентрации только приблизительно отслеживали время полета до границы дыры. Но что там, внутри неё, для них тоже было загадкой. Никто не знал “глубину” дыры, как и того, сколько времени потребуется кораблю, чтобы “вынырнуть” с другой стороны в ином подпространстве. Соответственно, и экипаж тоже всего этого не знал. До сих пор все беспилотные корабли, пролетающие сквозь эти порталы, уже не могли передать на Землю какие-либо сигналы. Все разговоры ученых и инженеров о шансах на успех мисии были не более, чем теорией и научным предложением, а для экипажа этот полёт мог пройти по сценарию путешествия в один конец.

Фронтальные камеры и сенсоры во всех диапазонах показывали, что корабль стремительно несётся к абсолютно чёрному “водовороту”. Коллинз, повернув голову к Лунину, растерянно спросил:

— А ты уверен, что астрофизики правильно определили, что это “кротовая дыра”? Что-то она мне напоминает “черную”!

Лунин, как флегматик по природе, как-то безразлично ответил: “А тебе не пофиг через какую ты срежешь путь? Главное — не утонуть в ней, а вынырнуть, как поплавок!”

Лия, как поклонник теории, решила их успокоить: “По сути и кротовая и черная, и та, и другая дыры, капитан прав, но есть и разница в их энергетике и размерах. Главное — точно попасть внутрь!”

— А если не точно? — волновался Коллинз.

Лия улыбнулась: “Джемс! По-моему, в вашем экипаже астрофизиком числишься ты, но успокаивать всех почему-то должна я? Как понимаю, если мы попадаем на стенку этой воронки, то, скорее всего, корабль развалиться от чудовищной перегрузки, так?”

— Не хотелось бы!

В этот момент бесцеремонный бортовой комп коротко доложил: “Мы достигли границы вхо…”. Не расслышанный конец его фразы утонул в резком и пронзительном скрипе. Корпус корабль, будто напоровшись на подводные рифы, вибрировал, скрипел и стонал, как живой организм. Свет в пилотском отсеке, мигнув, погас на совершенно непонятное время. Дисплеи, свернув развёртку, стали девственно белыми — очевидно, что работали только светодиоды их подсветки. Они, сами того не понимая, стали в этом помещении единственным источником света. Все члены экипажа с ужасом увидели свои пульсирующие светом, незакрытые одеждой участки скованного непонятной силой тела. Глядя друг на друга, они видели плавающие в размерах аморфные тела. Позднее, Лия расценила это явление, как реакцию органов зрения при нахождении на границе двух подпространств. Но интереснее была реакция мозга. Как только корабль, как поплавок, вынырнул с другой стороны, в наступившей тишине и спокойствии возникло торжественное чувство всеобщего сознания. Каждому члену экипажу казалось, что он, если не бог, по полубог точно! Сознание просто распирало от хлынувшего потока информации вселенского масштаба. Опять же у Лии было на это своё объяснение: “Наш мозг подключился к другому энергоинформационному полю!”

Позднее, оказалось, что по корабельному времени в этой бурлящей воронке они находились трое суток! Причем, все ощущения у всех членов экипажа были абсолютно одинаковыми. Правда, описывая момент “озарения” и всезнания Лунин сказал: “Странно, но у меня опять повторился тот сон с зеркалами. Только в грандиозных цветах и красках, а в отражениях, кроме меня, была какая-то похожая на Млечный путь галактика. Но не в том ракурсе, как мы видим её с Земли, а как компьютерная симуляция откуда-то сверху!”

— А ты раньше так её видел? — спросил Колинз.

— Не помню…, — пожал плечами капитан.

На что всезнающая Лия заметила:

— Это реакция твоего подсознания. Своего рода, переформатирование мозга.

Странно, но бортовой комп, как только корабль вынырнул в другом подпространстве, сам признался, что был факт пропадания освещения и зависания дисплеев, а те трое потерянных суток он находился в режиме постоянного авторестарта. Благо, что служба времени в этот момент не подвела, иначе перезагрузка полётного задания, а в итоге и сама миссия были бы просто не реализованы. Вынырнувший в чужом подпространстве корабль-разведчик, потеряв все ориентиры летел бы неизвестно куда и зачем. Бр-р-р! Даже не хочется об этом думать! Это очередное доказательство, что космос непредсказуем и агрессивен по отношению к человеку.

Но, как говорят, человек существо с функцией быстрой адаптации. Прохождение второго портала — как второй прыжок с парашютом! Знаешь, что будет, а от этого страшнее в два раза! Зато на восьмом прыжке они уже асы — парашютисты со стажем! Старики! Уже нипочём! Но надежда на комп, сродни надежде на парашют, знаешь, что не должен подвести, но всегда есть доля сомнения!

Ура! Вот и “зеркальная Солнечная система”! Красота! Чувствуешь себя, как дома! Ещё немного форсажа и “Земля”. Последнее торможение…. Просто распирает желание быстрее спуститься на её поверхность и увидеть местных гуманоидов. Вопреки инструкции, капитан разрешил спускаться полным составом. Трое астронавтов, надев скафандры, заняли места в спускаемом челноке. Отстыковка, отчаливание, норма! Режим торможения включен… Челнок, светясь в облаке плазмы, устремился к поверхности “Земли”!

Для бывалого и опытного экипажа такой спуск сродни бегу на стометровку — напрягся, рывок, и ты на месте! Но… странно мигает свет… Это при полностью задраенных люках и иллюминаторе? Как дежавю, погасший дисплей компа челнока?

Что, в конце концов, происходит…?

Атаку яркого света в глаза успешно отбивают светофильтры-хамелеоны шлемов скафандров… плавное просветление, и… люди, сидящие в зале. Что-то знакомое…, когда-то было. Лунин резким движением открывает светофильтр и остекление шлема. Глоток воздуха — запах чего-то отдаленно родного. Глаза! Их глаза полны неподдельного удивления. Голос сбоку…, обернулся: “Я… я…, что-то не понял… Как вы успели так быстро принести и надеть эти скафандры?”

Увидев изумленное лицо “клона” председателя международного космического агентства Линка Чжоу, капитан улыбнулся и сказал: “За эти триста дней можно и успеть. Мы были там, любовались грандиозным отражением…, а теперь вернулись!”

А Коллинз добавил: “Слава богу, что вы не успели состариться!”

*****